Сердце старого Города (СИ)

Глава Четырнадцатая. Бой

Сиг невероятно быстро прошел Межмирье. Кто-то ему помогал. Брат? Нет. Сам мир тянул к себе. Принц очутился в лесу на самой окраине руин, перед каменным плато. Стая волков, казалось, его ждала.

— Ведите! — приказал Сиг, точно зная, что волки приведут к цели. Стая бросилась вперед. Через несколько мгновений бешеного бега он увидел шелковую палатку с гербом отца.

У входа шел бой. Солео отбивалась от гнусного мертвяка.

Сиг кинулся на подмогу, но молния оглушила его. Лакориан услышал Небесный призыв к атаке. А Сиг увидел Эля — молния попала в цель, стремясь испепелить юношу. Сигнорин бросился к брату, ставя щит и отвод, умоляя Всевышнего, чтобы «чудесная» кровь спасла Эля`Касмиэля. Но в голове стало черно от стылого ужаса — после такого не выжить никому! Таким ударом уничтожаются целые миры…

Лакориан успел перехватить Эля, едва уклоняясь от третьей молнии. Четвертая била уже прицельно в дракона, но его спас возведенный кем-то щит. Лакориан изумленно оглянулся.

Кариил и мама были здесь. Щит Кариила спас дракона и Эля от целого каскада молний, выпущенных Самуилом и его приспешниками.

Через миг на плато появились трое Древних и их воины. Пелеон, несомый Гаджаром, открывал врата для Элеона, шедшего во главе воинства эльдаров, Хозяин темных Миров открывал портал грозному ЛаСулину, ведшему ифритов и нагов, Кастиэль Покоритель Миров пришел один, но он один стоил целого войска.

Неожиданно пространство мира содрогнулось от рева. Лакориан упал, оглушенный. Воля больше не принадлежала ему.

Сиг с ужасом понял — он опоздал.

Квиро, наконец, осознал, что ломать кости пальцами слишком сложно. Зажатый через тряпицу кинжал подходил для этого гораздо лучше. Острый нож легко пробил гортань и разрезал грудную клетку не хуже топора или пилы. Квиро запустил руку к бьющемуся сердцу девушки, ощущая прилив сил. Хворь отступила, он никогда не был так велик и могущественен. Квиро — триумфатор!

Солнце заволокло сизой дымкой, стало темно. Гул и ветер сбили обе армии с ног. Черное Слово заставило всех лечь. Слово-стон. Слово-рык. Все зажали уши руками.

Лакориан видел каждую миллисекунду. Видел и не успевал, ни одна ловушка не успела бы. Даже его мать опоздала… Дракону казалось, он отсюда слышит биение. Чувствует каждый стихающий перестук.

А потом все помертвело. Нечисть, вырвавшая сердце, рассыпалась пеплом, и даже пепел растворился в ничто от жара крови истинного дракона. На камнях плато стоял исполинский ящер. Сигнорин не мог доподлинно представить размера монстра. Но весь шатер с гербом отца остался с коготь чудовища. Задние лапы монстра соскальзывали с плато, а хвост бил уже по лесу.

Монстр зарычал, Сиг в ужасе прижался к земле. Лакориан стал частью мыслей чудовища. Дракон чувствовал бешеную ярость, злобу и смертельную обиду. Монстр в равной степени ненавидел абсолютно всех, присутствовавших на плато.

А еще Лакориан чувствовал боль. Боль и красное марево смерти. Глубокая рана в груди зверя заставляла его харкать кровью, вырезанное разбойником сердце стихало. Чудовище умирало. Это была агония. Оглушая пространство рыком-проклятьем, Монстр выпустил столб пламени. И Самуил со своим войском, и Латаил со своим, шарахнулись прочь от огненного Ада, в который превратился мир. Пылала земля, горел воздух, истлевали облака, пламенела материя мира.

В агонии бился не только дракон, но вся ойкумена, весь мир Младших.

— Латаил! — сквозь рев пламени прорвался глас Самуила, Глашатая Воли. — Ты нарушил договор! Вы все будете повержены. Это Война.

— Значит, Война! — хором ответили Латаил и его воины. И только один промолчал.

— Ларитаэль! — крикнул Владыка Поднебесья. Камень и цепь были брошены в сторону Кариила и его спутницы. Она едва успела поймать. Амулет чуть не выскользнул и не упал в пылающую Гиену — сломанное звено проскользнуло сквозь пальцы, но через миг спеклось в единый шарик в руках поймавшего.

— Вернись! Вернись ко мне! — прокатилось эхом Слово по гибнущему миру. — Я велю, вернись ко мне!

Камень в руках задрожал, сеть из трещин покрыла его, он со звоном взорвался.

«Сиг!» — очень отчетливо раздалось в голове Эль'Сигнорина, — «умоляю!».

Но Сиг и сам был готов. Время полетело вспять. Эль'Сигнорин видел его ход.

Сиг снова оказался на краю плато, и снова волки повели его к девушке. Он увидел брата, и успел отшвырнуть, спасая от удара молнии. Через миг на Плато были оба войска. Завязался бой, однако Сиг бросился в другую сторону…

Лакориан подлетел к Квиро, когда разбойник занес кинжал над выгнувшейся Солео. Квиро успел ударить, но отведенный нож только сильно поранил девушку, оставляя сердце целым. Лакориан сжал в когтистой лапе бьющегося упыря.

