Сехеннские приключения

Голоса на ветру

– Через пару дней моря будут нашими!

Толпа радостно взревела, кто-то пальнул в небо из пистолета. Высокий широкоплечий бородач вскинул кулак вверх, громовым голосом перекрывая все другие:

– «Охотники на пиратов» там, а?! А я скажу – пиратская дичь, так-то верней будет!

Забитая людьми площадь сотряслась от хохота.

Ханред, капитан «Черной Волны», знал, как надо заводить пиратов, как говорить то, что они желают услышать. Он не давал обещаний, ни в чем не клялся, и даже не собирался. Лишь разжигал чувства, подогревал нужное настроение, чтобы оно в походе выплеснулось сталью и огнем. А заодно и взвинчивал собственную славу, что таить.

На Латоти, острове пиратов, иначе нельзя. Репутация и слава здесь весили побольше пушек и сабель. Все как в политике далеких империй.

– Удача нам улыбается! – объявил Ханред. – А чтоб она хмурых рож не испугалась – сегодня я угощаю!

От радостного рева чуть не рухнули скалы вокруг города.

Ханред купался в ликовании, впитывал его, и даже не смотрел на края площади. Но двоих слушателей он бы и так вряд ли заметил: те не выделялись, стояли в тени и восторженно кричали вместе со всеми.

Они были похожи: по-нортийски светлокожие, светлоглазые и темноволосые. Мужчина – немного повыше своей спутницы, облачен в жемчужно-серый камзол, лицо скрывала тень широкополой шляпы. Точно такая же шляпа плотно сидела на голове женщины, и солнце играло на мелком бисерном узоре светлого платья; талию перехватывал плетеный пояс, и кинжал с пистолетом на нем выбивались из хрупкого образа.

Хотя на Латоти оружие не носили только веселые дамы. Даже у детей почти всегда был нож за поясом.

Когда пираты дружно ринулись с площади в кольцо таверн, двое переглянулись и незаметно отступили в переулок. Мужчина поправил шпагу на поясе, предложил руку спутнице, и они вместе двинулись по затененной улице в сторону окраин.

– Эй! – заорал лысый крепыш из окна рядом. – Че валите, давайте с нами выпьем!

– Нас капитан выпить позвал! – откликнулся мужчина, погладив короткую темную бородку.

– Хочешь его обидеть – пошли с нами, скажешь, – добавила с улыбкой женщина.

– А, ну, капитан – дело святое, – согласился лысый и нырнул обратно с воплем «Хордо, давай третью!..»

Про случайно увиденную пару он тут же забыл. Мужчина и женщина усмехнулись друг другу. Последнее, что им было нужно – раскрывать, что на Латоти пробрались Чайка и Буревестник с «Девятого Ветра». Единственные на весь океан два капитана одного корабля. Мастера быстрых перевозок, знатоки тайных течений.

И охотники на пиратов.

Не те люди, которых на острове бы приветствовали. К счастью, знакомых тут не попадалось, а славились они в морях не внешностью.

Тень сменилась ярким солнечным светом, брусчатка улицы – плотной тропой, уходящей вверх. Где-то вдалеке гремело празднество, на которое стянулись все жители Латоти. Под его шум Чайка с Буревестником незаметно поднялись на гору, с которой открывался отличный вид на полукруг гавани.

Два могучих столба обрамляли вход в порт, и даже несведущий приметил бы искры защитных чар. По всей набережной виднелись скрупулезно выбитые печати для погодной магии, пусть сейчас и не пробужденные. Со стен в море смотрели орудия, и блеск зачарованного хрусталя снарядов был виден за сотни шагов.

А самое главное – гавань полнилась кораблями. Именно про них так хвастливо говорил Ханред на площади, именно из-за них Чайка с Буревестником вообще сюда явились.

Борьба империй заставила оттянуть многие флоты от Девяти Архипелагов, и пираты во главе с Ханредом увидели свой шанс. Сейчас им мог по-настоящему противостоять только алмийский адмирал Летьен Афанж, который и нанял «Девятый Ветер». Увы, шпионы адмирала опоздали, и слишком поздно известили его о замыслах Ханреда и собранных под его флагом силах.

Получив донесения, Афанж спешно созвал полтора десятка кораблей, готовясь схватиться с пиратами, и ожидал подкреплений. Через пять-шесть дней в эскадру влилась бы еще дюжина судов. С такими силами можно ударить по самому оплоту пиратов.

Но Ханред собирался выступать самое большее через два дня. И в гавани Латоти стояло сорок восемь крупных судов, от быстрых барков до могучей «Черной Волны».

Афанж не надеялся, что Чайка и Буревестник смогут дать ему безоговорочное преимущество. Контракт, по сути, сводился к фразе «сделайте хоть что-нибудь, задержите их хоть как-то», пусть даже гордый адмирал никогда бы не произнес это вслух.

