Семестр нераскрытых преступлений

Глава 3

Дверь кэба захлопнулась, и я уселась на заднее сиденье с крендельком в руке.

Автомобиль затрясся и резко тронулся с места, да так, что меня откинуло назад. Из-за открытого окна в салоне сразу запахло выхлопными газами. Пришлось закрыть его, отчего тотчас стало невыносимо душно. Все-таки не зря я люблю пешие прогулки.

– Что случилось? – спросила я брата, пока тот жадно смотрел на кренделек.

– Утром пришла записка, что нас ждут в Академии. Преподаватель, ответственный за набор слушателей, заинтересовался нами.

– Но, Хью, я не готова! Вдруг я не смогу нормально ответить на все вопросы? – Паника накрыла с головой, словно меня вызвали к доске, и я не знаю, как решить пример по арифметике.

– Там не будет академических вопросов, это всего лишь собеседование. Знания подтвердят наши дипломы. – Пока я пыталась убедить себя, что собеседование лучше экзамена, брат исхитрился откусить кусочек от моего кренделька. В отличие от меня, потеря аппетита от волнения его не беспокоила.

Кэб затормозил у кованых ворот Академии. Очень надеюсь, что он прав и экзаменационных вопросов не будет, иначе дальнейшего образования нам не видать.

Дверь кэба заело или мне попросту не хватило сил, но Хью пришлось обойти автомобиль и помочь мне выйти. Платой за помощь был остаток кренделька, но я совсем не возражала. Застыв, я смотрела на здание Академии. Теперь это не просто часть города, а место, где я, возможно, буду учиться.

Магическая Академия Кольера впечатляла. Каменные стены с чугунными готическими воротами отделяли ее территорию от остального города.

Массивный замок из песчаника с внутренним двором и круглыми угловыми башнями с зубчатыми навершиями выделялся суровой, подавляющей красотой. Увидев его впервые, у меня перехватило дыхание, а на глаза, я сама не знала почему, навернулись слезы.

Сооружение окружали столетний парк и сад, цветущий круглый год. Климат там поддерживали студенты факультета Ведовства и Чар. Говорят, у них даже был специальный предмет, практические работы по которому проходили именно здесь.

Внутри Академии никого не наблюдалось, и наши шаги эхом отдавались в пустых каменных коридорах.

Не представляю, откуда Хью знал, куда нам идти, но он ловко петлял по широким коридорам, словно бывал здесь не раз. Огромные гобелены, картины в массивных рамах, деревянные скамьи и высокие двойные двери мелькали, поочередно сменяя друг друга. Сама Академия походила скорее на особняк, нежели на учебное заведение.

Длинная, почти бесконечная лестница окончательно добила меня. В тишину кабинета я вошла, практически задыхаясь.

– Доброе утро, господа, – поздоровался Хьюго. За прямоугольным столом сидели двое мужчин возраста моего отца. Один из них поднялся, чтобы поприветствовать нас.

– Здравствуйте. Позвольте представиться – Рольф Скиннер, ректор Академии. – Хью явно растерялся: никто не ожидал вести беседу с самим ректором.

– Виола Барнс, рада знакомству. – Я шагнула к столу и кивнула обоим преподавателям. Брат подошел следом и тоже представился.

– Присаживайтесь. – Ректор указал на два стула напротив. – Не волнуйтесь, это просто беседа, никаких теоретических вопросов, обещаю. – Когда все сели, он взял одну из двух папок и открыл ее.

– Мисс Барнс, расскажите, пожалуйста, о вашей работе. Здесь указано, что вы писатель. Признаться, я здесь именно из-за этого. Ваше заявление случайно попало мне в руки и заинтриговало. Двери Академии всегда открыты для представителей творческих профессий.

Никакого давления, абсолютно никакого. Ректор на вступительном собеседовании? Почему бы и нет? Я сделала глубокий вдох.

– Да, я пишу детективные рассказы для газет и журналов. В основном для «Ласточки Хоршема», – воодушевленно ответила я, надеясь, что на этом вопросы про работу закончатся.

– Весьма популярное издание. – Ректор кивнул, продолжая изучать документы в папке. Затем, не поднимая головы, продолжил: – У меня как раз есть с собой несколько ваших рассказов. Я взял на себя смелость принести их на собеседование.