Неожиданно бой между Небесным войском и защитниками пресекся. Фиолетовая волна сжавшегося времени ловушкой утянула Самуила и его войско в Межмирье.

Лакориан повернулся к мерзко хрипящему Квиро. В голове Сига прозвучал голос Хозяина Темных Миров: «Отдай его моим слугам».

Грязные пятна-тени заставили Сига брезгливо шарахнуться, Квиро упал на камни, тени опутали его, как змеи. Разбойник заорал. «Квиро… это же мы… Ты не помнишь нас? — зашептал многоголосый змеечервь. — Мы пришли за тобой…».

Сиг безразлично отвернулся от разбойника, утягиваемого в Ад душами убитых им подельников. Он бросился к Солео.

Опасно раненная, девушка билась на камнях, точно рыба, выброшенная на берег. Рядом возник Кариил, он едва слышно прошептал что-то, обращаясь к Солео. Сиг не понял ни слова, но язык он уже слышал, на нем шептала девушка в бреду. Сиг узнал и имя, произносимое Кариилом — Лараголин. Кариил положил руку на лоб девушки — обсидианово-черные глаза закрылись, дыхание стало ровным. Солео замерла, успокоившись. Жуткая рана нехотя затягивалась.

Кариил внимательно осмотрел раненую. К безумной ревности Сига, провел рукой по исхудалому личику, потом посмотрел на перевязанную руку.

— Принц Эль'Сигнорин, обычно девушек кутают в плащ, Вы же извели свой на бинты?

Сиг не ответил, он неотрывно смотрел на затянувшуюся рану. Как Кариил ЭТО сделал? Тем временем к ним подошли Древние, прежде занятые с Элем — принц, ко всеобщему счастью, оказался жив и условно цел.

— Плащ вместо бинтов? Оригинально. — заметил Кастиэль. — Пелеон, Элеон.

Владыка Поднебесной подошел вместе с братом к Солео. Сиг шарахнулся в сторону, чувствуя панический страх своего дракона — отец сжимал Карающий…

— Она — дитя, — после минутного молчания изрек Кариил. — Невинное. Ты убьешь ребенка?

Молчание, растянувшееся на несколько минут, показалось Сигнорину вечностью.

— Я дам ей шанс, — ответил Владыка Поднебесья. — Всевышний ведает, вдруг она его оправдает.

— Маловероятно, — заметил Хозяин Темных Миров, не сводя глаз со спутника, так и оставшегося темным драконом Ада.

«Энед был прав, и лучше бы это был суккуб», — подумалось Сигу, но он отбросил мысль.

Подхватив девушку, Эль`Сигнорин понес ее домой.

Эпилог. Новый дом.

«Лараголин, спи. Спи, мой первенец».

Солео ощутила острую боль, быстро сменившуюся покоем. Кто-то говорил с ней на родном языке, баюкая, как малыша. Стало светло. Но свет сменился смертным ужасом. Злейший враг был здесь, злейший враг и единственное оружие, способное повергнуть в небытие.

Вдруг стало тепло и тихо.

Это смерть? Душа заполнилась грустью. Солео вспомнила глаза бабушки, темно-синие. Вспомнила цыганского найденыша. Сейчас образы бабушки и потерянного ребенка стали сливаться в один. И Солео неотрывно смотрела в удивительные глаза. «Бабушка, я умру?» — спросила Солео образ. Вместо ответа затеплилось видение.

Весна принесла в разрушенный Город прозрачность эфира и крики грачей. Ручейки из талого снега смывали гарь и копоть. На завалах, оставшихся от домов после пожара, начали пробиваться первые былинки.

Устало присев на развалины, гостья мертвого города ласково погладила крохотный кустик мать-и-мачехи — первого посланника новой жизни. Ей хотелось, чтобы лес поглотил руины, спрятал их.

Сильвия вздохнула, отвлекаясь от первоцвета: нужно было продолжать работу — разбирать завалы в поисках спрятанных ценностей. Неожиданно, между камней что-то блеснуло, бережно укрываемое листьями растения.

Нахмурившись, Сильвия приложила руку к уже объемному животу, тщетно скрываемому широкой робой.

— Прости, — она нехотя вырвала цветок вместе с корнем и замерла. В лучах весеннего солнца играл бликами небольшой камень. Сильвия почувствовала перестук сердца, или это малыш толкнулся?

Она робко протянула руку к невероятной драгоценности ее мира.

— Как же ты уцелел?!

Разве камни не погибли, разбитые степняками в Черную ночь? А потом расплакалась, осознав, почему камень остался цел.

— Идем со мной, — немного успокоившись, предложила молодая женщина, вытаскивая на свет сокровище. Блики заиграли на неровных гранях с новой силой. — Здесь тебе больше не место.

Сильвия чувствовала прилив радости. Она долго играла с камнем, пользуясь тем, что надсмотрщики отлучились, оставив одну.

— У меня есть для тебя новый дом, — улыбнулась сквозь слезы Сильвия. Она достала дешевый амулет, чудом переживший все ужасы падения города, и легко вставила камень на место отсутствующего, немного стянула оплетку — пустовавшее гнездо стало полным. Камень встал, как влитой. — Теперь ты не выпадешь и не потеряешься!

Сильвия подумала, что амулет, наконец, оказался собранным.

Конец первой книги