И вот сейчас капитаны «Девятого Ветра» молча смотрели на порт. Впечатлениями не делились: оба отмечали одно и то же. Крепкие швартовочные канаты, погодные печати, дугой охватывавшие гавань, дома на набережной ломятся от пиратов, готовых выскочить по первому требованию. Сейчас они веселятся и пьют, но к моменту выступления превратятся в полностью готовых к бою головорезов.

– Безнадежно, – мрачно констатировал Буревестник, переводя взгляд с фрегата на барк, с галеона на другой фрегат, со шхун на корветы. – Чтобы лишить их экипажа, нам надо протащить на Латоти целую армию.

– Или вообще завалить выход из гавани, но это брать Латоти не поможет, – вздохнула Чайка. – Да и заваливать нечем.

Какое-то время они молчали, не желая произносить вслух банальности. Потом Чайка неохотно спросила:

– Ты сможешь вызвать достаточно сильный шторм?

– Вызвать-то смогу, – вздохнул Буревестник, – но если начну ломать им суда, маги Латоти тут же вмешаются. Гавань и так зачарована, а всех погодников разом мне не пересилить. И даже если бы смог…

Он махнул рукой. Чайка понимающе кивнула. Одна мысль о том, чтобы пустить на дно столько кораблей, колола сердце болью. Даже в морских сражениях капитаны «Девятого Ветра» старались остановить чужие суда, повредить, но не разрушать.

– Прикрыть эскадру Афанжа и позволить ей подойти я бы смог, – продолжал размышлять вслух Буревестник. – Но в гавань ей все равно пути нет, а схватка на море кончится не в пользу алмийцев.

– Если бы Ханред взял и вывел все суда без команды, было бы легче, – заметила Чайка. – Но вряд ли он будет так лю…

Она осеклась и вонзила взгляд в переполненную гавань. Закусила губу, глаза расширились. Буревестник остро глянул на нее, промолчал: именно с таким выражением лица Чайка выдавала неожиданные блистательные идеи.

– Как думаешь, – медленно сказала она, – если привык говорить наедине – выйдет ли выступить на публику?

– Думаю, выйдет. Смотря ка… – Буревестник осекся, глаза его на миг расширились. – Погоди, ты собираешься?..

– Ага. Получится?

Буревестник помолчал пару секунд, потом его глаза заискрились азартом.

– А что мы теряем?

Чайка сверкнула улыбкой в ответ.

– Надо будет войти в саму гавань или хотя бы меж столбов, – деловито сказала она. – Отвлечешь местные заклинания?

– Не вопрос, – пожал плечами Буревестник. – Но понадобится тот еще танец ветров, придется работать очень осторожно.

– В первый раз что ли… – протянула Чайка. – Ну что, план есть. Идем!

Капитаны не боялись рисковать, но просто так войти в местную гавань они не посмели. «Девятый Ветер» бросил якорь у неприметного островка неподалеку; до Латоти Чайка и Буревестник добрались на шлюпке и смешались с местными.

Уже вечерело, так что приходилось идти медленно, огибая обманчиво крепкие камни и выбирая дорогу. Змей в это время года хватало.

Внизу послышался плеск волн, Чайка обогнула крупную скалу и тут же дернулась обратно.

– Там трое, – быстро шепнула она. – Нашли шлюпку.

Капитаны переглянулись. Чайка вытащила пистолет, взвела курок и убрала руку в складки платья. Буревестник проверил, легко ли выходит из ножен шпага. Скрываться было бессмысленно: они специально пристали здесь, в месте равно укромном, и отлично просматривающемся от воды. Сейчас эта черта сыграла против них же.

– Эй, ребята! – весело окликнул Буревестник, выходя из-за скалы и слегка покачиваясь. Чайка шла следом, наполовину заслоненная фигурой спутника. – Чего тут, морскую тварь выкинуло?

Трое пиратов развернулись к нему. Похожи друг на друга – смуглокожие безволосые квентри, у каждого по черепу вьется сложный узор. На поясах – абордажные сабли, руки бугрятся мышцами.

– Шлюпка тут, без пометок кораблей, – подозрительно ответил самый высокий из них. – Ты сам кто такой, и чего приперся?

Буревестник широко улыбнулся, делая шаг вперед.

– Что значит – чего? Весь остров гуляет, вот мы с подружкой и решили на берегу продолжить! Вы-то не за тем же, а?..

Квентри переглянулись и потащили сабли из ножен, не сводя взгляда с Буревестника. Явно не поверили ни слову.

Рука капитана метнулась к шпаге, сам он бросился вперед; квентри дружно вскинули сабли навстречу.

Упустив из вида Чайку.

Грохот выстрела раскатился над берегом: пуля угодила точно в висок вожаку, опрокинув его на гальку. Нажимая на спуск, Чайка выдохнула два кратких звука, и шлюпка сама собой дернулась вперед, боднув ближайшего пирата носом под колени.

