Седьмое Солнце: игры с вниманием

Глава 4. Когда подозреваешь психику в измене

Влад вернулся почти сразу, переодетый в легкую майку и шорты, и без прелюдий начал рассказ. Если кратко, то выходила следующая картина ДТП: он закончил дела, сел в машину и начал выруливать на дорогу, как вдруг сбоку выскочила Катя и бросилась прямиком под колеса. Водитель нажал на тормоз, но девушку все равно успело приложить бампером, и она потеряла сознание. Влад закинул обмякшее тело на заднее сиденье и помчался в больницу. Но по дороге девушка очнулась и повела себя неадекватно: что-то закричала и на всей скорости выпрыгнула из автомобиля. При этом сильно ушиблась и отключилась снова. Влад набрал своего друга, Дмитрия Олеговича, заведующего психиатрической лечебницей, и отвез Катю к нему. Там она опять продемонстрировала буйное поведение и устроила в больнице погром. Хорошо еще, что подоспели бывалые санитары, вкололи сильное успокоительное и она уснула. Затем Влад увез к себе, чтобы не напугать пробуждением в психушке. Завтра Дмитрий Олегович пообещал навестить больную и побеседовать – выяснить, нуждается ли она в назначении препаратов или госпитализации в отделение. А пока порекомендовал понаблюдать за пострадавшей, если она все же проснется раньше его визита.

Чем дольше Катя слушала повествование о себе, тем сильнее охватывала паника. Она и до этого подозревала проблемы с психикой, а теперь и вовсе… И, хотя занятий на кафедре психиатрии еще не было, вероятные диагнозы стучались в голове железным молотом. Чтобы чем-то занять немеющие от страха пальцы, она рассеянно теребила нутро своей бездонной сумки. Та свалилась с плеча при падении и сейчас Влад вернул ее – очень вовремя. Через несколько десятков секунд хаотичные движения кистей рук сменились на хватательно-осознанные. Девушка попыталась добраться до телефона.

Раньше она умудрялась запихнуть в сумку помимо учебников, тетрадей и кучи разной мелочевки, еще медицинский халат, сменку и еду в контейнерах. Сумка раздувалась, как мешок, – с одной стороны удобно использовать как грушу, расталкивая ею людей, когда прорываешься в переполненную маршрутку. А с другой – уже начала рваться лямка. Поэтому она была вынуждена подразгрузить баул, оставив лишь ежедневно необходимые нужности. Но все равно их было так много… Теперь приходилось выкладывать на стол вещь за вещью. Конечно же, искомое устройство связи оказалось надежно погребенным на самом дне. За окном стремительно темнело, но, благо, пропущенных от родительницы пока не было.

Антон внимал словам Влада и разглядывал Катины вещи с нескрываемым любопытством. Потом удалился кому-то позвонить. Говоривший закончил рассказ и смолк. Затем, немного подумав, добавил:

– Дима просил уточнить, не замечала ли ты и раньше странностей в поведении, или это – единственный подобный случай. Я этого знать не могу – первый раз тебя вижу. Но ты подумай…

– А мы уже как-то встречались! – поспешно ляпнула девушка. Тут же прикусила язык. Это выглядело как дешевая попытка вызвать интерес. Но Влад вопросительно поднял бровь и пришлось договаривать: – Лет пять назад я гуляла ночью по парку: ветер, снегопад – и вдруг ты на земле лежишь. Сказал, мол, небезопасно одной ходить.

Собеседник нахмурился:

– Если ты имеешь в виду этот город… – покачал головой. – В то время я учился за границей и сюда не прилетал. Совсем. Два года назад только вернулся, – он подозрительно сощурил глаза: – Хотя ночные прогулки для девушки… само по себе необычное времяпрепровождение…

Катя сглотнула ком в горле. Еще плюс один в копилку странностей, коих и до этого было выше крыши. Влад начал осторожно расписывать высокий профессионализм своего друга психиатра, как бы намекая…

