Самый темный секрет

Глава 9

АМУН ВЫТЯНУЛ САМ СЕБЯ ИЗ запутанной паутины своего ума и заставил свои веки открыться. Первое, что он заметил: вкус замороженного абрикоса во рту, он был замечательно холодным внутри, охлаждающий пожары, которые бушевали в нем, и земной аромат доносившийся до его носа каждый раз, когда он вдыхал.

Второе: солнечные лучи струились через окно, тяжелые шторы были раздвинуты, и жалюзи открыты, что бы приветствовать каждый яркий луч. Его глаза слезились и горели, но по крайней мере слезы смыли туманный щит застилавший будто плащом всю комнату, что позволило ему более четко взглянуть.

Третье: Страйдер откинулся на легком стуле, который был помещен прямо перед кроватью Амуна, наблюдая за ним с умыслом, с практически угрожающим выражением.

Ум Страйдера был чист, и преднамеренно. Воин знал, что Амун мог прочитать каждые из его мыслей.

Все здесь знали об этом. Что было, когда они хотели конфиденциальности, потому что Амун просто не мог остановить поток их самых сокровенных тайн, не важно, как он этого хотел, им пришлось окутывать их тьмой и тишиной.

- Как ты себя чувствуешь?- спросил Страйдер, его тембр был колючим и грубым.

Хотя новые демоны грохотали в его черепе, у Амуна не было никаких проблем с пониманием. Он попытался поднять руки, чтобы показать свой ответ. Как дерьмо, по большей части. Абрикосы, озноб, оба затмевали его худшую боль.

Только, его руки отказались повиноваться умственной команде. Почему?

Его голова повернулась налево, пристальный взгляд, скользнул к его запястью.

Поцарапанная кожа, засохшая кровь. Пальцы распухли, ногти разрушены.

Внезапно воспоминания затопили его, Секреты проснулись и подтянулись в его уме, наслаждаясь открытием того, что его внутренняя защита хотела бы держать скрытым.

Ад. Те, другие демоны. Темные вспышки, гнусные побуждения.

Хайди. Знание, что он должен убить ее, и неспособность сделать это. Вкус неба, ее тело извивается напротив его, ее руки на нем, ее сладкие крики в ушах. Страйдер.

Битва, кровь. Ненависть к себе за то, что причинил боль своему друг и ограждал Ловца. Невозможность добраться до девушки, когда она нуждалась в нем. Возвращение демонов, темных вспышек и гнусных побуждений. Нет Хайди. Нет небес.

Мрачное ожидание смешалось с раскаленным добела гневом и ошеломляющим страхом, все наполнило его, когда он дернулся встать. Спальня вращалась, резкая боль копьем разрывала его виски. Ему было все равно, он остался в вертикальном положении. Где она была? Мертва? Эти мысли оставили его с болью в животе.

Нет. Нет, уверял он себя отчаянно, и он чувствовал согласие Секретов. Она не могла. Это земной аромат принадлежал ей, столь же неукротимый и основной, как его потребность в ней. Он должен был найти ее. Должен убедиться, что с ней все в порядке, что никто не причинил ей боль.

Даже при том, что ты хотел убить ее самостоятельно?

Он проигнорировал простой, рациональный вопрос и поэкспериментировал со своим диапазоном движения, поднимая одну ногу и вращая лодыжкой. Он поморщился, затем повторил процесс с другой ногой. Снова поморщился. Обе ноги упали обратно на матрас с тяжелым ударом. Кости были соединены вместе, но все еще были сломаны.

- Стоп.- Страйдер вскочил на ноги, стул заскользил позади него. - Какого черта ты делаешь? Ложись. Ты еще не оправился ".

Амун почти никогда не презирал свою неспособность говорить. Молчание было его выбором, его способом исправить заблуждения, которым он предавался все эти столетия назад, помощью невинным таким похожим на тех, которых он когда-то убил. Не говоря уже о его друзьях. У них было достаточно причин для беспокойства. Но именно тогда, он хотел кричать - девушка, где, черт возьми, девушка - безразлично, что как только он это сделает, все секреты в нем будет выльются наружу, что нанесет ущерб всем, кто их слышал. Не физически, но психически, и это было намного хуже, чем переносить боль. Он знал это очень хорошо.