Дохлый гоблин, за что? Обычно я с удовольствием рассказываю о работе, но не уверена, что ректору понравятся истории о расчлененных трупах или разбухшем утопленнике. Красочными описаниями последней я особенно гордилась, но надеялась, что он захватил с собой не ее.

Ректор надел очки в тонкой золотой оправе и зашелестел газетными листами. Наконец, вытащил один из стопки, положил его перед собой и заговорил:

– Например, вот этот рассказ про мужчину, который утонул. – Везет так везет, да, Виола? – Расскажите, почему вы выбрали именно эту историю, как работали над ней. Ах, да, и предоставьте краткое содержание. Боюсь, мой коллега не успел ознакомиться с вашими текстами.

Второй преподаватель открыто скучал. Я посмотрела на него в тот самый момент, когда он широко и со вкусом зевнул. С самой доброжелательной улыбкой, на которую только была способна, я заговорила:

– Об этой истории я узнала от моего «информатора». – В конце концов, моя экономка один из самых проверенных источников. – А детали убийства нашла в судебном архиве. Остальное – мое воображение. – Я коротко пересказала содержание: как мужчина повздорил с женой, а та подговорила любовника избить его и сбросить в реку. Труп нашли спустя неделю.

– Виола стесняется пересказать описание покойника, – влез в разговор Хью. – Но, Темные боги, это что-то! Позвольте. – Он потянулся за листком с рассказом. Ректор замешкался, но все же отдал его. – Вы выбрали отличную историю. Есть здесь один абзац. – Он пробежал глазами по заметке, пока с торжествующим видом не принялся читать вслух: – «После семи дней пребывания в воде цвет кожи покойного стал походить на перепелиное яйцо». – Второй преподаватель побледнел, а Хью все продолжал: – «Когда тело погрузили в телегу-катафалк, оно взорвалось прямо на носилках, забрызгав всех…»

Громкий кашель прервал чтение. Цветом лица второй преподаватель почти сравнялся с описанным покойником. Только пятен не хватало. Похоже, у бедняги слабый желудок.

Ситуацию сгладил ректор. К моему удивлению, он абсолютно спокойно отпил кофе из чашки, посмотрел на меня оценивающим взглядом и заговорил:

– Следует отдать должное вашему воображению, описание покойника получилось крайне, – замолчал он, подыскивая слово, – реалистичное. Однако расследование подкачало, их, к сожалению, так не ведут. Если эту заметку увидит Дознаватель, то поднимет ее на смех.

Замечание о плохом описании следствия меня задело. Нет, я знала, что это моя слабая сторона, но одно дело знать, а совсем другое – слышать подобное от ректора.

– Я прекрасно понимаю, что следствие получилось менее реалистичным, но откуда мне знать, как все происходит на самом деле? – со всей доступной мне гордостью ответила я. – Именно поэтому я здесь: хочу узнать больше о работе Дознавателей. – О своих планах продвинуться по карьерной лестнице и уйти из бульварного издания в более респектабельное я умолчала.

– Похвально, весьма похвально, – улыбнулся мне ректор, взял вторую папку и перевел взгляд на Хью. – Теперь перейдем к вам, мистер Барнс. На каких дисциплинах вы фокусировались во время обучения в лицее?

Следующий час мы с братом отвечали на всевозможные вопросы: где мы учились, какие предметы проходили, чем зарабатываем на жизнь. К концу этого допроса мне пришлось вытереть вспотевшие ладони о брюки. Я уже начинала сомневаться в правильности своих ответов. Зовут ли меня Виола? Действительно ли я пишу рассказы?

Скребущее чувство тревоги ворочалось где-то внутри. Может, не стоило рассказывать, что я пишу о преступлениях? Вдруг нас не примут из-за этого? Жеваный крот, как все сложно.

Вскоре вопросы закончились, ректор провел рукой в воздухе, отделяя нас с братом магической завесой тишины. Обсуждение длилось не более пяти минут.

Но, кажется, за это время я уже успела поседеть.

Закончив, ректор снял завесу тишины. Он откинулся на спинку кресла, сплел пальцы перед собой и довольно улыбнулся.

– Мистер и мисс Барнс, спасибо вам, что уделили нам время, – он сделал коварную паузу, во время которой у меня внутри все рухнуло вниз, – добро пожаловать в Магическую Академию Кольера!