- Он больше не будет вас кусать, - неожиданно произнесла Гвендолин.
- Роджер сожалеет, что так поступил. Ну. Роджер, иди попроси прощения. Послушный пес, поднявшись с земли, с опаской приблизился к недругу и покорно лизнул ему руку. Генри с брезгливостью отнял руку, встал и, что-то невнятно проворчав, ушел оттуда.
- Каков нахал! - крикнула ему вслед мисс Белфорд. - Кого это вы из
себя возомнили? - в ее голосе чувствовались нотки гнева и разочарования. - Более грубого и неотесанного человека в жизни не видала! Вообразил себя всесильным героем, а сам боится собак. У вас, небось, и на лошади-то поджилки трясутся? - Не слушая язвительных замечаний девушки, Макензи вскочил на своего жеребца. Да вы просто трус! - задетая его безразличием, выкрикнула Гвендолин, и это было последним, что услышал всадник. Он пришпорил коня и ускакал оттуда прочь. До него долетело последнее восклицание девушки, но разобрать ее слов он не смог.
Г л а в а 13
СПАСИТЕЛЬ И УБИЙЦА
Если у тебя не будет дурных мыслей, не будет и
дурных поступков.
Конфуций
После монолога Белфорд у реки Пеффери Генри решил покинуть замок Леод. До конца отпуска оставалось два дня, но ему не терпелось уехать. Леди Алиса, узнав о его намерении, начала упрашивать его не уезжать, и он, поддавшись уговорам, согласился остаться еще на два дня. Субботним утром Генри вместе с отцом выехали на охоту. Белфорд напросилась поехать с ними. Молодой человек огорчился присутствию Гвендолин. Он желал провести последние дни вдали от нее. Ему показалось, что юная леди сама искала с ним встреч. Облачившись в костюм для верховой езды и оседлав самую покорную кобылку леодской конюшни, она выехала вместе с другими наездниками. - Сегодня я научу вас прелестям охоты на рейнарда[79], - сказал граф
Кромарти.
- Не понимаю, в чем же тут прелесть? Загнать бедное, перепуганное
животное в ловушку и убить его.. Это же живодерство! Граф рассмеялся на высказывание девушки, а сын недовольно сморщил лицо.
- Гвен, это не живодерство, а охота. Инстинкт охотника заложен в
сознании человека, - заметил Уолтер Макензи.
- В сознании? - усмехнулась спутница. - Не думаю, что во время
охоты человек руководствуется разумом, скорее звериными повадками.
- Если ты так думаешь, разумнейшее дитя, тогда зачем же ты напросилась
пойти с нами? Генри усмехнулся и проговорил что-то невнятное. Но если слова его остались непонятными, то интонация и гримаса в достаточной мере выразили его недовольство.
- Уж не думает ли достопочтенный мистер Макензи, - она посмотрела на
Генри, - что мой приход связан с непомерным желанием видеть его? Молодой всадник положительно кивнул.
- Каков наглец! - воскликнула девушка негодующе. - Я не нуждаюсь в
его обществе. Она пришпорила лошадь и в знак протеста ускакала вперед.
- Зачем ты с ней так грубо обошелся? - огорчился граф размолвке
молодых людей. Спутник провел рукой поперек горла.
- Она тебе надоела? - понял сэр Уолтер его жест, и в подтверждение
получил утвердительный кивок. - Но почему? Бедная Гвен ничего дурного тебе не сделала.
- Она испортила мне отпуск, - прохрипел Генри, и отец смог прочесть
сказанное по его губам.
- Ты все еще дуешься из-за Роджера? Ведь она извинилась, да и пес,
кажется тоже, - испытующе посмотрел на него граф. Молодой человек что-то сердито затараторил, но слушатель ничего не понял.
- Генри, прошу тебя, не возвращайся больше к этой теме, - прервал
он неясное хрипение сына. - Не будем портить нашу сегодняшнюю охоту.
- Да ну ее, эту охоту, - и повернув своего жеребца в противоположную
сторону, Генри стегнул его по боку.
- Куда ты? А как же рейнард? В ответ Генри сделал пренебрежительное движение рукой, отказываясь тем самым продолжить охоту. Граф, оставшись один, печально покачал головой:
- Что за молодежь пошла, совсем не блюдет традиций, - посетовал он и в
одиночку пустился на поиски лисицы. Макензи младший добрался до излюбленного местечка у реки. Спешился с коня и уселся на один из прибрежных валунов. Спустя полчаса раздался выстрел (несмотря на современные виды оружия, граф любил охотиться со старым двуствольным ружьем, это, как он говорил, нужно было для устрашения). Сразу после выстрела послышался женский крик и ржание недовольной лошади. Это была кобылка мисс Белфорд. Не привыкшее выходить на охоту животное испугалось выстрела и помчалось со всех ног, унося наездницу в лес. Упустив из рук поводья, Гвендолин стала в панике кричать, отчего напуганное животное еще больше взбудоражилось и погналось, несмотря на свой возраст и нерасторопность, как угорелое. Вцепившись в гриву лошади, девушка между криками догадалась звать на помощь. Услышав ее зов, Макензи вскочил на коня и погнался следом за ней. Добрался до зеленой равнины и увидел, как неукротимое животное неслось к роще, расстилавшейся на много миль к востоку от замка. Буцефал честно выполнил задачу, возложенную на него. Он мчался с такой скоростью, что очень быстро они сократили расстояние. В лесу скорость жеребца уменьшилась, но он все же скакал быстрее разбушевавшейся кобылы. Неожиданно Бьюти свернула налево и понеслась к упавшему дереву, подвергая себя и седока опасности. Макензи знал, что впереди за упавшим стволом крутой обрыв. Сильнее вонзил шпоры в бока животного, и оно помчалось подобно вихрю. Жеребец сравнялся с Бьюти, и всадник, удерживая в одной руке поводья, наклонился в сторону, чтобы снять с лошади перепуганную наездницу. Ухватился за ее талию и потянул к себе. Гвендолин повисла в воздухе, и это мгновение ей показалось нескончаемым. Всадник перебросил ее через седло и, натянув поводья, направил конягу в сторону от обрыва. Буцефал отреагировал и свернул направо в нескольких ярдах от vacuum horrendum[80]. Следом раздалось страшное ржание лошади, падающей в пустоту навстречу смерти. Отдалившись от опасного обрыва, жеребец убавил темп и рысцой поскакал к замку. Белфорд неподвижно лежала на животе поперек седла. Беспомощно висевшие руки и ноги свидетельствовали об ее обморочном состоянии. Добрались до дома. Макензи спешился и стащил свою ношу с коня. Перебросил бесчувственную девушку через плечо, как мешок с картошкой, и вошел в здание. Поднялся по лестнице и прошел в комнату мисс Белфорд. Донес свою ношу до кровати и бережно уложил ее. В то же самое время в комнату вошли супруги Макензи. Граф, вернувшись с неудачной охоты, сообщил жене о происшедшем, и они спешно отправились в комнату гостьи. Леди Алиса велела модимажу принести флакон аммиака и стакан воды. Спаситель ушел, не дожидаясь пробуждения Гвендолин. Ему не хотелось слышать слов благодарности. Очнувшись, мисс Белфорд долго плакала. Немного приутихнув, она забылась глубоким сном. По пробуждении от стресса не осталось и следа. Модимаж принес ужин в ее спальню, но девушка решила спуститься вниз к остальным. Вся семья была уже в сборе, и появление гостьи заметно обрадовало супругов. Генри на протяжении всего ужина оставался безучастным к беседе. Мысли его были далеки от Леода. Уже в понедельник он должен был явиться в штаб-квартиру ГСБ, а в среду намечался полет на "Гермесе". Но все эти планы расстроились из-за временной потери голоса. Больше всего разведчика тревожила не отмена недельного расписания, а объяснительная, которую он должен был дать начальству в связи с происшедшим. Он не желал раскрывать истину, однако медицинский персонал сразу же определил бы причины, приведшие к нарушению работы голосовых связок. Придумывать ложь было бессмысленно, а правда повлекла бы за собой насмешки сослуживцев. Подумать только, его - агента разведки, самого лучшего в отделении, да что там, в отделении, на всей Земле, удостоившегося многочисленных наград, в том числе и почетной звезды за доблесть, человека, которого не смогло перехитрить ни одно разумное существо, одолела собака, которая к тому же чуть было не перегрызла ему глотку. Он уже сейчас слышал насмешки сослуживцев, и эта мысль заставила его издать мучительный стон. Присутствующие за столом с удивлением взглянули на него.
- В чем дело, сынок? - спросил граф. Молодой человек, ничего не ответив, залпом осушил полный стакан бленда[81].
- Он всегда такой? - с насмешкой шепнула гостья леди Алисе.
- Нет, просто никак не может оправиться от случившегося.
- Это неделю-то спустя? Никак уж не думала, что он настолько
слабонервный. Замечание задело Генри, но он сделал вид, что не услышал его.
- Я понимаю, что вежливость не мужское украшение, однако, из
приличия он хотя бы мог спросить о моем самочувствии, - разговаривая с хозяйкой дома, заявила девушка. - Я ведь столько пережила, а он даже не удосужился. - она умолкла, когда молодой Макензи, отстранившись от стола, покинул столовую. - Вот видите, - с обидою произнесла Гвендолин, - я ему безразлична, - в глазах ее сверкнули слезы.
- Ну что ты, дорогая, он очень переживал за тебя, - пыталась
успокоить ее миссис Макензи. - Хоть он и молчит все время, но я ведь видела, насколько он был расстроен утренним происшествием.
- Хоть это извиняет его в моих глазах.
- Извиняет? - граф добродушно засмеялся. - Дорогая, ты бы должна
благодарить его, а не прощать.
- За что это? - не поняла его Белфорд.
- Как это за что?! Да если бы не Генри, ты сейчас была бы уже на
небесах. Не успей он тебя выхватить из седла, ты бы вместе с этой окаянной лошадью погибла.
- Как! Но я думала, что это были вы!
- Я?! Да что ты, дочка. Мне идет семьдесят второй год, я сам едва
держусь в седле, не говоря уже о том, чтобы на скаку кого-то стаскивать с другой лошади. Сказать по правде, будь я даже на пять десятков лет моложе, я все равно не смог бы содеять такого. Для этого героического поступка Генри понадобилось вдвойне отважное сердце. Он не просто рисковал собой, но и прекрасно знал, какой опасности подвергает себя. Скажу тебе по секрету, - граф принял заговорщицкое лицо, - Генри не такой уж прекрасный наездник. Буцефал всю прошлую неделю его скидывал с себя, не подпускал и близко к себе. И я просто поражаюсь, как он смог в трудную минуту подчинить себе норовистого жеребца? А ведь он намного более неуправляем, чем твоя кобылка. бывшая. Уточнение, сделанное им, заставило девушку взволноваться. Гвендолин и представить себе не могла, что человек, относящийся к ней со столь холодным пренебрежением, не задумываясь, самоотверженно кинулся к ней на выручку. Мисс Белфорд стало стыдно за свои слова, не только за сегодняшние, но и за те оскорбительные инвективы, которым она подвергла его накануне вечером. Вернувшись в свою спальню после ужина, девушка долго размышляла о своей несправедливости к ее спасителю. С трепетом вспоминая о той жуткой минуте своей жизни, она каждый раз дивилась отваге, проявленной Генри во имя ее спасения. В раздумьях измеряя шагами комнату, она приняла решение извиниться перед спасителем. Взглянула на часы и, подумав, что время позднее, отложила разговор до утра. Переоделась и улеглась в постель. Пока прекрасная Психея пыталась заснуть, главный герой этого повествования готовился покинуть замок. Он уложил свои вещи и ушел из дома, чтобы попрощаться с той, которую, приехав в Леод, каждый раз навещал. Кинелланское кладбище располагалось невдалеке от замка. Здесь были захоронены многие из членов семьи Макензи. Ночь была не самым удачным временем для посещения усопших, но Генри не страшила земная темень. Желтый полумесяц изредка проглядывал сквозь бегущие облака, необыкновенно лиловая туча стремительно неслась с запада, пожирая ночное светило и звездный небосклон. Когда Макензи достиг кладбища, небо озарилось первой молнией, послышались негромкие отдаленные раскаты грома. Зная расположение могил, молодой человек быстро отыскал нужную среди них. Простоял около получаса у могилы, что-то невнятное бормоча себе под нос, и ушел. К тому времени удары грома стали затяжными и гроза перешла в ураган. Стволы гигантских деревьев жалобно заскрипели от сильных порывов ветра. Гром и молния, ливень и шквальный ветер, - все смешалось в едином природном хаосе. Генри торопливо вышел с кладбищенской территории и отправился домой. Одежда его промокла до нитки, и по лицу стекала дождевая вода. Замок пропал в непроницаемой мгле. Очередная молния фиолетовым светом озарила величественные стены Леода, и удары грома, потрясая сферу, пронеслись по земной юдоли. Воздух дрогнул от громового удара и высокоразрядных нитей огня. Ночной скиталец добрался до многовекового орехового дерева и вздрогнул, заметив рядом с ним огромного мастиффа. Он сидел неподвижно и в потемках казался каменным черным идолом. Завидев человека, пес побежал к нему навстречу. Застигнутый врасплох Макензи выхватил первый попавшийся предмет для самообороны. Небольшой камень в случае внезапного нападения мог бы послужить превосходным орудием. Собака подбежала к нему и, вцепившись в брюки, стала тащить его за собой.
- Отстань от меня, мерзкий слюнтяй, - с брезгливостью прохрипел
Макензи. Отдернул ногу, чтобы освободиться от хватки мастиффа, но не смог. Повторил свою попытку, и пес еще с большей яростью ухватился за ногу человека. На сей раз, не рассчитав хватку, Роджер поцарапал клыками ногу Генри.
- Ах ты, противный кашалот, - отбросив камень в сторону, он
схватил мастиффа за уши, скрутил их, чтобы сделать тому больно. - Отвяжись, не то, клянусь, задушу и повешу тебя на суку вот этого самого дерева.
* * *
- Проклятая псина, - смывая кровь с раненой ноги, выругался Макензи. Скинул с себя мокрую одежду и, продезинфицировав рану, вернулся из ванной в спальню. Молния вспыхнула в окне и озарила темную комнату. Генри вздрогнул, заметив у дверей чью-то женскую фигуру в ночном одеянии. Попятился назад, и еле дыша, ошеломленно выдавил:
- Патриция! Призрачная особа приблизилась к нему, и он разглядел в ней Гвендолин Белфорд. И это действительно была она. Не сумев дождаться утра, да и подумав, что ее спаситель, возможно, спозаранок покинет замок, она, набравшись смелости, пришла с извинениями в его комнату.
