Семь ветров

Глава 34

Кирилл

В своей комнате не было нужды изображать радость на лице. Кирилл упал на кровать и, заложив руки за голову, несколько минут тупо втыкал в потолок. Но дела не ждали все же пришлось собраться с мыслями и пойти к Доку. Хорошо, хоть перед ним не нужно разыгрывать веселье. Похоже, что он настолько поглощен работой, что не замечает ничего. А ведь это хорошо и для него, ведь только вчера напивался с горя.

По дороге он встретил Тора, который вышел из сытого транса, когда команда собралась за столом. Вик его уже накормил, и котяра шел опять в кают — компанию спать.

— Разжиреешь. Пошли лучше со мной. — И Тор послушно зашагал рядом, но возле медпункта начал принюхиваться, а когда двери открылись, то вообще зашипел и пулей полетел в обратную сторону. Кириллу и самому стало плохо от ударивших в нос запахов. А открывшаяся ему картина была еще интересней. Перед стойкой пробирок скорчился Дик. Рядом стояла полупустая тарелка. Левой он держал мензурку и аккуратно наливал розовую жидкость в кипящую колбу, а вот в правой была вилка и, судя по всему, ею недавно пользовались.

— Как ты в такой вони жрать можешь? — Дик поднял вилку вверх. Кирилл остановился и подождал, пока тот доцедит свою жидкость.

— А я нос заткнул. — И когда Док обернулся, то Кирилл увидел, что из его носа торчит два больших ватных тампона.

— И как успехи?

— Я знаю жидкость — ее используют для стимуляции. Вернее для внушения того, что лечение помогает. Иногда только от того, что человеку внушают, что он здоров он вылечивается.

— Так она законная?

— Нет. Это сильный концентрат. Саму жидкость выдают под строжайшим контролем. Да и дорогущая она. А концентрат вообще…

— Вообще?

— Да я не могу его воссоздать. Я жил с парнем, который был гением. Однажды он создал в кустарных условиях Т34.1

— А Т34.1 это что?

— Нейро — стимулянт. Он ускоряет реакцию и полностью убивает боль. Он его сделал, чтобы побить обидчика, да едва не убил. Если бы фармацевтические компании не начали бороться за него, то светило бы ему лет…

— Не важно.

— Короче, я смог сжать одну дозу в два кубика. — Док показал небольшую запаянную стеклянную ампулу.

— Почему в ампуле?

— Препарат дорогой, потому, что распадается от взаимодействия почти с любым веществом. А самое главное, что активны как раз именно побочные продукты распада. Но и они не вечны

— Быстро распадаются?

— Минут десять.

— А вкус у него есть?

— Он внутривенно вводится.

— Нужно знать, что у него за вкус.

— Тогда меня не беспокоить три часа.

— Пить будешь?

— Я похож на самоубийцу?

— Не понял.

— Без комплекса восстанавливающих препаратов, я от этого инвалидом могу стать.

— А тот на ком мы его используем?

— А его что жалко?

— Нет, но если он станет инвалидом, нам это помешает.

— Ничего ему с одного раза не будет. Ну, может немного чувствительность понизится.

— Хорошо. Но ты проверь все, чтоб не сильно его прижало. — Кирилл уже выходил из медпункта — да, а если смешать его с водой, то сколько надо, чтобы человек выпил?

— Примерно три ампулы на стакан.

— Тогда нам нужно примерно пол литра.

— Дом загипнотизировать?

— Не имеет значения.

— Реактивы нужны.

— Подсчитай сколько надо и заходи завтра. — Кирилл с хрустом потянулся — Спокойной ночи.

Утро было легким. Указания розданы, чай выпит. Сергей исполнил свою задачу, и Кирилл купил восемь мини буров — совершенных, экологически чистых и дорогущих по местным меркам. Время оставалось, и Кирилл, с легкой душой, помчался к Тине. Внезапно разбогатев, он немного изменился. Раньше, увлекшись красивой девушкой, он мог потратить последнюю десятку на красивую розу, но сейчас он действовал в рамках разумного — купил три прекрасные, на его взгляд, цветка, хотя мог позволить себе весь цветочный. Кирилл стал ходячей записной бухгалтера — четко помнил кому и сколько дал, где и сколько потратил, а также знал свои расходы на несколько дней и расходы корабля приблизительно на месяц вперед. Судя по его подсчетам, они должны будут обанкротиться примерно, через месяца четыре.

