* * *
- Опять ты?! - увидев на следующий день карлика-горбуна в своей
спальне, недовольно фыркнул Генри.
- Я бы не стал беспокоить своего друга в столь поздний час, но у
меня проблемы.
- Так поди решай их где-нибудь в другом месте.
- Нет-нет, ты неправильно понял меня, - хриплым голосом ответил тот,
хихикнув. - У меня проблемы финансового характера.
- Вот наглец! Опять пришел шантажировать.
- Ну, что за обидные слова! Разве попросить у состоятельного друга
немного денег - это шантаж? Обижаешь, обижаешь меня, дружище.
- Прекрати звать меня другом.
- А разве это не так? В прошлый раз ты говорил совсем обратное.
- Видно, у меня помутился разум, раз я посмел назвать тебя так. Маззи притворно сделал глубокий вздох, словно от этой новости у него потяжелело на душе.
- Ах, как жаль. как жаль. - с напускным огорчением сыграл
комедиант свою первую драматическую роль. - Мне жаль тебя, приятель. и тебя, и королеву, и ее подводных слуг. Какая же великая трагедия разыграется. - он преднамеренно не договорил предложение, давая тем самым возможность землянину самостоятельно додуматься, к каким последствиям может привести его собственное упрямство. Трюк лукавца оказался выигрышным. Не имея возможности по-другому отделаться от него, Макензи уступил алчному попрошайке. Извлек из мешочка один из каллаксийских ценных камней, не уступавший по стоимости первому откупу и вручил его навязчивому вымогателю. Тот, как и в прошлый раз, спрятав камень в карман, выбрался через окно и скрылся из глаз. Генри полагал, что на этом своекорыстие шута закончится, но он глубоко заблуждался. В следующую ночь горбун снова взобрался в его спальню.
- Послушай, совесть у тебя есть? - возмутился Макензи,
встретившись с лилипутом.
- Ох-ох, была когда-то она у него, честное слово была. была да только
быстро сплыла. Теперь у бедного, несчастного Маззи не осталось ничего, чем бы он мог гордиться. Его никто и никогда не жалеет, все понукают, бьют и ругают. А он живой, у него тоже есть чувства.
- Да уж, алчность, жадность и корысть только и остались в твоем
ларце ощущений.
- Может быть, мои чувства не столь уж многочисленны, зато у нашего
правителя их о-го-го как много. - Маззи изобразил руками шар, который, по его представлению, описывал численность ощущений, силы и воли монарха. - Нашему почтеннейшему тирану. то бишь, властелину, стоит только пальцем щелкнуть, вот так, - он наглядно продемонстрировал, - и всякому, кто решится пойти наперекор ему, быстро придет конец. Наш любимейший государь сумеет справедливо воздать каждому, будь то даже королева. - хитроумный злодей опять-таки затронул слабую струнку землянина. Он знал, что если и не за себя, то ради королевы Ариады пришелец обязательно уступит. "Зря попался на его уловку, - подосадовал про себя Генри. - Надо было сразу прибить этого гаденыша. Ну, ничего, скоро эта возможность мне представится. Только терпение, и этот желторотый попадет тебе в руки". С чаяньем расправиться с ненавистным карликом в ближайшем будущем, он и на сей раз уступил его требованию. Еще один дорогостоящий камушек покинул владельца. Вымогатель скрылся, оставив землянина в тревоге. Просмотрев содержимое мешочка с драгоценностями, Макензи подсчитал, что откупа у него хватит всего лишь на пять дней. И если по окончании этого срока не произойдет переворота, то ни ему, ни всем остальным единомышленникам не удастся избежать расправы Гектуса. А в том, что королевский шут донесет обо всем увиденном своему господину, у Макензи не было сомнений. Он понял, что шантажист не успокоится, пока не оберет его до нитки, а уж потом, когда у него нечего будет вымогать, предаст его. Опираясь на эти предположения, он подытожил, что тирана следует свергнуть в течение данного срока. К вечеру, перед тем, как Маззи вновь нанес "визит вежливости" своему "другу", Генри получил от Флубера хорошие вести. Король по некоторым важным делам должен был поехать в Раван, туда, где располагалось космическое войско узурпатора. Очевидно, эта поездка была связана с предстоящим походом на Землю. Там же он должен был встретиться с правителями других трех государств Каллаксии. Прежде чем отдать приказ о наступлении, Гектус решил повторно провести с ними переговоры. В прежних встречах согласия между соседствующими державами в совместном ведении войны не было достигнуто. Они не хотели принимать участие в убийствах, погромах и захвате чужого добра. Им хватало своих ресурсов. Ввязываться в кровопролитные войны и терять своих верноподданных из-за ненасытной алчности было не в их интересах. Гектус понимал, что поддержку соседей в атаке на Землю он потерял. Но в этот раз он не собирался заводить разговор о войне. Главной целью его поездки было заручиться поддержкой соседей в случае контратаки землян. Гектус был уверен в своей триумфальной победе, однако не забывал и о предосторожности. Намеченная поездка правителя давала бунтарям прекрасную возможность осуществить свой замысел. В пути короля должен был сопровождать эскорт его личной охраны, состоящий из двадцати элитных воинов. До Равана возможно было добраться только сухопутным путем. Несмотря на развитую авиатехнику для междугородного передвижения, каллаксийцы пользовались наземными средствами передвижения. Услуги вьючных животных были более безопасными и отвечали установленным экологическим нормативам. Эти обстоятельства позволили мятежникам лучше разработать свой дальнейший план действий. Но об этом вы узнаете позже, а сейчас мы вернемся к тому вечеру, когда землянину стали известны эти приятные новости. Наконец ему предоставлялась возможность поквитаться не только с монархом, но и с его уродливым шпионом.
Подбодренный хорошими новостями, Макензи больше не сердился на вымогателя во время его очередного прихода. Он даже ждал того и, можно сказать, с истинным удовольствием слушал, как горбун всяческими ухищрениями объяснял свой приход. Землянина отныне не тревожили ни заговорщический вид негодяя, ни его угрожающий тон. Генри был спокоен и даже немного весел, что до чертиков рассердило шута. Ведь он приходил не только за драгоценными камушками, но и с намерением поиздеваться над презренным пришельцем. Однако в тот вечер, да и в последующие тоже, Маззи не смог разглядеть у фаворита королевы беспокойства или паники. Тот по непонятным причинам был уравновешен и пребывал в приподнятом настроении. Он отдавал свои богатства без пререканий и брани. Подозрительное поведение Макензи навело прозорливого карлика на мысль о готовящемся заговоре. Хитрец сознавал, что с кончиной короля завершится и его карьера, а возможно даже и его постигнет та же участь. Поэтому он приложил все свои силы и уменье, чтобы предотвратить переворот.
Г л а в а 26
КОМПЛОТ
Патриотизм - это великое бешенство.
Оскар Уайльд
- Сколько набралось добровольцев? - спросил землянин у Флубера.
- Двенадцать, включая и нас.
- А сколько будет стражников у короля?
- Двадцать пять.
- Так-так, силы неравные.
- У нас позиция будет лучше.
- А у них вооружение, - подметил человек.
- Ты полагаешь, что мы проиграем?
- Хочется думать, что нет. Но не мешало бы подумать и об отступлении. А
что если охрана окажется более стойкой, и мы не сможем справиться с ними? Надобно подумать и о таком исходе. Слова Макензи заметно огорчили овелийца. Он всем сердцем верил в успех этого предприятия, но сомнения в голосе товарища заставили и его призадуматься о последствиях провала операции.
- Я даже думать не хочу об этом, - наконец заговорил он после
продолжительного молчания. - Ни о каком отступлении и речи быть не может. Либо мы убьем тирана, либо сами умрем в этой схватке.
- Ну что ж, будь по-твоему. Умирать - так умирать. Сообщи собратьям
место и время засады. Пускай готовятся к завтрашней схватке. В тот же день план атаки был передан каждому из участников заговора. Всего их насчитывалось около пятидесяти, но в засаде, устраиваемой на дороге в Раван, согласились принять участие лишь двенадцать смельчаков. Сил у бунтарей было мало, но они надеялись не перебить всю охрану, а заставить их добровольно сложить оружие, а для этого необходимо было первоочередно прикончить короля. Покончив со всеми приготовлениями, Макензи и его каллаксийский товарищ улеглись спать. На сон было отведено всего лишь три часа. За ночь им предстояло доехать до места засады и там дожидаться своих единомышленников. Все должно было быть готовым прежде, чем кортеж короля подъедет туда. Эти действия планировалось произвести утром, а перед тем произошли события, о которых надобно упомянуть. Вечером Генри оставил окно своей комнаты открытым. Он знал, что королевский шут наведается к нему. Прилег на кровать в ожидании шантажиста и не заметил, как задремал. Сон его бы настолько глубокий, что он не услышал, как в его комнату проникли через окно двое крепких мужчин в одежде дворцовой охраны. Стражники подкрались к кровати и, воспользовавшись преимуществом внезапности, напали на Макензи. Связали по рукам и ногам и на голову надели черный мешок. Брыкавшегося и негодующего человека, обвязав веревками, спустили с окна. Внизу их дожидались еще двое похитителей. Подхватив Генри, они понесли его к калитке, выходившей на улицу. Невдалеке от дома их дожидались всадники на сэрапиях. Перекинув человека через седло одного из животных, они помчались в неизвестном направлении. Спустя некоторое время всадники остановились у Башни Света. У округлой гигантской башни с толстыми стенами не было ни дверей, ни лестниц. На верхней ее части под самой крышей имелись большие оконные проемы, высеченные по всей окружности башни. Свет там горел круглосуточно, отчего ее согласно традиции и именовали Башней Света. Попасть туда можно было только посредством механизированного моста, который спускался от крыши башни на площадку более низкого строения, служащего дозорным пунктом. Вход посторонним в башню был строго-настрого воспрещен, и только король да еще несколько его самых близких приверженцев обладали правом попасть туда. Об этом месте ходило немало противоречащих друг другу слухов, и каждый в своем роде был ужаснее предыдущего. Однако похитители не питали страха к этому сооружению, то ли ввиду скудности у них фантазии, то ли изза избытка героизма. Прибыв к месту назначения, двое овелийцев понесли строптивого землянина к дозорному пункту. Генри пытался понять, кто его похитители, а главное, с какой целью был совершен сей акт. Сквозь толстое полотно на голове он расслышал голоса двух незнакомцев: - Уже привезли? Быстро же вы с ним справились. - Раз плюнуть. Когда они вошли, этот пройдоха сладко спал, и им не
составило труда сцапать его, - гордо заявил незнакомец, на что присутствующие в помещении дружно рассмеялись, и похищенный смог различить смех четырех овелийцев. "Двое из них привезли меня сюда, значит, остальные были уже тут", подумал землянин.
- Он пришел?
- Да, ждет вас в башне.
- А деньги наши он принес?
- Нас, по крайней мере, он уже вознаградил.
- Чудесно! Значит, нашу долю тоже даст. Опускай мост! Дозорный охранник нажал кнопку на пульте управления и механизм моста задействовал. На крыше Башни Света поднялась вверх и выступила вперед подпорка съемного моста. Внутри этой подпорки хранились плиты, из которых выстраивалась перекладина между двумя связующими строениями. Мост соорудился в считанные минуты, и немного обождав, похищенного доставили на башню. Прошли внутрь и, усадив Макензи в кресло, крепко привязали к нему. Затем землянин услышал шаги удаляющихся и звук щелкнувшего замка на входной двери. Сначала Генри думал, что его оставили там одного, однако, навострив слух, он услышал чье-то хриплое дыхание. Хоть незнакомец и был невидим землянину, но тот узнал его.
- Маззи, ты паршивец, да как ты посмел похитить меня? Этот вопрос вызвал у шута страшный язвительный смех.
- Какой же ты догадливый! Вот только твой острый ум не уберег
тебя.
- Мне надо было в первую же ночь прихлопнуть тебя как прожорливого
таракана. Ты еще поплатишься за покушение на мою жизнь. тебя за это казнят! - Генри пытался припугнуть лилипута, но это не произвело на того желаемого эффекта.
- Ай-яй-яй, как же ты встречаешь своего верного старого друга.
- Друга? - злобно усмехнулся человек. - Да я скорее проглочу болотную
жабу, чем назову тебя другом.
- Нехорошо оскорблять того, кто спас тебе жизнь.
- От кого же, позвольте спросить, великодушный Маззи спас меня?
иронично спросил тот.
- От личной стражи короля.
- Не понял.
- Поймешь, когда завтра утром на дороге в Раван перебьют всех твоих
дружков-мятежников. От заявления шута холодок пробежал по спине Макензи. Он сглотнул ком, подкативший к горлу, и постарался взять себя в руки.
- Какая еще дорога в Раван? Не знаю, о чем ты говоришь. У меня нет
друзей на этой планете, да к тому же еще и мятежников.
- Значит, выходит, что Флубер тебе не друг?
- Нет, я просто живу в его доме, вот и все!
- Может быть, ты и не считаешь его своим другом, но он-то всецело
уверен в обратном.
- Это уже его проблема, - подавляя чувство тревоги, с притворным
безразличием бросил землянин. - Я ведь не просил его стать мне другом.
- О да! И о замыслах его ты, конечно, тоже не знал? Рассказывай
эти сказки кому-нибудь другому, но не мне.
- А кто ты такой, чтобы я еще и отчитывался перед тобой?
- Значит, ты признаешь, что не являешься его другом?
- Да, так оно и есть.
- Ну, в таком случае ты всего лишь пришелец, примкнувший к
мятежникам. "Наверняка нас кто-то предал, - подумал Генри. - Иначе откуда у этого смутьяна столько информации?"
- Я никогда ни в чем не участвовал и ни к кому не примыкал.
- Разве? Очень-очень странно, - приняв сомневающееся выражение лица,
сказал горбун. Тогда куда же ты собирался поехать сегодня ночью?
- К королеве Ариаде, - не задумываясь, ответил похищенный.
- А что у тебя за срочное дело может быть к правительнице посреди
ночи?
