Семь рыцарей для принцессы

Урок 12. Все можно оправдать необходимостью, правда, девушки этого не всегда понимают

Доводы Германа показались Стефании настолько убедительными, что она тут же решила им не доверять. Что ей руководило — упрямство или здравый смысл, она не задумывалась, а потому выскочила из комнаты следом за парнем и отправилась искать учителя Эрно.

— Стефания Дидрик? — в голосе, который вызывал у нее благоговейные мурашки, не слышалось и капли удивления. Стефания догадалась, что ее ждали.

Уверенность мгновенно улетучилась, и Стефания помялась у двери, прежде чем войти. В кабинете помимо Эрно присутствовали учителя Кишман и Гротт, и если первый излучал показное добродушие, второй был хмур как небо в сезон дождей.

— Задерживаетесь, юная леди, — укорил ее Савелий.

— Вы меня ждали? — Стефания изобразила удивление, но лишь для того, чтобы скрыть нахлынувшее раздражение. Герман оказался прав настолько, что стало противно и обидно. Как он смел быть таким… проницательным? Слово “умный” она не позволила произнести себе даже мысленно, не заслужил пока.

— Учитель Эрно сказал нам, что вы придете, но не уточнил, что придется ждать так долго.

— Ну извините, — процедила Стефания. Ах, как ее бесила эта кучка лощеных педагогов! Думают, что все о ней знают, смотрят как на очередную капризную студенточку. Особенно Кишман, он ей не нравился, и плевать, что с его попустительства их с Ситри зачислили после официального окончания приема документов.

Эрно, наблюдавший все это время молча, не выдержал:

— Не тяните время. Вы пришли поговорить о големах, так начинайте. Как вы уже поняли, инцидент произошел лишь в вашей команде, — куратор прищурился, внимательно изучая Стефанию, и до нее не сразу дошло, что это проверка. Ну уж нет, ее так просто не возьмешь.

— Если вы в курсе, почему не вмешались? Вы ведь могли нам помочь. Вы могли спасти Свена! — кажется, еще минуту назад она собиралась сказать совершенно другое, да и парня если и было жаль, то лишь отчасти. Его судьба волновала мало, в отличие от своей собственной, и учитель почти сразу озвучил ее настоящие мысли.

— Здесь военное училище, — отрезал Дамиан, — а не детский сад. На войне никто не будет следить за соблюдением правил. Для вас для всех случившееся должно послужить хорошим уроком, и если желаете стать солдатом, ведите себя соответствующе. А нет — до инициации еще есть время, чтобы забрать документы.

Стефания замерла с открытым ртом.

— Ну, что же вы, учитель Эрно, так давите на девушку, — промурлыкал Кишман. Дамиан дернулся, обжигая того гневным взглядом, не иначе желал испепелить и прах смыть в самом грязном общественном туалете — мужском. — Она всего лишь студентка, к тому же смотрите, какая хорошенькая. Она напугана, а вы…

— Я не напугана! — возразила Стефания. Хотела продолжить, но ее оборвал Гротт, все это время хранивший скорбное молчание:

— Курсант Дидрик, — от его голоса у нее мурашки по спине поползли. — По поводу случившегося инцидента проводится внутреннее расследование. Если это спланированная акция, виновный будет наказан в соответствии с межмировыми законами и внутренними правилами училища. И вы должны понимать, что для удачного ведения этого дела, от вас требуется помалкивать. Не стоит распространяться об этом и тем более вмешиваться в ход расследования. Вы меня поняли?

— Поняла.

— Кхем, — грозно покосился в ее сторону Дамиан, и Стефания невольно выпрямилась:

— Так точно!

— Свободны, курсант Дидрик, — смилостивился бывший вояка.

— И дружков своих предупредите, — крикнул ей вслед Савелий, а Стефания, оказавшись за дверью раздраженно выдохнула:

— Клоуны.

И словно в подтверждение ее слов из-за двери послышался хмурый голос Гротта:

— Ну и цирк вы здесь устроили. Ладно Сава, у него со студенческой скамьи ветер свищет, но вы?!

