Серебряные Листья (СИ)

Глава 11 Дракон

Ребята поделились одеждой с Алардом, долго ругались, кто что пожертвует бывшей жертве. Одному штанов жалко, у другого рубашка любимая. А Лианель отдала Яре одно из своих платьев. По-моему, у нее седельные сумки только платьями и набиты, она их у королевы Рилианы набрала в гардеробной, это мы с Илой по одному скромненько взяли, а ее еле оттуда вывели.

Йарсавия фыркнула на легкомысленное голубенькое платьице и, не долго думая, прорезала кинжалом юбку по бокам от бедра до низу. Лелька жалостливо пискнула, а я одобрительно кивнула, в таком виде бегать удобнее.

— Отвернулись все! — гаркнула Яра на парней таким властным голосом, что они аж повздрагивали. Всё, кончилась обнаженка халявная, Ритуал не удался. Одобряю. Так их, так. Я бы еще палкой по шее настучала. А то, понимаешь, пялятся во все глаза, девушек воруют, совсем страх потеряли.

А потом мы часа два, перебивая друг друга, втолковывали Яре, что к чему. И Аларду заодно, выяснилось же, что он местный, то есть охотник из маленькой деревни неподалеку, соотвественно, места здешние хорошо знает. Вот и решили, его проводником взять, а то мы в этих горах совсем заблудились.

Алард был совершенно заворожен обещаниями подвигов и приключений, а поскольку дома его ничего не держало, вознамерился удрать с нами. Никто против него и не возражал, лишний воин в боевом отряде не помешает, даже если он на самом деле охотник, и меча в жизни в руках не держал — лук, нож да копьё охотничье.

А Йарсавия долго не сдавалась, крутила пальцем у виска, упорно отбрыкивалась от всяческих покушений на ее свободу выбора, мол, у нее долг Матриарха, а не каких-то там придурочных хранителей, о которых она первый раз слышит. Мало ли, что у нее есть подвеска-листик, мало ли таких наклепали, а вы все сумасшедшие. Разоралась вообще, обещали отпустить, а сами врёте, и сейчас она кому-то покажет, как Матриарха воровать. Так орала и размахивала ритуальными кинжалами, что этот кто-то за Киарана спрятался, таращась на нее круглыми глазами. Кажется, он уже не очень радуется тому, что украл-то.

Только упоминание о кошмарах заставило ее замолчать. Уж тогда она задумалась. И поверила. Да и как тут не поверишь, если всем снятся одинаковые сны, отбирающие жизнь. Она еще долго одна продержалась, сама сопротивлялась…

Наоравшись, она отошла в сторонку, присела на камень, голову опустила. Мне ее аж жалко стало, сидит, съёжилась, лицо несчастное. Только теперь стало заметно, какая она юная, небольшого роста, лишь немного выше Илы, а то всё это ее поведение живой богини, гонор и уверенность словно роста прибавляли, да и возраста тоже.

Наконец она решительно поднялась, расправила гордо плечи, задрала подбородок.

— Я выполню долг. Раз боги решили так, я повинуюсь, — сказала она звучно. — Опасность грозит всем, и моему народу в том числе. Матриарх должна защищать своих людей любыми путями. Мой путь в том, чтобы покинуть свой народ и сражаться там, где укажут боги. Олайша поведет меня в бой и направит мою руку.

— Ты умеешь драться? — скептически спросил Аодан.

— Меня растили Матриархом! Кинжалы, копья, дротики, мечи — я всё умею!

— Холера! — выругался Киаран. — Еще одна воительница на мою голову…

— Хе-хе, — язвительно высказалась я.

Зашли мы в деревню Аларда, так, десяток жалких лачужек и овцы кругом. Горцы-пастухи из кельтов, на задворках Арданнона живут, с равнинами раз в год сыром да шерстью торгуют. Мы у них пару кругов овечьих сыров и прикупили. Алард собрался быстро, вылез из своей хибарки при параде — плащ нацепил, сапоги надел, а то ж так и бегал босиком, лишних сапог не было, да оружие взял, пресловутые лук со стрелами и копьё. Ну и ножей парочка, без них никуда, то хлебушек порезать, то горло злодею какому, ага, известное дело. У него в той лачуге вся семья жила, папа, мама и куча братьев-сестер, он от них еле вырвался, прямо удирал, совсем засмущавщись. Ну как же, тут команда героев, идущих на подвиги, мир спасать, а его мама и сестры облепили, слезами и поцелуями конфузят.

