Глава 20

— Безумно рад тебя видеть, Юра! — с вполне искренней улыбкой пожал я руку одетому в околовоенный сюртук и дубленку младшему Киму.

Действие происходило на железнодорожном вокзале города Хабаровска — наследник корейского престола прибыл как положено, бронепоездом, с кучей свиты, которая мне нафиг не нужна, поэтому отправится в Москву, укреплять и множить вечную дружбу между братскими корейским и русским народами.

А вот жена Кима, одетая в белую шубку, очень красивая и обладающая неплохой фигуркой круглолицая кореяночка по имени Джехва (очень в тему, потому что примерно переводится как «богатая и процветающая») поедет в Чили с нами, а потом вместе с Кимом останется в Хрущевске на встречу Нового года и вообще потусоваться. Вот тогда место Виталины займет Оля (в платоническо-политическом смысле), а пока подружка отбыла в Узбекистан, в штатный недельный тур.

Ковёр поди в подарок привезет. А мне немного совестно — обещал Вилочке наедине отметить, тихо и уютно, но вмешалась долбаная внешняя политика.

— Многоуважаемая Джехва, твоя красота сравнится разве что с прекрасным Пхеньяном, — приложившись к холеной ручке, отвесил комплимент.

Тряхнув «шишечками» по бокам чернявой головки, Джехва с улыбкой поблагодарила за комплимент.

— Выпрями спину, товарищ Пэк, ты позоришь нас! — рявкнул Юра на излишне расслабленного корейского дядьку в военной форме с солидными звездами.

— Простите, товарищ Ким! — моментально пропотев, мужик продемонстрировал образцовую выправку.

— Я тоже безумно рад видеть тебя, дорогой друг Сергей! — на очень хорошем русском ответил мне закончивший демонстрацию силы Юра. — Надеюсь, наше присутствие не помешает твоим великим планам.

— Что ты! — демонстративно «обиделся» я. — Такие гости — величайшая радость для меня, а наши планы настолько велики, что несколько дней не способны им помешать.

Двигаем тазом, рычим, демонстрируем силу — азиаты такое уважают. Дальше мы немного поулыбались вспышкам фотоаппаратов наших, корейских и китайских журналистов. Трудно, болезненно, долго, но мирить китайцев с корейцами нужно обязательно. А у меня еще и с япошками бизнес — этих вообще весь регион вполне заслуженно ненавидит. Фигня, прорвемся, главное — вбить в головы рисовых товарищей простой факт: «Враг — за океаном, а ваша вражда ему на руку». Ну а Южную Корею однажды от капитализма освободим военным способом — а че пиндос сделает? Ядерную бомбу кинет? Охотно верим! Санкции введет? Ох боимся! Введет собственный контингент для поддержки южных корейцев? Давай, вводи, солдатам Кима же надо кого-то побеждать — погрязшие в кей-попе и косметологии южные соседи какие-то хлипкие, окна для героизма не дают.

— Времени до самолета мало, но мы не могли не встретить вас должным образом, — заявил я и повел корейцев к выходу из вокзала.

Площадь в честь прибытия таких-то гостей перегородили, нагнали солдат — из нашей воинской части тоже есть делегация — и даже пригнали пяток БТРов для солидности. Но сначала, конечно…

— К нам приехал, к нам приехал сын Кореи дорогой! — браво ухнули бабушки-фольклорщицы и дали Кимам возможность отломить кусочки каравая, макнуть его в соль и закусить.

— Товарищам Кимам — ура! — при помощи мегафона скомандовал начальник Дальневосточного военного округа, мой старый знакомый генерал Владимир Федорович Голубко.

В Партию приняли месяц назад, до этого был беспартийный. За какие заслуги? Да за любые — у Владимира Федоровича их за жизнь скопилось немерено. Ну и я немножко попросил, он же мне танк «подарочный» выделил, значит я должен моральный долг отдать. Да, кумовство, блат и советская коррупция, с которой я так упорно боролся как только получил возможность.

— Ура! Ура! Ура! — проревели товарищи военные.