- Простите, я кажется, не вовремя? - смущенно взглянула она на
молодого человека, застывшего, как статуя Куроса[82]. Макензи все еще не мог прийти в себя, перед его глазами все еще стоял образ погибшей Крэг.
- Я пришла попросить у вас прощения. Я вела себя очень скверно.. Тогда
как вы, невзирая на мое грубое обращение к вам, спасли мою жизнь, причем рискуя своей. Я признаю, что была несправедлива с вами с самого начала нашего знакомства. Если бы не этот случай, все, возможно, сложилось бы иначе. Поверьте, я искренне сожалею о случившемся. Вы прощаете мою строптивость? - подступив к нему ближе, спросила ночная гостья. В комнате послышалось тяжелое страдальческое мычание. Это Генри, желая что-то сказать, издал протяжный звук. Вспышка света осветила его лицо, и девушка увидела его глаза, полные тревоги и смятения. Ему все еще представлялось, что перед ним стоит Патриция, а слова, сказанные Белфорд, послание от усопшей. Макензи показалось, что сегодняшнее посещение могилы было как-то связано с приходом Гвендолин. Словно посредством этого юного создания покойная хотела донести до Генри свое прощение. Хотя его вины и не было в этом несчастном случае, и все же молодой человек в некоторой степени до сих пор чувствовал себя виновником. Он все время корил себя за тот приступ подлости, овладевший им в то злосчастное утро. Вспомнив о последствиях того происшествия, Генри невольно задрожал.
- Что с вами? Вы дрожите? Вам холодно? Плохо себя чувствуете?
- Он утвердительно кивнул на вопросы девушки. - Вызвать врача? Нет? Что? Что вы хотите? Помочь вам лечь? - Он снова кивнул. Мисс Белфорд исполнила его желание. Уложила его в постель и укрыла тонким одеялом. Приложила руку ему на лоб.
- Вы холодный как лед! Нет, я все же вызову врача, - она уже
повернулась, чтобы уйти, но Макензи удержал ее за руку.
- Не уходи. останься со мной. - трясясь от озноба, заумолял он. Гвендолин едва расслышала его слова, и просьбу его поняла лишь по интонации. Присела на край кровати и принялась растирать ему руки, чтобы хоть как-то их согреть.
- Нет, только не сейчас. только не сейчас. - неосознанно повторял
Генри, прилагая неимоверные усилия, чтобы не заснуть. Потрясение, пережитое им, стало причиной проявления болезненно нервозной реакции. Он знал, что нестерпимый озноб предшествует истерической летаргии. Внезапное проявление давно забытой болезни расстроило его. Голова мучительно разболелась, и в висках отдавался ритм сердца. В глазах его помутнело, дыхание стало тяжелым и он, потеряв ориентацию, перестал ощущать себя.
- Вставай, лихой спаситель! - услышал Генри знакомый голос подле
себя. Недовольно прохныкав, он перевернулся на бок и вздрогнул, почувствовав чье-то теплое и мягкое тело. Приоткрыл веки и сквозь затуманившийся взор разглядел нефритовые, прекрасные глаза. Игривые лучи летнего солнца нежно ласкали обнаженное, безупречно сложенное тело девушки. Соблазнительная улыбка играла на ее мягких, призывающих к поцелуям губах. Большие глаза со вниманием изучали Генри. Она лежала на боку, укутавшись в тонкое одеяло. Придерживая голову рукой и не отрывая глаз от молодого человека, лениво покручивала локон каштановых волос, спадавших на ее обнаженные плечи. Взгляд искусительницы был настолько теплым и пленительным, что Генри впервые в жизни устыдился своей наготы. Он был заинтригован присутствием девушки в его постели.
- Что ты тут делаешь? - вытаращив глаза, спросил он. Голосовой аппарат его с каждым днем все больше восстанавливал свою работоспособность, и речь становилась более внятной.
- Разве ты не помнишь? - она огорченно выставила вперед нижнюю губу,
отчего Генри показалось, что ее красивое лицо стало еще прекраснее. На ее вопрос он отрицательно покачал головой.
- Ты попросил меня согреть тебя. Брови слушателя удивленно взлетели вверх.
- И?. - с замиранием сердца спросил "рыжий кот".
- И в знак благодарности за мою спасенную жизнь я выручила тебя.
- Каким это образом?
- Ну, что за дурацкие вопросы? - возмутилась девушка. - Сначала
приглашаешь разделить с тобой ложе, и после такой чудесной и незабываемой ночи смеешь еще так бестактно расспрашивать меня. Глаза Макензи полезли на лоб.
- Бред какой-то! - он ничего не помнил, да и в словах Белфорд
сомневался. "Либо я рехнулся, либо у этой милочки разыгралось воображение", - подумал он растерянно.
- Вставай. не хочу, чтобы тебя увидели здесь. в таком виде, - с
хрипотцой в голосе велел Генри.
- А что тут такого?
- Вставай, тебе говорят! - повысил тот голос, и сам первым поднялся
с кровати. Подобрал с пола брюки и, увидев испорченную собакой ткань, тихо выругался.
- Что с твоей ногой? - заметив царапины на ноге у Генри,
спросила девушка.
- Проделки твоего пса, - ответил тот, недовольно скривив физиономию.
Он отыскал в своем багаже новую пару брюк и поспешно натянул их на себя.
- Когда. когда он это сделал? - рассердилась Гвендолин.
- Вчера ночью.
- Где?
- Какая разница?
- Для меня это важно, - надев свое ночное одеяние, она подошла к
Макензи. - Он обещал, что не будет больше трогать тебя.
- Обещал? - усмехнулся собеседник. - Крошка, на этом свете даже
homo sapiens не могут сдержать свои обещания, что уж говорить о четвероногих? - глухо отозвался он. - Ты слишком требовательна, но хочу тебя заверить, что больше твой мордастый не причинит мне вреда. - Он хотел сообщить о своем немедленном отъезде, как вдруг пронзительный крик Белфорд прервал его речь. Девушка стояла у залитого солнцем окна и пришла в ужас, увидав в нескольких ярдах от дома повешенного на дереве мастиффа. Она с криками вылетела из комнаты, следом за ней с проклятиями кинулся Генри. Они добежали до гигантского орехового дерева и застыли, пораженные ужасной картиной. На одной из толстых ветвей дерева висел, покачиваясь на ветру, тучный мастифф. Макензи подошел к стволу и развязал узел веревки, на которой был повешен пес. Мертвая туша с такой силой упала на землю, что она загудела. У окоченевшей и промокшей от ночного дождя собаки на голове была кровавая рана. Черные как угольки глаза, некогда излучавшие безумство, упрямство и озорство, превратились в две безжизненные стекляшки. Гвендолин склонилась над верным четвероногим другом и дрожащей рукой провела по его безжизненному телу. Лицо ее, совсем недавно светившееся радостью, приняло мрачное и трагическое выражение. Глаза наполнились слезами, и она тихо заплакала. Генри стало жаль девушку, и он, положив руки ей на плечи, попытался успокоить и отдалить от этого жуткого места.
- Не прикасайся ко мне. Убийца! - выкрикнула она, и в глазах ее
вспыхнула жгучая ненависть. - Зачем. зачем ты убил его?
- Я не делал это.. Клянусь! - пораженный таким обвинением, заверил
он.
- Ложь! Это сделал ты! Ты!!!
Г л а в а 14
РАСКАЯНИЕ
Гибкость ума может заменить красоту.
Стендаль
- Вы попали на волну, используемую галактической службой
безопасности. Прошу изменить диапазон частоты, в противном случае вам грозит суровое наказание.
- Какое страшное предупреждение, - нагло усмехнулся Генри,
услышав слова связистки посредством спейвота. - И какое же меня ждет наказание? Издевательский тон говорившего разозлил офицера связи.
- Предупреждаю вас в последний раз. Измените диапазон частоты, не то
я вычислю ваше местонахождение и вышлю наряд.
- Какая прекрасная новость! - хрипло воскликнул разведчик, не узнанный
своей связисткой. - У меня будет только одна просьба, когда ты вышлешь наряд, не забудь прийти и сама, мне до смерти хочется увидеть тебя.
- Генри?! Это ты? Не могу поверить! Что произошло с твоим голосом?
- Подвергся нападению.
- Кем? Когда?
- Да был один такой, Роджер Кимберлинг, потом его повесили.
- Это шутка?
- Стал бы я шутить в вопросах своего здоровья?
- А кто его знает! Ты всегда изъясняешься загадками, и я никогда
не знаю, говоришь ты правду или завираешься. Ну, выкладывай, как все произошло?
- А рассказывать нечего. Сперва он искусал мне горло, потом и ногу.
- Что за дикий тип! Кто он такой?
- Друг одной моей знакомой.
- Ага! Вот и докатился ты до бездны! - воскликнула Валенсия.
Предупреждала я тебя: держись подальше от замужних женщин. Так нет, ты не послушался меня.
- Она не замужем. Это проделки ее кобеля.
- Это ее жених или любовник так разделался с тобой? - неправильно
истолковала Валенсия его слова.
- Собака! Роджер Кимберлинг - это жирный и бешеный сукин сын. Наступившую тишину прорезал женский смех.
- Что тут смешного? - обидчиво буркнул Макензи.
- Не могу поверить! Нашего вояку Генри укусила какая-то собачонка.
- Не собачонка, а огромный мастифф.
- Это уже неважно. Factum est factum[83]. Непобедимого агента Макензи
покорил песик, - она вновь залилась смехом.
- Хватит! - сердито прошипел собеседник. - Не вижу в этом ничего
смешного.
- Скажи-ка, молодчик, зачем же ты повесил бедную собачку?
- И ты туда же! Да не вешал я этого кашалота, признаюсь, думал об этом,
но не сделал. Cogitationis poenam nemo patitur[84].
- Что верно, то верно. Но признайся, причина у тебя была.
- Будь у меня даже тысяча причин, я бы не стал убивать животное.
- Правда? Тогда зачем же ты с отцом каждое утро устраиваешь
охоту? - осведомленная об его времяпрепровождении в отпуске, спросила связистка.
- На охоту я иду как зритель, не более. Я всего лишь составляю отцу
компанию. А кого-то убивать у меня и в мыслях никогда не было.
- Ну что ж, в таком случае мне очень жаль, что твой отпуск был
таким печальным.
- А как он прошел у тебя? Офицер связи и разведчик как работали на пару, так вместе и выходили в отпуск. Макензи не терпелось узнать новости от подруги. Однако известие о замужестве Валенсии не просто огорчило его, а просто шокировало.
- Значит, ты любишь его?
- Стала бы я выходить за него замуж не любя? Генри молчал.
- Ты не поздравишь меня, не пожелаешь мне счастья?
- Да, конечно, - грустно отозвался он. - На какое время назначен
полет? - не желая больше говорить на эту тему, он перешел к обсуждению следующего задания. Обговорив все детали предстоящей операции, Макензи отключился от связи. Долго он ходил по своей квартире, временами, не зная отчего, рыча, подобно обозленному дикому зверю. Но вскоре человеческое превосходство - разум одержал верх и он немного успокоился. "Женщина всегда изменчива и непостоянна. Валенсии скоро надоест ее муженек, и она станет моей!" Эта мысль немного успокоила его и спасла от необдуманных поступков. Прошла неделя. "Гермес", выполнив свой рейсовый полет, вернулся обратно на Землю. Генри и его напарник Дисмас Брэстед, исполнявший по указанию начальства на том же корабле обязанности стюарда, успешно выполнили данное им поручение. Всю прошедшую неделю Макензи не покидала мысль об убийстве мастиффа. Из жалости, а может и другого рода чувств к мисс Белфорд, он решил выявить истинного виновника этого жестокого поступка. Этот замысел возможно было осуществить только посредством камер AVI12000, расположенных в саду поместья. Агент Макензи не имел права заниматься такого рода делами. Это входило в обязанности агентов МСБ. И Генри, вспомнив о своем давнем знакомом, обратился к нему с просьбой услужить ему. Тот, все оформив по правилам, изъял нужные камеры Леода и приступил к расследованию. Макензи, получив разрешение от соответствующих органов, также явился на просмотр. На записях той ночи был зафиксирован и поход Генри на кладбище, и нападение Роджера на него по возвращении. Однако запись момента убийства на микрочипах из-за сильных помех отсутствовала. И последнее, что можно было увидеть, это сопротивление Генри. Агент Баскони пытался восстановить утраченную часть записей, но аппаратуре не удалось этого сделать.
- Не понимаю, в чем тут проблема, - орудуя приборами, удивленно пожал
плечами Леонардо. - Раньше никогда не наблюдалось такого сбоя. Может, неизвестный вирус попал в систему камеры?
- Что ты думаешь об увиденном?
- Из просмотренного материала создается впечатление, что это твоих
рук дело.
- И ты туда же?
- Нет-нет, Генри, я ничего не утверждаю, просто констатирую факты.
- Великолепно, после твоих слов я и сам начал сомневаться в себе.
Поставь, пожалуйста, запись с начала, - попросил Макензи. Они снова все просмотрели, однако ничего нового не смогли обнаружить. Агент ГСБ никак не мог успокоиться. Он смотрел записи еще и еще, в надежде хоть что-нибудь обнаружить, но все было бесполезно.
- Хватит, Генри, здесь больше нечего смотреть.
- Стоп! Останови кадр! - воскликнул другой, что-то заметив на
мониторе.
- Ну, и что же ты тут увидел?
- Взгляни-ка вот на эту точку, - показал Макензи на экран.
- Это дерево, - отмахнулся Леонардо.
- Нет, не дерево. Всмотрись получше.. Первая вспышка молнии и черное
пятно там, вторая вспышка молнии, оно снова там, и третья.. его уже нет! Этого объекта там больше нет!
- Ты прав! - поразился Баскони находке. Увеличил видимость этого
объекта, и на дисплее вырисовались контуры человеческой фигуры.
- Это он! Убийца мастиффа!
- А может быть?. - вопросительно посмотрел на него агент МСБ.
- Нет, это не моя тень, - понял его тот. - Замок находится в другой
стороне. Увеличь видимость еще. На экране очертания человека прояснились, и они узрели его длинный черный плащ с капюшоном.
- Он похож на друида.
- Может быть, это память поля? - предположил Макензи.
- Вряд ли, AVI-12000 не способна воспроизводить запись прошлого.
- Тогда это точно он - убийца.
- Выходит, что так, - согласился Баскони.