Даже воины, с которыми он жил не смогли бы терпеть знания, что другие мужчины желали их женщин. Также они были бы не в состоянии терпеть отвратительные вещи, которые их враги планировали для их близких. Дружба была бы уничтожена, ревность стала бы постоянным спутником, и паранойя следовала бы за каждым их шагом.

Амун мог иметь с этим дело, потому что он потратил тысячи лет, учась дистанцироваться от видений и голосов в голове, блокируя эмоций, прежде чем они могли бы даже сформироваться.

Не этот новейший натиск, конечно. Он никогда не испытывал ничего подобного и не знал, как справиться с ситуацией. Он не имел понятия, почему был здравомыслящим сейчас, новые демоны сжались в глубине его сознания. Если не ...

Хайди.

Его демон шептал у него в голове ее имя, мольбы, молитвы, ощущая правду, даже когда Амун изо всех сил пытался принять это. Была ли она ответственна? В первый раз, так же как теперь?

Впервые попробовав мороженые абрикосы, он пришел в себя. Теперь он попробовал абрикосы снова, и его чувства вновь вернулись. Это не может быть совпадением. Его отчаяние найти ее усилилось.

Он сбросил свои ноги с матраса, скрипнув петлями. Каждый мускул, которым он обладал, завязывался узлом и болел, сильно сжимаясь на этих сломанных костях.

- Амун, черт побери. Ты был прикован к постели в течение нескольких дней, оправляясь от ран и наших маленьких экспериментов. Остановись, пока ты…

Возбуждение, каким-то образом сделало его движения плавными, он крутил руками перед лицом своего друга, прикусив губы. Почти все, что сказал Страйдер смутило его, но он оставил это в покое. Наконец заставив руки работать, он рывками показал, я сожалею, что причинил тебе боль. Прости, что я бросил тебе вызов раньше. Но я должен найти ее.

Где она? Если бы они причинили ей боль, он не знал что, черт возьми, он сделал бы. Не знал, как она так затрагивала его. Не знал, почему он заботился о том, что с ней сделали, независимо от того была ли она ответственна за его выздоровление или нет.

Секреты шептали, Она прекрасна, и, несмотря на небольшую громкость, Верховному Повелителю все-таки удалось стать самым громким голосом в его голове. В то же время, Страйдер снова сел и сказал: - Она там.- Его тон был твердым и несгибаемым, когда он сделал знак влево, наклонив подбородок.

Амун заметил, что его друг даже не спросил, кто "она" была.

Он проследил за его наклонным взглядом, и зашипел мучительно вздохнув. Она стояла на коленях, руки прикованы над головой. Цепь была привязана к его потолку и была достаточно слабой, чтобы держать ее позвоночник прямо. Ее голова свесилась вперед, подбородок вдавливался в ключицу.

Длина ее светлых-и-розовых волос закрывала большую часть ее испачканного грязью лица, но он мог видеть, что ее глаза были закрыты, ее длинные, завивающиеся ресницы, лежали веером вниз.

Его губы разошлись в тихом реве, когда он, наконец, толкнулся, чтобы встать. Ей не хорошо! Его колени почти подогнулись, живот почти взбунтовался, но ярость и безрассудная решимость придали ему сил.

- Я накачал ее наркотиками,- сказал Страйдер, как бы успокаивая его жестокий настрой. - Она поправиться.

Это не имеет гребаного значения! Важно то, что что-то было сделано с ней. Как долго она была так привязана? Без сознания? Беспомощная? Амун обошел своего друга, споткнулся два раза, и протянул руку, ладонью вверх. Секреты начали беспокойно бродить. Потому что они были ближе к девушке?

Страйдер знал, чего он хочет, и покачал головой. - Она Ловец, Амун. Она опасна.

