Сердце фейри

Другой был зловеще знакомым. Сорча охнула и опустилась к высокой траве, чтобы он не увидел ее.

Там был хозяин острова.

Камень, как теперь она звала его, впечатлял сильнее без плаща. Он был крупным, легко достигал двух метров, хоть она была готова поклясться, что он был выше. Странно, но он не казался неповоротливым. Его тело было подтянутым, как у другого мужчины. Широкие плечи, худая талия и длинные мускулистые ноги. На нем не только не было плаща, на нем не было ничего, кроме коричневых штанов.

Она могла сосчитать кубики на его прессе даже издалека. Она смотрела на выпирающие мышцы, и во рту пересохло. Он тоже блестел от пота. Они явно сражались какое-то время.

Она посмотрела на меч в его руке.

— Еще и меч, — прошептала она.

Золотая рукоять сияла красными камнями. Клинок был хорошим, выемка в центре позволяла крови стекать. Это был широкий меч, а не рапира.

Он поднял меч, словно он был перышком.

Сорча едва дышала, голова опустела. Это Пикси имела в виду, говоря, что он красивый. В какой-то степени так и было.

Ущерб его телу был куда шире лица и ладоней. Рана покрывала его правое плечо, камни расходились оттуда паутиной. Казалось, кто-то разбил камень. На его плечах были сотни трещинок, а еще на груди и животе. Маленькие шрамы открывали плоть и камень.

Их губы двигались, но Сорча не слышала их из своего укрытия. Камень поднял меч и занял боевую стойку.

Темный мужчина побежал к нему, уши прижались к его черепу. Он прыгнул в воздух, высоко подняв меч над головой. Камень отодвинулся в последний миг и развернулся.

Она еще не видела такие сражения. Сорча смотрела, приоткрыв рот.

Они будто танцевали. Хоть Камень был крупнее, он кружился и легко отбивал удары. Кристаллы не мешали ему двигаться, а он даже использовал их как свое преимущество.

Другой отпрянул и вскочил в воздух. Удар мог убить, если бы он попал. Камень держал меч сбоку и схватил опускающийся клинок кристальным кулаком. Он использовал момент и ударил другого мужчину кулаком по лицу.

Сорча скривилась от треска и заставляла себя оставаться на месте, когда темный мужчина упал на землю. Он вскочил на ноги и покачал головой.

Кровь капала из его носа, но он, похоже, смеялся.

— Вот откуда кристаллы на костяшках, — прошептала она.

Камень ударял многих фейри или много предметов, раз плоть пропала с кристаллов. Так она думала, ведь он явно был проклят. Камень точно был Благим. Никто больше не был бы таким красивым, хоть и обезображенным.

Что все это значило?

Сорча покачала головой и опустилась глубже в траву, пока мужчины хлопали друг друга по плечам. Она уже слышала его недовольный тон, которым он заговорил бы, узнав, что она шпионила за ним. Или, может, он не будет ругаться. Может, он обнимет ее сильными руками. Каким будет его запах? Мускуса и мужчины? Или соломы и травы?

Незнакомый мужчина сложил ладони вокруг рта и закричал:

— Ваше высочество, я уверен, что за нами следят!

Щеки Сорчи покраснели. Она пригнулась, ее подбородок почти касался земли. Они ведь не видели ее? Трава была вдвое выше нее, пока она так сжималась.

Она не совсем поняла ворчание в ответ. Она выглянула из травы и поймала взгляд незнакомца. Она со своего места видела его улыбку.

Он помахал пальцами.

— Здравствуй, рыжая девица! Ты далеко от дома.

Сорча могла остаться в траве, пока им не надоест, но он все равно узнает. Она подглядывала, как школьница. Ей стоило стиснуть зубы и быть взрослой.

Она встала, словно приняла наказание. Камень мог вести себя сегодня как диктатор. Ей не хватало еще повторения первой ночи.

Она не поднимала головы, пока шла к их месту тренировки. Опустив голову, она считала шаги и сжимала кулаки. Она не хотела позорить себя. Она искала тысячелистник. Он понадобится Пуке, а запасов было мало.

Зачем Пикси послала ее сюда, если она попала в такую ситуацию? Фейри точно знала, что ее хозяин на тренировке.

Сорча чуть не застыла. Потому Пикси и послала ее сюда. Что она задумала?

Она знала, что до ограды дошла красной, как помидор. Сорча переживала, что ее щеки задымятся.

Она посмотрела на грудь карамельного цвета. Ее взгляд поднимался выше, темная полоса на его лице оказалась не грязью. Черные перышки покрывали одну сторону его лица, его глаз был как у ворона, а не мужчины.

Она узнала желтый глаз. Умный, почти человеческий, глядящий на нее с разочарованием. Ворон все же был не просто птицей.

— Бран?

Он поклонился и посмотрел из-за занавеса волос, улыбаясь.

— Миледи, редко увидишь такую красоту в Гибразиле.

— Тебе виднее, — она присела в реверансе. — Прошу прощения, я искала тысячелистник.

— Ах, и не получилось.

— Боюсь, нет.

— Но за тобой немного есть, светлая леди.

Она оглянулась через плечо и выругалась.

— Точно.

Ее ложь провалилась. Фейри легко ее ощущали, ведь сами не врали. Она взглянула на Камня, тот стоял неподвижно, подтверждая прозвище.

— Я не знала, что вы будете тренироваться, — начала она. — Мне сказали, прогулка очистит мою голову после дела с Пукой. Вы же слышали о мальчике?

Капля пота стекала по спине Камня. Мышцы напряглись, сильнее сдавили кристаллы.

— Нет.

— Он сломал руку, упав с дерева. Я вправила кость и нанесла на рану тысячелистник, но нужно смотреть, чтобы не было инфекции.

— Почему ты рассказываешь мне это?

Бран кашлянул.

— Рад слышать, что мальчик в порядке. Прошу прощения, что все это время врал тебе, красавица.

— Ты следовал за мной после близнецов Макнара, — пробормотала она, с любопытством глядя на Камня, который все еще не пошевелился.

— Я редко доверяю близнецам Макнара. Когда я увидел, как такая красавица идет в их дом, мне пришлось последовать за тобой. Честь не позволила мне другого.

Она не была уверена, что у него было с честью. Мужчина скрывал себя от женщины в облике ворона, вряд ли он был джентльменом. Его отчасти бритая голова, когти на ногах не вызывали доверия.

— Сэр, вы просто ужасны.

— Я? — он прижал ладонь к груди. — Мне так еще не говорили!

— Бран, — прервал спор голос Камня. — Довольно.

Он оглянулся, показывая целую часть лица. Сорча отметила, что он отвернулся от нее, словно пытался спрятаться. Он не мог прикрыть плащом раны, она не видела одежды поблизости.

Мужчина был странным. То бросал вызов, то боялся. Может, смущался? Она поставила его в неловкое положение. Он, наверное, не хотел, чтобы она видела, как он обезображен.

Она бы не хотела никому показывать. Сорча не представляла, как он себя ощущал с такой пострадавшей кожей.

Она сглотнула и кивнула.

— Спасибо, Бран, что указал на тысячелистник. Я пойду, господа.

Присев в реверансе, проклиная себя за то, что послушалась Пикси, с пылающими щеками она сорвала тысячелистник и пошла прочь от замка. Если до хижины придется идти полдня, так тому и быть. Она не хотела задерживаться рядом с мужчиной, который явно не хотел ее видеть.

* * *

Эмонн хлопнул дверью замка, руки дрожали от гнева. Как она посмела? Эта женщина не имела права ходить по землям, словно они принадлежали ей. Все фейри избегали его, когда он был в ярости. Он изнурял себя мечом и щитом, но им не разрешалось видеть его.

Рыча, он схватил вазу с подставки. Но разбитая ваза развеяла лишь частичку его гнева. Его переполнял стыд.

Она видела его.

Когда Бран сказал, что за ними следят, Эмонн повернулся, ожидая, что это Пикси идет сообщить о том, что ему требовалось сделать. Но это была не фейри.

Она стояла в центре поля, золотарник касался ее рук. Он хорошо назвал ее. Солнце ласкало ее волосы и плечи, как возлюбленный. Ее волосы развевались вокруг нее, как дьявольский огонь. Веснушки усеивали ее нос и лоб, будто солнце целовало ее щеки.

Она была такой красивой. А он?

Эмонн прошел мимо разбитого зеркала и зарычал. Он был немного больше, чем монстром.

— В облике человека она даже милее, — разнесся по коридору голос Брана. — Удивлен, что вы оставили ее, учитывая обстоятельства.

— Уйди, Неблагой. Ты и без того задержался.

— Как всегда. Но я здесь.

Ветер от крыльев ударил по его ушам, и Бран появился в коридоре перед ним.

Эмонн сжал кулаки.

— Откуда она знает твое имя?

— Ревнуешь? — Бран разглядывал ногти. — Или переживаешь?

— Люди не должны знать истинное имя фейри.

— Тебе станет легче, если я скажу, что она угадала?

— Нет, — фыркнул он. — Но это много говорит о твоей матери. Предсказуемое имя сына — поражение.

— Моя мать довольно умна. Она ведь создала тебя, да?

Эмонн оскалился.

Другой фейри не пугался.

— Тише, Каменный король. Я не хочу ссор с тобой.

— Ты сделал достаточно, — он прошел мимо ворона и открыл дверь очередной заброшенной комнаты. Таких были сотни в замке, полных старинных реликвий. Они не имели значения для него. Их было интересно ломать.

— Ладно тебе, как загладить вину? — Бран плелся за ним. — Я так не люблю, когда ты на меня злишься.

— Ты здесь только для такого, чтобы лучше тренироваться.

— И ты — лучший. Но мы не можем тренироваться вместе, если ты будешь пытаться убить меня.

Эмонн раскрошил каменную голову кулаками.

— Так лучше всего учиться, как по мне.

Было приятно смотреть, как расширились глаза Неблагого принца. Бран был быстрым и худым, его было невозможно одолеть с расстояния. Но Эмонн был сильным, был сильнее из-за кристаллов, что украшали его кожу как броня.

— Что тебя так разозлило?

— Она увидела меня, — он разбил еще кусок статуи.

— И?

— Она увидела меня. Я не собирался этого допускать.

— Это не вышло бы. Она теперь живет на острове.

— Она живет в хижине на острове, чтобы не видела меня.

Бран не понимал. Совсем не понимал. Для Неблагого, он был красивым. Его черты не менялись. Да, глаз ворона на голове мужчины выглядел жутко, и он не был похож на фейри Благого двора, но на него было приятно смотреть. Он был красивым для своего народа.

Эмонна больше нельзя было считать красивым. Он был полон изъянов, лишился трона, о котором мечтал. Он уже не будет королем, а его близнец-предатель будет вечно сидеть на троне Эмонна.

— А если я поделюсь секретом? — голос Брана плясал в воздухе.

— Я не заключаю сделки.

— Не сделка. Я как-то подвел вас, хоть не могу понять, почему. Я подарю этот секрет с маленьким условием, что ты выпустишь бедняжку из хижины ведьмы.

Эмонн замер.

— Зачем мне это делать?

— Потому что она заслуживает быть в замке. Она жила тяжко, насколько я понял. Я бы хотел, чтобы она побыла в роскоши.

— Она не хочет там быть. Я предлагал ей ужин каждую ночь в столовой, а она хочет есть с боггартом у себя дома.

Ворон уселся на шкаф, согнулся от высоты.

— Брауни.

— Что?

— Это уже не боггарт. Она снова стала брауни.

— Это невозможно, — он покачал головой. — Такое делали редко, и человеческая девочка не может вернуть фейри из безумия.

— Мало ты знаешь, — Бран пожал плечами. — Это тоже хороший секрет. Жаль, вы не хотите торговаться.

Эмонн покачал головой, опустил локоть на каменного солдата, упавшего на пол. Приятный треск оглушал, он увидел звезды. Но это помогало. Ох, помогало.

Он хотел сломать больше. Терзать себя тем, что Солнышко увидела его настоящего. Он не смог обернуться, боясь того, что увидит в ее взгляде.

Ужас? Скорее всего. Когда его прогоняли Благие, их лица были такими. Ужас, что король не был идеальным.

А был чудищем.

Предателем.

Тайна? Бран пытал его этим. Эмонн, как и все фейри, не мог устоять перед скрытыми знаниями.

Тяжело дыша, он оглянулся через плечо.

— Что за тайна?

Хитрый взгляд вороньего глаза Брана заставил Эмонна поежиться.

Бран склонился, ладони свисали с согнутых колен.

— Я знаю ее настоящее имя.

От одной мысли об имени Солнышка он пошатнулся. Как оно будет ощущаться на его языке? Наверное, отвлекать, как вся она. Но Эмонн был уверен, что хотя бы капля меда окажется у него во рту.

Сделка была простой. Убрать ее из хижины было несложно. Свободных комнат было много, далеко в глубинах замка. Он поставит кого-то у двери, чтобы она не бродила, где не надо.

Это было безумием. Сделки с Неблагими плохо заканчивались для его семьи. Вот, где он оказался! А это был сын Неблагой, что прокляла его семью.

Но… это было ее имя.

Он почесал кристаллы на челюсти, размышляя. Он многое мог с именем. Он мог прогнать ее с острова…

Нет. Он не сможет так поступить. Она была слишком интересной и необычной, как для человека. Он не мог отпустить ее далеко, пока не разгадает ее.

— Мне нужно лишь переместить ее из хижины в замок?

Бран склонился с кривой улыбкой.

— В хорошую комнату. Я хочу, чтобы о девочке заботились, а не поставили на полку пылиться с остальными твоими милыми вещами.

— Я не могу обещать, что позабочусь о ней.

— Я этого и не прошу. Она в состоянии защитить себя. Она проплыла по морю к тебе.

— К острову, — исправил Эмонн. — Она не знала о моем существовании.

— Ошибаешься, Клох Ри. Она искала тебя все время, а бы был занозой в ее боку.

— Она хочет, чтобы я покончил с болезнью.

— Пока что. Но кто знает. Если подпустить ее ближе, она может захотеть большего.

— С каких пор ты стал строить пары?

Бран спрыгнул со шкафа, прошел к Эмонну, постукивая когтями.

— Мы договорились?

Эмонн посмотрел на протянутую руку. Одна рука Брана была человеческой, а другая — как у зверя. Он протягивал лапу с тремя пальцами с острыми когтями, как у ворона.

Хоть разум кричал, что он выяснит это сам, Эмонн пожал коготь. Он впился, на всякий случай, кристаллами в кожистую плоть ладони.

— Договорились. Как ее зовут?

Ворон дико улыбнулся.

— Сорча.