Тот не ожидал толчка, нелепо взмахнул руками, чуть не задев товарища саблей. Второй пират отпрянул в сторону и налетел прямо на острие шпаги Буревестника: капитан ушел в выпад, как только клинок вылетел из ножен.

Оставшийся мигом пришел в себя, с бешеным ревом кинулся на Буревестника. Тот сбросил удар сабли по своему клинку, быстрым рипостом заставил врага отскочить – и тут же пирату в лицо полетел кинжал Чайки. Квентри машинально отмахнулся саблей, отбивая угрозу, и осел, получив точный удар шпагой в горло.

Стряхнув кровь с оружия, Буревестник убрал шпагу и кинулся разматывать швартовочный конец. Чайка подобрала кинжал и присоединилась к нему.

– Шторма возьми того, кто в береговые патрули квентри ставит, – буркнула Чайка. – Даже и не утопишь.

Буревестник молча кивнул, сталкивая лодку на воду. Дети Узоров не тонули ни живыми, ни мертвыми.

Времени оставалось немного. Трупы найдут самое позднее наутро, доложат Ханреду. Тот дураком никогда не был, и в лучшем случае насторожится, в худшем – поймет все правильно.

Шлюпка закачалась на волнах, Буревестник оттолкнул ее от берега, несколькими мощными взмахами весел развернул в открытое море. Чайка негромко запела; голос ее не разносился над волнами, словно впитываясь в дерево шлюпки. Каждое движение весел продвигало ее втрое дальше обычного, будто поднимая над морем.

Очень скоро шлюпка поравнялась с островком из одних голых скал, нагроможденных друг на друга. Ничего приметного, ничего притягивающего проходящие суда; и именно потому здесь на якоре стоял корабль.

Корвет двадцати шагов в длину. Три мачты. Паруса жемчужно-серого цвета. Хищные узкие обводы – в движении он резал волны словно острый клинок. Опоясывающие корпус орудийные порты, сейчас закрытые.

И серебристая надпись по темному дереву – «Девятый Ветер».

– Эй, на борту! – позвал Буревестник больше для порядка. Их и так уже заметили, на корабле началась деловитая суета. Через несколько минут шлюпка оказалась у корабля, развернулся трап.

– С возвращением! – смуглый широкоплечий парень с улыбкой перегнулся через планширь, протянул руку, поочередно помогая забраться обоим капитанам. Мог бы и просто выдернуть наверх, силы у Ринеда хватало.

Привлеченная возгласом команда потекла на палубу. «Девятый Ветер» всегда славился разнообразием – и светлокожие нортийцы, и смуглые альмийцы, и квентри, и дети десятка других народов, включая не-человеческие. Капитаны никогда не смотрели на внешность, лишь на таланты и верность.

– Фольхет! – позвал Буревестник.

– Да, капитан! – старпом вынырнул из люка, почесывая волосатую грудь. Ростом Фольхет не вышел, но размахом плеч превосходил всех на корабле. Курчавостью темно-рыжих бакенбард – тоже.

– Готовь всех к походу, – приказал Буревестник. – Сроку – три часа.

Глаза старпома расширились, матросы удивленно зашептались.

– Разогнались мы, – признал Фольхет и тут же заорал: – Команда!! Живо все проснулись, курицы ленивые!

Ринед довольно усмехнулся, опустив ладонь на рукоять Морской Молнии, своего длинного изогнутого меча. Предчувствие схватки всегда горячило его кровь.

– Саану к нам, – бросила Фольхету Чайка, проходя к каюте.

За спинами капитанов корабль поглотила привычная подготовка; матросы засновали по вантам и палубе. «Девятый Ветер» не в первый раз срывался с якоря совершенно неожиданно. Один лишь Ринед не особо усердствовал; все равно морское дело ему давалось плохо.

В каюте Чайка скользнула к небольшому шкафчику, извлекла темную склянку. Налила несколько капель в стакан, залпом проглотила, подождала пару секунд и пропела несколько нот.

– Как всегда, мелодично, – заметил Буревестник, стягивая камзол.

– Ты-то всегда услышишь, – улыбнулась Чайка через плечо. – А мне впервые придется выступать перед многими.

– Справишься, – без тени сомнения ответил Буревестник.

Какой-то миг они тепло смотрели друг на друга, потом вернулись к переодеванию. Чайка выскользнула из платья и аккуратно сложила его, потом быстро натянула простые и крепкие рубашку, штаны и жилет. Буревестник сменил расшитый камзол на такой же наряд, как у Чайки, только в темных тонах.

– Что за жизнь, – заметила Чайка, убирая платье в сундук. – В кои-то веки приоделась – и то, чтобы пираты не узнали.

