Сафари во времени

Пролог

Долина Инферин, 2017 год

Землю трясло. Давление, которое все эти годы копилось в ее недрах, наконец, нашло выход. То и дело раздавались мощные взрывы. Из жерла вулкана летели острые осколки камней и пемза. Деревню окутали пары едкого дыма. В воздухе стоял нестерпимый запах гари. Все вокруг было покрыто хлопьями серого вулканического пепла, как будто долину занесло снегом.

Потоки лавы рвались наружу. Те, что не успевали к жерлу вулкана, находили выход в скальных трещинах. Гора была словно покрыта глубокими надрезами, из которых сочилась жгучая алая магма. Дома, стоявшие у подножия, первые попали под огонь. Они молниеносно загорались как просмоленные факелы, а бушующий ветер подхватывал пламя и разносил его по окрестностям. Теперь все вокруг полыхало. Куда ни глянь, горели деревья, дома, посевы. Огненная смесь постепенно спустилась к реке, и та закипела, превращаясь в белый горячий пар.

Толпы людей собрались у золотого Обелиска. Им некуда было бежать. Многие уже погибли – сгорели заживо в своих домах или на пути к главной площади. Сейчас выжившие стояли, прижавшись друг к другу: дети и взрослые, старики и молодые. У них осталась лишь одна надежда – на чудо.

На помосте в центре площади стояла невысокая худая женщина. Она протянула руки в сторону вулкана. Ее глаза светились ярким голубым светом. Она сосредотачивала в себе всю энергию и могущество, данные ей. Видящая чувствовала, как в глубине ее тела разрастается неимоверная бездна холода. Она закрыла глаза, напряглась, что было сил, и яркий свет родился на кончиках ее пальцев. Он заполнил ладони, и женщина вскинула руки по направлению к вулкану. Поток чистой энергии устремился к изрыгающей лаву горе, покрывая ее вершину ледяной коркой. На краткий миг извержение прекратилось. Люди в исступлении пали на колени, восхваляя свою спасительницу. Но она чувствовала, что это еще не конец. Она снова напрягла все свои силы и начала молиться, чтобы на этот раз все получилось. Женщина вновь направила внушительную струю ледяного холода в сторону вулкана и, не выдержав, в изнеможении упала на колени.

– Что с тобой? – воскликнул человек, который все это время стоял подле нее и держал на руках младенца. – Вставай! Это еще не все! Этого мало!

И как в ответ на его слова произошел сильнейший взрыв. Титанический поток горящих твердых частиц и густого дыма лавиной пошел на деревню.

– Вставай! – кричал мужчина, пытаясь поднять ее одной рукой. Но густой жар уже накинулся на площадь. Видящая вскинула руки наверх, и холодный купол оградил от огня тех, кого она успела защитить. Те, что остались за ним, кричали и плакали. Они тянули к ней обожженные огнем руки, и она страдала вместе с ними, чувствуя боль каждого. Видящая понимала, что никто не спасется в этом пекле. Она ощущала, как теряет последние силы. Человек с ребенком, вопреки ее желаниям, кинулся к ней и обнял.

– Не нужно, – плакала она, – не нужно! Ты мешаешь! Ты согреваешь меня!

Еще один колоссальный взрыв. Земля вздрогнула как в последний раз. Кромешная стена огня обрушилась на нестабильный ледяной купол, и тот стал таять на глазах, заливая всех потоками кипящей воды. Но у защитницы не осталось больше холода внутри, и она ничем не могла помочь. В последней надежде Видящая бросилась к Обелиску, обвила его руками и взмолилась о пощаде. Горстка спасшихся людей кинулась к Обелиску вместе с ней, каждый старался дотянуться до него рукой. Тот, наконец, вспыхнул ослепляющим белым светом, взорвался ледяным потоком, и вокруг несчастных образовалась безмолвная тишина, без единого звука, стона или крика.

Их осталось так мало, но им снова был дан шанс все изменить и исправить.

Эпизод первый Необычное знакомство

Москва, июнь 2015 год

Моё утро началось с оглушительного телефонного звонка. С трудом подняв тяжелую голову, я схватила трубку и невнятно прохрипела:

– Алло.

– Эмилия, ты в курсе, что уже десять утра? – голос моего начальника Вадима Надежнецкого звучал сурово.

– И что? – немыслимая головная боль мешала открыть глаза.

– Твой рабочий день начинается в девять или я ошибаюсь?

– А сегодня рабочий день? – поинтересовалась я обреченно.

– Эмилия! Марш на работу! Или я за себя не ручаюсь!

В трубке послышались гудки, а я снова плюхнулась на подушку в изнеможении. Вчера мы с Вадимом ходили в ночной клуб и так весело провели там время, что из моей памяти напрочь стерлось, кто довез меня до дома. И вот я, как все нормальные люди, отсыпаюсь после бессонной ночи, а он уже на работе. И как ему это удается?

Не без усилий я встала с кровати и отправилась в ванную. В зеркале меня встретило жуткое чудовище: глаза опухли, волосы растрепаны, тушь растеклась по щекам, а ресницы слиплись, как будто их смазали супер-клеем. Вот что делают с человеком дюжина бокалов мартини и танцы до упаду.

Пока я приводила себя в порядок, под ложечкой засосало. Какая-то смутная тревога. Ощущение того, что что-то забыла или не успеваю сделать. Я собрала мысли в кучу, чтобы понять, что не так. И тут перед глазами пролетели сумбурные картинки: женщина с необычными ярко голубыми глазами, красавец-блондин рядом с ней, взрывы, плюющиеся огнем горы и люди. Много, очень много кричащих от ужаса людей. Меня с головой накрыло бесконечное чувство опасности и страха.

– Уф, – вздохнула я, наконец, вспоминая, в чем тут дело, – и приснится же такое!

А вообще, я с детства видела яркие сны. Порой такие сочные и реальные, как будто и не сны вовсе. В них мне удавалось проживать другие маленькие жизни, полные страстей и интересных приключений. Моя же настоящая жизнь была такой обыденной и серой, что никаким фантастичным событиям не было в ней места. Поэтому я была только рада впечатлениям, которые производили на меня собственные сны. Пусть даже и были они по большей части тревожными.

Несмотря на свою любовь к выдумкам и творчеству, я окончила самый обычный педагогический университет в Ярославле по специальности учитель русского языка и литературы. По профессии устроиться не удалось, поэтому пару лет я работала в колл-центре в небольшой компании. Затем, не желая больше прозябать в этом месте, переехала в Москву в поисках лучшей жизни. Знакомых там не было, но судьба оказалась ко мне благосклонной. Почти сразу я нашла работу секретаря в редакции журнала "Вселенная", который создал покойный отец Вадима.

Он так любил путешествовать и травить байки о странствиях, что его близкий друг посоветовал ему обзавестись собственным журналом и рассказывать там все, о чем только душа пожелает. Григорий Андреевич прислушался к советчику и целиком и полностью отдался этому делу. Так Надежнецкий-старший открыл в себе не только талант писателя, но и хорошего дельца. Он сумел заключить договора на рекламу с туристическими компаниями. И вскоре журнал возымел спрос. Начиная с тиража в 200 штук, он развил его до небывалых высот. Но, в конце концов, вечные разъезды и постоянные стрессы подорвали его здоровье. Он скончался, оставив свое дело на Вадима, в котором, может, и не зародилась писательская жилка, зато предпринимательская била ключом. Так и довелось мне устроиться в перспективную, развивающуюся редакцию с возможностью роста в должности. И если бы не близкие отношения с Вадимом, которые у нас установились почти сразу, я давно бы уже занимала более высокий пост. Но он не отпускал меня, продолжая держать возле себя. Я не особо сопротивлялась, предпочитая перспективного молодого человека собственному развитию.

Обычно я довольно быстро добиралась до рабочего места, однако сегодня дорога была забита утренней пробкой. Моя маленькая машинка, подаренная родителями, медленными рывками двигалась вперед. Проехав пару кварталов, я поняла, в чем причина затора. На нашей стороне дороги произошла авария. Машина перемещалась из одной полосы в другую, и водитель, не обратив внимания на ехавшего позади мотоциклиста, толкнул его боком своей тачки. Видимо, удар был не сильным, и молодой человек не пострадал. В отличие от его байка, который развалился на части сразу после столкновения.

В задумчивости я пялилась на место аварии. Послышался недовольный гудок сзади, пришлось очнуться и немного продвинуться вперед. Любопытство победило, и я снова уставилась в окно. Пострадавший теребил в руках шлем и переговаривался со сбившим его водителем. Тот лишь пожимал плечами и что-то мямлил в ответ. Я как прикованная смотрела на белобрысый затылок мотоциклиста. Словно почувствовав это, он обернулся и посмотрел прямо на меня. Тотчас я опустила взгляд и уставилась на руль. Машина, ехавшая позади меня, снова раздраженно загудела.

– Да еду, еду! – крикнула я и дала газу, а сама, рискуя столкнуться с машинами впереди меня, рассматривала блондина в зеркале заднего вида. Парень был притягателен невероятно. Все в нем, на мой взгляд, просто идеально: и губы, и глаза, и чуть примятый ежик светлых волос. О таком, наверное, мечтают все женщины.

Я увидела, как молодой человек в сердцах махнул руками на незадачливого водителя и, оставив своего павшего железного коня, пошел по ходу движения. Минув пару машин, он совершенно наглым образом облокотился на дверцу моей машины и заглянул в открытое окно.

– Девушка, подвезите, пожалуйста. Опаздываю на важную встречу.

Его лицо было мне так знакомо, что я как завороженная смотрела на него. Молодой человек совершенно точно был похож на блондина из моего сна. Или, по крайней мере, мне хотелось так думать. Я все еще таращилась на его большие карие глаза, когда он пощелкал пальцами у меня перед лицом и добавил:

– Это всего в двух кварталах отсюда. Хотите, могу заплатить?

Я нажала на блокиратор дверей, и он, недолго думая, обогнул машину и сел на пассажирское кресло.

– Так куда едем? – спросила я как заправский водила. А сама перебирала в уме казни, которым подвергнет меня Вадим, если задержусь еще хоть на полчаса.

– Вот там налево, – сказал он и показал рукой направление. Я свободно вздохнула – пока нам было по пути. Нажимая на газ, я обратила внимание, на старинный на вид перстень с белесым камнем на его пальце. Довольно странное украшение для мужчины. На миг мне показалось, что камень загорелся зеленым, но я списала это на игру света. Молодой человек тоже посмотрел на кольцо, будто видит его впервые, потом снял с руки и поднес к глазам. На лице моего пассажира читалось удивление и растерянность. Он смерил меня внимательным взглядом и спросил:

– Как вас зовут?

– Эмилия, – представилась я. – А вас?

– Алексей. Фотограф. Ищу работу, – вмиг описал он себя отрывистыми фразами. – А чем занимаетесь вы?

– О, у меня работа исключительной, я бы даже сказала государственной важности. Я секретарь в издательстве.

– Вот даже как! Случайно не журнал "Вселенная"? – мне показалось, что он даже не сомневается в ответе. Я кивнула головой в знак согласия, а Алексей продолжил:

– Эмилия, это такое приятное совпадение, но мне как раз туда. У меня назначено собеседование с вашим директором.

– Очень удачно! – улыбнулась я. – А то сама так опаздываю на работу, что боялась, как бы и мне не пришлось ее искать.

Пробка постепенно рассосалась, и мы в ускоренном темпе добрались до здания, где находился офис. Я припарковала машину на стоянке и первой вышла из нее. Кабинет Вадима располагался на втором этаже. Подняв глаза, я увидела, что шеф наблюдает за мной через панорамное окно, сложив руки на груди.

– Спасибо, что подбросили, – сказал Алексей, выходя из машины. Мы вместе поднялись по ступеням, и молодой человек обходительно открыл передо мной дверь. Мы вошли в здание, и он остановил меня фразой:

– Эмилия, может, вы разрешите мне пригласить вас на чашечку кофе?

Я не успела ему ничего ответить, потому что услышала голос Вадима, который не поленился спуститься за мной.

– Давыдова, срочно в мой кабинет!

Предпочитая не думать о том, что меня там ждет, я быстро пошла вслед за начальником, перекинувшись с Алексеем лишь едва заметным взглядом.

– Ты уже в сотый раз опоздала на работу, – кричал Вадим у себя в кабинете. Он был в бешенстве. А я понимала, что дело вовсе не в моем опоздании. Шеф видел, как со мной из машины выходит привлекательный молодой человек. Надежнецкий всем был хорош, но вот эта его невозможная дикая ревность порой доводила меня до белого каления. И поэтому за то время, что мы вместе, мне пришлось научиться отключаться в такие моменты, чтобы не принимать их близко к сердцу. Сейчас я стояла у окна и разглядывала прохожих на улице, ожидая, когда же, наконец, поток его словоизвержений закончится. Потом задумалась над сегодняшней случайной встречей и от души улыбнулась. Мысли мои обратились к Алексею. "Ох, и сложно ему будет сейчас на собеседовании", – подумала я.

– Очень приятно, что ты проигнорировала мой вопрос, – баритон Вадима над ухом вернул меня к действительности.

– Что? Какой вопрос? – очнулась я. – Прости, что опоздала. Но ты же знаешь, как мне тяжело просыпаться после бессонных ночей. Уже пора либо привыкнуть к этому, либо не таскать меня по клубам за день до работы.

Вадим разозлился, опустил голову и уперся руками в стол. Сейчас он напомнил мне быка перед прыжком в сторону тореадора. Я инстинктивно отодвинулась подальше от него.

– Повторяю еще раз свой вопрос, – тихо и медленно сказал он. – С кем ты приехала?! Кто этот человек?

– Алексей? – глупо спросила я и, увидев, как краснеет лицо моего начальника, тут же осознала свою ошибку и заторопилась с ответом. – Он никто. То есть для меня никто. Он просто попал в аварию на мотоцикле, как раз на моей дороге, и я согласилась подбросить его. Нам было по пути.

– И как же так выходит, что твоими случайными попутчиками вечно оказываются молодые парни?

– Дедушки на байках не ездят, – пришлось огрызнуться. – Да и вообще, ты так говоришь, будто я постоянно езжу с какими-то молодчиками. Мне казалось, я никогда не давала тебе повода для лишней ревности. Перестань уже меня мучить этим.

В кабинете зазвонил телефон. Вадим снял трубку, и на том конце провода услышали его грозное: "Да!"

– О, Вадь, да ты не в духе? – голос нашего менеджера по работе с персоналом звучал громко и звонко.

– Доброе утро, Екатерина Васильевна, – ответил Вадим, сбавляя тон.

– Григорьич, тут к тебе человек подъехал. Помнишь, я тебе про него говорила? Он фотограф от Бога! Ты просто обязан с ним поговорить!

– Давай его сюда, – произнес шеф и положил трубку. – Что же, тебе повезло, – сказал он, успокаиваясь, – но это не значит, что мы не продолжим этот разговор.

– Боже, Вадим! Ну чего ты завелся? Я всего лишь помогла человеку. И все. Весь разговор. Посмотри на себя! Ты красивый, интересный мужчина! Директор собственного журнала! Подумай, разве могу я смотреть на кого-то, кроме тебя?

После моих слов Вадим даже в плечах сделался шире. Как мало надо мужчине, чтобы он снова поверил в себя! Всего пара ласковых слов, полных грубой неприкрытой лести. А еще говорят, женщины любят ушами.

– Прости, дорогая, – попросил, наконец, Вадим. – Настроение сегодня ни к черту. Да и не могу я спокойно смотреть на то, как вокруг тебя отираются другие мужики. Прости.