- То же, что и у тебя ко мне.
- Ах, вот оно что! - протянул Маззи. - Ты планировал заняться
вымогательством? - с додовольной улыбкой спросил он.
- И все из-за твоего ненасытного аппетита. Замечание человека заставило инопланетянина задуматься.
- Так ты и вправду ничего не знаешь о заговоре?
- Говорю тебе в последний раз, я понятия не имею, о каком заговоре
ты говоришь. Я всего лишь желал повидаться с Ариадой, чтобы попросить ее одолжить мне немного денег. Ты ведь, нечестивец, обобрал меня. И, кроме того, признаюсь, у меня было еще одно намерение, - произнес Макензи с таким раскаяньем в голосе, будто сознавался в замышляемом преступлении перед трибуналом. - Я. мне не хочется больше жить у Флубера. Вот я и надеялся, что своей поездкой во дворец смогу разжалобить правительницу и вернуться обратно к ней на службу. Ложь, которую так искусно расписал Генри, пустила свои корни сомнений в сознании горбуна. Его алчущий рассудок начал прикидывать выгоды переезда пришельца во дворец, и это, по его расчетам, сулило принести огромную прибыль для него самого. Вымогать деньги у человека, когда тот будет находиться в непосредственной близости от королевских драгоценностей, представлялось намного легче. Чувство ненасытности заставило королевского шута пожалеть о похищении. Нужно было срочно исправлять положение.
- Мне очень жаль, что так получилось, - неуверенно проговорил плут, и
землянин возликовал в душе. - Но все равно отпустить тебя сейчас я не могу. Может быть, завтра или послезавтра я верну тебе свободу, но не сегодня. Пускай стража короля сперва проучит этих бунтарей - и уж потом я освобожу тебя. Тревожное чувство охватило Макензи. Он предчувствовал, что расчетливый и изворотливый горбун не только устроил его похищение, но и предупредил короля о засаде. "Иначе откуда ему быть уверенным, что королевская стража справится с мятежниками? - подумал пришелец. - Надо действовать - и немедленно!"
- Ладно, пусть будет так, как ты желаешь. Но ты хотя бы сними с
моей головы этот чертов мешок.
- Нет-нет, ни в коем случае.
- Я ведь задохнусь.
- Нет, этого нельзя делать здесь, ты не должен видеть этого места.
- Если ты не хотел, чтобы я его видел, тогда зачем же заключил сюда?
- Потому, что искать тебя здесь никому и в голову не придет.
- И даже если и найдут, то только мертвым. Если ты не снимешь с
меня этот мешок, я задохнусь и умру. И уж тогда тебе придется отвечать за свои поступки перед королевой. Не думаю, что она пожалеет тебя. Смерть ее фаворита принесет ей много-много горя, и чем больше она переживет страданий, тем ужаснее будет расправа над тобой.
- Ну, хватит, хватит, я понял. Маззи протянул руки к веревке на шее пленного. Развязал ее и, медленно скатывая мешок наверх, достиг глаз. Нагнулся к похищенному поближе, чтобы завязать узел на его затылке, и неожиданно получил сильнейший удар по голове. Горбун полетел на пол и потерял сознание. Макензи откинул с головы черную ткань и крепко зажмурился. Ослепительный свет больно ударил ему в глаза. Постепенно зрение привыкло к освещению, и он разглядел окружающую обстановку. В округлом помещении стены заменяли большие окна. В центре стояла тумба, над которой неизвестно каким образом повис в воздухе кристаллический октаэдр[117]. Прозрачный бело-голубой кристалл получал энергию от большого светящегося шара, свисавшего над ним с потолка. Этот шар окольцовывали гигантские зеркала, которые, отражая его свет, направляли лучи на октаэдр.
Кресло похищенного стояло почти в центре помещения. Тамошнее освещение не носило радиоактивного характера и было безвредным для живого организма. Оценив ситуацию, Генри понял, что выбраться отсюда будет сложнее, чем он предполагал. Более часа он мучался, пытаясь выбраться из пут, изранил себе руки аж до крови, и, в конце концов, ему удалось вернуть себе свободу. Ему повезло, карлик был настолько сильно оглушен ударом, нанесенным человеческой головой, что все еще лежал без чувств. Это дало похищенному возможность обрести свободу. Генри поднялся с кресла и повторно осмотрел место заключения. Внимательно изучил механизм устройства зеркал и зашел в тупик, пытаясь разгадать предназначение кристалла. С первого взгляда казалось, что октаэдр не нес в себе никаких функций и никоим образом не был связан с другими частями этого странного устройства. Однако без причины не вытекает следствие, и у этого восьмигранника также было свое назначение. Макензи подошел к тумбе и внимательно присмотрелся к октаэдру. Он странным образом висел в воздухе, крутясь вокруг своей оси, переливался голубоватым светом, а временами вспыхивал изнутри слабым красным огоньком. Подведя руку поближе к кристаллу, Генри с опаской проверил наличие высокого разряда близ этого удивительного многогранника. Его опасения оказались напрасными. Восьмигранник не представлял никакой опасности, и это придало некоторую уверенность молодому человеку. Проведя рукой между кристаллом и тумбой, он к своему удивлению обнаружил, что они не были взаимосвязаны. Это открытие сделало пришельца смелым, и он потянулся за кристаллом. Как только октаэдр покинул свое место над тумбой, светящийся шар заметно померк, а зеркала, придя в действие, начали опускаться вниз. Пришелец случайно запустил механизм защиты Башни Света. Кольцо зеркал опускалось настолько стремительно, что землянин едва успел выскочить за его пределы. Светящийся шар, также опустившийся с потолка, оказался на месте похищенного кристалла. Зеркала коснулись пола, оцепив большую часть округлой комнаты. Маззи остался в окружении серебряных пластин. Наслышанный о зеркальном страхе королевского шута, Генри злорадно улыбнулся.
- Поделом тебе досталось, горбатый козел, - крикнул он карлику,
хотя тот по-прежнему был без сознания. - Будешь знать, как шутить и потешаться над другими. Вот и настал твой черед посмеяться над самим собой. Макензи положил октаэдр в карман и поднялся по винтовой лестнице на крышу. Обрадовался, обнаружив раскладной мост раскрытым. Охранники в дозорном пункте, ни о чем не подозревая, беседовали внутри здания. Оплачивая их услуги, Маззи предупредил, что его пребывание в башне будет недолгим. По этой причине стражники и не собрали мост. За разговором они дожидались прихода королевского шута.
- Смотри-ка, он уже возвращается, - увидев на мосту черный силуэт,
сказал один из дозорных.
- Что-то он не похож на нашего коротышку Маззи.
- Да это и впрямь не он!
- Взгляни на башню! Свет в окнах потух. Когда охранники заметили это, Макензи был уже в нескольких шагах от площадки дозорного поста.
- Стой, не то будем стрелять! - взяв землянина на мушку, предупредил
дозорный. Генри повиновался.
- Почему ты на свободе?
- А мне почем знать? - развел руками похищенный. - Спросите об
этом лучше у Маззи. Чудак он какой-то, - стараясь не выдавать своего волнения, проговорил Генри, - сначала похищает, потом освобождает. И все лишь затем, чтобы поговорить со мной наедине, - простодушно сказал он. Генри знал, что игра слов может одержать победу над смертоносным оружием, стоит только приложить немного усилий - и дело в шляпе. Раскованность, непринужденность и простота действий могли помочь ему выбраться из этого злополучного места. Положение его было сложным, и только хитрость могла спасти ему жизнь.
- Поговорить наедине? - подозрительно переспросил охранник. - И о
чем же вы говорили?
- Да о всяких пустяках, - отмахнулся пришелец.
- И стоило ли затевать все это из-за какой-то пустячной болтовни? - с
подозрением спросил другой дозорный.
- А кто его знает?! - усмехнулся Макензи. - Я лично не могу понять
этого горбуна, а вы можете? Вопрос, заданный землянином, заметно поколебал прежнюю уверенность охранников. Столько раз они на собственных шкурах испытывали злокозненные шуточки мошенника-горбуна. И, возможно, произошедшее той ночью было его очередной проделкой.
- Странный он тип, - не получив ответа от овелийцев, продолжал
пришелец. - Он хотел, видите ли, доказать свою силу. Наверное, обиделся из-за того, что я как-то высмеял его физические способности. И если посмотреть на его сегодняшний поступок с другой стороны, он и впрямь доказал свою силу, может и не физическую, но по разуму и выдумке каверзных трюков (к сожалению, мне пришлось признать это). Он действительно силен.. Ну, конечно, мы знаем, что в этой проказе ему значительно помогли деньги.. И, скорее всего.
- Кончай нести галиматью, - услышав столь щекотливую тему подкупа,
прервал его один из дозорных. - Что-то не верится во всю эту белиберду. Отчего свет в башне погас?
- Не знаю, дружище. Когда Маззи отпустил меня, свет там был еще
яркий, - он повернулся лицом к башне. - А ты прав, дружок! Свет там и вправду погас. Что вытворяет там этот негодник? - с удивлением развел он руками. - Надо бы выяснить все. А вдруг этот проказник до чего-то дотронулся там нечаянно? Что, если он сломал какое-нибудь устройство? Вот нечестивец, все время лезет не в свои дела. Куда нос не просунет, туда голову пихает. Высказывания разведчика словно гром поразили дозорных. Оба они вступили на мост, один - намереваясь пройти в башню, другой - проводить землянина в дозорный пункт и уж там призвать того к ответу. Генри поднял руки, показывая свою безоружность и готовность покориться воле сторожевых. Овелийцы побежали по мосту, и когда они оказались от Макензи на расстоянии вытянутой руки, тот сжал ладони в кулаки и ударил неприятелей в лицо. Внезапный мощный удар лишил их равновесия и они, не удержавшись на мосту, свалились через перила в пустоту ночи. Послышались сдавленные крики и приглушенный удар тел о твердую поверхность.
- Приятного полета, друзья, - напутствовал их Генри. Он добрался до площадки дозорного пункта, нашел пульт управления и нажал на кнопку, собирающую раскладной мост. Теперь путь обратно для королевского шута был заказан. Макензи поднял глаза к небосводу. Звезды блестели на небе, словно осколки зеркала, рассыпанные на сизом бархате. На горизонте уже проглядывало беловатое пятнышко звезды Акарта, которая возвещала об утреннем часе на Каллаксии. "Сообщники заговора, должно быть, уже на месте, - подумал генерал-майор. - Надо как можно скорее добраться туда. Этот мерзкий горбун, наверное, сообщил Гектусу о наших планах. Если эта тварь и впрямь так поступила, то Флуберу и его последователям не миновать расправы". Генри ужаснулся от этой мысли. Он знал, что если и не в схватке, то, попав в плен, мятежникам не избежать кары короля. Не думая больше ни о чем, он кинулся предупредить своих единомышленников об опасности. Обнаружив сэрапию в пристройке дозорного пункта, Генри оседлал ее и пустился галопом к месту встречи. Пока Макензи во весь опор мчался на подмогу к друзьям, королевский шут пришел в сознание и обнаружил себя в окружении зеркал - того, чего он больше всего боялся в жизни. Зеркальная ловушка привела карлика в ужас. Куда бы он ни взглянул, повсюду было отражение его уродливого лица, настолько отвратительного и комичного, что шут, не удержавшись, начал смеяться над самим собой. Его физиономия всегда вызывала смех у окружающих, и уродец страшился взглянуть на свое отражение, боясь, увидав его, рассмеяться до смерти. Оказавшись в зеркальной ловушке, он попал в собственный капкан. Что только не придумывал он, чтобы выбраться из злополучного кольца, пытался сломать небьющиеся зеркала, подпрыгивал вверх к шару, чтобы погасить свет и не видеть своего отражения, зажмуривал глаза и прикрывал их ладонями. Но все было напрасно: он безудержно хохотал, не имея сил сдержать себя. Смех его вскоре стал непрерывным и диким, он начал задыхаться. Повалившись с ног и схватившись за живот, он покатился по полу, надрываясь от смеха. Истерические подрагивания и всхлипывания обессилили лилипута. Он изнемогал, хрюкал и даже лил слезы, но не мог сдержать своей спонтанной и опасной веселости. Спустя два часа непрерывного хохота его сердце не выдержало и разорвалось от такой перегрузки. Белая пена выступила у него изо рта, и Маззи, захлебываясь от смеха, негодования и собственной слюны, закряхтел и зашипел. Пробыв в таком состоянии несколько минут, он, задыхаясь, сделал попытку набрать воздуха в легкие и, не осилив эту задачу, стих на мгновенье, издал страшный хрип, а затем, нервно передернувшись, затих. Веселый Маззи, который всю свою жизнь потешал других, в то утро уморил со смеху самого себя. Кончина его была экстраординарной, но еще невероятнее оказалась гибель его господина. Когда с королевским шутом произошла эта "комическая" смерть (у автора совесть не позволит назвать ее трагической), так вот, когда этот мерзавец отдал концы, его убийца, а Генри после его поступка по-другому и не назовешь, доехал до пункта назначения. Сражение было в самом разгаре. Макензи спешился на значительном расстоянии от места стычки, дабы остаться незамеченным. Подкрался поближе и, позаимствовав симсусс[118] у одного из погибших телохранителей короля, стал присматриваться к позиции, занимаемой атакующими. Генри был поражен численностью дворцовой стражи. Их было не две дюжины, как ожидалось, а больше полусотни. И мятежники, несмотря на их решительность и отвагу, проигрывали эту схватку. Однако ни раны, ни потери не могли бы заставить их сложить оружие и сдаться. Они решили бороться до последнего. Выиграть схватку возможно было только одним лишь путем - убив короля-тирана. Сделать это представлялось довольно сложным. Его окружали более пятнадцати солдат, да к тому же кавалькада властелина, чтобы избежать стычки, продолжила свой путь, оставив бунтарей на растерзание элитным отрядом. Немного подумав, землянин решил изменить внешность. Оттащив в кусты бездыханное тело одного из стражников, он переоделся в его форму. Нашел сэрапию с седлом королевского охранника и погнался за удаляющейся кавалькадой. Проезжая возле своих единомышленников, Генри был сбит с седла одним из них. Новая одежда и шлем с защитным забралом для глаз полностью изменили внешний облик пришельца, и сообщник, не узнав его, вцепился в него мертвой хваткой. Макензи пытался высвободиться и пуститься следом за противниками и деспотом, однако, невзирая на усилия, никак не мог мирным образом отделаться от соратника. Мятежник, изначально предполагавший, что нападает на безоружного стражника, скачущего к своим, отпрянул назад, увидев, как неприятель вынул симсусс из ножен, расположенных на спине.
