Семь звезд

ГДЕ ПОГРЕБЕНЫ ТЕЛА — 3: КРАСНОЕ НА ЧЕРНО-БЕЛОМ

Скоби считал, что широкий костюм придает ему вид неловкого молодого человека из телевизионных комедий семидесятых. Ему не очень это нравилось, но Гарри настаивал на том, чтобы его репортеры выглядели модно. "Мы — местная газета, — вечно повторял редактор, — и должны быть приятны местным жителям". Он также настаивал, чтобы репортеры носили не слишком короткие, но и не слишком длинные волосы. Работа на газету "Вестник" напоминала отбывание воинской повинности.

Играя за рабочим столом в "веревочку", Иан Скоби мечтал о Флит-стрит. Даже, скорее, не о Флит-стрит, а об издательстве возле лондонских доков, в Докленде — почти все газеты национальной значимости Флит-стрит уже покинули. Номера "Кометы" и "Аргуса" выпускались доклендской "Пирамидой", принадлежащей компании "Лич Интернешнл".

Скоби был готов годами прозябать в этой тихой заводи на западе страны, прежде чем Дерек Лич предложит ему подключиться к бешено вращающемуся динамо "Кометы". Отчаянно требовалась "лошадка" — сюжет, "оседлав" который, репортер смог бы домчаться до финишной черты.

В принципе коллектив в "Вестнике" сложился нормальный. Единственной странностью, над которой не смели шутить в присутствии Гарри, была страсть главного редактора к сюжетам о герл-скаутах. На первой странице любого выпуска непременно красовалась фотография какой-нибудь чумазой феи с косичкой в момент совершения акта благотворительности.

Не так давно Скоби добился повышения: с именин и школьных пантомим он перешел на криминал. "Криминалом" в этом городке именовались разбитые окна в баре, пропавшие велосипедные насосы и украденные из сада яблоки. Когда возле города показалась одна из групп религиозной организации "Новая Эра", Скоби решил было, что это и есть его "лошадка", однако полиция без всякого шума отправила путешественников в болотистую пустошь.

— Самое время выпить чашечку "Рози Ли"! — провозгласил редактор, закончив передовую о муниципальных автомобильных стоянках, и оглянулся вокруг, желая найти человека, которого можно было бы подрядить заваривать чай.

Скоби отпустил резинки, и они щелкнули, ужалив его за пальцы.

— Иайн, — сказал Гарри, нарочито выговаривая лишнее "й". — Не соблаговолите ли позаботиться о чайнике?

У Скоби зазвонил телефон.

— Важный звонок, Гарри!

Он поднял трубку. На самом деле звонок вряд ли предвещал что-либо интересное. Еще одна корова, застрявшая в канаве. Или попытка навязать городу в побратимы потрепанную войной груду булыжника в бывшем Советском Союзе. Или отмененный концерт- карнавал…

Это был полицейский Грег Данфи, который не раз уже выпивал за счет Скоби. Обоим нравилось притворяться, будто Скоби — журналист, а Данфи — ценный источник информации.

— У меня кое-что есть, — сказал Данфи.

По отсутствию вступительного "когда-же-мы-сыграем-в-кегли-и-как-следует-надеремся?" репортер с уверенностью мог сказать, что произошло нечто такое, к чему Данфи отнесся очень даже серьезно. Скоби уловил еле слышное ржание дикой "лошадки", которую ему предстояло заарканить, укротить и отвести в редакцию "Кометы".

Ту машину, ничем не примечательную белую "хонду", Скоби нашел на расстоянии около двух миль от границы города по Экельзойской дороге. Выглядела она не разбитой, а просто неудачно припаркованной. Капот машины нависал над дорожной канавой, передние колеса утонули в грязи. Мотоцикл Данфи был прислонен к телефонной будке, а сам полицейский стоял возле автомобиля. Девушка же сидела на траве, будто расположившись на пикник.

Еще до того, как "стукнуть" Скоби, Данфи наверняка связался по рации с полицейским участком — все-таки требовалось гораздо больше пинт пива, чтобы достичь той степени преданности, при которой полицейский звонит сначала репортеру, а потом уже своему сержанту, — однако Скоби оказался на месте раньше.

Он припарковал "шкоду" — собственность "Вестника" — и вылез наружу. Увидев его, Данфи чуть не запрыгал от радости. Констебль был совершенно не в своей тарелке.

— Иан, следи за этой девчонкой.

Девушке не исполнилось еще и двадцати. Белое платье, светлые волосы заколоты назад. Симпатичная, но не сексуальная. Вполне здоровая. Гарри с удовольствием снял бы ее в костюме герл-скаута.

Данфи поскакал к кустам — полицейскому необходимо было справить нужду. Скоби взглянул на девушку, а потом на машину.

— Я вела осторожно. Просто свернула в сторону, чтобы объехать кролика.

Рядом со "шкодой" Скоби остановилась полицейская машина с пронзительно воющей сиреной. Приказав водителю заглушить ее, подошел сержант Слоумен. При виде Скоби он не слишком обрадовался.

Из кустов вернулся Данфи с блаженной улыбкой облегчения — и тут же побелел от ужаса, сообразив, что сержант приехал в тот момент, когда его не было на месте происшествия.

— Ты, — Слоумен ткнул пальцем в Скоби, — поезжай домой.

Скоби вытащил карточку журналиста.

— Здесь не написано "Никогда не попадет в тюрягу", — многозначительно предупредил сержант.

Репортер сделал шаг назад, не более. Слоумен остановился возле девушки и стал обдумывать ситуацию.

Скоби вспомнил, кто она — медсестра в общеобразовательной школе Эш-Гроув, как-то раз он брал у нее интервью по поводу слухов об эпидемии вшей. Девушку звали Элизабет Ятманн.

— Где остальные, Элизабет? — спросил Слоумен.

Она молчала.

Водитель Слоумена принялся копаться в машине Элизабет. Он открыл дверцу, и из машины выпал спеленатый сверток. Из одеяла высунулось белое лицо. Сверток был похож на большого грудного ребенка.

Водителю стало плохо.

— Где остальные, Элизабет?

"Хонду" взяли в кольцо полицейские машины, дорогу перекрыли в обоих направлениях, поставили знаки объезда. Слоумен настолько быстро создал кордон, что Скоби оказался внутри него, а не снаружи. Не желая признавать свою ошибку, сержант (который тоже чувствовал себя не в своей тарелке) позволил ему находиться рядом с условием, что журналист не будет попадаться под ноги.

Возникло замешательство по поводу того, что делать. Слоумен полагал, что машину Элизабет и страшный сверток не стоит трогать, пока они не будут осмотрены большим числом полицейских. Но ему все равно пришлось остаться с Элизабет один на один. Та улыбалась и старалась быть откровенной, если ей не задавали прямых вопросов. Всякий, оказавшись на месте происшествия, подумал бы, что она — жертва или свидетель…

Хорошая первая строка:

День угасал, сгущались сумерки. Для осени было довольно тепло, но уже тянуло холодком. Полицейские бесцельно бродили туда-сюда. Захолустные труженики ожидали профессионалов из Дувра.

Скоби юркнул в "шкоду" и заблокировал двери. Низко нагнулся и отыскал свой сотовый телефон, чтобы продиктовать текст машинистке "Вестника". Даже Гарри снял бы с первой полосы собственную статью об автостоянках, чтобы освободить место для Элизабет Ятманн.

Скоби ткнул клавишу автоматического набора № 1, потом отключился, не дождавшись окончания щелчков. Это его "лошадка", нужно отвести ее в правильную конюшню. Когда репортер загружал память телефона номерами, он записал только девять номеров, которыми пользовался постоянно. Оставшееся место Иан с надеждой заполнил номером, которым хотел бы постоянно пользоваться.