* * *

— Сорча, — шептал голос с ветром, щекоча ее мысли. Он донесся из окна, запутался в ее волосах.

Она узнала голос. Он принадлежал жуткой женщине. Высокой, статной и с рыжими волосами, как у нее.

Сорча выглянула в окно спальни на болото. Блуждающие огни весело плясали над трясиной. Пахло землей и мхом. Сорча сморщила нос.

Может, она хотела лишь произнести ее имя. После лица Маки в фонтане она переживала, что Туата де Дананн хочет сказать больше. Ее семья была в порядке? Она могла лишь представлять, как там отец и сестры. Случилось худшее, и фейри решила передать ей новости?

Мысли терзали ее весь вечер. Тоска по дому была горечью на языке, желудок от этого сводило, в груди была пустая дыра. Она скучала. Бриана знала бы, как уговорить мужчину послушать. Розалин очаровала бы его невинными кудрями и детским смехом. Папа дал бы ему трубку, выслушал бы истории о его приключениях.

Сорча? Она стояла бы в углу и ждала, пока кто-то о чем-нибудь попросит. Ей нравилось заботиться об остальных, а не быть в центре внимания.

— Сорча, — шептал ветер в ее окно. — Сорча, иди ко мне.

Что-то тянуло ее за живот. Движение было не выбором, а приказом. Ее ноги поехали по полу, хоть разум выл, что не хотел двигаться. Она не знала, кто ее звал.

Казалось, что-то другой двигает ее рукой, открывает дверь.

Мака стояла посреди кружащихся белых огней. Они искрились на ее плечах и отбрасывали холодный блеск ее глазам. Она потеряла краски, стояла в свете луны, и тени сплелись с ее волосами.

— Леди-фейри, — сказала Сорча. Ее ноги замерли у края мостика. — Я не думала, что увижу вас тут.

— Не думала. Иначе зачем смывала грязь в моем фонтане?

— Это была кровь ребенка. Одного из ваших детей.

— Я не зову фейри своими детьми, как и этого Пуку, — она произнесла последнее слово как ругательство. — У Неблагих могут быть животные, мои — среди Благих.

— Так вас должны знать? Как мать, что отказалась от своих отпрысков?

— Ты осмелела, это хорошо. Для этого задания тебе нужны силы.

— Что еще вы от меня попросите? — рот Сорчи раскрылся. — Я уже пытаюсь уговорить его уйти с острова.

— И где успех? Я видела, ты завела друзей, не убеждая лорда острова уйти.

Сорча не могла с этим спорить. Она мало старалась.

— Я пытаюсь подружиться с ним, чтобы убедить Камня…

— Камня? — Мака вскинула брови. — Ты назвала его?

— Да. Как иначе нам общаться?

По воде пошла рябь, Мака шагнула вперед. Огоньки разлетелись, спрятались под листы кувшинок. Неровные края одежды показали сияющее оружие на ее руках и бедрах.

Сорча сглотнула. Она примет смерть, если она придет сейчас. Не было ничего благородного в попытках увести мужчину из дома, а она не хотела лишаться этого. Камень заслужил право выбора.

— Трусиха, — прошептала Мака. Она провела пальцами по горлу Сорчи. — Ты мешкаешь, потому что хочешь, чтобы он принял решение за тебя. Если ты не справишься, тогда виноват будет он, а не ты.

— Это не так, — ее горло сжалось. — Я не хочу заставлять его принимать решение, к которому он не готов.

— Пока ты ждешь, твой народ умирает.

— Моя семья.

— Твой отец жив, как обещано. Кровавые жуки распространяются, а ты забываешь о цели.

— Я не могу такое забыть.

— Мне все равно, выполнишь ли ты сделку. Но сделка еще в силе. Если не приведешь хозяина острова на материк, я отпущу здоровье твоего отца. Мне не нужно напоминать, как плохо ему без тебя.

Сорча задрожала.

— Прошло всего несколько недель.

— Ты не совсем в Другом мире, но ты на границе. Тут время идет иначе.

— Что?

Мака отошла от нее с утомленной и понимающей улыбкой.

— Осторожнее, человечек. Я постараюсь помочь тебе, но время не на твоей стороне.

Сорча отпрянула, чуть не упала с мостика. Что она сказала? Ее мысли путались.

— Как долго меня не было? — закричала Сорча. — Как долго, Мака?

— Это не мне говорить. Спеши, дитя!

— Мака! ответь мне!

Вода замерцала, магия задела ее поверхность, и Туата де Дананн пропала.

Слезы обжигали глаза Сорчи, лились по ее щекам от паники. Она отсутствовала месяцами? Годами? Как она могла забыть, что время здесь иное?

Но она не была в доме фейри. Гибразил был между ее миром и Иным. Ее не было не больше пары месяцев, да?

— Что они обо мне думают? — прошептала она. — Я не бросала вас! Я бы так не сделала.

Но она так сделала. Воспоминания о семье заменили Сорче реальность. От этого она забыла тепло их прикосновения, звук их голосов и поддержку их объятий.

— Мне так жаль. Нельзя было теряться в магии этого места.

Глава восьмая

Буря

Сорча расхаживала у двери кухни. Она два дня обдумывала слова Маки, сочиняла, что скажет, и представляла, как он отреагирует. Она не знала. Камень был непредсказуем. Сначала он был ужасен, потом добр, а потом даже не взглянул на нее.

Ей не хотелось вернуться к его решению выбросить ее из замка, с которого они начали. Он мог быть джентльменом. Ей нужно было воспользоваться этим.

Она решила нарядиться. Надела зеленое бархатное платье и закружилась перед Боггарт, спрашивая, как она выглядит. На теле Боггарта появились коричневые участки, она потерла руку и захлопала.

Но это было неправильно. Сорча не пыталась впечатлить его своей красотой. Ей нужно было, чтобы он воспринимал ее всерьез. Кровавые жуки были страшным недугом, и ему нужно было понять, насколько плачевны обстоятельства.

Она переоделась в платье, в котором работала повитухой. Пятна были на белом фартуке, края обтрепались. Это подходило разговору.

Боггарту не понравилось.

Маленькая фейри нашла идеальное платье, судя по ее щебету. Это было платье мамы Сорчи. Бледно-желтое, с маленькими ромашками, вышитыми от руки по краю. Оно облегало ее талию, но свободно ниспадало до земли. Сорча редко надевала это платье, боясь испортить тонкую ткань.

Но она примерила его. Потертый хлопок покачивался вокруг ее бедер, изящное кружево задевало ее ступни. Квадратный вырез позволял ветру задевать ее кожу, узкие рукава подчеркивали ее сильные руки.

Сорча не сомневалась в выборе, пока не пришла к кухне. А теперь расхаживала, пытаясь понять, какой у нее план. Она думала, что он скажет да из-за желтого платья?

Конечно, нет. Он звал себя господином. Крестьянка в милом платье не заставит его так быстро передумать.

Голос буркнул:

— Ты идешь или нет, девчонка?

— Я думаю.

— О чем можно думать, чтобы приходилось топтать мою брюкву?

— Тихо, Циан.

Его челюсти щелкнули, и она вздрогнула. Стоило подумать, прежде чем использовать имя фейри.

Сорча скривилась.

— Прости, Циан. Я отменяю приказ.

Его рот раскрылся так быстро, что она думала, что его челюсть отвалится.

— Как ты посмела! Потому людям нельзя знать наши имена!

— Да, — перебила она ворчание. — Не стоило так его использовать, я сглупила.

Циан заворчал, но пошел прочь к грядке салата, появившейся за ночь. Он был чудом в саду. Сорче хотелось, чтобы он жил рядом с ее сестрами, чтобы они не тратили столько денег на рынке.

Она расправила плечи и прошла на шумную кухню.

Многие фейри оставались в мороке рядом с ней. Боялись ее реакции на их облики или переживали, что испугают ее. Как бы там ни было, Сорчу это раздражало. Она уже кипела, когда пошла среди волн жара и пара к Пикси. Старушка была из тех фейри, что оставались в мороке.

Это Сорче не нравилось.

— Пикси! — позвала она.

Все замерли на миг. Сорча знала, о чем они думали. Тут человек. Осторожнее. Хоть она им нравилась, хоть она и спасла одного из них, появилось напряжение.

Пикси поспешила к ней, вытирая руки о полотенце.

— Чем могу помочь, милая?

— Где твой господин?

В тронном зале, полагаю.

Сорча зарычала.

— Почему он всегда там, когда нужен?

— Он ждет компанию.

— Компанию? — Сорча удивленно огляделась. — Вы готовите пир?

— Да. У нас редко бывают гости.

— Кто придет?

— Вряд ли я могу говорить, — Пикси оглянулась через плечо, брауни безумно готовили. — Стоило остаться дома этой ночью. Так безопаснее.

— Кто придет? — повторила Сорча.

Пикси молчала. Она развернулась и поспешила к столу, где готовила мелкие угощения.

Сорча злилась, сжала кулаки. Ей не нравилось оставаться в неведении. Кто придет? Это был проклятый остров, который было видно раз в семь лет. Кто его нашел?

Вопросов было много, а отвечать никто не хотел. Никто в этой комнате.

Еще одна причина побеспокоить хозяина острова.

Решимость опустилась на ее плечи, как поношенный плащ. Она не испугается гостей. Она встретила жуткую Маку, женщину, кто в бою разрезала мужчин надвое. Редкие могут быть хуже этого.

Ее шаги разносились эхом, пока она шла к тронному залу. Она смутно помнила, где он был, хоть и поворачивала по пути в пустые комнаты.

В одной были разбитые каменные статуи. Ее нога задела голову, пустые глаза смотрели на нее, вырезанные так реалистично, что она ожидала, что они моргнут. Сорча в тревоге попятилась из комнаты, будто статуи могли позвать на помощь.

Обойдя паутину в углу, она увидела вход. В этот раз она замерла разглядеть его.

Белый мрамор выгибался аркой над двойными дверями. Цветочки, плющ, даже жуки поднимались от пола к потолку. Это был не жуткий вход, а произведение искусства.

Двойные зеленые двери были открыты, золотые узоры обрамляли их. Только это в замке не разваливалось на куски.

Она задела ладонью старое дерево, проходя мимо. Оно было чистым, и это потрясло ее. Все в большом бальном зале сияло, как солнце.

Хоть трещины покрывали пол, место теперь было красивым. Люстры с изумрудами и рубинами, свет сверкал на кристаллах, бросая на пол цветные тени.

Сорча охнула. Она не знала, что стены покрывала краска. Дикая охота была по краям от нее. Фейри в упряжках, в броне и пугающие, преследовали людей и зверей. Казалось, они двигались, пока она смотрела.

Все тянулось к трону, что оставался в тени. Новые шторы свисали с потолка, кроваво-красные и шелковые. Лестница к нему была из золота.

— Ты рано, — его ворчание пробежало дрожью по ее спине.

— Я не думала, что меня ждали.

— Это ты?

Он встал. Его рост тут же поразил ее, хоть она все еще была далеко от него.

Сорча поняла, как просто выглядит. Стоило выбрать изумрудное платье, тогда она смотрелась бы уместно. Платье ее матери казалось полевым цветком в фарфоровой вазе.

От его шагов она краснела все сильнее. Чем она думала? Конечно, он примет гостей не так, как жил сам! Она была глупой.

Смущение не шло ей. Сорча напомнила себе, что была повитухой, а не принцессой. Это было ее лучшее платье, пока Пикси не нарядила ее. Нечего стыдиться.

Она подняла взгляд, во рту пересохло.

Воин стоял перед ней. Главарь, лорд. Она хрипло вдохнула, а он шагал по мрамору.

Он был в эльфийской броне. Каждая темная серебряная пластина идеально подходила его рукам. Символ оленя был на кожаном нагруднике. Кольчуга покачивалась на бедрах, высокие сапоги до колен ударяли решительно по полу.

Металлические нити были вплетены в его длинную косу с золотой заколкой. Меч, что так ей нравился, висел на его боку.

— Ты не должна быть здесь, — прорычал он.

— Теперь вижу.

— Я жду гостей.

— Да, похоже на то, — язык не слушался Сорчу.

Он был таким красивым, другим, и она не могла отыскать свои мысли. Она повернулась уходить, но замерла, когда он сжал ее руку. Кристаллы впились в тонкую ткань.

— Все хорошо?

Она поежилась.

— Зависит от вашего понимания хорошего.

— Как я могу помочь?

— Нужно вернуться на материк со мной, — прошептала она, глядя на дверь. — Я не могу тут задерживаться.

— Ты знаешь мой ответ.

— Тогда мне придется тебя заставить! — Сорча развернулась, зеленые глаза гневно сверкали. — Ты не сказал, что время тут идет по-другому! Моя семья может умереть за пару дней. Но какое тебе дело?

— Кто тебе сказал?

Ее сердце замерло. Его слова гремели в ее голове. Горло Сорчи сжалось, она спросила:

— Почему ты не сказал?

— Не было возможности.

— Стоило сразу же сказать, когда я только прошла в этот зал и рассказала о свой цели, что шансы ограничены. Я не могу сдаться! Я нужна семье.

— Семья — те, кого ты выбираешь, а не кровь.

Сорча вырвалась из его хватки.

— Тогда я выбрала их! И я тысячу раз выберу их!

— Тебе дали тут хороший дом! Со временем я пущу тебя в замок…

— Со временем? — она прижала ладонь ко рту, пятясь к двери. — Как в награду за хорошее поведение?

— Я должен был убедиться, что тебе можно доверять…

— Доверять? У тебя есть посвящение для людей, которое нужно пройти, чтобы ты соизволил зваться их другом?

— Все не так.

— Тогда как, господин? Что мне сделать, чтобы вы посчитали мою семью достойной вашего внимания?

Она была наравне с ним, поднявшись на четыре ступени. Он поднял ногу и опустил на ступень, замешкавшись от ее гнева.

— Я не могу покинуть остров. Я не могу помочь твоей семье, даже если бы хотел…

С ее губ сорвался сдавленный звук.

— Даже если бы хотел?

— Я не это хотел сказать…

— Я прекрасно вас поняла. Спасибо, что все прояснили.

— Погоди…

Она повернулась и выбежала из тронного зала. Сорча бросилась за угол, за комнаты, а потом поняла, где была. Она должна была избегать жутких гостей, которых он собирался развлекать. Она не хотела знать, что за чудища приходили к такому ужасному мужчине.

Ему было плевать на ее семью. А если так, то он не переживал и за нее.

Это не должно было так ранить. Она едва его знала, хоть он часто бывал в ее мыслях. Она даже дала ему имя.

Глупо. По-детски. Дружба с ним была лишь фантазией.

Она спешила вниз по лестнице, миновала кухни, не замирая. Пикси крикнула вслед. Но если Сорча остановилась бы, гнева стало бы больше. Она не могла так больше.

