Семь рыцарей для принцессы

Урок 5. Сколько теорию не учи — студентки все равно на преподавателей смотрят

Ночь в одной комнате с двумя подозрительными типами самым скверным образом сказалась на настроении Стефании, и на утренней зарядке она была неудержима, оставив большую часть скептически настроенных парней с открытыми ртами. Ситри беспокоилась, хотя кому, как не ей, знать, что Стефания по своим физическим показателям куда сильнее, чем кажется на первый взгляд. А внешность, как известно, чаще всего обманчива.

Один из их новых соседей, Альберт, умудрился за пару часов вывести из себя даже суровую телохранительницу. Непрерывно болтал, что-то спрашивал, тут же перебивал и принимался рассказывать какую-то чепуху. Стефании было известно, что особенно безмозглые мужские особи таким образом пытаются произвести на девушек впечатление. Вот только какое именно впечатление хотел произвести на них этот назойливый блондин, он, видимо, и сам не знал.

Его друг, Герман, напротив, за целый вечер и двух слов не произнес, не вылезал из своего угла, но Стефания до сих пор краснела, припоминая их самую первую встречу. Пожалуй, этот парень был даже красив. Волосы теплого каштанового цвета мягко вились, закручиваясь в колечки на шее, тяжелый взгляд карих глаз светился умом и немного — тщательно скрываемой иронией. Кроме того, он высок и складен, но не такой длинный и тощий, как Альберт. И умел не навязывать свое общество.

— Мы пришли, хо… Стефания, — пробасила Ситри и кашлянула. — О чем вы задумались?

— Не вы, а ты, — машинально поправила она и нахмурилась, злясь на себя. — Ни о чем. Пошли в класс.

Аудитория была довольно небольшой, светлой и — Стефания поморщилась — очень шумной. Курсанты гомонили, кружили по кабинету беспорядочно, как сонные мухи, только что не сталкивались между собой. За время путешествия Стефания успела немного отвыкнуть от такой многолюдности. Она окинула бардак прищуренным взглядом и целенаправленно промаршировала к незанятому столику. Бросила на него сумку и чинно присела на стул. Определенно, сегодня ее все раздражало.

— Эй, детка! — к парте подкатил какой-то невнятный субъект в мятой форме, которая как бы мяться и не должна. — Как тебя зовут? Не припомню, чтобы мы раньше встречались. Ты хорошенькая.

Он был рыжим, наглым и неопрятным. Стефания решила никак не реагировать на его присутствие и продолжила смотреть прямо перед собой. Если дураков игнорировать, они отвяжутся, по крайней мере, обычно срабатывало.

— А я Рене, — не унимался парень. — Ты одна си…

Грозная тень упала на него сзади, оказавшись не менее грозной и тяжелой рукой Ситри. Она молча схватила Рене за волосы и с силой ткнула лицом в стол.

— Она со мной, — услышал он суровый голос, и парта еще сильнее вжалась ему в щеку. — Есть возражения?

У Рене не оказалось возражений, особенно после того, как мимо проплыла красавица Дзюн Мэй и одарила униженного парня ехидной улыбочкой. То есть это ему показалось, что ехидной, для остальных же в лице Дзюн вообще ничего не поменялось.

Когда Ситри уселась рядом, а курсанты стали обтекать их стол по широкой окружности, дверь снова распахнулась, и в кабинет вошли Герман и Альберт, причем последний сонно позевывал. Его мутный страдальческий взгляд нашел Стефанию.

— О! Смотри, это наши девочки!

Герман резко выпрямился, будто ему штырь в спину вставили. Казалось, после несдержанного возгласа Берта все уставились в их сторону. И не то чтобы он в этом предположении был так уж неправ.

— Что ты сказал? — Ситри начала подниматься с самыми угрожающими намерениями. — Я что-то не расслышала.

Стефания хмыкнула и скрестила руки на груди. Останавливать подругу она не собиралась. А предупредить, что Ситри не слишком жалует, когда с ней обращаются, как с обычной девчонкой, они вчера как-то забыли. Ну, с кем не бывает.