Пока мы с Вадимом примирялись, осыпая друг друга поцелуями, в кабинет без стука ворвался ураган по имени Катрина. Название этой стихии было как раз под стать характеру нашего менеджера по персоналу. Она была такой бойкой, жизнерадостной и активной, что однажды я не удержалась и назвала ее так в большой компании сотрудников. Имя всем так понравилось, что спустя несколько дней оно разошлось по отделам и так и обосновалось среди моих коллег. С тех пор Екатерина Васильевна Поливаева стала для всех просто Катриной. К слову сказать, она нисколько не возражала, а где-то даже и рада была своему слегка видоизмененному имени.

– О, прошу прощенья, – воскликнула она, влетев в кабинет. Уж кто-кто, а я прекрасно знала, что ей ни капельки не стыдно. Катрина стала моей подругой сразу после моего устройства на эту работу. Именно она приняла меня в издательство и поддерживала, пока я не освоилась в новой для себя профессии. Она была оптимисткой по жизни, нередко поднимала мне настроение и помогала добрым советом. Тем не менее, я частенько замечала за ней привычки типичной московской барышни, привыкшей жить в достатке и удовольствии. Она любила себя, и в свои двадцать семь лет до сих пор ни с кем официально не встречалась, предпочитая разгульное одиночество. Хотя в глубине души, мне кажется, она искала своего единственного и неповторимого принца, высматривая его преимущественно в умных, богатых и перспективных молодых людях.

– Вадим Григорьевич, он уже здесь, – сказала она шепотом, намекая взглядом, чтобы я удалилась.

– Не выкатывайте глаза, Екатерина Васильевна, уже ухожу, – я показала девушке язык и демонстративно чмокнула Вадима в щеку. На выходе увидела своего нового знакомца. Он улыбнулся мне, кивнул, а я мысленно пожелала ему удачи.

Катрина молча, но экспрессивно теснила меня к двери, а я следила за тем, как он подходил к Вадиму и пожимал ему руку. Тот узнал в Алексее человека, приехавшего со мной, и напрягся. Мне не хотелось, чтобы он принимал решение, руководствуясь отрицательными эмоциями. Поэтому я вернулась в свой кабинет и на скорую руку набросала записку: "Вадим! Прошу тебя, будь благоразумен! Не теряй ценные кадры из-за своей ревности! Я тебя люблю!"

– Вадим Григорьевич, – сказала я, беспардонно врываясь в уже закрытую за мной дверь, – вот тот номер телефона, который вы просили.

Тот недоуменно принял у меня записку, прочитал и отбросил в сторону. По его лицу не было понятно, принял он ли во внимание мою просьбу. Он поблагодарил и попросил меня выйти. Через какое-то время Катрина вышла из кабинета начальника и направилась прямо ко мне.

– Ты что, знаешь Пешехонова? – спросила она, усаживаясь напротив меня.

– Ты про этого… эээ… фотографа? – я медлила с ответом, откинувшись на спинку кресла. Через стеклянную стену моего кабинета можно было наблюдать за жизнью редакции. Сотрудники разговаривали по телефону, занимались версткой очередного номера или просто лениво потягивали кофе, беззаботно раскачиваясь на стульях и обсуждая личные вопросы.

– Ну? – поторопила меня Катрина.

– Что, он и правда фотограф от Бога? – спросила я.

– О да! Сейчас показывает Вадиму свои работы.

– Не заметила я что-то у него в руках никаких работ.

– А ты думала, что он по старинке принесет пару пожелтевших фото в старой дерматиновой папке? Деревня! Ты хоть знаешь о таких "необычных" и "малоизвестных" вещах, как флешки? – засмеялась подруга.

– Сама деревня, – огрызнулась я. – Думаешь, Вадим возьмет его?

– О! Даже не сомневаюсь. Такими идейными парнями грех разбрасываться, – уверила меня подруга.

– Да ты, я смотрю его фанатка? – фыркнула я со смехом. – Может, еще автограф у него возьмешь?

Катрина показала мне язык и, кинув фразу: "А ты сегодня чудная какая-то", ушла к себе. Сразу после ее ухода раздался звонок. Это был Роман Искандеров – наш главный редактор.

– Привет! Как тебе этот фотограф? Босс вызвал к себе познакомиться. Вот думаю идти или ну его?

– Ром, я не видела его работы, поэтому прости, но судить о его талантах я не берусь. Катрина говорит, что он гений.

– У нее гении на каждом шагу, – фыркнул редактор, а я усмехнулась в трубку.

– Поверь мне, уж что-что, а талант она разглядит издалека и без применения телескопа, – возразила я. – Так что, раз босс вызывает, иди "на ковер". И, кстати, он с утра был не в духе, так что замолви там за новенького словечко, если он, конечно, того стоит.

– Договорились, если ты мне окажешь услугу за услугу. Нужно проверить пару статей к следующему выпуску. Будь другом, посмотри их свежим взглядом.

– Договорились, – согласилась я и положила трубку.

Роман частенько обращался ко мне с такими просьбами. А я с удовольствием ему помогала, мне это было даже интересно. Мы писали для всех и обо всем. Редактировать такие статьи, а, главное, читать их раньше других, всегда было очень познавательно. А над особо удачными заметками можно было засидеться, не замечая того, что творится вокруг.

Через некоторое время вбежал Искандеров, размахивая руками, словно птица крыльями. Он сунул мне листы с напечатанным на них текстом и, не задерживаясь, ушел к Вадиму. Примерно через полчаса вышел и сам Алексей, один. Он прошел к моему столу и сел в кресло напротив меня.

– Эмилия, ты второй раз за день спасаешь меня, – улыбнулся он. – Я случайно заметил твою записку Надежнецкому. Похоже, вас связывают более серьезные отношения, чем работа?

– Всегда рада помочь, – сказала я, пропуская мимо ушей вопрос о нас с Вадимом.

– Значит, кофе отменяется? – не унимался Алексей.

– Значит, отменяется, – согласилась я.

К чему скрывать, он был мне симпатичен. Даже скажу более, типаж его внешности был для меня почти идеальным. Может, поэтому он и показался мне похожим на парня из сна? Я всегда грезила о кареглазом блондине. Однажды услышала от кого-то, что это очень породисто, и уже не смогла забыть. Алексей приятный парень, девушки редко отказывают таким, но у меня был Вадим. А с его ревностью такая встреча была бы и вовсе неуместной.

– Понятно, – расстроено протянул молодой человек. Потом он встал, видимо, чтобы уйти, но глянул на свой перстень, передумал и сел обратно.

– Ты знаешь, это так странно, но мне знакомо твое лицо. Такое ощущение, что я видел тебя где-то. Скажи, у тебя не возникает такого чувства по отношению ко мне?

– Это что, такой грубый подкат? – уточнила я.

– Слушай, а давай на чистоту, – вдруг перешел он на шепот. – Скажи, что ты знаешь о Долине?

– Чего?! – опешила я.

Дверь в кабинете шефа открылась, и оттуда вышли Роман и Вадим.

– Ну что же, Алексей, пройдемте ко мне в кабинет, – сказал Искандеров, – Поищем для вас какое-нибудь задание. Выполните хорошо, считайте вы один из нас. Нет, тогда уж не обессудьте.

– Хорошо, – сказал Алексей, поднимаясь со стула и направляясь к выходу за редактором. Я уже думала, что вот сейчас за ними хлопнет дверь, но молодой человек придержал ее и, развернувшись, кинул мне:

– Эмилия, я не прощаюсь. Поговорим с тобой позже.

Он ушел, а Вадим с укоризной уставился на меня. Мой взгляд заметался и наткнулся на статьи, которые принес мне Роман. Я подняла один из листочков и робко протянула его Надежнецкому.

– Ты знаешь, Вадь, мы тут с твоим фотографом не сошлись во мнениях по поводу последней статьи четы Кулагиных. Мне кажется, она уж слишком фантастична. Может, глянешь? – попросила я, не зная, как спрятать лицо, чтобы он не заметил моей наглой лжи.

Вадим покачал головой и, ни слова не говоря, скрылся в кабинете.

Эпизод второй Ультиматум

Москва, июль 2015 год

На следующий день я проснулась точно по будильнику, и снова разбитой. Всю ночь спасалась, бежала и пряталась. От кого или от чего, так и не поняла. Совершенно точно помню только одно – все это время со мной был Алексей Пешехонов собственной персоной. Вот ведь задурил мне голову! Весь такой со странностями, загадочный. Все утро думала о нем. На работу ехать не хотелось совершенно – боялась встретиться с ним. Не хватало еще втюриться по уши. Как назло, сегодня я добралась до офиса быстрее обычного. Пришлось торчать в холле, чтобы не подниматься наверх. Поговорила с охранником, с коллегами, и даже умудрилась зацепить совсем незнакомую мне даму и проболтать с ней еще несколько минут. Когда, наконец, поняла, что наверх подняться все равно придется, обреченно вздохнула, посмотрела на лестницу, и подошла к внутреннему телефону.

– Катрина, – сказала я, когда подруга подняла трубку, – скажи, твой Пешехонов уже здесь?

– С чего вдруг такой интерес и где ты? – уточнила она.

– А ты не можешь мне ответить, не задавая лишних вопросов?

– Он здесь, с утра дожидается тебя в кабинете, – без смешка сказала она. Я напряглась. Катрина услышала, как я тяжело вздохнула, и добавила: – Лежит обнаженный на твоем столе и плачет, мол, когда ж моя Эмилия вернется.

Я услышала на том конце провода громкий хохот.

– Сейчас буду у тебя, – процедила я сквозь зубы, понимая, что меня надули.

Кабинет Катрины находился на третьем этаже. Там сидели бухгалтеры и менеджеры по персоналу. То есть все те, кто не имел никакого отношения к написанию статей и оформлению журнала. Кабинет подруги был украшен фотографиями из разных стран мира, необычными сувенирами и замысловатыми письменами. Я зашла внутрь и закрыла за собой дверь.

– Какие люди к нам пожаловали! – подруга оторвалась от монитора и жестом пригласила присесть. На лице ее все еще играла веселая улыбка. – Приступ загадочности прошел?

– Катрина, а что ты знаешь про этого Алексея Пешехонова? – с ходу и по делу спросила я.

– Значит, все-таки уже распространил на тебя свои чары? – подруга смерила меня мрачным взглядом.

– Странный он какой-то, – покачала головой я.

– Главное, что ты должна знать – он не твоего поля ягода, – решительно заявила она.

– Это еще почему?

– Во-первых, потому что у тебя уже есть Вадим. А во-вторых, потому что такие, как он, только и делают, что меняют девушек как перчатки, пользуясь своей очаровательностью и шармом!

– Так ты давно его знаешь? – задала я очередной интересующий меня вопрос, не обращая внимания на ее объяснения.

– А, – отмахнулась подруга, – мы знакомы уже сто лет. Познакомились на какой-то вечеринке. Слушай, Эмилия, я прошу тебя, внемли голосу разума в моем лице и выброси Пешехонова из головы, – Катрина на миг отвлеклась на монитор.

– Ты что-то знаешь про Долину? – я решила, что подруга уж точно должна что-то знать, раз они так близки. – Он спросил меня про какую-то Долину.

– Долину? – рассеянно нахмурилась она. – Название знакомое, может, клуб какой-то? Он что, тебя приглашал?

– Приглашал на кофе. А ты знаешь, где он живет?

– Да, – ответила Катрина, уже не скрывая своего раздражения, – да, знаю, и поверь мне, там, где живет он, мы жить никогда не будем. Ну, пожалуй, если только не выиграем в лотерею или ты в ближайшее время не выйдешь замуж за своего начальника. Уж он точно сможет себе позволить такое жилье.

Она назвала адрес, а я впечатлилась. Алексей жил в элитном районе Москвы, и это стало неожиданностью для меня. Судя по его старому мотоциклу нельзя было сказать, что он богат. До чего же загадочный тип этот господин Пешехонов. Не желая больше мучить Катрину вопросами, я отправилась к себе.

– Чтобы он не говорил тебе, дели надвое, – крикнула мне вслед подруга, а я помахала ей рукой, мол, сама разберусь.

Первым, что мне бросилось в глаза в кабинете, была большая желтая гербера, а под ней записка.

– Очень странно, – сказала я вслух и развернула письмо. Ровным и аккуратным мужским почерком в ней было написано:

Эмилия,

огромное спасибо тебе за участие в моей судьбе.

Премного благодарен. И раз уж не могу угостить тебя кофе,

разреши преподнести этот прекрасный солнечный цветок.

Мне о многом надо поговорить с тобой, но Роман Эдуардович

отправил меня на задание, поэтому оставляю наш разговор

до лучших времен. Все оказалось сложнее, чем я думал.

Даже не подозревал, что ты совсем ничего не знаешь.

Когда я, наконец, решу, как лучше преподнести тебе

эту информацию, то найду тебя.

Пока меня нет, просто подумай о том, кто ты и каково

твое истинное предназначение.

Алексей

Я перечитала записку несколько раз, но так и не поняла, чего собственно этот Пешехонов от меня хотел. Необычный он все-таки парень. Так со мной еще никто не заигрывал. И нужно отдать ему должное, его тактика действовала. Я была заинтригована.

– Ого, уже на работе? – Вадим искренне удивился.

Я попыталась изобразить улыбку на лице. Вадим чмокнул меня в щеку, и взгляд его упал на цветок.

– Это становится невыносимым, – нахмурился он, – от кого цветы?

– Ох, Вадь, я прошу тебя, не начинай снова, – устало проговорила я, выбрасывая цветок в урну, при этом пряча записку в ящик.

Босс о чем-то задумался, прошелся из стороны в сторону по кабинету. Затем, глубоко вздохнув, сказал:

– Эмилия, мне самому не нравится то, что я постоянно ревную тебя. Но, кажется, ты значишь для меня больше, чем я думал.

– Вадим, я все понимаю. Не тревожься без причины. У нас все хорошо.

– Вот и славно, – ответил он. – Я только что решил… меня сегодня не будет. Есть кое-какие дела. Отмени все мои встречи.

Вадим достал ключи от машины из кармана, помахал мне рукой и, ничего не объяснив, ушел. В этот день он так и не вернулся. В течение нескольких следующих я стала замечать в шефе странные перемены. Он старался быть особенно ласковым и терпимым. По вечерам мы ходили в бильярд, кино и рестораны. Хорошо и приятно проводили время. А от Алексея Пешехонова, так внезапно появившегося и вновь исчезнувшего, ничего не было слышно. Катрина не говорила мне про него ни слова, а сама я спрашивать не решалась. В итоге почти забыла о нем и о нашей случайной встрече. Как-то Рома вызвал меня в свой кабинет и, когда я вошла, сразу развернул в мою сторону монитор компьютера.

– Посмотри, Эмилия, это же верх профессионализма! – искренне восхищался главный редактор, показывая мне фото, подготовленные для верстки. Картинки и вправду были замечательными: красочными, выразительными и запоминающимися. На них были изображены холмистые равнины, живописные речные берега, кишащие утками, и мокрый смешной бобер, который сидел на пригорке и держал в лапках сочную зеленую ветку.

– Где это и кто фотограф? – спросила я.

– Рекламная статья по Карелии, – ответил Роман, – картинки Пешехонов подготовил.

– Вот как, – удивилась я, – он что же, уже вернулся?

– Давно! Уже тратит свой первый гонорар, – рассмеялся Роман.

