Седьмое Солнце: игры с вниманием

Глава 9. Долгое послевкусие позора

Следующей ночью…

– Ай! – вскрикнула Катя, споткнувшись обо что-то в темноте. Потеряв равновесие, стремительно качнулась вперед и, спустя мгновение, была готова распластаться на полу вперемешку с валяющимся мусором. Как вдруг сильная рука спутника схватила ее под локоть, остановив падение.

– Под ноги смотри, – недовольно проворчал он, – это заброшенный завод, а не подиум.

– Балахон слишком длинный, – огрызнулась девушка, скрипнув зубами от злости. Ну откуда, спрашивается, она должна была знать, что посвящение будет в таком странном месте? Надела босоножки на высоких каблуках, лучшее платье. Думала, так проще понравиться. А здесь оказалась засада. А еще… пару часов назад она просто мастерски опростоволосилась. Это унизительное воспоминание не давало покоя, разжигая внутри костер раздражения и обиды. Плюс этот несносный тип рядом.

И пока они брели по темнычке в неизвестность, все чаще мелькала и тяжелела мысль свинтить отсюда подальше, отказаться от членства в группе. И решила же поначалу – «НЕТ», вот и нужно было держаться первого слова. Но ведь сама напросилась. В тот же вечер перезвонила Антону и слезно умоляла взять ее к ним. Он поначалу отмазался, сказав, что ее «нет» уже передали учителю. Но сегодня утром сообщил, что тот все же дал добро.

Катя аж запрыгала на месте от радости. Еще бы. Уже размечталась о сверхспособностях. Новости от мамы заставили тщательно пересмотреть свои взгляды. Оказалось, что на нариков убийства просто повесили. Видимо, чтобы перед вышестоящим руководством отчитаться и панику не создавать. А если по секрету – там пару раз был замечен подозрительный мужик с сумкой. Получалось, что ему за сорокет, небрежно одетый, с залысинами на макушке. Лицо одутловатое, полные губы, носит очки с диоптриями… Это ж надо было Миле так с возрастом угадать! Нет, конечно, случайное попадание никто не отменял, но она и про голову говорила… а ее ведь так и не нашли. Понятное дело – нарики-то не могли знать, куда эта часть тела подевалась. Вот тут и пошли у людей вопросы и сомнения – а тех ли взяли? Пришлось задний ход давать и фоторобот настоящего маньяка составить. А у Милены, как выяснилось, дар на фоне практик открылся. После того, как она в группу пришла. Ну и как тут не соблазниться?

И сегодняшний день поначалу так хорошо складывался! Выспалась наконец, наготовила себе еды на неделю. А тут еще приятный бонус: родительница к Любе собралась, вынюхивать все подробности и обстоятельства убийств. И Катя точно знала – от подруги мать вернется лишь глубокой ночью. А потом Антон позвонил и новостью обрадовал.

Вот тут-то все и закрутилось. Только голову намылила – отключили воду. Потом любимую кружку случайно кокнула. А осколки прям на ворсинчатый ковер приземлились. Пока их выискивала, про суп на плите позабыла… А, главное, мама, будто почуяв неладное, вдруг засомневалась – сегодня или завтра к Любе ехать. В итоге еле спровадила.

Но встречу все равно за гаражами назначила. Конспираторша, блин. Это и стало роковой ошибкой.

Антон лишь сказал, что заедет староста на белой машине. И что ей предстоит посвящение. На вопрос чего ждать, он уверенно выдал: «Посвящение подразумевает встречу с самим собой». Предупредил, что этот Нил весьма своеобразный, но только внешне, а внутри, мол, добрый и пушистый няша.

– Не перечь ему и не ругайся, он все-таки правая рука Учителя, – напоследок напутствовал парень.