— Ну… Наши, эээ… — заблеял Берт, и Герман отвесил ему стимулирующий подзатыльник. — Ничего. Я ничего не сказал. Да, Герман?

Огромные груди Ситри замерли в сантиметрах от его вскинутых ладоней. Осознав, что еще немного, и он бы за них схватился, Берт смертельно побледнел и отшатнулся, отдавив другу ногу. Форменные ботинки имели очень тяжелую подошву и металлические набойки, так что взвыл Герман неожиданно для него громко. Альберт принялся извиняться, буквально повиснув у него на плече, Ситри замерла напротив, грозно уперев руки в бока. И в итоге только Стефания заметила приход преподавателя.

— Это Эрно… — услышала она восторженный шепоток за спиной. — Тот самый Дамиан Эрно…

Чем же он так знаменит, Стефания уже не услышала. Прозвучал сигнал к началу урока, и учитель, чуть припадая на одну ногу, подошел к столу и, игнорируя кафедру, сел за него. Парта, облюбованная Стефанией, располагалась как раз напротив, третья в ряду, и она отлично видела жуткий рубец на лице учителя, начинающийся чуть ниже виска и белесой змейкой уходящий под ворот рубашки.

Берт и Герман поспешили занять места позади своих соседок. Последним ввалился Ролан и сел на самой галерке.

— Все заткнулись, — голос Эрно, хоть и был довольно тихий, легко перекрыл все волнения. — Замечательно. Говорить можно, когда я спрошу, выходить можно, когда я разрешу. Задавать вопросы можно — смотри пункт первый.

— Но как же отпрашиваться, если говорить первому нельзя? — удивился Вуди и озадаченно надул губы.

— Поэтому для идиотов я разделил это на два разных правила.

Вопросы сразу отпали.

— В вашем расписании это занятие числится как базовые основы теории и практики магических потоков. Так вот, не верьте. Нет такого понятия — теория магии. Есть только практика. И не важно, как хорошо вы изучите эти самые базовые основы, — хрипловатый, точно простуженный, голос учителя изобразил нечто похожее на каркающий смешок, — вооруженные только ими, вы сдохните в первом же бою. Ах, да, мне же запрещено внушать курсантам такие мысли, как я мог забыть?

И снова этот зловещий смешок. Стефанию он пробирал до костей, как ледяной ветер, хотя к последнему она привыкла. Учитель Эрно выглядел молодым. Издалека. Но Стефания обладала достаточно хорошим зрением и интуицией, которую принято называть женской, чтобы разглядеть обожженную кожу запястий и тонкие белые шрамики на широких сильных кистях. А еще у Дамиана был очень взрослый взгляд, таким смотрят не на залитый ласковым солнечным светом кабинет, а на поле боя, выбирая момент для атаки. Определенно, первый урок Стефанию не разочаровал, пусть он и только начался. Сильных людей она привыкла уважать.

— Но сейчас уже давно никто не воюет, — подал голос кто-то с задних рядов. — И никто не собирается подыхать.

— Плохо усваиваете правила, молодой человек, — учитель сцепил пальцы и с хрустом их выгнул. — Это было первое предупреждение.

Второго Стефания получить бы не хотела, и незнакомый ей любитель глупых замечаний тоже.

— В учебниках, которые вы, надеюсь уже взяли в библиотеке, на первой же странице дана схематическая классификация магии. Мы будем рассматривать ее на протяжении ближайших десяти занятий, и если за это время вы ничего не поймете, то это не моя вина.

Чем дольше Стефания слушала, тем больше симпатизировала Эрно. В отличие от лучащегося лживым добродушием декана Кишмана, он был настоящим мужчиной, а не казался им. Ситри раздобыла все необходимое на первое время, в том числе и нужные учебники. Означенная таблица занимала весь разворот, и Берт, сидящий позади Ситри, испустил тоскливый вздох.

— Слабак, — пробормотала Стефания и взялась за ручку, приготовившись конспектировать. Взгляд Германа холодил затылок, впрочем, возможно ей это только мерещилось.