— Девушка здесь не при чем. Уверен, что и остальные студенты тоже всего лишь жертвы, — Дамиан проигнорировал выпад Вальтера, и Стефания снова мысленно зааплодировала.

— Думаете, КРАС?

Стефания с трудом поборола низкий порыв припасть к двери ухом, но пока в этом не было необходимости. Впрочем, после этого вопроса учителя сбавили громкость.

— … твои бредни, — Кишман подрастерял изрядную долю своего благодушия. — Если я узнаю, что ты…

— Перестаньте оба! — внезапно рявкнул Гротт, и Стефания едва не отшатнулась от двери. — Нельзя игнорировать угрозу просто потому, что так удобнее. Сава, не будь идиотом, тебе это не идет.

Дальше сложно было разобрать хоть что-то, и Стефания с досадой подумала, что преподаватели ведут себя хуже, чем мальчишки из ее комнаты. У тех хотя бы разговоры конструктивнее.

— Хватит, — перебил всех Эрно. — Я понял. Сам разберусь.

Стефания сообразила, что пора уходить, если не хочет попасть кому-нибудь из них на глаза. Завернув за угол коридора, она услышала, как громко хлопнула дверь.

Стефания выбежала из административного корпуса и только на свежем воздухе поняла, какой важной информацией теперь обладает. С ней она может доказать, что ее недооценивают. Если никто из учителей не желает говорить правду, Стефания найдет ее сама, а для этого нужны союзники. Как ни прискорбно это признавать, но Герман и его банда подходили на эту роль лучше всего.

Она как обычно вошла без стука, даже не притормозила перед дверью, хотя звуки, доносившиеся изнутри, должны были бы ее насторожить.

— Сиди смирно или я тебе руку оторву, — ласково уговаривала Ситри, так же ласково заламывая Герману локоть за спину. Парень нагнулся вперед и терпел издевательства над собой со смиренным видом. Пиджак лежал рядом на соседнем стуле, рубашка расстегнута и спущена с одного плеча. Берт подскочил и выдавил Ситри на ладонь мазь из тюбика, и девица смачно размазала прозрачный гель по смуглой коже. Герман слабо дернулся, закусил губу и тут увидел Стефанию.

И заявил без капли стыда:

— Где ты была?

Стефания прикрыла глаза, явственно представляя, как впивается пальцами в его каштановые кудри. И головой о колено…

— Хо… Стефания, нельзя исчезать, никого не предупредив, — укорила ее Ситри и по простецки вытерла руки о штаны. — Мы волновались.

— Да? — она стиснула кулаки и ядовито процедила. — А мне кажется, вы прекрасно проводили время без меня. М?

Герман выпрямился, накинул рубашку на плечи и принялся неторопливо, обстоятельно застегивать на все пуговицы.

— Повторю вопрос. Куда ты ходила?

Нет, головой о колено — не выход. Лицом о шкаф, только так. И неоднократно.

— Не твое дело. Ты мне не… — она вдруг запнулась, так внезапно, что сама испугалась, — не муж.

— Посмотри на себя, — парировал Герман, справившись с рубашкой и накидывая китель. — Ты что-то натворила. Что?

Он тебе нужен, уговаривала себя Стефания. Его мозги, если быть точной, они лучшее, что есть в этом самодовольном задаваке. Так что лицом о шкаф не пойдет — ценный ресурс может быть поврежден. Его бы пяткой секиры да в солнечное сплетение…

— Не твое дело, я же сказала, — через силу оставаясь спокойной, ответила она. — Не буду отвлекать.

Круто развернулась, хотела гордо удалиться, но ее остановил Берт.

— Ну ты чего в самом деле? У Германа плечо разнылось после ранения на практике, вот Ситри и поделилась каким-то своим чудодейственным снадобьем, — с умильной улыбкой объяснил он.

— Да, — авторитетно подтвердила Ситри.

Стефания ожгла предательницу гневным взглядом, стряхнула руку Альберта и все-таки выскочила в коридор. Не так гордо, как собиралась. Сердце бешено колотилось, но от чего, она понять не могла. С ней вообще в последнее время происходили странные вещи, с момента, как она вошла в ворота УВМД. Но у них же не было иного выбора! Или это училище или…

— Ты хотела со мной поговорить?