Туча была на краю острова. Она двигалась к Сорче, будто та бежала к ней. Буря не беспокоила Сорчу, она знала, что укрытие близко.

Сладкий запах торфа заполнил ее легкие. Блеющие овцы разбегались, она неслась сквозь их стадо. Ветер сорвал с ее волос повязку, и они рассыпались по ее спине, развевались красным знаменем.

Ее легкие болели, но она не замедлялась. Она не остановится, пока не хлопнет дверью хижины за собой. Это остановит бурление мыслей.

Слеза покатилась по ее щеке. Как посмела? Сорча стерла ее злым шлепком, оставив красный след на веснушчатом лице. Покатилась и другая, в этот раз стукнула по ее лицу так сильно, что Сорча поняла, что это были не слезы.

Это был дождь.

Тучи обрушили свою ярость. Дождь лил на землю, звенел в ее ушах. Гром ворчал вдали. Молния сверкала в океане, пронзая небо до воды.

Сорча щурилась и бежала. Платье матери будет испорчено, и это тоже из-за него. Он лишил ее еще одной любимой вещи.

Как она изголодалась по любви, если хотела довериться такому монстру?

Буря отражала кипящие эмоции в ее груди. Он не имел права. Не имел права!

Она заблудилась в занавесе дождя. Хижину было едва видно под небольшим утесом, где она стояла, но это не помешало ей. Камни были скользкими и опасными. Она поехала вниз, впиваясь руками в трещины, сжимая их сильными пальцами. Романтичная частичка нее шептала, что так ощущались жеоды его кожи. Она буркнула и вырвала камень из земли. Он полетел по склону и упал в пенные волны. Вот так. Ей не нужно думать, какой он на ощупь. Она не должна вообще о нем думать!

Сорча покинет остров и найдет другой способ спасти семью. Должно быть что-то еще. Она могла пообещать Маке свою жизнь, только бы уйти отсюда.

От него.

Молния ударила по земле над ее головой. Сорча вздрогнула, подняла голову и увидела, что заряд попал в дерево на краю утеса. Она слепо прижалась к камню и шептала молитву.

Дерево трещало. Ток пронзил Сорчу, и ее влажные волосы встали дыбом. А потом она услышала стон, треск корней, вырываемых из земли, грохот камня.

Она подняла голову, хоть знала, что увидит. Старое дерево отпустило утес и летело к ней.

Сорча прильнула к камням, врезалась боком в утес, терзая нежную кожу живота. Корни пролетели мимо, ствол ударился о камни, но не задел ее. Она выдохнула с облегчением, но мимо ее укрытия пролетела ветка. Сорча подняла голову не вовремя и закричала, когда огненная прядь волос обвила ветку.

Ее потянуло назад, отбросило к воде. Сорча ударилась о поверхность с громким шлепком. Ее спина горела, разум кричал, что она не вдохнула перед попаданием в воду.

Пузыри мешали видеть. Воздух извивался, дерево тащило ее все глубже. Она тянулась к поверхности, темные воды проглотили ее.

Дерево ударилось об ил с приглушенным стуком. Грязь поднялась, как дым, и Сорча с ужасом смотрела, как вид на поверхность пропадает. Она извернулась с болью в груди и впилась в запутавшуюся прядь волос.

Она потянулась, но высвободить не удавалось. Ее пальцы ощупали прядь, она коснулась ветки. Что-то скользнуло под ее рукой.

Сорча отдернулась в страхе, но не смогла отплыть из-за волос. В воде виднелись лишь силуэты.

Молния вспыхнула сверху, озарив его лицо. Сорча отвернулась от его разочарованного вида. Она уже разочаровала себя, а теперь и его.

— Понятно.

Ветер появился над головой, и ее волосы застывали, высыхая. Она сильно дрожала.

Он выругался.

— Мы почти там. Еще пара мгновений.

Как ее унесло так далеко? Сорча не заметила, чтобы дерево двигалось, но оно, видимо, скользило по дну океана.

Его ноги коснулись суши, Камень поднял Сорчу в руках. Стальные оковы обвили ее, будто она ничего не весила. Может, такой она ему и казалась.

Мышцы его груди отвлекали. Ни волоска не было на его коже, даже на руках. Вблизи кристаллы казались опаснее. Раны разрезали его кожу, до костей. Чудо, что он мог двигаться.

— Я могу идти, — прохрипела она.

— Хватит.

— Я не так слаба…

— Я сказал: хватит, Сорча.

Она посмотрела на его строгое лицо, ей захотелось обвести его челюсть.

— Ты во второй раз назвал меня по имени. Не помню, чтобы я его называла.

Мышцы под ее пальцами напряглись.

— У меня есть способы.

— Конечно.

Ее тело содрогалось, и она заметила, что он прижал ее к себе. Сорча подвинулась. Ее голова оказалась под его подбородком. Он был таким большим, что она могла сунуть колени под его руку и ощущать себя удобно.

— Почему ты намного больше меня? — спросила она, зубы стучали от холода.

— Что это за вопрос?

— Я просто хочу знать. Все остальные Туата де Дананн похожи. В-все крупнее, чем при жизни.

— Я не намного больше.

— Ты великан рядом со мной.

— Мы не люди, — проворчал он. — Я могу ответить только так.

Сорча оглянулась через его плечо, хмурясь.

— Почему мы не идем в хижину?

— Я забираю тебя в замок.

— Мне сказали держаться подальше от замка — твои гости опасны.

— Да.

— Думаю, мне хватило опасности на ночь.

Камень подбросил ее выше на своей груди. Он был как печь, и она не понимала, как. Вода остужала ее кожу, кости болели. Почему на него это так не влияло?

— Я не оставлю тебя там, где они могут тебя найти.

— Кто они?

— Тебе это не нужно знать.

Сорча покачала головой.

— Я замерзаю, но любопытство не пропало. Я думала, этот остров видно лишь раз в семь лет.

— Да.

— Тогда кто прибыл? Они разбились, как я?

— Нет.

— Они живут в другой части озера?

— Нет.

— Селки или мерроу прибыли в гости?

— Хватит задавать вопросы, — сказал он.

— Нет, — она повторила его любимое слово. — Почему ты без рубахи?

— Я не поплыл бы в броне. Тихо. Эти гости хорошо слышат, и их заинтересует человек. Закрой род и поверь, что я о тебе позабочусь.

Странно, но она послушалась.

Сорча прижала руки под подбородком, чтобы согреть хоть немного. Она пережила много зим, но так холодно ей еще не было. Дождь смывал соленую воду с ее кожи, холодил ее тело. Ветер выл и толкал их тела, хоть его шаги были уверенными.

Он спас ее жизнь, она была в долгу. Сорча не знала, что думать об этом. Обманом вести его на материк было неправильно. Он не заслужил такого обращения.

Если честно, она бы не смогла обмануть его. Камень был умным. Благородный фейри сидел на троне в этом забытом месте.

Они не потревожили других фейри по пути в замок. Многие прятались от бури, другие пережидали дождь в замке. Бури всегда мешали делам, даже у фейри.

Он завернул за стены замка к месту, где тренировался с Браном. Зубы стучали, она выдавила:

— Бран — ворон, что преследовал меня?

— Похоже на то.

— Зачем он тратил время на человека?

— Я задал ему тот же вопрос.

Дверь хлопнула за ними, стало тихо и темно, и ее сердце забилось быстрее.

— И каким был его ответ?

— Я не управляю Неблагими фейри. Никто не управляет.

Тьма создавала ощущение, что она снова была под водой. Тени принимали знакомые силуэты, но было сложно понять. Она узнала комнату, когда ударила молния, озарив все.

Разбитые статуи усеивали пол. Лица смотрели на нее пустыми глазами.

Сорча поежилась и прижалась лицом к кристаллам на шее. Их острые края впились в ее щеку, но ей было все равно. Боль помогала, прогоняла страх холодными ладонями.

Его ладони сжали ее плечи и ноги.

— Еще немного.

— Куда ты меня несешь?

— В безопасность.

— На острове нет безопасного места, — прошептала она, ее дыхание свистело в круглой ране на его горле. — Все опасно, и нужно решить, жить в страхе или смелости.

— Мы знаем, что ты выбрала храбрость, человечек. Глупо.

— Я не такая хрупкая, как ты думаешь.

Он не ответил, не соглашаясь. Сорча была благодарна, что он не спорил. Она не могла бороться с ним сейчас, когда ее тело так дрожало, что она могла выпасть из ее рук.

Они завернули за последний темный угол и добрались до тупика. Резьба на стене привлекла ее внимание. Воин держала меч, отгоняя существ ночи, которые Сорче представлялись как Неблагие. Их кривые формы пропадали в гладком мраморе.

Ее лицо было красивым и мрачным. Ее броня была вырезана так искусно, что Сорча видела звенья кольчуги. Меч казался настоящим, будто мог вырваться из руки женщины.

— Красиво, — прошептала она. — Но я не вижу прохода. Это не тот поворот?

— Люди. На все смотрят поверхностно.

Камень подвинул ее вперед, чтобы она с оханьем обвила руками его шею. Их взгляды пересеклись на миг, их носы соприкоснулись. Она ощущала тепло его дыхания своим ртом. Синие глаза прожигали ее плоть до кости.

— Смотри, — кристалл задел ее рот. — Тебе нужно запомнить это.

Она была уверена, что не забудет холодный камень, согретый жаром его тела. Сорча оторвалась от его взгляда и посмотрела поверх своего плеча. Он надавил большим пальцем на рукоять меча.

Она услышала тихий щелчок, шорох камня, и он толкнул.

Это была не стена, а дверь.

Он обвил ее рукой, и Сорча оставила руку на его шее. Она хотела увидеть этот секрет. Хотела запомнить.

В комнате было темно, но не страшно, а спокойно и тихо. Журчание воды достигло ее ушей, источник был неизвестен. Жар задел ее кожу почти физическим прикосновением.

Сорча медленно выдохнула.

— Я ничего не вижу.

— Я тебя опущу, — сказал Камень. Она услышала треск кристаллов. — Терпение, человечек.

Он опустил ее на гладкую скамью. Сорча не видела цвет, но ощущала мягкую, как бархат, структуру. Она провела руками по краям, по резьбе и впадинам.

Она сбросила мокрые туфли. Мягкий мох был под ногами, когда она опустила их на пол. И мох не был мокрым от дождя.

Сорча склонила голову, слушала капли. Они были, но далеко, словно она была в центре замка. Она не могла поверить, что они были в подземелье. В подземельях не бывало таких хороших дверей или нежного мха.

Где они были?

Вспыхнул желтый свет, искры ослепили ее на миг. Красивая комната перед ней не могла быть в замке! Мох покрывал пол круглой комнаты, а плющ — стены, напоминая о лесе. Румяные розы свисали пологом над кроватью, полной шкур. В центре вырезанная женщина тянулась к потолку на пруде с белыми цветами. Ее крылья были раскрыты для полета, и деталей было столько, что Сорча видела вены.

— Это место слишком хорошее для меня, — сказала она.

— Нет такого места.

Ее рот раскрылся. О чем он? Он же не мог говорить, что она была достойна такой комнаты? Это было для королевичей или фейри высокого класса с даром к искусству.

Сорча посмотрела на свои мозолистые ладони и короткие ногти, ощущая себя неуместно.

— Я не могу… — он посмотрел на нее, а потом вниз. — Я должен приготовиться к визиту паразитов. Ты сама согреешься?

— Тут можно развести огонь?

Он указал на одну из стен в плюще.

— Все, что нужно, в комнате там.

— О, — она не знала, что сказать. Он спас ее, принес в это укрытие и… уходил? Кто так делал? — Тебя сложно понять.

— Не знаю, похвала ли это.

— Не знаю и я.

Он был окружен зеленью, и она невольно задумалась, каким он был на самом деле. Она видела обрывки, но не весь портрет.

Его руки свисали по бокам. Вода капала с прядей волос, стекала по бритым бокам, пропадала в трещинах с кристаллами. Он не мог смотреть ей в глаза, и она смотрела, как он сжал и разжал кулаки.

— Тебе неприятно, когда я смотрю на тебя, — сказала она. — Потому ты не хотел говорить, когда я увидела тренировку.

— Я знаю, как выгляжу.

— И как ты себя видишь?

— Монстром. Это, — он указал на рану на плече и горле, — неестественно. Метки искажения, что делают меня меньше, чем фейри, чем мужчина.

— Я не понимаю, как это делает тебя меньше. Они поражают сначала, но шок проходит, и теперь я едва замечаю их.

— Красивая ложь, — он низко поклонился. — Я забыл, как приятно слышать такие слова. Спасибо, что не говоришь правду.

— Что?

Он вышел из комнаты так быстро, что она лишь ощутила ветер.

Сорча осталась с журчанием воды, движением роз и тишиной. Она сидела на скамье, смотрела на потолок, на роскошь вокруг. Она была одна впервые с прибытия.

Она притянула колени к груди, тихо выдохнула. Когда она в последний раз была одна? Это должно было произойти, но она не помнила, когда. Ее сестры всегда были дома. Она путешествовала к Макнара с Агатой, уехала с дуллаханом, была на корабле днями… даже в океане были мерроу и страж.

Она не хотела думать о мрачном. Сначала нужно согреться. Ей нужно было снять мокрую одежду, пока она не простыла.

Целебные мысли помогали. Она могла поставить себе диагноз, думать о таком.

Сорча встала на ноги и отодвинула плющ. Она еще не видела такую ванную. Лозы покрывали стены, синие цветы раскрыли лепестки и заполнили комнату сильным ароматом. Большой круг был вырезан в земле, теплая вода постоянно лилась из дырки в стене.

— Горячий источник, — прошептала она.

В углу был маленький горшок, а еще столик с гребнями и незнакомыми пастами.

Это было не для нее. Ей нужно было согреть тело и лечь спать. Не нужно ничего трогать, и она не знала, что с ней будет после средств фейри.

Она сняла мокрую ткань, замерла на миг и посмотрела на платье матери. Морская вода точно оставит пятна, но она еще могла попытаться спасти его. Слезы жалили уголки глаз.

— Я скучаю, — прошептала она. Каждый раз это чувство. Она скучала по ее языческим ритуалам, историям о фейри, которые мама так хорошо рассказывала.

Пар поднимался струйками в воздух, молил Сорчу согреться. Она повернулась и опустила палец ноги в воду. Поразительное тепло заставило ее охнуть, застонать и опуститься в воду по плечу.

Ее дрожь тут же пропала, вода успокоила тело. Она могла встать в пруду, и вода доходила только до груди. Вода была безопасной.