* * *
Спустя две недели домашний интеллэйд Генри Макензи известил о приходе гостя.
- Кого это еще занесло сюда в такую рань? - ворчливо спросил хозяин. Привычка вставать спозаранок выработалась у него после обучения в Эфкосе. Однако из-за бессонной ночи он пребывал еще в состоянии дремоты. Решив, что утренний выпуск новостей отрезвит его, он, развалившись на своем любимом диване напротив массивного настенного экрана, безо всякого интереса уставился на него. Ресницы временами слипались, и Генри едва ли мог просмотреть хоть один репортаж целиком.
- Гостья назвалась Гвендолин Белфорд, - сообщил Юджин. Это имя подействовало на Макензи как электрошок. Сон тотчас улетучился, и он застыл в замешательстве.
- Скажи, что меня нет дома, - неожиданно решил он.
- Не получится, я уже сообщил ей, что вы дома, и пропустил в фойе.
- Вот балда! - выбранил его хозяин. Резко встал с дивана и,
споткнувшись о предметы, разбросанные на полу, упал. - Разве я тебе разрешил впустить ее? - Он, пыхтя от злости, поднялся на ноги. Осмотрел гостиную и пришел в ужас. На поверхности журнального столика были разбросаны остатки еды и выпивки, оставшиеся после вчерашней пирушки. На полу и мягкой мебели валялась одежда его и двух гризеток, привезенных им домой из ночного клуба.
- Вот дьявол! Надо же было ей явиться именно сегодня, - подбирая с
пола женское белье, посетовал он на неожиданное обстоятельство. Прошел в спальню и, кинув одежду на пол, начал будить ночных бабочек.
- Вставайте! Да просыпайтесь же вы! - теребил он спящих.
- Милок, ты что, сдурел? Что ты разорался в такую рань?
- Мы же с тебя деньги не берем за это время, так дай нам хотя бы
выспаться, - жалобно заныла другая.
- Здесь вам не курорт. Поднимайтесь, живо! Отоспитесь в своей конуре,
- послышался звонок. - Не открывай пока дверь, - крикнул хозяин интеллэйду. - Ко мне пришла гостья.
- А нам-то что с того? - разом спросили блудницы.
- Сидите, как мыши. Услышу хоть малейший писк, задушу, так и знайте,
- предупредил он и вбежал в ванную. Накинул на себя банный халат и, подставив голову под кран, намочил волосы. Схватил полотенце и, вытирая с лица воду, побежал к входной двери.
- Открывай! - приказал он Юджину. Замок в двери щелкнул, и Макензи, приняв удивленное выражение лица, воскликнул:
- Кого я вижу? Гвендолин, неужели это ты? Девушка была удивлена таким приветствием. Когда они расстались, она несправедливо обвинила его в убийстве любимой собаки. И полагала, что он будет недоволен ее появлением. Причиной ее прихода стало чувство раскаянья. Получив оповещение от международной службы безопасности о результатах расследования, где говорилось о невиновности Макензи, Гвендолин решила принести ему свои извинения. Генри в глубине души ждал этого дня (собственно, именно он и попросил Леонардо послать мисс Белфорд то самое оповещение и, позвонив ей, разъяснить исход расследования), но он никак не предполагал, что этот долгожданный визит произойдет в утренний час, да к тому же в такой неурочный момент.
- Здравствуй, Генри, - монашески опустив свои горящие глаза, тихо
произнесла визитерша. На Белфорд была белая летняя гофрированная юбочка и снежная полупрозрачная блузка с глубоким вырезом, подчеркивающим пышный бюст. Ноги были обуты в перламутровые сандалии с многочисленными ремешками. Роскошные распущенные волосы придавали ей неземное очарование.
- Я пришла, чтобы.
- Стоп-стоп, только не здесь, - заметив в коридоре своего ехидного
соседа, резко прервал ее Генри. - Проходи, поговорим дома, - он пропустил девушку внутрь и строго взглянул на соседа, который, еще немного - и свернул бы себе шею от любопытства.
- Вот ты даешь! Вчера двое, сегодня еще одна.. У тебя что, их целый
гарем? Кажется, удача снова улыбнулась тебе. А?
- Тебе-то что? - грубо ответил другой и захлопнул дверь. Белфорд прошла в гостиную и присмотрелась к окружающей обстановке. Интерьер комнаты поражал своими пестрыми сочными тонами и необычными формами. Здесь было просторно и уютно, красочно и свободно. Дизайн был подобран с таким профессионализмом, что попавший сюда человек не раздражался от избытка красочности, а наоборот, гамма цветов успокаивала и расслабляла.
- Прекрасная квартира, Генри.
- Спасибо. Присаживайся, - предложил хозяин и, посмотрев на хаос,
царивший на столике, добавил: - Ты прости за этот кавардак. Вчера ко мне приходили друзья по работе, и я не успел еще прибраться.
- Ничего-ничего, это я должна просить прощения за столь ранний
визит. Надеюсь, я не разбудила тебя?
- Нет-нет, я был в душе, - протирая полотенцем влажные волосы,
сказал тот. Наступило молчание. Девушка что-то хотела сказать, но все не решалась. Она смущенно опустила голову и, наконец, заговорила.
- Мой визит сюда связан с тем ужасным происшествием в Леоде. - из
соседней комнаты послышался треск бьющегося стекла и говорившая, умолкнув, изумленно взглянула на стоящего рядом.
- Это, наверное, мой кот что-то уронил, - солгал Генри. - Вечно
учиняет погром.. Фразер, перестань ломать утварь в доме! - крикнул он мнимому коту, зная, что путаны в спальне поймут его. Он улыбнулся, чтобы скрыть свое волнение. - И о чем же ты говорила? Ах да! О том. о смерти Роджера, - уточнил он, и гостья побледнела.
- Вчера ко мне звонил агент Баскони. Он сказал, что просмотрел записи
и что ты. невиновен.
- Ну и? - испытующе посмотрел он на нее. И тут опять послышался треск разбитого стекла и Макензи вознегодовал.
- Да что это такое! Опять ты что-то разбил? Прости меня, Гвен..
Посиди-ка тут минутку, я мигом. Посмотрю, что там стряслось, и вернусь. Генри в злобном припадке вбежал в спальню, чтобы, как обещал, придушить "мышат". Белфорд, простояв некоторое время в ожидании, устроилась в кресле и с интересом глянула на столик. Пока она изучала предметы в гостиной, в ванной комнате творилось нечто более занятное.
- Что вы делаете в моей ванне? - прошипел хозяин, увидев двух путан в
своей гидроламинарной ванне. На ванном столике стояла полупустая бутылка из-под шампанского, а пол был усеян осколками разбитых бокалов.
- Прости, дорогой, мы не хотели шуметь, но, честное слово, во всем
виноваты твои скользкие бокалы, а не мы.
- Зачем вы полезли в ванну? Я ведь велел вам одеться.
- Ну не привередничай ты так. Разве принять ванну - это
преступление?
- В своей квартире нет, а в моей да! - выпалил Макензи с жаром.
Одевайтесь сейчас же! Второй раз я повторять не буду. Он вбежал обратно в спальню и, отыскав в шкафу бенжатиновые брюки и футболку, поспешно оделся.
- Гвен, я подумал, может, мы сходим куда-нибудь?
- Почему бы и нет, - услышал он голос за дверью.
- Отлично! Тут невдалеке есть кафе, давай посидим там. Я сейчас
высушу волосы и приду, - Генри подошел к зеркалу и принялся укладывать волосы. Пока он приводил себя в порядок, мисс Белфорд обнаружила на диване дамское белье, упущенное из виду Казановой. Она догадалась, что никаких друзей по работе не было, да и история с котом была выдумана. Это открытие рассердило девушку и в то же время расстроило, и она без лишних объяснений покинула квартиру.
- Я уже закончил. Сейчас приду. еще минутку. - крикнул Генри,
полагая, что посетительница в гостиной. - Как только я уйду, прождите несколько минут и выходите из квартиры. Смотрите, если еще что-нибудь разобьете или вздумаете умыкнуть, знайте, что я вас найду и убью, - пригрозил хозяин. Он вышел из ванной, и одна из женщин, показав ему вслед язык, недовольно выругалась, и самое приличное сказанное ею слово оказалось "скотина"! Когда Генри выбрался из спальни, он не обнаружил гостьи. Заметил на кресле одну из деталей женского белья и понял причину ухода девушки. Предположив, что та не могла далеко уйти, он, впопыхах, не успев обуться, выбежал следом за ней и заметил, как Белфорд села в лифт. Побежал туда, но не успел проскочить через двери.
- Валенсия. то есть, Гвендолин. постой. не уходи. я все объясню..
- ему ответила лишь тишина. Он вызвал кабинку второго лифта, спустился в фойе. Выбежал на улицу, но было уже поздно, Гвендолин ушла.
* * *
Спустя три месяца.
- Ты отчего такой грустный, Генри? - спросил его Дисмас.Они сидели
за праздничным столом у Брэстеда дома.
- Я не грустный, просто устал. - Устал? От чего?
- От всего. От своей работы, от своей жизни и даже от самого себя.
- Что тебя не устраивает в работе?
- Все! Мне надоело гнаться за каждым мерзавцем по всей галактике,
противно стало перевоплощаться в какого-нибудь урода или дрянную шлюху и играть роль, как какой-то жалкий актеришка, да и образ этого Аллана Рейда стал мне ненавистен.
- Да-а, видно, ты угодил в черную дыру, - пошутил друг.
- Ни дыра, а дырища, и она настолько поглотила меня, что вряд ли я
когда-нибудь смогу выбраться из нее.
- Неужто все так плохо?
- Да уж, хуже не бывает.
- Знаешь, я думаю, все твои беды оттого, что ты одинок..
- Да и твои оттого, что ты женат, - кивнув в сторону Идэн Брэстед,
подхватил Генри слова друга.
Напарник вздохнул настолько глубоко и жалобно, что Макензи показалось, будто в этот вздох тот захотел вложить всю тяжесть брачной жизни.
- Вот поэтому-то я и предпочитаю оставаться холостяком, - понизив
голос, сказал Генри. - Крепись, друг, еще с десяток лет, и ты укротишь эту дикую кошку.
- Боюсь, как бы не случилось обратное.. Послышался звонок в дверь, и хозяйка пошла встречать гостей, пришедших на день рождения трехгодовалого Абеля Брэстеда.
- Где же он? Уже пришли гости, а его все нет, - оглядываясь в поисках
сына, посетовал Дисмас.
- Иди встречай гостей, я схожу за ним, - предложил Генри и, выйдя из
за стола, отправился в комнату мальчика.
- Абель, что ты так долго? - спросил Макензи, войдя в детскую.
- Я никуда не пойду, - сердито отозвался мальчуган.
- Почему, малыш? Что тебя не устраивает?
- Мои волосы. я никак не могу уложить их.
- Посмотрим-ка, в чем тут проблема. Макензи присел на корточки возле мальчика и, взяв у него из рук гребешок, аккуратно причесал его кудрявые волосы.
- Вот так-то лучше, - добродушно улыбнулся Генри, поглядев на сделанную
работу в зеркало.
- Спасибо, дядя Генри. Я бы сам никогда не справился, - Абель
полагал, что Макензи был братом его отца, да и закадычные друзья воспринимали друг друга как кровные родственники.
- Ты прямо как твой отец, нетерпеливый и вспыльчивый.. и такой же
кудрявый...
- Он тоже был кудрявым?
- Да он и сейчас такой! - усмехнулся мужчина. - Помню, когда он был
подростком, ему из за кудрей дали прозвище "кудрявый еж". Мальчик задорно рассмеялся.
- Но ведь кучерявых ежей не бывает в природе. Почему же его так
прозвали?
- Он был колючим как еж, ни с кем не дружил и ходил постоянно
лохматым, вот и получил такое прозвище. - Генри выдержал паузу. - Тебе понравился мой подарок?
- Да, дядя. Он великолепен.. А что ты мне подаришь, когда я вырасту? Собеседник задумался.
- Звездолет.
- Настоящий звездолет?! - восторженно спросил ребенок.
- Самый настоящий и самый лучший!
- А что ты тогда подаришь Юстасу?
- Ничего.
- Почему? - обиженно спросил племянник.
- Потому, что я его не знаю.
- Как, дядя?! Ты не знаешь своего сына?
- Кого-кого? С чего это ты решил, что моего сына, если, конечно, он
будет, назовут Юстасом?
- Мне так папа сказал.
- Не знал, что твой папочка стал прорицателем.
- Снова злословишь за моей спиной? - В дверях показался хозяин дома.
- Папа, я уже готов. - Мальчик побежал к отцу.
- Иди к детям, - велел тот. - Пойдем, Генри, я познакомлю тебя с
гостями.
- А разве за прошедшие годы я не узнал их всех?
- Приехала кузина Идэн. Ты с ней еще не знаком.
- Хорошенькая?
- Просто отпад.
- Ну, тогда скорее знакомь нас. Друзья вышли к гостям, и хозяин подвел Макензи к прелестной девушке лет двадцати, в белом нарядном платье. Она разговаривала с именинником.
- Спасибо за подарок, тетя.
- Не за что, Абель, - сказала гостья. Она встретилась взглядом с Генри и замерла в растерянности. Молодой человек был поражен не меньше нее.
- Кузина, позволь представить тебе Генри Макензи, моего лучшего друга,
вернее будет сказать, старшего брата. Девушка смущенно улыбнулась и протянула руку.
- Очень приятно, Гвендолин Белфорд, - представилась она, сделав
вид, что впервые видит Генри. Тот, в свою очередь, поняв, что не стоит при всех афишировать свои отношения, также сделал вежливое выражение лица.
- Взаимно, - пожав ей руку, поприветствовал тот. Шумный праздник, на котором большинство были сверстники-друзья Абеля, завершился, и гости с детьми разъехались по домам. Остался только узкий круг гостей, в числе которых был Генри, две кузины и родной брат Идэн. Уложив именинника спать, они за бутылкой доброго шотландского виски беседовали на различные темы. Алкоголь заиграл у них в крови, и разговор поменял оттенок. Морис, шурин Дисмаса, своими бесконечными анекдотами развлекал собравшихся. Он болтал без умолку, и чем больше прикладывался к бутылке, тем безудержнее и неуместнее получались отпускаемые им шутки. Всем в этой компании было весело, кроме Генри. Он сидел угрюмый и отчужденный от общества. Изредка улыбался, притворяясь, что ему смешно, а в остальное время, уставившись отрешенным взглядом на стакан, вертел его в руке.