Скоби набрал "ноль".

На звонок тут же ответили.

— Ежедневная газета "Комета". Чем могу вам помочь?

Поначалу они хотели прислать корреспондента из Бристоля, но Скоби упорно стоял на своем. Он уже находится на месте и потому имеет преимущество перед другими репортерами; если они не возьмут его материал, он позвонит в другую газету. Через минуту его соединили с Рональдом Клузом, редактором "Кометы", отвечающим за криминал.

Клуз быстро оценил дело и передал Скоби машинистке.

"Всякий, оказавшийся на месте происшествия, подумал бы, что девятнадцатилетняя Элизабет Ятманн — жертва или свидетель…".

Не задумываясь, репортер надиктовал триста слов для статьи на первой полосе. Облекая ужас в прозаическую форму, Скоби ощущал прилив удовольствия.

— Как насчет фотографий? — спросил Клуз.

У Скоби и это было схвачено.

— Я мог бы найти для вас фотографию, только дайте слово, что вы позволите мне продолжать этот сюжет. Я вас не подведу.

— Меня никто не подводит, — сказал Клуз. — Дерека не подводит никто.

— Вам перешлют фотографию.

Скоби отключился и позвонил в "Вестник". Он попал на Джемму, художественного редактора, работавшую дважды в неделю, и попросил ее поискать снимки Элизабет (с чересчур большой выдержкой, так что ее белое платье слепило глаза), сделанные для неудавшейся статьи о вшах, а потом переслать их по номеру, данному ему Клузом. Таинственность насмешила Джемму, но она не стала спрашивать, что происходит.

Если Скоби усидит на полудикой "лошадке", все переменится.

Через день об Элизабет Ятманн писали многие. Но первым был он. "Комета" опередила всех:

Леденящая кровь веселая улыбка Элизабет украсила миллионы экземпляров газет.

Орды писак хлынули на запад Англии, похлеще фанатиков "Новой Эры" заняли все гостиничные номера в Сомерсете, измучили учеников школы Эш-Гроув, их родителей и учителей. Мало что уже можно было найти на поверхности, так что все стали раскапывать, подоплеку событий.

Никто ничего не подозревал. Такая милая девушка!.. Этому не было никакого объяснения.

Так как Скоби мог позволить себе быть щедрым, он работал местным гидом для представителей газет национального масштаба, рассказывая им, какие навещать бары. Его эксклюзивного интервью с Грегом Данфи оказалось достаточно, чтобы снова завоевать первую страницу "Кометы".

На третий день он вспомнил, что должен позвонить Гарри и уволиться.

Свидетели показали, что тринадцатилетний Криспин Туми обратился к Элизабет Ятманн с вывихом лодыжки после игры в футбол на утренней перемене. Медсестра предложила подбросить его до дома. Вместо этого она увезла ребенка в незнакомую местность (вряд ли она использовала свою машину — та была слишком чистой) и убивала его в течение пяти часов. Затем Элизабет поехала обратно в город. Увидев кролика, она попала в аварию.

Пропавшими без вести считались еще восемь подростков в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет. До сих пор думали, что они убежали и присоединились к бродягам. Все, кроме одного, учились в Эш-Гроув. Выяснилось, что четырех из них видели в последний раз, когда они направлялись к медсестре по незначительному делу. Элизабет ни слова не сказала о пропавших детях. Предполагалось, что они мертвы, но Скоби написал статью о поисках, выражая слабую надежду на то, что они могут вернуться живыми. Нужно это было и чтобы сдобрить ужас надеждой. Скоби обладал инстинктивным чутьем на такие вещи. За это Клуз похвалил его и выразил пожелание встретиться с ним, когда тот переедет в Лондон и приступит к работе в "Комете".

Это было самое прекрасное время в его жизни.

Родители Чудовища уже умерли. Единственным, кто хоть как-то напоминал ее приятеля, оказался потрясенный Тоби Кумбз, молодой человек, помогавший Элизабет поставлять провизию для школьных пикников. В газетах много раз мелькала фотография, сделанная на вечеринке в честь Хэллоуина, где Тоби и Элизабет, переодетые в колдунов, раздавали пунш из чаши с изображением скрещенных костей и надписью "ЯД".

На пятый день, поскольку Элизабет так и не начала говорить, "Комета" поместила на первой странице сюжет о нарушившей супружескую верность поп-звезде. В боковой колонке содержалось обещание рассказать о чудовищной медсестре на следующих страницах газеты, однако Скоби удалось всего лишь взять несколько интервью у бывшего директора школы Эш-Гроув, помнившего Элизабет еще ученицей. Оказалось, что она была герл-гайдом. Гарри оплатил свой отпуск на Майорке, продавая фотографии, на которых ведущий программы "Флаг отплытия" вручал Элизабет премию "За спасение жизни".

Скоби чувствовал себя так, будто его предали. От взгляда на звезду, застигнутую врасплох светом вспышки с некоей блондинкой в мини-юбке, с которой он надеялся сойтись по приезде в Лондон, Скоби охватила паника. Что, если в завтрашнем номере "Кометы" не будет и боковой колонки?

Репортеры, приехавшие первыми, уже перекочевали обратно в Бристоль и Лондон. Сюжет до сих пор не терял актуальности — в телевизионных новостях он освещался сразу же за большими международными событиями, — но с каждым днем терял свою значимость.

Скоби боялся, что "лошадка" вот-вот сбросит его.

Они встретились с Данфи за кружкой пива. Хотя полицейскому здорово влетело от Слоумена за то, что он первым делом позвонил Скоби, именно он был тем самым человеком, который, пусть даже по случайности, поймал убийцу. Данфи уже почти уразумел то, что Скоби знал с самого начала: сойдя с мотоцикла, чтобы проверить "хонду" в канаве, он совершил самый важный поступок в своей жизни.

— Вот медицинский отчет. — Данфи вытащил из куртки папку. — Я сделал ксерокс.

Скоби просмотрел отчет. Элизабет, естественно, подвергли серии исчерпывающих тестов, даже сделали рентген черепа в надежде найти опухоль, которая могла бы объяснить отклонения в ее поведении.

Он пробежал глазами множество медицинских подробностей и кое-что нашел.

— Мне нужно позвонить.

На следующий день его статья красовалась на первой полосе "Кометы":

Одетые в теплые пальто полицейские растянулись в неровную линию и побрели по влажной пустоши, отыскивая свежеперевернутый дерн. Серое небо предвещало мелкий дождик.

Корреспондент из "Зеркала" сделал Скоби комплимент по поводу его "жестокой девственницы". Теперь уже все средства информации — даже Би-би-си — называли Элизабет "девственной медсестрой-чудовищем".

— Как вы думаете, они что-нибудь найдут? — спросил Скоби другого журналиста, валлийца, нос которого приобрел малиновый цвет от чрезмерного употребления виски.

— Будем надеяться, что нет. Этого хватит еще на добрый месяц. Куда лучше, чем сбежавшая пума или девочка в колодце.

— Из-за чего такое происходит?

— Это витает в воздухе. В семидесятые количество преступлений — изнасилований, убийств, коллективных нападений — ежегодно возрастало на десять процентов. В восьмидесятые — на двадцать три процента. Теперь — на тридцать один. Это какой-то общественный вирус, какая-то эпидемия. Человек просто подхватывает эту хворь, идет и… убивает.

— Значит, вы будете рассматривать все под таким углом зрения?

Журналист фыркнул:

— Нет, конечно. Игрокам не нужна болтовня о философских заболеваниях. Им нужно найти, на что свалить вину. Обычно причина лежит где-то поблизости. Может, виноват сатанинский "хэви метал".