Далее генерал подошел к нам, пожал руку наследнику, чмокнул его жене, и мы прослушали два гимна в исполнении местного армейского оркестра — сначала наш, потом — корейский.

— В честь товарищей Кимов — торжественный залп! — скомандовал генерал.

Специально обученные люди постреляли в воздух холостыми, мы дали время Юре толкнуть напутственную речь свите — эти с нами не едут, им на самолет до Москвы — погрузились в РАФик и вчетвером плюс корейский охранник и дядя Семен отправились в специализирующийся на азиатской кухне ресторан.

— Мощь вашей армии внушает уважение, — похвалил нас Юра.

— Ваша армия держит в страхе недостойных предателей, — отвесил я ответный комплимент. — А вместе — мы держим в страхе весь капиталистический мир, заставляя его считаться с нашими интересами.

Обобществил, так сказать, но Ким прямо довольный. Продолжая рассказывать друг другу какие мы молодцы, мы покушали онбан — блюдо из покрытого вареной, мелко нарезанной курицей риса, ломтиками сушеных грибов, луком и чесноком. Все это заливается бульоном и подается с вареными яйцами. Сыто вздохнув, Юра откинулся на стуле и принялся жаловаться:

— Когда мой старший брат готовился стать наследником, я даже не догадывался, сколько всего ему приходится учить. Буду честен, Сергей — эта поездка для меня настоящий глоток свежего воздуха, потому что дома я вынужден учиться целыми днями! А еще — сопровождать отца в его поездках по стране. Наш народ трудолюбив и предан делу Чучхе всей душой, но без направляющей руки Вождя может сбиться с пути. Порой достаточно одного совета моего отца, чтобы завод из никчемного стал передовым!

Сам в свой симулякр верит, получается. А как иначе? Иронично отыгрывать наследника типа как я? В Северной Корее такое не прокатит — там с иронией вообще сложно, это у нас народ юморной. По крайней мере мои ближние, они к моим закидонам привыкли.

— Такая жизнь достойна будущего правителя, — немного утешил я бедного Юру. — И даже больше — настоящий коммунист, как нам завещал великий Ленин, должен каждый день усердно трудиться, совершенствуя знания, умения и навыки. Неграмотность, непонимание экономики и гедонизм — лучшие союзники капиталистов для приведения к покорности пролетариев. Мы идем другим путем — наши народы получают лучшее в мире образование, ясно видят как устроен этот мир, а значит мы просто обязаны трудиться и учиться упорнее наших людей — ведь только тогда мы станем достойны вести их в светлое будущее!

— Я с тобой согласен, дорогой друг! — воспрял духом Ким. — Выпь… — и он одернул сам себя.

— Выпьем позже, — успокоил его я. — После того, как блестяще выполним поручения наших Вождей.

На новый год.

— Работа — самое важное, — сделал хорошую мину при плохой игре Юра. — Когда-то труд превратил обезьяну в человека. Труд способен превратить горы в равнины, повернуть вспять реки…

Явно отрепетированная речуга Юры длилась еще пару минут, и корейский телохранитель, не удержавшись, принялся ее конспектировать в маленький блокнотик — к явному удовольствию наследника.

— Очень достойная речь, мой дорогой друг! — похвалил я его. — Когда мы вернемся из Южной Америки, могу ли я пригласить тебя на свою авторскую телепередачу, где ты сможешь рассказать о важности труда Советским гражданам?

— Я с радостью поделюсь с вашим народом мудростью Чучхе, — согласился он.

На Чучхе нашему народу плевать, но посмотреть на маленького Кима мало кто откажется — интересно же что там в голове у наследника корейского престола.

— Теория без практики мертва, — заявил я. — Но практика без теории еще хуже — без точного понимания конечной цели куда-то идти чревато проблемами. В нашем с тобой случае, Юра — проблемами мирового масштаба. Поэтому я построил в своем городке, мы туда отправимся после Южной Америки, институт по изучению теории производственных сил. Его глава, Владимир Васильевич Крылов…

Алкаш.