- Ты сегодня сам не свой. Что с тобой, Генри? - заметив
подавленность друга, поинтересовался Брэстед. - Ничего, все в норме.
- Нет, я же вижу, тебя что-то беспокоит.
- Может, виски у тебя не крепкий? - спросил шурин Дисмаса. Не
дожидаясь, пока тот ответит на его вопрос, Морис обратился к сидящей рядом.- Знаешь, Гвен, если бы скотч был крепким, то, поверь мне, этот рыжий молчун такое бы тут творил! Ято его знаю уже несколько лет и прекрасно знаком с его неукротимым языком. Как выпьет лишнее, так и городит всякую чушь.
- Анекдоты рассказывает? - подтрунила Гвендолин.
- Да что там рассказывает, он их сам на ходу сочиняет, а потом как
возьмется долбить философский камень, так уши вянут от всей этой премудрости.
- Правда? Тогда отчего же он сегодня так молчалив? - с любопытством
поинтересовалась мисс Белфорд.
- Хорошо еще, что он вообще сегодня среди нас, - вставил свое слово
Дисмас. - Представляешь, Гвен, примерно четыре месяца назад на него напала собака и искусала его до полусмерти. - Эти слова заставили девушку побледнеть.
- Хватит молоть чепуху, Дисмас. Ты все преувеличиваешь.
- Понимаю, друг мой, что эта тема тебе неприятна, но я обязан
рассказать эту историю, решительно промолвил Брэстед, стукнув по столу кулаком.
- Мисс Белфорд это не интересно, да и рассказывать-то, собственно
говоря, нечего.
- Как это нечего? - возмутился подвыпивший хозяин. - Ты чуть не
погиб! Мастифф же мог убить тебя.
- Да что ты говоришь? Не ври! Никогда не поверю этому! - с насмешкой
воскликнул Морис.
- Говорю тебе, это чистая правда! После того как эта псина чуть
было не перегрызла ему глотку, Генри целую неделю кряхтел и пыхтел, как испорченный старый паровоз, - заверял Дисмас с серьезным видом. Его сравнение показалось всем смешным, и они залились хохотом, за исключением Генри и Гвендолин. Взгляды их встретились, и девушка разглядела в его глазах укоризну. О, эти глаза! Они выражали дикость души и неукротимый нрав. Из-за насмешек собравшихся их окутала тяжелая злоба. Макензи было трудно переносить насмешки, хотя он сам никогда не был жалостлив с другими людьми. И теперь настал черед окружающих потешаться над ним, а виновницей этого была она Гвендолин, та, которая уже несколько месяцев занимала его мысли и мечты. Чувства, испытываемые Генри, были для него новыми, необъяснимыми, жгучими, а временами и пугающими. Он не знал, как истолковать их, не мог забыть, и был не в силах отречься от этой волны ощущений и переживаний. Сидя напротив Гвендолин, он не сводил с нее глаз, да и она не могла оторвать взгляда от него под действием гипнотического прессинга. "Ты и только ты виновата во всем этом!" - будто бы говорили его глаза. И Белфорд, уловив его мысленный импульс, действительно начала чувствовать себя виновной. Отвела взгляд, стараясь не смотреть на него. Однако сколько она ни пыталась отвлечь себя разговорами, грустные глаза сидящего напротив приковывали к себе внимание. "Нет, я не виновна", - словно ответили ее глаза на молчаливый укор. "Зачем ты так ненавидишь меня?" - осудил Макензи взглядом. "Нет, это не так. Я не испытываю к тебе ненависти." - оправдывающе взглянула та. "Тогда почему же ты так жестока ко мне?" Белфорд отвела взгляд, больше не желая продолжать сей безмолвный разговор. Макензи вновь поймал ее взор, она сказала лишь одно: "Уходи!". Поклонник все понял, и это огорчило его.
- Куда ты? - заметив, как друг вышел из-за стола, спросил хозяин.
- Домой.
- Но еще так рано.
- Прости, я утомлен. Посидим как-нибудь в другой раз. Всем доброй
ночи, - попрощался Генри и направился в двери. Брэстед последовал за ним.
- Ты точно в порядке? - тревожась за друга, поинтересовался хозяин.
- Да-да, все замечательно, - заверил его Генри и ушел.
- Что это с ним? - спросила Идэн. - Никогда еще не видела его таким
подавленным. Дисмас пожал плечами.
- Не знаю. Я ничего не знаю. Макензи вышел из гостей, но не отправился домой. Ему не хотелось сидеть в одиночестве, но он и не искал себе компании. Решив немного прогуляться по ночному городу, он зашагал по пустынным и тихим улочкам. Ясный небосклон был усыпан звездами. Воздух был пропитан влагой осенней ночи. Лунный свет образовал тропу, которой и придерживался полуночный скиталец. Корона дымкой окутывала ночное светило, придавая ему таинственность и величие. Безлюдные и задумчивые улицы отвечали настроению одинокого путника. Они были такими же печальными и словно переживали вместе со странником его душевную пустоту и кручину. Весь мир для него в ту ночь был чужим. Он ощущал себя посторонним, обманутым и покинутым. Как будто жизнь дарована ему была для одиночества и бесконечного скитания в поисках неизвестного. Он знал, предчувствовал, что мир, в котором жил, для него чужой. И каждый раз, переживая эти чувства, он обращал свой взор к небу, ища средь звезд поддержку, которой был лишен на Земле. Прикованный к думам и отрешенный от окружающего подлунного мира, он говорил в мыслях с той, которую не помнил, но любил. "Я устал. устал от всего. не могу больше нести бремя времени и жизни на своих плечах.. Почему? Почему ты не заберешь меня к себе? Мама. Мама, отчего ты так жестока ко мне? Ты ведь обещала, помнишь? Обещала помогать мне всегда и во всем. Где же ты? Где?."
- Лагилод.. - услышал он чей-то голос, шепотом произнесший его имя.
Он узнал его - это был голос Алессии. Резко обернулся, подумав, что она находится где-то рядом, хотя сознавал невозможность такого. Позади себя в конце улицы он увидел долговязого человека в просторном черном плаще с капюшоном, покрывавшим его голову. Он шел по лунной дорожке беззвучными размашистыми шагами. Свет луны сиял ему в спину, и потемки скрывали лицо. От стремительной ходьбы полы его плаща, расходясь по сторонам, развевались на ветру. Человек в черном быстро сокращал дистанцию с одиноким путником. Генри показались странными бесшумные шаги прохожего и его тяжелое дыхание, отдающееся эхом по тихому переулку. Сначала Макензи полагал, что незнакомец пройдет мимо, однако тот не изменил своего пути и шел прямо на него. В походке его было нечто угрожающее и зловещее, и Генри, предчувствуя беду, подготовился мысленно и физически отразить нападение.
- Генри! - услышал он голос позади. Обернулся и удивился, увидев перед собой Гвендолин Белфорд. Ее неожиданное появление насторожило молодого человека. Теперь ему пришлось бы защищать и ее. Повернулся к предполагаемому неприятелю и поразился его внезапному исчезновению. Как он появился из ниоткуда, так же и пропал в никуда. Мрак будто бы поглотил его, лишив плоти и духа. Генри прищуривался и напрягал глаза, пытаясь разглядеть во тьме фигуру неизвестного прохожего, но напрасно. Тот исчез, но чувство тревоги не покинуло опытного разведчика. Оторвав взгляд от пустынного переулка, он посмотрел на неожиданную встречную. Лунный свет освещал ее белоснежный лик и развевающиеся на ветру пышные каштановые волосы. Ее ласковые глаза горели бликами, отражая сиянье ночного солнца. В лунном свечении она казалась еще прекраснее и эффектнее. Ослепленный своей Дульцинеей, молодой воздыхатель безмолвствовал, не смея заговорить первым. Юная леди, смущенно глядя на Генри, также хранила молчание. Раскаявшись в своем поступке, она последовала за ним, искала его, чтобы попросить прощения и, найдя, отчего-то растерялась. Знала, что была несправедлива к Генри, сознавала свою ошибку, но ей так сложно было сказать: "Прости". Они долго и безмолвно глядели друг на друга. Озорной осенний ветерок, играя в переулке, своей тихой одноголосной мелодией аккомпанировал дуэту, игравшему сердцами молодых. Гвендолин опустила глаза, и сквозь занавес ресниц поклонник разглядел блеск лунных слез.
- Прости меня за все. Ее нежный, голос полный слез сожаления, заставил сердце Генри забиться сильнее. Он преисполнился радости. Обуреваемый чувствами, Макензи обхватил девушку за талию, притянул к себе и прижал к груди. Белфорд не успела опомниться, как очутилась в его мягком и ласковом объятии. Она не сопротивлялась, а наоборот, похоже, ждала эту минуту, ждала ее целую вечность. Положила руки на его плечи и, прижавшись к его теплому телу, почувствовала, как ее подчиняет исходящая от него сила. Генри поднял руку к лицу девушки, медленно провел ладонью по молочной коже ее шеи. Приложил теплые губы к ее губам, щеке и, потерев небритым подбородком по гладкой коже, легонько потерся о ее висок. Подобрался к уху и, вдохнув опьяняющий аромат ее волос, произнес теплым и нежным голосом:
- Не оставляй меня одного.. Никогда не оставляй меня больше
одного.. Останься со мной.. Будь моей навсегда. навечно!.
Г л а в а 15
ПЕРЕМЕНЫ
Так уж устроена жизнь, что мы счастливы лишь
предвкушением перемен; сами же перемены для
нас ничего не значат; они только что
произошли, а мы уже ждем новых.
С. Джонсон
С того самого вечера мисс Белфорд поселилась у Генри. Нет, они не стали сочетаться браком, а для начала решили вести совместную жизнь. Гвендолин не хотела торопить его со вступлением в брак. Она знала, что этот шаг немного пугал Генри (как впрочем, и многих мужчин). Используя хитрость утонченного ума, она решила повременить с браком, и пожив с поклонником некоторое время, заставить его привыкнуть к ней. Необходимо было подготовить почву, и построить основание для будущего фундаментального строительства супружеской жизни. Умелый подход хитроумной красавицы дал свой результат. Отношения их складывались как нельзя лучше, и Генри, как ей казалось, был просто без ума от нее. Но было и то, что огорчало юную леди - продолжительное отсутствие любовника в доме. Работа отнимала у него больше времени, нежели любовная связь. Она не раз заводила с ним разговор о смене его рабочего места на более умеренную и тихую должность. Но Макензи и слышать ничего не желал об этом. Он говорил, что любит свою работу и никогда с ней не расстанется. Спорить с ним было бесполезно, да и стоило ли? Ведь он работал на Галактическую службу безопасности, а уйти из этой организации считалось невозможным, вербовка там была пожизненной. Заговорив о работе Макензи, следует упомянуть об его успехах. Пользуясь благосклонностью фортуны, он за пять с половиной лет продвинулся от капитанлейтенанта до генерал-майора отдела специальных операций управления информационно-криминальной разведки ГСБ. Проработав всего лишь месяц в новом звании, он, поддавшись уговорам любимой женщины, подал прошение в департамент ГСБ о своем переводе на менее активную службу в отдел управления на Земле. Следует упомянуть, что Гвендолин, как и родители Генри, ничего не знала о его истинной работе, но предполагала, что он являлся помощником капитана на космическом корабле "Гермес". Используя все свои силы и связи, юная авантюристка пыталась найти своему любовнику новую должность. Ее старания не были потрачены впустую, и спустя некоторое время она получила согласие от влиятельного отца помочь ей. Он предложил выдвинуть кандидатуру Генри на выборы в сенат. Эта должность пришлась спецагенту по душе. Он спросил разрешения у начальства и, получив его согласие, принял участие в кооптации. Проведенные выборы оказались успешными - и его избрали членом мирового сената - высшего законодательного органа Земли. Галактической службе безопасности нужен был свой человек в сенате, и они не смогли бы найти лучшего агента, чем генерал-майор Генри Макензи. В отличие от предыдущей своей работы, на этот раз Генри не менял своей внешности, лишь личное дело его было опять-таки сфальсифицировано службой безопасности в целях сокрытия его службы в разведывательном управлении. В анкете была указана должность помощника капитана на "Гермесе", но умалчивалось о выдуманной личности Аллана Рейда. После повышения и перевода на другую работу место Аллана Рейда занял Дисмас Брэстед, которого за прошедший год благодаря заслугам повысили до звания майора. Департамент не стал придумывать новой личности, а перепоручил этот пост агенту Брэстеду, так как он за время работы на "Гермесе" хорошо узнал привычки, вкусы и интересы Рейда. На этом совместная работа двух друзей закончилась, но они по-прежнему встречались вне рабочего времени, хотя это и случалось уже не так часто. Работа в сенате была менее активной, и уже спустя два месяца Генри пожалел, что сменил профиль деятельности. Постоянная сидячая должность без каких-либо приключений и опасностей быстро наскучила ему. Он желал вернуться к прежнему образу жизни, но в силу короткого срока работы в сенате это представлялось невозможным. Членом сената ему предстояло оставаться еще пять лет, что в представлении Генри, привыкшего к неожиданностям быстрой жизни, являлось тюремным заключением. Находясь в постоянных разъездах и мало пребывая дома, он ценил часы, проведенные в обществе своей возлюбленной, и наслаждался ими. Однако с переходом на оседлый образ жизни дни стали для него однообразными и скучными, и домашняя суета начала раздражать его. Единственными сладостными минутами жизни для Генри осталось общение с Валенсией. Она все также была его связисткой, и информация, раздобытая им в сенате, тотчас передавалась в управление. Макензи по-прежнему не виделся с ней, и она оставалась для него недостижимой очаровательной загадкой.
- Как приятно вновь услышать твой голос, - проговорил Генри, обращаясь
к офицеру связи посредством спейвота. Он вошел в ванную комнату и включил воду в душевой кабинке, чтобы сожительница не услышала его разговора.
- Мне тоже приятно, Генри, - искренне ответила Валенсия. - Давненько
ты не выходил на связь.
- Передавать нечего было.
- Мог бы просто так, из приличия поговорить. Я ведь целыми днями сижу
тут одна за при борами, скучаю. - Ты скучала от безделья или по мне?
- И то и другое.
- Рад это слышать.
- Ну и какие же на сегодня новости?
- Ты же все видела. Разве "мистификатор" не передал записи
состоявшегося заседания?
- Да, с этим все в порядке. Мне всегда интересно слушать твои
комментарии и оценку.
- Кто конкретно тебя интересует в этой кошаре[85]? Валенсия рассмеялась такому определению сената.