Сорча с любопытством зачерпнула горсть и коснулась языком. Свежая вода. Не соленая, не с серой, какими бывали горячие источники.

— Это место становится все страннее, — прошептала она.

Она прислонила голову к каменному краю, дала мыслям утихнуть, пока кожа грелась. Она не сразу покинула комфорт ванны. Она будто осталась одна на земле. Тишина успокоила тревогу, пар забрал с собой старые боли и новые, и вода обнимала ее.

Она могла провести так остаток жизни.

Когда ее веки стали слипаться, Сорча выбралась из теплой ванны. Вяло оглядевшись, она поняла, что полотенца нет. Она вздохнула. Она надеялась, Камень не придет, пока она обнаженной стоит в комнате. Она опустила платье матери в воду и прополоскала его.

Оставив желтую ткань на краю ванны, она выглянула из-за плюща, чтобы проверить, что в комнате никого нет. Конечно, фейри могли скрыться. Она прищурилась.

— Ау?

Никто не ответил.

— Если тут есть слуги, я выйду без одежды. Прошу, не… смотрите.

Она отругала себя, побежала по мху. Кто будет на нее смотреть? Для них она, наверное, была страшной, как они для нее.

Шкуры были мягкими на ее коже. Они забрали воду и удерживали жар, она оказалась в коконе уюта и тепла.

Она счастливо вздохнула, но проверила тело на всякий случай. Дрожь пропала, но она уже ощущала, как закладывает нос. Она немного простыла, но надеялась, что в груди ничего не будет.

Если повезет, она не заболеет. Если нет, ей придется делать компрессы и пить побольше чая.

Сорча надеялась, что ее тело крепкое. Не было времени на простуду.

* * *

Эмонн сидел в тенях ее комнаты, ругая себя. Он не собирался возвращаться. Особенно этой ночью.

К нему редко приходили послы Благого двора. Любопытно, что они решили прийти сейчас. При его дворе дураков был шпион? Он не мог подумать, кто передал бы секреты его брату, но это было бы не впервые. Ему нужно было допросить некоторых для безопасности. Ради всех, его брат не мог знать, что происходит на этом острове.

Они всегда злили его. Эти сияющие великаны, мужчины и женщины, в броне под видом, что пришли к старому другу. Им не было дела до того, как он жил до изгнания, а теперь — тем более.

Он подозревал их, но не мог отказать им. Если его брат хотел приглядывать за ним, он мог это делать. Но Эмонн не дастся просто.

Он тихо смотрел на них, наряженный в броню. Тронный зал стал бальным, пощечиной по лицу брата, который не был королем. Они привели своих музыкантов, свой народ. Думали, что этого у него те. Эмонн лишь приказал убрать в зале.

Пусть думают, что он живет тут в роскоши на Гибразиле. Эмонну нравилось думать, что брат злится.

И когда все было закончено, он собирался в свою комнату. Чтобы разбить что-нибудь и остудить гнев и смятение.

А оказался тут.

Смотрел на нее.

Ее волосы обрамляли ее голову, как лепестки красной розы. Лучи солнца целовали молочно-белую кожу, красивую и уникальную, как и вся она. Она была мягкой во сне. Мягче, чем он ее видел.

Ее плечи всегда были напряжены. Она хмурилась из-за эмоций. Она была открытой книгой.

Его губы дрогнули. Ей не понравилось бы, как легко он ее читал.

Одна ладонь была под щекой, бледные ресницы отбрасывали тени. Он сидел во тьме и считал веснушки на ее лице. Он впервые за годы успокоился, не круша мрамор, не разбивая горшки или рамы портретов.

Он не знал, как она это сделала. Даже во сне в ней было что-то успокаивающее.

Это должно было пугать его? Казалось, что должно было.

Она пошевелилась во сне, зевнула и медленно открыла глаза.

Он ждал, что она вздрогнет, завопит так, что в его ушах будет стоять днями этот звон. Многие женщины-фейри так реагировали.

Она так не сделала. Солнышко, Сорча, так не сделала. Она моргнула пару раз, сосредоточилась на его силуэте в тенях, а потом мягко улыбнулась.

Она пронзила его. Никто не смотрел на него не как на монстра уже давно. Без жалости или страха. Она только открыла глаза и улыбнулась ему. Он словно нашел свое место.

— Я подозревала, что ты придешь ночью, — ее голос был хриплым, словно вода заполнила ее легкие. Она закашлялась в кулак.

— Не странно заболеть после попытки погибнуть, — зачем он это сказал? Эмонн впился кристаллами в запястье. Всегда ссорился, особенно, когда переживал.

— О, ты знаешь, что все не так. Мне нужны мои вещи, — сказала она, перестав кашлять. — У меня есть чай от этого.

Эмонн указал на столик рядом с грудой шкур.

— Анис, мед и глинтвейн.

Она посмотрела на пар над фарфоровой чашкой, а потом на него.

— Да. Спасибо, это то, что нужно.

— Не удивляйся. Люди в лечении схожи с фейри.

— Я догадывалась, — она поднялась, прижимая шкуры к груди, отбрасывая назад тяжелые волосы. — Ты знаешь исцеление?

— Немного. Наблюдал за няней в детстве.

— Умно.

— Я не говорил о другом, — он смотрел, как она глотает, кривясь. — Горький?

— Я просто не люблю анис. Всю жизнь.

— Это поможет.

Ее лицо стало мягким, глаза прикрылись, губы дрогнули.

— Да.

Он не знал, что сказать, когда она смотрела на него, словно он собрал для нее все звезды на небе. Это был чай. Всего лишь.

Они смотрели друг на друга, его сердце забилось быстрее. Эмонн не понимал, почему он так реагирует. А потом скользнул взглядом по ее плечам. Голым и бледным, как луна. Мелкие веснушки усеивали ее кожу там, больше, чем он сосчитал на лице. Он их не видел.

Как сильно он хотел соединить эти точки? Он сжал кулаки и напряг ноги, чтобы не склониться и не сорвать шкуры. Он забыл принести ей одежду.

Забывчивость была полезной.

— Гости ушли? — спросила она.

— Что, прости? — его разум был не здесь. На ее руках были веснушки. Наверное, и на ногах. Она везде была в веснушках?

— Твои опасные гости. Они ушли?

— Да.

— Я снова могу бродить по коридорам?

— Я… — он тряхнул головой, проясняя ее. — Это тоже опасно. Тут много тайн и духов, охраняющих их.

— Я еще не встречала духов, только фейри.

— Тогда тебе повезло.

— Это место — одно из самых странных, что я видела. Духи в замке по ночам. Фейри на кухне. У тебя странная компания, Камень.

Его имя зависло на кончике языка. Он хотел услышать, как она зовет его по имени. По его имени. Но это было опасно. Человек использовал имя фейри, получая его.

Даже эта опасность стоила того, чтобы услышать, как ее голос ласкает буквы его имени. Если бы он был другим, то сказал бы ей, но он подавил желание ради безопасности своего народа. Эмонн был для войны и разрушения. Он не мог рисковать.

Она склонилась и закашлялась. Он сжал кулаки, напоминая себе, что она могла о себе позаботиться. Она была человеком, не стоящим его мгновенной реакции.

Голос его отца зазвучал в его голове. Она была ниже него. Примитивное существо, как и низшие фейри. Ее трудности — пустяк, ее нужно использовать как слугу, когда придет время.

Он не верил этим словам.

Эмонн встал и устроился рядом с ней на кровати. Ее голая спина дрожала, ребра раздулись, пока он не увидел бугорки, а потом она выпустила воздух.

Его ладонь была большой на ее коже. Закрывала ее спину, нежно потирала ее. Он не случал, это не помогло бы. Он пытался успокоить, как делала его няня.

— Спасибо, — выдохнула она. — Прости. Я не думала, что на мне так скажется падение в море.

— Это было не просто падение.

— Риск?

— Ошибка, — он спохватился. Почему он был так жесток с ней? Он не понимал, почему пытался спорить всякий раз, когда она говорила. Ему нравилось видеть ее покрасневшие скулы.

Эмонн не сжал кулаки в этот раз. Он провел пальцем по ее щекам, обвел пространства между веснушками.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— Понятия не имею.

Он мог затеряться в тех глазах. Зеленых, как плющ, как мох, когда солнце озаряет его после дней дождя. Как она держала его в плену? Как очаровала?

Или он изголодался по вниманию и не мог сдержаться? Она первая видела в нем мужчину, а не монстра.

Как он мог остановиться?

Эмонн склонился, глядя на ее большие глаза и надутые губы. Он не замечал раньше ее губы. Красные, тонкие, но красивые. Она была на вкус как малина, которую напоминал ее рот?

— Господин? — голос Циана прорезал тишину, и он вскочил на ноги и пришел в себя. — Простите, что мешаю, но возникли неожиданные сложности.

— Какие?

— Неблагой гость, сэр. Просит аудиенции. Требует, говорит, что не принимает отказ, — Циан потер голову. — Он чуть не оторвал мне ухо.

— Бран, — буркнул Эмонн. Он посмотрел на Сорчу, которая прижимала шкуры к груди. Ее глаза были огромными, грудь вздымалась.

Этот страх он ожидал. Он должен был понимать, что, хоть она могла довериться ему, она не захочет его. Он был глупцом.

Эмонн кивнул и ушел из комнаты. Он вел себя так, что хотелось спрятаться от нее до конца своего существования. Бран правильно устроил бардак. Неблагой обычно оказывался прав.

Глава девятая

Неблагой двор

Сорча переехала в зеленую комнату после случая с утесом. Боггарт паниковала, бегала по хижине, била тарелки, пока Сорча не поймала ее и не сказала, что фейри идет с ней. Это успокоило ее, хоть она не отпускала ногу Сорчи часами.

Фейри помогли ей перенести вещи в комнату. Она настояла, чтобы все отнесли в ванную, одежда осталась в сухой спальне. Она не хотела портить вид своими вещами.

К счастью, фейри согласились.

Сорча часами наслаждалась тихим уединением в комнате. Боггарт оставалась с брауни на кухне, ей понравился простор для работы. Она приносила Сорче еду, слушала ее разговоры. Она все еще не говорила.

Предупреждение Маки звенело в ушах Сорчи все чаще. Она старалась найти Камня несколько дней, но он пропал. Она подозревала, что он был в одной из башен замка. Пикси пару раз шептала о таком, но никто не уточнял, в какой башне.

Время шло. Каждый прошедший день казался гвоздем в гробу ее отца. Она должна что-то сделать! Но она не могла, пока хозяин острова прятался.

Она сидела на краю фонтана фейри, смотрела, как плавают рыбки. Каждое движение вызывало вспышку серебра, они игриво ускользали от ее пальцев.

Было поздно, она должна спать. Чем дольше она оставалась на острове, тем меньше ощущалась необходимость отдыхать. В воздухе искрилась энергия. От этого волоски на ее руках вставали дыбом, а тело хотело танцевать, а не спать. Снова.

Она так много могла сделать.

— Но мне не позволят, — выдохнула Сорча. — Они думают, что я — аристократка, которой не нужно быть в саду.

Она фыркнула. Она чистила конюшни, выдергивала сорняки, совала руки, куда не надо. Шрамы на ее руках и ногах были доказательством!

Они слушали ее. Каждый раз, когда она спорила, фейри качали головами и отправляли ее в комнату или прогуляться, а еще предлагали поесть.

Сорча провела ладонью по мягкому животу. Она за месяц съела столько, что хватило бы троим, а они все еще говорили, что она была худой!

Рыбка подплыла к ее крутящемуся пальцу, стукнулась об него и уплыла.

Сорча улыбнулась. Хоть звери были дружелюбными. Даже несколько овец полюбили ее и не возражали, когда она шла по полям с грязным краем платья. Фейри не сделают из нее леди. Она не была леди.

Ему нужно было, чтобы их хозяин согласился вернуться на материк.

— Сорча, — зашептал голос с ветром. — Со-о-орча-а.

Он выдохнул ее имя, растянув гласные, превратив их в стон. Хмурясь, Сорча вгляделась в тени. Глаза не моргали ей, фейри на пороге не было.

— Ау? — позвала она. — Там кто-то есть?

— Сорча.

— Да?

Ветерок задел ее лицо, пошевелил волосы у щек. Эта комната была в глубинах замка, без окон или трещин, чтобы проник ветер. Он не мог тут быть.

Но был.

Она протянула руку, ожидая нащупать твердое невидимое тело. Но твердого не было, и фейри не прятались на виду. Воздух покалывал вокруг нее.

Ее имя снова звучало в комнате. В этот раз стена двигалась вдали от нее. Плющ шевелился водопадом движений, словно рука задела его с другой стороны.

Сорча встала с фонтана и робко пошла к стене. Она была уверена, что за ней ничего нет. Она сто раз проверяла, водила руками по камню, искала тайны фейри.

Плющ снова пошевелился.

Она задержала дыхание и протянула руку. Листья были холодными, холоднее, чем комната.

— Сорча, — прошептал голос. — Иди ко мне.

Магия кружила в комнате. Плющ шелестел, а потом зелень отлетела с поверхности. Белый свет слепил, Сорча закрыла рукой глаза. Стало слышно звон колокольчиков.

А потом наступила тишина.

Сорча опустила руки, моргала от стены тьмы перед ней. Стена стала водой. Темной, как дно океана, что чуть не убило ее.

Она поежилась. Что это за магия?

— Сорча, — голос искажался, проходя через жидкий портал. — Иди ко мне.

Ее желудок сжался, но она не могла подавить любопытство. Кто-то звал ее.

Они страдали? Она знала того, кто звал?

Она коснулась стены. Та задрожала. Кусочек отломался и полетел за ее плечо, лопнул в центре спальни.

— Странно, — прошептала она.

Все тут было странным, и это уже не шокировало ее. Водные порталы, фейри на кухне, мальчики-звери. Что еще могло случиться в этом странном месте?

— Сорча, времени мало.

Она оглянулась. На пороге не было фейри, они не слушали. Кто-то узнает, если она пропадет.

Кто-то будет возмущаться. Злой лорд замка заметит, что она пропала, не сообщив ему. Мятежная часть нее хотела броситься в портал, чтобы позлить его.

— Почему это мятеж, Сорча? — спросила она себя. Ее голос отразился от портала. — Ты любопытна. Иди через портал.

— Да, — повторил шепот. — Иди через портал.

— Это может быть опасно.

— Это опасно.

— Но меня это раньше не останавливало.

— Ты храбрая.

— А если это Неблагой? — она смотрела в воду, пытаясь увидеть кого-то за ней.

— Это точно Неблагой.

— Они непредсказуемы.

— Они — все, чего ты хотела.

— Как это?

Голос не хотел отвечать на вопросы. Она ждала, но он больше не заговорил.