— То, что принято называть магией, не что иное как совокупность манипуляций, которые можно производить с энергией магических потоков, что исходят из Источника, — негромко вещал учитель, наблюдая за притихшими студентами. — Поясню. Источник находится в Визании, точнее Визания находится вокруг Источника, но об этом вам лучше расскажут на других уроках. Но если уж совсем интересно, то Источник в упрощенном виде — это огромный перепутанный клубок, от которого нити магических потоков расходятся в разные стороны. Визания защищает Источник и распределяет магическую энергию между обитаемыми мирами в соответствии с тем, что считает справедливостью. А ее, как известно, в реальности не существует. Но это лирика. Итак, магические потоки как нити, из которых маги плетут нужные для активации того или иного действия узоры. Вы пока эти потоки видеть не можете, поэтому просто перейдем к сухой классификации.

Стефания наслаждалась звучанием низкого надтреснутого голоса, не забывая укладывать информацию на полочки в своей голове. В ее задачу не входило стать лучшей ученицей, но всегда будут те, кому рано или поздно захочется утереть нос. Поэтому она все слушала и все запоминала.

— Начнем с трех базовых категорий: неорганическая магия, органическая магия и артефактная магия. Каждая из трех категорий делится на ряд подкатегорий. Самой тяжелой в использовании, не затрагивая даже чисто морального аспекта, считается органическая. В нее входят все воздействия на тело и разум живого существа, как то менталистика, целительство, все виды работы с духовной энергией, в том числе некромантия, как работа с остаточной внутренней энергией. Если вдаваться в подробности, то можно продолжить перечень, но сейчас вам этого не надо.

Альберт сзади беспокойно завозился, и Герман строго шикнул на него, как на непослушного ребенка.

— В неорганической магии вас в первую очередь коснется ее созидательная ветвь, а именно стихийная магия. Стихий, как всем известно, четыре — Огонь. Вода, Земля, Воздух, однако реже, но все же встречается усиленная предрасположенность к какому-то конкретному сегменту Стихии. Так, в магии Земли часть ученых выделяет классификации с символическими названиями Дерево, Песок или Глина. Само собой, это лишь условное деление, и личные способности каждого человека под них не подстраиваются.

Он рассказывал так, будто просто делился своими наблюдениями, Ситри прилежно вела свой конспект, а Стефания скоро о нем забыла, воображая себе размах сил, которыми ей предстоит овладеть. Она непременно вернется домой гораздо более сильной, чем покинула его. Замечтавшись, она пропустила целый отрывок из лекции и отвлеклась только после того, как кто-то поднял руку, и учитель Эрно милостиво кивнул.

— А почему ментальная магия считается самой тяжелой?

Брови Стефании против воли скакнули вверх. Оказывается, блондин с по-коровьи тупым взглядом способен на умные вопросы.

— Не только ментальная, но если вам интересно именно это, — Эрно чуть скривил тонкие губы, видимо, изображая вежливую улыбку. — Это потому, что люди в большинстве своем настолько глупы и эгоистичны, что влиять на их ограниченный мозг деликатно почти невозможно, а грубое вмешательство способно повредить эти самые мозги окончательно и бесповоротно. Но, само собой, официальная версия сходится на том, что психика разумных существ слишком тонкая и сложно организованная материя, чтобы легко в нее вторгаться.

Первый вариант показался Стефании больше похожим на правду, и она с удовольствием отметила, что пока их мнения с учителем сходились.

“Почему вы улыбаетесь?” — написала Ситри на полях ее тетради, Стефания вспыхнула, жирно заштриховала вопрос чернилами и сурово сдвинула брови. Не хватало, чтобы еще кто-то заметил.

— Понятно, — с сомнением протянул Альберт. — А зачем вообще лезть человеку в голову? Это же ужасно.

Класс, не стесняясь, грохнулся со смеху над горе-моралистом. Даже Дамиан улыбнулся более натурально, отчего шрам, задевающий щеку, некрасиво сморщился.

— Представьте, что вы вышли против превосходящего вас противника. Помощи ждать неоткуда, ваши физические данные несравнимы. Но у вас есть туз в рукаве, — он постучал пальцем по лбу. — И вы заставляете его обернуть собственный меч против себя же. Просто внушаете ему мысль о самоубийстве. Не скажу, что это легко, но возможно, если вы талантливый и опытный ментальный маг.