—…Настоящий гений, и я частенько пользуюсь плодами его трудов. Например, ты задумывался, чем наши государства отличаются от капиталистических?

— Очевидно! — пожал он плечами. — При капитализме прибавочная стоимость отторгается капиталистами, в то время как у нас прибавочная стоимость тратится на обеспечение достойной жизни и мирного неба над головой.

— Верно, — одобрил я. — Но товарищ Крылов видит больше нас. В капиталистически ориентированном государстве на первый план выходит роль государства как надстроечного, политического института, который стремится подчинить себе экономическую систему, «доить» её, но ни в коем случае не растворить в себе. Особенность же нашей системы в том, что в ней совпадает властная и производственная организация общества. Ядром каждого значимого производственного коллектива является партийная ячейка, то есть группа членов или кандидатов доминирующей партии. Единство властной и производственной структур, примат производственного принципа властной организации над территориальным есть необходимое условие существования наших систем.

Переварив, Ким принял решение:

— Я бы очень хотел пригласить товарища Крылова к нам, и мы с отцом с огромным удовольствием послушаем его лекции о теории производительных сил — Чучхе является наукой, и как всякая наука способно черпать из достойных источников то, что сделает его сильнее.

Ништяк! Будучи в первой фазе своего «попадания» полнейшим дилетантом во всей этой марксистской теории, я очень старался ее подтянуть, причем не только заученными наизусть «каноническими» текстами — читаю научные работы, статьи, слушаю шарящих в этой фигне людей — и в какой-то момент понял удивительную вещь: в теории производительных сил у нас разбираются только те, кому положено по службе, да и то от кандидата наук и выше. А Ленин же просил «учиться»! Ничего плохого в этом, разумеется, нет — ну нахрена эта теория нужна человеку, который тридцать лет ходит на завод гайку точить? Пролетарий верит, что «наверху всё схвачено», и коммунистическая власть желает ему только добра. И это доверие нужно оправдывать каждый день — за тем все и делается, чтобы любимые пролетарии катались как сыр в масле.

— Твое приглашение — огромная честь для Владимира Васильевича, — решил я за Крылова.

Пускай съездит, обогатит Чучхе. Но я бы лучше отправил пару составов с едой, чем высокоуровневую теорию. Увы, пока никак. В Китай потом тоже Крылова отправлю, промывать мозги так промывать всем. Волшебный дядька на самом деле — выдаешь ему запрос формата «как оправдать вот это вот марксистской теорией» и через пару дней получаешь очень удобные теоретические выкладки. Но от алкоголизма нужно отучать — когда у ученого товарища ломается быт, у него падает продуктивность — неустроенность личной жизни мешает летать в эмпириях.

Покинув ресторан, вернулись в РАФик и покатили к аэропорту.

— Сергей, я знаю, что ты материалист, — прокомментировал Юра ремонтные работы в отданных старообрядцам руинах храма. — Почему вы позволяете мракобесам обманывать народ?

— «Религия — опиум народа», — кивнул я. — Но мракобесие так просто не изжить. Это — человеческая природа: если что-то запрещено, этого «чего-то» будет хотеться сильнее, чем доступное. Кроме того, православие на этих землях, — окинул руками просторы Родины. — Процветало многие сотни лет, впитавшись в культуру, историю и традиции. Во время Революции попов вешали на колокольнях — настолько народ их ненавидел. Но стоило Советской власти укрепиться, как люди тут же начали вспоминать о ненавистной мне Церкви. Что лучше — продолжать копить народное недовольство, в будущем поимев из-за этого много проблем или разрешить мракобесам играть в оккультизм под строгим присмотром наших спецслужб? Изжить мракобесие мы не сможем еще долго, поэтому нужно немного играть в поддавки. Кроме того — если власть что-то запрещает, значит она этого боится. А бояться попов для Советской власти просто смешно. Мы достаточно сильны, чтобы мракобесие не поднимало головы.

— Я понял! — важно кивнул Ким.

— Как и ожидалось от лучшего сына Великого вождя, — сделал я ему приятно.

