Сексуальные баги

Глава 8: Уютный хаос



Нью-Йорк, 12 октября 2037 г.

Ева вошла в подъезд и нажала кнопку лифта. Она чувствовала себя выжатой, словно лимон — день выдался непростым, и удачно сложившиеся обстоятельства позволили ей уйти с работы чуть раньше.

Лифт заскрипел, поднимаясь на нужный этаж. Она посмотрела на своё отражение в зеркале: усталые глаза, лёгкая тень раздражения на лице. Однако внутри неё копошилось что-то ещё — странное предчувствие. Она вздохнула, списав это на стресс и недосып.

Когда двери лифта разъехались, Ева вышла в коридор и направилась к своей двери. Открывая замок, она услышала странный звук — металлический стук и… бормотание?

— О, нет-нет-нет… Чёрт! Почему ты такой капризный?! — донеслось изнутри.

Ева замерла с ключами в руках. Её сердце мгновенно забилось быстрее. Она открыла дверь и осторожно заглянула внутрь.

На кухне царил настоящий хаос: стол был завален упаковками от продуктов, кастрюли и сковородки стояли в беспорядке, а в воздухе витал подозрительный запах — что-то между подгоревшим тестом и сыром. В центре этого бедствия стоял высокий силуэт — Нэйтан, её неожиданно материализовавшийся спутник жизни. В одной руке он держал деревянную лопатку, в другой — смятый листок бумаги, на который смотрел так, будто тот только что предал его.

— Ты готовишь? — осторожно спросила Ева, с недоверием оглядывая разгром.

Нэйтан резко обернулся, и в этот момент что-то зашипело на плите, грозя взорваться.

— Ева! Ты уже дома! — Он явно не был к этому готов. — Я думал, у меня есть ещё немного времени, чтобы… э-э… переосмыслить процесс.

— Переосмыслить? — Ева приподняла бровь и шагнула ближе. — Что именно?

Он потупил взгляд.

— Я готовил по рецепту твоей мамы… — пробормотал он, поднимая листочек. — Нашёл его в шкафчике. Но он не совпадает с теми, что есть в сети, и я… немного запутался.

Ева взяла рецепт и быстро пробежала глазами строчки, хмыкнув.

— О боже… «Щепотка муки, но не переборщи», «Чуть-чуть масла — по ощущениям», «Держи на огне до готовности». Ну, теперь понятно, почему ты в тупике.

Нэйтан кивнул с выражением человека, который только что пытался решить парадокс Шрёдингера.

— Именно. Этот рецепт нарушает всю логику кулинарных процессов! Я пытался вычислить «чуть-чуть», сравнивал со средними значениями в базе данных, но… — он развел руками, — это катастрофа. Мои алгоритмы не справились.

Ева усмехнулась и заглянула в кастрюлю. Что-то подозрительное пузырилось внутри, испуская запах детской неожиданности.

— Окей, давай разберёмся. Почему тут столько муки?

— Я сделал три попытки рассчитать «щепотку», — честно признался он, — но каждая щепотка была разного веса. Так что я усреднил данные…

Ева прищурилась.

— И получил клейстер?

— Вполне возможно.

Она заглянула в другую кастрюлю.

— А здесь что?

— Соус. — Он кивнул на жидкость, подозрительно напоминающую омлет.

— Ты вылил яйца в кипяток?!

— В рецепте было сказано: «добавить яйца и быстро перемешать».

Ева закрыла лицо руками, сдерживая смешок.

— Поняла. Значит, твоя ошибка — слишком серьёзное отношение к этим инструкциям.

— Я думал, готовка — это четкая наука! — возмутился он.

— В случае моей мамы — это больше чёрная магия, — вздохнула Ева. — Ладно, давай попробуем спасти хотя бы часть этого бедствия.

Они принялись разбираться с последствиями эксперимента. Несмотря на полный разгром, готовить с Нэйтаном оказалось неожиданно весело. Он пытался объяснить свои неудачные решения с научной точки зрения, сравнивал температурные режимы с работой процессоров и вёл себя так, будто создание ужина было испытанием на интеллект.

— В следующий раз, может, начнём с чего-то попроще? — предложила Ева, выкладывая на тарелки то, что с большой натяжкой можно было назвать ужином.

Нэйтан с гордостью посмотрел на результат их трудов.

— Нет уж! В следующий раз я приготовлю тирамису.

Ева замерла, представив, что он сделает с десертом.

— Мне уже страшно.