Студенты притихли, обдумывая ситуацию. Стефания украдкой скользнула взглядом направо, налево, отмечая изменения на лицах сокурсников. Кого-то подобная идея заинтересовала, как ее саму, кого-то оставила равнодушной, как забавная байка, но кое-кто пришел в священный ужас. Губы Стефании сложились в презрительную ухмылку. Такие идеалисты никогда не станут настоящими воинами. А она станет.

— Если ментальные маги имеют настолько сокрушительную силу, почему бы не собрать из них элитное подразделение? — внезапно спросила она, и Эрно не стал ее одергивать. — Группа таких бойцов может заменить целую армию.

— Может, — кивнул он. — Но, к счастью, менталистов по пальцам пересчитать. Строго говоря, они рождаются всего в трех мирах из двухсот семидесяти обитаемых. Капля в море. И подумайте еще кое над чем. Они могут контролировать вас, а вы их? Едва ли.

Его болотно-зеленые, как речная тина, глаза немигающе уставились на Стефанию, и она прямо встретила этот взгляд.

— Могу и я задать вопрос? — Герман вскинул руку и, получив разрешение, спросил: — Если ментальные маги так опасны, почему их до сих пор не истребили?

— А вы жестоки, молодой человек, — Эрно одобрительно покачал головой. — Это бессмысленная акция. Менталистов настолько мало, что их сначала надо отыскать, а уж потом, как вы выразились, истреблять. К тому же они довольно замкнутые и эгоистичные личности, не склонные к работе в команде, проще говоря, они просто не смогут объединиться в таком количестве, чтобы представлять реальную угрозу. Они и по двое собираются лишь на этапе ученичества.

Германа ответ удовлетворил, по крайней мере, он снова замолчал. Стефания слышала возню за спиной и, чуть повернувшись, обнаружила, что Берт что-то увлеченно строчит на выдранном из тетради листке.

Учитель вернулся к плану лекции, но через четверть часа его снова прервали, на сей раз это было вмешательство извне.

— Прошу прощения, что вынужден помешать вашему занятию, — в аудиторию ворвался декан и тут же принялся в своей манере громко извиняться. — Простите, простите!

— Чего тебе, Кишман? — Эрно медленно поднялся, незаметно под столом помогая себе рукой разогнуть больное колено. — Лекция еще не закончилась.

— Я потому и пришел, — Савелий с улыбкой развел в воздухе ладонями. — Вы уже объявили курсантам о начале практики?

Стефания заинтересованно подалась вперед, Ситри рядом, напротив, напряженно выпрямилась, загораживая Берту обзор. Учитель Дамиан раздраженно поморщился.

— Еще рано, к тому же это не твоя обязанность, а моя, коль уж ты осчастливил меня ведением теоретического курса.

Яд так и сочился из его голоса, но декан этого совершенно не замечал:

— На вчерашнем собрании практику для первого курса второго потока перенесли на неделю раньше. Вот я и забежал сказать, — он демонстративно посмотрел на часы. — До конца урока еще пятнадцать минут. Введите студентов в курс дела.

— Кишман, ты…

Стефания готова была поклясться, что с языка Эрно вот-вот сорвутся проклятия, но мужчина сдержался.

— К чему спешка?

Тут декан вспомнил, что они в кабинете не одни и, прищурившись, коротко ответил:

— КРАС.

Лицо Эрно потемнело, и Стефания решила, что слово, произнесенное деканом, ему знакомо. Более того, ей показалось, что и она сама его прежде слышала.

— Снова? Уверен?

Савелий кивнул, и напряжение, охватившее Дамиана и весь класс с ним заодно, немного развеялось, когда он качнул головой:

— Хорошо, я все сделаю.

— Вот и отлично, — и Сава выскочил вон так же резво, как недавно забежал.

Класс в едином порыве жадного любопытства уставился на Эрно. Учитель не спеша вернулся к столу, сел, вытянул ногу и только после всех этих манипуляций обратил внимание на учеников:

— В чем дело?