Коллекция лазерных дисков Элизабет была небольшой и вполне обычной: мюзиклы Эндрю Ллойда Вебера, легкая классика, используемая в телевизионной рекламе, группа "Возьми это". Никто не смог бы утверждать, что владение и бродвейской, и уэст-эндской записями "Кошек" могло привести к убийству девятерых детей.

Шеренга полицейских на что-то наткнулась, но это было всего лишь старое ведро, застрявшее в канаве.

— Есть ли связь с фильмами ужасов? — спросил Клуз.

Скоби об этом уже думал.

— У Элизабет нет видео.

— Жаль. А у ее приятеля?

Разговаривая по телефону, Скоби представил, как редактор с засученными рукавами меряет шагами шумный офис, а его верные корреспонденты подбегают к нему со свидетельскими показаниями и срочными сообщениями.

Скоби попытался вспомнить гостиную Тоби Кумбза. Парень отказался говорить с ним после статьи о "жестокой девственнице". Репортер задумался, не было ли клеймо "приятеля чудовища" хуже, чем открытое заявление о том, что он даже не занимался с ней сексом.

— У ее приятеля есть видео. Я уверен.

— Ну, так узнайте, смотрели ли они фильмы ужасов. Или порнографию. Или что-нибудь еще.

Скоби вообразил, как Тоби и Элизабет скромно сидят на разных концах дивана и смотрят "Лесси, возвращайся". Может, даже держатся за руки во время печальных сцен.

— Все занесено в компьютер, — объявила миссис Моррис. — Я могу точно сказать вам, что брал напрокат каждый из клиентов. Цифры поступают в главный офис и составляют рейтинговые таблицы.

Раньше заведение миссис Моррис называлось "Видеокассеты Валери". Теперь оно представляло собой звено в цепи магазинов. Выглядел магазинчик как точка торговли пищей быстрого приготовления, только вместо бургеров были кассеты.

Таблицы располагались на подставках поверх прилавка. На этой неделе первое место занял фильм "Где погребены тела-3". Постер, рекламирующий картину, возвещал, что она является "трехмерной поездкой в ад". Вместе с кассетой клиенту предлагались специальные очки.

— Вы не могли бы сказать мне, что брал Тоби Кумбз?

— Если я справлюсь с этим меню. — Миссис Моррис надавила на клавиши. — Вот, готово!

Принтер распечатал листок бумаги.

— Он не особенно часто берет кассеты. Меньше одной в месяц.

Скоби прочитал список. Единственным настоящим сюрпризом было "Пляжный мяч и Красотки "Кометы", главные роли в котором исполняли раздетые до пояса девушки — их фотографии были опубликованы на страницах газеты, — играющие в волейбол в замедленном темпе. Скоби подумал, не пригласил ли Тоби в тот вечер Элизабет, и представил себе фиолетовый румянец на щеках парня.

Все остальное было вполне обычным: "Трудный ребенок", "Во всем виноват посыльный", "Кокон", "Лучший стрелок", "Русалочка". В конце списка помещалось еще одно название, которое сюда не очень подходило: "Где погребены тела-3".

— Он, что, правда брал эту кассету?

За прилавком возвышалась вырезанная из картона фигура Роба Хакуилла, чудовища из серии фильмов "Где погребены тела": единственный глаз светился красным, поблескивали когти, сделанные из фольги.

— На него огромный спрос. Мы запасли много копий. Уже все его посмотрели. Дети обожают фильмы ужасов. Я-то сама больше люблю мюзиклы…

— Почему люди платят за то, чтобы их напугали?

— У вас есть подружка? Такие фильмы нравятся парочкам, потому что это повод прижиматься друг к другу во время страшных сцен.

Скоби представил себе, как Тоби ставит "Где погребены тела-3", и подбирается все ближе к концу дивана, где сидит Элизабет, — а рука его в это время ползет по подушкам за ее спиной, — испытывая непреодолимое желание наброситься на девушку, как Роб Хакуилл на капитана болельщиков. Он уловил отражение чудовища в голубых глазах Элизабет.

Заголовок в "Комете" гласил: "ДВА ЛИКА ЗЛА". Под ним красовались знакомый снимок улыбающейся Элизабет в шапочке медсестры и кадр из фильма серии "Где погребены тела", запечатлевший обнажившее клыки чудовище. В статье Скоби спрашивал, не затмил ли "Где погребены тела-3" рассудок Элизабет Ятманн, не пригласила ли она Роба Хакуилла в свою жизнь, или, может, Элизабет совершала все преступления по приказанию голливудского призрака? Он задавал вопросы, а тридцать три миллиона читателей "Кометы" отвечали потоком решительных "да".

Вечером "Облако-9", спутниковый канал, принадлежавший Дереку Личу, владельцу "Кометы", отменил премьеру комедийного боевика под названием "Вокруг ЦРУ" ради того, чтобы показать "Где погребены тела-3". После показа, собравшего самую большую аудиторию в году, зрители голосовали телефонными звонками по одному из двух номеров: один для тех, кто полагал, что фильм, вне всякого сомнения, стал причиной преступлений Элизабет Ятманн и должен уйти с экранов, другой — для тех, кто считал, что жестокие фильмы не оказывают влияния на общество. Лич обещал твердо держаться результата. Когда 78 процентов позвонивших сказали "нет" Робу Хакуиллу, он снял "Где погребены тела-3" со своего канала и пообещал больше никогда не показывать ни его, ни другие фильмы из этой серии. По крайней мере после показа в Хэллоуин на канале "Облако-9" марафона "От полуночи до рассвета", который, согласно рекламе, представлял собой "последний шанс увидеть" все пять фильмов "Где погребены тела". Марафон, вышедший в эфир следом за специальным выпуском новостей, посвященным делу Ятманн, также завоевал рекордное число зрителей.

По предложению "Кометы" магазины видеокассет неохотно убрали с полок "Где погребены тела-3" — после статьи Скоби он стал самым популярным наименованием в секциях ужасов — и попытались вернуть их распределителю. Компания отказывалась покупать пленки. "Комета" втихую перекупила кассеты оптом и устроила так, чтобы группы родителей и борцов за нравственность приняли участие в массовом сожжении пленок на той самой площадке, где жертвы Элизабет когда-то играли в футбол.

"Облако-9" взяло у Скоби интервью во время сожжения. Репортер уже начинал подумывать о том, есть ли у него будущее в газетной журналистике. Может, стоило податься из "Кометы" на телевидение?

— Необходимо прекратить показ этих мерзких фильмов, — искренне заявил Скоби. — Как долго еще нам терпеть грязь, забивающую слабые умы, и надеяться, что ими не овладеет безумие?

Некоторые из стоящих рядом одобрили его слова. Он уже был местной знаменитостью. Скоро Скоби сделается фигурой национального масштаба.

На следующий день дома у Скоби объявился Слоумен. Он едва сдерживал недовольство. Элизабет Ятманн хотела увидеть репортера. Она что-то собиралась сообщить ему — что-то такое, что можно было сказать только Скоби.

Он остался наедине с Чудовищем. Надзирательница, напоминающая Дольфа Лундгрена, стояла с наружной стороны двери, по ту сторону "глазка". Тюремная одежда Элизабет выглядела как перекрашенная в синее форма медсестры. Все, что она ни одевала, выглядело как медсестринская форма.

— Вы сделали меня знаменитой, мистер Скоби. Благодарю вас.

— Вы сами сделали себя знаменитой, Элизабет.

— Я не пропустила ни одного номера "Кометы". Когда я была маленькой, я хотела быть Красоткой "Кометы". Но моя грудь не выросла до нужного размера.