Я насупилась, сказала Роману, что рада за него и его нового фотографа, и, сославшись на кучу дел, ушла к себе. Меня задело, что Алексей вернулся и даже ни разу не зашел. Хотел ли он просто привлечь мое внимание или же действительно имел ко мне важный разговор, мне казалось, что по возвращении он сразу найдет меня. Оказалось – ничего подобного. Он в Москве, уже точно принят на работу, а я об этом и слыхом не слыхивала. Катрина была права, он бабник. В редакции столько незамужних женщин, что, видимо, ко мне его интерес и вовсе пропал. Теперь я и рада была бы забыть о его существовании, но постоянно слышала от кого-то в офисе фамилию Пешехонов. И, как правило, все время с восхищением. Мужчины поражались его таланту и умению развлечь компанию, женщины – великолепным внешним данным. Даже Вадим отзывался о нем с уважением и часто вслух выражал ему благодарность за какое-то быстро провернутое дело. В чем именно Алексей так ему помог, он не распространялся, а мне и не интересно было знать. Одно я поняла точно, они подружились. Когда только успели! Хотя Вадим так часто стал пропадать из офиса на долгие часы, что все возможно.

Однажды в коммерческом отделе я случайно услышала разговор девочек-финансисток.

– Он строил мне глазки! – чуть ли не пищала одна из них.

– Тебе постоянно кажется, что тебе кто-то строит глазки, – с явной неприязнью в голосе ответила другая.

– Что обсуждаем, девочки? – спросила я, кидая на стол счета.

– Обсуждаем героя дня Алексея Пешехонова, – ответила та, что была так недовольна.

– Прямо-таки героя? – усмехнулась я. – Смотрите, не попадитесь на его "роковой взгляд".

– А ты как будто со знанием дела говоришь, – ревниво вступила в разговор первая девушка.

Я многозначительно хмыкнула и, ничего не ответив, ушла. А у самой словно огонь вспыхнул в груди. Флиртует со всеми подряд! А я чуть не попалась на его удочку! Хорошо хоть все обошлось и теперь он распыляет свои чары не на меня.

Шефа сегодня в офисе не было. Это в последнее время стало таким обычным явлением, что я почти привыкла. Не скажу, что меня радовали его отлучки, но за мыслями об Алексее я как-то упустила из виду странности Вадима. Вечером, когда компьютер был уже выключен, а вещи собраны, в дверях моего кабинета нарисовался Надежнецкий. Я увидела его и присвистнула. Одетый в красивый темно-серый костюм, в пиджаке и с галстуком он производил неизгладимое впечатление.

– По какому поводу такой наряд? – спросила я, приветствуя его поцелуем.

– У меня для тебя сюрприз, – ответил он, протягивая мне длинный одежный чехол. Я приняла его и с любопытством расстегнула молнию. Внутри обнаружила короткое вечернее платье голубого цвета.

– Если ты хотел заинтриговать меня, то у тебя это хорошо получилось, – отозвалась я, с восхищением разглядывая подарок.

– Переодевайся, у нас сегодня ужин в отличном ресторане.

– У тебя что, встреча с деловыми партнерами? Контракт на миллион? – засыпала я его вопросами.

– Можно и так сказать, – кивнул Вадим. – Поторопись. Буду ждать тебя внизу.

И он придал мне ускорение, слегка шлепнув ниже пояса. Я не стала терять время и, шмыгнув в его кабинет, скинула с себя одежду и переоделась. Платье сидело идеально, с ним мои голубые глаза будто стали еще ярче. Накинув сверху легкую шифоновую кофточку, я поспешила вниз, провожаемая удивленными взглядами засидевшихся допоздна сотрудников.

У выхода из здания меня ожидал длинный белый лимузин. Я широко распахнула глаза от удивления. Ничего себе сюрприз! Вадим стоял у двери автомобиля. Он заметил меня и восхищенно воскликнул:

– Платье тебе очень идет!

Я улыбнулась, довольная его комплиментом, а он приоткрыл дверь машины, чтобы помочь мне присесть внутрь. Сам обошел машину с другой стороны и сел рядом. Не понимаю, для чего нам нужна была такая огромная тачка. Отделка лимузина была дорогой и качественной. Кожаные сиденья, деревянные панели с мелкими разноцветными лампами, мини-бар с хрустальными бокалами и элитными напитками внутри. В крыше огромное панорамное окно, а на перегородке между водителем и салоном широкий телевизор с плоским экраном. Пока я осматривалась, машина тронулась, а на экране появилось какое-то видео, и заиграла музыка.

Если честно, вместо восторженных чувств я испытала некую напряженность. Сердце подсказывало мне, что все это неспроста. И на деловые встречи на таком авто не ездят. Вадим налил в бокалы шампанское. Протянул один мне, а второй залпом выпил сам. Я к спиртному еле прикоснулась.

– Видимо, партнер серьезный, раз ты решил поехать с ним на встречу с таким шиком? – спросила я, отставляя бокал в сторону.

– Ты не представляешь, насколько, – слегка улыбнулся он.

Элитный ресторан в центре Москвы находился на самом верху многоэтажного здания. Отсюда открывался прекрасный вид на Замоскворечье, Кремль и Москву-реку. Дело близилось к вечеру, но на летней улице все еще было светло и солнечно. Как только Вадим назвал свою фамилию на входе, нас подвели к небольшому столику возле панорамного окна. Он был уже сервирован на две персоны.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – спросила я, как только мы сели.

Вадим посмотрел на меня с таким невинным лицом, что я, наконец, догадалась.

– Никакой деловой встречи и в помине нет?

– Ну почему же, – возразил Вадим. – Есть. Вполне возможно, что даже кое-какой контракт с тобой обсудим.

Я вопросительно подняла одну бровь. Но он даже и не думал объясняться и перевел тему. Обсудили меню. Сделали заказ. Он, видя, что я не могу расслабиться, решил приободрить меня.

– Эмилия, не волнуйся ты так. Разве я не могу пригласить свою девушку в хороший ресторан? Успокойся. Осмотрись. Отсюда открывается красивый вид на столицу. Все для тебя!

Я постаралась воспользоваться его советом и наслаждаться хорошей кухней. Мы обсудили рабочие вопросы, дела компании, московские пробки и мою съемную квартиру. При упоминании о последней Вадим достал из кармана пиджака свернутый в четыре раза лист и протянул его мне. Я заинтересовано развернула бумагу, и увидела слова: "Свидетельство о праве собственности". Я непонимающе посмотрела на Вадима.

– Что это? – спросила я.

– Я купил дом! – гордо ответил он.

– А! Так вот, что мы сегодня празднуем! – искренне обрадовалась я. Потому как другие поводы, которые лезли в голову, вызывали у меня неподдельный страх.

– Не совсем, – замялся Вадим. – Тут такое дело… понимаешь… моему дому нужна хозяйка.

– Не понимаю… – помедлила я, предпочитая дослушать его до конца.

– Эмилия, – Надежнецкий покраснел. Достал из кармана красивую коробочку, протянул ее мне и продолжил: – Выходи за меня?

Мне кажется, реакции женщин в таких случаях делятся на три типа. Первый – когда в паре давно уже все оговорено, и фраза эта произносится только для того, что "вроде бы надо это сказать". Во втором случае женщина любит своего мужчину, давно уже ждет от него предложения, и когда это наконец-то происходит, счастливица кричит: "Да, да, да!" Но есть и третий вариант – без сомнения, мой. Это тот эксклюзивный случай, когда женщина вообще не думает о замужестве. Вроде бы все идет своим чередом. Все и так хорошо. И тут на тебе: "Выходи за меня", и реакция… какая она может быть, кроме слова: "Зачем?", произнесенного в полном недоумении.

Я сидела и молчала, как в оцепенении.

– Я ожидал, что ты так отреагируешь, – сказал Вадим, вкладывая коробочку с кольцом мне в руку, – и не прошу у тебя сейчас ответа. Знаю, что ты не собиралась замуж в ближайшие двадцать лет. Но ты должна понимать. Я не хочу больше ревновать тебя и не хочу больше ни с кем делить. Хочу осознавать, что ты принадлежишь только мне.

– Эгоистично звучит, тебе не кажется? – наконец, раскрыла я рот.

– Зато я смогу дать тебе все, чего ты хочешь.

– Слушай, Вадь. Ведь мы можем подождать с такими решениями? С женитьбой и так далее. Хочешь, будем жить вместе? Я же не против. Но все это… свадьба и все такое. Я к этому не готова.

– В общем-то, дело обстоит по-другому, Эмилия, – Вадим поправил галстук, откашлялся и сказал, глядя мне прямо в глаза: – Я принял решение. Либо свадьба, либо мы расстаемся. Соответственно, тогда и о работе можешь тоже забыть.

Я вскочила на ноги, бросила коробочку с кольцом на стол и направилась к выходу. Гнев переполнял меня. И надо же было испортить такой шикарный вечер! Вадим настиг меня уже у выхода из ресторана. Он схватил мою руку и прижал к стене. Здесь не было людей, и я испугалась.

– Не делай того, о чем будешь потом жалеть, – Надежнецкий снова вложил мне в руку коробочку и продолжил, – я же не тороплю тебя. Не говорю, прими решение сейчас. Я отвезу тебя сегодня в новый дом. Оставлю на несколько дней. Там река рядом, воздух свежий. Это даст тебе силы и ума принять правильное решение.

– Ты что, меня в ссылку решил сослать? – злилась я, но коробочку на этот раз попридержала.

– Нет, я предоставляю тебе оплачиваемый отпуск, – возразил он.

– Ну, хорошо, – согласилась я, – может, мне и правда стоит подумать.

– Вот и умница, – улыбнулся Вадим и пошел обратно, чтобы расплатиться по счету.

Эпизод третий Непонимание и недосказанность

Москва, июль 2015 год

Подо мной простирался бескрайний океан голубых небес. Маленькие и большие облака, словно пролитые воздушные сливки, мчались прочь от самолета. Глубоко внизу, под гигантскими крыльями летающей машины пестрыми квадратами мелькала земля. Я сидела у иллюминатора и, прислонившись лбом к холодному стеклу, смотрела вниз. Неожиданно прямо перед моими глазами возникла огромная гора. Она вздрогнула, точно от сильного толчка или взрыва, дернулась и разделилась на две совершенно одинаковые части.

– Приезжай скорее! – вдруг услышала я голос подле себя. Повернулась налево и увидела человека. Сначала неясно, потом более определенно, внешность юноши стала приобретать выразительные черты. Незнакомый парень, невысокий, худой, с круглым открытым лицом, и умным выражением глаз. "Ему можно верить" – пронеслось в моей голове.

– Кто ты? – спросила я, а он будто обиделся, что я не узнала его, и исчез.

Я закрутила головой, чтобы понять, куда он пропал, но вместо него разглядела на соседних креслах еще двоих незнакомцев. Их неопределенные, размазанные фигуры тянулись ко мне длинными и корявыми пальцами. От них бурным потоком исходила в мою сторону злая энергия. Их лица, искаженные застывшими злыми масками, напугали меня до ужаса, и я вскрикнула.

– Принц! Они здесь! Берегитесь! – кричала я.

– Все будет хорошо, – услышала я спокойный голос Алексея Пешехонова. Обернулась. За мной, одной рукой крепко держась за кресло, другой придерживая меня, стоял он. Его карие, почти черные, глаза сверкали на солнце. Светлые волосы топорщились в разные стороны. Темные брови ярко выделялись на незагорелом лице, а губы растянулись в приветливой улыбке. Я упала ему на грудь и прижалась. Мне стало так тепло и уютно, как будто солнце сошло с небес и поселилось у меня внутри.

Я проснулась, резко вскочив на кровати. Огляделась. Незнакомая комната. Из окон льётся солнечный свет. Кровать с балдахином из белого шелка. Паркетный пол, деревянная мебель. Шкаф, тумбочки, комод и кресла покрыты светлым лаком. Повсюду мягкие и теплые тона. Это точно была не моя съемная квартира. Где же я? Откинувшись на подушках, я стала думать о прошедшем вечере. Воспоминания всплыли в голове незамедлительно. Я еще раз окинула комнату взглядом, теперь уже неприязненным. Моя одежда разбросана по полу, косметичка закинута под кресло, сумка, которую я вчера собрала на скорую руку, валяется на боку возле комода. Этот беспорядок – мой маленький протест вынужденному одиночеству. После ужина Вадим увез меня в далекое Подмосковье. Теперь я в ссылке, наказанная собственным молодым человеком. Просто кошмар!

– Да уж, и приятный же денек меня сегодня ожидает! – расстроилась я.

При слове "приятный" мысли обратились к сегодняшнему сну. Как же это было упоительно – прильнуть к широкой груди нашего нового фотокора. Я прижала к себе скомканное у груди мягкое одеяло и крепко-накрепко зажмурилась, втягивая носом приятый запах свежего белья.

– М-м-м, – вырвалось у меня, и я заулыбалась своим мыслям. – И почему же это был только сон?

Я встала с кровати, переоделась, собрала волосы в высокий хвост и спустилась вниз. Часы в гостиной показывали без четверти десять. Я нашла кухню, взяла в холодильнике питьевой йогурт, снова вернулась в гостиную. Взгляд мой упал на сотовый телефон, в сердцах брошенный вчера на барную стойку.

– Я слушаю, – раздался в трубке голос моей подруги.

– Эй, привет! Приезжай за мной, – попросила я.

– Куда? – удивилась Катрина, и я рассказала ей подробную историю своего тюремного заключения.

– Не понимаю, зачем тогда мне ехать к тебе? Тебя там оставили для пользы дела, вот и сиди – принимай решения.

– И это говорит моя лучшая подруга? – вскрикнула я.

– Лучшая подруга, которая желает тебе счастья! И не желает быть уволенной с хорошей работы, – добавила Катрина. -– И вообще, не понимаю, о чем ты думаешь? Куй железо, пока горячо. Звони Вадиму и кричи в трубку "да", пока он не оглохнет. Подобное предложение ты вряд ли когда-нибудь получишь еще раз.

– Но я не хочу замуж, – хныкала я в трубку.

– Не глупи, – ответила она, – сделаем так. Сегодня я занята. А завтра с утра приеду к тебе. Все обсудим. Не брошу тебя в этот трудный час. А сейчас – купальник, крем от загара и вперед на террасу, загорать! Отдыхай, пока есть возможность!

– Спасибо, Кать, – ответила я, а из трубки сначала раздался звук воздушного поцелуя, а затем гудки.

Я поднялась с дивана и взглянула на террасу через окно. Голубое небо, сочная зелень вокруг, огромные бутоны роз и других цветов. Все звало меня выйти наружу. Необутая, не накрашенная, я выскочила за дверь и вдохнула свежего воздуха. На лице самопроизвольно заиграла улыбка.

– Привет, соседка, – так неожиданно раздалось рядом, что я вскрикнула.

– Ох, не думал, что напугаю тебя так, прости.

– Пешехонов?! – не верила я своим глазам.

– Тебя что, мама не учила, что некрасиво называть людей по фамилиям? – улыбнулся Алексей.

– Это невероятно! – просипела я. – Ты что здесь делаешь?

– Живу я здесь, – отозвался Пешехонов.

– Живешь именно там, где Вадим купил себе дом?

– Не-а, – помотал головой Алексей, – это твой парень купил дом там, где я живу. Не без моей, правда, помощи.

Перед глазами всплыло его досье. Элитный район, в котором он жил. Так вот, что это за место! Вчера я даже не спросила у Вадима, куда он меня везет. Слишком была на него обижена. Значит, мы теперь соседи. Час от часу не легче.

– Пойдем ко мне, я только что заварил свежий кофе.

– Лёш, я не думаю, что это хорошая идея. Вадик – он такой ревнивый, если узнает, нам обоим будет плохо, – честно призналась я.

– А мы ему не скажем, – Алексей взял меня за руку и потянул в сторону своего участка, который был отделен от дома Вадима лишь небольшим заборчиком из кустовых роз. Он легко перекинул одну ногу через кусты, но взгляд его упал на поникшие бутоны, и он вернулся обратно.