— Так что там с нашей практикой? — знакомый рыжий прилипала рискнул высказаться за всех. Дамиан посмотрел на него так, будто впервые про это услышал:

— А что непонятного? Со следующей недели у вас начинается практика, по результатам которой самых бездарных из общей бездарной массы отчислят. Если этого мало, проведите расследование. Мне некогда нянчиться с вами.

После занятия Стефания кивнула Ситри, и та отловила Альберта, когда он уже почти выскользнул из аудитории. Его друг с философским видом остановился поодаль, и облокотился на крайнюю парту.

— Пусти! — взвизгнул Берт. — Что за произвол? Герма-а-ан!

Ситри ослабила хватку, и Берт дернулся, высвобождая ворот кителя из ее пальцев. Стефания выглянула в коридор и, вернувшись в класс, прикрыла дверь.

— Надеюсь, ни у кого из вас нет желания вылететь из училища? — она в первую очередь посмотрела на Германа и, получив отрицательный ответ, удовлетворенно кивнула. — Отлично. Тогда ты, — она ткнула пальцем в Альберта, — пойдешь в деканат и разузнаешь подробности.

— Почему я? — возмутился он, но Стефания уже все решила.

— Потому что ты кажешься самым безобидным и, как бы ни противно это признавать, умеешь нравиться людям. И не смотри на меня так! Я не то, что остальные, понял?

Герман тихо усмехнулся, и Стефания развернулась к нему:

— А ты пойдешь к старшекурсникам. Они должны поделиться опытом.

Герман перестал усмехаться и нахмурился:

— Почему я?

“Почему я”, “Почему я”. Все парни такие тугодумы? Стефанию это раздражало.

— Потому что ты выглядишь серьезнее своего дружка, и тебя могут принять за своего.

Герман какое-то время так пристально изучал ее, что Стефании показалось, что она как минимум забыла надеть юбку.

— Что?

— У меня есть встречное предложение, — лениво обронил он. — Ни один старшекурсник не устоит перед хорошенькой юной первокурсницей, я слышал, в том году был недобор по женской части. Тебе нужно будет просто улыбаться и хлопать ресницами.

Ситри насупилась перехватила свою сумку на манер пращи и приготовилась атаковать наглеца, а сама Стефания вспыхнула до корней волос и, размахнувшись, влепила парню хлесткую пощечину. Голова Германа мотнулась в сторону, и он едва устоял на месте, но в лице совершенно не поменялся, и этот факт страшно злил Стефанию. Никто не смеет так с ней обращаться. Она повторно вскинула руку, но ее кисть внезапно перехватил Альберт.

— Не надо, пожалуйста. Ты делаешь ему больно. Зачем?

Стефания дернула рукой, но Берт держал крепко. Ситри крутанула сумку за ручку, примериваясь, а потом с громким гэканьем обрушила ее на парня. Учитывая силу и старание Ситри, ему не позавидуешь, однако он ловко увернулся от “снаряда” и удивленно воззрился на девицу:

— Вы что делаете? Разве так обращаются с друзьями? Скажи им, Герман.

Стефания опешила. Друзьями?

— Ты правда такой идиот?

Герман отклеился от парты и, пройдя к выходу мимо Берта, хлопнул его по плечу.

— Оставь их. Они тебя не понимают, — уже в дверях он остановился и, не оборачиваясь, сказал: — Мы все узнаем, но не потому, что ты так хочешь.

Стефания проводила ребят взглядом, чувствуя, что в своем плане упустила что-то важное. Понять бы только, что.

— Что не так, Ситри? — она повернулась к подруге. — Почему мне кажется, что они победили?

Телохранительница пожала плечами, ничуть не раздосадованная неудачей.

— Может, вам стоит быть немного проще? Эти люди совсем другие, ваши слова могут показаться им… резкими.

Стефания досадливо закусила губу. Она не привыкла, чтобы ее поучали, да и Ситри прежде никогда этого и не делала.

— Не знаю, — пробормотала она. — Может, ты и права.