Сорча понимала, что он делал. Голос, его хозяин, хотел, чтобы она прошла через портал, хотел убедить ее. Это добром не кончится. Она читала много историй, где фейри заманивали людей в свой мир. Неблагие не были добры к людям.

— Ужасная идея, — прошептала она. — Ты ранишь меня или запрешь в Другом мире навеки.

— Мы так не сделаем.

— Ты хочешь навредить.

— Мы хотим дать знания.

— Что вы можете знать?

Ветер гладил ее лодыжки и запястья.

— Мы много знаем, человечек. Твое чудище — не то, кем себя выдает.

— Мое чудище?

— Камень, — простонал голос, растягивая гласные, как в ее имени. — Он не тот, кем кажется.

— Тогда кто он?

— Идем со мной, Сорча. Я объясню, что ты хочешь знать.

Кожу головы покалывало.

Это была ловушка. Это был Неблагой, что хотел заманить ее в Другой мир и играть с ней.

Как заканчивались истории? Люди сходили с ума в глубинах Неблагого королевства. Они оказывались рабами в руках жутких существ, ползающих в грязи.

Но многие существа отличались от историй. Благие были не такими, как она думала. Может, и Неблагие отличались от описания в мифах?

Глубоко вдохнув, она погрузилась в портал.

Жидкость липла к ее телу, к волосам и одежде. Тянула ее. Хотела утопить? Вязкая жидкость терзала ее губы и глаза, но не проникала в раскрытый в крике рот.

Холод пропитал ее тело, и она была уверена, что замерзнет. Она умрет тут, Неблагой победит. Ее пальцы ног поджались, пальцы рук онемели, кудри стали твердыми.

Она была дурой.

Пузырь портала лопнул и выбросил ее. Она охнула, упав на каменный пол. Воздух вылетел из ее легких, она ударилась так, что ребра заскрипели.

Она пыталась оглядеться, лежа на земле. Тусклый серый свет показывал тени, но не плотные облики. Пол был каменным, она не была снаружи. Воздух был спертым. Пыль и что-то, что она не могла назвать. Гнилое, но сладкое. Она слышала сверху тихий звук. Шуршание, что-то тяжелое задело камень.

Невозможно. Над ней не могло ничего быть, ничего, что издало бы такой звук.

Сжав кулаки, она зажмурилась и досчитала до десяти. Она была храброй. Сильной. Страх не заставит ее сжаться в комок и плакать.

Пальцы Сорчи задрожали.

— Сорча, — позвал ее голос. В этот раз не из портала, а сверху. — Посмотри на меня.

— Не хочу.

— Посмотри на меня! — голос загудел так громко, что Сорча в страхе прижалась к полу. Холод проникал сквозь ее платье. Она выдохнула и подумала, что сделала бы Мака. Она вытащила бы меч и пригрозила Неблагому?

Возможно, но Сорча не была Макой. Она не могла судить, не поговорив, не оценив характер и историю. Не было повода бояться существа, что приказывало посмотреть. Она прижала ладонь к полу и перевернулась на спину.

Монстр висел на потолке над Сорчей. Сначала она не смогла разобрать фигуру в воздухе. Он был слишком большим, огромной тенью.

А потом она увидела раздутый живот, больше, чем у трех лошадей. Восемь ног торчало из широкого брюха. Они двигались, гладили каменный потолок, создавая звук, что она слышала.

К телу была присоединен торс женщины. Мускулистый, такой бледный, что почти голубой, с длинными ломкими волосами, что свисали к Сорче. Улыбка появилась на лице существа, от уха до уха.

— Здравствуй, Сорча из Уи-Нейлл, — проурчал монстр. — Добро пожаловать в Кайслин-дорча.

Не просто Неблагая. Это был их замок, дом королевской семьи Неблагих. Семьи, что правила монстрами.

Она подавила крик в горле, смотрела в ужасе на женщину среди белой паутины.

— Рада знакомству.

— Да? — женщина склонила голову. — А выглядишь ты испуганно.

— Да.

— Почему тогда не кричишь?

— Не хочу оскорбить.

— Крик — это дар, — тонкие ноги шаркнули по потолку, она отцепилась. Послышался приглушенный стук, одна нога ударилась о землю рядом с ногами Сорчи. Остальные топали, пока существо не нависло над ней. — Это согласие, что я — пугающее существо, которое ты уважаешь, которого боишься.

Сорча сглотнула.

Женщина склонилась, чуть не коснулась лица Сорчи своим. Волосатая нога опустилась возле уха Сорчи.

— Я хочу услышать твой крик.

Она не могла держаться. Сорча зажмурилась и закричала от ужаса. Этот монстр не просто пугал ее, а проглотит ее целиком.

В историях не было имени существа. Ничто не намекало маленькой повитухе из Уи-Нейлл, что такое существовало. Фейри были странными, но не такими искаженными.

Нога погладила ее живот. Сорча отодвинулась, но ударилась головой о волосатую лапу. Мелкие волоски задели ее шею. Она была в ловушке. Она могла только кричать.

— Хватит! — гул пронзил ее череп болью. — Ты оказала мне честь таким ужасом.

Она прошла над Сорчей, тяжелое брюхо задело ее бок. Сорча сглотнула. Живот был гладким, в отличие от лап. Красное пятно цвета на брюхе напоминало песочные часы, но Сорча не видела паукообразных в Уи-Нейлле.

Существо прижало ладони к груди Сорчи, заставляя ее посмотреть на потолок. Шок сдавил ее язык. Существо хотело услышать ее крик? Для чего еще оно притащило Сорчу сюда?

Конечно, цели могло и не быть. Неблагие скучали и хотели поиграть. Но откуда она знала, где была Сорча.

Паутина на потолке двигалась.

— Только не еще один, — прошептала она.

— Нет, — голос существа был веселым. — Это мой ужин.

Сорча прищурилась и вскрикнула. В паутине был мужчина. Она так подумала. Женщина-паук опутала его так сильно, что виднелись лишь очертания мышц, что давили на паутину.

— Он скоро притихнет.

Паутина покрывала его лицо, мешая дышать.

— Он задохнется.

— Да. В том и смысл.

— Жестокий способ умереть.

— Это лучше яда, что медленно движется в крови. Теперь он успокоится и уснет.

— Почему не сломать его шею и не покончить с этим?

Женщина замерла, Сорча ощутила вес ее взгляда.

— Ты бы предпочла такое?

— Если бы ты собиралась меня съесть, я бы не хотела быть живой.

— Я не собираюсь тебя есть. Такие девочки, как ты, — ужасная еда. Мяса у тебя на костях мало. И люди всегда такие горькие.

Сорча указала рукой.

— Это не человек?

— Нет, это Благой. Я предпочитаю легкую диету, ведь слежу за фигурой.

— Ты следишь за фигурой?

— Разве так не у всех женщин?

Сорча не понимала, о какой фигуре говорит паучиха. Было сложно придать шару чувственные изгибы.

— Зачем ты притащила меня сюда?

— Всему свое время. Вставай, девочка.

Она посмотрела на мужчину в паутине. Он боролся все медленнее, дергался, показывая, что еще жив.

— Думаю, я останусь тут.

— Ты хочешь посмотреть, как он умрет?

— Нет.

— Тогда вставай.

Сорча не могла спорить. Вздохнув, она встала на колени, заставила себя забыть о мужчине на потолке. Ему не помочь, хоть она и хотела вдохнуть в его легкие воздух. Она тоже была во власти чудища.

— Как мне тебя называть? — спросила Сорча.

— Ты можешь звать меня своей королевой.

— Королевой? — охнула Сорча. — Вы…

— Да.

Королева Неблагих стояла перед ней, а Сорча вела себя так, будто это было чудище, которое нужно раздавить пяткой. Ей повезло, что она еще была жива.

Упав на колени, она прижала большие пальцы ко лбу.

— Простите, Ваше величество. Я — низкое существо, не узнавшее величия.

— Я попросила тебя встать. Не заставляй повторять.

Сорча поднялась на ноги. Что существо хотело от нее? Тьма пошевелилась, туман окутал ноги королевы.

Ее ноги двигались синхронно. Не как у настоящего паука, которые порой казались дергаными. Эта женщина двигалась изящно. Каждая нога поднималась и опускалась с тихим звуком.

— Насмотрелась?

— Что? — Сорча подняла голову, королева глядела на нее. Она была очень высокой, в два роста Камня. — Прошу прощения.

— Хватит извиняться.

— П… — она кашлянула. — Понимаю.

— Хорошо. Иди за мной.

Она не хотела заходить за существом глубже во тьму. Кто знал, что ждало ее там?

Королева увидела ее замешательство.

— Я не собираюсь тебя убивать, дитя.

— Вы еще не ответили, почему я здесь.

— Потому что я позвала тебя.

— Это не ответ.

Королева вздохнула.

— Многое на кону. Ты ступила в мир, где примешь решение, что повлияет на всех игроков на доске. Я не оставлю судьбу фейри в руках необразованного человека. Следуй за мной.

— Что мне придется делать?

— Все раскроется со временем. Паутина велика, объяснять долго.

Сорча смотрела, как паучиха пропадает во тьме, с раскрытым ртом. Много объяснять? Она была простой повитухой, как она была связана с судьбой фейри? Она не должна была идти с королевой. Та вызвала не того человека через портал.

За ней послышалось хихиканье, приближающееся в тумане и тьме. Дрожь плясала на ее спине. Что за Неблагие стояли за ней? Это был ветер на ее шее или дыхание другого монстра?

Она с громкими шагами побежала за королевой.

Весь замок был темным. Маленькие ниши украшали стены, озаренные зеленым огнем, который почти не озарял округу. Она не видела, но слышала королеву.

Тук. Тук. Шшш. Тук. Тук. Шшш.

Ужасный звук. Толстое тело тащили худые ноги. Сорча поежилась снова, зная, что кошмары будут мучить ее годами.

Смех королевы отразился от потолка и пола.

— Хорошо, тебе хватило ума пойти за мной.

— Хватило ума не оставаться.

— Ах, да. Мои дети слишком любопытны.

— Ваши дети? — Сорча оглянулась на тени. — Сколько их?

— Семнадцать Туата не Дананн и сотни фейри ниже.

Это интриговало, Сорча не знала такого.

— У вас есть дети Туата де Дананн и другие?

— Мы — не Благие фейри. Есть ценность жизней, что не схожи с людьми внешне.

— Благие не согласны?

— Верно.

Она это подозревала. Легенды всегда говорили, что существа, похожие на людей, были королями и королевами. Редкие люди видели фейри, не похожих на человека.

Перед ними появилась лестница, камни были чистыми, блестели в зеленом свете. Сорча моргнула, пытаясь сосредоточиться. Было сложно, магия тут была почти как туман.

— Вы не в мороке? — спросила Сорча. — До этого все фейри были в мороке.

— Благие?

— Большинство.

— Все. Неблагие не прячут свой истинный облик. Благие прячутся, чтобы защитить нежных людей, когда правда в том, что мы все — красивые и сильные. Люди должны убегать в страхе.

— И видеть кошмары всю жизнь.

— Твои сны будут потревожены?

— Конечно, — Сорча поежилась. — Я не смогу спать, боясь, что вы окажетесь над моей кроватью.

— Ты мне льстишь.

Она не этого хотела, но была рада, что ее слова понравились королеве.

Сорча просто сказала правду.

Пруд для гадания был на большом алтаре в центре комнаты, куда они вошли. Осколки черного стекла были выложены на полу. Сорча смотрела и была уверена, что под ними был черный огонь. Ветер задевал ее уши, принося крики страдающих душ.

Королева шла туда, согнулась над миской, раскачиваясь. Сорча не знала, видела ли, чтобы пауки так двигались. Королева была отчасти пауком? Или носила такой облик?

Она вспомнила балладу о Там Лин. Королева в той истории превратила возлюбленного в паука. Он держался за ее большое брюхо, ноги и глаза. Он висел днями, пока она меняла облик.

Сорча не знала, была ли эта форма символичной.

— Идем, — сказала королева. — Посмотри в мой пруд, и я покажу все, что ты хочешь.

— Я мало чего хочу.

— Люди врут каждый день. Ты так много хочешь, что дышать не можешь.

— Я хочу здоровья и счастья семье. И все.

— О, человечек. Ты хочешь большего. И это нормально.

— Я забочусь об остальных.

— Ты заботишься о себе. Желание исцелить остальных укрепляет твою уверенность, твой смысл существования. Ты еще не раскрыла себя. Идем.

Сорча смотрела на сильные ладони королевы, сжимающие края каменной чаши.

— Я боюсь узнать, чего хочу.

— Так у всех.

Она стояла на грани чего-то большого, но не знала, что найдет. Королева предлагала нечто бесценное.

— Что я должна делать? — спросила Сорча.

— Слушать и учиться.

Черные точки появились на лбу королевы от бровей до висков. И точки одновременно моргнули.

Сорча заскулила, поняв, что это глаза. Как у многих пауков, у королевы было много глаз, и все смотрели выжидающе на человека на лестнице.

Что она теряла? Сорча робко пошла к пруду для гадания.

— Чему вы меня научите?

— Всему.

Королева склонилась и опустила палец в воду. Та закружилась, темная магия растеклась чернилами. Тьма заполнила воду, белый дым поднялся в воздух завитками.

— Ты связана с самым важным событием тысячелетия, и тебе нужно многое увидеть.

— Зачем?

— Фейри опасны. Наши легенды говорят о красивых историях. Герои размахивают мечами и разрезают великанов пополам. Героини соблазняют мужчин одним взглядом и тянут на дно океана. Но мы — не те, кто любит смерть и разрушение. Видов фейри — как звезд на небе.

Шепот звучал в ее словах. Три голоса соединялись с королевой.

— Кто это? — спросила Сорча.

— Мои дети.

— Где?

Королева кивнула за плечо. Три женщины шагнули вперед, соединенные с потолком тонкими нитями паутины. Кольца пронзали их руки, где были продеты нити. Бледные, как снег, они были слепыми. В их телах не было цвета. Белые волосы, белые глаза, бледня кожа с голубоватым отливом.

— Три дочери, — кивнула Сорча. — Вам повезло.

Королева улыбнулась.

— Повезло? У тебя нет детей, да?

— Верно, ваше высочество.

— Дети сосут жизнь из матерей. Они осушают их, пока не останется лишь оболочка. Но они хороши для души.

Одна из женщин шагнула вперед. Королева погладила ее по голове и подвинула к чаше.

— Что за тайны ты хочешь рассказать человечку?

Бледная женщина склонила голову, невидящие глаза медленно моргнули.

— Состоянием Благих фейри.

— Зачем? — спросила королева.