Решили мы пока обратно на юг к Дан-на-Хейвину пробираться. Мы же не знаем, что делать-то, эти бабушки-дедушки помогающие помалкивают, указаний-советов не дают, может, их там к работе какой божественной приставили, кто ж их знает.

Идём. Лошадок в поводу ведём, тропинка горная, узенькая. Алард впереди — проводник же, следом Киаран, лидер самопровозглашенный, важничает. Аодан приныканный бутерброд жует на ходу, с Бренном ругаться успевает, тот на бутерброд зарится. Лелька с Илой шушукаются и хихикают, на остальных внимания не обращают, опять, наверное, женихов делят-вычисляют. То-то Ила на Аларда косится, а Лелька на Бренна. Всё, похоже, поделили уже.

Мы с Йарсавией сзади, она дуется, а я под ноги пялюсь, ну, боюсь вниз загреметь вместе с Искрой.

— Яра, ты давно Матриархом-то? — спрашиваю.

— Как мать умерла. С пятнадцатой зимы.

— Ого… А что с матерью стало?

— Богиня призвала.

— Я поняла, что умерла, я говорю, отчего?

Яра помолчала, хмурясь.

— Вы же видели Ритуал. Не понимаешь что ли?

— Нее…

— Священный танец не может танцевать стареющая женщина. Когда у Матриарха подрастает дочь, а сама она стареет, она должна уступить место. Умереть. Как меняется Луна, меняется Матриарх.

— Это… она так же танцевала, вонзала кинжалы и умерла прямо там?.. И все смотрели?..

— У меня на глазах. А отца убили еще раньше. Как жертву. Как только я родилась, наследница.

Я заткнулась. Как она это спокойно говорит, только глаза больные и голос тусклый.

— Мама любила моего отца, — тихо произнесла она. — И больше мужей не брала, хотя и пеняли ей за это, мол, вдруг я не доживу до взрослого возраста. Это его был талисман. Мама сохранила. Он арданом был, воином…

— Какие у вас обычаи… страшные… — сдавленно пробормотала я.

— Закон предков. Боги требуют жертв. Мужчина — зерно, падает в землю и исчезает. Женщина — земля, родит и плодоносит, растит и заботится о всходах. Я давно уже должна выбрать мужа… только не могу отправить на смерть знакомого с детства… Поэтому я Обет Богине принесла. После меня Матриархом станет дочь сестры моей матери.

— Какой обет? Не выходить замуж? — не поняла я.

— Да. Обет девственности.

— А… незнакомых на алтаре нормально что ли резать? Как ты Аларда, бедолагу, хотела убить?… — возмутилась я.

— Думаешь, я в трансе священном сильно осознаю, что делаю? — горько усмехнулась она. — Я едва вижу, что вокруг… И да, чужих не жалко! — с вызовом добавила она.

— Ясно, — я не стала с ней спорить. И так нелегко ей приходится. Вырвали из привычной жизни, потащили куда-то, не спрашивая, хочет она идти или нет… Она, само собой, согласилась, но это долг, не желание.

Завернули мы за скалу и остановились, увидев кучу народа, прячущихся среди валунов недалеко от входа в пещеру. Широкий такой вход, подкопченные своды гарью покрыты, как в железнодорожном тоннеле. Народ вооруженный, копья выставили, рогатины, топоры, луки натянули в боевой готовности…

Увидели нас, загомонили, подбежали, верещат все разом, ничего не поймешь, только «чудище» повторяется да «скотина прожорливая».

— Тише, добрые люди, один кто-то пусть говорит! — рявкнул Киаран своим лучшим благородным тоном.

Народ, крестьяне или пастухи, кто их разберёт, простолюдье, одним словом, сразу заткнулись, вытолкали вперёд мужика постарше да поприличнее. Тот хотел было назад нырнуть, но не пустили. Тогда он содрал с головы шапку в виде плотного колпака, как местные носят, и заблеял:

— Милостивые господа, рыцари благородные, не прогневайтесь… — это он парням, девчонок никто в расчет не берёт. — Не гневайтесь, говорю, пожалейте нас, сирых…

— Что у вас тут такое? — оборвал его Киаран. — Толком объясни!