Стефания вздрогнула и с искренним удивлением обернулась на голос.

— Ты?

Герман скрестил руки на груди и тряхнул головой, будто торопил с ответом. Только что ногой не притоптывал. Стефания нацепила на лицо деловое выражение. Проигрывать, так с музыкой.

— Хотела. Мне нужна была помощь, но я поняла, что искала ее не в том месте. И не у того человека.

— Ты такая глупая, — вдруг заявил Герман.

— Глу… глупая?

Стефания открыла рот, чтобы возмутиться, но на ум не пришло ни одного подходящего ругательства. Герман поднес ладонь к лицу и вздохнул:

— Глупая-глупая. Как поймешь, в чем ошибаешься, мы вернемся к этому разговору.

Стефания проводила взглядом его прямую спину и все-таки не выдержала:

— Болван! Терпеть тебя не могу! Выскочка, деревенщина!

Герман на ходу махнул рукой в воздухе — то ли согласился, то ли посмеялся над ней.

— Ненавижу! — выкрикнула Стефания напоследок, но дверь в их общую комнату уже закрылась. — Ненавижу…

Она пнула стенку тяжелым армейским ботинком, представляя на ее месте зад одного самодовольного дерзкого мальчишки.

Поведение Стефании ставило Германа в тупик. Ее чувства и ее слова настолько разнились порой, что голова начинала трещать. Как эмпат он замечал такое за многими представительницами прекрасного пола, но случай со Стефанией — особенный. Совсем недавнего она на весь коридор кричала о ненависти, а чувствовала отчаяние и горечь. Нестыковка. Ее эмоции все сильнее били по чувствительным сенсорам, и только в своей комнате Герман был в относительной безопасности. И тогда, когда рядом оказывался Берт, свой яркой энергетикой легко перебивающий все остальное. Вальтер Гротт советовал периодически “чистить” блокатор и даже был настолько любезен, чтобы предложить свою помощь. Поначалу Герман решил с ним не связываться без лишней необходимости, но с такими соседями эта необходимость грозила вот-вот наступить.

— Эй, чего мух ловишь? — громко перебил его мысли Рене и хлопнул по плечу. — Слышал, к тебе того ботаника приставили? Как там его…

— Марк Хатти.

— Да, точно, — рыжий гаденько хихикнул. — Он маньяк-извращенец, ты берегись. Так с честью раньше времени расстанешься.

И откровенно заржал на весь коридор. Шуточки его были плоскими и даже немного обидными. То есть могли бы быть обидными, если бы Герман имел обыкновение обижаться на всякий вздор. Однако вместо глупых препирательств он продолжил путь в учебный класс, где скоро должно было начаться занятие по основам медмагии.

К некоторому его удивлению, класс оказался довольно небольшим светлым помещением, стерильно чистым и белым, как обычно бывают больницы, и, судя по количеству парт, весь поток сюда просто не поместится. Похоже, их поделили на группы.

— Не стой на проходе, — мимо протиснулась Стефания, весьма ощутимо ткнув локтем под ребра. Подруги сели в самый центр, и Герман ощутил исходящую от Стефании обиду. На него? Но разве не она сама виновата?

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он у Альберта, но тот все равно не понял вопроса и, пожав плечами, прошел к облюбованной парте.

С сигналом о начале занятия открылась дверь и в кабинет неуверенно заглянула лохматая русоволосая голова:

— Можно? — Марк оглядел курсантов, робко поморгал и просочился внутрь. Его встретила гробовая тишина. — Ну… Я ваш учитель на сегодня. А может… может, и навсегда.

Тишина стала какой-то тяжелой. А потом Рене резко откинулся на спинку стула и выдал без стеснения:

— Разводной ключ мне в…

Дзюн с задней парты с суровым лицом огрела его по голове планшеткой.

— Ай! За что?!

Марк стушевался, нашел глазами Германа. На губах заиграла смущенная улыбка, которой Герман совсем не обрадовался.

— Декан просил провести сегодня занятие по традиционной медицине, — он странной подпрыгивающей походкой прошел к доске и развел руками. — Меня зовут… в общем, можете называть меня — стажер Марк. И мы сегодня…

— Стажер Марк, — одна из девушек, с которой Герману не приходилось близко пересекаться, нагло встряла, — а у вас подружка есть?