— Важно, чтобы она знала ситуацию в Тир-на-ноге. Она должна знать, что делает народ, и как он страдает.

Дочь шагнула и протянула руку. Королева посмотрела на нее без эмоций, сжала руку и разломала пополам.

Сорча закричала, кровь потекла в чашу. Белые кости торчали из разорванной плоти, кусочки мышц упали в воду. Но дочь не вздрогнула и не закричала.

— Что вы делаете? — закричала Сорча. — Хватит!

— Ты не понимаешь наши обычаи. Смотри и учись. Ты обещала, — королева похлопала дочь по голове. — Спасибо. Иди к сестрам для исцеления.

Она отошла. Две другие потянули за толстые нити паутины. Они подняли раненую женщину в воздух за кольца на ее руках. Она свисала мгновение под потолком, а потом длинная лапа потянула ее сквозь паутину на потолке.

— Что это было? — прошептала Сорча.

— Мой муж.

— Вас много?

— Для детей нужны двое.

— Что вы за фейри?

— Не трать кровь моих детей. Смотри в чашу, ты увидишь правду о Благих фейри.

Сорча хотела пойти за раненой и помочь. Она могла вправить кости, перевязать рану и набить травами, чтобы не было заражения. Но то были Неблагие фейри. Они не хотели ее помощи.

Сглотнув, она кивнула.

Черная вода смешивалась с кровью. Она прижала ладони к краю, склонилась, чтобы заглянуть в глубины.

— На что я смотрю? — спросила она.

— Даже в темных местах есть картинки, — королева опустила большие ладони на ладони Сорчи. Ее плоть была холодной. — Узри правду.

Дворф появился в воде. Его борода была до лодыжек, он упал на землю. Он пытался остановиться, но хлыст рассек воздух. Его лицо исказила боль, и он замер.

Другой мужчина шел к нему, золотые волосы ниспадали до пояса. Золотой незнакомец был во всем идеален. Его кожа мерцала на солнце, глаза были ярко-зелеными. Он сжимал в хлыст, обмотанный на запястье, и ткнул ногой павшего дворфа с отвращением.

— Что он делает? — спросила она.

— Дворфы добывают медь и золото в шахтах. Когда кто-то пытается уйти, их бьют хлыстом, пока они не возвращаются или умирают.

— Почему?

— Они хотят золото, но не хотят работать сами.

Картинка задрожала, там появилась красивая пикси. Ее лоб был вытянут углами, напоминая осенний лист. Румяная кожа дополняла осенний вид. Черные глаза были без белков, как у людей, но казались добрыми.

Пикси скривилась и потерла рукой другое запястье. Кожа была красной вокруг клейма в виде трикветра.

— Что это? — спросила Сорча.

— Фейри клеймят их хозяева. Низшие фейри рождаются с меткой, но она может исказиться, пока они растут. И ее выжигают снова, если метка становится неясной.

— Зачем их клеймить? Почему нельзя просто знать, кто на тебя работает?

— Чтобы фейри не могли сбежать ночью и пропасть.

Сорча усиленно размышляла. Она понимала значение, тьма Неблагих была на землях Благих.

— Они — рабы?

— Почти все. Их король сделал их почти зверями. Они рождаются, покупаются, работают до смерти, не видят семьи.

— Не понимаю, — пробормотала она. — Зачем издеваться над своим народом? Хороший король должен заботиться о жизни своего народа.

— Тебе показалось, что мудрый король — хороший?

— Мудрый король?

Королева фыркнула, отошла от алтаря с топотом.

— Он дал себе это имя. Мудрый, ведь он много знает.

— Знания не означают разум.

— Неплохо, как для человека.

— Вы не первая так говорите.

— И последнее видение для тебя, Сорча из Уи-Нейлла.

Хмурясь, Сорча склонилась над чашей и посмотрела в темные воды.

Появилась женщина, красивая, держащая руку на животе. Ее светлые волосы почти задевали пол. Серебристое шелковое платье ниспадало от плеч до хрустального пола.

— Кто она? — спросила Сорча.

— Эльва, самая ценная наложница короля. Ее мать была одной из моих последовательниц, — королева постучала ногтем по воде. — Она поняла, что может быть беременной.

— Это плохо?

— Не мне решать. Тебе нужно знать ее имя. Говорят, ты хорошая, повитуха. Эту тебе нужно спасти.

Сорча подняла голову.

— Почему вы просите спасти одну из Благих?

— Я не бессердечная. Некоторые заслуживают жить, а других я бы сама раздавила. Эльва из тех, чье имя я даю тебе с уверенностью, что ты используешь его правильно.

Еще одна дочь королевы шагнула вперед, Сорча скривилась, готовясь к темному поступку. Она не выдержит больше. Неблагие, по слухам, были извращенными, но как далеко заходило это безумие?

Они любили тьму больше еды?

— Тише, — прошептала королева. — Ты увидела достаточно кровопролития.

Принцесса протянула матери зеркало. Лозы оплетали ручку. Оно было большим, как Сорча, и королева держала его, словно это было ручное зеркальце.

— Ты знаешь нашу историю? — спросила королева. — Ты знаешь разницу между Благими и Неблагими?

— Ваш вид отбросил честь и закон, чтобы жить дико и свободно.

— Да. Думаешь, мы ошиблись?

Сорча не знала. Она пожала плечами, хмурясь, обдумывая вопрос.

— Разве я могу судить других за их выбор? Если душа рождена быть дикой, она разозлится из-за поводка на шее. Если душа предпочитает порядок, то она увянет из-за свободы выбора. Это не ошибки.

— Ты не считаешь тьму злом?

— Зла нет. Это придумали те, кто побеждал на войне и хотел сделать свои плохие выборы правильными. Никто не идет в войну, считая себя злыми.

— Ты говоришь как философ.

— Я — просто повитуха.

Королева снова жутко улыбнулась.

— Подойди, Сорча. Это зеркало покажет твое будущее.

— Я не хочу его видеть.

— Я хочу.

Сорча нахмурилась и осталась на месте.

— Вы хотите увидеть мое будущее? Почему я так важна для королевы Неблагого двора?

— Смотри.

Она хотела. Каждая клеточка души кричала Сорче увидеть будущее. Кто не хотел узнать свой конец? Сколько времени осталось?

Но что она узнает? Если она останется в Гибразиле, ее семья умрет, и она никак не помешает этому. Если вернется домой без Камня, умрет от кровавых жуков. Лишь один конец ее устраивал, но он медленно ускользал от нее.

Сорча покачала головой.

— Я не хочу видеть свое будущее. Я встану перед зеркалом, если вы хотите увидеть, но смотреть не буду.

— Ты не хочешь увидеть свой конец?

— Хочу, — сказала она. — Хочу больше всего, но и боюсь. Я делаю свой выбор, и я лучше буду верить, что мой выбор не предначертан заранее.

Лицо королевы смягчилось, что было странным для чудища. Она поманила Сорчу.

— Тогда я посмотрю за тебя, дитя.

Ее шаги разносились по комнате. Каждый звук был в такт с биением ее сердца. Сорча закрыла глаза, когда зеркало стало двигаться, и отвернулась.

Даже воздух будто задержал дыхание. Королева молчала, смотрела на картинки в зеркале. Они кружились, двигались у ног Сорчи, и она смотрела на них, но не могла понять, что они значили.

Одна из дочерей охнула, толстое тело двигалось над ними. Сорча замерла, холод проник в ее кости. Ее пальцы ног болели, пальцы рук дрожали, дыхание вырывалось туманом.

— Это твой выбор, — сказала королева. — Ты интересная женщина, Сорча из Уи-Нейлла.

— Выбор понятен? — она хотела спросить, почему вообще делала выбор? Тысяча причин плясала в ее голове, но они не казались важными, чтобы удивить королеву. Конечно, даже крыло бабочки могло все изменить.

— Для меня — понятен.

— А для меня?

— Я не знаю тебя, дитя. Как я могу знать, что тебя устраивает?

Сорча облизнула губы.

— Я могу развернуться?

— А ты хочешь?

— Нет.

— Так почему спрашиваешь?

— Я никогда не уходила от того, чего боялась.

Паутина задрожала на потолке. Король Неблагого двора спускался с трона. Он был громче жены. Сорча молилась, что это лишь потому, что ему плевать на тишину. Она подозревала, что ошибалась.

Сорча медленно повернулась, задерживая дыхание до боли в легких. Она не будет кричать снова. Эти существа могли пугать ее раз за разом, но она не закричит.

Он сошел с потолка, длинные ноги стучали по полу. Броня покрывала лапы, что терлись с грохотом. Как его жена, король был слишком мускулистым, чтобы быть привлекательным. Его тело было опухшим от мяса и силы.

— Это девчонка? — проворчал он. Восьмая нога коснулась пола, и он пошел к жене, потерся лапой о ее ногу. — Узнала то, что хотела?

— Узнала достаточно.

— Позвольте, — попросила Сорча, голос дрожал. — Вы расскажете, зачем призвали меня сюда?

— Скоро узнаешь. Теперь ты можешь уйти, девочка.

Сорча не была уверена в этом. Вся ситуация пугала, но в фейри было что-то странное.

— Вы рассказали мне не все, — прошептала она. — Зачем вы влезаете в мою жизнь?

— Хозяин твоего острова не знает, что в его хозяйстве живут Неблагие. Ты должна быть осторожна, ведь ты заботишься о них.

— Кто?

— Ее зовут Уна, она из моего Двора. Я дарю тебе ее имя.

— Кто она?

— Твоя Пикси.

Ее звали Уна. Красивое имя для красивого существа, и Сорча была польщена тем, что королева доверила ей такой дар.

— Но это не ответ на мой вопрос.

— Я не собираюсь отвечать.

— Логично, — буркнула Сорча. — Придется спросить у Брана.

Королева застыла, король оцепенел. Он склонил голову и указал на нее длинный палец.

— Как выглядит этот Бран?

Сорча указала на лицо.

— Наполовину ворон, наполовину человек. У него есть перья, глаз ворона и лапа птицы.

Смех донесся со всех сторон. Он отражался от потолка и сотрясал паутину.

Королева покачала головой, смеясь.

— Ах, ты встретила моего самого страшного сына.

Страшного? Королевичи перед ней не были красивыми. Как мог Бран считаться уродливым?

Король покачал головой.

— Неблагие не ценят красоту так, как Благие. Он слишком человечен, слишком слаб, и он может становиться только вороном. Жалкое зрелище, и он самый младший. Он не скоро сможет забрать трон. Уйди, человек. Скажи моему мальчику скорее возвращаться. Сестры скучают по нему.

Одна из белых дочерей подняла руки, словно в мольбе. Эти существа были способны на такие эмоции? Они скучали по семье или по тому, как могли их пытать?

Сорча не хотела оставаться и узнавать. Поклонившись так, что лоб чуть не коснулся пола, она прошептала:

— Это было честью, Ваши величества.

— Честь? — королева цокнула. — О, милочка, Неблагие не любят ложь. Лучше беги, ведь мои дети голодны, и твой страх слаще вина.

Сорче не нужно было повторять. Она считала шаги, когда шла за королевой, и знала путь к порталу.

Она повернулась и поспешила по лестнице, минуя по две за раз. Не важно, что она могла споткнуться и упасть. Лучше сломать шею, зато вырваться из этого замка.

Дыхание терзало ее легкие, она ощущала кровь. Смех преследовал ее, гоблины и тролли вопили, гнались за ней. Она бежала по коридорам, пока не перестала их слышать.

Она замедлилась до ходьбы, держалась за ребра, они болели от усилий. Почему она носила платья, что давала ей Пикси? Они были тесными!

Уна. Пикси звали Уна.

Она улыбнулась от мысли. Уна не будет рада, но имя было красивым, и Сорча не будет использовать его без разрешения. Она знала третье имя фейри. Ей повезло, да?

Комната с порталом была нетронутой. Туман кружился на земле, поднимался завитками, похожими на руки, просящие помощи. Сорча шла сквозь них. Она должна была помнить, что это были Неблагие земли, тут законы были иными.

Она не могла помочь им, не попав в такую же беду.

Сорча укуталась в плащ, стало холодно. Она дрожала, вглядывалась во тьму, чтобы найти водный портал или листья.

Там. В глубине теней под листьями и ветвями она увидела знакомую каменную стену. Она отодвинула плющ и мох и прижала ладони к холодному камню.

— Вот ты где, — сказала она. — Пора домой.

Ничего не случилось. Она провела ладонями по краям, но портал не открывался.

Ничто не работало, камень не нажимался, она не знала, что шептать.

— О, что же это? — прошептала она во тьме. — Как мне теперь вернуться?

— Порталы — это магия, — отозвался знакомый голос. Низкий баритон, она слышала такой лишь раз.

Сорча развернулась и посмотрела хмуро на Неблагого фейри за собой.

— Бран.

— Сорча.

— Что ты тут делаешь?

— Могу задать тот же вопрос. Ты не знаешь, что Другой мир опасен для людей?

— Могу сказать то же о Неблагих. Тут хуже, насколько я слышала.

— Ах, о моем виде столько плохих историй, — он улыбнулся, вороний глаз озирался, а человеческий глядел на нее. — Не все истории — правда, человечек.

— Ты был добр до этого, — она прижалась спиной к стене. — Я прошу тебя остаться таким.

— Я слышал, ты была у моих родителей.

— И видела некоторых твоих сестер. Я никогда не догадалась бы, что у тебя такие родители.

— А ты думала, что я из семьи птиц?

— Хотя бы схожего вида, — процедила она. — Ты соврал мне. Ты не говорил, что ты — Неблагой принц.

— Я не знал, что тебе разрешена такая информация.

Сорча потрясенно моргнула, ее рот раскрылся.

— Как ты смеешь так говорить? Ты следовал за мной от Макнара, дразнил меня перед Камнем. Я даже стала думать, что это ты уговорил его переместить меня в замок!

— Думаешь, я хотел завязать с тобой отношения?

— А зачем еще тебе следовать за мной?

— Потому что близнецы Макнара заплатили? Может, я хотел попасть в замок твоего «Камня»? Или притащить тебя сюда как свою рабу, — он склонил голову. — Причин много, и они не добрые.

— И я им не верю.

— Вот как?

— Ты слишком умный, чтобы тебя купили, даже если это близнецы Макнара, которые кажутся умными и хитрыми. Ты не хочешь навредить Камню. Ты тренировался с ним как со старым другом, дразнил его. И если бы ты хотел забрать меня к Неблагим, почему этого не сделал? Зачем ждать, пока меня вызовет твоя мать? — она вскинула голову, не желая пугаться темного мужчины.

— Всегда такая храбрая, — прошептал он. — Ты невероятный человечек. Ты знала? Редкие осмеливаются так перечить мне, но ты даже не дрогнула. Ты подходишь ему.