Он помахал пальцами, настаивая. Он бросил бы вызов Страйдеру в случае необходимости. Сделал бы что угодно, что захотел.

- Черт побери! Ты совсем не заботишься о своей собственной безопасности?

Он снова замахал пальцами.

- Прекрасно. Ты можете иметь дело с последствиями самостоятельно.

Хмурясь, но, возможно понимая глубину решения Амуна, Страйдер засунул руку в карман и достал ключ. Он хлопнул металлом в еще открытую ладонь Амуна.

Немедленно Амун развернулся и потопал к Хайди. Он два раза споткнулся по пути, но даже это не замедлило его. Секреты, отметил он, перестали бродить, было совершенно спокойно и абсолютно тихо сейчас.

Только годы притупления жестоких краев своих эмоции, сдерживали гнев внутри него, когда он крутил ключом в замке. Металл щелкнул, освобождая ее. Она осела вперед без звука, руки вяло упали по бокам.

Она поцеловала бы пол, если бы Амун не поймал ее.

Руки не слушались его, острые боли, все еще пронзали его, но ему было все равно. В момент контакта, крики в его голове - затихли, хотя они были,- успокоились совершенно, демоны решили скрыться от нее, как если бы они боялись, что извлечение начнется снова.

Осторожно, очень осторожно, он прижал ее к груди и поднял на руки. Холод ее кожи восхищал его снова, и он не мог не вспомнить, скольжения этой кожи против его, ласкания, поглаживания, невыносимо сладкого трения.

Неразбавленное желание, жестокое в своей интенсивности, внезапно поглотило каждый его дюйм. Он боролся с этой необходимостью, схватил ее и отнес на кровать. Он опустил ее вниз, затем подогнул покрывало вокруг нее небольшой рамой и посмотрел на нее сверху вниз. Какой она выглядела хрупкой, щеки немного впалые, губы потрескались, кожа бледная. Насколько уязвимой она была, не в состоянии защитить себя от любого типа нападения.

Она ненавидит эту уязвимость, подумал он, не нуждаясь в помощи своего демона, чтобы вспомнить, как она непрерывно сканировала, окрести, как она бдительно искала оружие. Как она защищала его своей жизнью.

Потому что она думала, что ты ее парень человек, напомнил он себе затем. Он презирал это напоминание. Знает ли она правду сейчас? Будет ли она бороться с ним, когда очнется? Он думал, что предпочел бы это. Лучше ее отвращение, чем ее принятие его в качестве другого человека.

Он хотел бы нравиться или сам, или никак.

Амун успокоился, когда понял, какие его мысли были во главе. Постоянство. Охранять ее. Его рот пересох, и он чувствовал себя, будто глотал хлопок, смешанный со стеклянными осколками Хайди. Он не мог, не хотел, охранять ее.

Когда его друзья узнают, что она сделала, что она была той, кто помог убить Бадена, они потребуют ее голову. Он может попытаться убедить их не делать этого, но они откажут. Он не сомневался в этом. И если он выберет ее, поставит ее потребности над их ними, они никогда не простят его. Черт, он сам никогда не простил бы себе. Баден заслуживал лучшего. Они заслуживали лучшего.

Не думай об этом сейчас. Голова кружилась от потока противоречивых эмоций и убеждений затапливающих его, он забрался в кровать рядом с ней, пристроил ее напротив себя, и встал перед Страйдером с прищуренными глазами. Воин посмотрел на него пылающими голубыми глазами.

Она - больше чем Ловец, думал Страйдер, прекрасно зная, что Амун услышит. Она ответственна за убийство Бадена.

Амун знал, что воин хотел сохранить эти личные откровения только между ними, странно, что он не говорил вслух, учитывая, что в комнате больше никого не было, но он был рад. Чем меньше людей знают о ней, тем невредимее она будет, а таким образом, никто не подслушает.

Затем Секреты сообщил ему, что Торин тоже знал. Это Страйдер просто не понял. Амун был потрясен до глубины души, что ни один человек не убил ее уже. Шок, почти сжег его живьем, отгоняя сладкий поцелуй ее охлажденной кожи. Поскольку она жила, Амун предполагал, что он был единственным, кто выяснил ее прошлое преступление.