- Не препятствуй моему проезду, и я не причиню тебе вреда.
- Не причинишь мне вреда? - с омерзением хмыкнул овелиец.
Моли лучше о пощаде, киккул[119]. Настал твой последний час, - встав в угрожающую позу, заявил тот. Макензи бросил взгляд на отдаляющуюся от них кавалькаду.
- Я обещаю выступить с тобой в поединке как-нибудь в другой раз, но
сейчас я тороплюсь, дружище, - он оглянулся, пытаясь найти сэрапию, на которой мчался к эскорту. Однако животное, перепуганное случившимся, куда-то убежало.
- Я тебе не друг, - с презрением отозвался овелиец на высказывание
неприятеля и атаковал его, явно намереваясь прикончить. Они скрестили симсуссы, и сильно наэлектризованный металл заскрежетал.
- Ты сильно заблуждаешься, приятель, я не тот, за кого ты меня
принимаешь. Я один из вас.
- Как бы не так, - не поверил ему противник и с еще большей силой
атаковал Макензи. Отбив его удары, и не сумев отделаться от навязчивого вояки, Генри начал сердиться. Он не хотел ранить или же убить единомышленника, но тот неотступно и яростно нападал.
- Ну, хватит! - крикнул Макензи, которому надоела эта бессмысленная
трата сил и времени. - Из-за твоего идиотизма я упущу этого негодяя Гектуса, - с негодованием выкрикнул он. Противник опешил. Телохранитель короля никогда не стал бы так отзываться о своем повелителе.
- Кто ты? - отступив от землянина, спросил инопланетянин.
- Я Генри Макензи. Этого представления было достаточно, чтобы вызвать ликующее восклицание овелийца. Никто из мятежников никогда не видел землянина в лицо, но каждый из них знал его имя и дружеские отношения, связывающие пришельца с их предводителем.
- Флубер! Он тут! Он пришел! - с криками помчался тот к своему
соплеменнику. Рубя неприятелей, попадающихся на его пути, овелиец добрался до своего предводителя.
- Флубер, пришелец жив! Он здесь! Он не предал нас. не сбежал.
приехал, чтобы помочь нам. - отбиваясь от ударов противников, доложил тот. Услышав новость, Флубер устремил взгляд в сторону, указанную товарищем, однако не смог распознать среди толпы своего старого знакомого.
- Где он? Где? - нетерпеливо спросил он у собрата по оружию.
- Да вот же он. в одежде охранника. Это обстоятельство обеспокоило мятежника. Сперва Макензи внезапно и бесследно исчез из дома, затем они попали в ловушку из-за дезинформации о численности охранников, теперь же человек, как ни в чем не бывало, появлялся в форме дворцового стража. Все это показалось Флуберу очень странным. Солдаты, поняв, что среди них появился предатель, решили уничтожить его. Четверо из них разом набросились на Макензи. Однако противник был слишком силен для них. Взамен двух павших в схватке подоспели еще трое. Но силы большинства не могли превзойти сноровку одного. Увидав тяжелое положение своего товарища, Флубер ринулся ему на выручку. В то же самое время к двум солдатам, оставшимся от пятерки, присоединилось еще четверо сослуживцев. Мятежники их больше не интересовали, они желали схватить живым или мертвым того, кто выдавал себя за королевского стража.
- Держись, Генри, я уже близко! - размахивая симсуссом направо и
налево с единственной целью поскорее подоспеть к товарищу, крикнул овелиец. Он пробился к землянину и взялся защищать его с тыла.
- Куда же ты уехал этой ночью? - не переставая давать отпор врагам,
спросил Флубер.
- Никуда я не уезжал. Меня похитили, когда я спал, - отозвался тот,
также энергично нанося удары.
- Похитили? Кто?
- Четверо. нет, шестеро негодяев, а подстрекнул их совершить
похищение Маззи. Они расстались, и разговор был ненадолго прерван.
- Как посмел этот мерзкий тип отдать такой дерзкий приказ о твоем
похищении? Может, он выполнял чье-то поручение?
- Нет, презирает он меня по собственной инициативе.
- Куда же они тебя запрятали, и как тебе удалось бежать?
- Точно не знаю, как называется это место, но там есть раскладной
мост, соединяющийся с каким-то строением, и еще высокая башня с многочисленными окнами, зеркалами и кристаллом. Заявление землянина поразило не только Флубера, но и солдат, невольно ставших свидетелями их разговора.
- Ты был в Башне Света? - не сразу обрел дар речи старый знакомый.
- Да, наверное, она так и называется. - Генри размахнулся и
заколол одного из нападающих.
- И как же ты выбрался оттуда? Тебя отпустили? - возобновил Флубер
разговор.
- Как бы не так! Этот мерзавец намеревался держать меня там еще
два дня. Это он, Маззи, виновен в сегодняшней нашей неудаче. Он предупредил Гектуса о засаде. среди наших есть предатель.
- Ух, и попадись же они мне в руки, обоих прибью! - гневно процедил
сквозь зубы овелиец.
- Одного я уже порешил. Этот тронутый горбун скоро помрет от голода,
жажды или смеха в зеркальной ловушке. ах, черт бы тебя побрал.- выругался Генри, получив рану на правом предплечье. - Эй, вояка, не видишь, что я разговариваю с другом? - он увернулся от удара противника и нанес ему контрудар. Симсусс вонзился солдату меж ребер по самую рукоятку. Макензи отдернул руку и вынул клинок из тела поверженного и тот, рухнул замертво на землю. - Будешь знать, как мешать нашей беседе, - сострил землянин. - Ну, кто следующий? На ненавистного пришельца набросились еще трое новопришедших противников. Остальные вступившие с человеком в поединок уже были ранены, либо убиты. Однако прежняя сила Макензи заметно ослабла, да и рана на руке причиняла ему неудобства.
- О какой еще зеркальной ловушке ты говорил?
- Понятия не имею, как все это случилось. Стоило мне взять
кристалл в руки, как все вокруг началось меняться. Мне здорово повезло, успел проскочить барьер, прежде чем тот соприкоснулся с полом, - Генри заметил удивление не только на лице своего приятеля, но и атакующих. Они почему-то ослабили атаку.
- Ты взял кристалл света в руки?
- Да, а что тут такого?
- И ты его забрал с собой? - с ощутимой тревогой спросил Флубер.
- Да, он сейчас при мне. Новое заявление пришельца испугало окружающих, включая и старого знакомого. Солдаты, опустив оружие, отступили от них.
- Покажи его. - дрожащим голосом потребовал предводитель мятежников. Макензи, не понимая причин такой реакции, просунул руку в карман и достал оттуда октаэдр, умещавшийся в его кулаке. Раскрыл пальцы, и кристалл, поднявшись в воздух, завертелся вокруг своей оси в нескольких дюймах над ладонью человека. Это зрелище повергло наблюдателей в ужас. Солдаты тотчас пустились наутек, да и сам Флубер, как приметил пришелец, еле устоял на ногах. Он дрожал, и с испугом смотрел на Генри.
- Что с тобой, Флубер? На вопрос землянина тот не ответил. Покорно опустил голову и преклонил колена перед пришельцем. Стоящие неподалеку сторонники мятежа также опустились на землю. Противники, сделав для себя страшное открытие, убежали, и на поле боя остались только бунтари.
- Вы что, все разом с ума сошли? Чего это вы тут расселись с
благоговейными лицами, словно перед святым угодником? Подымайтесь-ка лучше, да разыщите наших сэрапий, не то мы и вовсе упустим Гектуса, - Макензи сжал руку в кулак и скрыл октаэдр от глаз. - Что ж вы еще сидите, олухи?! Живо по коням. я хотел сказать, по сэрапиям, - поправил он себя. И, тем не менее, пятерка мятежников по-прежнему стояла на коленях.
- Ну, как хотите, если вам угодно тут чудить, дело ваше, но я не
собираюсь упускать узурпатора. Генри положил кристалл обратно в карман, просунул симсусс в ножны и огляделся в поисках животного для верховой езды. Обнаружив одного из них, Макензи побежал к нему. Следом за ним пустились и остальные мятежники.
- Постой, Генри! Выслушай меня. Тебе не обязательно ехать за
Гектусом, чтобы убить его. Это возможно сделать и не сходя с этого места. Молодой человек изумленно приподнял бровь.
- Друг мой, ты или недоспал, или переутомился в бою. То, что ты
говоришь, не сможет сотворить даже самый чудотворный волшебник. Мы только теряем время.
- Кристалл света поможет нам одолеть его.
- Как это?
- Если бросить этот многогранник в сторону короля, то кристалл
непременно прикончит его.
- Ой, Флубер, неужто ты веришь этим байкам? Ты хотя бы задумался над
своими словами. Как этот камушек может его прикончить? Это же не метеорит какой-нибудь, а всего-навсего кристаллический камушек, а значит, и сила, приписываемая ему, преувеличена.
- Это не простой камушек, - раздраженно и в то же время
доверительно промолвил собеседник. - Кристалл света способен сделать намного больше, чем ты даже можешь себе представить. Он обладает небывалой силой. Долго убеждать пришельца не пришлось. Он поддался уговорам только для того, чтобы убедить овелийцев в ошибочности их суждений и нелепости суеверия. Макензи выполнил в точности действия, требуемые от него. Вытянул руку в сторону удалявшейся кавалькады и мысленно велел октаэдру уничтожить тирана. Как только он сделал это, кристалл изверг сильный дрожащий луч. Подобно разряду молнии, оставляя след в воздушном пространстве, луч за доли секунды преодолел нужное расстояние и достиг цели. Дикий вопль исторгся из груди властелина. Он задергался и затрепетал, пораженный энергетическим разрядом октаэдра. Когда свет кристалла потух, телохранители устремили взор на сэрапию, на которой ехал владыка. Его там не было, его не было нигде. Гектус бесследно исчез! Когда октаэдр покончил с тираном, луч его с такой же стремительностью вернулся обратно. Он заново вспыхнул и в этот раз обрушился всей своей мощью на Генри. Сила разряда оказалась настолько мощной, что отшвырнула человека на много ярдов назад. Единомышленники тотчас кинулись к нему на помощь. Перед глазами землянина промелькнуло несколько лиц.. Затем все погрузилось во мрак.
Г л а в а 27
СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ
Величайшее несчастье
быть
счастливым в прошлом.
М. Боэций
- Генри. Генри. очнись. открой глаза, - донесся откуда-то из темноты
женский голос. - Милый, пора вставать. Макензи почувствовал прикосновение чьей-то мягкой ладони к своей щеке. Он приложил усилие и приоткрыл веки. Сквозь белую завесу, стоящую перед глазами, разглядел образ Гвендолин Белфорд. Она улыбалась ему притягательной и нежной улыбкой, и он, закрыв глаза, принял довольное выражение лица.
- Ну же, вставай, Генри, открой глаза.
- Гвен, дай мне еще немного поспать. Имею я право на отдых или нет?
- недовольно проворчал Макензи.
- Кто такая эта Гвен? - спросила женщина. Генри открыл глаза и от удивления вздрогнул. Черты лица сидевшей рядом с ним изменились, и образ его возлюбленной истаял. Внимательно приглядевшись, молодой человек узнал ее.
- Ариада?
- С ним все в порядке? - вздохнув с облегчением, обратилась она к
стоящему рядом с ней. Макензи осмотрелся вокруг и узнал интерьер королевской спальни.
- О, Ариада! Мне приснился такой кошмарный сон. Мне привиделось, будто
бы на каком-то празднике меня укусила в бассейне ядовитая тварь, потом я болел несколько недель и чуть было не был казнен. Затем ты сжалилась надо мной, и меня отпустили. Я снова вернулся к тебе, однако, узнав о моем погружении.. Отчего ты так улыбаешься?
- Генри, тебе все это не приснилось.
- Правда? - собеседник побледнел. - Что еще мне не привиделось?
- Падение короля! - узнал землянин голос старого приятеля. - Отныне
наш народ свободен! Тиран погиб! И в этом твоя заслуга, - подойдя к изножью кровати, сказал Флубер.
- Значит, этот кристалл действительно существует и это не сон? Овелиец утвердительно кивнул. Макензи улегся и с огромным облегчением вздохнул. Это была самая приятная новость за последний год, проведенный им на Каллаксии. Отныне жизнь его была вне опасности, да и не только его, но и жителей родной Земли. Кончина короля сулила ему скорейшее возвращение домой, однако прежде необходимо было склонить королеву Ариаду к заключению мирного договора между Каллаксией и Землей. Это было бы залогом мира для двух цивилизаций, по крайней мере, на долгие годы правления Ариады. Генри знал, что королева противница войн и раздоров, поэтому ему не составило труда убедить ее вступить в переговоры с представителями земной власти. Спустя месяц делегация землян прибыла на Каллаксию. Встреча прошла благополучно, и был подписан ряд договоров, устанавливающих тесные отношения между двумя мирами. Надо заметить, что правители других государств планеты также приняли активное участие в этой встрече. Генри Макензи, по просьбе королевы, на этих переговорах представлял интересы поселенцев Каллаксии, хотя в действительности главной целью землянина было соблюсти честность в отношении жителей его родной планеты. После этой встречи между Ариадой и ее фаворитом состоялся разговор, который приведен ниже:
- Ты собираешься улететь на Землю с ними?
- Да.
- Но ведь делегация отбывает уже сегодня.
- Знаю, - задумчиво отозвался собеседник.
- Это значит, что ты сегодня покинешь нас? - взволнованным голосом
спросила правительница.