- Стейсон, что он из себя представляет?
- Который, этот анофелес?
- Нет, другой, седовласый.
- Ах, этот пасюк.
- Ну и сравнения у тебя.
- И что же конкретно ты хочешь узнать о нем?
- Я слышала, что он некогда был очень близко знаком с Осмундом Мак
Вейном.
- Правда? Впервые слышу об этом.
- Говорят, он даже пытался выручить того, спасти от тюрьмы.
- Жаль, что все его старания были потрачены впустую, - иронично
отозвался агент. - Осмунд со своим братиком вряд ли смогут выбраться из Медрика[86].
- Я расспрашивала тебя о нем не из простого любопытства, а из
опасения. Что, если они узнают о личности агента, арестовавшего их, и начнут охоту на него?
- Это невозможно! Никто из департамента не станет раскрывать эту
служебную тайну.
- А вдруг кто-то все же посмеет передать всю информацию друзьям Мак
Вейна?
- Милочка, их имущество конфисковано, а когда миллиардеры нищенствуют,
то и круг друзей у них тает столь же быстро, как сахар в стакане горячей воды. Никто не станет помогать им в этой вендетте, если, конечно, не сыщется какой-нибудь сумасбродный смельчак. А Стейсон, может, он немного и сумасбродный, но отнюдь не смельчак. Собеседница облегченно вздохнула.
- Ну, значит, причин для беспокойства нет.
- Я очень польщен твоим вниманием.
- Дорогой, с кем это ты там говоришь? - послышался голос Гвендолин
из-за двери.
- Ни с кем, просто говорю сам с собой. - Генри скинул с себя одежду
и встал под душ, чтобы любимая ничего не заподозрила.
- Откуда эти помехи на связи?
- Я в душе. Связистка засмеялась.
- Да-а, тебе никакие Мак-Вейны не должны быть страшны. Истинная
бестия живет у тебя в доме. А говорил, что ничего не боишься. Вот же, как затрясся от одного ее голоса.
- Не преувеличивай, - буркнул Генри, обидевшись на колкость.
- А разве ты не из страха полез под душ?
- Люди принимают душ из необходимости омовения и получения
наслаждения.
- В самом деле? И что бы выбрал ты? Первое или второе?
- Наслаждение, конечно же! И оно было бы еще более красочным и
незабываемым, если бы ты была здесь со мной. Валенсия молчала.
- Ну, скажи что-нибудь, я жду.
- Извращенец! - промолвила та сердито. - Конец связи.
- Я здесь, любимый, - услышал он голос обнаженной Белфорд,
входящей в душевую кабинку. Он не заметил, как та вошла в ванную комнату и услышала предложение, сделанное Валенсии. Приняв это на свой счет, юная искусительница тотчас решила воспользоваться случаем. Она всегда умела разжечь в нем желание близости. Осторожная, чуткая, нежная, мягкая, пылкая и раскованная, она знала, как свести партнера с ума и доставить ему небывалое наслаждение. Ее ласковые руки, пленительные глаза, пламенные сочные губы и кошачья грация околдовывали Генри. Один ее взгляд, полный соблазна, улыбка, скрывавшая тайное желание, или самый простой жест могли взвинтить поклонника. Услышав предложение Макензи, она, не задумываясь, сбросила с себя все и проскользнула под душ. Теплая тонизирующая вода мягко массировала и расслабляла весь организм. Обнаженное тело обольстительницы покрыла россыпь тысяч мелких капелек. Ревностно и быстро сменяя друг друга, они скатывались по ее гладкой коже вниз, увлажняя и бодря ее пылкую страстную плоть. Генри был удивлен ее появлению, но и несказанно обрадован. Заключил ее в свои объятия, чтобы вкусить сладость любовной игры.
* * *
- Когда представители сената собираются полететь на межцивильную
конференцию?
- Через два дня, - ответила на вопрос Генри Макензи секретарша
председателя сената.
- Проверь-ка, пожалуйста, список участников. Есть ли там мое имя?
попросил член сената. Секретарша сидела за своим рабочим столом и напротив нее в воздухе был развернут восьмидюймовый голограммный дисплей офисного интеллэйда. Команда кибермозгу задавалась посредством акустической системы, настроенной на голос оператора интеллэйда. Аманда Хопкинс велела разумному помощнику выявить наличие в списках имени Генри Макензи. Мгновением позже интеллэйд дал положительный ответ.
- Замечательно! - Генри притворился обрадованным новости, хотя на
самом деле был уже оповещен департаментом ГСБ о предстоящей поездке. Попрощавшись с миссис Хопкинс, он покинул здание сената, расположенное в центре Вены. Всего в сенате было шестьсот депутатов, избранных от всех стран мира. В задачи мирового сената входило обсуждение глобальных проблем Земли, а также осуществление внешнеполитических отношений с цивилизациями Галактического содружества. Конференция, в которой предстояло принять участие представителям ста семидесяти рас этого содружества, проводилась каждые пять лет на блуждающей в открытом космосе станции "Ореол", построенной усилиями всех. Шестьдесят членов мирового сената должны были представлять интересы Земли на межцивильной конференции. Попасть в число избранных было трудно, но департамент ГСБ позаботился о включении в список делегатов своего агента. Все было проделано с предельной осторожностью, дабы в сенате никто не заподозрил Генри о его службе в разведке. Посредством "мистификатора" генерал-майор Макензи должен был передать подробности с места событий в штаб-квартиру управления. На сессии планировалось обсудить вопросы безопасности пограничных зон Галактики и учредить закон о новом межпланетном транспорте. Спустя пять с половиной минут после отбытия из Вены санкрафт достиг пункта назначения - Эдинбурга. Макензи пересел на городской санкрафт и достиг своей квартиры.
- Рад вас слышать, хозяин, - поприветствовал Генри домашний
интеллэйд.
- Не могу сказать "взаимно".
- Благодарю за дружеское приветствие, - отозвался всегда вежливый
Юджин.
- Как прошла поездка, милый? - спросила Гвендолин, сервируя стол.
- Неплохо. Меня избрали для поездки на "Ореол".
- В самом деле? - в голосе ее было больше огорчения, нежели восторга.
- А что тебя не устраивает? Ведь это ты приложила столько усилий,
чтобы сделать из меня сенатора.
- Да, но я желала тем самым обезопасить нашу жизнь. У тебя ведь была
рискованная и опасная работа. Я думала о тебе. о нас, - она умолкла, ожидая ответа Генри, но тот молчал. - Ты сердишься?
- Нет, просто переутомился. - Он взглянул на стол и удивленно приподнял
бровь, заметив лишний прибор. - Мы ждем гостя?
- Да, сейчас придет Джоанна.
- Опять она? - недовольно поморщился тот.
- Не понимаю, что тебе не нравится в Джоанне? Она милая и симпатичная
девушка, чуткая и внимательная, верная и заботливая подруга.
- О да! - процедил Генри сквозь зубы и ушел переодеваться. Через четверть часа Юджин сообщил о приходе гостьи.
- Дорогая, как ты сегодня чудно выглядишь, - оглядев подругу с ног
до головы, улыбнувшись, сделала Гвендолин комплимент.
- Ну, что ты, Гвен, все как обычно. Это ты, как всегда, блистаешь своей
красотой. Хозяйка залилась румянцем.
- Не преувеличивай, Джо.. Ну что же мы стоим в дверях? Проходи,
будь как дома. Они прошли в гостиную и уселись на резонтовой мягкой мебели. Дизайн квартиры каждый раз поражал посетительницу.
- Всякий раз, попадая сюда, восторгаюсь здешней атмосферой, - не
скрывая своих чувств, благоговейно промолвила гостья. - Ты должна быть счастлива, что живешь тут.
- Да, - улыбнулась ей в ответ подруга.
- А где же хозяин дома?
- Он переодевается, сейчас придет. Джоанна Леймоуд была худощавой блондинкой с голубыми глазами и курносым носом. Тонкие бледные губы она обыкновенно красила яркой губной помадой. Любила одеваться красочно, броско и с шиком, выставляя напоказ свои костлявые ножки и тощую грудь. Несмотря на все ее стилистические увертки, она была неприглядной особой, но не оттого, что природа отдохнула, творя ее. Отталкивающими были ее глаза, глядя в которые, можно было заметить корысть и низость ее души. Однако Белфорд не замечала в подруге этих порочных характерных черт. Они дружили с детства, и Гвендолин любила ее и доверяла как родной сестре. Прошло полчаса, а Генри не появился. Хозяйку начало стеснять и даже возмущать щекотливое положение, в которое поставил ее поклонник. Попросив у гостьи прощения, она прошла в спальню.
- Почему так долго? - прекрасное личико девушки пылало от гнева. - Я не голоден. Гвендолин подошла к кровати.
- Вставай, Генри, и прекрати притворяться. Я тебя хорошо знаю. Снова
начнешь оправдываться и выдумывать сотни причин, чтобы не явиться к столу? Сегодня у тебя ничего не выйдет. Ты уже который раз отказываешься сесть с нами за один стол. Что бы ты ни придумал, как бы ни оправдывался, в этот раз тебя ничто не спасет. Она ухватилась за его запястье и потянула к себе, но получился обратный эффект. Вместо того чтобы поднять Макензи на ноги, она была захвачена им в объятия. Он ловко перекинул ее через себя и, бережно уложив на кровать, склонился над ней.
- Проводи свою подружку и побудь со мной. Мне скучно. печально. я
умираю от одиночества. нуждаюсь в твоем обществе. утешь меня своей лаской, - возбужденно прищурившись, он пылко и многозначительно взглянул ей в глаза. Обнял, крепко и жадно слился в поцелуе, и быстро провел рукой по ее талии и бедрам. Она знала, каким он был пылким любовником, знала, что еще немного нежностей с его стороны и не сможет устоять перед соблазном. Набралась мужества и, положив руки ему на грудь, отдалила его от себя. Выскользнула из его объятий и, легонько пошатываясь от любовной истомы, отошла от кровати.
- Гвен, ты долго еще там? Я не мешаю? Может быть, зайти как-нибудь
в другой раз? - послышался голос гостьи за дверью.
- Нет-нет, Джо, мы сейчас придем. Еще одну минутку.
- Иди одна, - плюхнувшись на подушку, разочарованно пробормотал рыжий
соблазнитель.
- Я прошу тебя, Генри, не ставь меня в дурацкое положение. - Тот
молчал. - Я исполню твое самое сокровенное желание, если ты посидишь сегодня вместе с нами.
- Любое? - взглянул на нее Макензи.
- Какое пожелаешь.
- Ну, хорошо, упросила, - неохотно дал тот согласие. Лениво поднялся
с кровати и подошел к любимой. - Только прошу тебя, спровадь ее побыстрей. Прелестница сверкнула зубами и недовольно покачала головой. Взяла его под руку и повела за собой, как непослушного ребенка. Они прошли в гостиную, где их с нетерпением дожидалась посетительница.
- Поздоровайся, - улыбаясь, прошептала Гвендолин, легонько сжав
локоть возлюбленного.
- Здравствуй, Джоанна! Как поживаешь? - нацепив на себя маску
благовоспитанного и доброжелательного хозяина, проговорил тот.
- Спасибо, Генри, прекрасно! А ты?
- Нормально, как видишь, жив пока. Хотя здоровье у меня не самое
лучшее.
- Перестань, у тебя отменное здоровье. Ты переживешь нас всех,
игриво ущипнула его в бок Гвендолин. - Садитесь за стол. Я принесу.
- Я помогу тебе, Гвен, - предложила гостья.
- Нет-нет, ни в коем случае. Сиди и ни о чем не беспокойся. Хозяйка принесла горячие блюда, среди них был и пирог хаггис[87], который так нравился Генри. Каждый раз, отведав этого пирога, он невольно вспоминал прославленное стихотворение Бернса:
В тебе я славлю командира
Всех пудингов горячих мира,
Могучий Хаггис, полный жира
И требухи.
Строчу, пока мне служит лира,
Тебе стихи[88].
За прожитый год совместной жизни Белфорд узнала вкусы и привычки Генри. Она могла не только великолепно ублажать его в постели, но и научилась угождать его желаниям в быту. Подав горячие блюда, Гвендолин уселась по правую руку от хозяина дома, слева от него разместилась гостья. Кумушки о чем-то без умолку говорили, мужчина предпочел молчать. Покончив спешно с пудингом, Генри собрался было уйти, но его удержал укоризненный взгляд любимой.
- Я устал, пойду прилягу.
- Надеюсь, тебя утомил не мой приход? - кокетливо спросила Леймоуд.
- Может быть и твой, - уклончиво и в то же время уверенно произнес
Макензи. - Приличные люди не бывают навязчивыми. Его слова застали Джоанну врасплох и возмутили ее подругу.
- Генри. - Белфорд хотела сказать нечто грубое, но резко запнулась,
решив не устраивать сцен при посторонних. - Иди, дорогой, поспи. Когда ты разбит усталостью, от тебя все равно мало толку.
- Премного благодарен, ваша светлость, за столь снисходительное
обращение, - иронически откликнулся тот и, отвесив поклон, вышел из столовой. Через полчаса гостья покинула дом, и Гвендолин с возмущенным видом ворвалась в спальню. Макензи лежал на кровати, он смежил веки, пытаясь избежать скандала.
- Какой же ты черствый, амбициозный и беспринципный грубиян!
негодовала она. - Как ты смеешь так обращаться с моей лучшей подругой? И не притворяйся, что спишь! Меня ты своими уловками не проведешь! Я прекрасно знаю тебя. - Она подступила к кровати и потрепала его за плечи. - Прекрати! Этим ты только злишь меня.
- Что ты еще хочешь от меня? - недовольно проговорил Генри.
- Твоего внимания, человеческих качеств, о которых ты забыл!
- Если ты снова решила отчитывать меня из-за своей подруги, не стоит
утруждать себя. Бессмысленная трата времени.
- О да! Связываться с тобой бессмысленно.. И зачем мы только
встретились? - голос ее дрожал от волнения и досады.
- Разве стоит из-за какой-то. - Генри выругался себе под нос,
. разве стоит из-за нее портить наши отношения?
- Мне кажется, они никогда не были налаженными, - развела девушка
руками. - Сначала ты пропадал на своей работе.. Тогда у тебя была причина, чтобы появляться дома только в выходные. Устроился на работу на Земле, но я по-прежнему вижу тебя не так часто, как хотелось бы. Все время какие-то заседания, конференции.
- Чего ты еще хочешь? - наконец не выдержав филиппики любовницы,
разозлился мужчина. - Я ведь сдержал свое обещание.