— Кому?

— Никому.

Она вскинула бровь.

— Да? Вот так ты говоришь?

— Никому, всем, кому-то, — он пожал плечами. — Я о многих мог говорить. Но тебе нужно домой, пока он не узнал, где ты была.

— Камень?

— Да.

— Ты… — она прикусила губу. — Ты знаешь его?

— Никто не знает его.

— Но ты знаешь его больше многих.

— Да.

— Может, ты ответишь мне на пару вопросов.

Бран прищурил вороний глаз. Он скрестил руки на груди, птичий глаз окинул ее взглядом. Он оценивал ее или пытался разгадать ее ложь. Он махнул ей продолжать.

— Твоя мать заставила меня посмотреть в гадальную чашу. Там были фейри, которых Благие используют как рабов. Их клеймили, били, они жили так, словно ничего не стоят. Это правда или это уловка Неблагих?

Он фыркнул.

— Благим нравится заставлять свой народ работать, пока они не сломаются. Они верят в родословные и власть. Не дай им обмануть себя. Они говорят о чести, а бьют в спину.

— Камень относится к фейри на острове как к рабам?

— Думаешь, он так делает?

Она обдумала вопрос и покачала головой.

— Вряд ли. Я не видела, чтобы он так себя вел. Но я редко его вижу, и многое скрыто тенями.

— Я хорошо знаю Камня, и он так к ним не относится. Он — одиночка. Редкость для фейри.

— Да?

— Мы любим общество друг друга. Даже Неблагим нравится общество друг друга. Камень не такой. Говорят, он отрывался от своих даже на поле боя. Он первым достигал врагов, и враги первым находили его, если приходили в ночи.

— А теперь?

Бран склонил голову.

— Задай вопрос точнее.

— Он сейчас такой же, как был тогда?

— Нет, но не так, как ты думаешь. Он стал тверже и мягче со временем.

— Как такое возможно? — она хотела знать ответ так сильно, что обжигало живот.

Он покачал головой.

— Я не могу это рассказать. Спроси у него, если так хочешь узнать.

— Как? Я редко его вижу!

— Это может скоро измениться, — хитрость и скрытые знания искрились в его глазах.

— Ты знаешь то, чего не знаю я.

— Я всегда знаю нечто, чего не знают люди. Тебе повезло жить во время перемен.

Сорча пыталась успевать за Неблагим. Она не понимала его слова, но он часто говорил загадками. Он что-то не хотел ей рассказывать. Ей нужно было что-то понять самой.

— Ты врешь?

— Я не могу врать.

— Ты скрываешь правду?

Бран криво улыбнулся. Его вороний глаз смотрел на нее, а другой глаз он отвел.

— Фейри всегда скрывают правду. Иначе было бы слишком просто.

— Лучше бы вы не скрывали правду. Так можно получить нужные результаты.

— А где тогда веселье? Лучше, если конец выбран свободой воли, а не нашими действиями.

— Зачем участвовать, если не ищешь определенный конец? — Сорча покачала головой, зная, что он не ответит. — Ты можешь открыть портал, Бран? Я хочу домой.

— Домой? — он снова склонил голову. — Любопытный выбор слов.

— Оговорилась. Мой дом с моими сестрами.

— Может, но это ненадолго, — он кивнул на портал. — Тебе нужно лишь увидеть сквозь морок, и ты попадешь домой.

— Как я… ах, — она подняла камень с груди и прижала дыркой к глазу.

Камень стал водным порталом, пока она смотрела сквозь отверстие. Свет мерцал на поверхности. Плющ за ним не был убран, скрывал комнату, но она была там.

Сорча знала это.

— Спасибо, — сказала она, обернувшись.

Бран пропал. Не было времени думать о том, что он скрывал. Она глубоко вдохнула, успокоила сердце и оставила Неблагие земли позади.

Глава десятая

Поцелуй

Покинуть Неблагой замок было сложнее, чем войти. Холод портала вызвал мурашки на коже Сорчи. Такая магия не должна была касаться человека. Она скользила по ее телу как прикосновение невидимого человека.

Сорча поежилась, переживая из-за холодного и липкого ощущения. Это скоро кончилось, стоило ей подвинуть левую ногу. Плющ задел ее лицо, и она выдохнула, от воздуха листва затрепетала.

Она убрала рукой плющ и прошла в зачарованную спальню.

Ничто не изменилось. Все вещи были там, где она их оставила. Синие цветы сияли мягко на дальней стене. Фонтан фейри смотрел вдаль, его было сложно сравнить с настоящим.

Как она могла смотреть на это место как раньше? Этот остров был красивым, но теперь двигались тени, и спальня напоминала темницу.

Она вздохнула и расстегнула плащ. Он упал на землю с влажным стуком, хоть она не помнила, чтобы намочила ее.

Ее заполнила усталость. Она не помнила, когда усталость не была в ее разуме непрошеным гостем. Она не помнила, чтобы приглашала холод, но и он не уходил.

Тихий звук перебил ее мысли. Сорча не могла понять, откуда он. Все в комнате было на месте, даже листья на стенах.

И снова шорох. Ткань скользила по ткани. Движение человеческого тела.

Или фейри.

Она вдохнула и застыла, подвинулась, чтобы портал не был за ее спиной. Воздух был неподвижным, полным жестокости и агрессии. Она еще никогда так сильно не ощущала опасность.

Ее сердце билось. Она тихо дышала, едва втягивая воздух. Она искала взглядом источник звука, не понимая, что прошло за ней на остров.

Тень отделилась от стены, бросилась к ней так быстро, что Сорча не успела отреагировать. Ее окружил столб тьмы. Она врезалась в каменную стену, плющ запутался в ее волосах и вокруг плеч.

Сорча отдернула голову и зажмурилась. Она не будет смотреть смерти в глаза. Глубоко вдохнув, она уловила запах лимона, мяты и виски.

Камень?

Его дрожащая рука убрала рыжую прядь с ее лица и нежно заправила за ее ухо.

— Где ты была?

Вопрос дрожал в ее голове, но она не могла найти слова. На языке застыли ее вопросы. Как он понял, что она ушла? Почему был здесь? Что случилось, пока она была в Другом мире?

Он выпил?

Он пошатнулся и прижался рукой к стене над ней.

— Где ты была?

Снова этот вопрос. Гнев делал его слова резкими, но она уловила нотки тревоги за рычанием. Почему он переживал за нее? Она добавила вопрос к остальным, которые никогда не озвучит.

— Неблагие земли, — прошептала она.

— И почему ты меня не спросила?

— О чем?

— О совете. Защите. Об ответе, опасно ли для слабой человеческой женщины без оружия в Другом мире?

Сорча сглотнула.

— Я не знала, нужна ли защита. Я не ощущала себя в опасности. До этого момента.

— Думаешь, я опасен? — он склонил голову, луч света упал на его глаза. Он хмурился, синие глаза сияли от гнева.

Она не могла ответить. Ее страх был током в воздухе, волоски на ее руках встали дыбом. Конечно, она боялась Камня. Он нависал над ней, она дышала лишь его запахом, видела только его грудь.

— Сорча, — он словно умолял, произнося ее имя. — Тебе не нужно бояться меня.

Он поднял руку и обвел ее лицо. Кристаллы царапали ее лоб, нежную кожу виска, изгибы ее щек. Она не могла дышать, когда его большой палец задел ее губы.

Он покачнулся, щурясь.

— У тебя столько изъянов. Мой народ давно оттер бы с кожи эти отметины.

— Отметины?

— Эти, — он коснулся ее щек, лба и ямочки верхней губы.

— Веснушки, — прошептала она. — Мы зовем их веснушками.

— Я не видел их раньше. У фейри кожа гладкая, как фарфор, словно художник нарисовал их одной краской. Но ты… в тебе так много красок.

— Красок?

— Твои волосы, кожа… даже твои глаза с зелеными, синими и желтыми искрами.

— Ты все это заметил? — невольно спросила она. Шок сдавил ее язык, слетали вопросы, которые она не хотела озвучивать.

— Я замечаю все, что ты делаешь. Ты не оставляешь меня и во снах. Ты очаровала меня, Сорча, и я хочу вернуть свою душу.

— Я не знаю, как вернуть ее тебе.

Он склонился ближе, его дыхание задело ее губы.

— Может, ты на вкус как солнце?

— Ты пьян.

— Да.

Она не двигалась, он склонился и впился в нее.

Он был на вкус как виски и мята. Ее глаза закрылись, она ощущала его рот. Нежные бархатные губы двигались поверх ее. Она не могла дышать, не хотела, даже когда его руки соскользнули по стене на ее плечи.

Зубы задели ее нижнюю полную губу. Нет, не зубы. Кристалл впился в ее губу, когда он прижался сильнее.

Она удивленно вдохнула, и он воспользовался шансом. Его теплый язык проник в ее рот, принеся взрыв вкуса. Незнакомые пряности опьяняли ее, их языки сплелись.

Странно, но она не думала, что будет так. А потом не думала вообще.

Он пробовал ее, разбивал ее, шептал нежности, которые она не понимала, в ее губы. Кристаллы резали ее кожу, распороли губу, и в ее рот полилась кровь.

Он не остановился. И она этого не хотела.

Тепло хлынуло в нее волной. Она не думала. Он был всем и ничем, привязывал ее к земле жаром своего рта. Его ладони скользнули по ее плечам, гладили ее мышцы, пока она не расслабилась у стены.

— Я знал, что ты на вкус как солнце, — прошептал он в ее губы. — Знал, как только увидел тебя.

— Это тоже изъян.

— Точно.

Он лизал и посасывал ее губы, пробуя каждый дюйм. Жаркое дыхание скользнуло по ее щекам, холодные кристаллы резко контрастировали с его нежной кожей.

Зубы касались ее нежных кончиков ушей. Ее колени ослабели, рот открылся от наслаждения, ее глаза открылись. Ее нервы гудели. Жар трепетал в ней, собираясь в животе.

— Что… — охнула она.

Возле уха раздался приятный мужской рык.

Его ладони скользнули по ее рукам, гладили кожу, которую он считал полной изъянов. Она не думала, что он так оскорблял. Она видела фейри, идеальных, как камень. Может, он видел в ней что-то живое. Что-то настоящее.

Она выгнула спину, его ладонь двигалась по ее ключицам. Он задел ее ухо зубами и кристаллами по нежной коже. Его ладони двигались дальше, обвели широкий воротник ее платья. Она думала, что ее разум разобьется от наслаждения, пока его ладони касались ее груди.

А потом воздух остыл.

Его дыхание изменилось. Жаркие порывы стали спокойными вдохами. Он убрал с ее плеча длинную нить паутины, прилипшую к его пальцам.

— Что это? — прорычал он. — Говоришь, тебе не нужна защита?

— Это не то, что ты думаешь?

— Врешь, — он прищурился, и теперь на нее смотрело другое чудище.

— Я ни с кем не говорила, — прошептала она, прижимаясь к плющу. — Хватит так на меня смотреть.

— Как?

— Будто хочешь навредить мне.

— Я обещал, что не трону тебя, и я сдержу обещание. Хватит врать, человечек. Зачем ты была на Неблагих землях?

Она сглотнула и подумала о лжи. Сколько она должна рассказать ему? Королева не хотела бы, чтобы она все выдала, она знала тайны. Сорча все еще не знала, кто открыл портал с этой стороны, сделала ли это все королева.

Но он поймет, если она соврет. Она не знала, как фейри понимали это, в воздухе или по ее телу. Если он уловит ложь, будет давить на нее, пока она не скажет правду.

Сорча всегда плохо врала.

— Я не знаю, почему была там. Портал открылся с этой стороны, и Неблагая королева хотела поделиться со мной информацией.

— Портал не может открыться сам.

— Вряд ли тут есть Неблагие.

Его глаза потемнели, буря собиралась в синеве.

— Уна.

— Что?

Он не ответил. Жар его тела пропал, и она одиноко дрожала.

— Хорошо, что он ушел, — судорожно вдохнула она. Но она не верила словам. Как она могла, когда ее тело дрожало от незаконченного удовольствия?

Такое ощущали ее сестры? Вряд ли, ведь они не ощущали влечения к мужчинам в борделе.

Она вспомнила блондина, обвившего руками Бриану. Сорча заметила их в нише у борделя, они нежно шептались, она такое еще не слышала. Нежные губы на коже, охи и вздохи.

Может, они знали, что это такое. Может, они столько раз испытывали это, что забыли рассказать ей.

Или не хотели делиться. Этот миг ощущался личным, и Сорча сомневалась, что сможет хоть слово сказать об этом. Она убрала воспоминание в глубины души на время, когда лишится сил.

Ведь на один миг она ощутила, что такое ласка.

Ее разум ожил, когда жар в ее теле пропал.

— Уна! — охнула она.

Он ушел с ясным намерением в глазах. Гнев волнами исходил от его тела, его кристаллы сияли и мерцали от гнева. Камень обещал, что не ранит ее, но Сорча не знала, обещал ли он такое фейри под его защитой.

Она бросилась из комнаты, побежала по лестнице. Не было времени на усталость и смятение, на сомнения. Сорча должна предупредить Уну, убрать ее из замка, пока не успокоит его.

Камень знал семьи его народа, но не настолько хорошо, чтобы понять, где они. Многие пикси на острове спали друг с другом в саду Маки. Они говорили, что так безопаснее.

Уна была не такой. Она спала на кухнях с брауни, чтобы следить за чистотой.

Если Сорча правильно поняла Камня, он пойдет в грот пикси. А потом на кухню.

Она бросилась на дверь, сократила себе путь на кухни. Ноги Камня были длиннее. Он бежал быстрее, но им управлял гнев. Сорча все еще думала ясно.

Комнаты были полны крытой мебели, разбитых кусков дерева, пока она миновала их. Паутина запуталась в ее волосах, пыль покрыла плечи, она прыгнула и открыла дверь теплой кухни.

— Уна, — безумно позвала она. — Уна! Проснись!

Комок в углу пошевелился, пикси села. Она не сразу надела морок. Круглое лицо не сочеталось с обликом, что Уна себе выбрала. Высокие пики на лбу напоминали дубовый лист, кончики были лиловыми, как и плечи с крыльями.

— Что? Кто?

— Вставай, Уна! Он идет!

— Что? — пикси отбросила одеяла и побежала к Сорче. — Откуда он идет?

— Думаю, он начал с сада.

Рев сотряс дверь со стороны фонтана Маки.

Уна оглянулась через плечо.

— Ты права. Теперь ты знаешь, что я Неблагая.

— Да.

— Я не хотела врать, но в нашем мире много тайн. Королева хотела тебя увидеть, и я не могла отказаться.