- Совершенно верно. Ариада изменилась в лице, стала печальной и грустной. Она не могла смириться с отъездом землянина, ставшего ей столь близким и родным.
- Генри, я тут подумала, может быть, ты останешься еще на пару
недель? А потом я велю доставить тебя на Землю.
- Не знаю. Мне хотелось уехать с делегацией.
- Прошу тебя, останься еще немного, хотя бы на несколько дней..
умоляюще проговорила она.
- Ариада, моя задержка может принести мне сложности в будущем. Мне не
хотелось бы изза слабостей вызвать недовольство начальства. то есть правительства. Лицо королевы стало пасмурным, как небо в дождливый день.
- Ведь ты улетаешь навсегда, - еле слышно проговорила она, - .и мы
больше никогда не увидимся.. больше никогда.. - повторяла она, заставляя себя поверить в потерю любимого. Когда-то повстречав Макензи, правительница никак не предполагала, что проникнется к нему такими глубокими и незнакомыми ей чувствами. Она не думала, что разлука с ним будет для нее столь болезненной и горькой. Возможно, дополнительное время ей понадобилось для того, чтобы убедить человека навсегда остаться с ней на Каллаксии, но и не исключено, что выигранное время она постаралась бы использовать с намерением убедить себя в неизбежности этой разлуки. Молодой землянин не смог устоять перед просьбой королевы. За прошедший год, проведенный вместе, он успел привыкнуть к ней. Нет, он не питал к ней никаких особых чувств. Однако объяснить его отношение как холодную привычку также нельзя было. Нечто вроде симпатии с потребностью и являло сущность их привязанности. Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы землянин отложил свой отъезд.
* * *
Тихо посвистывая, Генри шел к реке Пеффери, протекающей невдалеке от замка Леод. Волокнистые клочья утреннего тумана местами поглощали видимость и лишали прелести прогулку. Макензи держал путь к излюбленному местечку у живописного берега той реки. Свежий разреженный воздух придавал бодрость и силу, а мысль о скорой встрече с водами Пеффери делала походку молодого человека легкой и непринужденной. Он долго ждал этого дня, мечтал в неволе вновь испытать восхищение и умиление от этой прогулки. Сквозь расступившееся марево он разглядел очертания реки, окаймленной кустарниками рододендронов. Увидав привычный глазу берег, он ощутил, как в нем возникает чувство неописуемой радости и восторга. Увлекаемый этим чувством, он ускорил шаг и вскоре достиг желанного берега. Все здесь было прежним: и река, тихо журчащая под ногами, и аккуратно подстриженные кусты азалий и маральника, тот же старый дуб с опустившимися в воду корнями и золотистыми листьями на ветвях. По другую сторону реки взору открывалась лесная панорама с везувиановыми, янтарными и серпентиновыми красками осенней листвы. Именно таким и жил в памяти странствующего героя-одиночки берег Пеффери, тихим и безмятежным, где время теряло свою силу и мысль текла быстрой и звонкой рекой. Вздох ветра подобно дирижеру руководил хором листвы и оркестром, состоящим из речной воды. Макензи уселся на сырую, усыпанную осенней листвой траву, и уставился на бегущую внизу воду. Сколь прекрасным было обрести умиротворение, которое он так долго искал. Просидев несколько часов в полном одиночестве, он неожиданно услышал откуда-то сблизи всплеск воды и хруст речных камней. Огляделся по сторонам и изумился, увидев владычицу своего сердца. Она была в белом платье и стояла в струившейся воде, омывавшей ее босые ноги. Роскошные кудрявые волосы вздувались легкими порывами ветра. Гвендолин ласково взглянула на него и приветливо заулыбалась. Сердце рыжеволосого красавца запрыгало в груди как канарейка в клетке. После всех превратностей судьбы и долгих скитаний встреча с Гвендолин принесла ему наивысшую радость. Она была все такой же прекрасной и ослепительной. Глаза ее излучали нежность, лицо выражало мягкость и кротость характера. Это было самое красивое лицо, которое Генри когда-либо видел в своей жизни. Белфорд приводила его в восторг, и после стольких лет он вновь воспылал к ней любовью, которая, впрочем, никогда и не гасла в его сердце.
- Гвен, как ты здесь очутилась?
- Так же, как и ты, - усмехнулась она. Пристально посмотрела в его глаза, горящие страстной и пылкой любовью. Взгляд любимого обрадовал ее. Она заулыбалась, и маленькие ямочки заиграли на ее щеках. Поклонник зачарованно созерцал ее. Только сейчас он осознал, насколько сильно любил ее. Они готовы были забыть и простить друг другу все ради той безумной любви, которая и поныне жила в их сердцах. Разлука спасла их любовь от сложных разговоров и обид. И больше никто и ничто не могло встать на их жизненном пути, который они когда-то решили пройти вместе. Осознав, что все беды прошли, они кинулись навстречу друг к другу. Вдруг что-то вспыхнуло возле Белфорд, и рядом с ней выросла чья-то фигура в черном плаще, с капюшоном, спущенным на глаза. Высокий незнакомец испугал Гвендолин, и она вскрикнула от неожиданности. Макензи насторожился, однако он не чувствовал беды, пока человек в плаще не схватил девушку за горло и, резко опустив ее голову в воду, не начал душить. Угроза отрезвила Генри, и он ринулся на незнакомца, но какая-то невидимая преграда, выстроенная между рекой и берегом, воспрепятствовала генерал-майору выполнить свое намерение. Зловещая стена была прозрачной и прочной. Генри попытался преодолеть преграду и спасти любимую от рук злоумышленника, но все было безрезультатно. Безумная, бессильная ярость охватила его, но он не желал сдаваться. Полез на старый дуб и, преодолев таким образом преграду, прыгнул в воду. Побежал к неприятелю, чтобы расправиться с ним, однако на расстоянии вытянутой руки незнакомца окружала все та же невидимая стена. Это обстоятельство еще больше взбесило Генри. Он в отчаянии колотил по преграде, но та не поддавалась натиску человеческой силы. Спустя минуту или две жертва черного плаща притихла. Страшная догадка пронзила разум молодого человека, - его возлюбленная умерла.
- Убийца!. Ирод! Я убью тебя. убью. - в неистовстве кричал Макензи,
пытаясь проломить преграду и претворить в жизнь свою угрозу. Незнакомец повернулся к Генри, лица его не было видно. Все его существо внушало ужас. Он походил на слугу Вельзевула, вышедшего из ада, чтобы сеять на земной юдоли смерть. Зловещий посланец исчез после яркой белой вспышки света. Прозрачная стена растаяла в белесом тумане, и Макензи, наконец, смог подобраться к своей любимой. Ее безжизненное тело, уносимое течением реки, медленно продвигалось по поверхности воды. Он подбежал к Белфорд, вынес ее тело на берег и принялся делать искусственное дыхание. Надеялся вернуть ее к жизни и не сдавался. Но все его усилия оказались напрасными. Сердце Гвендолин не билось. На резко расширенных глазах с переполненными кровью сосудами застыло выражение ужаса. Вокруг отверстий носа и рта была мелкопузырчатая пена, а на шее кровоподтеки и ссадины, - следы пальцев убийцы. Отчаянные усилия молодого человека вернуть утопленницу к жизни провалились. Надежда на спасение умерла так же быстро, как и жертва преступления. В близком к безумию состоянии Генри обнял свою возлюбленную и залился горькими слезами. Он плакал, стонал и всхлипывал во сне, ворочался беспокойно с боку на бок и разбудил спящую рядом особу. В постели, освещенной многолунным светом, бьющим в оконные проемы, показался силуэт обнаженной женщины. Приподнявшись на локоть, она склонилась над изнывающим во сне Макензи.
- Генри. Генри. проснись.. - потрепала его за плечи Ариада. С большим трудом ей удалось разбудить его. Еще труднее было заверить его, что увиденное им было всего лишь сном.
- Нет-нет, он убил ее. убил мою Гвен, - отрицал Макензи. - Это был не
просто сон, с ней приключилось что-то плохое, я это чувствую. знаю. уверен.. - тяжело дыша, твердил он. Внезапный холод охватил все его тело, и он застучал зубами.
- Что с тобой Генри? Тебе холодно? - удивилась королева. В летнюю
ночь в комнате было жарко. - Ты нездоров? Я вызову врача. - Она собиралась встать, но землянин удержал ее за руку.
- Не надо. я в порядке. немного посплю, и все пройдет. - Он закрыл
глаза и воззвал к той, которая всегда оберегала его от бед.
Г л а в а 28
ПРОЩАНИЕ
Воспоминание - это
единственный рай,
из которого мы не можем быть изгнаны.
Жан Поль Рихтер
По пробуждении Генри обнаружил себя в темной и душной комнате. Он лежал на холодном каменном ложе, в четырех углах которого возвышались большие вазы с множеством цветов. Возле ложа на тумбе стоял продолговатый расписной сосуд с узким горлышком, украшенным драгоценным рубиновым камнем, и герметично закрывающейся крышкой. На полках, расположенных вдоль стен комнаты, стояли такие же сосуды с разноцветными драгоценными камнями, украшенные искусством глиптики. Смертный одр мнимого покойника окружали служители дворцового колумбария. Облаченные в длинные муаровые одеяния, они, что-то монотонно причитая, тщательно протирали тело Макензи ароматическим маслом с резким запахом. Исполняли они свою работу с закрытыми глазами, еле заметно покачивая головой из стороны в сторону. Углубившись в свое занятие, они не заметили пробуждения Генри. Зато когда "мертвец" присел, копилаты[120], еще совсем недавно показывающие образец уникального спокойствия, с дикими воплями и проклятиями пустились наперегонки с таким безумием и быстротой, что явно опозорили имя прославленных служителей колумбария, отличавшихся своей размеренностью и медлительностью. Генри очень удивился, обнаружив себя на смертном одре в окружении каллаксийских копилатов. Последнее, что он помнил, была та ночь, когда, увидев кошмарный сон, он вновь предался сну. "Так вот оно в чем дело, - подумал он, поняв причину своего перемещения в это владение мертвых. - Наверное, у меня снова был приступ летаргии, а эти невежды подумали, что я умер". Он поднялся на ноги и размял затекшие мышцы. На нем кроме набедренной повязки и браслетов, свитых из красочных цветов, ничего больше не было.
- Ну, прекрасно! - срывая с себя все украшения покойника, сердито
проворчал молодой человек. Избавившись от всех обрядовых атрибутов покойника, он направился к выходу. С кем бы он ни повстречался, все, увидев его, шарахались и с криками убегали прочь. Пугая каждого встречного, Макензи добрался до покоев королевы. Стражники у дверей были поражены не меньше остальных, однако они не пустились в бега, остались стоять на посту. Слуга, который в этот момент выходил из спальни правительницы, завидев пришельца, с радостными и восторженными криками вернулся обратно.
- Он жив!. Посланник жив! - с ошалевшим видом кричал тот.
- Как это жив? - не поняла его Ариада.
- Он здесь. сам пришел. И тут, словно в подтверждение его слов, в комнату вошел землянин. Его появление было столь неожиданным, что королева даже вскрикнула от изумления.
- Генри! Ты жив!
- Конечно, жив! Рано же вы хороните меня, хорошо, хоть не успели
кремировать заживо.
- Заживо? Но ведь ты умер.
- Не умер, а просто уснул.
- Уснул на две недели?
- Он может умирать и возвращаться к жизни, когда ему это
заблагорассудится, - будто цитируя слова, заученные наизусть, бестактно вмешался в их разговор один из придворных. Его присутствие прежде не было замечено человеком. Это был один из приближенных Ариады, ее советник и правая рука, после смерти короля ставший вторым лицом в королевстве. Долговязый и худощавый овелиец из-за чрезмерно большой головы походил на головастика, да к тому же неприятные черты лица выставляли его не в хорошем свете. Однако проницательный ум, глубокомыслие и дальновидность извиняли все его физические недостатки. Он обладал уникальной способностью замечать все, что происходило вокруг него, даже если в это время он был занят делом, поглощающим все его внимание. Королева всецело доверяла ему, и в свои юные годы часто пользовалась его помощью.
- Значит, ты действительно жив. - еле прошептала Ариада. Не сдержав нахлынувших чувств, она со слезами радости кинулась на шею пришельца.
- Ну-ну, не надо плакать, - попытался утешить ее Генри, - .я ведь не
умер. тогда отчего же эти слезы.
- От радости и огорчения, - всхлипывая, ответила та. Макензи с
непониманием взглянул на нее. - Я рада тому, что ты остался жить, и огорчаюсь твоему предстоящему отъезду.
- Ты ведь знала, что этого не миновать. Я обязан вернуться.
- Да, знаю, - печально вздохнула она, - .и все же я думала.
хотела. полагала, что ты изменишь свое решение, - призналась она.
- Ты желаешь невозможного, - ласково проговорил фаворит. - Мое место
там.
- Ты прав, - не сразу решилась собеседница произнести эти слова.
Ты должен уехать, и я не стану препятствовать твоему отъезду. Спустя несколько часов космолет был снаряжен и ожидал единственного пассажира на стартовой площадке. На космодром попрощаться с Макензи пришло много народа. Среди них были старые знакомые и те, кого Генри вовсе не знал. Большинство из них, наслышанные о героических подвигах землянина, пришли поблагодарить его за избавление от короля-самозванца. Были среди них и такие, кто пожаловал туда затем, чтобы поглазеть на восставшего из мертвых. Попрощавшись со всеми, кого он знал, Генри подошел к Флуберу.
- Надеюсь, ты простишь меня за мой поступок? - спросил старый
приятель, обменявшись рукопожатием (как того научил землянин).
- Поверь мне, дружище, если бы я не простил, то никогда бы не
согласился принять участие в перевороте.
- Ты прав, - усмехнулся собеседник. - И я благодарен тебе за все.
- Да что ты! Моей заслуги в этом нет. Кого здесь следует величать
героем, так это тебя.
- Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся?