Если бы сейчас Элизабет позировала обнаженной, то собрала бы больший гонорар, чем принцесса Диана. Людям было бы интересно.

Скоби толком не знал, о чем спросить. За прошедшие недели ей задали тысячи вопросов, но свои секреты она сохранила. Вблизи она казалась еще обычнее, чем на фотографиях, которые надо было уж очень тщательно рассматривать, чтобы увидеть, как ее глаза светятся злобой. Ее светлые брови были почти незаметны.

— Вы смотрите фильмы ужасов?

Элизабет скорчила гримасу:

— Я пугаюсь. Однажды я посмотрела по телевизору половину "Не переставай кричать", а потом месяц мне снились кошмары.

— Вы помните "Где погребены тела-3"?

— Фильм, который брал напрокат Тоби?

— Да.

— Я прочла о нем в "Комете". Кажется, это что-то жуткое.

— Вы его смотрели?

Она ничего не ответила. "Вестнику" Тоби заявил, что этот фильм ему дали по ошибке. Тогда он хотел взять "Когда приплыли киты". Ни одна из национальных газет не ухватилась за такой поворот сюжета.

— Это Роб Хакуилл, чудовище, заставил вас делать… то, что вы сделали?

Элизабет улыбнулась:

— Если это поможет "Комете", мистер Скоби.

И тут впервые за все время он почувствовал, что боится ее.

— У меня есть кассета с фильмом, Элизабет. Я смотрел его. Пытался понять.

— Надеюсь, вы не в одиночестве его смотрите? Вы до смерти себя перепугаете.

Это был просто глупый фильм ужасов. Резиновое чудище выпрыгивало из темноты, кетчупом рисуя на тренированных телах подростков полосы. Громкие звуки и плохая музыка. Смерть со взрывами и нехорошие шутки. Очень трогательно.

Элизабет уже исчезла с первой страницы. Поиск пропавших детей слишком затянулся, чтобы быть интересным. А в интервью психиатров звучало слишком много сложных слов.

— Там все о Малышке Милене и Барри Гатлине.

Малышка Милена была боснийской сиротой, прилетевшей в Лондон за счет Дерека Лича, чтобы сделать пластическую операцию лица, сильно пострадавшего от ожогов. Барри Гатлин был американским комедиантом, попавшим в перестрелку с полицией Лос-Анджелеса после нарушения правил дорожного движения.

— Я хочу помочь "Комете", мистер Скоби. Я хочу сказать вам, где найти…

Она захихикала, как тринадцатилетняя девчонка.

— Скажем так, — и, подражая хриплому голосу, которым рекламировали американские фильмы ужасов, Элизабет произнесла: — Я хочу рассказать вам, где погребены тела…

Если он не уведомит полицию, у него будут неприятности. Но если уведомит полицию, придется делиться. Скоби задумался, как можно сообщить в полицию и сохранить свое право первенства.

Он позвонил Грегу Данфи.

Они встретились с констеблем во время ленча, чтобы выпить в баре "Храбрый солдат" в местечке Олдер. Отсюда до города было девять миль. Данфи вернул одну из копий "Где погребены тела-3", принадлежащих "Комете".

— Так и не смог досмотреть, — признался он. — А вот Джимми и Мэнди понравилось. Ужасы их не пугают.

Дети Данфи ходили в Эш-Гроув. Джимми состоял в одной футбольной команде с Криспином Туми.

Скоби сунул видеокассету в карман пиджака.

— Она сказала мне, где сделала это.

— Боже!

— Она говорит, что дети все еще там.

— Господи Боже!

— Ты и я, мы опередим детективов из Бристоля. Мы сами найдем это место. Я напишу, будто мы нашли доказательства по ее намекам.

Данфи залпом допил пиво.

В свое время у родителей Элизабет, погибших в автомобильной катастрофе, в Олдере была маленькая ферма. Из-за спада в экономике они сильно задолжали по закладной. Теперь банк выставил это место на продажу. Несмотря на дурную славу, которую приобрел дом, где в детстве жила Чудовищная Медсестра, на ферме было тихо.

— Парни из бристольского департамента все здесь прочесали.

— У Элизабет была тайная каморка.

— Мы копали чертовы ямы везде…

— Это не под землей.

Они с трудом отворили ворота и зашагали по грязной дороге по направлению к дому и сараю.

— Я должен позвонить Слоумену.

— Сперва нужно удостовериться, что Элизабет нас не разыгрывает. Известно, что серийные убийцы могут лгать.

Дверь сарая была открыта. Они вошли. Хотя внутри было пусто, строение все еще хранило запахи сена и навоза. Скоби взглянул наверх, на плоский деревянный потолок. Снаружи крыша была двускатной, покрытой рифленым железом.

Он поискал веревку, о которой рассказала ему Элизабет.

— Победа.

Веревка была намотана на торчащий из земли вертел. Непосвященный человек мог подумать, что это всего лишь часть ленты, на которую должны были крепиться тюки соломы. Он отвязал веревку и сильно дернул. Вверху затрещал потайной люк, и на Данфи свалилась веревочная лестница. Констебль взвизгнул и съежился.

— Волшебство, — сказал Скоби.

Из проема в крыше поплыл отвратительный запах. Репортер знал, что следующие несколько минут будут неприятными.

— Ты захватил фонарь? — спросил он.

— На мотоцикле?

Скоби выудил свою зажигалку и засветил огонек.

— Этого должно хватить.

— Ты что, туда полезешь?

— Вот что я тебе скажу: давай звони Слоумену.

Скоби проверил, работает ли вспышка на его фотоаппарате. Он сделает собственные фотографии. Эксклюзивно. Официально. "ЖУТКОЕ ЛОГОВО МЕДСЕСТРЫ-ЧУДОВИЩА".

Данфи попятился назад, по направлению к двери сарая. Вокруг него разлился дневной свет. Скоби полез наверх, во тьму. Он поднял свою зажигалку в люк и просунул голову в тайник Элизабет.

Зловоние обвило его голову, словно цепь.

Рука наткнулась на какую-то твердую и морщинистую поверхность, под которой угадывалось нечто мягкое, влажное и легко поддающееся. Он чуть было не потерял опору на лестнице. Маленькое лицо, искаженное, как все в фильме "Где похоронены тела-3", находилось совсем близко к его лицу. Дрожащий свет зажигалки придавал движение его будто резцом нанесенным чертам. Скоби подтянулся внутрь низкого чердака. Расстояние между деревянным полом и жестяным потолком не превышало четырех футов.

Как Элизабет заставляла детей влезать по лестнице? Для маленьких это, по-видимому, было игрой. Для более взрослых, по крайней мере мальчиков, — обещанием.

У Скоби, сидящего в тайнике в окружении мертвых детей, закружилась голова. Рядом с люком стояла парафиновая лампа. Огонь зажигалки обжег пальцы. Может, лучше рассмотреть все как следует, чем догадываться по очертаниям. Он зажег лампу и отвернул фитиль.

Каждый дюйм тайника — жестяная крыша, каменные стены, деревянные брусья — был оклеен бумагой.

Черно-белое не скрывалось под слоем красного, но на нем виднелись темно-коричневые брызги, которые наверняка вначале были красными. Элизабет словно коконом окружила себя газетными вырезками. Красотки "Кометы" — чередующиеся груди и улыбки — мелькали среди заголовков и фотографий из новостей. По стилю причесок Красоток Скоби догадался, что она начала оклеивать тайник еще в начале восьмидесятых, когда ей не было десяти лет.

Присутствовали здесь и знаменитые заголовки:

"ГЕРТЧА ГАУЧОС!" с войны за Фолклендские острова.