— Чудище тута, страсть какое ужасное, в пещере-то засело, мы его выковырять не можем, а внутрь, сталбыть, боимся…

— Чудище? — хмыкнул Аодан. — На что оно похоже, ваше чудище?

— Так мы и не знаем, толком не видели… Только огроменное — крылья, зубы, хвост… Кто говорит, дракон, кто мантихор, кто демон… Фомор его разберёт, но страаашный!..

— А чего вы на него воевать полезли? — спросил Бренн. — Пусть бы сидело себе в пещере…

— Так овец жрёт! Тырит, падла, и жрёт, а что не пожрал, тех распугал!.. Добрые господа! Помогите! Вы же храбрые рыцари, что вам стоит чудище изничтожить?..

— Угу. Сами трясутся, так добрые рыцари пусть за них пашут, подвиги совершают, им положено.

— А уж мы вас отблагодарим, уж поверьте! — продолжал уговаривать мужик, нервно терзая в руках свою шапку. — Я тутошний староста, обещаю, наградим щедро!

Киаран оглянулся на остальных парней, пожал плечами.

— Ну что, завалим это крыло-зубо-хвостое чудище? Хоть посмотрим, что это…

— А то как же! — скинул с плеча свой топор Аодан. — Страх как охота на чудище-то глянуть!

— Девчонки, коней держите, — скомандовал нам Киаран.

— Ага, щас! — обиделась я. — Как что интересное, так девочки не при делах. Я с вами!

— Аннис, ну что ты везде нос свой суёшь, не надоело еще? — поморщился Киаран. — Сперва убьём, потом посмотрите.

Парни сунулись было к пещере с оружием наготове, но оттуда вдруг полыхнул мощный язык пламени.

— Уходите! Убирайтесссь отсссюда, а то… А то сссъем! — услышали мы ломкий испуганный голосок.

— Какое же это чудище, если разговаривает? — ахнул Бренн.

— Он еще и ругается! — вякнул мужик-предводитель. — Слова какие-то незнакомые говорит! Как есть — чудище!

— Вот что, крестьяне, а ну-ка отваливайте вы отсюда, — скомандовал Киаран. — А то вдруг выскочит, а мы не справимся… Ведь съест же, мы в броне, нас пока выковыряешь, а вы вон какие аппетитные, овцами от вас несёт…

— Храбрых борцов с похитителем овец как ветром сдуло. Попрятались за камнями, одни шапки торчат.

— Лиа, ты что чуешь? — тихонько спросил Киаран.

— Та покрутила носом, хихикая.

— Маленький там кто-то. Живой, тёплый, на нежить не похоже.

— Держитесь сзади, — Киаран отважно вошел внутрь и перехватил следующую огненную волну, остановил ее, заставил опасть и вовсе погаснуть. «Чудище» испуганно ойкнуло из темноты. Парни следом, а мы — ну, я, Лелька, Ила и Яра, тишком сзади, надо же, даже никто не боится почти.

— Не жги, всё равно не получится, — негромко сказал Киаран.

— Получитссся! — голос сорвался на писк.

— Мы тебя не обидим, не бойся.

— Я не боюсссь… Я хрррабрый!

В темноте, в глубине пещеры загорелись два золотых глаза размером с блюдца, перепуганные, круглые, с вертикальными щелками зрачков.

Киаран поднял ладонь с загоревшимся на ней язычком пламени. Вот зараза, вроде это же я маг, а как у него чародейничать так ловко получается! Гадство форменное!

Мы разглядели существо, забившееся в самый дальний край пещеры. Метра три длиной, наверное, точно не скажу, потому как в клубок свернулся, и хвостом нос прикрыл, перепугался, бедненький. Вон, крылья, отливающие радугой, так и трясутся.

Это был натуральный дракон. Маленький. Детеныш.

— Какой ты красивый! — впала в восторг Лианель.

— Правда? — хвостик отодвинул, высовывая мордашку, крылья расправил, глазки заблестели.

— Ну совсем детеныш. Бестолковыыый…

— Самый красивый дракон, какого я видела, — сказала Лианель. Еще бы, единственный только, забыла она сказать.

— Девочки, я же вам велел снаружи остаться! — возмутился Киаран.

Никто на него и внимания не обратил. Девчонки, и я, разумеется, тоже, полезли гладить малыша. Ну, относительно, хвостом махнёт, от нас мокрое место останется… Но он был такой милый… Блин, нам, девочкам, только дай какого детеныша потискать, пусть даже драконьего.