- Не могу обещать, но все может быть в этой жизни. Ариада стояла подле них, с печальным выражением слушая их разговор. Простившись с другом, Генри приблизился к королеве. Глаза ее были задумчиво желтыми, она пыталась сдержать слезы. предательские слезы, так и норовившие выдать смятение ее души. Она не кинулась ему на шею со слезами и поцелуями, хотя и страстно желала сделать это. Уязвленная гордость помогла ей устоять перед этим порывом. Она чувствовала себя отвергнутой и покинутой. Крушение надежд, взлелеянных в душе Ариады ранило ее сердце. Воздушные замки, мысленно возводимые королевой, разрушились до основания, и все ее розовые мечты поблекли. Горячая любовь обожгла ей сердце, превратив его в пепел. Единственное, что ей оставил жестокий рок, это воспоминания, отравляющие радость. Несмотря на печальные думы, Ариада старалась выглядеть спокойной и уравновешенной, что не очень-то ей удавалось. Она молчала, хотя в душе у нее накопилось столько слов. Безмолвствовал и землянин. Он чувствовал себя предателем, лжецом и обманщиком. Никак не мог простить себя за то, что, ища собственное спасение, он сыграл на чувствах королевы. Он хотел бы попросить у нее прощения, сказать, что кается в содеянном, но эта откровенность могла еще больше ранить ее, поэтому он решил промолчать. Его уста безмолвствовали, но говорили глаза и руки, с нежностью обнимающие руки каллаксийской красавицы. Макензи сказал все, не сказав ничего.
* * *
- Он возвращается, повелитель Зид.
- Кто?
- Тот, кого мы считали мертвым.
- Не может этого быть! Ты ведь сказал, что ему пришел конец. Как ты
это объяснишь, Ксенос?
- Я думал, что это так, - склонив голову, виноватым голосом
отозвался Ксенос. - Но я ошибся.
- Ошибся? - вознегодовал верховный жрец Зид. - Твоя ошибка может стоить
нам жизни, да и не только нам, но и ЕГО, тоже. Если Пространство выживет, - погибнем мы.
- Но у нас есть Время, - возразил Ксенос.
- У нас его нет! - гневно воскликнул собеседник. - Ты все еще не
смог его найти.
- Да, повелитель Зид. Но я найду его, обязательно найду.
- Боюсь, что это произойдет слишком поздно, - задумчиво
отреагировал верховный жрец. - Даже если ты найдешь посланника Времени, это не значит, что он сумеет покорить посланника Пространства. Он слишком молод, неопытен и бессилен, а посланник Пространства уже завладел силой Разума и силой Света.
- Мы отыщем посланника Времени и завладеем с его помощью тремя
оставшимися Сильми. Тогда перевес будет на нашей стороне, а значит, и победителями в этой войне выйдем мы! - подал идею Ксенос.
- Твой план слишком рискован, но он мне нравится, - признался Зид.
- Если не сможем убить посланника Пространства, прибегнем к осуществлению твоего замысла. Ступай, найди его и изничтожь, - велел он. Ксенос в знак покорности склонил голову и удалился исполнить повеление верховного жреца.
* * *
Возможно, вам этот диалог показался загадочным и непонятным, но все тайны скоро раскроются. Все, что требуется от тебя, любознательный книголюб - это испытать свое терпение и дочитать эту историю до конца. Я искренне желаю утолить твое любопытство и не разочаровать тебя, но прежде чем вернуть твое внимание к главному герою этого повествования, нам надлежит поговорить о жизни и смерти. На свете существуют только две "вечные истины", это две сестры - жизнь и смерть. Одна из них наделена властью вознаграждать, другая - лишать. Многие из людей полагают, что после смерти нет больше жизни. Но кто бы так ни полагал, он глубоко заблуждается. Если выразиться математической или логической формулировкой, то можно сказать, что у каждого начала есть свой конец. По-моему, взглянув на это выражение с другой стороны, получится, что у каждого конца также существует свое начало. Так почему же у конца смерти не может быть своего начала - жизни, только не здесь, не в этом мире, а в параллельном. Отчего же не в этом мире, спросите вы? Все очень просто: на этом свете не должно быть аналогов повтора и двойственности. Даже близнецы, внешне схожие друг с другом, отличаются характером. Такой чертой обладают и не схожие наружностью близнецы, описанные в последующих главах сего романа. Вот мы и прояснили одну из "вечных истин" нашей жизни - все в жизни единично, и уникальная мысль бессмертна. Давайте же сменим тему и арену действий и узнаем, наконец, что же произошло с нашим странствующим героем. Стартовав с Каллаксии, космолет лег курсом на Землю. Однако он не достиг пункта назначения и не высадил своего пассажира на его родной планете. Нет, ничего дурного ни с Генри, ни с экипажем каллаксийского космолета не произошло. Повстречав на своем пути грузовой корабль, направлявшийся на Землю, Генри Макензи изъявил желание долететь остаток пути со своими соплеменниками. Это решение было подсказано ему предосторожностью. Его появление на Земле на борту каллаксийского корабля могло вызвать политический резонанс между двумя недавно заключившими мирный договор планетами. Своим спутникам с грузового корабля Макензи сообщил, что был в числе делегации, посетившей Каллаксию с дипломатической целью, и задержался там, чтобы разрешить некоторые вопросы государственной важности. О деталях своей поездки Генри отказался говорить, сославшись на секретность данной информации. Это была лучшая ложь, которую он только смог придумать. Раскрыть истинные события, приключившиеся с ним на далекой планете, он не пожелал, посчитав, что излишняя болтливость может обернуться бедой против него. Корабль землян прибыл в Форталезу, портовый город на северо-востоке Бразилии. Оттуда на санкрафте Генри добрался до Эдинбурга. Он горел желанием увидеться с родными и близкими, но по уставу Галактической службы безопасности разведчикам, прибывшим с задания, всенепременно следовало явиться в локальную штаб-квартиру. В его нынешнем положении доклад о произошедшем с ним мог занять много часов, а то и дней, и при этом Макензи не разрешили бы увидеться с родными. Отсрочив необходимые формальности на несколько часов, генерал-майор поставил на первый план личные интересы. Поддавшись чувствам, он лишился благоразумия и забыл об осторожности. Ему хотелось отправиться в свою квартиру, немного отдохнуть, а затем и заняться выполнением намеченных планов. Однако встреча с Гвендолин, которая, повидимому, все еще жила там, и предстоящий сложный разговор лишили его желания идти туда. И он решил оставить выяснение отношений на потом. Тогда к нему пришла идея навестить своего друга Дисмаса. Вторая мысль показалась ему более объективной и рациональной. От Брэстеда он мог бы узнать обо всем, что происходило в его отсутствие. Макензи дошел до дома, в котором проживал его друг детства, и, набрав код входной двери здания, прошел в фойе. Вызвал на связь интеллэйд квартиры Брэстеда и вместо ожидаемого разрешения получил отказ.
- Что еще за новости?! - возмутился посетитель и снова нажал на
вызов. В динамиках акустической системы вновь послышался голос домашнего интеллэйда.
- Что вам угодно? - вежливо спросил тот.
- Что мне угодно? - недовольно повторил Генри. - Я велел тебе дать
доступ к лифту, а ты, бестолковое подобие мозга, отказал.
- Верно, - подтвердил интеллэйд, не придавая значения колкости в свой
адрес.
- Кажется, тебя пора расплавить, - процедил сквозь зубы визитер.
Ладно, не хочешь открывать двери, тогда подключи к связи своего хозяина. Домашний помощник, помолчав несколько секунд, дал ответ:
- Хозяин не желает говорить с вами.
- Скажи ему, что с ним хочет говорить Генри Макензи.
- Хозяин не желает говорить с вами, - повторил ответчик монотонным
голосом.
- Как это не желает говорить? - обозлился гость. - Ты назвал мое имя?
- Да.
- И он отказался говорить со мной?
- Точно.
- Этого не может быть! - вознегодовал человек.
- Может, - ровным голосом подтвердил тот и отключился от связи. Генри опять нажал на кнопку вызова системного интеллэйда.
- Что вам угодно? - вежливо спросил голос в динамиках.
- Я приказываю тебе немедленно открыть мне дверь или я возьму да
войду туда штурмом.
- В таком случае я вызову охрану, - сказал невозмутимый кибермозг. Связываться с охраной у Макензи не было ни малейшего желания. Светиться в обществе до визита в штаб-квартиру ему было нельзя. Отбросив запальчивую идею, он ушел к себе домой. Теперь ему уже было все равно, увидит ли он там Белфорд или нет. Генри хотел отдохнуть, а лучшего места, чем собственная квартира, он не мог сыскать. Однако и в собственный дом он не смог попасть.
- Это что еще за выходки? Юджин, сейчас же открой дверь! В противном
случае.
- Я ведь сказал, что не могу. Хозяин отправит меня на преждевременный
отдых, если я впущу вас в квартиру.
- Юджин, ты что, совсем сдурел? Это моя квартира и я твой хозяин.
- Боюсь, Генри Макензи, вы потеряли право на владение этой
недвижимостью.
- Что значит потерял? Когда? - изумился экс-хозяин.
- Через пять лет после вашего отъезда, если быть точнее, в апреле 3350
года.
- В апреле пятидесятого? Ты что-то путаешь, Юджин. Сейчас еще октябрь
сорок девятого. Интеллэйд умолк на долю секунды, чтобы перепроверить информацию в своем банке данных.
- Нет, все именно так, как я сказал. И, кстати, на моем календаре
сегодняшняя дата указана как двадцать шестое октября 3356 года. Макензи побледнел, услышав эту информацию. Система домашнего интеллэйда никогда не давала сбоя в работе, и Генри посчитал этот источник правдивым. "Меня не было на Земле одиннадцать лет.. - с огорчением подумал молодой человек. - Но как такое могло произойти?" По его подсчетам, все путешествие у него заняло четыре года. Однако вычисления его оказались неверными. И все же Генри с трудом верилось в услышанное. Он не чувствовал себя постаревшим на одиннадцать лет, и объяснение случившемуся казусу он мог найти только одно: гравитационная плотность на Каллаксии и Терронге способствовала замедлению течения времени, и ход его биологических часов изменился в соответствии со скоростью течения времени окружающей среды. Год, проведенный в окружении овелийцев, приравнялся к пяти земным годам, а три года рабства на Терронге - шести годам на Земле. Этот научный подход объяснял сложившееся положение.
Несмотря на длительное отсутствие, он считал, что несправедливо и беззаконно было лишать его собственности. После обильной и резкой брани Генри повелительным тоном спросил у интеллэйда о новом владельце его квартиры.
- При всем своем уважении к вам я не могу этого сказать. Это
противоречит предписаниям, вы же знаете это. Макензи ничего не ответил. Однако в его молчании не было и намека на спокойствие. Гнев и ярость вскипали в нем с таким жаром, что он был не в силах произнести ни слова. "Леод! Я должен поехать в Кинеллан, - подумал Генри, вспомнив о своих приемных родителях. - Они-то уж точно приютят меня. Если только. " Мысль, мелькнувшая в сознании, откликнулась тяжелым колоколом в голове. Ему было страшно даже подумать о том, что родителей его больше нет в живых. Прошло одиннадцать лет, довольно большой промежуток времени для людей в пожилом возрасте. Но он не хотел верить в их кончину и всячески пытался отогнать от себя эту мысль. С такими тяжелыми думами он дошел до станции санкрафта. В кармане у него еще оставалось немного денег, одолженных ему капитаном грузового корабля, на котором он прибыл на Землю. Часть денег он потратил на приобретение одежды, сшитой по земной моде и соответствующей сезону (в непривычном одеянии каллаксийцев он не мог разгуливать по улицам). Оставшейся суммы должно было хватить на легкий обед и дорогу. По прибытии домой он рассчитывал использовать свои сбережения, однако без удостоверения личности это невозможно было осуществить. Ему следовало бы при этих обстоятельствах немедля отправиться в управление ГСБ, но он не мог подавить в себе желание повидаться с родителями. Макензи подсчитал оставшиеся у него деньги и с облегчением обнаружил, что их у него хватит на дорогу до Стравпеффера. Состав подъехал к перрону, осуществил посадку пассажиров и, спустя несколько минут, проделав сотни миль, санкрафт достиг пункта назначения. Доехав до Кинеллана, Генри направился к замку Леод. Встав у ограды, он залюбовался великолепным, громадным строением с величественными башнями, коническими крышами и красными стенами. Одинокий гигант, окруженный вековыми деревьями, выглядел угрюмым и пустынным, еще никто и никогда не видел его таким. Сад вокруг замка разросся и казался заброшенным. Кусты прекрасных и благородных роз, некогда росших у окон первого этажа, потеряли свою прелесть, утонув в грубых сорняках. Неухоженный сад, темные окна и стаи воронов, с тревожными криками летавших в округе, придавали Леоду хмурый вид. В былые времена даже в осеннюю и зимнюю пору поместье никогда не выглядело столь жутким, и нынешняя обстановка говорила о необитаемости замка. Генри знал, что для семьи Макензи Леод был родовым гнездом и имел большое значение. Прежние хозяева не стали бы забрасывать уход за поместьем, и это обстоятельство свидетельствовало о кончине графа Кромарти и его супруги, и о переходе прав на владение поместьем в руки нового, притом халатного собственника. Печальная догадка расстроила Генри. Нынешний вид дома, где генерал-майор Генри Макензи провел самые счастливые дни своей жизни, огорчил его. Он стоял у ограды в нерешительности, со жгучим желанием в последний раз повидать Леод и навестить могилу родителей. Подавив голос разума, он решился войти в замок. Помня код системного охранника, набрал комбинацию цифр на табло панели, встроенной в пилоны ворот. Ему повезло, теперешний хозяин поместья не сменил код, и эта оплошность владельца помогла визитеру проникнуть во двор. Автоматическая дорожка не функционировала, и Макензи пришлось пешком добраться до здания. Вблизи оно выглядело еще более грозным и неприступным. Пройдя к парадному входу, Генри обнаружил открытую дверь с взломанным замком. Находка встревожила прежнего поселенца Леода. Он оглянулся по сторонам, пытаясь разыскать того, кто совершил этот взлом. Однако поблизости никого не оказалось. Прошел в просторный холл, холодный и темный, но и тут никого не обнаружил. "Вероятно, взломщики побывали здесь давно, - подумал Генри. - Но почему охранная система не вызвала службу безопасности? Странно все это!"
