Сенсации Лари Викиликса: сборник рассказов по Варкрафту

В такую передрягу я не попадал со времен Великого Раскола. Думаю, даже королева Азшара пережила меньшее потрясение, когда ее шикарный дворец стал раскалываться на части и уходить под воду. А я — профессиональный ловец скандалов, интриг и сплетен — пережил настоящий шок, когда услышал ЭТИ слова. Святой Свет, Мудрые Предки, герои Азерота — кто-нибудь ответьте, за что мне это?

Но сейчас я был спокоен. Мой главный редактор – орк в котелке и с трубкой в зубах, — скрипнув креслом из кожи василиска, спросил:

— И что было дальше, Лари?

Редактор «По секрету — всему Азероту» Большой Джо был единственным орком во всем Азероте с развитыми творческими способностями. Владельцы Альянсовской газетки «Штормградский вестник» готовы были платить агентам ШРУ целые состояния, лишь бы они «случайно» убрали этого орка из мира бумажных войн. Большой Джо сводил с ума даже гоблинов, когда речь шла о том, как выгодней заработать на скандалах – шантажировать героя скандалов или рассказать о них на первой полосе? И этой зеленой горе мышц, этому влиятельному в Азероте дельцу, я должен был соврать, глядя прямо в глаза.

— Дальше мы прилетели на грифонах к гигантскому обрыву, на котором и стоял бывший Вождь Тралл.

— Тебе удалось поговорить с ним? — хищно сверкнул глазами Большой Джо.

Клянусь, он уже подбирал в уме варианты скандального заголовка — «Вождь Тралл отдал Трон за карточные долги» или «Тралл в сговоре со Стихиями и получит процент от разрушений мира».

— Ничего интересного, Большой Джо, — кисло сказал я, и это было правдой.

Ничего нового Тралл не рассказал мне. Вождь был подкован в разговорах с журналистами, и он был единственным, с кем у меня получались самые скучные, пафосные и патриотичные интервью.

— Проклятье, Лари! Говорил тебе, нужно было идти к Гаррошу. С этим дуболомом у тебя вышло бы отличное интервью.

— Ведь это было заданием Зискинда?

Джо выпустил облако ароматного дыма.

— Зискинда даже на порог Тронного зала не пустили! Эйтригг перехватил его. Ты представляешь, что он наговорил ему? Даже в газетёнке Вариана стыдятся публиковать такую дешевую пропаганду!

Большой Джо паниковал. Такое я видел всего один раз. Когда пришли вести о победе над Королем Мертвых. «Как победили?!» — не хуже Адского Крика вопил в своем кабинете Большой Джо. Война в Нордсколе принца-предателя кормила нас долгие годы. Спекуляция страхами — наша работа.

И теперь я знал — у Джо не было «горячего» материала на первую страницу. То, что зацепит взгляд и от чего сердце уйдет в пятки. Тема Катаклизма и разрушений тоже была благодатной, но ее не перемывали разве что только детские журналы-раскраски.

— И после Водоворота ты отправился? — как бы невзначай спросил Джо.

Я до последнего надеялся, что он не заметит этой траты в моем бюджете — срочная аренда целого дирижабля. Вот я дурак.

— В Ульдум, — сознался я.

— Предчувствие? — загорелся Джо. — Ведь откопал что-то, разбойник! А сидишь, меня пытаешь. Говори!

Я снова ощутил жар ульдумского ветра пустыни. Белые барханы ослепляли и тянулись до самого горизонта, а кругом — пустота. Наш караван ограбили и захватили в плен разбойники, каким-то чудом удалось вырваться и попасть в город полулюдей-полукошек. Врагов они встречали шипением и взъерошенной шерстью, но котята были вооружены до зубов. Звали они себя Рамкахенами. Я ходил в округе города Тол’Вир, и нюх — мой журналистский нюх на сенсации — чуял близость тайны. Но ничего не происходило. Котята точили когти и готовились к междоусобной войне. Геройски погибать мне не хотелось, освещать вести с полей было скучно и в скором времени пришлось бы ни с чем отправляться обратно в Оргриммар. Но близость сенсации обжигала шестое чувство сильнее металла, раскаленного до бела в кузнях Черной Горы.

По нелепой случайности в одну из моих прогулок песчаная гора под ногами обвалилась, и я кубарем свалился вниз. Когда пришел в себя, увидел вооруженных солдат, которые грузили ящики и снаряжали… танки! Саргерасова мать, это были самые настоящие гномьи танки среди песков забытого Светом Ульдума! И командовал этими солдатами гоблин.

Ха! Конечно! Кто же еще? Только гоблин, да еще какой. Самый опасный и богатый торговец оружия.

Шнотц.

Трубка выпала из клыкастой пасти Большого Джо.

— Шнотц в Ульдуме?! — Джо торжествовал. Теперь его воображение нарисует для передовицы достаточно горячих и пробирающих до дрожи заголовков. – Вот где мерзавец прятался столько лет! Давай сюда интервью, снимки, что-нибудь!

Мне не нужно повторять, что это был самый опасный гоблин в Азероте? Без меньшего страха я мог бы подойти к Смертокрылу и попросить автограф. Конечно, Большой Джо был бессердечным работодателем, но даже он, по большому счету, не особо-то рассчитывал хоть на какие-то материалы.

Но я протянул ему папку. Джо взял ее дрожащими руками, и я понял – сейчас я могу смело просить не только повышение, я могу просить даже руку его дочери, он не откажет.