А он разомлел, подставил точеную мордашку под наши руки, аж прижмурился. Дитё дитём, даром что зубастое и в чешуе. Есть чему пугаться, не разобравшись. Горячий, как печка, чешуйки полированные, на ощупь как металлические, нагретые. Яркие такие — алые и золотые. Красииивый…

— Что же с тобой делать-то… — вздохнул Бренн. — Эти не успокоятся… Ты зачем овец крал?

— Да я всего двух… Есть хотел… — прошептал он.

— Бедный малыш… — растроганно сказала Яра.

— Они мне больно сделали…

— Сволочи! — вскрикнула Лианель, обнаруживая обломок стрелы у него в боку, засевший между чешуйками. — Ничего, лапочка, мы тебе поможем… вылечим… Вытащим отсюда, гадких крестьян прогоним…

— Как мы их прогоним? Им надо убить чудище, они не угомонятся… А силой их гнать, убивать тоже нельзя ведь! — вмешался Алард.

— Я не хотел никого убивать! Пугал их, пугал…

— Ребята, зачем их гнать? Сами уйдут, когда мы чудище победим, — радостно ухмыльнулся Бренн. — Давайте пошумим тут, устроим для них представление, потом объявим, всё, убили, и готово! Все живы и здоровы!

— Ха! — воскликнул Аодан. — Чур, я чудище убиваю!

— Хитрый какой! — возмутился Киаран. — Может, я сам хотел!

— А я первый сказал!

— Дураки оба, — ухмыльнулся Бренн.

— Младших не спрашивали! — рявкнули на него в один голос Киаран и Аодан.

— Угу, вы погромче орите. Вот так. А-а-а-а! — заверещал во всю глотку Бренн. — О-о, моя нога! Он откусил мне ногу!!!

— Дракончик аж икнул с перепугу.

— Мочи гада! — заорал Аодан, принявшись лупить топором плашмя по ближайшей стене.

— Бей его, бей! Ах ты ж, скотина, уходит, держите его! — включился Алард в спектакль.

— За хвост хватайте! — поддержал Киаран. — Вперед, арданы!

— Ах ты, сволочь чешуйчатая, от героев удрать хочешь? Врёшь, не уйдёшь! — радостно орал Дан. — Я из тебя коврик сделаю!

— Они так орали, шумели, грохотали оружием, так заразительно и с таким видимым удовольствием, что мы с Илой и Ярой тоже включились в игру. Развизжались так, что у самих чуть уши не полопались. Бедный дракончик аж снова хвостом накрылся.

— Чего вы обзываетесссь! — зашипел он обиженно.

— Не слушай, они веселятся, — деловито ответила Лелька, занимаясь его раной. — Порычи лучше.

— Он порычал. Увлекся так, что у нас второй раз уши чуть не лопнули, еле угомонили его, а то не поверят, что мы его одолели.

Поорав так минут десять и видя, что Лианель подлечила драконьего ребёнка, ребята разразились победными криками. Мол, мы герои, одолели чудище зубастое с риском для жизни.

Киаран вышел наружу, а хитрый Бренн велел:

— Дракончик, твой выход. Притворись-ка мёртвым…

Тот хихикнул и растянулся по всей пещере, откинул голову, задрал лапки беспомощно, глазюки свои закатил и даже язык высунул. Ну как есть, Гамлет прирождённый, актер трагического амплуа. Смотрю, и не дышит совсем, даже струйки дыма не тянется из ноздрей.

Киаран вернулся со старшим, тот так трясётся, что чуть шапка не падает.

— Вот, готов, мерзавец, принимайте работу.

— Здоровая скотина… — восхищенно прошептал староста, с опаской подошел, потрогал сапогом кончик хвоста.

— Всё, идите по домам, мы тут до вечера провозимся, шкуру снимать будем, — развернул его Киаран, а то ушлый тип собирался дальше лезть, посмотреть, как мы тут рубили чудище. Разглядит, что он целенький, заподозрит чего неладное.

Ушли крестьяне, радостно галдя, махая шапками и оружием, славя доблестных благородных рыцарей. А мы развели костёр в пещере и расселись вокруг, до ночи же сидеть надо, а то как малыша вытаскивать, увидят ненароком, опять всё с начала начинай. Да и репутацию подпортим, храбрых драконоборцев.