- Да, но только на кельтский лад, исполнил его для уха, но
нарушил для разумения. Какая разница, где ты работаешь? Тебя все равно всегда нет дома!
- Я работаю без права на отдых.
- А на друзей, значит, у тебя времени хватает? Когда ни
спросишь, ты всегда в компании Дисмаса. Ты видишься с ним больше, чем со мной!
- Не могу поверить! Может быть, ты мне и это запретишь?
вознегодовал Макензи.
- Ты ведь протестуешь, когда я встречаюсь с Джоанной.
- Это совсем разное..
- Почему же это? Твой друг для тебя дорог, а моя подруга не должна
бы?
- Не смей сравнивать Дисмаса с этой. - он хотел сказать
"потаскушкой", но заменил это слово другим, -.с этой кикиморой!
- Ах, вот как?!
- Да! Она. она. - он подбирал в уме слова, которые могли бы
осквернить Джоанну и в то же время не задеть самолюбие Гвендолин. Столько неприязни и отвращения накопилось в нем к этой тощей блондинке, той, которая уже полгода не давала ему прохода и каждый раз при удобном случае втайне от подруги выказывала ему всяческие знаки внимания. Он все еще помнил, как на дне рождения Гвендолин ее подруга Леймоуд, запершись с ним в ванной, пыталась соблазнить его. Не забыл, что при каждой их встрече руки совратительницы так и тянутся и подползают, подобно змеям, к его бедрам и груди. И даже сегодня за столом, когда ее подруга удалилась на кухню, Джоанна умудрилась приласкать его колени и бедра. Он не хотел говорить обо всем этом Гвендолин, не хотел огорчать и разочаровывать ее. Ведь она любила Джоанну как родную сестру. Да и не поверила бы она во всю эту историю с навязчивым сексуальным преследованием. Для Белфорд ее подруга была непорочной и верной, а ее любовник давно уже раздражал своими выходками и безразличием. Ей нужен был только малейший повод, чтобы учинить скандал и порвать с ним. Но Генри не желал расставаться с ней. Ему было трудно свыкнуться с ее присутствием у себя дома, но еще более тяжкой для него оказалась бы разлука. По этой причине он решил молчать.
- .она. она мне не нравится. - уменьшив свою глубокую неприязнь до
антипатии, высказался Макензи. - В отличие от тебя я более разборчив в людях.
- Да, ты прав, - гнев возрастал в собеседнице с каждой секундой.
- Я бестолковая дура, и свое идиотство я вижу лишь в том, что связалась с тобой. С тех пор как я живу здесь, я стала затворницей. Никого не вижу, ни с кем не общаюсь. Я одинока.. И в этом виноват ты!
- Я?! Помилуй, разве это я тебя сделал заложницей? Иди куда душе
угодно, веселись с кем хочешь, мне все равно! - в неистовстве выкрикнул он.
- Тебе всегда все было безразлично.. даже я тебе безразлична!
- Это не так.
- Да? Тогда почему же ты не узаконишь наши отношения?
- Опять двадцать пять! - сердито вздохнул поклонник. - Почему для
тебя это так важно? Я ведь люблю тебя, разве этого мало?
- Если бы ты по-настоящему любил меня, то не стал бы обрекать меня на
бездетность.
- Снова ты завела эту тему? Мы ведь говорили об этом сотню раз. Никаких
детей!
- Вот видишь? И после этого ты еще смеешь утверждать, что любишь меня?
Это ложь! Гнусная ложь! - выкрикнула она. - Я для тебя всего лишь марионетка. игрушка в твоих руках, которой ты пользуешься, когда тебе это захочется.
- Нет, это не так.
- Не отрицай! Это так!. И я. я ненавижу тебя. - слезы навернулись ей на
глаза. - Я презираю тебя всей душой!
- Говорит офицер связи 607, - услышал Генри голос связистки по
спейвоту.
- Потом, - резко и нервозно выдохнул он, и Валенсия, поняв, что
подключилась к связи не вовремя, решила переждать.
- Что "потом"? - не поняла его Гвендолин.
- Мы поговорим об этом позже, - более мягко и спокойно предложил
он. - Ты, кажется, собиралась навестить мать?
- Да, - смахивая с уголков глаз слезинки, тихо промолвила та. Она отрывисто вздохнула и заставила себя немного успокоиться. Подошла к зеркалу, подправила потекший макияж, взяла сумочку и вышла из спальни.
- Не жди меня сегодня. Я переночую у родителей, - предупредила она,
находясь уже в дверях. Убедившись, что Гвендолин ушла, разведчик подключился к связи.
- Прости, я, кажется, не вовремя?
- Нет-нет, все нормально. Ну, что там еще стряслось?
- Департамент ГСБ наложил вето на решение сената о законе на
образование нового межпланетного транспорта. Они рассмотрели твое предложение и полностью согласны с ним. Применение сидериса[89], как ты и предсказывал, может привести к проблемам более крупного масштаба, нежели возобновление продажи гроттера. Маршал Крюгер приказал тебе подать на конференции формальное заявление возражения.
- Понятно, - сказал Макензи, ничуть не удивившись сообщению. - На
каком корабле отправится делегация?
- На "Атлантиде".
- Значит, мне придется работать с Диланом? - зная, что агент Глареан
был вторым штурманом на данном корабле, задумчиво промолвил Генри
- Нет, Дилан не полетит тем рейсом.
- Почему?
- Он болен. Вместо него полетит Дисмас Брэстед.
- Не может быть!
- Маршал Крюгер так решил.
- Надо послать кого-нибудь другого. Я не хочу, чтобы Дисмас занял
место Глареана.
- Почему? - не поняла его Валенсия.
- Я предчувствую, что поездка эта будет не столь уж приятной. Пускай
пошлют другого.
- Не поняла, а чем это Брэстед лучше других?
- Дело не в этом.. просто у него. у него семья. сын. а спейсджекеры[90]
уже несколько раз пытались взять в заложники представителей сената. Они наверняка уже оповещены о полете "Атлантиды".
- Да, наша работа опасна, но ведь Брэстед знал, на что идет, поступая
на работу в Галактическую службу безопасности. Каждого предупреждают перед присягой, так что все мы рискуем в известной степени.
- А ты-то чем рискуешь у себя за приборами? Боишься смертельно
простудиться?
- Зачем же грубить? Не я ведь отдаю здесь приказы, я всего лишь.
- Ладно-ладно, не надо так кипятиться. Я все понял.
- Если у тебя проблемы в личной жизни, не стоит в этом винить меня,
сердито высказалась связистка.
- С чего это ты решила, что у меня какие-то сложности? - раздраженно
усмехнулся разведчик. - Подслушивала, значит?
- Нет. Мне достаточно услышать твой голос, чтобы определить твое
настроение, а оно у тебя каждый раз паршивое, стоит тебе только поссориться со своей цыпочкой.
- Что я слышу? Ты приревновала?
- Еще чего! Ты во мне вызываешь только отвращение. рыжий прелюбодей,
неприязненно фыркнула Валенсия. И отключилась от связи.
- Все женщины просто сумасбродные истерички и дуры, - гневно
выплеснул Макензи.
- К вам пришли, - послышался голос Юджина.
- Кто?
- Джоанна Леймоуд.
- .а еще среди них встречаются и навязчивые, извращенные потаскушки,
- услышав имя ненавистной посетительницы, закончил он определение, характеризовавшее всех ему знакомых женщин.
- Что ей надо? - недовольно спросил Генри у интеллэйда о причине,
приведшей недавнюю гостью обратно.
- Ей необходимо с вами поговорить.
- Здесь не бюро откровений. Хочет поплакаться, пускай звонит на
горячую линию.
- Она говорит, что ей можете помочь только вы.
- Пускай проваливает! Я не в настроении выслушивать ее излияния.
- Она сказала, что если вы ее не выслушаете, то ей придется
рассказать Гвендолин о том, что произошло между вами на ее дне рождения.
- Скажи ей.
- Может быть, сами скажете? Мне надоело передавать ваши сообщения
как дешевому оператору, - воспротивился интеллэйд, обладавший обидчивым характером.
- Ладно, впускай эту стерву. Сам разберусь. Несколько минут спустя разумный помощник открыл замок входной двери и пропустил гостью в квартиру. Та прошла в холл и вскрикнула, внезапно встретившись визави с хозяином квартиры. Схватив визитершу за запястье, тот толкнул ее в комнату с такой силой, что у той из груди вырвался невольный, тревожный вздох.
- Ну, что тебе понадобилось от меня? - сложив руки на груди и тяжело
дыша от злобы, нетерпеливо спросил Макензи.
- Я. я пришла поговорить, - взяв себя в руки, вымолвила
посетительница.
- О чем?
- Обо мне. о нас. Злорадная улыбка тронула уголки губ мужчины.
- О нас? - в этот вопрос он вложил столько неприязни, что Джоанне
стало не по себе.
- Да.
- Снова начнешь уверять меня в том, что Гвендолин мне не пара?
- Да.
- .и что ты самая подходящая для меня.
- .да.
- .что ты нужна мне как воздух и вода.
- .да.
- . а Гвендолин просто поганит мне жизнь, душит меня своей ревностью и
капризами.
- .да.
- Прекрати дакать! Ты же не за этим сюда пришла?
- Нет.
- Тогда говори, что тебе надо, и уходи. Джоанна подняла на него испуганные глаза.
- Я подумала.
- Рад, что к тебе вернулась способность размышлять, - съязвил
собеседник.
- .я подумала, что несправедливо обрекать Гвен на одиночество и
разлучать вас.
- Не могу поверить! На тебя нашло озарение! - воскликнул он с
издевкой. - А может, ты просто заболела? Рехнулась на сексуальной почве.
- Я согласна стать твоей любовницей, - объяснила она наконец. Макензи взорвался хохотом.
- Милочка, да у тебя расстройство рассудка. Ты вообще соображаешь,
что говоришь? Я и ты - два самых несовместимых человека на свете. И вместе нам не быть никогда!
- Ах, так! - обидчиво вскрикнула Леймоуд. - Ты вдоволь поиздевался
надо мной, теперь настала моя очередь сделать это. Берегись, Генри, я испорчу твою жизнь, превращу ее в ад.
- Ох-ох, испугала, - насмешливо откликнулся тот на угрозу. - Что ты мне
можешь сделать?
- Я погублю твою репутацию, - выпалила фурия. - И начну я с того,
что расскажу Гвен о том, как ты домогался меня.
- Ложь!
- А кому она поверит - мне или тебе? Макензи не смог ответить, так как знал, что своей подруге его пассия доверяла больше, чем ему.
- И это еще не все! Я заявлю в службу безопасности, что подверглась
нападению с твоей стороны.
- Поклеп!
- .И снова-таки они поверят мне! Тебя посадят в тюрьму, лишат места в
сенате, тебя станут презирать все знакомые и друзья!
- Подлая, коварная шлюха! - не выдержал тот такого наплыва катастроф,
ожидающих его из-за ложного показания Леймоуд. - Прежде чем ты сделаешь это, я убью тебя.
- Ничего ты мне не сделаешь, - нагло выкрикнула она ему в лицо
и умолкла, когда тот, схватив ее за локоть, потянул к себе. Смелость ее вмиг улетучилась, когда она ощутила болезненную хватку "взбешенного человека". В глазах его пылали ненависть и отвращение.
- Отпусти мою руку, грязное отродье. - Она вскрикнула, получив
пощечину. - . гнусная тварь. - и еще пощечина, - .поганый ублюдок. жалкий подкидыш. ничтожество. - Каждое ее ругательство награждалось оплеухой. Лицо Леймоуд побагровело от ударов, губы окровавились, и волосы рассыпались из прически. - Ты животное. варвар. ты не достоин меня.
- В самом деле? Еще минуту назад ты желала стать подстилкой
этого самого варвара, а сейчас, значит, считаешь меня не достойным? Я покажу тебе, какие бывают варвары, - сказав это, он начал в неистовстве срывать с нее одежду. Материя разрывалась в клочья под натиском человека, доведенного до бешенства оскорблениями и несправедливыми, гнусными обвинениями. Он сильно ударил девушку, и та рухнула на пол. Попыталась на четвереньках уползти, но тот не позволил ей. Вцепившись в волосы Джоанны, он удержал ее подле себя.
- Не смей прикасаться ко мне! - пыталась она высвободиться из рук
безумца.
- Отчего же? Не этого ли ты хотела. преследовала меня столько месяцев
подряд, как маньячка.. так получи же желанное.
- Н-е-т. н-е-т. не трогай меня.. - кричала, вся в слезах, девушка,
однако мужчина был безразличен к ее мольбам.
Г л а в а 16
ЯБЛОКО РАЗДОРА
Черное ищет Белое,
Чтобы убить в нем светлое
И превратить его в серое,
Или полосатое.
П. В. Бурич
Оставив рыдающую девушку на полу, Генри вошел в ванную комнату. Открыл кран и подставил голову под ледяную воду. Почувствовал облегчение, когда холодная вода потекла сквозь волосы к самой коже. Остудив свой пыл, он начал более трезво смотреть на вещи, и тотчас пожалел о содеянном. Простояв несколько минут под бодрящей водой, вытащил голову из-под крана и, повернувшись к двери, застыл. Перед ним с большим кухонным ножом в руках стояла Гвендолин. Макензи догадался, что пока он был в ванной, она вернулась домой и, увидев Джоанну, уяснила происшедшее. Разъяренная, полная решимости, со сверкающими глазами глубокого презрения и злобы, она готова была в таком состоянии пойти на любой необдуманный шаг.