- Свет! - произнес Генри, однако освещение в холле не включилось. "Может быть, электрогенератор вышел из строя? - предположил молодой человек. - Или его преднамеренно испортили злоумышленники. Постой! Если это случилось бы давно, то и системная охрана у ворот также не функционировала бы. Но когда я пришел, все работало, значит, воры еще здесь!" И тут, словно в подтверждение своих догадок, он услышал стук с верхнего этажа.
- Они здесь! - вскричал Генри и побежал по лестнице с намерением
поймать преступников. Его не тревожила численность грабителей и то, что он был безоружен, главное для него в ту минуту было поймать взломщиков. Поднялся на третий этаж, прислушался, стуки и шорохи доносились из картинной галереи. Похоже, воры собирались ограбить коллекцию семейных портретов. Генри не задумываясь побежал в галерею, украшенную угрюмыми портретами предков семьи Макензи. Вошел в длинную комнату, отделанную лакированной резной панелью, и застыл в проходе, увидев царивший там беспорядок. По всей площади галереи были разбросаны лоскутки материи, что-то дымило и догорало в камине, открытые окна и ставни били о раму от борея, разыгравшегося снаружи. С десяток черных ворон, отбиваясь друг от друга, пировали на полу. Посередине помещения стоял большой стол, не являющийся частью прежнего интерьера. Примечательным было не наличие новой мебели, а состояние, в котором она находилась. С четырех углов стола выступали железные десятидюймовые подпорки с веревками, а центр был перепачкан кровью. Генри приблизился к столу и увидел крупные пятна крови, пропитавшие дерево. Это место напомнило ему жуткие сцены пыток прошлых тысячелетий. Приложив пальцы на поверхность стола, он обнаружил, что кровь еще не успела свернуться и застыть. Это означало, что преступники, совершавшие бесчинства, были где-то неподалеку. Теплая зола в камине также подтверждала его предположение. На глаза Генри попался один из лоскутков ткани, которыми был усеян пол. Они, словно осенняя листва, гонимая ветром, кружили по комнате... Взяв один из лоскутков, Макензи изумился, узнав надпись на нем. Эта была подпись художницы, нарисовавшей сие прекрасное полотно, превратившееся ныне в груду мусора. Молодой человек взглянул на картину, висевшую на противоположной стене, и огорченно ахнул. Любимое полотно леди Кромарти с изображением Генри было изрезано на мелкие кусочки, и на стене осталась только золоченая рама с несколькими дюймами остиса[121]. Некоторые из лоскутков остиса пошли на топку камина. Вредители, вероятно, разбирались в изобразительном искусстве, да и в топливных материалах тоже, раз избрали для очага именно эту картину. В отличие от других тканей используемый в художестве остис был наиболее подходящим для сжигания горючим веществом. Кто бы ни содеял это, он находился где-то поблизости. Генри подошел к окну, предположив, что правонарушитель мог уйти оттуда. Оглядел сад и вздрогнул, увидев стаю ворон, слетевшихся полакомиться чем-то большим, свисающим с одной из толстых ветвей старого орешника. Не раздумывая, он выбежал из галереи и побежал по лестнице вниз. Вышел в сад и торопливо зашагал в направлении дерева. Приблизился к месту и, разглядев то, над чем пировали падальщики, застыл на месте. В пустых пределах гулял осенний ветер, покачивая бездыханное тело повешенного человека. Страшно изуродованный прожорливыми птицами, окровавленный труп принадлежал женщине. Длинные волосы ее были спутаны, некогда белое платье едва прикрывало тело, а на босых ногах и кистях рук были кровавые браслеты, следы, оставшиеся после мучительных пыток. Эта жуткая картина на фоне хмурого неба казалась еще более зловещей. На почерневшем от свинцовых туч небе вспыхнула фиолетовая нить дрожащего света. Громовой удар с такой мощью потряс сферу, что все вокруг вздрогнуло и всколыхнулось. Испуганные силой звука вороны слетели с дерева, и Генри, узрев повешенную, передернулся от жути. Узнал умершую и попятился назад, с выражением беспредельного ужаса в глазах. Его окатило ледяной волной, сердце сжалось в груди, словно застыло и потеряло свой ритм биенья, а разум отчаянно кричал, пытаясь опровергнуть жестокую реальность. Все в глазах Генри померкло и потускнело. Окружающий мир погрузился в черные тона. Все вокруг казалось умершим. мертвым. конченым. Черный цвет ужаса и горя не тронул лишь окровавленное тело той, которую безжалостно предали смерти. Макензи был сильнейшим образом потрясен увиденным и, обезумевши, бессмысленно что-то шептал. Тяжелые удары грома заглушали его слова и отдавались в его ушах продолжительным гулом. Небо терзали и резали кривые огненные нити молнии. Внезапно начавшаяся гроза разбушевалась с небывалой силой. Вой ветра, грохот небес и ливень, обрушившийся на землю с небывалой силой, будто являлись предвестниками грядущих бед. Спустив повешенную с дерева, Генри уложил ее на землю и встал возле нее на колени. Ему было страшно взглянуть на нее.. страшно подумать, что это была она, повелительница его сердца - Гвендолин Белфорд. Дрожащими холодными пальцами он снял с шеи петлю, удавившую его возлюбленную. На посиневшем от удушья лице были следы от ран, оставленные убийцей и стервятниками. В области груди было кровяное пятно. Изверг умертвил свою жертву, вырвав ей сердце, и вздернул на дереве, отдав ее на растерзание мертвяков. Обильная небесная вода, овладев телом умершей, принялась смывать кровавые пятна - свидетельства человеческой жестокости. Генри сидел в оцепенении и невидящим взглядом уставился на женщину, многие годы занимавшую его мысли и мечты. Так много он хотел сказать ей при встрече, так долго он ждал их свидания, строил планы. планы на будущее, которому больше никогда не быть. Никогда еще ему не доводилось видеть смерть так близко, смерть, похитившую родного и любимого человека. Он был потрясен, оглушен и убит горем. Желал повернуть время вспять и предотвратить насилие, свершенное над его любимой, но ничего невозможно было изменить. Сознание утраты, словно тысячи острых клинков, пронзило все существо молодого человека, и он, схватившись за голову, завопил. исступленно, беспамятно и дико.
Г л а в а 29
ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ
Случается, что наказание влечет за собою
преступление.
С. Лец
- Чистосердечное признание смягчит вашу вину. Говорите, это вы
убили Гвендолин Белфорд?
- Сколько раз вам повторять, я не совершал этого преступления.
- Но камеры слежения показывают обратное, - возразил следователь МСБ
Джозеф Синклер подозревавшемуся в убийстве Генри Макензи. - Я жду вашего признания. Получив сигнал системы охраны замка Леод, контрольный патруль прибыл на место и, обнаружив там преступление, задержал подозреваемого для допроса.
- Мне не в чем признаваться. Ваши операторы ошибаются.
- Я сам просматривал записи, и там явно видно, что это ваших рук
дело. Так что не стоит отнекиваться. Против вас неопровержимое доказательство - микрочип камеры AVI. Мы всегда доверяли этому источнику, так поступим и в этот раз.
- Знаю я этот ваш AVI, - вполголоса пробормотал Макензи. - Никчемная
аппаратура с перебоями в системной работе.
- Что бы вы там ни говорили, у нас есть все основания думать, что
убийство Гвендолин Белфорд совершили вы.
- Мистер Синклер, ваше обвинение абсурдно! С чего бы это я стал убивать
ее?
- Вот это-то мы и пытаемся выяснить. И если вы признаетесь во всем
содеянном, обещаю, что это обстоятельство будет учтено при вынесении вам приговора.
- Приговор надо выносить не мне, а истинному виновнику этого
убийства, - с жаром выпалил подозреваемый. - Ваше упрямство и непрофессионализм только помогают преступнику. Вы играете против закона. против правосудия.
- Замолчите! - повысил голос Синклер. - Я не потерплю такого рода
обвинений в свой адрес. Я тридцать лет работаю в этой сфере и всегда прекрасно исполнял свои обязанности. Если вы не хотите признаваться, дело ваше. Мы все равно ведь докопаемся до истины.
- Глубоко же вам придется копать, - слетела колкость с уст
задержанного.
- Не волнуйтесь, у нас есть для этого свои методы.
- Тогда удачи вам.
- Значит, вы отказываетесь помочь нам?
- Я уже помог вам, чем только мог. Я ведь признался, что не совершал
этого.
- Но камеры.
- Не знаю, кто и как принял мой облик. Но кто бы это ни был - человек
или сам дьявол, очевидно, что он хотел поставить меня под удар. Его слова заставили следователя призадуматься. " А что если он прав? - подумал Джозеф. - Если я допущу такую фатальную ошибку, то моей карьере придет конец".
- Так уж и быть, мы снова просмотрим записи, - уступив, проговорил
Синклер. - Но до того времени вам придется остаться в участке.
- Мне ведь еще не предъявлено обвинение, - не согласился Макензи с
работником МСБ.
- Пока еще нет, - неохотно признался следователь. - Но вы должны
будете провести ночь в участке, хотя бы для вашей собственной безопасности. Если ваши предположения верны, то человек, принявший ваш облик, может покушаться и на вас, - желая припугнуть подозреваемого, сказал Синклер.
- Хорошо, пусть будет так, - согласился Генри, подумав, что, не имея
в кармане ни гроша, другого места для ночлега ему не сыскать. Макензи устроили в маленькой камере, где кроме кровати, столика и стула ничего больше не было. Удобство, конечно же, не ахти какое, но все было безупречно чисто, да и ужин, принесенный тюремщиком, пришелся Генри по вкусу. После многолетних скитаний ему было приятно вновь вкусить земную пищу, однако гибель Гвендолин настолько омрачила его, что он едва понимал происходящее вокруг. Несмотря на стрессовое состояние, он принуждал себя думать здраво и рассудительно. Необходимо было отыскать убийцу Белфорд, и сделать это мог только он - Генри. Желание отомстить негодяю, умертвившему его возлюбленную, горело в его груди жгучим пламенем. Но поиски возможно было начать только в случае его освобождения. А свобода, по-видимому, ему еще не скоро светила. Дело это было довольно-таки запутанным, отчего и раскрыть его представлялось сложным. "Если операторы МСБ не ошиблись, то изувер, совершивший это преступление, приняв мое обличие, желал тем самым обвинить меня в содеянном, - расхаживая по камере, думал Макензи. - Но как он мог догадаться о моем приезде? Вероятно, они следили за мной. Они? Ты думаешь, что убийца действовал не один?. Конечно! Тот, кто находился в Леоде, получил сообщение от своего сообщника в Эдинбурге, иначе откуда ему знать, что я направляюсь именно в Кинеллан. Наверное, кто-то шел за мной по пятам, а я, дурак, не увидел этого, - с укором подумал он. - Кто бы они ни были, это хорошо знавшие меня люди. нет, это нелюди.. только изверги могли совершить такое. - гнев разгорался в нем с небывалой силой. - А может, это дело рук неизвестных внеземных существ?. Нет, с чего бы это им делать? - опроверг он это предположение. - Все пришельцы находятся здесь на учете, и за ними ведется контроль, и, кроме того, нет преступления без мотива. Какой же цели злодей пытался достичь, убив Гвендолин? Это же элементарно, Генри.. Ты кому-то мешал, и тебя решили устранить! Да, как в итальянской поговорке: человек мешает - человека устраняют. Кто бы не подготовил мне эту ловушку, он проделал все с безупречной чистотой. Но здесь еще много неувязок. Как он смог выдать себя за меня?"
- Ну конечно! "Мистификатор"! - воскликнул Макензи вслух. "Кто-то воспользовался им, чтобы подставить и заманить меня в ловушку. Но ведь "мистификатор" имеется только у работников Международной и Галактической служб безопасности. Значит, преступники нашли метод изъять его у одного из служителей закона, а, возможно, даже какой-нибудь лихоимец продал совсем новое и неиспользованное устройство чужому. Да-да, вероятно, так это и было. Вряд ли они сумели насильно изъять "мистификатор" у кого-то из агентов. Скорее всего, убийца приобрел его за деньги.. А может, убийца не покупал его.. Может, он один из агентов? - новое предположение завело мысли Генри в тупик. - Если такое будет иметь место, найти виновника будет очень сложно. " Уныние охватило заключенного. Его свобода зависела от темпа ведения этого дела, да и покой он мог обрести, лишь отыскав убийцу Гвендолин. Он все еще не верил в ее кончину. Все события, произошедшие с ним за минувшие сутки, казались ему страшным сном. Он желал проснуться и забыть всю эту кошмарную историю. Увы, увы, увы! Суровая реальность была намного хуже самого беспокойного забытья, череду бедствий невозможно было остановить пробуждением. Великое Неизбежное забрало у Генри всех, кого он любил. Единственный, кто в тот час действительно занимал его мысли, это был друг его детства, внезапно охладевший к нему. Макензи не раз задавал себе вопрос: отчего Дисмас не пожелал его видеть? В этой неприязни, как он думал, скрывалась неизвестная причина тяжелой злобы. В голову не раз прокрадывалась мысль о том, что Брэстед был как-то причастен к убийству Гвендолин. Но вера в друга не давала предательской мысли проникнуть в сердце заключенного. Несмотря на попытки не думать об этом, мысли Макензи почему-то несправедливо и жестоко подвергали критике его искреннюю любовь к закадычному другу. Он никогда не сомневался в честности Дисмаса. Им столько пришлось пройти вместе, столько пережить трудностей, и как бы не обернулись события в жизни, Генри всегда мог рассчитывать на помощь друга. И теперь он был лишен этой поддержки. Друг детства по неясным причинам отвернулся от него, и этот его поступок причинил еще большую боль израненному сердцу Генри. После долгих размышлений Макензи решил связаться с управлением ГСБ и доложить им о своем приезде, ситуации, в которую он попал, и по возможности получить помощь. Такое решение немного успокоило заключенного, и он, наконец, уснул на рассвете.