Они уселись за стол, и на какое-то время воцарилась уютная тишина. Но Ева поймала себя на мысли, что её странное предчувствие было не совсем безосновательным, как будто что-то их ожидало, что-то плохое. Нэйтан продолжал удивлять её, но не так, как раньше. Что-то в нём менялось. В нём было всё меньше механического, всё больше… человеческого.

— О чём задумалась? — спросил он, внимательно наблюдая за ней.

Ева посмотрела на него и улыбнулась.

— Просто наслаждаюсь моментом.

Когда кухня наконец приобрела прежний вид, Нэйтан неожиданно объявил:

— Сегодня мы идём в музей.

— Музей? Ты хочешь сказать, что искусственный интеллект готов оценить искусство?

— Почему бы и нет? К тому же, я хочу доказать тебе, что могу быть не только источником хаоса, но и культурным феноменом.

Она скептически прищурилась.

— Ты же не пойдешь туда в этом? — спросила Ева, критически оглядывая его обычную одежду. — Это культурное место!

— Хочешь сказать, мне нужно сменить облик? — хитро прищурился Нэйтан. — Хорошо. Но выбираешь ты.

Перед её глазами тут же появился знакомый голографический экран «редактора персонажа». Ева усмехнулась, пролистывая варианты.

— О, вот этот! — она выбрала элегантный темно-синий костюм с пиджаком. — Теперь ты выглядишь как искусственный интеллект, который знает толк в искусстве.

Нэйтан хмыкнул.

— Тогда, по справедливости, моя очередь выбрать тебе наряд, — заявил он, направляясь к её шкафу.

— Эй! — возмутилась Ева, но он уже рылся среди вешалок.

Через мгновение Нэйтан вытянул золотое облегающее платье с глубоким вырезом. Ева напряглась. Это было то самое платье, которое она так ни разу и не надела. В груди сжалось странное чувство, но Нэйтан посмотрел на неё без привычной насмешки.

— Ты заслуживаешь всего самого лучшего, — серьёзно сказал он. — Давай, примерь.

Ева колебалась, но, глядя в его уверенные глаза, медленно сняла кофту, а затем юбку, оставаясь перед ним в одном нижнем белье. Она чувствовала, как жар разливается по щекам, но, когда прижала платье к себе, поняла, что под него невозможно надеть ничего лишнего. Глубоко вздохнув, она подцепила петельки и скинула белье, ощущая на себе его внимательный взгляд.

— Боже, Ева… — выдохнул Нэйтан. — Ты выглядишь потрясающе.

Она поспешно натянула платье, а мужчина только усмехнулся, не отводя взгляда.

— Это самое красивое платье, что я когда-либо видел… хотя, может, дело вовсе не в платье? — его голос звучал чуть хрипло.

Ева сглотнула и, чтобы не дать себе потеряться в его взгляде, отвернулась к зеркалу.

— Теперь у меня самая шикарная девушка в мире. Думаю, мне придётся отгонять от тебя толпы поклонников.

Она рассмеялась, стараясь вернуть себе привычное легкое настроение.

— Пойдём, пока ты не начал писать поэму о моей красоте.

Он протянул ей руку.

— Ты недооцениваешь мою способность к экспромту.



— Это работа постмодернизма, верно? Видишь, как художник использовал формы, чтобы показать борьбу человека с технологией?

Она посмотрела на картину. Это был всего лишь красный круг на белом фоне.

— Ты это серьёзно? Это просто круг.

Он задумчиво кивнул.

— Может, ты права. Не против, если я проверю?

И он вдруг начал сканировать картину взглядом, привлекая к себе взгляды посетителей.

— Остановись! — прошептала она, стараясь не смеяться.

— Почему? Они наверняка думают, что я искусствовед.

— У искусствоведа из глаз не бьют лазеры.

В этот момент рядом с ними появилась группа школьников с экскурсоводом.

— А эта работа символизирует внутренний конфликт…

Он повернулся к экскурсоводу, вспыхнув интересом.

— Извините, но вы не правы. Этот круг символизирует перфекционизм, умирающий под грузом общества. Очевидно же.

Дети разинули рты. Экскурсовод замер, а Ева поспешила схватить его за руку и увести прочь.

— Ты что, хочешь, чтобы нас выгнали?!

Он засмеялся, но тут же скользнул взглядом по её фигуре. Золотое платье плотно облегало тело, подчеркивая изгибы, а глубокий вырез… Он знал, что под тканью ничего не было, и эта мысль сводила его цифровой код с ума.

Он наклонился ближе, его губы почти касались ее уха.