Нож сверкнул в воздухе, и Макензи, среагировав, поддался в сторону, но не успел увернуться от клинка. Острый металл, порезав его грудь, лишь чудом не коснулся сердца. Алая кровь хлынула из раны и окровенила рубашку. Белфорд, решив завершить акт возмездия, вновь бросилась на него с ножом. Но довести до конца свой замысел ей не удалось. Схватив Гвендолин за кисть, мужчина выбил из ее рук убийственное оружие. Нож зазвенел, ударившись о пол, и покатился в сторону. Звон металла отдался эхом в ушах нападавшей и на мгновенье лишил ее самообладания. Этой паузы Генри хватило, чтобы свернуть руки строптивицы за спину. Она завизжала от боли и с проклятьями забрыкалась в его руках. Попытка высвободиться оказалась безуспешной, Генри был намного сильнее нее. Обхватив другой рукой девушку за талию, он поднял ее и вынес из ванной. Дергаясь и лягаясь в его руках, та сильно пнула каблуком его в колено, и это еще больше рассердило Генри. Донес ее до комнаты и бросил возле ревущей подруги. Гвендолин как кошка вмиг перевернулась и подскочила на ноги. И ужаснулась, встретившись взглядом с ненавистником. Исступленный и неудержимый гнев пылал в его янтарных глазах. Не было в них и следа от прежнего, ласкового и разумного человека. Это был взгляд разъяренного тигра, готового растерзать любого, кто попадет ему в руки. Осознав эту истину, Белфорд с опаской отступила назад. Генри, тяжело и хрипло дыша, застыл в раздумье. Он словно хищник обдумывал, как поступить со своей жертвой, и решил. Не проронив ни слова, круто повернулся и, схватив куртку, покинул квартиру. Спустился вниз и, нацепив на себя верхнюю одежду, выбрался на улицу. Сумерки, упавшие на город, помогли Макензи остаться незамеченным любопытными взорами прохожих. Он зашагал по улице, и прохладный весенний ветерок остудил его разгоряченную голову. Пройдя несколько улиц, он свернул на ту, где находился дом Дисмаса Брэстеда. Достигнув высотного здания, остановился у входа в нерешительности. Кровь с руки капала на мраморное покрытие тротуара. Он огляделся и заметил позади себя длинный ряд кровяных капель. Согнул руку в локте и прижал ее к груди. Набрал знакомый код и пробрался в фойе. Вызвал по акустической системе интеллэйд квартиры Брэстеда и, получив разрешение, прошел к лифту. Поднялся на двадцать третий этаж и, пройдя до конца длинной площадки, остановился у нужной двери. Домашний интеллэйд открыл дверь, у прохода показался хозяин.
- Добрый вечер, Генри. Какими судьбами?
- Самыми недобрыми, - удрученно отозвался тот.
- Бог ты мой! Что с твоей рукой? Она вся в крови.
- Ничего, пустяки, - попытался Макензи успокоить друга. - Проводи-ка
меня в ванную и принеси, пожалуйста, аптечку. Не желая, чтобы племянник увидел его в таком виде, Генри поспешно ушел из холла. Вошел в ванную и сбросил с себя куртку и окровавленную рубашку. Грудь его приняла багровый цвет, из раны все еще сочилась кровь. Брэстед принес аптечку и подал другу чистое полотенце. Смыв с груди кровь, Макензи добрался до пореза.
- Глубокая рана, - высказал свое беспокойство Дисмас. - Думаю, тебе
следует немедленно поехать в больницу.
- Нет, будет слишком много вопросов.
- Ну и прекрасно, пускай дознаватели поймают и призовут к ответу
злоумышленника, напавшего на тебя.
- Не надо, - сухо ответил Генри. - У тебя есть DS[91]?
- Да. вот, держи, - найдя среди медикаментов необходимый аппарат,
Дисмас подал его раненому. Макензи потянул пятидюймовый аппарат к свету и обнаружил, что в его прозрачной части отсутствует раствор для проведения местной инфлюационной анестезии.
- Я схожу куплю, - сказал Брэстед.
- Нет, - удержал его Макензи. - Наверняка будут задавать вопросы, и
ты можешь вызвать подозрения. не стоит идти. Я сделаю все без анестезии.
- Генри, я не понимаю тебя. Зачем ты выгораживаешь преступника?
- Не хочу, чтобы ее арестовали. она сделала это в порыве гнева.
- Она?
- Да, Гвен. Это признание поразило собеседника. Вытаращив глаза и разинув рот, он уставился на друга. Дар речи к нему вернулся не сразу.
- Как. как она могла содеять такое?
- Мы поссорились.
- Вы и раньше ссорились, но раздор никогда не доходил до подобного.
- На сей раз все иначе. Макензи приложил DS к концам глубокого пореза. Одно резкое движение должно было моментально зашить рану. Но без обезболивающего препарата процесс этот мог причинить несносную боль. Генри вздохнул, пытаясь устоять перед болезненным ощущением, а друг отвернулся, не в силах видеть эту миниоперацию.
- Ничего-ничего, все будет быстро, - пытался раненый успокоить
скорее себя, чем товарища. - Это даже хорошо, что болезненно. Так я на всю жизнь запомню выходку этой зеленоглазой ведьмы. Вспомнив о поступке Белфорд, он преисполнился злости, и в порыве гнева резко дернул руку верх. DS зашил рану, причинив человеку невероятную боль. Он выронил аппарат из рук и чуть было не лишился чувств. Дружеские руки Дисмаса вовремя подхватили его и поставили на ноги. Он удерживал друга до тех пор, пока тот не смог самостоятельно стоять на ногах.
- Стой смирно, я сам продезинфицирую рану. Окончив все необходимые процедуры, Брэстед принес ему чистую рубашку и проводил в свой кабинет. Помог Генри усесться в кресло, и налив ему бленд, разместился напротив.
- Ну, выкладывай, что произошло на сей раз?
- Лучше не спрашивай, - печально сказал собеседник. - Я совершил такую
низость, что нет этому никакого оправдания. Прошу тебя, только не утешай меня.
- Я и не собирался делать этого. Просто хочу узнать, что
стряслось между вами и отчего Гвен решилась на такой безумный поступок.
- Еще большее безумство содеял я. Генри осушил стакан и попросил налить еще выпивки. После пятого стакана виски он немного расслабился. Алкоголь развязал ему язык, и Генри вместо того, чтобы рассказать про события ушедшего дня, начал браниться красочными шотландскими выражениями, которые большей частью были обращены к Джоанне Леймоуд. Сквозь нескончаемую лаву брани он только спустя два часа, в конце концов, объяснил другу случившееся.
- Виновен ли тот, кому предлагают, и тот, кто соглашается принять
предложенное?
- Если посмотреть с теоретической стороны, нет, но на практике.- Дисмас
умолк в раздумье, - .полагаю, в каждом случае по-разному.
- Значит, ты думаешь, что вся вина на мне?
- Где все виноваты, там никто не виноват, - парировал другой.
Однако признаюсь, в этот раз здравомыслие действительно покинуло тебя. Что ты будешь делать, если эта стильная штучка (он имел в виду Джоанну) заявит на тебя в МСБ?
- Прикончу ее.
- Я не шучу.
- Да и я тоже. Я не буду игрушкой в ее руках. Если эта трегубая посмеет
устроить мне бенефис, пускай уже сейчас начинает рыть себе могилу. Я не собираюсь с треском провалиться из-за этой вертихвостки.
- Да-а. ты окажешься в крайне неблагоприятном свете.
- Вот видишь, поэтому я прикончу ее. Обязательно сделаю это!
Генри был настроен решительно, и это встревожило товарища.
- Но она еще не заявила на тебя, поэтому рано еще что-то решать. Лучше
подумай, как помириться с Гвендолин.
- Мириться? Я не желаю больше видеть эту дьяволицу. Подумать только,
она хотела убить меня из-за этой. - Макензи использовал настолько грубую брань, что автор ввиду этики печати опускает эти слова.
- Ну ладно, с Гвендолин ты порвешь отношения и Джоанну на худой
конец прикончишь, и ты думаешь, от этого тебе сделается легче?
- Не знаю, мне уже ничто не доставляет радости в жизни, одни
только заботы и кутерьма никчемных чувств. Я одинок. никому не нужен. у меня больше не осталось никого.
- Это не так. Ты нужен мне.
- Рад это слышать, прекрасный мой утешитель, - усмехнулся тот. - Во
всем плохом надо искать хорошее, - задумчиво проговорил Макензи. - Отныне никто не станет читать мне мораль и докучать болезненной ревностью. Значит, не зря говорят: Все, что ни делается, - все к лучшему.. Знаешь, я вот задумался на днях о смысле жизни.. С самого рождения человек борется с хищническими повадками ради того, чтобы выжить и что-то доказать себе и всем остальным. Он рождается немым, слепым и глупым и на протяжении всей жизни пытается исправить ошибку природы. Вечно чему-то учится, что-то воздвигает и рушит, раздает и насильственно отнимает, любит, ненавидит, дружит и враждует. Создается впечатление, что человек рождается на свет черно-белым, и эти две стороны его натуры вечно воюют друг с другом. И в этой бессмысленной, на мой взгляд, борьбе и проходит вся его жизнь. Тогда в чем же смысл жизни, ради чего живет человек? Брэстед задумался ненадолго и ответил:
- Ради эмоций.
- И только?! - иронично посмотрел тот на друга.
- Да, единственное, чего может человек добиться всеми земными благами,
это чувство радости, которое есть сестра счастья.
- И вся эта беготня только ради одного ощущения счастья?
- Да, верно. К примеру, ты ешь и ощущаешь радость сытости, поёшь,
чтобы познать прелесть.
- Достаточно! Я понял, понял.. Тогда ответь, о мудрейший, зачем же
человеку дети?
- Чтобы познать радость жизни.
- Радость? От детей одни только проблемы.
- Поверь мне, дружище, проблемы бывают и у бездетных. Они словно
клещи впиваются в человека с самого рождения. Винить в своих неудачах других, а в частности детей, есть в высшей степени несправедливость.
- Значит, мои родители отнеслись ко мне несправедливо, бросая меня на
произвол судьбы.
- Генри, ты ведь говорил, что они погибли, - напомнил Дисмас некогда
открытую ему другом тайну.
- Не знаю, правда ли это? Может, это был всего лишь дурной сон. Что бы
ни говорили эти призрачные "сыны справедливого", я не могу им слепо поверить. Живет во мне какое-то чувство, которое уверяет меня в обратном. Они живы. может, не здесь, не в этой реальности, но живы. Брэстед улыбнулся.
- Ты, кажется, перепил, городишь тут всякую чушь.
- Не веришь? - возмутился друг. - Я не просто ощущаю это, я
уверен. И скоро я с ними встречусь. Я покину эту планету. этот мир. эту вселенную. именно поэтому я и не хочу, чтобы меня что-то связывало с Землей и с жизнью тоже. Ты единственный, кому я это поведал. Я не мог это рассказать Гвен. Она все равно не поняла бы меня, осудила бы и возненавидела, - речь говорящего незаметно для него свелась к той, к которой он некогда питал глубокие чувства, а может быть, все еще не мог отречься от них. Он был зол на нее, но никогда не презирал. - Она ведь вознамерилась родить детей. от меня. но я не мог допустить этого... Не хочу, чтобы они страдали, как я в свое время.. не хочу, чтобы пережили столько же унижений и лишений. Речь Макензи постепенно сделалась бессвязной, приняла бесцветный оттенок и, лишившись смысла, стала запутанной. Излишек алкоголя подействовал на него как седативное средство, и он, все так же что-то бормоча себе под нос, погрузился в глубокий сон.
Г л а в а 17
ПРОСЧЕТ
Есть много путей преодоления опасностей,
если человек хоть что-то готов говорить и
делать.
Сократ
По прошествии двух дней, как и намечалось, "Атлантида" с делегатами на борту стартовала с Земли. Координаты блуждающего в открытом космосе островка со станцией "Ореол" были известны только высшим государственным органам. При очередном съезде ста семидесяти рас Галактического содружества летающий остров менял свое местоположение в космическом пространстве, чтобы сделаться недоступным для нападения со стороны спейсджекеров и других враждебных цивилизаций, вознамерившихся помешать конференции. Такие предосторожности были предприняты с тех пор, как на "Ореол" был осуществлен налет, к счастью, благополучно предотвращенный охраной космического островка. Корабли участников всех цивилизаций Галактического содружества во время поездки на астральный остров сопровождала специальная охрана, состоящая из собственного космического флота. Новые координаты "Ореола" сообщались экипажу каждой из сторон в день вылета. От Земли до "Ореола" было одиннадцать парсек, и расстояние это планировалось пройти за три с половиной земных дня. "Атлантида" вышла на галактическую магистральную линию избрала ближайший путь к "Ореолу" и перешла в состояние акселерации. Руководил кораблем капитан Фердинанд Эйген. Штурманом на "Атлантиде" работал агент Глареан, которого в этом полете заменил Дисмас Брэстед, принявший внешность вымышленной личности - Герберта Уайта. Корабль делегатов сопровождали два военных судна - "Икарий" и "Тезарус". В течение двух суток пролет протекал нормально, но на третий день на радарах земных кораблей появился неопознанный объект. Оказалось, что судно принадлежало сардерийцам. Эта раса не входила в состав Галактического содружества. Сардерийцы сохраняли нейтралитет и не участвовали ни в одной из конференций, не вели торговлю с другими цивилизациями и слыли мирным народом. Их независимость вызывала уважение у всех рас, за исключением одной, которая всеми силами пыталась изничтожить ненавистных созданий. Каллаксийцы, известные в Галактике как агрессивные поселенцы планеты Каллаксия, враждовали не только со всеми своими соседями, но и презирали и готовы были воевать с любыми разумными существами. Они обладали внушительным флотом и новейшими орудиями, занимались экспансией, завоевывали и колонизировали новые миры. Одним из таких выгодных миров в их узурпаторских устремлениях оказалась планета Пиккрос, населенная сардерийцами. Каллаксийцы грабили и уничтожали их корабли, а с недавних пор осуществили и атаку на их мир. Возмущенные такой агрессией, они пытались противостоять неприятелю, но, не обладая стратегической подготовкой и большим флотом, способным отразить натиск врага, поселенцы Пиккроса вскоре начали нести ощутимые потери. Попытка наладить отношения с каллаксийцами мирным путем не увенчалась успехом. Те прикончили парламентеров, даже не удосужившись выслушать условия мира. Безусловно, сардерийцы могли бы попросить помощи и защиты у Галактической Федерации, обладавшей мощнейшими военно-космическими силами. Они могли выступить посредниками в вопросах установления мира, а в случае надобности силой заставить нарушителей галактического закона отказаться от дальнейших военных действий по отношению к сардерийцам. Но обитатели Пиккроса были слишком гордыми и не могли пойти на этот шаг, предпочтя смерть рабской зависимости или, говоря словами Ибаррури[92], решили "умереть стоя, чем жить на коленях". В то самое время, когда их планета и цивилизация находились на краю гибели, к ним пришла спасительная идея, которую они тотчас решили воплотить в жизнь, чтобы раз и навсегда положить конец притеснениям каллаксийцев.
* * *
- Капитан Эйген, нам пришло сообщение с корабля сардерийцев, - доложил
штурман Уайт, глядя на дисплей. - Они просят встречи.
- Зачем? - недовольно и подозрительно поинтересовался Фердинанд Эйген.
- Причины рандеву они не указывают.
- Передай, что мы не можем их принять, - приказал капитан. Штурман отослал ответ и спустя несколько секунд получил новое сообщение.