- Ну?- спросил Страйдер

В ответ на его предыдущее заявление, Амун просто кивнул.

Его ноздри раздувались от возмущения. - Ты знал?

Он кивнул второй раз.

- Я не должен быть удивлен. Ты всегда все знаешь. Но ебать, мужик! Ты по-прежнему обращаешься с ней как проклятым сокровищем.

Слова были сдержанными, так как он зарылся рукой в волосы и прошелся. - Ты выбрал ее вместо меня, черт побери".

Не существовало такого ответа, который мог бы оправдать его, даже еще одно извинение, поэтому он не предложил ни одного. И в тишине, Амун стал слышать больше мыслей Страйдера. Мысли воина не могли потухнуть достаточно быстро.

Она моя. Чтобы поцеловать, чтобы убить. Независимо от того, что я решу. Черт бы ее побрал, как она связала меня в такие узлы? Я презираю ее.

Руки Амуна сжались в кулаки. Моя, хотел он крикнуть.

Он этого не сделал. Такое признание только сделает яму его вины и стыда глубже, так что он сжал свои губы в жесткую линию.

Почему ты не навредил ей? показал он сухо. Потому что Страйдер тоже, возжелал ее? Все же, такое желание было совершенно не похоже на жаждущего войны мужчину. Только Сабин, их лидер и хранитель демон сомнения, был способен лучше вкладывать свои личные потребности и желания в кампанию против Ловцов. Таким образом, колебания Страйдера, что бы ударить происходили от чего-то еще. Или вернее, лучше, что бы они происходили от чего-то еще.

Амун никогда не чувствовал себя более способным на убийство, чем в этот момент, думая, что другой человек, положит руки на Хайди.

Вина ... позор ... он упал в яму в любом случае.

Его друг плюхнулся обратно в кресло, не отрывая от него взгляд. - Мы не знаем, как, но она успокаивает тебя, очищает твой ум, даже заставляет демонов отступить.

Так. Как он и подозревал, Хайди была ответственна за его выздоровление. Это известие, столь же расстраивало, как и приветствовалось.

- Она должна быть рядом с тобой в одной комнате, для... все, что она делает, чтобы работало,- продолжал Страйдер. - Мы до сих пор не знаем, как она это делает, но мы выносили ее из этой комнате несколько раз, чтобы испытать пределы ее возможностей. Как только она достигает конца коридора, твои мучения начинаются снова и снова.

"Эксперименты" внезапно обрели смысл. Была ли ее способность причиной того, что он чувствовал себя связанным с ней? Потому что она как-то сделала то, что он не мог, напугала демонов до покорности?

Как она на него так сильно подействовала, сделала его тело рабом желаний, которые он не хотел чувствовать?

Этот вопрос привел к другому, гораздо более печальному, чем любой, который возникал раньше. Это было то, как Баден чувствовал себя, когда открыл свои двери одной лунной ночью и обнаружил на улице Хайди, просящую о помощи?

Амун был уверен, что благодаря Хайди открылись воспоминания в его голове.

Я напугана, сказала она, и слезы блестели в ее глазах, нижняя губа дрожала. Я думаю, что кто-то там, преследует меня. Пожалуйста, проводите меня домой. Пожалуйста.

Пока он видел только черное, он отгонял это. Он не хотел туда идти. Начали всплывать другие вопросы, каждый более убийственный, чем предыдущий. Баден посмотрел на ее прекрасное лицо и почувствовал себя спокойно, впервые с момента его одержимости?

Не потому ли он просто склонил свою голову приветствуя свою собственную смерть, когда Ловцы высыпались из своих убежищ и напали на него?

Она может слышать твои мысли, показал он рывками?

- Нет. - Страйдер моргнул, покачал головой в замешательстве. - Она может слышать твои?

Амун сухо кивнул.

- Она может слышать все? Даже твоих демон... ов? Даже твоих демонов".