Она напряженно размышляла. Потеря памяти из-за аварии – это еще допустимо. Но ведь такие провалы случались и раньше. И были абсолютно беспричинными. Шла, например, в школу, а потом – хлоп! Обнаруживала себя в парке на лавочке. И урок истории безнадежно прогулян. Или садилась в один автобус, а выходила из другого. Или, вот однажды, легла спать в субботу вечером, а проснулась послезавтра. Долго спорила утром с мамой, настаивая, что сейчас воскресенье и в колледже выходной. Оказалось, что все-таки был уже понедельник. Нет, она не проспала больше суток. По рассказам очевидцев, вчера она вела себя как обычно – проснулась, позавтракала и сказала, что идет к одногруппнице, чтобы вместе писать реферат. Конечно, никакого реферата не задавали, да и одногруппница была не в курсе… Но Катя не могла вспомнить, где была – день просто выпал. Однако ее черное замшевое пальто явно застирывали в нескольких местах, и оно едва уловимо попахивало кровью…

Но помимо чрезмерной забывчивости и странных снов, был еще один повод для беспокойства – ее отношение с В.Д. Он появился в детстве и звучал как безликий голос внутри головы: успокаивал, давал дельные советы. Поначалу она решила, что для волнения нет причин. По-тихому навела справки. Оказалось, люди постоянно беседуют с собой, а дети и вовсе заводят воображаемых друзей. Это нормально. Но потом… С каждым годом этот голос приобретал свойственную отдельной личности уникальность. И сама не заметила, как начала общаться с ним, как с другим человеком. А недавно он охамел вконец – потребовал, чтобы его называли не внутренний голос и даже не детектив, а Великий Детектив. И после долгих споров и пререканий они сошлись просто на В.Д. Но ругаться с голосом в голове – это уже однозначный звоночек. Хорошо еще, что он пока не навязчив – и, если девушка рявкала: «Умолкни!» – сразу затыкался или засыпал, рассеивая на задворках сознания свою постепенно затихающую обиду.

Катя вдруг спохватилась, что Влад молча буравит ее взглядом. И когда тот успел закончить говорить? А глаза у него темно-карие. И до невозможности холодные. Не на нее он смотрит; будто бы сквозь. Словно ты – жалкая проблема и не стоишь даже мизерной эмоции. Тут они с сестрой похожи – видимо, высокомерие к чужакам их семейная черта. А вот в общении друг с другом ведут себя иначе. Умеют проявлять заботу и человечность. А значит, ее чувства к парню отнюдь не взаимны… Она тяжело вздохнула:

– Тогда я домой поеду, а когда придет Дмитрий Олегович, вернусь.

– Нет! – неожиданно твердо заявил Влад. – Раз я тебя сбил, то теперь в ответе. Переночуешь у меня, а после заключения психиатра решим, что делать дальше. – А глаза по-прежнему холодные, без капли живого участия. Лишь спокойное безразличие. Катя вздрогнула, ужаснувшись такому предложению. Невольно вырвалось:

– А что я скажу маме?

– Маме?! – удивился собеседник. Пожалуй, это его первая сильная эмоция в ее направлении. – Скажи правду, или что у парня ночуешь, или у подружки. Тебе же двадцать три! И опередил вопрос, кивнув на сумочку: – В паспорте твой возраст узнал. Извини, что без спроса полез, но нужно было хоть что-то выяснить, пока ты была без сознания.

Девушка отрицательно покачала головой, возвращаясь к прерванной теме. Она не могла сейчас думать ни о чем другом.

– Ты просто не знаешь мою маму, – холодные пальцы сжимали телефон, замирая в ожидании звонка. Она и так вчера с трудом на Викин день рождения отпросилась, с условием, что к полуночи все разойдутся и проводят до дома. Всегда ведь ночевала в своей кровати, еще не было случая… К тому же синяки… И ей поплохело еще больше. – Мама теперь всю душу вытрясет. Милицию на уши поставит. Будет там кричать, рыдать, биться в истерике. Накатает заявление, что меня похитили, насилуют и удерживают в заложниках. Она на что угодно пойдет, чтобы…

– Постой! – оборвал Влад. – Я понял. Сейчас съезжу и поговорю с ней.

– А может… не надо? – жалобно пробормотала, холодея еще больше. – А то только хуже сделаешь. Решит, что ты сутенер и будет всю ночь в окна заглядывать. Или с биноклем в кустах сидеть.

– Ты шутишь? – не поверил собеседник.

– Если бы… Мама, когда боится за меня или брата, ведет себя неадекватно.

Влад криво улыбнулся:

– Я ее сейчас успокою. Возвращайся назад в комнату и отдохни до утра.

И он вышел за дверь. Через минуту с улицы донесся звук отъезжающей машины.