По бледной коже медмага разлилась краска:

— Что… К чему этот…

И стоило только проявить слабину, как смущающие вопросы и откровенные подтрунивая полетели со всех сторон. Урок был окончательно и бесповоротно сорван. Герман отвернулся к окну, гадая, какой идиот догадался поставить преподавателем их ровесника? Это… это даже не смешно. Очередная шутка Кишмана или деталь загадочного плана Гротта?

Альберт узнал о новом статусе Германа первым, потом пришлось рассказать остальным, но лишь Берт был в курсе подозрений по поводу Вальтера. Учитель Гротт был тем человеком, который предложил стажеру Марку “ценный образец” для исследований. Рене тоже мог о чем-то догадываться, все-таки он больше притворялся болваном, чем был им. Герман так глубоко ушел в себя, что Альберту пришлось сильно толкнуть его, чтобы привлечь внимание.

— Надо ему помочь, — горячо зашептал тот. — Это же просто ужасно.

Марк как раз пытался взять дисциплину под контроль, но его буквально подняли на смех. Все-таки люди — жестокие существа.

И Берт поднял руку:

— Простите, стажер Марк, — он тепло улыбнулся, разливая вокруг присущую ему навязчиво-благожелательную атмосферу. — Какая будет тема занятия?

Берт старался изо всех сил, может, даже не осознавая этого. Сначала успокоились ближайшие к их столу курсанты, перестали смеяться и дразниться. Берт стиснул в пальцах ручку. Герман почувствовал на лице ласкающие прикосновения теплого ветерка. От запаха вишни во рту скапливалась слюна.

— Перестань, — велел он, попытался отобрать у друга ручку, но Берт его будто не услышал, слишком сконцентрировался на управлении толпой.

— Что здесь происходит? Стажер Марк? Объяснитесь немедленно, почему ваш первый урок похож на курятник?

Герман вздрогнул, решил на секунду, что это Вальтер Гротт, но мужчина в белом форменном халате был на него вовсе не похож. Высокий, пожалуй, даже выше Альберта, широкий в плечах, крепкий. Внешность воина, но глаза умные, взгляд цепкий, анализирующий. Герман бы назвал его взглядом хирурга, только что-то в нем еще немного смущало. Жилистые руки, выглядывающие из-под закатанных рукавов, выдавали силу, однако кисти ухоженные, пальцы длинные, про такие говорят — музыкальные. Точно хирург или другой практикующий медик. Все это Герман подметил про себя в течение нескольких секунд, что незнакомец стоял в дверном проеме. Уже только после всего этого обратил внимание на такие детали, как угольно-черные, зачесанные назад волосы и резкие черты лица с массивным подбородком. Впрочем, женщинам такой тип мужчин обычно казался привлекательным.

— Я, — затравленный взгляд Марка забегал по кабинету, — знакомился с ребятами.

— И поэтому они ржали на весь этаж, как сытые полковые лошади?

— Мастер Гош…

— Стыдно, стажер Марк, — названный мастером Гошем взял со стола тетрадку, свернул в рулон и наотмашь врезал ему по затылку. Дернулся даже Герман, что уж говорить про беднягу Марка.

— Мастер Гош!

Герман опомнился и постарался прощупать этого медика. Защиты на первый взгляд никакой, но Гош, будто что-то почувствовал, обернулся и оглядел замерших студентов:

— Так. Второй поток. Наслышан-наслышан, — он сунул Марку в руки тетрадку. — Чтобы ни одного лишнего звука, стажер. Или будет, как в прошлый раз.

Рука Марка метнулась куда-то за спину, но парень заставил себя вытянуться по струнке:

— Есть, мастер Гош! — правда, вместо ладони козырнул тетрадкой, но, к счастью, Гош оплошности не заметил. Проходя мимо Германа, он задержал на нем взгляд, ненадолго, но достаточно, чтобы это не сошло за случайность.

— Жуууть, — простонал Берт, роняя голову на сложенные руки. — Он такой страшный!