"ПОВЕСИТЬ ХУСЕЙНА!" с войны в Заливе.

"ЭЛВИС УМЕР ОТ СПИДА? — НАШ МЕДИУМ РАСКРОЕТ ПРАВДУ".

"ОПАСНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ: ХОМЯЧОК И ГОЛЛИВУДСКИЙ КРАСАВЕЦ".

"УБИРАЙСЯ, БРЮССЕЛЬ!".

"ЗАПЛАТИ НАЛОГ И ВЫИГРАЙ "ФОРД МОНТЕГО".

Подробности развития политической позиции Дерека Лича:

"МЭГГИ ЗАДАЛА ТРЕПКУ КИННОКУ".

"ПРАВИТ МЭГГИ".

"МЭГГИ ДОЛЖНА ОСТАТЬСЯ".

"МЭГГИ ДОЛЖНА УЙТИ".

"МЕЙДЖОР ЗАДАЛ ТРЕПКУ КИННОКУ".

"ПРАВИТ МЕЙДЖОР".

"МЕЙДЖОР ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ".

"МЕЙДЖОР ДОЛЖЕН УЙТИ".

Войны, футбол, общественные выступления, лото. Королевские любовные истории, королевские свадьбы, королевские разводы. Стачки, скандалы, сезоны собачьих укусов, секс, мыльные оперы, спутниковое телевидение.

Все вырезки были из "Кометы".

Майра Хиндли, Питер Сатклифф, Деннис Нильсен, Джек Потрошитель, близнецы Крэй, Черная Пантера, Тэд Банди, Джеффри Дамер, Дэвид Кореш, Иван Грозный, Фредерик Уэст.

С десятков передовиц "Кометы" смотрели убийцы и преступники. Заголовки рассказывали о "поместьях чудовищ", "страшных домах", "зверских расправах топором", "вооруженных осадах", "жутких логовах", "извергах", "безжалостных взглядах", "улыбках убийц", "машинах смерти", "дьяволах".

В детстве Элизабет Ятманн хотела попасть на страницы "Кометы", позировав раздетой до пояса, но ее грудь не выросла до нужного размера. Она нашла иной способ претворить свое желание в жизнь.

Такой сюжет не продашь.

Скоби стал решительно сдирать газетные вырезки с поверхностей, к которым они были приклеены. Старая бумага расползалась и крошилась.

Срывая листы, он старался держаться подальше от трупов. Разом отвалились словно покрытые мхом фотографии Красоток, слипшиеся от сырости. Через щели между жестяными листами крыши проникли лучи дневного света. Чердак был достаточно маленьким, чтобы совершенно очистить его за небольшой период времени. Он успеет раньше, чем Данфи вернется вместе со Слоуменом.

Скоби смял вырезки в ком величиной с подушку и выбросил его через люк. Ком развалился на земляном полу сарая. Он легко соберет его и перенесет в машину. Позже все это будет сожжено.

Оглянувшись в последний раз, репортер отметил, что хорошо поработал. От коллажа из газет, созданного Элизабет, не осталось и следа.

Еще один штрих. Он вынул из кармана "Где погребены тела-3" и прислонил кассету к брусу. Ему бросился в глаза резиновый оскал Роба Хакуилла. Казалось, чудовище в рамке на обложке кассеты клянется отомстить.

На следующий день заголовок "Кометы", как и ожидалось, звучал так:

Адвокаты Элизабет начали мямлить что-то о злостных результатах влияния Роба Хакуилла. В Голливуде Аллан Кейз, английский создатель "Где погребены тела", отказался от комментариев. Снордлий Свеннсон, исландец, режиссер "Где погребены тела-3", был слишком занят, чтобы сказать что-либо достойное цитирования. Он снимал "Полицейского Мелового периода", кассовый фильм, летом собравший сто тысяч долларов — его Свеннсон заполучил после удачи в работе над продолжением фильма ужасов.

"Облако-9" устроило дебаты о воздействии насилия в фильмах ужасов на впечатлительные умы. В дебатах участвовали Мораг Дафф, член правого крыла лейбористской партии, "борец за нравственность", и Шелли Карлайл, кинокритик, редактор "Международного журнала ужаса на киноэкране" по прозвищу Бешеный.

Шоу вел Скоби, включившийся в поток информации.

— Я думаю, необходимо принудить тех, кто полагает, будто насилие на экране не имеет последствий, подтвердить свою точку зрения, — сказала Дафф. — Под угрозой находятся жизни людей. Когда убивают детей, странно требовать свободы слова. Спасение одной жизни, без сомнения, стоит того, чтобы избавиться от массы вредоносного мусора.

Аудитория в студии с ней согласилась. Кто-то поднялся и заявил:

— Даже если фильмы ужасов не приводят к ужасным результатам в действительности, мы сможем без них обойтись. На всякий случай надо запретить это дерьмо.

Шелли Карлайл, которая была привлекательна своеобразной готской красотой, выглядела возмущенной и взволнованной. Она хотела что-то сказать, но вмешался Скоби:

— Шелли, — с трудом выговорил он, — если бы вы были в том сарае, то никогда больше не смогли бы смотреть фильм ужасов.

В первый день разбирательства судья заметил, что ему кажется "очень возможным" то, что Элизабет находилась под влиянием фильма "Где погребены тела-3".

В "Комете" Скоби писал:

На следующий день в магазин "Видеокассеты Валери", выбросивший все фильмы ужасов, вломились хулиганы, побросали на пол записи комедий с участием животных и подожгли их. Миссис Моррис, жившая в квартире на втором этаже, едва не задохнулась в дыму, но ее вовремя спасли. "Комета" назвала ее "следующей жертвой проклятия Роба Хакуилла".

В парламенте Мораг Дафф призвала к тому, чтобы запретить "книги и фильмы ужасов", и получила поддержку противоположной партии по поводу проекта закона, вводящего новые строгие постановления. Британское бюро классификации кинофильмов отказало в сертификации фильмам Уэса Крейвена, Квентина Тарантино и Мартина Скорсезе. Джонни Фэйт, безработный монтер, взятый при ограблении пятого почтового отделения, заявил, что стал вести преступную жизнь по приказу Роба Хакуилла. Комнату ужасов музея мадам Тюссо и лондонское Подземелье пикетировала группа заинтересованных родителей. С собравшимися говорили Скоби и Мораг Дафф.

Би-би-си объявила об открытии сезона фильмов Хаммера под названием "Рождество с Фрэнком и Дрэком", но их тут же пришлось снять с эфира из-за волны общественного протеста. Сеть газетных киосков, один из холдингов Дерека Лича, отказалась закупать журнал "Бешеный", и его перестали публиковать. В библиотеках убрали с полок книги Шона Хатсона, Аллана Киза и Джеймса Херберта, выдавая их на руки по письменному требованию только тем, кто мог предоставить доказательства, что им больше восемнадцати. Издатели поменяли обложки уже вышедших в продажу книг Стивена Кинга и Клайва Баркера, представляя авторов как "мастера темной интриги" и "короля художественной магии". "Облако-9" показал "Апокалипсис сегодня" с сохранением ругани и насилия, но удалив при этом со звуковой дорожки строку "ужас… ужас".

Питер Пол Патрик, признанный виновным в ряде поджогов, взорвал бомбу в частном клубе, где крутили старинные фильмы ужасов. Пять человек погибло во время просмотра второй пленки фильма 1943 года "Привидение Генри Олдрича". Патрик заявил, что пришла пора "избавить мир от Роба Хакуилла и его учеников-извращенцев". С ним согласились пятьдесят семь процентов читателей "Кометы".