Нет. Слава богам. Только то, что я позволяю, чтобы она слышала.

Страйдер оперся локтем на подлокотник, триумфальный блеск внезапно заблистал в его голубых глазах, усиливая пламя уже бывшее там. - Мы можем использовать это в наших интересах.

Конечно, воин сразу же собрался обмануть и победить девушку. - Сабин будет…

Амун зашипел прежде, чем смог остановить себя. Нет.

Снова Страйдер заморгал в растерянности.

Нет, показал он во второй раз. Ты не будешь говорить об этом Сабину. Он едва помешал себе добавить, никогда.

- Амун, ты знаешь, я не могу...

Пока еще нет. Ты не будешь говорить об этом пока. Амун решил следовать за Сабином еще, в то время как они жили на небесах, солдатами царя богов, хотя один Люциен был главным. Никто не мог выработать стратегию, как Сабин. Никто не был более ожесточенным. Никто лучше не подходил для выполнения неприятной работы.

После того как они бы открыли ящик Пандоры и обнаружили себя проклятыми, а также застряли на земле со смертными, половина его друзей продолжали следовать за Люциеном. Другая половина решила следовать за Сабином. Амун не изменил своего мнения.

Он ушел с Сабином, потому что никто не ненавидел Ловцов больше.

Впервые за столько веков, он пожалел о своем решении.

Амун не раз помогал своему другу пытать пленных ради информации, но он не наслаждался криками или кровью, как Сабин. Тем не менее. Он знал, то, что они делали, было необходимым для их выживания.

Теперь он знал, глубоко в своих костях, что независимо от того, что он скажет, в тот момент, когда Сабин узнает истинную личность Хайди, он зайдет в эту комнату и спокойно, но верно лишит ее гордости, ее душевного спокойствия и даже ее воли к жизни.

- Я не собираюсь скрывать это от него, Амун,- сказал Страйдер.

Не было никаких эмоций в голосе. Его голос был теперь мертв, его упорство ясно.

Тогда, дай мне день с ней. Дня будет не достаточно, понял он в следующий момент. Не потому, что он желал ее. Что он и делал. О, он желал. Больше, чем следовало, больше, чем он когда-либо желал другую. Тем не менее, нельзя было отрицать этот факт. Никогда до этого он не ставил чужое благосостояния выше, чем благосостояние его друзей, и тем более врага. Нет, дня будет не достаточно, потому что она называла его "малыш", и он так сильно хотел, чтобы это было правдой.

Он провел рукой по своему воспаленному, опухшему лицу. Ласка была предназначена для другого человека. Это должно было уменьшить эту притягательность. Этого не произошло.

Тем не менее. Он собирался защищать ее, подумал он. От Сабина.

От всех них. Она была причиной того, что здравомыслие Амуна вернулось. Таким образом, он должен был держать ее в безопасности. И если он собирается держать ее в безопасности, по крайней мере, некоторое время, ему нужно установить несколько правил. Как, не думать больше о том, какую нежность она испытывала в его объятиях. Как, больше не подслушивать ее милые воспоминания. Как, больше не целовать ее.

Первый раз был последним. Неважно, насколько сочной она была на вкус. Неважно, насколько страстно она кончала для него. Неважно, насколько он жаждал погрузится внутрь ее, скользя внутрь и наружу, сначала медленно, затем увеличивая скорость, подталкивая их обоих к лихорадочным высотам. Дерьмо. Он не должен был думать о ней, и он, черт побери, не должен был вожделеть ее.

- Почему ты хочешь день?- спросил Страйдер. - День ничего не изменит. Кроме того, Сабин не собирается убивать ее, зная, что она ответственна за улучшение твоего состояния.

Все же Сабин будет пытать ее. Потому что я предпочел бы побаловать врага,- даже ответственного за убийство Бадена, добавил он для собственной выгоды, - чем терпеть тьму и видения. Эгоистично с его стороны, да, и это еще одна причина ненавидеть себя, но это его не останавливало.