И вечером, приковыляв к гаражам за 10 минут до назначенного времени, Катя винила себя, что не уточнила о внешности старосты поподробнее. Ибо в условном месте стоял какой-то странный тип в драном трико. Лицо заросло щетиной, глаза лихорадочно блестят. Сжимает в руке тяжелый разводной ключ, а вылинявшая майка советского фасона в разводах и моторном масле. Потерлась вокруг, поошивалась туда-сюда, бросая на него косые взгляды. Ага! А в гараже-таки белая машина виднеется. Шестерка. Чинит видимо. Неудивительно – такая рухлядь должна вообще на ходу осыпаться.

И не подумала бы на него, но тот тоже позыркивал исподлобья, да с ноги на ногу переминался. И явно чего-то ждал.

Как бы это выяснить… Сделала шаг навстречу и уже открыла рот, как он глазами указал в гараж. И тут же ужом проскользнул внутрь. Катя осторожно проследовала за ним.

– Держи, – прохрипел, сунув в руку одноразовый белый стаканчик.

Отошел, порылся в захламленном углу и извлек на свет полторашку минералки. Только вот странного цвета была вода, мутноватая и с неестественно бурым оттенком.

Приблизился, набулькал ей пол стакана и просипел:

– Пей!

Девушка принюхалась. Пахло откровенно спиртягой. Ей это сразу не понравилось. Антон ведь говорил, что все прилично, а тут такое «многообещающее» начало. Мда, встреча с собой предстоит занятная – к синякам в зеркале добавятся «косящие» глаза, шатающаяся походка и облеванное платье. Хотя она не раз слышала про подобное, что новичкам устраивают неофициальные экзамены, заставляя совершать неприятные вещи. Или просто пытаются напугать и вынудить отказаться от членства. Разыгрывают спектакль и наблюдают – слабо или нет. Тяжело вздохнула. Похоже, это и было то самое посвящение. Один раз ради способностей можно и перетерпеть. Водки хлебнуть – не голой по городу пробежаться. Хоть бы не паленая… Кто ж знал, что нужно было углем дома закинуться. И она, сморщившись, поднесла стакан ко рту.

– Решила бухнуть с собутыльником? – насмешливый голос раздался над самым ухом.

Катя резко дернулась, окропив огненной водой платье. Она была готова поклясться: мгновение назад этого человека здесь не было.

Визитер тем временем хмуро просканировал мужика с бутылью:

– Кто такой?

– Валера, – обалдело выпучил глаза тот.

– А эта? – кивнул на девушку.

– Не знаю, – пожал плечами. Наверно, Витькина жена. Он хвастал, что часто ей физиономию разукрашивает, вот я и подумал… – хмыкнул, – я тут от своей мегеры прячусь, ничего такого…

– Иди! – настоящий староста подпихнул девушку к выходу. Поодаль у дороги сиротливо пристроился белый внедорожник.

На вид спутнику было около 30 лет. Рост как у Кати, сам в меру широкоплечий и коренастый. Темные волосы торчат коротким ершиком. Одет в белую легкую майку с продольным разрезом до середины груди, стильные полуспортивные штаны. На руке часы – кажется, дорогие. В движениях присутствует уверенная легкость, даже грация, несвойственная людям плотного телосложения. А еще – жуткий иностранный акцент, неприятно коробящий слух.

– Ну и как это понимать? – поинтересовался, не поворачивая головы. Завел машину. – Не можешь и дня без спиртного?

Катя открыла было рот для оправданий: она и водку-то в жизни не пробовала, максимум шампанское или вино на праздники, но тот опередил:

– Скажешь сейчас, – он исказил голос писклявыми нотками, – мол я не такая, просто стояла ждала трамвая…

Девушка опешила от такой наглости и растеряно забормотала:

– Я подумала… что это посвящение такое… для неофитов…

– Надо же, она подумала! – вновь передернул Нил. – А ты разве не знала, что правила группы запрещают алкоголь? – собеседник поднял одну бровь.

– Знала, но…

– Тогда ты редкостная дура!

– Что?! – а это уже явно был перебор.

– Не знаешь значение слова дура? – съязвил водитель. – Ты согласна нажраться, чтобы попасть в группу, хотя в ней запрещено употреблять алкоголь. И кто ты после этого? Зависимость от спиртного поддается лечению, а вот собственный идиотизм – нет, – уверенно заключил напоследок.