Дракончик пришел в себя, гордо заявил, что у него «малый сон» всё лучше получается, он старался. Оказывается, драконы умеют в летаргический сон впадать, когда надо. Правда, он в «большой сон», на годы, еще не умеет, только в «малый», на час-другой для лучшей регенерации, сказал он.

Мы все назвались, отдали ему целый копченый окорок, сами хлебом с сыром пока обойдёмся. Дракончик сел на попу, хвостиком обернулся, сидит, чавкает, довольный, мордашка умильная. Блин, он улыбаться умеет — зубки наружу, глазки в щелки. Забавный.

— А меня зовут Шатсур, я сын короля Шаундара, — сообщил он хвастливенько.

— У вас и короли есть? — удивился Алард. — Так вас много, значит… А что ж ваше племя так редко попадается, что у нас только сказки о вас ходят?

— Так мы в другом мире живем, в Шаундаре, — облизнул мордочку дракон. — Он далеко от вашшшего находится, трудно пролезть.

— Другой мир? — удивилась я. Это, выходит, он такой же попаданец, как я. — А как ты тогда сюда попал?

— Случайно. Я учился, учился… и заскочил… Я же еще не все премудрости взрослых выучил. А назад не могу, резерв магический выгорел… — он поёжился. — Я хотел в соседний мир слетать, посмотреть… но перебрал. Слишком много силы зачерпнул… Теперь надо ждать, пока восстановится. А кушшшать хочется…

— Выходит, вы, драконы, маги? — спросила я.

— Конечно! Ну, немножко… Я мало что знаю еще…

— Драконы — магические существа, — влезла ученая Лелька. — Соединяют в себе стихии земли и огня…

— А долго тебе еще копить энергию? — спросила Ила.

— Если буду в пещере сидеть, среди камня… да в сон впадать, хоть малый… то не очень. У вас время по другому течет, я вот три восхода и заката насчитал, а таких еще десссятка два надо ждать…

— Ого… найдут тебя крестьяне, завтра же утром сюда налезут, на останки попялиться… — проворчал Киаран. — А мы не можем сидеть с тобой тут так долго.

— Ой… — пискнул дракончик.

Мы посидели, обсуждая варианты, как бы его с собой забрать, что ли. Да только дракон не иголка, в карман не спрячешь. Как такого с собой тащить, да и куда, он же ребенок… Большой, конечно, сильный, но дитё… А у нас приключения, опасности, война вот на носу…

— А еще откуда-нибудь ты можешь энергию вытянуть? Из меня, например, я же маг вроде? — спросила я, гладя малыша по тёплому носу.

— Ты что говоришь! — он аж отдёрнулся и зашипел. — Это худшее преступление для мага — украсть у живого существа его сссилу!

— Почему украсть-то? — я фыркнула. — Украсть — это без ведома, а я поделюсь, если сумею, конечно.

Шатсур заморгал, подсунул мордочку к моему лицу и обнюхал.

— А ты маг… только ссстранный. В тебе сила не движется, спит, вроде как. Делиться можно… только как же ты… раз она спит?

— А это вариант! — обрадовалась я. — Сейчас попробуем.

— Для начала надо какую-нибудь сильную эмоцию словить. Пугаться тут нечему, радоваться по заказу не получится. Разозлиться что ли? Это-то я умею!

— Стукните меня кто-нибудь, — сказала я.

— Зачем? — вытаращились все на меня.

— А как я иначе разозлюсь? Ну!

Лианель меня ущипнула. Ила тоже. От их щипков мне смешно стало.

— Ну что вы, как гуси, щипаетесь… Киаран, хоть ты гадость какую скажи, ты же умеешь! — возмутилась я, хихикая.

— Э-э…

— Не умеете вы Аннис злить, — хохотнул Аодан. — Смотрите, как надо!

И кааак шлепнет меня по попе прямо. Я так и взвилась, заорала:

— Ах ты дурак, куда лапы свои тянешь!

— Сама просила разозлить, — ухмыльнулся тот.

Киаран треснул его по лбу:

— Дан, кто так с дамами обращается!

— Аодан в ответ отвесил ему затрещину.

— Ой, дураки какие! — застонала я. — Заразы бестолковые!

Моя кровь ощутимо ворочалась в жилах, разбуженная приливом адреналина.

— Получилось, получилось! — воскликнула я. — Быстрее теперь, пока гнев не утих!