– Цветы надо полить, – сказал Алексей.

– Что? – я не поняла.

– Розы, – указал молодой человек на цветы, – они почти завяли.

Он уверенным шагом направился к невысокому сараю у дома Надежнецкого. Раскрутил длинный шланг и включил воду.

– Эти два дома принадлежали нашей семье, – объяснил Алексей, когда увидел мой недоуменный взгляд. – Дед в советское время работал в Главном Государственном архиве. И за хорошую службу ему выдали большой участок земли. Построили два дома – один для моих родителей, другой для бабки с дедом.

– И где твои родители? – спросила я, оглядываясь по сторонам. – И почему вдруг вы решили продать один дом?

– Родители погибли в авиакатастрофе, когда мне даже десяти не было. И он много лет стоял нетронутым. Теперь, после смерти деда, я решил избавиться от этого ненужного груза. А тут как раз начальник со своими мучениями по поводу неоправданно дорогой недвижимости. Я подумал и скинул для него цену на пару миллионов. В итоге и я богат, и он доволен.

Алексей, наконец, развернул шланг полностью и включил воду. Внутри крана что-то зашумело, загудело, и резкий поток воды вырвался из рукава прямо на меня.

– Черт! И почему у тебя все получается, как у героя стандартного женского романа? – вскрикнула я, прикрывая мокрое лицо руками и зажмуривая ослепленные водной струей глаза. – Осталось только поскользнуться на этой мокрой жиже и упасть в объятия друг друга.

Алексей откинул шланг в сторону и согнулся пополам, от беззвучного хохота. Он стоял в таком положении, держась руками за живот, и никак не мог успокоиться. Я обиделась и слегка толкнула его в бок. Он не реагировал. И только после того как насмеялся вдоволь, Пешехонов вытер с глаз выступившие слезы, и произнес издевательским тоном:

– Ты знаешь, эротические фантазии -– признак отсутствия хорошего секса, – отчеканил он и снова засмеялся.

Я разозлилась и развернулась, чтобы поскорее уйти подальше от этого пошляка, но Алексей подскочил ко мне и схватил за руку, не позволяя удалиться. Он, не соизмерив силы, потянул меня к себе так сильно, что я не удержалась и действительно поскользнулась. Он легко подхватил меня, опережая мое падение, и инстинктивно прижал к своей груди. Сквозь пелену перед глазами, которая образовалась от его прикосновения, я услышала слова:

– Бог мой, да ты вся промокла.

Алексей опустил руки и отодвинулся в сторону.

– Ух, – произнесла я, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Ноги подкашивались. Горячая волна прокатилась от затылка до ног. Сердце стучало, подпирая горло, и я боялась вздохнуть.

– Ну, их, эти цветы, – махнул Алексей рукой и выключил шланг. Было заметно, что его слегка смутила вся эта ситуация. – Пойдем ко мне.

Я замотала головой, прикрывая руками ставшую прозрачной майку. А Пешехонов разглядывал меня, не отрываясь, пока я, наконец, не кинула на него строгий взгляд. Он сразу сообразил, что к чему и сделал вид, будто ему вовсе не интересно то, что находится у меня под одеждой.

– Не ломайся, пойдем, – сказал он и потянул меня по направлению к своему дому. – Мне очень нужно объясниться с тобой.

Когда мы зашли в уютную гостиную, Алексей предложил мне присесть и ушел в ванную комнату. Вернулся с большим банным полотенцем и протянул его мне. Я вытерла лицо, прикрыла грудь и уставилась на него в ожидании.

– Когда мне было лет семь, дед рассказал одну историю. Ее передавали в нашей семье из поколения в поколение – по мужской линии. – Алексей пробежался пальцами по книгам на книжной полке и, найдя нужную, вытащил ее. – История эта записана в древнем дневнике моего пра-пра-прадеда.

Алексей положил мне на колени книгу в старинном переплете. Я раскрыла ее и обнаружила пожелтевшие от времени листы с рукописным текстом.

– Что здесь написано? – спросила я, с любопытством разглядывая рисунки, выполненные чернилами, и красивые витиеватые буквы с православными -ять в словах.

– История наших с тобой предков, – отозвался Алексей.

– Наших с тобой? – я расхохоталась. – Что за бред ты несешь?

– Нет, правда. Так и есть. Хотя до недавнего времени и я считал это сказкой. Там говорится о Долине. О месте вне измерений. Мой пра-пра-прадед утверждает, что он и еще несколько людей выбрались оттуда с чьей-то помощью и ассимилировали в нашем мире. И им было наказано однажды вернуться в Долину, чтобы восстановить равновесие в мире.

– Алексей, – сказала я, внимательно выслушав его, – мне казалось, ты пытаешься очаровать меня, строя из себя мистера Икс. Но теперь все встало на свои места. Ты просто сошел с ума.

Я встала с дивана и целенаправленно направилась к выходу, дабы не слушать дальше эти бредни.

– Постой, – задержал меня Пешехонов, – я не сошел с ума. Я тоже не верил, пока не заметил, как кольцо выбрало тебя.

Я вспомнила первый день нашей встречи и зеленый блеск камня на руке Алексея. Что-то в глубине души заставило меня остановиться и сесть обратно.

– Давай свой кофе, – сказала я, устраиваясь. И пока Пешехонов корпел над моей кружкой на кухонной стойке, я задавала ему вопросы:

– Где эта Долина? Зачем они оттуда ушли? Мы что, родственники?

– Там шла междоусобная война, наши предки сбежали из Долины. И нет, мы не родственники, что за глупость? Из одного народа – да, родственники – точно нет.

Пешехонов подал мне кофе, сел напротив и продолжил рассказ.

– Я думал, ты знаешь больше меня. В книге написано, что родится девочка с особенным даром. Она будет видеть прошлое и будущее. И она должна открыть путь к Долине.

– Так значит, ты ошибся, подумав на меня, – рассмеялась я, выдыхая. Правдой была эта история или нет, мне точно не было в ней места. У меня не было никаких даров. И уж точно я не знала ни о каких Долинах, и тем более пути туда.

– Это точно ты, – не согласился с моим выводом Алексей и процитировал стих:

И оживет кольцо с ней рядом,

Открыв ее земную суть.

И сможет Видящая взглядом,

Найти в Долину верный путь.

– Красивые стишки. Пушкин? – съязвила я.

– Как ты не понимаешь? – медленно заводился Алексей. – Кольцо рядом с тобой загорается. Я ношу его с давних лет. А до меня носили отец и дед. Они никогда не видели, чтобы происходило что-то подобное. Оно дано было нашей семье, чтобы найти тебя. Теперь, когда ты здесь, мы просто обязаны открыть секреты, ради которых были рождены.

– Лёш, ты знаешь, мне очень хочется тебе верить, – наконец сдалась я. – Не будь у меня перспективного молодого человека и хорошей работы, я с удовольствием бросилась бы в бурю страстей с тобой. Но сейчас я не могу оставить все это и умчаться на край света искать какую-то Долину, которой, может, и нет вовсе.

– Эмилия, я прошу тебя! Дай мне шанс! Ведь все зависит от тебя!

– Гм, – промычала я, – звучит так, будто ты хочешь переспать со мной.

Я попыталась пошутить, но Алексею шутка не понравилась, он вскочил с дивана и заходил по комнате из стороны в сторону.

– Женщины! – вскричал он, вскидывая руки кверху. – Воистину, вашими мозгами правят гормоны!

– Про гормоны ты загнул, – обиделась я. – Это мужская прерогатива – думать одним местом. А я просто попыталась разрядить обстановку.

Блондин остановился, глянул на меня исподлобья. Взял себя в руки и спокойно, словно маленькому ребенку, попытался мне объяснить:

– Послушай, мы встретились на этой земле не для радости любовных утех.

Он посмотрел, как я съежилась, покраснела и, явно довольный эффектом, который возымели на меня его слова, продолжил:

– Мы будем вместе не для любовных страстей, у нас есть предназначение. Ты и я должны сделать кое-что. Что-то, что спасет целую нацию. Что-то, что вернет мир людям, которые и есть наша семья.

– Понятно, – сказала я и, допив свой кофе, поставила чашку на журнальный столик, – спасибо за напиток, за интересный рассказ и – до свидания.

Я видела, что Алексей снова вознамерился меня задержать, и остановила его, вытянув перед собой руки.

– Стой. Хватит. Лично я никому и ничего не должна. У меня своя спокойная жизнь, которую я не хочу менять.

Зазвонил дверной звонок. Алексей, взъерошенный и угрюмый, направился к выходу. Он открыл дверь, и внутрь впорхнула модно одетая блондинка с пышными формами.

– Привет, дорогой! – и девушка одарила Пешехонова страстным поцелуем в губы. Я опешила. Вот так новость! Значит, наш фотокор отнюдь не так одинок, как мечталось девушкам издательства. И как бы не хотелось этого не чувствовать, в глубине души меня кольнула иголочка ревности.

– Добрый день, – блондинка одарила меня подозрительным взглядом.

– Лер, это Эмилия, мы работаем вместе, – отрапортовал Алексей.

Я промямлила что-то типа "очень приятно" и направилась к выходу. Кивнула пышногрудой в знак прощания и вышла за дверь. Алексей выскочил следом и прикрыл дверь.

– Эмилия, так что ты решила? – шепотом спросил он.

– Кто это? – я указала пальцем на закрытую дверь.

– Тебе не все ли равно? – замялся Пешехонов, а я скрестила руки на груди, и он понял, что я не отвяжусь. – Лера – это моя личная жизнь, и тебя она никак не касается.

– Ясно, – ответила я недовольным тоном, – ну так вот и наслаждайся ей, этой своей личной жизнью, а от меня отстань. Больше ничего даже слышать не хочу про то, что я должна и чего не должна.

Я оставила Алексея переминаться с ноги на ногу и вернулась в дом Вадима. Села на диван и, сама не понимая почему, заревела. Мне так хотелось верить, что все, что он говорил – правда. Мне так хотелось быть кем-то. И в то же время, совершенно не хотелось менять уклад своей устоявшейся жизни. Я предполагала, что если Пешехонов действительно во все это верит, то он не остановится. Он будет донимать меня, а я могу сдаться. И тогда все пойдет прахом. А если еще окажется, что все это неправда, это будет сильным ударом. Я должна была обезопасить себя. Сделать что-то, что заставит Алексея оставить меня в покое. Но что? И тут в моей голове промелькнула мысль, которая, как мне показалось в тот момент, точно решит эту проблему. Я поднялась наверх и взяла с тумбочки свой сотовый. Закрыла глаза, посчитала до десяти, глубоко вздохнула и набрала номер Вадима.

Эпизод четвертый Вечеринка с сюрпризом

Москва, июль 2015 год

День сегодня выдался на редкость дождливым и ветреным. Мне совершенно не хотелось высовываться на улицу, и я решила провести время, лежа с книгой в теплой кровати. Лишь изредка я высовывала нос из окна, чтобы проверить, не вернулся ли Вадим, и, удостоверившись, что его машина еще не во дворе, ложилась обратно. На душе скребли кошки. Настроение было под стать погоде: унылое, все виделось в черном свете.

Прошло около недели с того дня, как меня окольцевали. Я приняла предложение Вадима и первые дни даже чувствовала себя счастливой. Но поскольку отпуск продолжался, у меня была масса времени хорошенько все обдумать. В один момент я вдруг поняла, что совершила самую серьезную ошибку в своей жизни. Всякий раз, когда взгляд падал на бриллиант на пальце, меня била дрожь. Мне было ясно как день: я не люблю Вадима.

Надежнецкий, напротив, находился в радостном предвкушении. Он планировал в ближайшие дни объявить о нашей помолвке, и я не знала, как его остановить. Дать задний ход я не могла. Это очень сильно обидело бы его. Вадим совершенно не заслуживал такого обращения. Я не могла так поступить с ним, и поэтому заведомо обрекала себя на страдания. Сейчас, когда разговор с Алексеем Пешехоновым позабылся и частично стерся из памяти, я понимала, что глупо было из-за него так испортить себе жизнь. Наш фотокор ни разу не попытался снова заговорить со мной о Долине. И, вполне возможно, вовсе не собирался больше меня уговаривать. Как бы там ни было, узнав от Романа, что его отправили на остров Цейлон – фотографировать местный праздник, я не могла не обрадоваться. Вот если бы теперь не видеться с ним совсем! Счастью моему не было бы предела, узнай я, что его слопал на завтрак голодный крокодил. А прихвати он на десерт его пышногрудую личную жизнь, я с удовольствием поставила бы ему памятник во дворе своего будущего дома.

К вечеру дождь и ветер утихли, а небо прояснилось. Сразу стало уютнее и теплее. Вадим пришел с работы рано и в отличном расположении духа. Он подарил мне шикарный букет роз, которые я не люблю, и все время делал ненужные комплименты. Каждый раз, когда он подходил, чтобы поцеловать и обнять меня, я внутренне сжималась и корила себя за свою неспособность или полюбить его или уйти.

Когда совсем стемнело, на соседнем участке началось какое-то движение. Стали приезжать машины, включили громкую ритмичную музыку и вскоре послышались веселые крики и смех гостей.

– Алексей вернулся со Шри-Ланки! – сообщил мне Вадим, выглянув в окно. – Идем, поприветствуем!

– У него там вечеринка, и нас туда не звали, – ответила я, не желая видеть Пешехонова.

– Да ну, ерунда! – весело тряхнул головой жених. – Идем, он будет рад увидеть своего босса!

Я была вовсе не так в этом уверена, но не хотела расстраивать Вадима. Поэтому, быстро натянув легкий короткий сарафан и распустив волосы, я доложила жениху о полной готовности.

Вадим вытащил из бара бутылку коллекционного вина, взял меня под руку и мы, как благонадежная семейная пара, отправились в гости к соседу. Охраны не наблюдалось, и мы благополучно погрузились в атмосферу праздника. Что-что, а уж вечеринки Алексей Пешехонов явно устраивать умел!

Состав гостей был сборный. Некоторых, с работы, я знала, и они радостно махали нам, призывая присоединиться, а кто-то был мне совершенно не знаком. Шампанское, вино и текила лились рекой. В центре вечеринки, у бассейна, возвышался шоколадный фонтан. Похоже, покачала я головой, хозяин этого дома любит позерство. Самого его видно не было. Наверняка, сидит где-нибудь в тени с очередной личной жизнью и лобызается с ней. Мысль об этом отчего-то ужасно меня расстроила.

Заиграла медленная композиция, и Вадим обнял меня за талию, приглашая потанцевать. Я обвила его шею одной рукой, а второй придерживала бутылку, стараясь не выпустить ее из рук.

Яркая вспышка разорвала наше уединение. Алексей с невинной улыбочкой смотрел на экран своего фотоаппарата и оценивал, хорошо ли мы получились. Я оглядела его с ног до головы. Загорел, оброс щетиной, но, как всегда, выглядел великолепно.

– Меня, конечно, не нанимали сегодня, – перекрикивал он музыку, – но привычка – вторая натура. Выложу фото на наш сайт, в отчеты о корпоративах.

Вадим рассмеялся, оценив шутку.

– Привет, дружище, с приездом! Надеюсь, поездка прошла плодотворно?

– Настоящий босс, – широко улыбнулся Пешехонов, крепко пожимая ему руку в ответ. – С ходу – и по делу! Завтра отчет будет на твоем столе. А так – все прошло изумительно, Шри-Ланка – потрясающая страна. Туда стоит как-нибудь свозить девушку, – он перевел сияющий взгляд на меня.

Тут было самое время вручить ему вино. Я бы его и раньше поставила куда-нибудь, да мне была известна его стоимость.