У Кати все краски с лица сошли от злости. Да кто такой этот Нил, в самом деле, чтобы ее оскорблять? Ведь первый раз гада видит. Ну растерялась немного, ну ступила. Сама в шоке. Всегда терпеть не могла глупых девиц – и так метко попалась. Ведь можно было имя у алкаша спросить, в конце-то концов. Предвкушение тайны начисто отшибло мозги. Но у нее было и оправдание: маги-эзотерики обычно немного кукушные, малость или на всю голову двинутые. Запросто могли подстроить такую проверку.

А этот тип сразу на личности перешел, обзывается. А больше всего выбешивает собственный червячок понимания – а ведь он прав! Если в группе заставляют делать что-то против собственных правил – то грош цена такой группе. Маленький обман вначале обязательно выльется в более крупный в конце. И все же… Так колко над ней стебаться…

Да, насчет «своеобразности», Антон оказался прав – с настолько хамски-пренебрежительным отношением к своей персоне ей еще не доводилось сталкиваться. Даже Лину переплюнул. С той мадам понятно, что недалекая, а этот прям лихо подсекает, остроумно… И ответить нечем. И от этого еще обиднее.

– Останови машину, – голос девушки прозвучал неестественно глухо. – Я выйду.

– Совсем или пописать?

Катя промолчала и демонстративно отвернулась к окошку.

Скрипнули тормоза, внедорожник вильнул и приклеился к обочине. Она собралась покинуть салон, как вдруг заметила, что уже темнеет. И отъехали на приличное расстояние. Местность вокруг была незнакомой. С одной стороны – рынок, с закрытыми прилавками, кучей мятых коробок и пустыми поддонами. С другой – сиротливый оазис новых девятиэтажек, а дальше – стройка. Остановка общественного транспорта маячит поблизости, но подозрительно безлюдна. Из этой дыры скорее всего уже не уехать. И везде пылища: насыщает воздух и клубится при движении встречных машин. Едкая колючая серость покрывалом ползет по крышам магазинов и киосков, ложится на асфальтированные дорожки, скамейки. Впивается в листья деревьев, цветы на клумбах, припудривает волосы и одежду людей. И, судя по отсутствующим выражениям на лицах последних, она способна проникнуть даже глубоко в душу. Девушка совсем сникла. Ей показалось, что стоит выйти туда, как она станет частью этой безликой серости, потеряет все краски и сгинет в рутине ежедневных забот. Она шумно сглотнула обиду.

Тем временем спутник, широко улыбаясь, выбрался на улицу, обошел машину и галантно открыл перед ней дверь.

– Милости прошу на свежий воздух. Может, навеет извилины в голову.

Катя замерла как истукан и смолчала. Пожалуй, она погорячилась.

Нил вернулся назад, и внедорожник вновь тронулся с места.

– Куда мы едем? – буркнула девушка.

Он засмеялся:

– Посвящать тебя в адепты, – подмигнул. – Нужно будет раздеться и станцевать лезгинку.

– Я не умею танцевать, – бесцветно поведала пустоте перед собой. Лимит глупостей на сегодня она исчерпала. Сил больше не было.

Нил посерьезнел:

– А раздеться значит не сложно?

Потом тяжело вздохнул, осознав, что пассажирка больше не реагирует на выпады.

– Чует мое сердце, будут с тобой проблемы… – и тут словно спохватился: – Ах да! – перегнулся назад и достал сверток: – Нацепи балахон, согрейся, а то как мертвая сидишь, – кинул его на колени. – Да и видок еще тот, будто медведь всю ночь в лесу драл. – И, заметив, что спутница по-прежнему не шевелится, добавил: – Там ритуал будет, ученики должны в капюшонах прийти.

Всю оставшуюся дорогу Катя задыхалась и потела в плотном балахоне – даже сплит не спасал. А потом оказалось, что надеть его можно было уже по прибытии. Во всяком случае, сам Нил поступил именно так.