— Уна он почти здесь! — Сорча сжала руку Уны и потянула. — Ты идешь со мной. Я знаю, куда тебя отвести, пока он не успокоится.

— Я не буду рисковать тобой.

— Только мне в этом замке он не страшен, он дал мне слово. Идем со мной!

Уна в шоке посмотрела на нее.

— Что он обещал?

— Если ты не пойдешь со мной, я понесу тебя. Двигайся!

— Хозяин никому не обещал защиту. Объяснись, дорогуша.

Сорча подула на ее волосы.

— Уна, я приказываю тебе следовать за мной.

Было жестоко использовать имя фейри, но Сорча слышала его шаги, движущиеся к кухне. Времени не хватало.

Спина Уны выпрямилась, огонь вспыхнул в ее глазах. Но она пошла за Сорчей, когда та поспешила по тому же пути, что пришла.

Сорча пыталась сделать так, чтобы за ними было сложно последовать. Она вела их по разным частям замка, надеясь, что долгая гонка потушит его пыл. Они миновали разбитые статуи, пауков и порванные картины фейри, которых она не встречала.

— Мы почти там, — ее резкий шепот было едва слышно за топотом их ног. — Близко, Уна. Поспеши.

Фейри побежала быстрее.

Сорча обогнула угол, затормозила, пока ее спина не врезалась в стену. Воздух вылетел из ее легких, но она заставляла себя продолжать. Она не знала, что собирался сделать Камень. Страх в глазах Уны говорил о многом, и это заставляло ее увести фейри.

Она понимала, что Камень пожалеет о том, что совершил в гневе. Эти фейри посвятили ему жизнь. Они не были рабами, слугами, и он не имел права вредить им.

Даже если они ошибались.

Она врезалась в резную стену и нажала на камень в рукояти меча. Грохот разнесся эхом. Гневный вопль Камня был ближе, чем она надеялась.

Сорча сжала плечи Уны и встряхнула ее.

— Слушай меня. Там есть ванна в дальнем углу с горячим источником. Полезай в источник и сиди, пока я не приду за тобой. Слышишь?

— Ты напрасно рискуешь собой, милая. Не переживай за меня. Я прожила полную жизнь.

— И проживешь еще, Уна. Я приказываю тебе спрятаться в горячем источнике.

Спина фейри напряглась, и она пропала в спальне Сорчи.

— С этим разобрались, — она отошла от резьбы, камень встал на место. — Осталось последнее.

Она сунула пальцы вокруг рукояти меча, дергала, пока камешек не упал в ее ладонь.

— И ты идешь со мной, — Сорча сунула камешек между грудями для сохранности.

Она прижалась спиной к стене с резьбой и ждала.

Ждать не пришлось долго. Он вырвался из-за угла, как бык, бока вздымались, кристаллы сияли фиолетовым на пол и стены.

Он направил палец и закричал:

— Ты перечишь мне?

— Да.

Камень пошел к ней, каждый шаг был полон агрессии и власти. Она помнила движение с первой их встречи. Он хотел запугать, и в первую ночь она боялась.

А в этот раз отказывалась. Сорча отклонила голову и посмотрела ему в глаза, стиснув зубы.

— Я не пущу тебя к ней.

— Она моя, я могу ее наказать. Неблагая под моей крышей не имеет права жить.

— Она принадлежит только себе. Ты не имеешь права наказывать ее за просьбу о помощи. Если хочешь кого-то наказать, накажи меня.

Он замешкался.

— Тебя?

— Я прошла в портал без спросу. Если хочешь на ком-то выместить гнев, это должна быть я!

— Ты не знала, что делала.

— Я знала! Меня растили с историями о фейри. Я оставляла подношения и жертвы твоему народу с детства. Неблагие земли — легенда, и я знаю опасности. Я не ела и не пила. Я почти ни с кем не говорила…

— Ты говорила с незнакомыми фейри? — перебил он.

— Я говорила с тем, кем нужно, и Бран помог мне вернуться. Что еще ты хочешь, Камень?

Он зло выдыхал.

— Стоило попросить моей помощи.

— Которую ты не смог бы предоставить! Ты застрял тут с остальными.

— Я дал бы тебе оружие! — закричал он.

Сорча закричала в ответ его же тоном:

— Я бы его не использовала! Я исцеляю, а не атакую, Камень!

— Я не Камень!

Стены трещали от его крика. Стена с резьбой за ней дрожала, пол сотрясался от силы его гнева. Он отвернулся от нее, плечи тряслись от гнева.

И страха, как она поняла, когда свет его кристаллов потускнел. Он боялся за нее, ждал, что она вернется, и это усилило страх.

Гнев Сорчи угасал.

— Тогда как мне тебя звать? — тихо прошептала она, шагая вперед. — Господин? Король? Лорд? Я не могу ничего предложить.

— Я бы дал тебе свое имя, если бы это было возможно.

— А почему это не возможно? — она осмелилась и коснулась рукой его спины.

Хоть кожу покрывала ткань, кристаллы было легко нащупать. Ее пальцы скользнули на рану, чтобы удержать его на месте.

— Ты уже знаешь мое имя.

— Человек с именем Туата де Дананн слишком силен.

— Почему? Ты боишься, что я прикажу тебе убить кого-то? Украсть?

— Я боюсь, что ты попросишь положить мир к твоим ногам, — он оглянулся через плечо, синие глаза пронзили ее спокойную решимость. — И это будет просто сделать.

Он пошел прочь от нее, каждый шаг был размеренным, словно он пытался не бежать. Ее ладонь соскользнула с его спины, с кристаллов, что жалили ее пальцы.

Она не остановила его, и вряд ли могла бы. Его сила пугала ее. Но ужас от его слов удержал ее на месте.

Она попросит мир?

Сорча не знала.

Она не сразу прошла в спальню. Сорча думала о вариантах значения его слов, об их отношениях. Это было заявление о намерениях?

Он что-то чувствовал к ней? Она что-то чувствовала к нему?

Она не была уверена. Его глаза были в ее снах, его тело интриговало, а не пугало. Она хотела его? Тело подсказывало, что такое было возможно.

Как такое могло сработать? Он был намного больше нее, он раздавит ее, если они попробуют начать отношения. И часть нее спрашивала, хотела ли она его или его защиту.

Он сделает ее шлюхой, какими были ее сестры? Плата за услуги разделяла доступных женщин и работниц?

Сорча боялась, что не узнает. И было ли это важно? Ее сестры давали наслаждение и поддержку тем, кто иначе мог это не получить. Если им нравилась эта работа, то они могли продолжать. Она не судила их.

Она вытащила камешек из грудей, посмотрела на резной мрамор. Ее разум успокоился, в мыслях остался один вопрос, что был выше остальных.

Он навредил бы Уне?

Камень легко встал на место, тяжелая дверь отодвинулась. Сорча хотела день, когда грохот камня о камень пропадет. Когда проход станет гладким и тихим от частого использования.

Она сбросила туфли, мох был мягким под ее гудящими ногами. Она столько давно уже не бегала по темному замку и порталу. Ее тело не знало, как справляться с адреналином и пришедшей за ним усталостью.

По пути к ванной она сняла всю одежду. Юбки и пояса упали на пол. Нижнее платье прилипло к ее коже, где кровь и жидкость пропитали слои ткани.

Вздохнув, она отодвинула плющ и увидела Уну у двери с гребнем в руке.

— Расслабься, — сказала Сорча. — Это я.

— О, хвала небесам, — пикси бросила гребень на пол. — Я бы не ударила его, милая. Я просто… просто…

Сорча подняла руку.

— Если он хотел тебе навредить, то ты имела право защитить себя. А теперь, если ты не против, я очень устала.

— Конечно, милая.

Уна быстро развязала шнурки нижнего платья Сорчи, сняла тяжелую ткань с тела Сорчи. Она прошла в горячий источник, вздохнув, когда ее мышцы расслабились.

— Ты принесла воду отсюда? — спросила она, когда Уна собрала ее нижнее платье, чтобы унести. — В первый день?

— Нет. Это королевская комната. Сюда не пускают низших фейри. Без разрешения.

— Но я не высшая фейри.

— Может, и высшая, — Уна пригляделась. — У тебя заостренные уши, хоть и меньше, чем я видела. Уверена, что ты не подменыш?

— Моя мама сказала бы мне. Она дружила с фейри, она растила бы их дитя с гордостью, — она хотела быть фейри, но Сорча сомневалась, что была с ними в родстве.

— У тебя нет предков из Подгорья?

— Я не знаю, и я никогда не управляла стихиями. Земля — просто земля, воздух — просто воздух.

— Тогда ты не фейри, — Уна покачала головой. — Не знаю, что ты за дитя, но точно не совсем человек. Эта комната не подходит для существ, как я. Говорят, что живые существа болеют и увядают, если им не подходит комната.

— Уверена, что это не миф?

— Многое — мифы, но в каждой истории есть капля правды. Магия тут посчитала тебя достойной жизни в этих стенах. Я не знаю, как и почему.

Не знала и Сорча. Было неправильно оставаться в такой комнате. Место было слишком хорошим и красивым для нее, она никогда еще не жила в такой красоте. Зачем начинать сейчас?

Уна ушла из комнаты, бормоча про хозяев и фейри, и Сорча слышала, как она ищет в сундуках одежду на ночь.

У нее было мало времени. Сорча коснулась кончиков ушей, подумывая, что в ней все еще есть немного от фейри. Но разве они не поняли бы?

Может, она никогда не узнает и не поймет это. Сорча потерла щеткой кожу, пока та не покраснела, убрала грязь из-под ногтей. Вода почти не поменяла цвет. Она быстро утекала в трещину на дне.

Уна отодвинула плющ, в ее руках была шелковая ночная рубашка.

— Идем. У тебя был сложный день.

— Прости, — Сорча посмотрела на нее, мокрые волосы спутались на ее плечах, развевались в воде. — Мне так жаль, что я использовала твое имя без разрешения. Я не хотела, чтобы ты пострадала, но это не повод так с тобой обращаться. Я использую имена фейри, хоть и знаю, какая в них сила.

— Ты не навредила, дитя, — Уна криво улыбнулась. — Ты спасла мою жизнь.

— Я бы хотела дать свое имя в извинение. Верю, ты хорошо будешь с ним обращаться.

Глаза Уны чуть не выпали. Она уронила ночную рубашку, и та упала на пол как умершая бабочка.

— Зачем тебе такое делать? Милая, это опасно. Ты не должна называть свое имя фейри! Никогда!

Сорча встала из воды, окутала тело полотенцем и протянула руку.

— Рада знакомству, Уна. Мое имя — Сорча из Уи-Нейлла. И я буду рада, если ты будешь теперь знать меня по имени.

Слезы катились по щекам Уны.

— Я не могу. Это не правильно.

— Прошу. Я далеко от семьи и друзей, а ты мне ближе всех. Я бы хотела слышать, как ты зовешь меня Сорча, по имени, и часто.

— Сорча, — прошептала фейри. — Ты — первый человек, давший мне свое имя.

— Используй его с умом.

— И с любовью, — сказала Уна. Она укутала плечи Сорчи полотенцем и потерла. — А теперь тебя нужно высушить и уложить спать.

— Хочешь поговорить о королеве?

— Позволь позаботиться о тебе. Я не хочу кошмары, милая.

Сорча почти ощущала боль потери. Уну изгнали сюда, она могла больше не увидеть семью. Решимость росла в Сорче. Она найдет способ отправить Уну домой. Всех — домой.

Они заслужили увидеть семьи. Заслужили свободу.

* * *

Эмонн ворвался в самую высокую башню замка, гнев кипел под кожей. Как она могла? Как она могла перечить ему в его замке без страха в глазах?

Она должна была переживать, что он сломает ее милую шею. И он мог!

Он вытянул руки, посмотрел на ладони, что забрали много жизней за долгие годы. Он ощущал плоть, слышал треск, когда ломался позвоночник. Его тело не было нежным.

Так он считал.

Но даже с бутылками виски, затуманившими разум, он был нежен с ней. Кристаллы на его ладонях не порвали ее кожу в крапинку.

Он откинул голову, тряхнул длинной косой. Не в крапинку. И не с изъянами, как он сказал ей. Эти веснушки были манящими звездочками, как брызги от кисти художника. Она была самым необычным созданием, что он встречал.

Голос его брата-близнеца Фионна раздался в голове:

«Тебе всегда нравились люди, брат».

Эмонн зарычал.

— Тебе нет тут места.

«Ты навредишь ей, как и остальным. Эти руки не могут уберечь эти нежные тела. Ты чудище, что все ломает».

Старые сомнения проникли в голову. Он хотел быть тем, кто мог касаться женщины и не переживать, что она сломается. Он хотел гладить нежную кожу, сжимать и ласкать, но знал, как это опасно.

И это злило его.

Он раздраженно взревел, ударил тяжелым кулаком по новому стулу в комнате. Дерево разбилось под весом кристалла и кости. Кусочки отлетели, порезали его руки.

Знакомая боль остановила его, он повернул руку. Плоть была рассечена, и кристаллы выросли сквозь мышцы и кожу. Они сияли, отражали свет, словно насмехались над ним. Они были красивыми, но в то же время и ужасными.

Он с отвращением опустил руку.

— Твой пыл доведет до беды.

Эмонн стиснул зубы от знакомого голоса.

— Зачем ты был у Неблагих, Бран?

— Я не должен приглядывать за твоей новой леди?

— Зачем? — Эмонн добавил сталь в голос, не позволяя другому фейри спорить. Бран мог обходить ответ до посинения.

— Были там дела.

— Ты не должен преследовать ее.

— Почему? — Бран вышел из тени, ухмыляясь. — Я делаю, что хочу, принц. Как и ты.

— Ты должен был защитить ее, раз был там.

— Она была в порядке. Справилась неплохо, как по мне. Проблема была лишь с порталом, — вороний глаз мерцал. — И, если честно, открыть его сама она не могла бы. Она не открыла бы его без крови фейри.

— А у нее этого нет? — Эмонн не был уверен.

— Нет. Я думал, что может быть, но сила проявилась бы, пока мы были на корабле. Она — не фейри.

— А как объяснишь уши?

Бран пожал плечами.

— Физическая деформация. Она странная, это точно. Знает, как управляться с фейри, всегда говорит «спасибо». Люди не благодарили меня веками.

— Они забыли о нас. Потому мы ушли.

— Но не она, — Бран кивнул на разбитый стул. — Полагаю, ты о чем-то сожалеешь?

— Уйди, Бран.

— Я тут. Я не хочу уходить до конца истории. Что ты собираешься сделать с ней? — Бран прошел к одному из кресел, растянулся на нем, не переживая. Он указал на удобной кресло. — Это занято. Остальные можешь ломать.