- Капитан, они утверждают, что это вопрос жизни и смерти. Эйген призадумался. Ему было под пятьдесят, но выглядел он старше своих лет. Седые волосы, густая борода, серые холодные глаза, грушевидный нос, тонкая полоска бледных губ, - все его черты, казалось, обострились строгого и сурового нрава. Эйген был профессионалом своего дела. Около двадцати лет он был капитаном на "Атлантиде", и ни разу это судно за время его управления не терпело катастрофы и не попадалось в руки спейсджекеров. Умелый руководитель знал толк не только в управлении кораблем, но и в людях. Под его началом работали сорок два человека, и он знал о личной жизни каждого члена экипажа. В выборе штата Эйген был осмотрительным ригористом. Малейшее непослушание приводило к наказанию. Его все боялись, а, следовательно, и питали глубокое уважение. Приказ капитана никогда не подвергался обсуждению и воспринимался как закон.
- Хорошо, мы примем их представителя, - решил Эйген.
- Но капитан, ведь у нас на борту делегаты, будет ли это
правильно.
- Не обсуждайте мои слова, - резко прервал тот штурмана. - Выполняйте
мой приказ.
- Есть, капитан! Штурман Уайт сообщил сопровождающим их крейсерам о решении командующего, и те не стали препятствовать приближению кораблей сардерийцев. Эллипсовидное судно медленно сблизилось с "Атлантидой" и с помощью навигации бортового интеллэйда стыковалось с одним из шлюзов корабля. На процесс герметизации должно было уйти несколько минут. Воспользовавшись этим промежутком времени, штурман Уйат покинул рубку и направился к каюте сенатора Макензи. Вызвав на связь управление ГСБ, осведомил их о происходящем на борту и получил приказ немедленно подключить к переговорам с сардерийцами генерал-майора Макензи. Проникнув в каюту разведчика, Брэстед обнаружил того крепко спящим.
- Генри, проснись, - позвал он друга, и тот открыл глаза. - На корабле
ЧП, начальство хочет твоего присутствия на переговорах. Что ты так уставился? Вставай же! Генерал-майор, что-то невнятно пробормотав, вновь смежил веки, и Брэстед понял, что тот по-прежнему дремлет.
- Вставай, Генри. Нам грозит опасность. Нужна твоя помощь.. Да
поднимайся же ты! Спящий заныл и недовольно прохрипел неприличное слово. Приподнял голову и полусонно огляделся. Не узнав новый облик Дисмаса, он вздрогнул и попятился назад. Затем память вернулась к нему и он, улегшись вновь в постель, облегченно вздохнул.
- Что за бес тебя послал?
- Грэм приказал тебе принять участие в переговорах.
- Так мы уже прибыли на "Ореол"?
- Нет пока. Еще день пути.
- Тогда какого же дьявола ты разбудил меня?
- Сардерийцы попросили о встрече, и капитан Эйген дал согласие.
- Какая еще встреча? Где? - недоумевал генерал-майор.
- Здесь и сейчас. Они уже прошли процесс стыковки.
- Здесь? - это слово отрезвило его. Макензи вскочил с кровати, и спешно одевшись, вышел за другом из каюты. В сопровождении штурмана Уайта он добрался до отсека, где должна была состояться встреча. Капитан корабля и двое из экипажа уже прибыли на место и ожидали появления представителей другой расы. Завидев в отсеке Макензи, капитан Эйген нахмурился. Он хотел было выразить свое недовольство, как вдруг вошедшие в отсек трое сардерийцев отвлекли его внимание. Семифутовые тучные создания обладали внешностью, схожей с земными голиафами. Их бурая кожа поблескивала при искусственном корабельном освещении. Длинные просторные одеяния были подпоясаны широкими ремнями, украшенными разноцветными камнями. Кроме многочисленных амулетов и других атрибутов наряда, на гостях были несколько приспособлений, схожих по конструкции с оружием. Они прошли в центр помещения, и тот, кто стоял посередине, выступил вперед.
- Приветствую вас, капитан, - проговорил сардериец на межрасовом,
фебрийском языке. Мы желали увидеться с вами, чтобы поговорить о мире между нашими цивилизациями.
- Если они пришли с миром, зачем же им тогда понадобилась такая
амуниция? - шепнул Генри штурману. Замечание его насторожило товарища. Тот приложил руку к бедру и, нащупав в потайном кармане плоский морлум[93], незаметно извлек его. Действие штурмана заметил лишь генерал-майор. Они сосредоточили внимание на речи и движениях гостей. Сардериец говорил долго и бессмысленно, что вызвало подозрения и у капитана Эйгена. Предчувствие не подвело землян. Не успел главный среди визитеров закончить свою вступительную приветственную речь, как двое сопровождавших его сделали резкое движение и метко выстрелили в двух членов экипажа. Мгновеньем позже произвел выстрел и стоящий в центре сардериец. Его действие совпало с выстрелом морлума. Агенты ГСБ, прикрыв глаза ладонью, предотвратили парализацию нервов зрения. Оптическое оружие ослепило чужаков и раненого капитана. Опешившие сардерийцы открыли огонь во всех направлениях. Однако попытка прикончить остальных землян не увенчалась успехом. Прежде чем они успели осознать происшедшее с ними, агенты выволокли капитана в коридор и закрыли дверь отсека. Фердинанд был ранен в шею и ослеплен морлумом. Пребывая в шоковом состоянии, он не мог сориентироваться в пространстве. Тяжело дыша, он, расширив глаза, ворочал головой, пытаясь что-либо увидеть. Возбужденно, лихорадочно и с трудом повторял одно и то же слово - предатели! Макензи прислонил капитана к стене и осмотрел его шею. Из раны хлестал кровавый фонтан. Неприятели попали в трахею и легкое. Кровь заполнила его бронхи и мешала дышать. Эйген что-то невнятно прошипел, забился в предсмертных конвульсиях и затих. - Скорее сообщи экипажу о случившемся, - велел Генри, ища в кармане
зеркало. Брэстед подбежал к акустическому устройству и выявил разлад связи.
- Они пытаются захватить корабль. Беги в рубку и прикажи немедленно
отстыковать судно неприятеля. Штурман, кивнув, ринулся в капитанскую рубку. Генерал-майор, тем временем приняв при помощи "мистификатора" внешность капитана Эйгена и ухватив мертвого под мышки, спрятал того в одном из грузовых отсеков. Скрыв труп, он поспешил в отсек управления.
- Капитан Эйген, связь с крейсерами заглушается кораблем чужаков,
доложил помощник капитана Мильтон.
- Теперь они не смогут подбить судно неприятеля.
- Ни о каком залпе и речи быть не может! - сердито отозвался Лже
Фердинанд. - Такой шаг погубит и нас самих, - он сел в кресло капитана.
- Я приказал отстыковать корабль сардерийцев.
- До отсоединения швартов от кнехта осталось десять секунд, - доложил
Уайт.
- Девять, восемь, семь. - отсчитывал секунды вслух бортовой
интеллэйд.
- Подготовьте тяжелые двигатели к акселерации, - велел мнимый
Эйген. Система управления тотчас исполнила приказ. До полного отсоединения оставалось три секунды, когда внезапно энергетические генераторы, подающие питание к тяжелым двигателям, вышли из строя. Все системы одна за другой отказали, процесс отстыковки был прекращен и "Атлантида" утонула во мраке. В следующий миг все вокруг стало недвижимым.
* * *
- Что бы ни случилось, ни в коем случае не выдавай своей истинной
личности, - прошептал Макензи другу детства.
- Я и не собирался делать этого, - сердито ответил тот.
- Вот и ладно, а то я вдруг подумал, что у тебя помутился
разум от кьювита[94]. Дисмас, недовольно поглядев на друга, отвел глаза и взглянул на собравшихся в помещении членов мирового сената и экипаж "Атлантиды". Для того чтобы немного прояснить ситуацию, необходимо раскрыть некоторые подробности атаки сардерийцев. Общеизвестные миролюбцы показали в этом нападении удивительные стратегические способности. Обесточив энергетический генератор противников, они, воспользовавшись уплотненной швартовкой, прибегли к силе собственных гипердвигателей и похитили "Атлантиду" на буксире. О происходящем на гражданском корабле крейсеры земного флота ничего не знали. Единственное, что они успели увидеть, было то, как она погрузилась во мрак и стремительно улетела с кораблем сардерийцев. Местонахождение этих двух кораблей экипаж военно-космических сил не смог определить. Скорость, которую развили сардерийцы, оказалась чудовищно велика, и "Атлантида" почему-то пропала с радаров. Об этих событиях было немедленно доложено на Землю - и там тотчас было устроено экстренное совещание, на котором было решено приступить к поискам пропавшего судна и заложников. Пока на Земле разрабатывались планы по спасению делегатов и экипажа "Атлантиды", в другой части Галактики захватчики, использовав кьювит, обезвредили представителей человеческого рода. Парализующий газ без запаха и цвета молниеносно разнесся по всем отсекам корабля и ввергнул людей в бессознательное состояние. Не было ни паники, ни сопротивления. Земляне даже толком не поняли, что с ними произошло. Потеряли сознание, а по пробуждении обнаружили себя на борту вражеского корабля, связанными и в окружении вооруженной охраны. Информация о миролюбивости этой расы оказалась ложной. Сардерийцы действовали довольно быстро, и у людей не осталось сомнения, что ими руководил опытный руководитель. Собрав всех пленных в центре большого помещения, они учинили суд. По правде сказать, в полном смысле этого слова никакого суда и не было. Предприняв такие решительные и противные галактическому закону шаги, сардерийцы уже знали о судьбе пленников. Им нужно было выбрать только двух парламентеров среди землян, чтобы послать их с миссией на Каллаксию. Захватчики отступили от закона ради спасения своей планеты. Им нужен был мир на Пиккросе, а лучше людей-парламентеров им было не сыскать. Для осуществления этой дипломатической поездки надлежало избрать, как уже говорилось ранее, двух людей, остальные же должны были послужить залогом успеха переговоров. Решить, кто из пленных будут аманатами, а кто посланниками, должен был правитель сардерийцев Акрак, упомянутый в одиннадцатой главе этого повествования. Такое деяние было предпринято по наущению Ксеноса, и именно он должен был указать намеченных им ранее парламентеров. Тучный, жирный и мерзкий властелин сардерийцев восседал на своем троне и изучающе приглядывался к пленникам, пытаясь найти среди них избранников. Но тех, кого он искал, так и не смог обнаружить. Это открытие разгневало монарха. - Их здесь нет! Ты обманул меня, - стукнув по подлокотнику трона, гневно
обратился Акрак к стоящему позади него человеку в черном плаще. На недовольство правителя тот лишь усмехнулся. - Терпение, достопочтенный Акрак, и они сами предстанут перед вами,
заявил Ксенос. - Велите вашим воинам расставить пленных в шеренгу, и тогда чудесное перевоплощение само явит вам избранных. По приказу властелина людей построили в шеренгу.
- А теперь смотрите внимательно, терпеливый Акрак. Как и предвещал "черный жрец", превращение произошло. Связь агентов ГСБ с управлением прекратилась и "мистификатор" со спейвотом перестали функционировать. Внешность, приобретенная разведчиками, истаяла, и они приняли свой облик.
- Дьявольщина! - выругался Генри, заметив изменения в своей наружности. Эти перемены в агентах приметили и остальные земляне. Так как "мистификаторы" имелись в наличии только у агентов, а внешней разведкой занималась только Галактическая служба безопасности, то у присутствующих не осталось сомнения, что среди них находились работники именно этой организации. Конечно же, это открытие вызвало возмущение, негодование и ажитацию. Отныне опровергать явное было бессмысленно, делегатам стало известно, что сенатор Генри Макензи был агентом ГСБ. С этими переменами и экипаж "Атлантиды" обнаружил у себя на борту разведчика - штурмана Герберта Уайта. Разоблачение должно было повлечь неотвратимые последствия, но о них в сложившейся ситуации агенты как-то не задумывались. Главное было вывести из плена землян живыми и невредимыми, об остальном надлежало подумать позже. Наиболее затруднительным для разведчиков оказалась ни смена внешности, а потеря связи с центром управления. В их практике еще никогда не было такого рода сбоя аппаратуры. Где бы они ни находились, она всегда работала безупречно. Однако в тот день надежная техника подвела.
- Ах, вот где они! - воскликнул радостно Акрак и все его тело
затряслось как огромное желе. Он кивнул своим воинам, и те подвели двух представителей человеческого рода к трону. - Уведите остальных, - повелел правитель, и его желание было тотчас исполнено. Разведчики остались одни среди десятков сардерийских воинов. Что именно собирались сделать с ними захватчики, они не знали, однако ничего хорошего ждать не приходилось. Земляне не обманулись в своем предчувствии. Им предстояло стать марионетками в космополитической игре двух рас. Акрак объяснил пленным задачу, возложенную на их плечи. И был поражен, услышав на свое повеление отказ.
- Закон Галактической Федерации запрещает вмешиваться в развитие и
во взаимоотношения других рас, равно как и участвовать посредниками в урегулировании мира между враждующими цивилизациями. Если желаете наладить отношения с каллаксийцами, вам надлежит вступить в Галактическое содружество и тогда решением совета вам будут предоставлены защита и помощь, - заявил генералмайор.
- Какая неслыханная наглость! - возмутился правитель, тряся своей
безволосой бурой головой. - Сардерийцы никогда не просят помощи, - с гордостью произнес он.
- Значит, настало время сделать это, - откликнулся храбрый землянин.
- Да знаешь ли ты, с кем говоришь? - в негодовании вытаращил Акрак
гневные глаза.
- Да. Вы, кажется, Акак. Рак. или Крак, точно не помню, как ваше имя,
но знаю наверняка, что как правитель Пиккроса вы представляете интересы народа, населяющего эту планету. Пренебрежительный тон человека еще больше рассердил инопланетянина. Он сделал еле заметный кивок, и ряды воинов покинули двое. - Ну, ладно, если вы по-доброму не хотите исполнить наше желание, то
придется вас принудить. - Решение, принятое Акраком, было продиктовано ему бессовестным советником-шептуном, стоявшим позади трона. Легонько нагибаясь к уху правителя, тот что-то беспрестанно нашептывал ему. Макензи приметил, что Акрак, как только "черный жрец" снабжал того заговорщической информацией менял свои слова. Он дивился власти, которой обладал этот человек в черном над повелителем Пиккроса.
- Кто это такой? - легонько шевельнув губами, спросил он у друга,
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