В аэропорту к нам присоединились представители МИДа и Внешторга — будут договариваться с Чилийцами предметно, с конкретными цифрами — и парочка корейцев в штатском. Один усилит нашу охрану, второй — тоже договариваться с Чилийцами, уж не знаю о чем. Как вариант — обмен железа на медь. Ну или просто для статуса. Для этих же целей в самолет погрузилась тройка китайцев — товарищ Бяо тоже решил поучаствовать.

Мы с Кимом и дамами сидим как бы отдельно, друг напротив друга, за маленьким столиком. Через пару пустых рядов от нас расположились остальные — делегаты устроили типа-планерку, «силовики» изображают спокойствие и готовность ко всему. Самолет ожил, прокатился по взлетно-посадочной полосе и взмыл в безоблачное Дальневосточное небо. Через пару минут в иллюминаторе показался истребитель марки МиГ-25. Пилот покачал нам крыльями и улетел вперед, защищать от потенциального ПВО. Страшновато, если честно — тупо летим в тысячах метров над землей в консервной банке из тонюсенького металла, и одна жалкая ракета отправит нас всех на тот свет. Нужно абстрагироваться. Например, при помощи идеологической накачки Юрика:

— Социалистический блок велик, но, увы, ограничен в своих возможностях. Европейцы вырождаются, они продались американцам с потрохами и утратили звание самого прогрессивного региона на свете. Их желания свелись к полному примитиву — потреблять, бухать, употреблять наркотики, развлекаться и предаваться сексуальным извращениям. Словом — население Европы и Америки оскотинивается, утратив надежду на лучшее будущее для своих детей. Европа — бесперспективный регион, и максимум, чего мы от нее ждем — это отсутствие направленной на нас вооруженной агрессии. Но Азия… — я сделал многозначительную паузу. — Долгие годы азиатским тиграм не давали поднять головы, сея в регионе хаос и превращая его в свои колонии. Теперь, когда колониальный гнет остался позади, Азия начинает превращаться в самостоятельную геополитическую единицу. Для нас, Юра, восточные соседи гораздо важнее западных, потому что Юрий Владимирович Андропов смотрит в будущее, а не прошлое. История знает множество примеров, когда империи рушились, а бывшие их сателлиты набирали мощь. Мы живем именно в такое время. Время, когда империализм можно сокрушить. Но для этого нам нужны союзники. Корея и Китай — доминирующие в регионе державы. Сейчас у нас всех много проблем, главной из которых является продовольственный суверенитет. Но эти проблемы неизбежно будут решены, а наши страны с каждым днем будут стоять на ногах все крепче. Наши отцы и деды крушения капитализма не застанут — это очень долгий и сложный процесс — поэтому мы с тобой просто обязаны подхватить знамя из их усталых рук, и продолжить ломать создаваемую веками капиталистическую систему, освободив угнетенные народы. Но начинать помогать им нужно уже сейчас — я так и делаю. А ты?

— По твоему совету мой уважаемый отец выделил мне в управление четыре совхоза. Они разводят кур и вьетнамских свиней.

Последние — мой подарок.

— Но этого — недостаточно, — порадовал оценкой Юра. — Ваша страна делает для нас очень много, и мы это ценим. Свиньи очень хорошо плодятся, питаются травой, и скоро каждый корейский рабочий сможет себе позволить мясо не только по праздникам!

— Главное — не останавливаться, — кивнул я. — Три наши страны — вот ключ к доминированию на планете. Кто-то назовет меня империалистом, но у этих людей плохо с чистотой понимания — разве империалисты несут народам мир и процветание?

— Их интересуют только собственные кошельки! — поддержал меня Ким.

— Если наша поездка пройдет в соответствии с планом, Чили станет нашим форпостом для дальнейшего освобождения Южной Америки. Это — важнейшая для нас задача, потому что США столетиями паразитирует на южных соседях. Выбить у них из-под ног любимую колонию, и их экономика уже не будет прежней.

— Мой уважаемый отец наказал мне во всем помогать тебе, Сергей, — кивнул Юра. — И я сделаю всё, чтобы мы могли вернуться с победой.

Загрузка...