В этом Герман был с ним согласен, но, разумеется, ничего не сказал. Марк решился-таки начать занятие, голос его постепенно окреп, юный медмаг перестал суетливо дергаться и постоянно озираться на дверь. Студенты тоже пришли в норму, только негромко перешептывались и хихикали в кулачки. Но стоило лишь озвучить тему практической части, как все понеслось по новой.

— Декан остался разочарован уровнем общемедицинской подготовки, так что мы сейчас разобьемся по парам и быстренько закрепим основы. Начнем с искусственного дыхания. Очень часто среди боевых групп не оказывается медмага или хотя бы простого врача, так что это вы все обязаны уметь.

Герман не дрогнул, зато Берт рядом судорожно сглотнул. Заглянул в конспект друга и побледнел.

— Приподнимите подбородок пострадавшего, в смысле вашего партнера, одной рукой и запрокиньте его голову назад, — продолжал инструктировать Марк, не обращая внимание на оживление класса. — Зажмите нос партнеру, сделайте глубокий вдох и обхватите ртом его рот. Сделайте два сильных выдоха. С кого начнем? Вы, идите-ка сюда.

Рене вальяжно прошествовал к выдвинутой на середину кушетке и подмигнул ближайшей девушке. И пока он раздавал авансы, Марк вызвал его партнера.

— Я не буду с ним целоваться! — после секундной паузы, спровоцированной не иначе как шоком, выпалил рыжий. Альберт виновато улыбнулся и вытянулся на кушетке во весь свой рост. Даже зажмурился от усердия и губы трубочкой вытянул. Под дружный хохот Рене натянул на глаза очки и, втянув от всей души побольше воздуха, припал ко рту юноши. Берт только ногой конвульсивно дернул.

— Отлично! — похвалил отдувающихся и фыркающих ребят Марк. — Давайте следующие.

Вуди вышел к кушетке и затравленно заозирался. Марк придирчиво окинул учеников близоруким взглядом:

— И вы, пожалуйста. И не бойтесь, это вам же на пользу.

Стефания поднялась, и Вуди вдруг всплеснул руками и заголосил:

— Ой! Может, не надо, а? Может, не надо?

Но девушка уже подошла и легла на кушетку. Герман чуть приподнял брови, удивляясь ее покорности. Вот Стефания устроилась и замерла. Вуди склонился над ней…

— Нет! — он вновь отпрянул и запричитал визгливо. — Я не могу так! Она… она на меня смотрит. Пусть она глаза закроет! Закройте ей кто-нибудь глаза!

Марк перевел взгляд с него на нее и обратно:

— Ну вы что, в самом деле. Это же не сложно.

Стефания резко села, сгребла Вуди за воротник и прошипела:

— А ну живо перестал верещать и взялся за дело.

Вуди мигом побледнел, схватился за грудь и захрипел. Пришлось срочно искать ему замену. Герман почти не удивился, когда вызвали его.

Стефания и правда глядела очень и очень нехорошо, будто обещая отомстить за унижение где-нибудь в темном коридоре. И она могла. Особенно ему.

Герман вдохнул и наклонился. Девушка продолжила смотреть ему в глаза, и он только сейчас разглядел, какие они голубые. Почти как зимнее небо.

— Спасать будешь или нет? — одними губами прошептала она, и Герман осторожно припал к ним. Сделал все по инструкции, внимательно и вдумчиво. В конце концов, это же не настоящий поцелуй, просто практикум, за который начислят баллы. Не обращая внимания больше ни на что, он вернулся на свое место.

После окончания занятия, девушки ушли первыми, а вот Герман специально задержался. Поймал за локоть Рене и оттащил в сторону.

— Повезло тебе, — сразу захныкал рыжий. — С девчонкой целовался, а я с твоим красавчиком. Ну почему мне Дзюн не досталась…

Герман поморщился:

— Не будь идиотом, это просто урок.

— Побольше бы таких уроков, я бы…

— Ты сделал, что я просил?

Рене посерьезнел и, наклонившись, тихо ответил:

— Да. Только дело тут темное, скажу тебе.

Мимо прошла пара курсантов, и Герман вынуждено предложил:

— Приходи вечером. Тогда и расскажешь.