- Карл, взгляни-ка на это! - воскликнул следователь Синклер,
показывая на данные, поступившие на дисплей. - Наш заключенный из сто двадцать пятой камеры, оказывается, приемный сын графа Кромарти.
- Которого? - спросил с интересом Карл Вертмаш.
- Покойного Уолтера Макензи.
- Владельца замка Леод?
- Того самого.
- Ничего себе! Значит, когда этот поехал в Леод, - проговорил
помощник следователя имея в виду Генри, - он просто-напросто посетил дом своих родителей.
- Именно!
- Но почему он ничего не сказал нам об этом?
- А кто его знает, - пожал плечами Джозеф. - Может, у него есть
свои причины скрывать это.
- Какие же это? - заинтересованно спросил Карл.
- Пока еще не знаю, - задумчиво отозвался следователь. - Возможно,
чтобы выяснить это, нам потребуется больше информации о нем. Синклер запросил полные данные о Генри Макензи и, получив их от информационного центра, немедля ознакомился с ними.
- Невероятно! - воскликнул следователь.
- Что-что? - жадно уставился на него молодой помощник.
- Ты не поверишь, Карл, против нашего заключенного из сто двадцать
пятой были выдвинуты обвинения в убийстве и продаже "диди".
- Вот тебе и сынуля! Правильно говорят в народе: милоликий приемыш со
временем обернется в извращенного гаденыша.
- Не болтай чепухи, Карл.
- Ну, и что же, привлекли его к суду или нет?
- Нет, дело закрыли, прежде чем оно дошло до судебных инстанций.
- В самом деле? Он был невиновен или использовал очередную уловку и
спасся от рук правосудия?
- Его делом занимался агент Леонардо Баскони.
- Баскони? Я слышал, он один из лучших работников МСБ, - поведал
Вертмаш.
- Значит, дело Макензи под его надзором было рассмотрено со всей
корректностью, - заключил следователь.
- Выходит, если он не был виновен в предыдущих обвинениях, возможно,
он не причастен и к этому.
- Это надо еще доказать, - опроверг слова помощника Джозеф.
Взгляни-ка, он учился на пилота, работал на одну из грузовых компаний, и спустя несколько лет его избрали в сенат.
- Вот тебе на! Наверняка не без поддержки влиятельного папаши,
с завистью заметил Карл.
- Возможно. - увлекшись чтением личного дела Генри Макензи,
бросил через плечо Синклер. Прочитав очередную информацию, он не сдержал смеха. - Не могу поверить! Против него было выдвинуто еще и обвинение в убийстве какого-то пса, - обратился он к помощнику.
- Видать, знатное было животное, - рассмеялся собеседник.
- Да уж, псина дочери самого Гильберта Белфорда.
- Ах, этого магната? - с восторгом спросил помощник, наслышанный
о семье Белфорд.
- Да, именно.
- И что же на этот раз? Смог он выйти сухим?
- Конечно! Всегда ни в чем не повинный Генри Макензи, - с юмором
отозвался следователь.
- Везучий, значит. - Карл призадумался. - Вы сказали Белфорд?
насупил тот брови.
- Да, а в чем дело, у тебя с ним обнаружилось родство?
- Может быть, и обнаружилось, но не у меня. Нашу покойницу, как мне
помнится, тоже звали Белфорд?
- Верно! - спохватившись, воскликнул Синклер. Перепроверил на своем
рабочем интеллэйде данные, полученные о потерпевшей. - Невероятно! Гвендолин Белфорд, дочь того самого магната.
- Что вы говорите? - развел руками Вертмаш. - Надо же, какое
совпадение.
- Вряд ли это простое совпадение, Карл. Что-то мне подсказывает, что на
сей раз преступление совершил именно этот баловень судьбы.
- Мотив?
- Возможно, давняя неприязнь.
- Кого? - не понял собеседник следователя.
- Или месть.
- За что? За собаку, что ли?
- Почему бы нет?
- Простите, но это вздор! Кто станет убивать столь красивую и
привлекательную женщину, памятуя о какой-то старой-престарой истории о собаке?.
- Очень странно, - задумчиво прищурился Джозеф. - Здесь говорится,
что Макензи был в числе сенаторов, отправившихся на "Ореол" одиннадцать лет назад.
- Ну и что?
- А то, что после освобождения заложников от сардерийцев его не было
в числе остальных. Он долгое время считался пропавшим без вести, а позже был объявлен погибшим.
- Необычная история, - согласился Вертмаш.
- Полагаю, нам придется поломать еще голову над этим делом,
задумчиво промолвил Синклер. - Приведи-ка этого удальца сюда, попробую узнать что-нибудь от него. Вертмаш, кивнув, вызвал на связь тюремщика участка и приказал ему привести заключенного Генри Макензи. Когда охранник вошел в камеру, узник спокойно пребывал в параллельном мире снов. Разбудить его оказалось довольно сложной задачей. Долгий перелет, смена обстановки, пережитые события минувшего дня и безжалостные ночные думы нарушили покой Генри. Проснувшись, заключенный долго не мог сообразить, где находится, как попал туда и кто стоит над его головой, без устали что-то треща. Он широко раскрыл глаза, присел, болезненно потянулся и уставился на человека в форме. Заставил себя сконцентрировать свое внимание и понять смысл слов говорящего.
- .следуй за мной.
- Куда? - спросил заключенный.
- Синклер желает видеть тебя.
- Millia molligheart[122]! И поспать спокойно не дадут,
проворчал Генри. - Кто еще такой этот Синклер?
- Следователь, занимающийся вашим делом.
- Ах! Этот тронутый, хохлатый хлюпик, - недовольно протянул
заключенный, поняв, о ком идет речь.
- Выбирайте выражения. Негоже хулить людей, которых вы совсем не
знаете.
- Очень мне нужен этот ваш хряк.. Убери от меня руки, худосочный! Не
советую сердить меня, - злобно оскалился Генри. - Я могу идти и без твоей помощи, трубковерт.. Не толкайся, я сам пойду. Макензи последовал за тюремщиком, который доставил его в кабинет следователя.
- С добрыми вестями, небось, раз вы разбудили меня в такую рань?
- Перестань кряхтеть, как старая грымза. Сядь и отвечай на мои
вопросы.
- Опять эти нескончаемые вопросы, - недовольно протянул
подследственный. - И долго вы будете тянуть эту волынку?
- Пока куда-нибудь не приедем, и путь наш будет зависеть только от
тебя.
- Я сказал вам все, что знаю.
- Правда? - ухмыльнулся Синклер. - Вчера, когда мы спросили вас о
прежних привлечениях к суду, вы заявили, что никогда не были под следствием. А сегодня я узнаю, что такое имело место трижды.
- Пронюхали, значит, - опустив глаза, устало вздохнул Макензи.
Возможно, кое-какие подозрения в моей честности и были, но они никогда не доходили до суда, небрежно усевшись на стул, заявил он.
- Вы были знакомы с пострадавшей?
- Да. Я уже говорил вам об этом.
- Но вы не сказали, какие у вас были с ней отношения.
- Дружеские, - не намереваясь посвящать постороннего в свои сердечные
дела, сказал Генри.
- Вы подружились с ней до того, как повесили ее собаку?
- Я никого не вешал, - едва сдерживая свое негодование,
процедил подследственный.
- И все же.
- После этого инцидента.
- Странно как-то. Сперва она обвинила вас в убийстве ее домашнего
животного, а потом начала дружить с вами.
- Ничего в этом странного нет. Она поняла, что я был не причастен к
этому. И вообще, какое это имеет отношение к данному делу? Вам надо искать убийцу, пока он не смылся, а вы тут теряете время на бессмысленные разговоры.
- Вы обвиняете меня в некомпетентности?
- Ни в чем я вас не обвиняю. Просто ваши мысли побежали не по тем
рельсам, и ваше расследование сбилось со следа. Но у меня, поверьте, есть дела поважнее, чем выслушивать ваши абсурдные обвинения. Мне необходимо срочно переговорить кое с кем, и если я не сделаю этого сейчас же, у вас будут большие неприятности.
- Вы тут не запугивайте и не угрожайте мне. Я могу вести дела,
и еще ни одно из них не оставалось у меня в черном ящике.
- Вот и замечательно! Так найдите подлеца, совершившего это
преступление, но ищите его подальше от меня.
- За грубость и препятствие в ведении уголовного дела вас могут
привлечь к суду, - предупредил Синклер.
- Хорошо, привлекайте меня сколько угодно к суду, но дайте мне
воспользоваться правом на звонок, - не имея намерения вступать в спор с агентом МСБ, сдался задержанный.
- Я и не собирался ущемлять ваши права. С кем вы хотите
поговорить?
- Полагаю, агент Джозеф Синклер, вы не забыли о правилах?
- Нет, но и вы помните о своем положении, мистер Макензи. Или вы
скажете, с кем желаете переговорить, или вам будет отказано в этом. Откуда мне знать, может, вы хотите предупредить ваших дружков? Или воспользоваться связями вашего покойного отца и избежать следствия и наказания. Генри изнеможенно вздохнул. Ему надоело оправдываться ежеминутно и терпеть нападки чересчур подозрительного и непроницательного следователя. Единственный путь к развязке узелка правосудия он нашел в переводе этого дела в следственные органы ГСБ, где его знали многие из сослуживцев. Достаточно было связаться с управлением и сообщить им о происходящем, и они наверняка бы сами предприняли такой шаг.
- Я желаю говорить с начальником отдела специальных операций управления
информационно-криминальной разведки Галактической службы безопасности.
- Может быть, лучше с председателем сената? - с издевкой
поинтересовался следователь.
- Ваш юмор неуместен. Вы хотели, чтобы я сказал вам, с кем желаю
говорить, я это сделал, теперь ваш черед сдержать свое слово. Синклер сомневался в правильности своего решения, и его колебания не ускользнули от глаз разведчика.
- Если вы желаете, можете сами поговорить с начальником отдела.
Скажите, что я прибыл на Землю, и обстоятельно изложите положение, в которое я попал. Так Синклер и поступил. Связался по коммуникабельной связи с управлением ГСБ и сообщил о подследственном Генри Макензи. Не прошло и пяти минут, как в кабинет Синклера вбежал его помощник с выпученными от удивления глазами и, запинаясь от волнения, сообщил, что его желает видеть полковник Джеймс Грант из Галактической службы безопасности. Лицо следователя побледнело и осунулось. Он велел немедля впустить посетителя. Встал из-за стола, подтянулся и, нацепив вежливую улыбку, с трепетом уставился на дверь. В комнату, ступая твердым шагом, вошел мужчина в форме, лет сорока. Военная выправка, стройный стан, серьезное выражение лица и острый взгляд серых глаз говорили о строгом нраве этого человека. Он являл прямую противоположность мясистому, седовласому и улыбчивому Синклеру, в характере которого не было ничего общего с грубостью и жестокостью, присущими большинству агентов служб безопасности. Полковник заговорил, и следователь заметно вздрогнул от его басистого и резкого голоса.
- Агент Джозеф Синклер? - спросил тот.
- Это я, - словно съежившись перед важной персоной, проговорил
следователь.
- Я уполномочен увезти отсюда Генри Макензи. Его дело отныне
будет рассматриваться следственным отделением нашей организации.
- Но, по-моему.
- Держите ваше мнение при себе, агент Синклер. Переведите всю
имеющуюся у вас информацию по делу Макензи в банк данных нашего отделения и прикажите привести задержанного.
- Он тут, - боязливо кивнув в сторону Генри, сказал следователь. Полковник, войдя в комнату, не обратил внимания на сидящего у стены рыжеголового незнакомца. Теперь же, узнав личность этого человека, он с любопытством изучал его взглядом. Одежда Генри была настолько простой и непримечательной, что на первый взгляд он был похож на заурядного уличного торговца. Однако, приглядевшись к нему, полковник увидел сильного и решительного молодого человека лет тридцати-тридцати пяти с выразительным лицом и диким взглядом тигриных глаз. Вольность, с которою тот держался, была проявлением его бесстрашного характера. Грант приблизился к сослуживцу и, отсалютовав старшему по званию, заговорил:
- Генерал-майор Генри Макензи, разрешите представиться, полковник
Джеймс Грант. Я уполномочен доставить вас в штаб-квартиру.
- Давно пора, - тихо произнес Макензи. - Вольно, полковник. Из какого
вы отдела?
- Я председатель отдела внутренней разведки ГСБ.
- Понятно, - поднимаясь со стула, сказал Генри. - Полагаю, нет
смысла больше задерживаться здесь.
- Так точно, генерал-майор, - вытянулся тот в струнку. Проходя мимо следователя, Макензи задержался, чтобы обменяться с ним парой слов.
- На вашем месте, агент Синклер, я бы подшлифовал свою интуицию.
Если вы потеряли прежнюю форму, подумайте лучше об отставке, так, по крайней мере, вы останетесь в памяти людей как опытный работник и деятельный следователь, достойный отличительной награды. Успехов вам! Синклер ничего не смог произнести в ответ, лишь кивнул. Впечатление оставленное последними событиями, было так велико, что он еще долго стоял неподвижно у стола в своем кабинете. После продолжительных раздумий он пришел к выводу, что в словах Макензи была доля правды, ему оказалось не по силам раскрыть это преступление, а значит, ему действительно пора было уходить на покой. Но не будем углубляться в путаные думы Джозефа Синклера, подверженного влиянию Генри Макензи, подобно тому, как простые умы подвергаются влиянию сильных умов. Вернем свое внимание к сложностям, возникшим у героя этого романа. По прибытии в эдинбургскую штаб-квартиру ГСБ, Макензи первым делом направили на медицинское обследование. Правила предписывали пройти эту процедуру каждому из агентов, побывавших на спецзаданиях, не только для проверки их состояния здоровья, но также с целью проверки работоспособности устройств, вживленных в организм разведчиков.