– Это тебе, – сказала я.

– Благодарю, – похоже, он умел оценить качественный подарок, с удовольствием рассматривая этикетку. – Ничего себе, восемьдесят седьмого? У тебя явно хороший вкус.

Надежнецкому это польстило.

– Слушай, Лёха, не присмотришь за моей девушкой, пока я поговорю с коллегами? – удивительно, как жених решился доверить меня другому парню. И умеет же этот Алексей втереться в доверие!

– С превеликим удовольствием, – согласился тот и, как только Вадим ушел, шепнул мне на ухо: – Пойдем отсюда, поговорим.

Я не хотела привлекать внимание, и прошла вслед за ним в дом, где было значительно тише. Мы поднялись на второй этаж и заперлись в его спальне. Что ж, ситуация была довольно рискованной и пикантной.

Алексей снял с пальца свой перстень и протянул его мне на ладони. Я тихонько фыркнула:

– Это что, предложение?

Пешехонов раскатисто расхохотался.

– У тебя на уме либо секс, либо свадьба, – игриво осклабился он.

– У тебя, можно подумать, нет! – уязвлено парировала я.

– Ну, уж свадьбы-то там точно нет, – улыбнулся он. – Я не делаю тебе предложение. Я отдаю вещь, которая принадлежит тебе.

– Ты же сказал, оно передавалось в твоей семье из поколения в поколение? – покачала головой я. – Причем тут я?

– Я перечитал дневник, который показывал тебе в прошлый раз. Там написано, что его носила та, от кого пошел твой род, не мой. Значит, оно принадлежит тебе. Возьми его. Оно должно помочь открыть путь в Долину.

Я закатила глаза.

– А, вот оно что! Опять ты за старые разговорчики о предназначении! Запомни: никого я спасать не собираюсь! Тем более, вместе с тобой! И тем более теперь.

Алексей не обратил внимания на последнюю фразу, которая вырвалась у меня случайно. Я закусила губу, с горечью вспоминая печаль своих последних дней. Пешехонов не следил за выражением моего лица. Он подошел ко мне и уверенным жестом вложил в ладонь кольцо, а потом сжал ее руками.

– Чтобы ты не решила, береги его, – серьезно сказал он. – Оно очень ценное. И еще, пока меня не было, кто-то пробрался в дом. Забрали все дневники, которые хранились у нас. Кто-то еще знает о Долине. Я как смогу, постараюсь защитить тебя. Но я не всегда могу быть рядом. Поэтому прошу тебя, будь осторожна и никому не доверяй.

С этими словами Алексей открыл дверь и покинул меня. Он спустился по лестнице, вышел во двор, где его тут же приветствовал дружный хор голосов – его явно все любили. Все жаждали его присутствия.

Когда я вышла к бассейну, играла ламбада, а гости "ездили" веселым пьяным паровозиком вокруг шоколадного фонтана. Кто-то перекидывал надувной мяч в подсвечиваемом бассейне. Вдруг в толпе я увидела знакомый высокий силуэт. Девушка с длинными темными волосами в красном платье была очень похожа на мою подругу.

– Катрина! – позвала ее я.

Она обернулась на зов, наткнулась взглядом на меня, и улыбка тут же немного померкла.

– Эмилия, – подруга избегала глядеть мне прямо в глаза. – Ты тоже тут? Как тебе вечеринка?

– Просто замечательно, – многозначительно промолвила я. – Ты давно здесь?

Катрина явно занервничала. Кто-то из танцующих пихнул нас, и мы поспешили отойти в более спокойную зону. Подруга, все не решаясь сознаться, топталась на месте.

– Так ты с самого начала тут, верно? – ответила я за нее. – Даже и не подумала сказать мне? И наверняка ты не первый раз в его доме?

Катрина глубоко вздохнула и покаянно кивнула головой.

– Бог мой, – вдруг осенило меня, – да ты с ним была в более близких отношениях, чем говорила?

– Тебе-то какая разница? Что ты пристала ко мне?

– Катрина!

– Ладно, ладно! Я все не могла найти момент, чтобы рассказать тебе! – она отвела взгляд. – Но это было уже давным-давно! Довольна?

– Просто меня удивляет, что ты утаила это от меня.

– Не думала, что это такая уж важная информация, о которой нужно кричать на всех углах, – она взяла бокал с подноса проходящего мимо официанта. – Да что мы все об этом Пешехонове? Больно много чести! Лучше скажи как твои дела?

– Никак, – буркнула я, – не хочу замуж.

– Перестань. Даже слышать об этом не хочу, – отмахнулась Катрина. – Ты, конечно, девушка привлекательная, но вряд ли на твоем жизненном пути встретится еще один красавец-олигарх, предлагающий руку, сердце и кошелек. Не капризничай!

Тут произошло нечто такое, из-за чего мы с Катриной резко перестали пререкаться и уставились в одну точку. Вадим стоял на вышке бассейна с бокалом в руках и стучал по нему вилкой, привлекая внимание. Музыку приглушили.

– Друзья! – радостно и вдохновенно прокричал жених, а я поняла, он уже изрядно напился. Теперь осталось молиться, чтобы директор популярного журнала не спикировал вниз головой в бассейн. – Пожалуйста, поднимите бокалы! Я хочу сказать речь!

Толпа одобрительно загудела, наполняя фужеры. А я была как на иголках. К нам подошел неизвестно откуда взявшийся Роман Искандеров. Он подал нам бокалы и подмигнул мне.

– Друзья мои! – язык Вадима уже заплетался, и я сгорала от стыда. Впрочем, похоже, тут все были в таком же состоянии, так что, скорее, это я отбивалась от коллектива. А жених продолжал говорить:

– Для меня сегодня и вправду важный день! Я хочу поведать вам о великолепном событии, которое недавно произошло в моей жизни.

Роман увидел мою вымученную улыбку и шепнул прямо в ухо:

– Не переживай, все наладится.

Я удивилась его проницательности, было приятно, что он сочувствует мне. Справа появился Алексей. Он на ходу жевал бутерброд и запивал его шампанским. Было заметно, что он слушает речь своего босса невнимательно и не придает ей большого значения.

Вадим на своей вышке переступил с ноги на ногу, пошатнулся, но устоял, продолжая говорить.

– Раз уж так сложилось, что сегодня здесь много моих знакомых и даже друзей, – он нашел взглядом в толпе Романа и Алексея и кивнул им, – я счел нужным, именно сегодня, объявить всем о нашей с Эмилией помолвке!

Справа раздались звук бьющегося бокала и сдавленный кашель. Все стоящие рядом гости повернулись к Пешехонову. Я в ужасе смотрела на него – он раздавил бокал одной рукой! Шампанское разбрызгалось по полу и его костюму, стеклянные осколки смешались с кровью. Остальные, похоже, ничего не услышали – речь моего жениха потонула в овациях и поздравлениях!

– Я люблю тебя, Эмилия! – крикнул Вадик, выпил напиток, с чувством швырнул бокал себе под ноги и прямо в одежде нырнул вниз с вышки.

Алексей демонстративно отказался от помощи, которую ему предложили рядом стоящие люди, вытер руку полотенцем и собрал осколки. Я даже не заметила, как потом он незаметно смешался с толпой и исчез.

Отгремели первые поздравления, посыпались вторые. Большинство с нами не были знакомы, но поздравляли "за одно". Многие люди из журнала даже не знали, что мы с Вадимом встречаемся. Я поймала в толпе несколько завидующих и даже ошарашенных девичьих взглядов. Да, похоже, в нашем журнале не только Пешехонов был завидным женихом. Впрочем, мне было все равно. Вадим разделся до плавок, вытерся полотенцем и подошел ко мне. Чмокнул в щеку и пошел переодеваться.

Снова включилась музыка, и гости, в том числе и Катрина, снова устроили танцы. Мне же хотелось побыть одной. Я зашла в дом, поднялась наверх и зашла в темную спальню Алексея, где уже была часом ранее. Тогда я не обратила на обстановку никакого внимания, а сейчас с интересом разглядывала интерьер. Спальня была выполнена в этническом стиле, в светлых тонах. Кровать из бамбукового дерева, в углу стояли шкаф для одежды и старинный комод. Над кроватью висела огромная картина с двумя величественными горами, которые, казалось, были отражением друг друга. При виде этого рисунка я схватилась за сердце, ведь уже видела это раньше. Две горы, которые по непонятной причине разделились на моих глазах. Мой сон. Это так странно.

– Нашла, что искала? – раздался вдруг голос, а я смешно подскочила на месте. Это был Алексей. Он стоял в дверном проеме, ведущем на широкий балкон. Свет от прожекторов падал сзади, и я видела лишь его черный силуэт.

– Я ничего не брала! – подняла я ладони вверх, показывая, что в них пусто, а Пешехонов усмехнулся.

– Что ты здесь делаешь? – он подошел ко мне и легонько провел ладонью по моей щеке.

– А ты? – спросила я, неосознанно поддаваясь этой неожиданной ласке.

– Пойдем со мной, – сказал он и утянул меня на балкон. Место было чудесное – если наклониться за высокие перила, было видно все, что происходит внизу. Отличный наблюдательный пункт.

Стало прохладно, я поежилась, и Алексей укрыл меня одеялом, которое взял со спинки своего стула. Оно все еще хранило тепло его тела. Я еще раз поежилась, но теперь уже от волнения, и он обнял меня поверх одеяла. И была в этом такая приятная нежность с его стороны, что шум, музыка и хохот внизу отошли на второй план и стали неслышны. Я бросила взгляд на столик. Там стояла наша бутылка коллекционного вина, уже откупоренная.

– Не понравилось вино? – заметила я нетронутый бокал вина.

– Редкостная кислятина, – усмехнулся Алексей мне на ухо.

Я затряслась от беззвучного хохота.

– Видимо, восемьдесят седьмой был неудачным годом для этих виноделен.

Алексей глухо засмеялся. Я извернулась в своем одеяле и посмотрела ему в глаза. Мы вдруг оба, словно очнувшись, услышали, как заиграла известная песня "Lady in Red".

Одеяло скатилось по моим плечам, а Алексей уже уводил меня в медленном танце. Я уткнулась носом в его шею и вдыхала аромат, который сводил с ума.

The lady in red

Is dancing with me.

– Жаль, что ты не в красном… – прошептал вдруг он. – Нарушается весь смысл песни.

– Можно раздеть Катрин, – усмехнулась я, – правда, будет великовато.

– Я смотрю, ты надела кольцо, – заметил он, и я кивнула, продолжая обнимать его за шею. – У меня есть для тебя сюрприз, – вдруг сказал он.

– С некоторых пор сюрпризы меня пугают, – ответила я с придыханием, и наши взгляды встретились.

– Мой тебе понравится, – заверил он, и неожиданно поцеловал меня. Наверное, следовало оттолкнуть его, оскорбиться, но сейчас я никак не могла заставить себя сделать это. Ведь так сложно было оторваться от его горячих сладких губ. И пусть в глубине души у меня зарождались угрызения совести, блаженство, которое подарил его поцелуй, полностью затмил вину перед женихом.

There's nobody here

It's just you and me

It's were I wanna be.

But I hardly know this beauty by my side

I'll never forget the way you look tonight.

Песня закончилась, мы оба выдохнули, но не разомкнули объятий. Я первая опустила взгляд. Положила голову ему на плечо и с дрожью в голосе произнесла:

– Я помолвлена.

– Я знаю, – тихо сказал он. – И мне очень жаль.

– Лёха-а-а! – вдруг прокричали снизу пьяным голосом. – Где же ты?! У нас закончилось шампанское!

– Это Лера, – его настроение неуловимо изменилось, он мгновенно подтянулся и посуровел.

– Пойду, пожертвую им бутылку кислого коллекционного вина, – подмигнул мне Алексей. – Для друзей ничего не жалко!

Мы вместе спустились вниз, но у входа в комнату, где мужчины играли в покер, я замешкалась. Сейчас мне не очень хотелось видеть жениха, который, переодевшись в сухое, ушел туда. Алексей довольно быстро разобрался с Лерой и подошел ко мне.

– Мне нужно поговорить с Вадимом, да и поиграть было бы неплохо.

– Поговорить о чем?

– О, это чисто мужской разговор, – он подмигнул мне, – обсудим охоту, ружья и…

– О, можешь не продолжать, – остановила я его. – Я так понимаю, что могу со спокойной совестью отправиться спать, раз на этот вечер не намечается больше ничего интересного? – это, разумеется, был намек.

Алексей усмехнулся и пожал плечами.

– Эмилия, если ты устала, то я могу лишь пожелать тебе спокойной ночи. Спи спокойно.

– Теперь мне сложно будет это сделать, – намекнула я на наш маленький секрет. Он усмехнулся и указал рукой в сторону моего дома.

Я вошла в свою комнату и сразу легла. Вопреки всему, заснула быстро и проснулась лишь тогда, когда услышала, как в комнату ввалился Вадим. От него сильно пахло алкоголем.

– С-солнышко, эй, солнышко, ты что, уже спишь? – он плюхнулся поперек кровати, устроив голову у меня на животе. – Не спи, у меня для тебя сюрпри-и-из!

– В полчетвертого ночи мне до ужаса интересно узнать, какой, – пробормотала я.

– Мы едем в Кению!

– Куда?!

– В Ке… в Ке-ни-ю! – по слогам проговорил он, радостно улыбаясь в потолок.

– Полагаю, я должна быть счастлива? – спросила я, теперь понимая, о каком на самом деле сюрпризе шла речь на балконе в доме Пешехонова. Передо мной промелькнули жуткие картины: туалеты на улице, соломенные хибары и львы, бродящие по улицам города. Меня передернуло. При случае надо будет сказать Алексею, что порадовать меня этим не удалось. Вадим тем временем развернулся в правильном положении, удобнее устроился, натянул на нос одеяло и прошептал, засыпая:

– Не знаю, как ты, но я точно счастлив.

Пока я не понимала, как отнестись к этой сногсшибательной вести. Но, засыпая, решила, что завтра будет новый день, и в нем не найдется места ни для какой Кении.

Эпизод пятый Одиночество в саванне

Кения, март 1678 год

Хорошо жилось народу самбу, привольно. Куда ни посмотри, до самого горизонта тянулись широкие плодородные земли и пастбища. Зеленые холмы перемежались с редкими лесами, зарослями кустарника и болотистыми топями вдоль глубокой полноводной реки. Глаз радовала живописная природа саванны, не выжженная жарким солнцем, как в соседних краях, а лишь слегка опаленная им.

Многие молодые самбу здесь родились, собирались вырасти и тут же закончить свой путь. Раньше они были народом кочевым, но здесь задержались надолго. И это было видно по их устоявшемуся быту и постройкам в деревне. Полукругом стояли соломенные хижины, замазанные глиной и грязью, паслись стада коров и коз. Над кострами трудились женщины, готовя еду, бегали полуголые дети, а молодые мужчины ходили на охоту. И хотя самбу не употребляли в пищу мясо животных, охота для них была проверкой силы и доказательством взросления молодого воина.

Жизнь племени проходила размеренно, без происшествий. Самбу держались в стороне от других народов и почти не встречали чужеземцев. Может быть, еще и поэтому они были так удивлены, когда увидели незнакомых людей, приближающихся к деревне. Не будучи жестокосердными, самбу даже и не подумали напасть на чужаков. Мужчины лишь заслонили спинами свои семьи и с любопытством разглядывали пришельцев, не забыв при этом взять в руки копья. Из пришедших особенно выделялась женщина. Она была не похожа на девушек из племени самбу, привлекая внимание своей белой кожей и длинными волнистыми волосами цвета выжженной травы в период засухи. Глаза ее сияли голубым. Одежда иноземки состояла из однотонного длинного полотна, обернутого вокруг тела. В руках она держала сверток.