Эти двое притихли, все на меня уставились. А я положила руку на нос Шатсуру. Задышала часто-часто, мысленно сгоняя энергию в центр груди. Попыталась затолкать ее через свою руку в дракошу.

Что-то ощутимо мешало. Отталкивало просто.

— Я тебя чувствую, — зашептал дракон. — Открывайссся.

— Да вроде стараюсь, не получается…

— Ага, мешшшает что-то…

— Бренн, осенило меня, он же гасит энергию. Антимаг дурацкий!

— Бренн! — заверещала я, еще больше злясь. — Отойди! Ты мне мешаешь!

— Чем это я мешаю? — надулся тот мигом.

— Поток сбиваешь, перекрыл меня своим даром! — рявкнула я.

Бренн попятился, ворча:

— Как что интересное, так Бренн им мешает… что за жизнь…

— Да чуть-чуть просто отойди и всё!

Сила хлынула бурным потоком, меня аж пошатнуло от неожиданности. Я вдруг почувствовала прикосновение… нет, не физическое, кто-то коснулся моего сознания.

Дракончик. Теплый, сияющий. Ласковый, как котенок.

— Какая у тебя вкусссная сила, — он облизнулся и заурчал. — Горячая, как лава в вулкане, чистая. Аж щекотно.

— Ты ее ешь, что ли? — глупо хихикнула я. Ощущение было странное. Типичный горячечный бред.

— Нет… — растерялся он. — Просто так чувствую. Сссмотри, я тебе свой мир покажу.

У меня перед глазами распахнулось малиновое небо с тёмно-красным солнцем. И сверкающие, радужные крылья драконов, кружащих на высоченными горными пиками. Их мир холодный, весь покрыт горами, я видела поднимающиеся отовсюду дымки — от вулканов, из расселин, пар от гейзеров и горячих источников. Красиво, мрачно, много снега и льда, мир контрастов, мир льда и пламени. Эх…

У меня голова закружилась и в глазах потемнело.

— Хватит, хватит! — вскрикнул Шатсур. — Истощишь себя!

Он торопливо отдёрнулся от меня, а я повалилась, как стояла, ноги подкосились. Кто-то словил меня на руки, я с трудом разлепила налившиеся свинцом веки. Киаран. Хорошо, что не Аодан, он у меня еще получит за наглость, а Киаранчик вот джентльмен, умничка…

— С… спать хочу… — едва выговорила я.

— Я же говорил, хватит! — пискнул дракончик. — Теперь ссспать будет, копить силу…

— Спи-спи, — ласково сказал Киаран. — Не волнуйся, Аннис.

Он уложил меня на одеяло у костра, закутал, и я отрубилась.

Проснулась я уже утром, солнце давно встало, а наши все дрыхнут еще вокруг костра, только Киаран сторожит и тихонечко разговаривает с маленьким драконом.

— Шатсур! — прошипела я негромко, чтоб никого не разбудить. — Ты почему еще здесь? Давно должен был домой сваливать!

— Говорил я ему, — хмыкнул Киаран. — Доброе утро, Аннис.

— И тебе того же, и тем же… — буркнула я.

— Опять злобная… И вот так всегда, представляешь, Шатсур, даже на доброе утро рычит…

Дракоша хихикнул, подставляя ему челюсть, мол, почешите маленького. Спелись, очевидно. Ну оно и понятно, родственные души, оба огненные же и бестолковые на всю голову. А Киаран, смотрю, с детьми хорошо ладит, и принцесски на нем висли, и дракоша вон как ластится. Толковым папкой, наверное, будет. Ой, тьфу-тьфу, что у меня за мысли дурные!

— Разве я мог улететь, не попрощавшись с тобой, Анниссс? — состроил умильную мордочку Шатсур.

— Не люблю прощаться, — проворчала я, подходя к ним и садясь рядом. Погладила здоровенную лапку дракончика. А он, мерзавец, потёрся об меня мордой и лизнул. Блин… мало слюнями облепил, так еще чуть шкуру мне не ободрал, язык, как терка.

— Слюююни… — запищала я возмущенно. — Ой, фууу! Не делай так больше!

Шатсур смутился и спрятал глазки.

— Просссти, не подумал… Вы, люди, такие маленькие…

— От маленького слышим! — обиделся проснувшийся от моего писка Аодан. Остальные тоже зашевелились.