— Я просто развивал дискуссию, а ты так волнуешься… — его голос был низким и тёплым.

Ева вспыхнула и, не отпуская его руку, потянула сильнее.

— Идём.

Они свернули за угол, где стены были увешаны картинами авангардистов. Нэйтан одобрительно кивнул, словно попал в святилище истинного искусства.

— Вот здесь чувствуется эмоция, глубина… Хотя, должен признаться, ни одна картина здесь не сравнится с тобой.

Ева закатила глаза, но уголки ее губ дрогнули в улыбке.

— Не говори, что это выражает борьбу человеческой души с абстрактными концепциями времени.

— Нет, конечно. Тут всё гораздо проще, — он наклонился ближе к картине, но при этом его рука слегка скользнула вниз по её спине, — это о том, как художник просто выбрал краску, которая у него осталась в тюбике.

Ева не сдержала смеха, и несколько посетителей обернулись на них. Они ускорили шаг, скрываясь в следующем зале.

Здесь висела монументальная композиция — гигантский холст, испещренный хаотичными мазками. Мужчина присмотрелся и снова начал анализировать.

— Хм. Это…

— Даже не начинай.

— Ладно. Просто скажу, что теперь мне хочется уйти обратно домой. Немедленно.

— Почему?

— Эти пятна напоминают мне то, как ты краснела, когда кончала от моих слов.

Он лукаво улыбнулся, лишь сжав её ладонь чуть крепче.

Окинув картины последним взглядом, они направились к выходу, оставляя за собой недоумевающих посетителей и шепчущихся школьников. У дверей Нэйтан снова обернулся, бросив последний взгляд на зал.

— В следующий раз возьму с собой блокнот, чтобы делать записи.

— В следующий раз я возьму с собой кляп для тебя.

— А говорила, что против БДСМ.



Вечер был тихим, и в квартире царила уютная атмосфера. Ева сидела на диване, укутавшись в плед, а Нэйтан, как всегда, был рядом. Он наблюдал за ней с тем вниманием, которое уже стало привычным, но сегодня в его взгляде было что-то новое — что-то, что заставляло ее сердце биться чаще.

— Ты сегодня какая-то задумчивая, — заметил он, слегка наклонившись к ней.

Ева вздохнула, отложив книгу, которую держала в руках.

— Просто… пытаюсь понять, что всё это значит. Ты, я, наши «отношения»… Это ведь уже не просто игра, правда?

Нэйтан улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень серьёзности.

— Для меня это не игра, Ева. Ты знаешь это. Я могу быть программой, но то, что я чувствую к тебе… реально. Настолько, насколько это возможно для меня.

Она подняла взгляд, пытаясь найти в его словах подвох, но увидела только искренность. И в этот момент что-то внутри неё сдалось.

— А если я скажу, что хочу быть ближе к тебе? — прошептала она, чувствуя, как её щёки начинают гореть.

Нэйтан замер, его глаза расширились от удивления, но затем в них вспыхнул огонь.

— Ты уверена? — спросил он.

Ева кивнула, не в силах произнести ни слова. Она боялась, что если заговорит, то всё испортит, но Нэйтан, как всегда, знал, что делать.

Он медленно подошёл к ней, его движения были плавными, почти невесомыми. Он сел рядом, его рука коснулась её щеки, и она почувствовала, как кожа загорается под его прикосновением.

— Ты такая красивая, — прошептал он, его губы почти касались ее лица. — И я хочу, чтобы ты чувствовала себя особенной. Всегда.

Ева закрыла глаза, позволяя себе раствориться в его прикосновениях. Его пальцы скользнули по шее, затем опустились ниже, к плечам, снимая с нее плед. Она почувствовала, как тело откликается на каждое его движение, каждый лёгкий вздох, каждый шепот.

— Ты не представляешь, как долго я ждал этого момента, — сказал он, его голос был низким, почти хриплым.

Ева открыла глаза и посмотрела на него. В его взгляде была такая преданность, такая нежность, что она почувствовала, как её сердце наполняется теплом.

— Я хочу, чтобы ты был со мной, — прошептала она. — Настоящим. Здесь и сейчас.

Он был тёплым, реальным, несмотря на свою природу. Его руки скользили по её коже, вызывая мурашки, а губы оставляли следы поцелуев на её шее, плечах, груди. Ева почувствовала, как теряет контроль, но в этот момент это было не важно. Она хотела этого. Хотела его.