Прекрасным цветам не судилось быстро добраться до вазы. Они благополучно свалились со столика, на который были брошены. Куртка не долетела до вешалки, а футболка была просто брошена на пол.

Перед встречей Кириллу пришлось выбриться, только так Тина смогла загримировать его лицо. Он очень переживал, как воспримет Тодескини свежий, хоть и уже полностью затянувшийся шрам. Но Тина справилась, шрам выглядел старым, примерно лет на пять точно.

— У вас очень интересное предложение молодой человек.

— Моя работа — заинтересовать потенциального клиента. — Говорил Кирилл, смотря на лежащие перед собою три вилки и три ножа.

— Ну, может, закажем что‑то. — Тодескини сделал знак рукой, и официант поднес меню.

— Мистер Тодескини, ввиду особой специфики моего предложения, не могли бы мы найти более укромное местечко. Подальше от чужих глаз и ушей.

— Предлагаю покушать, а потом приступить к переговорам.

— Согласен.

— Так из чего хотите начать.

— С супчика.

— Не разбираетесь в столовых приборах?

— Нет. — Кирилл впервые пожалел, что не прослушал курс этикета. Почему‑то тогда ему показалось, что нужно поднажать на основы ксенолингвистики.

— Я буду касаться указательным пальцем к нужной вилке, а ей соответствует нужный нож. — В голосе хозяина ресторана проявилась отцовская опека, и как это расценивать Кирилл пока не понял. Возможно это было большим минусом в переговорах, а возможно он сумеет вывернуть все в нужную ему сторону.

— Согласен. — Кирилл не стал заказывать экзотических блюд и наедаться. Ростбифа и салата ему вполне хватило. Он вежливо попросил совета насчет вина, объяснив, что любит сладкие вина, а его идеалом является домашнее вино бабушки. Хмельное и сохраняющее вкус винограда.

— Да? Значит, предпочитаете молодые вина?

— Ввиду своего возраста предпочитаю пиво всем винам.

— Ну, это не только от возраста зависит! — Тодескини говорил с удовольствием. — У меня есть маленькая броварня и там варят пиво по старинным немецким и чешским рецептам.

— От недавнего времени предпочитаю ель.

— Можно заказать. — Предложил Тодескини

— Не соответствует еде, насколько я могу судить.

— Хорошо, тогда я думаю, что знаю, какое вино вам понравится. Что же вы не едите?

— Боюсь притупить торговые инстинкты вашими деликатесами.

— Тогда хватит. — Тодескини отодвинул от себя тарелку. — Не против, если вино нам подадут в кабинет?

— Отнюдь!

— Прекрасно. — Добродушно отозвался Тодескини. Но когда они зашли в кабинет и хозяин сам разлил по бокалам вино, то Кирилл понял, что имеет дело с человеком привыкшим диктовать свои цены. — Назовите свою цену.

— Два миллиона за два ящика. Разрешение для вас достать — пустяк.

— Я согласен. Отпустите моего сына.

— Я его не держу.

— Выгоните его.

— Не могу, он отличный работник.

— Продайте его.

— Вы готовы торговать сыном?

— Не надо иронии.

— Хорошо, я оцениваю вашего сына в восемь миллионов.

— Многовато я бы сказал, но вы получите эту суму. — Челюсть Кирилла отвисла, и, чтобы привести ее в движение, молодой торговец залпом осушил бокал вина.

— Мистер Тодескини, я не собираюсь торговать людьми.

— Я могу предоставить вам более квалифицированных специалистов.

— Да не надо мне никаких специалистов. У меня уже есть команда, и я ею доволен. Не собираюсь я ими торговать. Меня может черт — те куда еще занесет и я хочу иметь команду, которой смогу доверять. Если я сейчас продам вашего сына, то поставлю крест на капитанской карьере. Команда не будет мне доверять. Если наберу новую, то начнут ходить слухи. Не продам я вашего сына, и хватит об этом.

— А я ведь смогу сломать вас. Санкции, проверки и тому подобное…

— Попробуйте. — Кривая улыбка появилась на лице Кирилла. — По крайней мере, антигероем для вашего сына стану не я, а вы.

— Ну почему бы ему просто не пойти в армию, где из него выбьют всю дурь.