Еще одна причина ненавидеть себя? подумал он тогда. Странный выбор слов. Амун не ненавидел себя и никогда не будет.

Ему не нравились, некоторые вещи, которые он делал в течение своей бесконечной жизни, но ненависть? Нет. В отличие от некоторых других воинов, он не был переполнен виной за свое прошлое. Он убивал невинных, да. Он разрушал города до основания, и это тоже. Но он был марионеткой, его ниточки дергались его демоном. Так как же тогда он был в этом виноват?

Потому что он должен был быть сильнее? Это было то, что некоторые из его друзей думали о себе. Не он. Никто не был достаточно сильным, чтобы остановить этих демонов.

Потому что он помог открыть ящик Пандоры, и заслужил наказание, которое привело его к потребности уничтожения? Почти все Повелители думали так, но опять же, Амун так не думал.

Все совершали ошибки, и это была одна из его.

Ты заплатил цену, и тогда идешь дальше.

А что же Хайди? задавался он вопросом. Была ли ее ошибка простительна? Она заплатила цену? Должен ли он двигаться дальше?

Его челюсти были сжаты. Он проигнорировал эти вопросы, вместо этого он сосредоточится на том, что будет делать, когда его день с ней закончится - если ему вообще дадут этот день. Это не имеет значения, так как он не собирался позволить Сабину забрать ее. Когда придет время, Амун просто увезет ее из крепости. И как только они уйдут, никто не сможет их найти. Его демон мог сделать больше, чем просто красть секреты окружающих людей. Его демон мог хранить секреты. Искажая воспоминания, даже прежде, чем они будут созданы.

Если Амун хотел исчезнуть навсегда, он мог исчезнуть навсегда.

Он мог спрятать Хайди, пока он не научится контролировать новых демонов самостоятельно. Потом ... потом он не знал, что будет с ней делать. Вернет ее обратно, надеялся он. Сделает то, что необходимо сделать, молился он. Потому что, если он не сумеет узнать ответы, которые ему нужны, то он застрянет с Хайди навсегда, уничтожая своих друзей.

Плюс, добавил Амун, я планирую поговорить с ней. Узнать больше о ее влиянии на меня.

- Кого ты пытаешься обмануть? Себя или меня? Мы оба знаем, что это ложь. Ты не думаешь мозгами прямо сейчас, мой друг. - Последнее было резко, как если у воина закончилось терпение. - Ты хочешь ее трахнуть, конец истории.

Ну, Амун также истощил свое терпение. Что мы оба знаем, так это то, что ты тоже не думаешь своими мозгами.

Был мгновенный всплеск удивления на лице Страйдера, прежде чем воин придал чертам своего лица непроницаемое выражение, которые соответствовало его раннему тону. - Держитесь подальше от моей головы.

Контролируй свои мысли, показал Амун. Я знаю, ты хочешь ее. Теперь я слышу, что ты признаешь это.

Страйдер прошелся кончиком языка по зубам. - Прекрасно. Я хочу ее. Но я не собираюсь делать что-либо подобное. Я не собираюсь позволить этому помешать мне, выиграть в нашей войне. - По крайней мере, он не пытался отрицать своих чувств. - Можешь ли ты сказать то же самое?

Амун, только вздернул подбородок. Я ничего не могу сказать.

- Забавно. Это не то, что я имел в виду, и ты это знаешь.

Ну, это все, что ты получишь от меня.

- Прекрасно,- зарычал Страйдер, вскакивая на ноги. - Я ухожу, прежде чем ты спровоцируешь моего демона еще больше. У тебя есть твой день, но на твоем месте я был бы осторожен. Когда ты меньше всего будешь ожидать этого, она придет за твоей головой. Гарантированно. И, возможно, это тебя не касается. Может быть, ты даже хочешь умереть. Да, я видел, что ты сделал с собой. Но знаешь что? Ни на одну минуту, никто из нас не готов иметь дело с твоей потерей. Так почему бы тебе не подумать об этом, прежде чем положить свою жизнь на линию нашего врага?