На протяжении слушания дела Элизабет Ятманн была вежлива, но сказала очень немного. Она ни разу не заикнулась о том, что находилась под влиянием или хотя бы смотрела фильм "Где погребены тела-3", однако этого и не отрицала. Ее адвокаты стремились доказать, что ею руководил призрак Роба Хакуилла и что ее нельзя обвинять за совершенные деяния. Преступницу отправили в психиатрическую клинику "Бродмур", предположительно на всю оставшуюся жизнь. В своем заключительном слове судья повторил замечания по поводу фильмов "Где погребены тела". Премьер-министр пообещал принять меры.

Он был слишком занят, чтобы толком устроиться в своей новой квартире, поэтому все было упаковано в коробки. За месяц работы в "Комете" Скоби получил больше, чем за год в "Вестнике". Гарри, Джемма и другие ребята из "тихой заводи" скинулись и на прощание купили ему в подарок большой словарь. Скоби воспользовался им только один раз, раздумывая над тем, назвать ли кабинетного министра "пидофилом" или "педофилом". В конце концов его зам исправил это слово на "обидчика детей".

Скоби начал встречаться с Лиззи Триллинг, занявшей второе место в состязании на звание Красотки года. У нее были странные груди, напоминающие огромные геморроидальные шишки. Ее соски уже ничего не чувствовали. Когда Лиззи призналась ему, что сначала хотела стать медсестрой, он утратил эрекцию.

Клуз использовал его только для главных сюжетов, таких как частные грешки знаменитостей и насильственные преступления. Будучи представителем "Кометы" во время кампании по борьбе с фильмами ужасов, Скоби сам превратился в знаменитость. Какие-то журналисты даже стали совать нос в его личную жизнь, однако "Комета" — владеющая исключительными возможностями — их отпугнула.

Когда в поместье на севере Лондона разразилась война за рынки сбыта наркотиков, Скоби первым из репортеров оказался на месте происшествия. Он протащил фотографа под пулями, одетый в бронежилет.

— Сюда, мистер Скоби, — сказал почтительный сержант полиции. "Комета" являла собой самое закон и порядок. Ее читали многие полицейские. — Мы убрали зачинщиков этой заварушки.

Окна дома закрывали железные ставни, дверь была выломана. На часах, как рыцарь у ворот замка, стоял вооруженный полицейский. Скоби заметил в каменной облицовке выбоины от пуль.

— Здесь располагался местный штаб банды торговцев зонком.

Зонк, новый наркотик, производимый из кокаина, совсем недавно начал проникать на британский рынок. Соперничество между нарокодельцами приводило к многочисленным стычкам.

Скоби перешагнул через коврик у порога. В коридоре все еще стоял дым. На обоях с выпуклым рисунком виднелись подтеки крови. Закрепленные на лестнице ковры хранили следы автоматной очереди.

Фотограф несколько раз снял Скоби, бродящего по дому.

— Здесь был их командный пункт. — Полицейский указал на холл. — Грязновато тут.

На линолеуме были нарисованы очертания трупов. Кровью забрызгало смятый ковер из газет — недавних номеров "Кометы". С нескольких написанных Скоби статей улыбалась Элизабет. Комната была забита дорогой техникой: компьютеры, факс, телевизор высокой четкости, видеомагнитофон. На стенах висели вырезки с Красотками "Кометы". Пухлые губки Лиззи — такие же силиконовые, как и ее грудь, — посылали воздушные поцелуи с полудюжины цветных фото.

— Какая пленка в видеомагнитофоне? — спросил Скоби.

Полицейский попытался нажать на кнопки рукой в толстой перчатке. Выдвинулась кассета.

— Держу пари, какой-нибудь ужастик, — сказал сержант. Он посмотрел на торец и прочел: — "Проект "Кометы": официальная история войны в Персидском заливе". Точно говорю: они смотрели бомбежки.

Сержант открыл свой портфель, предназначенный для улик, и вытащил кассету.

— Засунь-ка ее в магнитофон, сынок. Шеф любит, когда все чисто.

Он передал своему помощнику копию фильма "Где погребены тела-3" и подмигнул Скоби.

— Должно же быть объяснение всем этим преступлениям и насилию, да?

Не в состоянии заснуть, Скоби оставил Лиззи лежать на кровати с открытым ртом — спать в другом положении она не могла — и тихо прошел в пустую гостиную. Стульев здесь еще не было, однако "домашний кинотеатр" — подарок от Дерека Лича, заслуженный на новой работе, — был целиком установлен. Скоби сел на ковер и стал смотреть "Где погребены тела-3". У него еще оставалось несколько копий.

Знай своего врага, подумал он.

Каждый раз, когда Скоби смотрел фильм, тот менялся. Скорее всего это была иллюзия. Некоторые из сцен, сохранившихся в его памяти как незначительные, расширились. Изменились лица некоторых актеров. Кассеты были словно погодки: похожи, но не во всем. У каждой копии имелись свои особенности.

Он смотрел "кассету Тиффани". Сцена, где Тиффани, первая жертва Хакуилла, занималась любовью с приятелем, после чего он превращался в чудовище, шла дольше и была более живописной, чем на других копиях. Тиффани работала медсестрой. Во время любовной игры ее приятель вставил в ее эрогенные точки иглы для акупунктуры. Хакуилл превратил их в шприцы и наполнил женщину адским огнем. Она раздулась от удовольствия — по всему ее обнаженному телу стали лопаться вены — и взорвалась от оргазма.

Скоби казалось, что "кассета Тиффани" больше волновала его, чем другие: "кассета Адама Кисса" (в ней было больше сцен-разговоров), "кассета Роба" (в ней чудовище издавало больше криков) и "громкая кассета" (здесь было больше тяжелой музыки). "Кассету Тиффани" он смотрел чаще всего.

Тиффани немного походила на Элизабет. Почти все женщины и некоторые мужчины немного походили на Элизабет.

Если бы законопроект, внесенный Мораг Дафф, был подтвержден, Скоби пришлось бы заплатить штраф в 50 фунтов за каждую кассету "Где погребены тела-3". Он подумывал, не избавиться ли ему от них, но тогда он остался бы в темноте, беззащитным. Пока он продолжал смотреть "Где погребены тела-3", его не мог заметить Роб Хакуилл.

Он по кадрам прокрутил сцену смерти Тиффани, стараясь различить, какое киноволшебство заставило ее умереть.

"Риал Пресс", книгоиздательская фирма Дерека Лича, поручила ему срочно написать книгу о Чудовищной Медсестре и о "страшных результатах просмотра фильмов ужасов". Назовет он ее, разумеется, "Где погребены тела". От "Группы заинтересованных родителей" и обычных граждан хлынул поток писем. Мораг Дафф, согласившаяся написать предисловие к книге, пригласила Скоби и Лиззи на обед в Ланган. Весь вечер она подбрасывала репортеру реплики для статьи. Все, что говорила Мораг, произносилось резким тоном и было достойно цитирования.

Переписанные по пятому разу копии всех фильмов из серии "Где погребены тела" шли на черном рынке по цене, превышающей 500 фунтов. С таможен сообщили, что переведенных на датский язык фильмов ужасов было задержано больше, чем порнографических лент. Питера Пола Патрика вернули под опеку психиатров. Скоби выяснил, что, будучи мальчиком, Патрик испытал жестокое обращение, а также что его бабушка и дедушка, издевавшиеся над ним в детстве, были похожи, по крайней мере на фотографиях, на актера Бориса Карлоффа.