Рядом с ней шел мужчина средних лет с таким же, как у нее, цветом кожи и волосами. Глаза же его были, как у всех самбу, карие, почти черные. Настроен он был недоброжелательно. Хмуря темные брови, мужчина крепко держался за свое оружие, сделанное из длинной палки и привязанного к ней камня. Сразу за ними следовало несколько человек той же внешности. Все выглядели изможденными и уставшими.

Вождь племени решился и подошел к незваным гостям. Светловолосый, что шел во главе процессии, тут же поднял оружие наизготовку, но женщина жестом успокоила его. Она что-то тихо сказала ему и потом на наречии самбу произнесла:

– Мы пришли с миром.

Как только она сказала эти слова, сверток в ее руках зашевелился и заплакал. Вождь увидел маленькую лысую головку ребенка.

– Разреши нам передохнуть до утра на вашей земле. Мои люди очень устали. Прикажи своим лучшим воинам завтра сопроводить нас к месту, которое я укажу.

– Мы мирное племя и не ищем раздора, – ответил вождь, удивляясь тому, что чужеземка знает их язык. – Я предоставлю вам и кров, и людей.

Чужестранцам выделили поляну на возвышении рядом с крайним домом в деревне. Так за ними удобнее было наблюдать. Женщины самбу принесли немного молока и снеди. Голубоглазая накормила ребенка и что-то приказала белому воину. Тот кивнул головой в знак согласия, ушел и вернулся только к вечеру с освежеванной тушей животного. Самбу, не выносившие пищи из мяса, брезгливо подергивали носами. А чужеземцы, не обращая на них внимания, разожгли костер и повесили добычу над огнем. Вскоре по всей деревне разнесся запах жареного мяса. Дети, не в состоянии удержаться от удивительного зрелища и дразнящего ноздри запаха, подошли ближе к поляне.

– Видящая, эти дети так назойливы, – наморщил нос один из ее людей.

– Детей с детства кормят какой-то бурдой, – ответила она, даже не взглянув в его сторону, – питайся так я, тоже вприпрыжку прибежала бы на аппетитный запах.

– Как долго мы намерены сидеть в этой дыре? – спросил воин. – Чем быстрее мы доберемся до Долины, тем больше надежды, что нас не съедят животные или не убьют во сне какие-нибудь аборигены.

– Мы дойдем туда, и никто нас не съест. Ты прекрасно знаешь это и сам, – нетерпящим возражения тоном ответила Видящая.

Тем временем дети теснились у костра и жадно вдыхали аромат неизвестной им пищи. Взрослые же, напротив, с ужасом и отвращением издалека смотрели на освежеванную тушку. Мужчины племени стояли неподалеку с вождем и о чем-то шептались.

– Ты уверена, что они не прибьют нас? – воин задал заботящий всех вопрос.

– Не глупи, – ответила Видящая, – они не тронут нас, пока мы не трогаем их. Но лучше установи с кем-нибудь на ночь дежурство. Береженого Бог бережет.

Матери самбу отогнали детей от костра и теперь с интересом выглядывали из хижин сами. Вечер наступил незаметно. Сначала зарделось алым цветом далекое небо, а потом и вовсе накрылось беспросветной тьмой. То там, то здесь сквозь черное полотно небес проглядывали яркие звезды.

Ребенок белой женщины изредка всхлипывал, но оставался спокойным, несмотря на малый возраст, и не доставлял неудобств.

– Спи, малыш, – нашептывала ему Видящая, – спи и набирайся сил. Скоро мы вернемся на землю, где твой король будет править долго и справедливо.

Самый молодой из них мужчина услышал эти слова и улыбнулся. Он выглядел уставшим, лицо осунулось, а под глазами пролегли тени. Одежда, как и у других, была изношена и обожжена. Сейчас он мало чем от них отличался, но гордая осанка и отношение к нему самих чужестранцев выдавало его высокое положение.

Люди голубоглазой наспех перекусили и улеглись на лежанки из сухой травы, радуясь и такому приюту. Лишенные крова, близких и всех необходимых вещей, они шли вперед к Каменному Тандему в надежде, что тот перенесет их обратно в Долину – в то время еще девственную и прекрасную. Прямо перед последним взрывом вулкана Золотой Обелиск переместил их за сотни лет назад к подножию горы Килиманджаро. И теперь главное было выжить! Тогда у них еще будет много лет впереди, чтобы понять, как остановить вулкан. Судьба дала им шанс, чтобы построить новый мир. Так сказала им Видящая, и они поверили ей. Та пообещала, что они еще будут счастливы и спокойны. Во все времена люди мечтали создать утопию. И всегда появлялся тот, кто готов был вести народ к лучшей жизни. Но люди всегда остаются людьми – они склонны к зависти, к жажде власти, к заговорам и предательству. И как бы то ни было, каждая новая группа, которая пытается построить идеальный мир, обречена на провал.

Видящая знала это и не стремилась к утопии, она просто вела тех, кому это было нужно. Это была ее судьба, с которой пришлось смириться, хотя она и знала наперед, что все рано или поздно вернется на круги своя. Сколько ни пытайся изменить происходящее, чего ни выдумывай, все бесполезно. Когда-нибудь и в их новом царстве грянет буря… но все это будет потом, спустя много лет. А сейчас они просто идут вперед. Сейчас нужно дойти до Долины Инферин и позаботиться о будущем правителя и жалком остатке его народа.

Кареглазый соратник Видящей долго смотрел на нее. На то, как та нежно шептала что-то младенцу, на то, как подбодрила павшего духом короля, на то, как мерцали огоньки от костра в ее голубых глазах. Она была еще молода и красива, но морщинки у глаз и на лбу выдавали груз ее забот. Вести толпу сквозь пустыни и реки – не самая легкая ноша для молодой женщины. Но те уверенность и страсть, с которыми Видящая взялась за эту работу, заставляли уважать ее. А еще – трепетать сердце. Он видел, что с каждым днем она все больше ожесточается, и это действительно беспокоило его. Им все сложнее было находить общий язык. Он потряс головой, отгоняя эти мысли, зная, что ни к чему хорошему они не приведут, и, взяв шкуру животного, укрыл их ребенка.

– Выглядишь устало, – сказал он, как бы невзначай прикоснувшись к ее руке, – может, зря взялась за эту неблагодарную работу? Ведь впоследствии все равно никто не оценит?

– Уж лучшее вести, чем стоять на месте, – усмехнулась та, – или, что еще хуже для меня, следовать за кем-то. Иди, я хочу отдохнуть, пока малыш спит.

Женщина начала тихонько укачивать ребенка и напевать ему песенку, давая понять, что разговор окончен. Кареглазый какое-то время еще наблюдал за тем, как она укладывается рядом с заснувшим малышом, а потом тоже устроился неподалеку.

Ночь прошла тревожно. Плохо спали и пришедшие, и самбу. Обе стороны не доверяли друг другу и боялись нападения. Белый воин то и дело вскакивал, проверяя обстановку, но со стороны приютившего их племени не раздавалось ни звука. Дозорные тщательно вглядывались во мглу, и это успокаивало мужчину. Короткий сон снова одолевал его до тех пор, пока не пришла его пора дежурить. Он даже обрадовался – это было лучше, чем постоянные неясные опасения. Но до утра их никто так и не потревожил.

Вождь разбудил Видящую на восходе солнца и представил гостям своего молодого сына. Тот был высок ростом и силен.

– Это Такав, вернулся из дальнего похода. Он знает все места вокруг. Он и другие наши мужчины проведут вас в нужное место.

Видящая с благодарностью поклонилась им и с интересом посмотрела на Такава. Вождь заметил этот взгляд, и сердце его заныло, предчувствуя беду.

В поход они выдвинулись почти сразу, еще роса не успела сойти с травы. Ноги сразу же промокли, но люди продолжали идти, не замечая неудобств. Они пересекли лес, с трудом перешли вброд бурную реку, пока, наконец, не вышли на пустынную землю. Тут было ощутимо более жарко, чем на земле самбу. Почва здесь была красной и бедной на растительность. Привал решили сделать в редколесье, где местность хорошо просматривалась во все стороны. Сын вождя и его соплеменники остановились чуть в стороне от пришельцев, исподволь разглядывая их.

– Это так странно, что он не помнит нас, – подошел к Видящей кареглазый, кивнув на Такава. Он отпил из бурдюка с водой, который подарил им вождь, и передал женщине.

– Конечно, – ответила та, тоже делая глоток, – он пока что не помнит нас. Ты же знаешь всю историю от начала до конца.

– От всего этого с ума сойти можно, – признался воин. – Как ты сама еще не запуталась?

– Я должна знать все, – ответила она.

– И ты знаешь, как скоро мы будем в Долине?

– Нет, но главное, что мы все же попадем туда, – ответила та и занялась малышом, который сегодня капризничал и плакал.

Неожиданно мужчины самбу встали в боевую стойку и заулюлюкали. Из-за деревьев показался огромный лев. Он остановился, не решаясь при свете дня напасть на вооруженных людей, оскалил пасть и зарычал. Первым к нему пошел Такав. Он со сноровкой опытного воина выставил копье перед собой и направил его на хищника. В племени самбу мужчина становился зрелым только после убийства льва. Такав уже совершал в своей жизни этот жестокий ритуал, демонстрирующий превосходство над диким зверем. Видящая посмотрела на смелого бойца.

– Такой защитник нам бы не помешал, – сказала она своему воину и увидела, что тот недоволен ее похвалой. – Не бойся, никто не отнимает у тебя звание лучшего. Но ты же знаешь, как он будет хорош. Хотя, скорее всего, таким его сделают время и одиночество.

Женщина отдала ребенка мужчине, а сама подошла к Такаву сзади и положила руку ему на плечо. Его соплеменники издали предупреждающие выкрики. Но голубоглазая не обратила на это внимания, продолжая касаться сына вождя. Тот почувствовал, как тепло разливается по телу, и опустил копье. Видящая без страха подошла ко льву и посмотрела ему прямо в глаза. Сосредоточенный бездонный взгляд хищника у любого мог вызвать первобытный ужас, но только не у нее. Лицо голубоглазой украшала улыбка. Она положила ладонь на нос животному, и тот от удивления смиренно сел у ее ног. Женщина почесала льва за ухом, поворошила густую гриву, что-то прошептала ему и отпустила. Все самбу упали на колени, принимая Видящую за богиню. Даже не убив зверя, а всего лишь укротив его, по меркам их народа она доказала свою силу.

– Он нам больше не страшен, можно выдвигаться, – сказала она на языке племени, и те, встав с колен, беспрекословно пошли за ней. Однако Такав нахмурился. Теперь сын вождя еще меньше доверял этой женщине, потому что чувствовал в ее руках могущество, которое ему было непонятно.

Они еще долго шли по саванне, и уже порядком утомились от жары, когда появился лес, за которым чернели высокие камни, пиками упирающиеся в небо. Они стояли кругом. Было непонятно, откуда они взялись здесь и кем созданы.

Видящая глянула на каменные мегалиты и торжествующе улыбнулась. Наконец-то свершилось! Они дошли. Теперь можно будет попробовать все сначала. Или, наконец, все изменить. Она повернулась к воинам самбу.

– Спасибо вам! – сказала она, и глаза ее засияли голубым таинственным огнем. – Я не хотела, чтобы так получилось, но судьба работает против меня. Никто не должен знать о нас. И поэтому мы вынуждены заметать следы.

На глазах Видящей вдруг проступили слезы. Она поклонилась самбу. А те в смятении смотрели на нее, не понимая, почему она ведет себя так странно. Люди, пришедшие с ней, тяжело вздохнули, охранник принял у нее малыша, и все они зашли в круг, образованный камнями. Только сама голубоглазая осталась снаружи. Она подняла руку перед собой и обратилась к Такаву.

– Тебе суждено жить долго, ты будешь ждать дня, когда я снова приду. Тогда ты снова должен будешь привести меня к этим камням. Это твоя судьба, и это, быть может, изменит все. Твое предназначение очень важно. Верь в него даже когда будет очень тяжело.

Тот упал на колени – так велика была сила Видящей. Он испытывал трепетное почтение к ней. Женщина положила руку ему на голову:

– Я должна это сделать, – с горечью сказала она.

Вторую руку голубоглазая простерла к соплеменникам Такава. И тут они стали падать один за другим. Сын вождя хотел вскочить, чтобы подбежать к своим друзьям, но ноги его словно приросли к земле и налились тяжестью. А воины, бездыханные, падали на желтую высохшую траву, и ничего не могло их спасти. Когда последний из них коснулся земли, Видящая отняла руку от головы Такава. Он смог встать, огляделся в ужасе и с немым вопросом обратился к женщине. Лицо ее было полно скорби.

– Прости, Такавири, так было нужно, – сказала она. – Я буду оплакивать их так же, как и ты.

Видящая шагнула к Тандему, приложила руку к плите, и камни тотчас стали скрываться за густым белым туманом. Резкая голубая вспышка, страшный скрежет, громовой раскат – и все стало как прежде. Такав смотрел на высокие камни, стоящие кругом и подпирающие небо, но не было больше ни людей, ни женщины, погубившей его друзей. Он словно очнулся от тяжелого сна, подбегая к каждому из самбу, и молил их вернуться к жизни. Но тела их были твердыми и застывшими, прикосновение к ним обжигало как холодные воды реки. Они лежали бездыханные и безучастные, уставившись мертвыми глазами в небо. Молодой воин закричал изо всех сил, чтобы выпустить горе, но душа продолжала болеть. Целый день он провел здесь, оплакивая своих друзей, отличных молодых воинов, прекрасных мужей и братьев. И когда, наконец, нашел в себе силы, то встал и поплелся к деревне. Ужасно было становиться вестником смерти, но ему ничего не оставалось. Он был сыном вождя, а значит – будущим вождем. Ему надо было быть сильным.

Когда Такав дошел до деревни, то понял, что его горе будет больше во сто крат. Повсюду лежали люди его племени. У костра, у соломенных домов, на поляне, где паслись животные, и в домах. Все! Все люди его племени были мертвы. В один миг они просто замерзли, и их сердца перестали биться. Он остался один! Один в этой бескрайней саванне.

Он упал на колени и хотел проститься с жизнью, умереть рядом со своим народом. Но ничего не мог поделать. Его хранило собственное предназначение. Ему суждено было существовать и терпеть всю эту боль, пока Видящая не отпустит его, пока он не выполнит ее наказа.

А Видящая стояла на горе, у подножия которой находилась Долина Инферин. Наконец-то поход был завершен. Совсем по-другому выглядел сейчас их дом. Не было здесь ни построек, ни вспаханных полей. Все это им предстоит восстановить. Снова предстоит построить великую Долину Инферин. Она понимала, как это будет тяжело, но была уверена, что на этот раз сможет все изменить.

– Мы снова здесь, – услышала она голос позади себя. Это был близкий ее сердцу человек, который прошел с ней все от начала до нынешнего момента. Он знал столько же, сколько и она.

– Да, мы здесь, и еще многое предстоит исправить, – отозвалась Видящая, одной рукой покачивая малыша, который завертелся и запищал.

– Скажи мне, почему они погибли, эти воины? Зачем ты убила их? Это было жестоко.

– Мы должны были сделать это, чтобы замести наши следы.

– Ты пугаешь меня, – вырвалось у него.

– И нам нужно было оставить знак для тех, кому суждено будет оказаться здесь через много веков, – многозначительно добавила она.

– Смерть целого племени ради какого-то знака? С чего ты взяла, что мы достойны жить, а они нет? – не унимался блондин.