– Тогда нам точно выгодно помочь Афанжу, – отозвался Буревестник.

– Чтобы на бал позвал?

– А то!

Капитаны рассмеялись, но краткое веселье прервал стук в дверь.

– Входи, Саана, – отозвалась Чайка.

– Прибыла по приказанию! – корабельная чародейка улыбнулась, появившись на пороге и демонстративно пригнувшись. Саана принадлежала к народу меднокожих скаари, чьи головы с обеих сторон украшали сложные костяные выступы; зацепиться за притолоку она вряд ли могла, но любила на эту тему шутить.

– Для тебя особое задание, – сказал Буревестник. – Ты знаки для Огня Небес, надеюсь, не забыла?

– Спрашиваете! – фыркнула Саана. – Я с тем же успехом могу Серый Серп потерять.

Она с любовью погладила изогнутый меч на поясе, едва ли не единственное, что осталось у нее от далекой родины.

– Тогда смотри, что надо сделать, – вступила Чайка.

Выслушав, Саана посерьезнела, несколько секунд поразмышляла, кивнула.

– Да, сделаю. Но мне понадобится много силы.

– Будет, – пообещал Буревестник. – Не попадись только.

– Милостью Скаара, – флегматично отозвалась чародейка. – Больше ничего взорвать не нужно?

– Сделаешь – и отступай, – покачала головой Чайка. – Сразу отступай. Никаких «о, там склад боеприпасов!»

Саана с преувеличенным сожалением вздохнула. Буревестник так же преувеличенно строго хмыкнул, чародейка невинно развела руками.

Ближайшие три часа «Девятый Ветер» кипел работой. Вышколенная команда под присмотром Фольхета точно знала, что делать. А то, что капитаны не выходили из каюты все это время, лишь доказывало команде – дело предстоит серьезное. Обычно Чайка и Буревестник от работы и руководства не отлынивали, но сейчас явно берегли силы и голоса.

Когда они появились на палубе, команда убедилась в своей правоте. Крепкие удобные куртки, плащи против ветра и дождя, а главное – широкие кожаные пояса с кармашками для алхимических снадобий. Капитаны редко прибегали к таким средствам.

– Курс на Латоти, – объявил Буревестник. – Заходим к гавани, движемся через норд-ост. Фольхет – за штурвал.

Старпом коротко кивнул, обычный рулевой без споров уступил место. Свое дело он знал отменно, но Фольхет держал штурвал стальной хваткой, как бы корабль ни кидало.

Уже стемнело. Океан казался бездонным и черным, лишь изредка на нем блестели лунные дорожки.

Загрохотала якорная цепь, заскрипел такелаж; «Девятый Ветер» развернулся, лег на курс, устремившись в сторону Латоти. Капитаны поднялись на квартердек, накинули плащи. Буревестник запрокинул лицо к небу, чувствуя дыхание ветра на коже, Чайка опустилась на колени и плотно прижала ладони к гладким доскам.

Саана замерла у борта, сощурив глаза. Сейчас всю одежду скаари составляли несколько лент, прочно охватывавших тело, в руке висел пояс с мечом. Оглянулась на капитанов, получила короткий кивок Чайки – пора.

Чародейка пристально вгляделась в ночное море, глубоко вздохнула, сцепила пальцы на рукояти меча и мысленно произнесла:

«Скаар, Владыка Войн, дай силу моему клинку, моим словам и моей судьбе!»

Она передала Ринеду пояс с Серпом; тот бережно принял оружие и отступил. Снова вздохнув, Саана напряглась и прыгнула, стремительным движением перемахнув через планширь.

Слово она выдохнула уже в падении, вошла в темную воду в ореоле оплетших фигуру золотистых знаков. Теперь вода не душила, тело мгновенно добывало воздух из нее. Та же сила не давала мышцам устать, но никак не влияла на сопротивление моря.

Тем лучше. Чем больше трудностей преодолеет скаари – тем больше энергии накопит, основа магии. А плавала Саана всегда превосходно.

Чародейка не оглядывалась, сосредоточилась на прорыве сквозь волны и давящее море. Где-то за спиной «Девятый Ветер» разворачивался, ложился на курс, капитаны готовились пустить в ход собственные таланты. Но у нее сейчас был свой долг.

«Девятый Ветер» уверенно шел к Латоти. Команда поглядывала на затянутое облаками небо, довольно кивала. В другом случае признаки непогоды никого бы не обрадовали, но вот сейчас они послужили бы прекрасной маскировкой.

Капитаны были того же мнения. Оба они бережно извлекли по флакону из кармашков на поясах.

– Ну что, за экспедицию? – усмехнулся Буревестник.

– За нашу удачу! – откликнулась Чайка.

Снадобья для смягчения горла. Снадобья против усталости. Снадобья, снимающие сонливость и придающие сил. Если принять нужные дозы и в нужном порядке, то можно выступать хоть сутки; это знает любой певец, у которого хватает денег на услуги алхимиков.

