Сердце генерала и вкус счастья (СИ)

Глава 3

За ночь мне полегчало, голова уже не болела. Почувствовав себя лучше, села, сделала несколько круговых движений головой и руками. Нет, не резких, а так, чтобы кровь разогнать. Когда встала, захотелось в туалет и умыться. Но выйти не успела, так как чьи-то громкие голоса приближались к моей комнате.

— Почему ты их вчера не выкинула, пока меня не было? — пинок, и дверь с грохотом распахнулась.

Перед моим взором предстал высокий темноволосый и красивый мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Не удивлюсь, если это якобы мой муж явился.

— Хм-м. Неплохо выглядишь для умирающей, — мужчина перевёл взгляд на Одетту, а потом вновь на меня. — Ты в беспамятстве была и не помнишь, что мы в разводе. Так что покинь мой дом, Вивианна, — имя он произнес, словно выплюнул. — Матушка, она дар речи потеряла? Или это краденая магия из печати доктора на неё так благотворно повлияла? Смотрит, а глаза не опускает. Дерзит! Может, выпороть её?

— Ты что, сынок, ты что! Нельзя! — я удивилась тому, что Одетта, которая столько времени пыталась отравить девушку, вдруг заступается. — Ты ей больше не муж. Ну побьёшь, а вдруг она не переживёт? Спрос с тебя другой будет. А так сама с мальчишкой в ближайшей подворотне...

Мысленно усмехнулась: не заступается. За сыночка боится.

— Да понял я, матушка, — в мою сторону полетели бумаги, свёрнутые в трубочку. — Документы на развод. Бери и проваливай.

Моё сердце радостно забилось. Отпускают? Вот так, без каких-либо условий? Ко мне, проскользнув мимо Одетты, кинулся мальчик, который тут же заявил:

— Мы никуда не уйдём, пока Вивианна не встанет на ноги. Ей нужно несколько дней, чтобы поправиться.

— Что?! Ты ещё смеешь перечить решению главы дома?! Да такого наглеца в шахты на перевоспитание! — разозлился Эдвард.

— Мы уй... — не успела произнести, что уйдём, как мальчик сжал кулаки.

— Да вы обязаны отдать наше наследство! После развода шахта вам не принадлежит! Она возвращается к нам! Об этом говорили женщины! — выпалил Эш и посмотрел на Одетту.

На мгновение воцарилась тишина. Я моргнула, а потом ещё раз. Мне стало казаться, что вокруг ладоней Эдварда Эверхруста появляется свет.

— А ну повтори, что ты сказал! Шахту вам?! — прорычал мужчина.

— И не только шахту, но и денежное содержание на бывшую жену. Пусть она и не родила, а содержать вы её обязаны. Таковы законы. Спросите у своей матери, — стоял на своем Эш.

Какой-то частью мозга я понимала, что вся эта сцена направлена на меня, но другая часть мозга отказывалась что-либо понимать. Ладони Эдварда не просто светились, на них появился настоящий огонь. Языки пламени лизали мужские пальцы, норовя взмыть вверх.

— Неблагодарные! Мы, несмотря на ваш обман, приютили вас, кормили, поили, крышу над головой давали! — огонь становился всё сильнее. Страх сдавливал мою грудь, дышать становилось трудно. — Сожгу! Все тряпки, что на вас, спалю! А главное, ваши ужасные рыжие волосы! Лысые пойдёте прочь!

Огонь, сформировавшись в небольшой шар, поплыл в нашу сторону. Потрескивая, он неумолимо приближался, а на лице Эдварда растянулась гаденькая улыбочка. Мальчик с силой прижался ко мне. Я быстро сообразила, что сейчас одно из двух: или я совсем сбрендила, то есть сошла с ума, или всё происходит на самом деле, и я не просто не в своём теле, но и не в своём мире.

Попятившись, плюхнулась на кровать, увлекая за собой мальчика. Неужели осмелится сжечь двух живых людей?

— Эдвард! Не смей! — неожиданно выкрикнула Одетта, и мужчину резко облило водой, которая сорвалась с рук его матери. Оседая на пол, та пробормотала: — Дом спалишь. Сколько раз тебе говорила, не играй огнём, — и затихла.

Огонёк исчез.

— Чтобы духа вашего в доме не было через полчаса! Не испытывай судьбу, Вивианна! — Эдвард приподнял потерявшую сознание мать. — А я даже рад, что вы пойдете на улицу. Вас там быстро научат держать язык за зубами. Взять позволяю лишь то, что ты прячешь в своём сундуке. Только зря ты, Виви, пыталась в своей поеденной молью шали утаить медяки. Служанки давно всё обыскали.

Эдвард наконец вышел из комнаты, неся мать на руках. Только его противный смех так и стоял в ушах.

— Ты зачем?! Зачем?! — не только слова, но и мысли не желали формироваться в моей пустой голове. — Бежать! Нужно бежать!

Откуда только силы появились? Старый сундук нашёлся в углу. Открыла крышку (да что в нём можно спрятать, если даже замка нет?) и заглянула внутрь. В видавшую виды простынку были завёрнуты старые туфли, поеденная молью шаль и...

Да не может быть?! Мои пальцы коснулись маленькой сумочки, которой тут точно не могло быть. Это моя сумка, в которой обычно лежат косметика, телефон, кошелек. Да, в общем, и всё. Туда мало что может поместиться. Последнее время моё предпочтение отдавалось аккуратным сумочкам небольшого размера.

Повернув голову, я поняла, что братец всё ещё не пришел в себя и сидел на кровати. Быстро завязав всё обратно, достала только шаль и бросилась к Эштону.

— Вставай. Времени мало, — подняв бумаги о разводе, подтолкнула его к двери. — Кто же так ведёт переговоры с преступниками, требуя вернуть своё? Вот выберемся отсюда, тогда и повоюем. Хорошо, что этого сумасшедшего мать остановила. Непонятно только, почему она в обморок свалилась.

— Магии в ней почти нет. А вообще, маг воды очень ценится, — вяло ответил брат.

— У тебя вещи имеются? Будешь забирать? — поинтересовалась, выведя Эша в коридор.

— Да откуда? Всё на мне.

Возле входных дверей нас ждала с перекошенным лицом Тамаринда, которая сразу накинулась на меня:

— Ах ты гадина! Из-за тебя матушка в кровати лежит!

Она размахнулась и попыталась дать мне пощёчину, но я ловко отодвинулась в сторону. А когда разозлённая девушка решила сделать шаг вперёд, Эш, не теряя времени даром, подставил ей подножку.

Тамаринда аккуратно растянулась на не совсем чистом полу. Немного помолчав и осознав, что поединок был не в её пользу, она завопила, зовя на помощь.

Да только мы не стали дожидаться, когда кто-нибудь откликнется, и выскочили за дверь. Та захлопнулась, отрезая все пути назад.

На улице было холодно, судя по листьям, ранняя осень. Поежившись и пошатываясь, я пошла в сторону дороги. Адреналин постепенно отпускал, ноги подкашивались.

Не успели мы свернуть за угол, как за нами послышались чьи-то торопливые шаги.