— Не может быть, — шептал Джо, листая папку. — История всех его махинаций? Бухгалтерия продаж оружия Альянсу и Орде… Даже Кругу Кенария? Вот дровосеки, а! Тут материала на несколько номеров… Ну, ты даешь Лари Викиликс! Эти публикации настроят против тебя лидеров этого мира. До конца своих дней ты будешь скитаться по нейтральным территориям Азерота, ты готов к этому?

— Там еще про Культ Сумеречного Молота. Есть даже план эвакуации с их базы в Нагорье, — без всякой искорки сказал я.

Джо решил, что я заслужил отдых.

— Денька… два? Тебе ведь хватит?

Я кивнул.

Когда я свалился с бархана перед вооруженными до зубов охранниками Шнотца, я услышал рядом собой хриплый голос, который употреблял такие непечатные фигуры речи и настолько витиеватые обороты, что я воспылал гордостью к своему внезапному соседу. Неподалеку виднелась только потрепанная фетровая шляпа, надвинутая почти на самые глаза. Шляпа двигалась вдоль песочной баррикады, надежно скрывавшей нас от посторонних глаз, и материлась. Я пополз следом. Из всего потока слов я понимал только: «Древние обелиски», «что же вы творите», «Смертокрыла на вас нет».

Я оказался рядом с собеседником, которого вряд ли бы пустили в штормградский Собор Света, и он взглянул в мою сторону, как будто знал меня тысячу лет, не меньше.

— Слушай меня внимательно, друг, — сказал он мне. — На разговоры нет времени, так что я буду краток. Эти ребята, как я понимаю, хватают все без разбора и, похоже, уже растащили на части нужный нам аппарат.

Внезапно мы стали командой. Никчемный журналист, ищущий славы, и искатель приключений и древностей — Харрисон Джонс.

Не знаю, как бы отреагировал на это имя Большой Джо. Наверное, его лицо сначала бы побелело, как при новости о всемирном Катаклизме, потом покраснело бы, как было, когда Тралл ушел с поста Вождя. А потом он бы кричал еще сильнее, чем при падении Короля Мертвых. Потому что если Шнотц, теша свое самолюбие на заре карьеры оружейного барона, еще давал прессе интервью, то Харрисон Джонс для журналистов был самой неуловимой фигурой. Хуже него был только Бранн Бронзобород. Тот вообще – совершал открытия, назначал дату и место для пресс-конференции, но вместо себя присылал своих помощников. Никто и никогда не знал, где находится и над чем работает Бранн Бронзобород.

Я фотографировал наш каждый с мистером Джонсом шаг. Даже когда мы летели на угнанном вражеском самолете и расстреливали погоню, даже когда в древних залах ожили каменные статуи и погнались за нами, я не выпускал из рук фотоаппарата. Каждую минуту я думал о том, что нюх на сенсации не обманул меня. Я держал в руках такую сенсацию, какая не снилась даже Большому Джо.

Пока Харрисон Джонс не сказал однажды:

— Но ты ведь понимаешь, что не сможешь никому и никогда сказать об этом путешествии?

Я побледнел.

— Мистер Джонс, ведь это… Большой шанс… Для вас, — мямлил я.

Джонс по-доброму улыбнулся и протянул руку к моему фотоаппарату на плече.

— Лари, мне представился большой шанс здесь. Среди этих песков и древних статуй. И я не хочу, чтобы об этом писали в газетах. Сюда набегут гоблины, раскупят землю вдоль морского берега для отелей, будут возить туристов и днем, и ночью. Вот видишь, тот камень?

Камень был в два человеческих роста вышиной, мы обошли его вокруг, и я застыл в восторге и шоке. На камне было вырублено человеческое лицо, и глаза с вековой мудростью глядели куда-то вдаль.

— Что это? — спросил я.

— Думаю, один из древних обелисков Рамкахенов. Первым королям они воздвигали небывалые по размерам гробницы и статуи. Возможно, у этой статуи только лицо человеческое. Тело, скорей всего, мощное, кошачье.

— Как и у самих Рамкахенов.

— Именно, — улыбнулся Джонс и с материнской нежностью провел по щеке каменного исполина. — Пойми меня, Лари. Я не могу дать их в обиду. Древности беззащитны. Ты видел действия Шнотца. Остальной мир, хоть и не торгует оружием, но поступит с ними точно так же.

— Но что же мне делать? — безнадежно спросил я.

— Найдем тебе другую сенсацию. Ты ведь поможешь мне, Лари?

— Конечно, мистер Джонс. Что нужно делать?

— Прижмем Шнотца к стенке. В обмен на свободу древностей.

И хотя в последней момент природная хитрость и изворотливость позволили гоблину Шнотцу сбежать от нас на воздушном шаре, в моих дрожащих от восторга руках все же оказалась пухлая папка с описанием всех торговых действий оружейного барона. Эту папку я и передал Большому Джо, ни слова не упомянув о великом исследователе.

Но вы ошибаетесь, если думаете, что это и было моим самым большим потрясением, с которым не в силах сравниться даже стресс, пережитый королевой Азшарой. Когда перед нами с мистером Джонсом оказался древний саркофаг, обитый сверкавшим золотом и драгоценными камнями, и от восторга первооткрывателей мы потеряли дар речи, только ЭТО вернуло нас на землю.

Из закрытого саркофага доносились проклятия. Наверное, это особенность всех исследователей. Всех великих исследователей Азерота.

Среди стен веками заброшенного храма на окраине мира, из древнего саркофага, весь в пыли и песке вышел Бран Бронзобород. И во всем Азероте только я мог бы спросить его: «Что, черт подери, он тут делает?!».

Но зачем задавать вопросы, ответы на которые ты никогда не сможешь опубликовать ни в одной газете?...

19 мая 2011