Капитаны «Девятого Ветра» никогда не ступали на сцену, но разбирались в таких зельях не хуже великих артистов.

Осушив последний флакон, Буревестник снова поднял взгляд к небу, глубоко вздохнул и медленно, отчетливо заговорил. Слов, срывавшиеся с его губ, не понимал ни один матрос и вообще ни один человек, но они и не предназначались для людей.

С первым же словом ветер окреп. Тучи стали чернее и сгустились, уверенно передвигаясь к Латоти. Еще минута – и паруса наполнились мощью воздуха, резко бросая корабль вперед, а на палубу упали первые капли дождя.

Буревестник получил свое прозвище именно за свой талант, не раз спасавший «Девятый Ветер» и губивший его врагов, позволявший кораблю дойти до цели быстрее любых других судов.

Он умел говорить с ветрами и штормами. Как сейчас.

Неспешный речитатив капитана все больше разъярял ветра и тучи. Сверкнули первые молнии, раскатился удар грома, и на палубу пролился дождь.

Совсем немного дождя. Буревестник держал корабль в оке бури, в пузыре практически полного спокойствия, допуская к нему лишь немного воды и сильный ветер в паруса. Такелаж напрягался, скрипел, но легко выдерживал нагрузку.

С речью Буревестника переплелось негромкое пение Чайки.

Буря обрушилась на Латоти молотом ветра и воды, загнала всех пирующих в дома и таверны. Пираты не особенно волновались, шторма здесь были нередки. И вообще, не зря же маги-погодники свои орехи едят?

Не зря. Печати гавани налились силой, приняли на себя удары шторма, не допуская его к кораблям в порту. Обрамлявшие вход колонны задрожали, разворачивая защитные чары и удерживая ярость бури, принимая ее на себя.

Полностью отвлекаясь на нее.

Но взбирающуюся по скалам меднокожую фигуру вряд ли бы кто заметил, даже не будь бури. Скаари решительно предпочитали открытый бой, но ничего против военных хитростей не имели.

Саана остановилась, припав к шершавому камню, глянула вниз, на темный океан и медленно вздохнула, переводя дух. Сейчас она находилась над гаванью, превосходно видела каждый корабль.

Чародейка хищно улыбнулась, отбросила с глаз мокрую темную прядь. Размяла пальцы, на миг прикрыла глаза. Она обогнала «Девятый Ветер», и теперь можно было ждать и готовиться – план требовал от каждого сыграть свою роль точно в срок.

Буря продолжала хлестать по острову, все больше усиливаясь. Защитные чары перенастроились, по-прежнему сдерживали шквальный ветер, но пропустили дождь, смягчая нагрузку. Дежурных на кораблях это не обрадовало; меж судами заметалась отборная брань, многие бросились в каюты, самые добросовестные закутались в плащи, проклиная погоду и неудачу.

Угольно-черные тяжелые тучи нависли над гаванью, прорезая ночь вспышками молний и разрывая шум дождя мощными раскатами грома. В них тонули звуки веселья, и только ярко сияющие погодные печати позволяли хоть что-то разглядеть на пристани.

Волны понемногу раскачивали корабли, заставляя напрягаться швартовочные канаты. Именно этого момента Саана и ждала.

Она прищурилась и сосредоточилась, медленно, нараспев произнося слова и вычерчивая в воздухе знаки, наливавшиеся золотом посреди темных струй дождя. В одиночку нужное заклинание ей было никак не осилить, уж точно – не ударить по всем целям единовременно.

Но чародеи уже давно научились брать силу извне. И сейчас Буревестник любезно согнал тучи, просто кипевшие от мощи молний, да еще и впечатал в них свою волю, позволяя скаари пользоваться этой силой.

Саана почти договорила заклинание, позволила ему повиснуть, быстро глянула на выход из гавани, уловила знакомый силуэт «Девятого Ветра».

И резко выпрямилась, выкрикнула последнее слово, вскидывая одну руку к бурлящим тучами небесам, а другую – к кораблям. Золотые знаки яростным сполохом прорезали воздух.

Молнии рухнули из туч по зову скаари, пробили пелену дождя; каждая из них нашла свою цель. С треском и шипением под ударом небесных копий лопнули швартовочные канаты, освобождая суда.

На берегу раздались тревожные вопли, распахнулись двери, на пристани заметались огни фонарей. Не заметить низринувшийся гребень энергии жители Латоти не могли.

Из-за шторма Саана ничего не слышала, но знала: сейчас гавань наполнится новым скрипом и плеском. Корабли начнут под ударами волн и ветра отходить от причала. Кто другой на этом бы и остановился, позволил бы им сталкиваться и тонуть. И рисковал бы тем, что выбежавшие пираты позовут своих магов и сумеют уберечь суда, отделавшись легкими повреждениями.