– Потому что так должно быть, – тяжело вздохнула Видящая. У нее не было других оправданий.

– Ты стала другой, я не узнаю тебя! Я не понимаю, как ты стала такой!

– Заботы, которые легли на мои плечи тогда, изменили меня, – она посмотрела на него тяжелым взглядом. – И я хотела бы оставаться прежней, но должна построить для этих людей новый дом. Они надеются на меня, у них никого больше нет. И мне придется сделать все, чтобы дать им обещанное счастье.

– Значит, здесь наши пути расходятся, – печально сказал мужчина.

– Значит, и это суждено, – отрезала та, что уже привыкла к потерям.

Эпизод шестой Испорченный пикник

Москва, июль 2015 год

Подперев рукой щеку, я сидела в офисе и тосковала. Поисковики не давали ответов на мои вопросы, социальные сети наскучили, а игры не радовали. Вадим, поглощенный предстоящей поездкой, был занят поиском оружия для охоты в Кении. Роман вызвался ехать с нами, и поэтому разговаривать с ним тоже было невозможно. Каждый вечер у нас дома собирались люди, которые за кружкой пива или бокалом вина обсуждали тонкости будущей поездки. Алексей тоже был здесь. После того вечера и нашего танца под незабываемую "Lady in red" мы и словом наедине не перемолвились. Он старался избегать общения. Я только замечала, как он украдкой проглядывает на меня и Вадима. Лишь однажды Алексей сказал мне, что эта поездка приблизит нас к цели, так и не объяснив, как именно. Пришлось оставить все на волю судьбы.

В последние дни я чувствовала себя как никогда потерянной и несчастной. Мне казалось, что никому до меня нет дела. Кстати сказать, Катрина, узнав о намечающемся путешествии, безапелляционно заявила, что тоже едет. Мужчины согласились, посчитав, что мне одной будет скучно ждать их в "хижине", пока они охотятся. С тех самых пор о Поливаевой тоже можно было забыть, так как сама она забылась сборами и подготовкой к путешествию. В то время, как друзья ходили возбужденные и счастливые, я день ото дня становилась все более грустной. Стоило только вспомнить о тараканах величиной с палец и малярийных комарах, жаждущих моей крови, как мне становилось дурно.

Одно я знала точно, Алексей не планировал охотиться. Когда на одной из картинок мне на глаза попалась несравненная гора Килиманджаро, стало ясно, чем тут пахнет. Фотографии этого "чуда света" напоминали рисунки, которые я обнаружила в комнате фотокора в ту ночь, а еще именно ее я видела во сне. Было непонятно лишь одно: почему горы было две?

Рассказ Пешехонова о том, что кто-то пробрался в его дом, тоже вызывал мало положительных эмоций. С одной стороны, это могло ничего не значить. С другой – кому нужны старые дневники? И кто вообще знал о них? Пока эти вопросы оставались без ответа. Но на всякий случай я спрятала в сейф кольцо Алексея.

В последнее время во снах мне часто виделись люди с неясными лицами, и каждый раз приходило ощущение, что от них исходит опасность. Я не знала, что и думать, а посоветоваться было не с кем. Алексей говорил, что у меня должен был быть дар – видеть прошлое и будущее. Может, мои сны отчасти были видениями? А может, я просто впечатлительная особа, которая слишком серьезно воспринимает страшные сказки.

Во всей этой ситуации радовало лишь одно – за сборами позабылась и наша с Вадимом свадьба. Ее было принято отложить на неопределенный срок, и заняться этим лишь по приезду из Кении. С этим я была более чем согласна.

Вот за этими сумбурными мыслями меня и застал Алексей Пешехонов. Он вошел в кабинет, убедился, что я на своем месте и улыбнулся.

– Привет, скучаешь?

– Да ты просто читаешь мысли, – ответила я, улыбаясь в ответ.

– Я пришел предложить прогуляться со мной. Решил хоть немного поднять твое настроение. Знаю, тебя все забросили в последнее время.

– А ты, как рыцарь моего сердца, решил прийти на помощь? Представляешь, что скажет Вадик, когда узнает, что я ушла с тобой неизвестно куда?

– Не волнуйся, он не узнает. Хочу хоть как-то загладить вину перед тобой. Знаю, получается, будто я вынуждаю тебя ехать в Кению. Но иначе ты бы отказалась. А тут еще эта помолвка некстати. Мне просто пришлось пойти другим путем.

– Ты интриган, – закусила я губу, – а помолвка и правда пришлась некстати. И куда же ты предлагаешь сейчас отправиться?

– В Царицыно. Решил устроить тебе бесплатную фотосессию, – ответил он и показал на фотоаппарат, висящий в чехле на его плече.

– О нет! Я и фотоаппарат – мы вообще не дружны!

– Главное, чтобы с ним дружил я, – ответил Алексей тоном, не терпящим возражения. Он схватил со стола ключи от моей машины и за руку потянул меня к выходу. Сотрудники редакции, жужжащие, словно пчелы, старательно делали вид, что не замечают нашего ухода.

В машине долгое время оба молчали, не зная, с чего начать разговор. Наши отношения в последнее время – вежливое избегание друг друга – никак не стыковались с сегодняшней поездкой.

– Правда, любишь его? – спросил Алексей, когда мы уже прилично отъехали.

– Послушай, если эта прогулка была задумана как способ выяснить что-то про Вадима или для того, чтобы поговорить о Долине, которой, скорее всего, нет, то…

– Почему тебе так сложно поверить? – возмутился Пешехонов. Взглядом я дала ему понять, что он рискует пойти до парка один и пешком. Это его не испугало, и он начал быстро и много говорить, активно жестикулируя. Мне даже слова вставить не удавалось.

– И что же, скажи на милость,– начал он воспитательную тираду, – могло заставить такую умную девушку, как ты, поверить в то, что она ничего не может добиться в этой жизни сама? Скажи, зачем тебе Вадим? Посмотри на себя со стороны, в последнее время ты чернее тучи. Раньше я видел только улыбчивую и задорную Эмилию. А лишь за твоими крыльями замаячил этот брак, ты перестала мне нравиться!

– О, а я тебе нравилась? – это уже было интересно.

– Ах, ну конечно… из всего, что я сказал, ты услышала ровно то, что не нужно было.

Алексей обиженно уставился вдаль. По радио, как назло, заиграла наша песня… Lady in red. Пришлось быстро выключить музыку. При этом я слегка отвлеклась и выехала на соседнюю полосу. Тотчас раздался визг тормозов и злобный гудок. Водитель из машины позади нас открыл окно, и наградил отборной руганью в мой адрес. Самым мягким выражением было то, что я чертова блондинка с куриными мозгами. Что ж, пожалуй, в чем-то он был прав. Тогда мне даже в голову не пришло обратить внимание, что этот человек следует за нами по пятам. Я и не вспомнила, что уже не первый раз за последние дни вижу его машину.

Пешехонову кто-то позвонил, и он начал тихо разговаривать по телефону. Я не особо вслушивалась – все еще переваривала слова невежливого автомобилиста и придумывала, что надо было ему ответить.

Мы свернули с основной дороги и подъехали к нужным воротам. Машину оставили на стоянке. Сегодня было жарко, на небе ни облачка. В парке росли вековые сосны, голубые ели и незнакомые мне деревья с развесистыми кронами, создающие чарующую тень и прохладу. Повсюду были разбиты клумбы с яркими цветами, виднелись кустарники диких роз, а на полях с сочно-зеленой травой загорали редкие посетители. У огромного центрального фонтана, напротив, собралось много людей, жаждущих зачерпнуть рукой воды и немного охладиться. Кое-где были видны скамьи, рядом с ними стояли столики для пикников. Кругом тишина и покой, и только изредка слышались негромкие голоса отдыхающих. Лишь маленькие птички порхали с ветки на ветку.

Алексей увел меня прямиком вглубь леса, подальше от всех. Мы шли, тихо переругиваясь, смеясь и подтрунивая друг над другом. Пешехонов, останавливаясь в особо живописных местах, фотографировал меня. Потом смотрел на экран своего фотоаппарата и одобрительно кивал головой.

– Хороша,– говорил он, заставляя меня смущаться. Фото смотреть не давал, чем вызывал жгучий интерес. "Только после того, как напечатаю", – отвечал он.

– Если приделаешь мне рожки, я… придумаю что с тобой сделать.

– Какие рожки, ты что, Эмилия, – укорил он меня, а стоило мне успокоиться, добавил: – Только усы попышнее, но не более того.

Пешехонов гнусно захохотал и удрал вперед, а я побежала за ним. Когда догнала его, выяснилось, что он снова разговаривал по телефону.

– Кто это был?

– Разве это так важно? – поднял он левую бровь. – Может, это была Лера?

– Конечно, вывел меня на прогулку, чтобы поговорить с Лерой? – скрестила я руки на груди, ни на минуту не поверив ему.

– Хорошо, мне позвонили по одному заказу… это по поводу фотографий для следующего номера.

По лицу Алексея сложно было догадаться, правду ли он говорит. Мне казалось, здесь что-то нечисто, но доказательств не было. Так мы и гуляли по лесу, пока не вышли к маленькой полянке, расположившейся посреди деревьев и кустов. Если в парке кое-где до этого нам встречались люди, то здесь ничто не мешало уединению. Только шелест листьев, травы и пение птиц нарушало тишину. Посреди поляны было расстелено одеяло для пикника, а сверху стояла корзина с продуктами, тут же на походном столике – ведро льда с шампанским. Рядом никого не было.

– Лёш, подойдем отсюда, пока хозяева не пришли.

– Так романтично, тебе не кажется? – спросил Алексей, даже не обратив внимания на мои слова. – Сделаем пару фото на этой полянке? Смотри, какая милая шляпка лежит на покрывале.

Пока я не успела опомниться, фотокор усадил меня возле корзины с продуктами и надел мне эту широкополую соломенную шляпу. Послышались непрерывные щелчки затвора.

– Алексей, – решила прервать его я, – хозяева могут прийти, а мы тут. Ты еще поживись чем-нибудь в корзине, и вообще будет прелестно!

– А что! Это мысль!

Пешехонов без стыда открыл корзину, радостно присвистнул в предвкушении, вытащил пару бутербродов и с удовольствием откусил от одного. Я только открывала рот, как рыба, вытащенная из воды. Мне и представить было страшно, что скажут люди, увидев нас, сидящими на их одеяле и поедающих их еду.

– Ты в своем уме? – опомнилась я и, выхватив из его рук бутерброд, потащила Алексея с поляны. Но он уперся как баран. Смахнув мою руку, прошел к столу с шампанским. Несмотря на то, что я умоляла его остановиться, он схватил бутылку и открыл ее. Я ахнула.

– Пешехонов! – воскликнула я. – Нет у тебя ни стыда, ни совести! Пойдем, я прошу тебя!

Алексей никак не реагировал на мои стенания. Он разлил напиток по бокалам и подошел ко мне.

– За Кению! – сказал он и подал мне один.

И в этот момент на нашу поляну с треском ввалился громила. Высокий, налысо бритый мужик, с плечами как у платяного шкафа. У него явно были не самые дружеские намерения на наш счет. Дальше все произошло так быстро, что я даже не успела оценить ситуацию. Пешехонов резко швырнул бокал с шампанским прямо ему в лицо, тот отскочил в сторону, вытирая глаза руками. Алексей, недолго думая, бросился на громилу, пока тот не успел опомниться, нанося апперкот ему под дых. Противник согнулся пополам, и фотокор мощно обрушил локоть на его спину. Громила зарычал, но потом неожиданно рванулся в сторону Пешехонова, который уже думал, что победил, и со всей силы врезал ему по лицу. Алексей, пропустив этот удар, упал без сознания. Я закричала и выронила бокал с шампанским, который до сих пор сжимала в руке. Забыв про угрозу, кинулась к Алексею. Склонившись над ним, увидела, что из его носа и губы течет кровь.

– Лёша, Лёша! – звала я его, гладя по голове и лицу, но он не приходил в себя. И тут я почувствовала, как в плечо меня будто ужалила пчела. Вскочила, опомнившись, взглянула на амбала – тот вызывающе смотрел на меня.

– Зачем вы так? – вопрошала я, до сих пор пребывая в твердой уверенности, что мужик разозлился из-за испорченного пикника. – Зачем? Мы заплатили бы и за шампанское и за ваши бутерброды, – я почувствовала жуткую слабость во всех конечностях, и только сейчас заметила шприц в руке незнакомца. Пока медленно оседала на землю, в голове пронеслась мысль, что, кажется, дело было вовсе не в корзине с продуктами и соломенной шляпке.

Пещера. Я чувствую аромат эвкалипта, проникающий в носоглотку при вдохе, и тепло костра, разгорающегося рядом. Все видно неясно, как сквозь пелену. Напротив меня стоит жалкая старуха – одета в тряпье, космы спутаны, а черты лица очень знакомы. Кто она? Виделись ли мы раньше? Смотрю на нее, и мне все больше кажется, что в старости я могла бы выглядеть, как она. Тот же подбородок, те же нос и губы. Только все покрыто глубокими морщинами. Приглядываюсь – глаза, наверное, когда-то были голубыми, но в этой дымке так плохо видно, что я ни в чем не уверена.

Голова раскалывается. Сейчас бы пару таблеток обезболивающего и стало бы много лучше. Постепенно приходят воспоминания. Алексей, чей-то нарушенный пикник, огромный амбал. Где же я? Сердце трепыхается, когда я понимаю, что не могу произнести ни слова. И не могу пошевелиться.

– Не бойся,– слышу я старушечий голос. Присмотревшись, вижу, что старуха шевелит губами. Значит, это она говорит со мной.

– Не бойся, – повторяет она, – настало время привести короля домой! Мы нуждаемся в нем сильнее, чем раньше. Ваш народ ждет. Возвращайтесь домой. Возвращайтесь…

Голос отдаляется, она говорит что-то еще, но я уже не слышу ее. Картинка становится туманной, все сильнее размываясь с каждой минутой.

Дальше как короткометражные фильмы один за другим передо мной мелькают видения.

Группа людей, спешащая к высокой горе. Среди них выделяются молодая женщина с ребенком на руках и воин – кареглазый блондин – рядом с ней. Он напоминает Алексея, только, пожалуй, суровей лицом. Алексей… Сердце щемит при мысли о нем… темнота… потом взору открывается широкая саванна. Все та же женщина с ребенком на руках взмахивает рукой. Вижу на ее пальце свое кольцо, то, что подарил мне Алексей… я снова окунаюсь в холодную непроглядную тьму.

И снова видение. Огромная долина простирается передо мной. Я стою на возвышении и вижу ее как на ладони. Кажется, что сюда еще не ступала нога человека. Ничто не говорит о его присутствии здесь. Бесконечные травы, цветы, маленькие деревца в человеческий рост. И непуганые животные. Смотрят на меня, пережевывают траву и не думают убегать. Вглядываюсь вдаль, и меня удивляет то, что я вижу. Несмотря на безоблачное небо и яркое солнце, далеко за долиной стоит густой туман, такой плотный, что за ним ничего не видно.

– Король дома, – слышу мужской голос позади себя, оборачиваюсь и вздрагиваю. Алексей? Меня охватывает озноб, и я просыпаюсь.

Первым бросилось в глаза узкое прямоугольное окно вверху стены, сквозь которое пробивался свет солнца. Скорее всего, было ранее утро. Как только сознание немного прояснилось, меня обуял страх. Где я? Вспомнился громила и шприц в его руке.