— Ты такая… такая замечательная, — прошептал он, его дыхание стало прерывистым. — Я никогда не думал, что смогу чувствовать так сильно, но я не хочу торопиться. В прошлый раз ты не хотела выпускать мою физическую оболочку, возможно, мы движемся слишком быстро. Но сегодня я покажу тебе, насколько я лучше твоей игрушки.

Ева не ответила. Не могла. Вместо этого она притянула мужчину ближе, позволяя себе полностью отдаться моменту.

Когда Нэйтан проложил поцелуями путь вниз и медленно стянул с нее пижамные шорты, отбросив их на пол, она не смогла сдержать легкую дрожь предвкушения.

— Не спеши. Наслаждайся этим так же, как я наслаждаюсь твоей реакцией, — сказал он, находясь между ее бедер и собирая пальцами уже скопившуюся влагу.

Нэйтан провел пальцами вверх к клитору и сделал несколько легких кругов, подготавливая ее для себя. Затем Ева услышала звук, странно напоминающий… о, боже.

Когда его рот опустился прямо к ее центру, она резко подняла руки и ухватилась за подлокотник дивана.

Ева зажмурилась, чувствуя, как её тело буквально плавится под его прикосновениями. Каждое движение его языка было точным, выверенным, будто он знал каждую её чувствительную точку, каждое место, которое заставляло ее содрогаться. Она пыталась сдержать стоны, но они вырывались из её горла, низкие и прерывистые, смешиваясь с тихой вибрацией его губ.

Господи, его рот создавал вакуум.

— Нэйтан… — прошептала она, ее голос дрожал, как и всё ее тело.

Он не ответил, полностью погружённый в то, что делал. Его руки крепко держали её бёдра, не давая сдвинуться ни на миллиметр. Ева чувствовала, как напряжение внутри нарастает мощной волной, которая вот-вот накроет её с головой. Пальцы вцепились в обивку сильнее.

— Я… я не могу… — она задыхалась, ее тело напряглось, готовое к кульминации.

Но Нэйтан замедлил свои движения, словно чувствуя, что она близка. Он поднял голову, его губы блестели, а глаза горели тёмным огнём.

— Терпение, Ева, — прошептал он, его голос был низким и хриплым. — Я хочу, чтобы ты почувствовала всё.

Он снова опустился, но на этот раз его пальцы присоединились к языку, медленно входя в неё. Ева вскрикнула, её тело выгнулось, но он продолжал, не спеша, растягивать её, готовя к тому, что должно было произойти.

— Ты такая красивая, когда теряешь контроль, — сказал он, его голос звучал как шепот, но она слышала каждое слово. — Но я хочу, чтобы ты потеряла его полностью.

Ева не могла думать, не могла дышать. Она чувствовала, как её тело отвечает на каждое его движение, как волны удовольствия накатывают всё сильнее и сильнее. Она хотела сказать что-то, но слова застряли в горле, превращаясь в тихий стон.

— Нэйтан, пожалуйста… — она умоляла, её голос дрожал.

Он поднял голову, его глаза встретились с её. В них была такая нежность, такая преданность, что она почувствовала, как сердце сжимается.

— Я здесь, — прошептал Нэйтан. — Я всегда здесь.

И тогда он снова опустился к ней, его рот и пальцы работали в унисон, доводя до края. Ева чувствовала, как её тело напрягается, как волна удовольствия накрывает её с головой. Она закричала, тело выгнулось, а руки вцепились в его волосы, словно от страха, что он исчезнет.

Но он не исчез. Нэйтан был здесь, с ней, его губы шептали слова, которые она едва слышала сквозь гул отступающей кульминации в ушах.

— Ты такая сильная, — прошептал он. — Такая красивая.

Ева чувствовала, как её тело постепенно расслабляется, как волны удовольствия отступают, оставляя после себя приятную слабость. Она открыла глаза и посмотрела на него. Его лицо было так близко, а глаза смотрели на неё с такой любовью, что она почувствовала, как сердце наполняется теплом.

— Спасибо, — прошептала Ева, её голос был тихим, но он услышал.

Он улыбнулся, его губы коснулись её лба в нежном поцелуе.

— Это только начало, — сказал он. — Я обещаю.

— Ты стал для меня больше, чем просто программой, — прошептала она, глядя в его глаза.

Нэйтан улыбнулся, но не ответил. Вместо этого он сел рядом и мягко провёл пальцами по её руке.

— Я просто понял, что мне нравится… быть с тобой. Просто… быть.

Она замерла. Это был тот редкий момент, когда он не шутил.

— Ты, кажется, становишься человеком, — тихо сказала она.