Скаари усмехнулась и прильнула к скале, снова поймала взглядом «Девятый Ветер». Она точно знала, что сейчас происходит на борту.

Буревестник стоял неподвижно, разведя руки и не прекращая безостановочного речитатива, беседы со штормом. Голос его то понижался, то повышался, темп речи становился быстрым, медленным, снова быстрым; капитан по-прежнему регулировал бурю, оставляя вокруг корабля спокойное пространство, где дул лишь попутный ветер.

Чайка наконец распрямилась, стала рядом, глядя на гавань. Медленно, глубоко вздохнула, протянула руки.

И негромко завела песнь, понятную окружающим ничуть не более, чем речитатив Буревестника. Рев шторма не заглушал слова, струившиеся с ее губ за борт, по волнам, прямо в порт и к пирсам, окутывавшие каждое судно, взывавшие к палубам, мачтам и парусам.

Буревестник умел говорить со штормами.

Чайка – с кораблями.

Один за другим суда в гавани прекращали хаотичное движение и разворачивались к морю. Сами собой разворачивались паруса, улавливая ветер, скрежетали якорные цепи. Правильным строем, сквозь расступающийся шторм, корабли устремлялись на свободу, и лишь пять остались в порту.

Фольхет яростно закрутил штурвал, разворачивая «Девятый ветер» в океан. Далеко позади, глядя на воцарившийся на берегу хаос, рассмеялась и одним прыжком канула в море Саана.

«Девятый Ветер» скользнул на волны, по-прежнему подгоняемый попутным ветром. Голоса капитанов изменились, выдавая огромное напряжение: Чайка вела одновременно сорок три корабля, Буревестник защищал все суда от бешенства шторма.

– Все по местам! – заревел Фольхет больше для порядка. Экипаж и так уже рассыпался по кораблю, точно зная, что делать.

«Девятый Ветер» устремился в море, и десятки кораблей последовали за ним, расправляя крылья парусов. Скрип досок переплетался со свистом ветра; со многих попрыгали в море пираты, понимая, что им не совладать со своевольными судами. Один великан ринулся к мачте с топором в руках, успел дважды ударить, но не заметил, как за борт ухватилась медная рука. Саана легко подтянулась, оказалась на палубе, примерилась и выкрикнула слово; золотая вспышка врезалась в пирата, швырнула его прямо в волны. Скаари с довольной улыбкой бросилась на нос и выпрямилась там, сверкающими глазами глядя на море.

Чайка плотно зажмурилась. Видимый мир сейчас ее только отвлекал от мерной мелодичной песни. «Девятый Ветер» откликался легко и быстро, привык к ней, но в остальных судах чувствовалась нерешительность. Неуверенность.

С ней Чайка сейчас и боролась, заводя разговор с каждым из кораблей, расспрашивая, проникая в его историю и цепляясь за нее невидимыми крючками. Кто-то здесь служил во флоте и был захвачен, кто-то спущен на воду на свободолюбивых островах, кто-то – мирный торговец, а кто-то создан для исследований. Никак не для убийств и торговли рабами.

«Вот и следуйте за нами, – звучало в песни Чайки. – Оставьте тех, кто вас захватил. Идите с нами, на свободу, на те волны, которые вас ждут!»

Неосознанно Чайка подняла руки, тонкие пальцы затанцевали в воздухе, выписывая сложный узор. Песня расходилась десятками незримых нитей, которыми она ловко манипулировала, не давая кораблям столкнуться или уйти слишком далеко, успешно удерживая их строй.

Рядом застыл Буревестник; спокойная зона широко разошлась, охватывая всю эскадру и оставляя кольцо шторма за ее пределами. Он напрягал горло, не останавливая речь, помогая ветрам донести слова Чайки, хоть как-то облегчить ей задачу.

Запоздало рявкнуло орудие на стене, кристаллический заряд тысячами игл разбился о воду. Второе орудие повернулось вслед, но «Девятый Ветер» уже заслоняли другие корабли. Через пару минут канонирам удалось все-таки поймать его в прицел, но снаряд бессильно расплескался по защитному шторму.

Эскадра все больше удалялась от Латоти, забирая на запад. Ветра кружились исполинским кругом, песня Чайки цепляла каждый корабль путеводной нитью. Минуты проносились как капли дождя, складывались в шторм часов.

Казалось, все шло хорошо и отчаянный план удался.

– Зюйд-ост! – заорал матрос из «вороньего гнезда», и множество взглядов мигом устремилось в ту сторону.

Рассекая волны, от Латоти стремительно шел огромный черный фрегат; паруса полнились ветром, корпус матово искрились от погодных печатей. Орудийные порты были открыты полностью, и в их полумраке хищно блестели кристаллические снаряды.