— Да потому, что парень он серьезный. Нет у него ненужной дури.

— В его возрасте. — Тодескини, отрицающее, махнул рукой.

— Я ведь не многим старше, а когда получил корабль, то быстро повзрослел. Я не могу похвастаться удачными сделками, но по себе чувствую, что изменился. Кроме того на вашем сыне будет лежать ответственность, а именно она заставляет взрослеть. Ответственность, а не обязанность. Давайте так. Я перепишу контракт с Виком на год. Ну, в общем, стандартно, но только через год он может покинуть корабль. Уговорите его до той поры, и он вернется, а пока хочет пускай работает на меня.

— Хорошо вывернули, молодой человек.

— Согласны?

— А куда я денусь. Не становится же врагом ему на всю жизнь. Пусть получит свой пряник. Плети его, похоже, не волнуют.

— А теперь к нашим баранам.

— Да согласен я на ваше предложение. Сразу еще был согласен. Мне ведь цена не столь важна. Главное престиж заведения. Некоторые клиенты за неделю здесь оставляют такую суму. Через три дня у меня будет разрешение.

— Может тогда еще по бокалу? С вином вы точно не прогадали — даже лучше чем у бабушки. — Тодескини засмеялся.

— Нет, тогда отведайте уж моего эля.

— Кирилл отпил глоток и немного удивился.

— Не слышу восхищения.

— Интересно, — Кирилл отпил еще один глоток. — Но пару дней назад я пил эль получше.

— Чье производство? Земля или Кловыри?

— Клен.

— Не может быть, лучший эль на Клене варят у меня! — заволновался Тодескини.

— Возможно это просто дело вкуса. — Успокоил его Кирилл.

— Возможно, но кто его варит?

— А вы обещаете не вредить этому человеку?

— Я бизнесмен…

— Вот и я о том же… — перебил его Кирилл.

— Обещаю, нет, клянусь не вредить ему.

— Это владелец маленького бара. Он варит его сам.

Когда Кирилл вернулся на «Семь ветров», Вик готовил соус к спагетти. Его лицо выражало… наверное жуткую изжогу.

— Что у нас на ужин? — Джон уселся за столик.

— Паста — без особого энтузиазма ответил Вик.

— Кислая?

— Почему кислая?

— Ну, ты же кислый.

— Да потому, что кончилась моя Одиссея.

— Почему?

— Сдаст меня Кирилл.

— Не думаю. Мне кажется он из тех, что всегда что‑то доказывают и не изменяют своим принципам. — Вик что‑то пробормотал. — Да не кисни ты раньше времени. Вернется — все узнаем.

За ужином все старались подбодрить Вика. Всегда больно, когда разбиваются мечты; свои или чужые — неважно. Правда некоторым субъектам это приносит радость — как предыдущей команде. Но среди нового экипажа «Семи ветров» таких не было. Каждый из ребят когда‑то о чем‑то мечтал и скорее всего мечты не сбылись. Мечты, как звезды, так близки и ярки и в то же время к ним невозможно прикоснуться. Каждый вдруг вспомнил о чем‑то своем — о том, что не сбылось. У кое — кого на лице появились улыбки и жуткая ностальгия о потерянном детстве. Потом пошли рассказы о полетах на зонтике, о попытках переделать пылесос на реактивный рюкзак. Стало весело — и все забыли о том, чем это веселье было вызвано.

Кирилл слышал смех и решил сам посмеяться. С серьезным лицом он зашел на кухню. Налил себе стакан воды и, став спиной к команде выпил, подождал, когда все взгляды упрутся ему в затылок и только после этого развернулся.

— Что? Чего вы на меня так уставились. — Кирилл повернулся и направился к двери. — Кстати, Вик, твой отец оценил тебя в восемь лимонов. — Кирилл развернулся и посмотрел на реакцию команды. Кое‑кто сочувственно смотрел на Виктора, а некоторые на капитана. — А вот наркотическую приправу он оценил только в два. Жаль, что не наоборот. Шесть лишних миллионов нам бы не помешало. — Кирилл улыбнулся своей однобокой улыбкой. Вик непонимающе поднял глаза, а Джон дружески толкнул его в плече.

— Я же говорил, что рано киснуть.

— Завтра подпишем контракт на год с возможностью продления. Может, за этот год, твой отец будет терроризировать только тебя. Всем спать, рано отчеты и предложения.