— Я-то еще вырасту, а вы нет, — хихикнул дракон вполне резонно. Интересно, до каких размеров он расти-то будет?

Мы снова позавтракали сыром и хлебом, больше же ничего не было, даже костёр не разжигали заново, всё равно готовить нечего. Шатсуру тоже дали попробовать, сыр он с сомнением сжевал, кривясь, а от лепешки отвернулся, объявив, что драконы такое не едят, он это точно знает.

— Мне пора домой, — сказал он, когда мы дожевали свои бутерброды. — Меня там ищут, наверное… Ох, получу я от мамы с папой…

— Не завидую я тебе, дракон, ох, как не завидую, — ухмыльнулся Аодан.

— Бедные родители, наверное, испереживались там, ребёнок на три дня пропал, — вздохнула Лелька.

— Спасибо вам за помощь, — Шатсур вытянул шею, подставляя мордочку под наши ладони, все же его гладили на прощанье, даже Алард отважился. Погладил и на собственную ладонь уставился:

— Я погладил дракона… Ни в жисть бы не поверил…

Мы с Лелькой и Илой вообще у него на шее висели, обнимая и чмокая в нос, Лелька разревелась, как же, жалко с таким лапочкой прощаться.

— Девчонки! Вас только пусти, вы и дракона замучаете, — протянул Бренн.

— Но он же такой хороший! — всхлипывала Лелька. — Такая зайка милая…

— Нашла зайку, — заворчала Яра, стойко не поддающаяся несолидным слезливым умилениям. — Красивый, большой… дракон, а не зайка!

— Да, я большой отважный дракон-воин! — гордо объявил Шатсур. — И я клянусь вам в вечной дружбе! Если вы вдруг окажетесь у нас в Шшшаундаре, я буду защищать вас!

— Ну, это вряд ли, конечно… Как мы там окажемся-то? — хмыкнул Киаран.

— Анниссс может… или сможет порталы открывать, — сказал Шатсур. — Когда магию свою совсем разбудит. Анниссс, — он повернулся ко мне, — ты поделилась со мной силой, я никогда этого не забуду. Ты доверила мне свою душу, открыла ее. Теперь ты мне сестра. В Шаундаре ты будешь принцессой. Только никогда так больше не делай. Если ты откроешь себя кому-нибудь злому, он выпьет из тебя всю силу, и ты умрёшь. Открываться можно только тому, кому безгранично доверяешь…

— Э-э… — вякнула я, обалдев. Хорошо, что он раньше этого не сказал, а то я бы ни за что не решилась делиться. Вот черт… Я же и не знала, что делаю-то… это хорошо, что он не злой, дуракам везёт, как говорится…

Он потоптался на месте, лукаво поблёскивая золотыми глазками.

— Ты мне больше всех понравилась, Анниссс, — и мгновенно снова облизал мне всё лицо.

— Ииии! — завизжала я, — Опять слюни!!!

Все захохотали, а Шатсур прицелился и снайперски лизнул Киарана.

— И ты понравился!

Теперь и я хохотала, и очень мстительно. Не дракон, а лизун какой-то, бестолочь мелкая.

Он велел нам отойти и зашипел. Прямо перед ним замерцал воздух, словно загустел, и появилось плотное облако тумана, серебристое, мерцающее. Шатсур сунул в него нос, посопел-понюхал, сказал, что он герой и лучший ученик Хранящих Мудрость. С первого раза дом нашел.

— Удачи вам, ребята! — сказал он и полез в туман.

И всё. Облако тут же рассеялось, дракон исчез.

Мы собрали разбросанные котомки, вышли из пещеры. Всё-то я проспала, ребята вон и лошадок кормили, поили, стреноживали, приглядывали. Возле них, кстати, обнаружилась овца. Живая, в смысле, привязанная к колышку. Ясно, приходили крестьяне, принесли зарплату. Их благодарность равнялась живой овце. Резать ее никто не решился, потому что Лельке было ее жалко, в ближайшей деревне на еду сменяем. Овца, правда, оказалась какая-то контуженная, с нервным тиком. Она всё время дергалась конвульсивно и истошно орала. Видно, подсунули нам из пуганных Шатсуром, бракованная партия. Как говорится, берите, что не жалко.

Да, на свету я разглядела, какие мы все были чумазые, в копоти и саже. А хуже всех я и Киаран, нас, помимо этого, еще и облизывали.