«Черная Волна», флагман пиратов Латоти. Корабль Ханреда. Один из тех немногих, кто не отозвался на зов Чайки – норов самого корабля был слишком уж сродни капитану и пиратской доле.

Пожалуй, только Ханред и смог бы так быстро стряхнуть со своей команды изумление и винные пары и снарядить фрегат в погоню. И только он сумел бы прорваться сквозь шторм Буревестника: на чары для корабля Ханред никогда не жалел денег.

Матросы встревоженно переглянулись. В прямом бою «Ветер» не справился бы с «Волной»; таланты капитанов уравнивали шансы, но сейчас Чайку и Буревестника сковала иная задача. И даже прибавить в скорости было невозможно.

– По местам! – заревел Фольхет, и матросы кинулись к орудиям. Ринед, обнажив Морскую Молнию, замер у грот-мачты, не мешая остальным.

«Черная Волна» проломилась сквозь штормовое кольцо, уверенно двинулась к «Ветру», обходя остальные корабли. Речь Буревестника изменилась: заметив угрозу, капитан начал перекраивать рисунок ветров, но никак не смог бы сделать это мгновенно.

Грянули орудия «Ветра», кристаллы вспороли волны. Несколько осколков вонзились в борт фрегата, но тот ни на миг не сбился с курса. Еще с десяток минут – и «Волна» оказалась бы на идеальной дистанции, бортом к своему врагу. А на мастерство канониров Ханред не жаловался никогда.

– Капитаны! – раскатился по палубе голос Фольхета. – Втроем?

Чайка и Буревестник одновременно отрывисто кивнули. Матросы, услышав вопрос, кинулись к мачтам и бортам, хватаясь за самые прочные детали.

«Черная Волна» все приближалась, уже были слышны резкие команды на борту. Орудия со скрипом поворачивались, готовясь обрушить на «Девятый Ветер» смертоносный град.

– Готов! – рявкнул Фольхет.

На пару секунд ветра взвыли бесконтрольным воем – Буревестник бросил свое слово в паруса и такелаж «Ветра».

На те же мгновения ровный рисунок движения эскадры нарушился – песня Чайки рухнула на палубу, впитываясь в нее.

И одновременно с этим Фольхет крутанул штурвал, точно зная, куда направить корабль.

Маневр «Девятого Ветра» был невозможен по меркам мореходного дела, устройства корабля и просто здравого смысла. Но власть капитанов над ветрами и корпусом и точный расчет старпома сделали свое дело, бросив корвет в сторону и назад.

«Ветер» оказался прямо за кормой «Волны», и грянувшие орудия лишь зря вспахали океан. Эскадра снова выстроилась, ветра опять оказались в узде речи Буревестника и начали стягиваться тугими струями к небу над кораблями.

Проклятия Ханреда были слышны на несколько кораблей вокруг. Ситуация резко переменилась – теперь у «Волны» кончалось время. Буревестнику хватило бы нескольких минут, чтобы перенаправить шторм и обрушить его ярость на врага, а времени для разворота не было.

Оставался лишь один выход, и «Волна» им воспользовалась.

Море качнуло «Ветер» к корме фрегата, и оттуда моментально полетели абордажные крюки. Острые зубья вцепились в борт «Ветра», подтягивая его ближе, послышался резкий приказ.

Четыре пирата с обнаженными саблями легко перескочили на палубу, готовясь удержать пространство для других. И сразу же натолкнулись на одного-единственного бойца.

Моряком Ринед и впрямь был посредственным. Но на «Девятый Ветер» его взяли не как матроса.

Первые двое абордажников умерли сразу, успев только вскинуть клинки: Ринед пригнулся чуть ли не к палубе, полоснув перед собой Морской Молнией, ударил на обратном взмахе, и тут же разогнулся, продолжая движение и меняя направление меча. Удар пронзил третьего пирата насквозь, и мечник дернул оружие в сторону, бросая мертвеца на его товарища, давая инерции сдернуть тело с клинка. А через миг и последний рухнул с разрубленной головой.

Еще трое перескочили на палубу одновременно, на миг замерли, увидев трупы и растекающуюся по мокрой палубе кровь. Это стоило жизни одному из них: Ринед вскрыл ему горло нечеловечески быстрым движением. Двое других кинулись на мечника с абордажными саблями, но сталь столкнулась со сталью.

Ринед успешно удерживал обоих противников и постоянно смещался, не давая другим пиратам перескочить. На лице мечника играла азартная злая ухмылка; секунды искрами падали между звоном клинков.

– Хватит! – заорал Фольхет, глянув в сторону капитанов.

Ринед моментально повиновался: размазавшись в воздухе, он двумя ударами расправился с противниками и бросился к борту. Выкачанная из битвы сила пела в клинке; не владея талантами скаари, Ринед смог бы удерживать ее всего несколько минут.