Скоби знал фильм "Где погребены тела-3" так хорошо, что мог воображать его в бесконечных вариациях. Порой он был Адамом Киссом, героем-журналистом, истязаемым призраком убийцы, о котором написал. Порой — Робом Хакуиллом, щелкающим когтями в поисках мести. Порой Тиффани становилась Лиззи, и каждая часть ее тела, кроме груди, вздрагивала во время любовных сцен. Порой же Тиффани превращалась в Элизабет, наполнявшую чашу с пуншем, на которой было написано "ЯД".

В офисе Клуз передал ему конверт.

— Письмо от твоей девушки.

Это была записка от Элизабет с предложением помочь в написании книги. Она мечтала прочитать о себе что-нибудь еще. Скоби показал письмо Клузу.

— У нее мания известности. Потому-то она и позволила себя поймать.

Скоби засомневался, все ли так просто.

— Сам подумай. Она оставила восьмерых детей на чердаке, где их убила, но въехала в канаву с Криспином на заднем сиденье. Почему она не бросила его вместе с остальными?

— Не понимаю.

— Все слишком затянулось. Анонимность пришлась ей не по вкусу. Ей даже не нравилось убивать этих детишек. Она ждала, что рядом появишься ты и сделаешь ее знаменитой.

— Не обязательно я.

Клуз пожал плечами:

— Нет, но ты ее доктор Ватсон, ее Босуэлл. Она такое же произведение "Кометы", как Лиззи Триллинг, принцесса Ди или Мораг Дафф. Или я.

В офисе Скоби называли "охотником на чудовищ". Кличка прилипла к нему, ее стали использовать знакомые полицейские.

— Для этого вам понадобится крепкий желудок, Охотник, — сказал инспектор Холлис. — Там на ковре просто бойня.

Они стояли на лестничном пролете дома в Сохо, перед квартирой, которую использовала для своего дела молодая женщина, называвшая себя "Ариан". Ее настоящее имя было Джун Лоутер.

Детектив толкнул открытую дверь. В ноздри Скоби ударил знакомый запах. Смерть всегда пахла чердаком Элизабет.

— Ее раскромсали, как головоломку.

Она числилась третьей. Как и все остальные, Ариан была проституткой, но не уличной. Внизу не обнаружилось никакой записки, предлагающей "полногрудую модель" или "мисс Строгость". Клиенты должны были знать ее адрес. Возможно, убийца был одним из них.

Первая жертва, Тереза Готтсчок, звала себя "Тиффани". Это прозвучало, как зов трубы для боевой лошади. Статья, написанная Скоби о Готтсчок, была озаглавлена:

Он ожидал, что следующей жертвой будет Нэнси, как и вторая жертва Хакуилла в фильме "Где погребены тела-3", но ее звали Мьюриел Боун. Тем не менее в общественном сознании между ними установилась связь. Во всех статьях, посвященных преступлениям, неизвестного убийцу стали называть "истинным Робом Хакуиллом".

Скоби осторожно обошел вокруг Ариан, которая была разрезана на куски и разбросана по полу. Поверх тела лежала полиэтиленовая пленка, но неровные пятна крови показывали места, где пленка пристала к открытой ране. Черные волосы разметались, словно подводное растение, заключенное подо льдом.

Холлис сказал:

— Этот Хакуилл — больной парень.

— Это один и тот же человек? — спросил Скоби.

— Он оставил свою визитку.

На зеркало была наклеена кровью Красотка "Кометы". Не Лиззи, но могла быть и она. Убийца нарисовал пунктирные линии на теле улыбающейся Красотки. С тем же успехом он мог бы пририсовать маленькие ножницы с надписью "разрезать здесь".

На месте убийства Тиффани такой Красоткой была Лиззи.

С помощью щипчиков Холлис снял фотографию и убрал ее в чистый пластиковый конверт. Полиция согласилась со Скоби в том, что следует воздержаться от публикования этой детали в выпусках официальной прессы — таким образом из расследования могли исключиться преступления, совершенные в подражание этим.

— Ну как, может, нашли маленькую черную книжку?

При обысках на квартирах остальных жертв не было обнаружено никаких следов адресной книжки или списка клиентов. Предполагалось, что убийца унес с собою все, что могло выдать его имя.

— Наш красавчик любит красоток, — сказал Холлис. — Надо пригласить его судьей в конкурсе "Красотка года".

Из крохотной кухоньки послышался скрежет. Скоби и Холлис подскочили на месте.

Стейси Коттерилл раздвинула занавесь из шариков. Детектив выглядела слишком молодо, чтобы попасть на фильм "старше восемнадцати".

— У нее был компьютер, сэр, — сказала Коттерилл. — Я нашла файл под названием "Поцелуи". Сейчас распечатываются имена и адреса.

Холлис широко ухмыльнулся:

— Прямо как Криппен. Его поймали, потому что он не был знаком с новой техникой.

— Сэр, список снабжен примечаниями. Подробными примечаниями.

Инспектор посмотрел вниз на Ариан:

— Ну, кто тут у нас умная девочка?

Пока Клуз заканчивал свою речь, Скоби и Холлис стояли в дальнем конце комнаты. Они находились возле вершины пирамиды предприятий Дерека Лича в Докленде. Клуз обращался к собравшимся на семинар, посвященный рыночной стратегии "Кометы". Лич желал, чтобы информация с семинара была распространена по всей его империи средств массовой информации.

— Когда Дерек выкупил "Комету", она была безнадежна, — говорил Клуз. — Это был самый скучный таблоид в Британии. Скучнее, чем многие широко известные газеты…

Со стороны людей в костюмах послышались натянутые смешки.

Список клиентов Ариан включал несколько знакомых имен. Алистер Гарнетт, высокопоставленный государственный служащий, оказавший помощь Мораг Дафф с составлением законопроекта против фильмов ужасов, любил делать это "как обычно", но всегда "быстро заканчивал". Скоби с удивлением обнаружил, что самой Мораг не удавалось "собраться с духом" и что ей это "нужно позарез". Ни один из них не был подозреваемым, истинным Робом Хакуиллом. Это подтверждалось многочисленными алиби, добытыми в щекотливых интервью.

Среди большого количества анонимных клиентов, заслуживших унизительные оценки, единственным, кто мог оказаться подходящей кандидатурой, был Рональд Клуз. Ариан отметила, что он становился "груб, затем плаксив".

Инспектор Холлис попросил Скоби облегчить его работу. Скоби прекрасно понимал, как сложно будет написать об этом статью. В адрес "Кометы" не должно прозвучать ни одного обвинения. Но Рональд Клуз сам являлся "Кометой". Редактор был любимцем Дерека Лича.

— Дерек подумал и о "Красотках", — продолжал тем временем Клуз. — Дерек подумал обо всем. После того, как Дерек стал владельцем газеты, в семидесятых годах тираж увеличивался в среднем на десять процентов каждый год. В восьмидесятых — на двадцать три процента. В девяностые — на тридцать один.

Цифры звучали устрашающе знакомо.

В затененном углу виднелась высокая фигура, скрытая в полумраке. Скоби подумалось, что ею мог быть сам Дерек Лич, которого он еще ни разу не встречал лицом к лицу, но тот отвернулся, оставшись неузнанным. Необычным выглядело то, что, находясь в помещении, он был в черной шляпе с нависающими полями и длинном черном пальто.

Клуз стоял перед широким окном, закатом превращенным в зеркало. Отражение точно повторяло его движения. Отражение было очень похоже на Роба Хакуилла. Скоби понял, что его начальник и есть убийца.

Тихонько подошла Коттерилл и наклонилась близко к Холлису.

— Сэр, мы проверили его рабочий стол, — кивнула она в сторону Клуза. — Он хранил сувениры.

Холле скорчил гримасу.

Семинар завершили вежливые аплодисменты. Люди в костюмах ушли. Клуз посмотрел на Скоби и детективов. Человек-тень все еще оставался на месте, наблюдая.