- Когда вы сняли спейвот и "мистификатор"? - поинтересовался доктор
Зитте.
- Я не снимал их, - не колеблясь, ответил обследуемый.
- Странно, но их у вас нет. Сообщение врача изумило Макензи.
- Вы уверены, доктор? - спросил Генри, сомневаясь в правильности
результатов обследова ния.
- Приборы показывают это с точностью один к одному, имитационная
линза и устройство связи отсутствуют в вашем организме. Это заявление озадачило Генри. Когда он отбывал с Земли, они были у него. Он даже пользовался обоими приборами на "Атлантиде" до захвата их корабля сардерийцами. Он вспомнил, что связь с управлением тогда прервалась именно в тот час, когда их привели к Акраку, правителю Пиккроса. Но Макензи прекрасно помнил, что, даже потеряв связь с управлением, устанавливаемую со вспомогательными средствами слежки, он никогда не лишался самой техники. "Значит, это произошло позже", - подумал генерал-майор.
- Откуда у вас столько рубцов на теле?
- Подвергся нападению инопланетян, - вспомнил он о четырех
ракообразных существах на Терронге, решивших отомстить ему за убитого друга. - Возможно, приборы слежки были извлечены именно тогда, - высказал Генри свое предположение вслух.
- Извлечены? Кем?
- Одним из терронгцев.. Доктор Зитте больше не стал возвращаться к этой теме, решив предоставить выяснение подробностей этого случая начальству. Он заполнил карточку пациента и вложил результаты обследования в личное дело агента Макензи. После медосмотра Генри предстал с отчетом перед председателем своего отдела. Доклад был утомительным и долгим, и нет необходимости вдаваться в излишние подробности, мы приведем лишь заключительную часть диалога.
- Все, что вы поведали мне, очень интересно, но неправдоподобно. Есть
некоторые пробелы и нестыковки, которые, очевидно проистекают из-за того, что вы преднамеренно уходили от описания тех или иных ситуаций, произошедших с вами во время поездки, - со всей строгостью заметил Вейчел Линдберг, начальник отдела спецопераций.
- Что именно у вас вызывает подозрение? - настороженно спросил
генерал-майор.
- Все!
- Сэр, поступая на службу, я давал клятву всегда говорить правду. Вы
компрометируете меня, не имея на то оснований..
- Я передаю ваше дело "Комиссии правосудия". Пусть она все и
решит. Макензи не ожидал такого поворота событий. Быть преданным в руки "Комиссии правосудия" значило подвергнуться военному трибуналу. Конечно же, поступки генерал-майора вызывали некоторые подозрения, но было слишком сурово предпринимать против него такие жесткие меры. Генри попытался предотвратить этот неприятный процесс, но ему не удалось убедить начальника не отсылать его дело в упомянутую ранее судебную инстанцию. Теперь Макензи ожидали тяжелые дни, и чтобы не проиграть это правовое противоборство, ему следовало запастись терпением, собраться с силами и мыслями.
Г л а в а 30
ИЗМЕННИК
Тюрьма - всегда страданья
дом,
Здесь все страшит вокруг.
Но только здесь ты узнаешь,
Кто настоящий друг.
Иной сидит по заслугам,
Другой - по злобе судей;
Сидят здесь плуты и воры
И сколько честных людей!
Надпись на Эдинбургской тюрьме.
Как только начался судебный процесс над генерал-майором Генри Макензи, его препроводили в Эдинбургскую тюрьму - в корпус, отведенный для провинившихся военнослужащих. Стеклянный круг на самом верху высокой башни, возвышавшейся над городом, и являл собой современную тюрьму тридцать четвертого века. Войти в башню можно было только через контрольный пункт, расположенный у основания сооружения. Все системы служб здесь были автоматизированы. В казематной башне заключенный никогда не контактировал с тюремной охраной. Времена темных и душных подземелий, где узник не видел солнечного света, прошли. Мышление людей нового времени было направлено не на причинение провинившемуся человеку адских мук заключения, а на выяснение резонов, побудивших того к совершению преступления, и устранение таковых причин. Заключая провинившегося в эту тюремную башню, откуда открывался чудеснейший вид на город Эдинбург и залив Ферт-оф-Форт, психологикриминалисты пытались тем самым вызвать в узнике стремление жить и верить в добрые деяния, нежели, упрятав его в подземелье, разжигать в нем ненависть ко всем людям и всему миру. Идеи ученых дали положительный результат. Побывавший в тюрьме человек, выйдя оттуда, стремился дарить окружающим радость, а не ополчался против всех и не мстил каждому за страдания, перенесенные по его же вине. Именно в такую башню и переправили Макензи. В округлой камере, больше похожей на скромный гостиничный номер, стены заменяли небьющиеся стекла. В центре помещения стояло кресло с встроенным в него маленьким столиком, которое при необходимости преобразовывалось в кровать. Чуть в отдалении от кресла-кровати находилась кабинка, служащая уборной и душевой, рядом с ней был подъемный лифт, используемый для подачи дневного пайка. Еда здесь была не столь разнообразной и калорийной, однако, сравнив ее с кушаньями терронгцев и каллаксийцев, Генри остался доволен (в пищу заключенных добавляли медицинские препараты седативного действия, но узникам об этом тайно проводившемся лечении ничего не было известно). Судебное заседание было назначено на утро следующего дня, и Макензи следовало хорошенько выспаться, чтобы иметь свежую голову. Однако, сколько он ни силился, сон не желал прийти к нему. Оголенная луна висела высоко в безоблачном небе. Небесные светила мерцали, освещая остальную часть сизого небосвода. От кровати заключенного тянулась лунная лента. Лучи ночного солнца, падая узнику на глаза, отгоняли его сон. Луна своим загадочным светом словно призывала человека отбросить телесную слабость и предаться глубоким размышлениям. Настойчивое вмешательство небесного тела отогнало сон узника и посеяло в его сердце семена грядущей опасности. Не имея больше сил бороться с грызущими его покой мыслями, Генри поднялся с постели и подошел к окну. Лунный свет освещал камеру, внося в ночную тьму таинственную прелесть. Озера дрожащих электрических огней блестели под ногами заключенного. Город не спал, и ночная жизнь бурлила в нем активной вулканической лавой. Плоский и низменный берег залива Ферт-оф-Форт заливал лунный свет искрами огней, играющих на водной глади. Возвышаясь над городом, гордое и одинокое ночное светило призывало людей любоваться и восхищаться его блеском и очарованием. Соревнуясь с земной чернотой и другими сидерическими светилами, луна ревностно желала держать свое первенство и сохранять величие. Как кокетливая белоликая прелестница, она покоряла сердца созерцающих ее людей, была единственной и неповторимой в своей царственной красоте. Столь дивная панорама должна была согреть сердце Макензи и укрепить его веру в завтрашний день, но встревоженное сердце продолжало усиленно биться, предвещая неминуемое несчастье. Беспокойный взгляд его янтарных глаз выдавал душевное смятение. Он попал в такую переделку, выйти из которой представлялось крайне нелегким делом. Рядом не было никого, кто бы мог ему помочь и поддержать в столь трудную минуту его жизни. Одиночество стало для него привычкой, навязанной судьбой, которая лишила Генри родителей, друзей, и последний удар нанесла ему, избрав для этого ту, которой поклонялось его сердце. Со смертью Гвендолин что-то сломалось внутри него. Он лишился покоя, чему были причиной и угрызения совести, мучавшие его. Он корил себя за необузданность нрава, ставшего причиной размолвки между ним и Белфорд. Тогда, уходя из дома в гневе и злобе, он не мог предположить, что расстается с Гвендолин навеки. А ведь он столько времени лелеял надежду встретиться с ней вновь и сообщить ей все, что он помышлял сказать ей, находясь в многолетних скитаниях. Но судьбе было угодно превратить желанную встречу в траурное рандеву. Жестокий рок играл мыслями и действиями одних людей, чтобы причинить боль другим людям. Макензи терялся в догадках, пытаясь выявить убийцу возлюбленной. И чем больше он предавался аналитическим размышлениям, тем сильнее у него крепло убеждение, что убийство Гвендолин было содеяно лишь с намерением лишить его свободы, а возможно и жизни. Одно было точно, кто бы ни вознамерился сделать это, он желал покончить с Макензи рукою правосудия. Вскоре к его догадкам прибавилась еще одна - месть, питавшая убийцу. У Генри было немало врагов, и список этот пополнялся с годами во время его работы в разведке. Многие из тех, кто были выданы им Галактической службе безопасности, были знатными, богатыми и влиятельными людьми, погрязшими в бесчестии и преступном мошенничестве. Кто бы они ни были, несмотря на твердо устроенную систему защиты личностей разведчиков, при желании недоброжелатели могли бы найти информацию о любом из агентов служб безопасности. Генерал-майору казалось, что именно из-за этой махинации мздоимцев он и попал в такое сложное безвыходное положение. Кто-то из неприятелей, вероятно, узнал о его возвращении на Землю. И механизм возмездия тотчас сработал. Разведчик долго пытался вычислить виновника трагедии, подозревал некоторых из знакомых ему людей, однако он не был полностью уверен в их причастности. Долгие размышления не принесли ожидаемого результата. Генри стал злиться на собственную неумелость. Сколько раз его выручала интуиция, но сейчас и она была бессильна. Мысли его то мчались ослепительно и молниеносно, то забегали в темный угол и попадали в тупик. Ярость с каждой минутой все сильнее распаляла в нем мучительную жажду мести. Острое желание отомстить разжигало грудь молодого человека, руководя его думами и притупляя все остальные чувства. Генри поднял глаза на Луну, отдал лицо ее сиянию и произнес самый жесткий обет в своей жизни:
- Клянусь этим дивным лунным светом, я отомщу за тебя, Гвен.
изничтожу каждого, кто посмел посягнуть на твою жизнь.. Клянусь!!!
* * *
Судебное заседание, назначенное на утро, отчего-то отложили на полдень. Заключенного не увозили в здание суда, слушанье проводилось в тюремной камере. Огромные стекла с электрооптическим свойством служили также и экраном коммуникабельной связи. Они управлялись тюремной охраной, и использовались как во время судебного заседания, так и для свидания узника со своими родными и близкими. Кресло, прикрепленное к полу, располагалось напротив оптического устройства связи. По закону ГСБ, агентам, судимым "Комиссией правосудия", не предоставлялся общественный защитник. Военнослужащие обязывались, представ перед судьями, своими силами защищать собственные права. "Комиссия правосудия" состояла из трех судей, которые, опираясь на своды законов, решали судьбу человека. Осужденные правосудием отбывали свой срок в тех же местах лишения свободы. Заключенный покидал камеру лишь в случае оправдательного приговора, по окончании срока или же для осуществления высшей меры наказания - смертной казни. Несмотря на гибкие законы и происходившие изменения в воспитании человека в начале его жизненного пути, человечество не смогло отказаться от применения смертной казни. Конечно же, такие случаи были единичными, но все же по-прежнему имели место. В назначенный час подсудимый генерал-майор Генри Макензи предстал перед военным трибуналом. Давайте же поближе познакомимся с членами "Комиссии правосудия". По правую руку от восседавшего посередине судьи сидел упитанный тип с очень неприглядными чертами лица. Маленькие темные глазки сновали повсюду, выискивая что-то и пытаясь разглядеть то, что было не под силу увидеть человеческому взору. Чем-то напомаженные светлые волосы были зачесаны назад, подвитые усики на наглом лице как-то необычно торчали по краям его пухлых щек. Он был средних лет и выглядел моложе остальных судей. Плутовство, которым дышал и упивался Грегори Глейзер, проявлялось в каждом его жесте и слове. Даже в голосе его, необычайно мягком и звучном, можно было услышать сладкие нотки лукавства. Он был вежливым и обходительным, в нем не было ни грубости, ни резкости, присущих большинству судей. В отличие от своих коллег он пребывал в приподнятом расположении духа, словно явился не на судебное заседание, а на спектакль, где должна была разыграться сцена слушания дела. Несмотря на свой дурашливый вид, Глейзер был хитроумным, расчетливым и скользким человеком. С ним сложно было дружить, работать и даже беседовать. Он без конца делал всем замечания, причем отстаивал свою правоту даже тогда, когда сам сомневался в ней. В какой бы диспут он не ввязался, всегда выходил из него победителем, приводя доказательство невозможного и невероятного. Судья, сидящий по левую руку от председателя Комиссии, являл полную противоположность Глейзеру. Он был угрюмым и мрачным человеком лет пятидесяти. Темные волосы, тронутые на висках сединой, неряшливо торчали во все стороны. Большие серые глаза, привычно смотрящие по-волчьи, исподлобья, казались тусклыми и безжизненными. Выдающиеся скулы, орлиный нос, твердый подбородок и чисто выбритое смугловатое лицо, на котором лежала печать хмурости и недовольства. Чарльз Нортон был молчаливым, суровым, а порой и деспотичным человеком, от природы бесчувственным и беспощадным. Осталось описать третьего судью - главное лицо этого синклита. Внешностью он сильно отличался от двух остальных членов Комиссии. Худощавое лицо было изрезано морщинами не столько от старости, сколько от превратностей судьбы и обилия невзгод. Грубые, резкие черты его лица выражали гордость и мужество. Холодный взгляд синих глаз и большой нос совершенно не диссонировали с остальными чертами. На губах его всегда играла презрительная улыбка. Он выражал неприязнь ко всем окружавшим его людям, включая и своих коллег по работе. В поведении Альберта Гора проявлялись властные и непреклонные стороны его характера. Сложно сказать, была ли тому причиной должность, занимаемая им, но производил он неблагоприятное впечатление. Голос его был басистым и грубым, говорил он медленно и сжато, наполняя любую свою речь глубоким смыслом. Все судьи, облаченные в черные мантии, напыщенно сидели в своих высоких креслах. С надменным выражением лица они пытливыми глазами жадно изучали подсудимого. Удовлетворив свое любопытство, они перестали делать Макензи зверские глаза, и слушанье, наконец, началось. Альберт Гор, сделав молчаливый жест, указал подсудимому на кресло, и тот послушно сел.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