Ему больше пары секунд и не требовалось.

С коротким выдохом мечник обрушил Морскую Молнию на абордажный канат, легко перерубив его скаарской сталью. Ринед бросил оставшуюся силу в руки, клинок метнулся шелестящим ветром, рассекая остальные канаты. Освобожденный «Девятый Ветер» резко дернулся в сторону, «Волна» – вперед.

Ринед рассмеялся и поцеловал клинок, вскинул его в издевательском салюте врагу. В тот же миг Буревестник развернулся, выбросил руки вперед, издав резкий крик.

Кольцо шторма распалось и мгновенно свилось в единый могучий ветер. Тот врезался в «Черную Волну», швырнув ее прочь, на несколько мгновений даже вздернув над волнами и разрывая паруса в клочья.

Корабль Ханреда остался далеко позади, безнадежно отстал. Не прекращая говорить, Буревестник снова развел руки в стороны, наполняя попутным ветром паруса эскадры. Чайка же по-прежнему вела неторопливую песнь, окутывая сорок четыре корабля мягким зовом.

– Господин адмирал! Пираты!

Летьен Афанж вскочил из-за стола, машинально хватаясь за лежащую рядом саблю. Неужели Ханред все-таки ускорил подготовку? Эскадра собрана, но подкреплений и близко нет.

– Целая армада! – продолжил помощник; в его глазах плескался испуг. – Идет к…

Он шарахнулся в сторону: адмирал стрелой вылетел в дверь каюты.

На палубе Афанж выхватил у матроса подзорную трубу, навел ее на далекие паруса. Десять кораблей, двадцать… Стоп. Что-то не так. Что?

Через миг адмирал все понял, поймав взглядом корабль, возглавлявший эскадру. Этот силуэт Афанж прекрасно помнил.

– Освободить гавань! – велел Афанж. – Приказ по эскадре – всем готовность к выходу на бой сегодня. Выслать призовые команды, соберите всех, кто есть в порту.

Помощник посмотрел на него расширенными глазами, поймал суровый взгляд адмирала и тут же ринулся исполнять. Афанж сухо усмехнулся: за более чем сорок лет службы он отточил чутье на верные моменты. И сейчас оно вопило – нельзя медлить, что бы там Чайка с Буревестником ни сделали. Если они здесь с таким количеством судов – значит, Латоти беззащитен.

Алмийские моряки знали свое дело. Корабли вышли из гавани, освобождая ее для огромного числа судов. Шлюпки вспороли воду бухты, все новые и новые команды взлетали по трапам на борт. Чайка с облегчением отпускала очередной корабль.

Через три часа в море остался лишь «Девятый Ветер». Буревестник замолк и пошатнулся, Чайка схватилась за горло: оно нестерпимо саднило.

Буревестник наклонился к ней, протянул руку, Чайка покачала головой, попыталась жестом что-то сказать; улыбнувшись, первый капитан вытащил из-под куртки лист бумаги. Теперь уже он сделал красноречивый жест, и через минуту один из матросов подбежал с чернильницей и небольшой доской.

Чайка шлепнула лист на доску и принялась быстро писать. Пошатнулась, едва не осев на палубу, но Буревестник поддержал ее. Закончив, она наконец позволила себе встать, оперлась на товарища и оба чуть не рухнули. Ринед оказался рядом, перехватил и почти потащил обоих капитанов к каюте.

Шлюпка с «Девятого Ветра» подошла к флагману Афанжа четверть часа спустя; Фольхет поднялся на борт, небрежно отсалютовал адмиралу.

– Все корабли в вашем распоряжении, сэр, – заявил он. – Еле довели.

– Я даже не могу представить – как, – покачал головой Афанж.

– Ну вы ж знаете наших капитанов, – Фольхет усмехнулся и вручил адмиралу лист бумаги. – Вот все списки. В первом – те корабли, которые в военном флоте были. Они точно будут рады снова сами пиратов трепать. Дальше идут торговые и прочие.

– Впечатляет, – только и смог сказать Афанж. – А где сами капитаны?

– В штиль упали, – откровенно сказал Фольхет. – Вымотались так, что, наверное, до конца дня проспят.

Он оглянулся в сторону «Девятого Ветра», поглядел на адмирала.

– Я б не хотел их будить… сэр.

Афанж серьезно кивнул.

– Они это заслужили. Пожалуйста, как они проснутся – передайте, что по завершении операции я буду рад принять их в Порт-Армителле.

«Девятый Ветер» вошел в гавань очень тихо и плавно, словно опасаясь разбудить своих капитанов. Но сейчас их не пробудила бы и самая жестокая буря: даже не раздеваясь, они заснули в каюте, прижавшись друг к другу.

На губах Чайки блуждала сонная улыбка, и ее отражение светилось на лице Буревестника.

Им снились волны и мягкие шепоты над ласковой водой.