— Рональд… — начал Скоби.

Клуз повернулся и взглянул на свое лицо в зеркале окна. Оно исказилось — обнаженные зубы, красные глаза.

— Хакуилл — это он, — сказал Холлис.

Клуз ударил головой в стекло. Оно треснуло по всей длине, засвистел вечерний ветер.

Холлис стал пробираться вперед между стульями. Скоби просто стоял и смотрел. Клуз выбросился в окно.

Официально истинный Роб Хакуилл оставался на свободе. Лич заключил сделку с Холлисом. После развода Клуз стал заполнять свой дом страницами с фотографиями Красоток. Должно быть, мысли о девушках полностью владели им долгие годы.

Лиззи появлялась теперь не часто. Она получила роль проститутки в фильме о Джеке Потрошителе, но съемки прекратились, когда распространители видеокассет, испугавшись ярлыка "фильм ужасов", забрали свои деньги. Тогда Лиззи согласилась на роль в картине с участием Красоток, принадлежащей "Комете", под названием "Влажные дыни". Этот фильм отличался от первого.

На каждом месте преступления, где побывал Скоби, он обнаруживал "Комету". В нее заворачивали рыбные палочки. Наклеивали заголовок на стену. Вырезали из картинки лицо или грудь. Оставляли специальную цветную вклейку о разводе в королевской семье. Полиция аккуратно избавлялась от улик, снова и снова оставляя кассету с одним фильмом из серии "Где погребены тела" вместо газеты.

Кассеты становились редкостью. Его собственный запас иссякал: магнитофон зажевал "кассету Адама Кисса", а "громкую кассету" пришлось отдать Холлису, чтобы тот положил ее под болтающиеся ноги подростка-самоубийцы. В основном он смотрел "кассету Тиффани".

Скоби чувствовал, что стал близок Робу Хакуиллу как брат.

На неделе, когда "Комета" в ответ на испуг Европейского Сообщества, вызванный губчатой энцефалопатией, опубликовала серию рецептов с использованием "лучшей британской говядины", Скоби получил посылку из Бродмура. Элизабет прислала ему одобренный "Кометой" пирог с говядиной, который испекла сама. В записке она спрашивала о том, как продвигается работа над книгой.

Он сел и озадаченно уставился на пирог.

Через месяц после того, как предложенный Мораг Дафф (заслужившей прозвание Тряпичная кукла) законопроект стал законом, по всем главным городам Великобритании начались массовые сожжения фильмов, книг, комиксов и журналов, содержащих ужасы. Издатели серии новых антологий ужасов в мягких обложках были осуждены по закону Дафф и провели по три недели за решеткой. Один писатель в очках, названный светочем движения "мизерабилистов", приковал себя к ограждению снаружи Парламента, и толпа закидала его мусором. Полиция организовала ряд утренних налетов на дома коллекционеров книг и фильмов ужасов, конвоируя жалких преступников на глазах у их соседей, пока из домов выгребали груды пресловутых улик.

За время освещения продолжающейся кампании против ужасов тираж "Кометы" возрос на сорок четыре процента. Поскольку зонк превратился в наркотик, который покупали безработные, а подражатели Роба Хакуилла совершали серийные убийства в Кардиффе и Манчестере, количество насильственных преступлений также увеличилось на сорок четыре процента.

Скоби стал избегать просьб об интервью. Он включал свой автоответчик и никогда не отвечал на звонки из средств массовой информации.

Каждую ночь он смотрел "кассету Тиффани". Возможно, это была последняя копия фильма "Где погребены тела-3" во всей Великобритании. Теперь он знал, что фильм ни в чем не виноват: Чудовище жило где-то ближе.

Однажды ночью фильм прервала реклама, которой раньше на этом месте не было.

Две Красотки "Кометы", одетые только в трусики бикини, прыгали вокруг человека, который сидел и читал газету. Заголовок гласил: "ХАКУИЛЛ ДОЛЖЕН УЙТИ". Из-за газеты выглянуло оскаленное лицо. Единственный красный глаз подмигнул Скоби. Роб Хакуилл сказал:

— Тебе нужно повеселиться, ведь правда?

Девушки прижались к чудовищу, он воткнул свои когтистые лапы в их мягкие животы, и острые пальцы вышли наружу через груди. Потек силикон.

— Что это такое: красное на черно-белом? — спросил Роб Хакуилл и ответил: — Газета.

Холлис не представился, но Скоби узнал его голос.

— Охотник, ответь, — сказал полицейский, — я насчет истинного Роба.

Скоби поднял трубку.

— У Ариан имелась копия списка. Копия попала в другую газету. Они укажут на Клуза. Скажи Личу, что в этот раз я не могу прикрыть "Комету".

Холлис повесил трубку.

На экране Хакуилл проталкивал Адама Кисса через внутренний коридор. Скоби понял, что у него не хватит времени добраться до запечатанного дома Клуза, выбросить фотографии Красоток и оставить там "кассету Тиффани". Все откроется.

Он сам был виноват в этом. Ведь это он поселил в общественном сознании мысль о том, что корень насильственных преступлений находится где-то в средствах массовой информации. Поскольку время ужасов ушло, их место должно занять что-то другое.

Например, "Комета". Газета, детище Дерека Лича, распространялась и действовала на людей — таких, как Элизабет, Питер Пол Патрик, Клуз, торговцы зонком.

Телефон зазвонил снова. Скоби поднял трубку до того, как успел включиться автоответчик.

— Ты знаешь, кто это, — произнес голос, глубокий, почти американский. Скоби не был уверен, кто звонит — Дерек Лич или Роб Хакуилл. — И ты сам знаешь, что делать.

На экране Хакуилл вцепился в Адама Кисса, его рот расширился, чтобы охватить голову жертвы.

Фильм не был источником тьмы. Она исходила из Пирамиды в Докленде. Скоби служил ей так же, как служили ей Элизабет и Клуз. Он не волен был выбирать свое будущее.

Скоби стал рыться в неразвернутых подарках на новоселье. Клуз подарил ему как раз то, что нужно. Электрический нож на батарейках. Наверное, такой моделью Клуз пользовался и сам.

Чтение инструкции заняло тридцать минут. Перед использованием нож необходимо было включить в розетку на три часа. Это не могло обескуражить репортера, он скоротал время, два раза прокрутив "кассету Тиффани". То, что он планировал, означало исчезновение фильма и ему подобных. Скоби рассеянно пожалел о потере, но "Комета" должна была двигаться вперед.

От нажатия на кнопку лезвие зажужжало. В порядке эксперимента Скоби тронул им упаковку из полистирола, и та с визгом разлетелась на сотни крошечных снежных шариков.

Скоби достал записную книжку и заказал гавайскую пиццу с приправами в фирме, где в качестве посыльных использовали девушек. Затем связался с одной "восточной массажисткой", работавшей на дому, и попросил ее немедленно прийти. На автоответчике Лиззи Скоби оставил сообщение с просьбой позвонить как можно раньше, чтобы забрать "срочный" контракт, пришедший от ее агента. Потом репортер набрал номер автоответчика детектива Коттерилл и пригласил ее заглянуть вечером, чтобы дать интервью для его книги.

Он решил, что этого будет достаточно. Четыре кандидатуры.

Скоби уселся в откидывающееся кресло перед телевизором, держа в одной руке электрический нож, а в другой — пульт от видеомагнитофона. Ради эксперимента он запустил нож в воздухе, приходя в восторг от жужжащего лезвия, потом перемотал назад "Где погребены тела-3". Надо посмотреть кассету еще хотя бы раз, перед тем как появится одна из тех, кому он позвонил.