Я обнаружила себя на кровати, стоящей в углу маленькой комнаты. Приподняв раскалывающуюся голову, огляделась. Вокруг бетонные серые стены, подо мной такой же бетонный пол, в углу грязная раковина. Захотелось пить. Я встала с кровати и тут же почувствовала, как тошнота подступила к горлу. Сдержаться не получилось, и меня вырвало прямо на пол. Вся в слезах, ослабленная из-за тошноты и снотворного, которое в меня вкололи, я подползла к раковине. "Надо же!" – мелькнула мысль, когда из крана потекла вода. Конечно, она была с примесью ржавчины, но все же у меня была жидкость, а значит, смерть от обезвоживания не грозила. Напившись вдоволь и вновь почувствовав тошноту, я медленно опустилась по стене и села. Прикрыла глаза и, по всей видимости, задремала.

Когда проснулась, солнце уже стояло высоко. В нос ударил запах рвоты. Я поморщилась. Хороши же условия для содержания пленника! Внезапно в голову пришла мысль, что меня похитили ради выкупа. Вадим относительно богат, и теперь почти все знают, что я его невеста. Уверена, он отдаст за меня любые деньги. Возник вопрос: "Что делать?" Еще раз оглядевшись, я увидела напротив себя железную дверь. Шатающейся походкой подошла к ней и дернула, не особо надеясь, что она откроется. Так и вышло. Постучала, покричала. Из-за двери не доносилось ни звука. Вздохнула, подошла к кровати. Она была сделана из металла, раньше такие стояли в детских садах и лагерях. На ней лежал тощий матрас, покрытый пятнами неизвестного происхождения. Но если честно, в данный момент мне было все равно.

Легла. Кости ломило. То ли из-за некомфортного сна, то ли из-за дряни, которую мне вколол уродливый тюремщик, состояние было отвратительным. Ко всему прочему стал ощущаться нестерпимый голод. От злости на ситуацию из глаз брызнули слезы. Я вскочила с кровати и, что было мочи, заколотила в дверь руками и ногами.

– Покормите меня хотя бы! Я же живой человек! Мне надо питаться!

В дверь стучала долго и нудно. Кричала, но мне никто не ответил. Опять опустилась на пол и зарыдала. И только сейчас мне вспомнился Алексей. Где он? Что они с ним сделали? Было страшно представить, что он тоже мается где-то. А может и вовсе… Но эту мысль я предпочла не додумывать.

За дверью послышались шаги и голоса. И я, вместо того, чтобы обратить на себя внимание, затаилась.

– И что мне с ней делать? – послышался грубый мужской голос, который вполне мог принадлежать моему похитителю.

– Тише ты! – шикнул на него второй человек. Как ни странно, это была женщина. – Пусть посидит пока, подумает. Надо напугать ее. Нам нужна информация.

– К черту информацию! – амбал и не думал понижать голос, чем вновь вызвал недовольство собеседницы. – Вы знаете, кто ее жених? Давайте лучше стрясем с него денежек. Много денежек!

– Не твоего ума дело! – не выдержав, истерично выкрикнула женщина. – Проснется, покорми ее и спроси где кольцо.

– Кольцо?

Женщина замешкалась с ответом. Видимо, испугалась, что ее оппонент, пожелавший стянуть выкуп, заинтересуется и кольцом.

– Да, кольцо. Неприметное, с белым камнем, – она помолчала и потом добавила, – безделушка. Просто оно дорого мне.

Разговор прекратился. Мне стало страшно от мысли, что меня снова оставят одну. Я изо всех сил заколотила в дверь в надежде, что меня услышат и накормят. Через какое-то время замок щелкнул, и в комнату вошел мой новый знакомый.

– Где Алексей? – вырвалось у меня. – Что с ним?

– Остался валяться на поляне, – ответил злодей, злобно усмехаясь и пережевывая жвачку.

– Покормите меня,– попросила я жалостливо, понимая, что Алексею сейчас в любом случае лучше, чем мне.

– Вот еще, – ответил шкаф.

– Но как же! – возмутилась я. – Ведь вам было приказано дать мне еды!

– Подслушиваешь? – разозлился мучитель и дал мне пощечину. Удар был такой силы, что я отлетела к стене и стукнулась затылком. Никак не ожидала такого от мужчины. В ужасе смотрела на него, а он явно испытывал садистское удовольствие. Ему нравилось бить других, и не важно, что соперник слабее.

– Где кольцо? – спросил он.

Но я не ответила. Теперь, ударь он меня еще хоть сотню раз, я ни за что не открыла бы ему правду. Кажется, он понял это, потому что, не дождавшись ответа, просто взял и ушел, а я снова осталась одна, не смея пошевелиться. Когда шаги за дверью утихли, я сползла по стене и зарыдала, правда на этот раз тихо, чтобы не доставить удовольствие этому ублюдку. В голове шумело, щека, на которую пришелся удар, распухла. Но, как ни странно, плакала я не от обиды или боли, а оттого, что даже не надкусила бутерброд, который предлагал Алексей.

Эпизод седьмой Освобождение

Москва, июль 2015 год

– Бутерброд, бутерброд, бутербродик, – тихо напевала я, лежа на кровати. Это все, что заботило меня последние пару дней. Такой аппетитный, необыкновенно вкусный хлебушек и толстый ломоть колбасы. Потом еще лист салата, обязательно помидоры и сыр. Да, там, несомненно, должен быть сыр. Ох, как это должно быть вкусно! И почему раньше я никогда не ценила бутерброды?

Пара дней без еды, и все проблемы уходят на второй план. И все, что действительно заботит в эти минуты, это кусочек мяса и хлеба. Иногда мне казалось, уже неважно, почему я сижу в этой непонятной камере и сплю на жуткой кровати. На третий день моего заточения, а может, на четвертый я начала сходить с ума. Когда спала, мне виделся огромный бутерброд, когда бодрствовала, он приходил ко мне в мечтах. А все, что я имела, это ржавая вода. Порой мне казалось, про меня совсем забыли, но иногда за дверью слышался шепот. В такие моменты я осознавала, что рядом кто-то есть. И от этого делалось немного легче. Я не могла понять, почему Вадим медлит с моим освобождением. Мне было невдомек, что он даже не знает, кто меня выкрал и зачем. Ведь к нему за эти дни так и не поступило предложений о выкупе. Однажды, когда сил терпеть голод больше не было, я прислонилась к двери и услышала разговор. Все та же женщина с тем же мужчиной.

– Мы должны стрясти с него выкуп, – кричал громила.

– Тебе что, недостаёт тех денег, что платим мы?

– Денег много не бывает. Почему не заработать еще, когда добыча сама просится к тебе в руки?

– Нет, – резко ответила женщина, – даже не смей обращаться к Надежнецкому, он со своими связями тебя в порошок сотрет.

– Ерунда!

– Даже и не думай!

– А что вы сделаете, если вдруг я сообщу ему?

– Тогда и узнаешь, кретин!

– Вот и решили, – расхохотался мужчина. Потом раздался выстрел и звуки быстро удаляющихся шагов.

– Стерва, – услышала я голос амбала.

Были часы, когда я думала, что умираю. Тело казалось мне легким и невесомым. В такие моменты я была нервно возбуждена. Ходила по комнате, вальсировала по ней. Несколько раз заходил мой мучитель и пытался выведать про кольцо, но я забивалась в дальний угол и молча смотрела на него оттуда. Хорошо, что он больше не осмеливался поднять на меня руку.

У меня было много времени, чтобы подумать. И хотя мысли частенько сводились к еде, я пыталась осмыслить, для чего меня держат здесь. Я понимала, дело не в деньгах. Разговор моих похитителей о кольце навел на мысль, что помимо Алексея кто-то еще хочет попасть в Долину. А это значит, не только он знал о ней и верил в ее существование.

В мире действует правило – не запретишь что-то делать, никому и не захочется. Но если, скажем, во всеуслышание объявить: "Не смотрите на меня!", то все обязательно повернутся в твою сторону. Это проверено сотни раз. Первая реакция человека на запрет – это агрессия, желание узнать, а почему нет? Наверное, в этот раз со мной было то же самое. Как только я поняла, что кто-то пытается остановить или опередить меня, сразу захотелось в Кению. И меня уже не пугала дикая саванна, полная опасностей. Не страшил перелет, чужая комната в отеле и даже то, что Долины может и не быть. У меня появилось стойкое желание оказаться там, и оно заглушало все другие.

Иногда, в минуты полной слабости, лежа на вонючей кровати, я дремала и видела яркие сны. Мне казалось, я познаю историю мира, в котором родились мои предки. Частенько мерещился запах эвкалипта и зов странной старухи из пещеры. Дни, проведенные в этой комнате, были сплошной чередой бодрствования и сна. В конце концов, настал момент, когда я больше не могла подойти к крану с водой. Оставалось только лежать на кровати и осознавать, что конец близок. Однако слез и сил, чтобы оплакать это, у меня не было. Терзал только факт, что теперь, когда я точно знаю, чего хочу, у меня не будет возможности осуществить это.

И именно в тот миг, когда я смирилась со своей участью, фортуна улыбнулась мне. Снаружи послышались звуки: грохот, выстрелы, крики и шум рации. Из последних сил закричала:

– Сюда! Помогите!

От усилий в глазах потемнело. Голос сел, но я продолжала шептать эту фразу, пока, наконец, не услышала над ухом:

– Эмилия, тихо, тихо… успокойся, уже все в порядке. Уже все хорошо.

Попыталась сфокусировать взгляд – надо мной на коленях стоял Алексей. Он был одет в форму спецназа, на голове огромный шлем, грудь прикрывает пуленепробиваемый жилет, а на лице выражение животного страха – страха за мою жизнь. Его вид насмешил меня, захотелось съязвить, но все, на что меня хватило в тот момент, это слабая улыбка.

– Хочу бутерброд, – прошептала я и отключилась. Очнулась уже лежа на носилках перед каретой скорой помощи. Кто-то громко разговаривал рядом.

– Что ты здесь делаешь? – кричал мужчина.

– Вадим, перестань! Это была моя вина! Я не мог не пойти туда!

Я приоткрыла глаза. Алексей и Вадим стояли друг напротив друга, и казалось, сейчас начнут драться.

– И на метр к ней не приближайся после всего этого!

– Вадим, прости, пожалуйста,– попытался успокоить моего жениха Алексей и положил руку ему на плечо, но тот отдернулся и добавил:

– Не хочу терять хорошего сотрудника и друга. Просто не подходи.

Меня подняли в карету скорой помощи на коляске, Вадим прыгнул вслед за врачами. А Алексей остался стоять на улице. Он неопределенно развел руками и печально наблюдал, как закрываются дверцы машины.

– Как ты? – спросил Вадим, заметив, что я в сознании.

– Бывало и лучше.

– Не мешайте врачам, – раздался голос женщины. Она отстранила от меня Надежнецкого и занялась своим обследованием, пока машина уносила нас подальше от этого жуткого места.

* * *

Несколько дней провалялась в больнице. Именно там узнала, что было после моего похищения. Алексей обратился в участок сразу, как только пришел в себя. Но Вадим не получал никаких звонков или писем относительно выкупа, и поэтому полиция не могла обнаружить меня на протяжении пяти дней, которые я провела в заточении. Потом кто-то инкогнито позвонил следователю и сказал, что меня держат на заброшенном заводе за городом. По этому адресу была отправлена группа спецназа, и Алексей вызвался ехать с ними. К счастью, они успели вовремя.

В палату меня доставили практически без сознания. Врачи тут же принялись за свою работу. Анализы показали, что вода из крана была с химическими примесями, и поэтому, вдобавок к истощению, я получила глубокую интоксикацию. Проверьте мне на слово, промывание желудка и диализ не самые приятные процедуры. Но теперь я на все смотрела с другой стороны. На третий день в больнице почувствовала себя лучше и начала поднимать разговор про Кению.

– Эмилия, а не рано ли говорить об этом? – отговаривали меня приехавшие несколько дней назад родители. Они были в шоке оттого, что случилось, и каждый день молили небеса, чтобы со мной все было в порядке. Мама, увидев меня, расплакалась, отец, хмурый и серый, крепко обнял и стоял так, долго не выпуская из своих объятий.

Вадим был полностью согласен с моими родителями. Он не понимал, почему та, кто был категорически против поездки, теперь стала ее ярой защитницей. Пришлось настоять на своем – поездке быть! Я первый раз в жизни точно знала, чего хочу.

В один из дней в больницу приходил следователь. Он сообщил, что мой обидчик найден и вскоре ответит за свой поступок.

– И что же он сказал вам? – спросила я с интересом.

– Признался, что держал вас с целью выкупа.

– Вот как? А он сказал вам, что был не один?

– Не один? – удивленно переспросил тот.

– Как минимум, их было двое, – подтвердила я. – И как максимум, дело вовсе не в выкупе.

– Дорогая, о чем ты говоришь? – не поверил мне Вадим.

– Ну да… – медлила я, думая о том, что можно рассказать, а о чем лучше умолчать. – Вы схватили наемника, он действовал не самостоятельно. Я нужна совершенно другим людям и по какой-то иной причине.

– Но он во всем сознался! – возразил следователь. Полиции, как всегда, хотелось, чтобы все было просто. Дело почти закрыто, а тут я со своими предположениями.

– Когда человеку обещают защиту и немалые деньги, он может сознаться в чем угодно, – я встала с кровати и пошатнулась. Вадим подхватил меня и попросил снова лечь. – Уверяю, я до сих пор в опасности, потому что вы поймали только одного и не самого главного.

– Но как вы можете утверждать это? На основании чего? – не унимался полицейский.

– На основании того, что на протяжении всех этих дней я слышала их шепот.

– Шепот? – переспросил тот, и на лице его появилась идиотская улыбка. – Вам не кажется, что шепот – это из разряда фантастических сериалов? Возможно, действие снотворного, которое вам вкололи или галлюцинации от голода.

Это взбесило меня. Зло, медленно проговаривая каждое слово, я ответила:

– Я. Знаю. Что. Слышала! И это точно были не галлюцинации! Там был другой человек – женщина!

– Эмилия, спасибо вам за помощь. Мы все проверим и постараемся сделать так, чтобы ваша жизнь была в безопасности, – спокойно сказал следователь, явно не поверив мне. – Выздоравливайте.

Когда он ушел, Вадим напал на меня:

– Ты что говоришь! Может, у тебя и правда были галлюцинации?

– Вадим, иди домой.

– Но Эмилия!

– До встречи дома, завтра!

– Но дорогая…

– Ах, нет, подожди, скажи мне, как там Пешехонов? – мило улыбнулась я, и лицо Надежнецкого вытянулось. Он явно хотел что-то сказать, но махнул рукой и поспешно ушел.

Все как всегда в этой жизни, помощи ждать не от кого. Единственный, кто знает, почему в действительности меня выкрали, это Алексей. Он поверит, что я в опасности. Звонить ему смысла не было – нужно выходить из больницы и готовиться защищать себя самой. В голове все расставилось по своим местам. И я поняла, что иметь цель гораздо лучше, чем просто жить.

Врач подписал мне пару бумажек. Он ворчал и настаивал на том, чтобы оставить больную еще хоть на пару дней, но меня уже было не остановить. Одевшись в свежие вещи, принесенные мамой, я накрасилась и заказала такси.

На улице солнечный свет ударил по глазам. Я вдохнула знакомые ароматы Москвы: запах бензина, духи спешащих мимо прохожих, готовящихся неподалеку хот-догов, и настроение поднялось! Мир показался мне иным! Он виделся в ярких красках, резких запахах и свежих формах.

В такси я залезала с опаской, вдруг меня снова караулят. Но приятный армянин оказался безобидным, всю дорогу развлекая шутками. Дома встретила мама. Все комнаты были прибраны, на кухне приготовлено много блюд.

– Чем бы поживиться? – с любопытством спросила я, когда мама, наконец, прекратила прижимать меня к груди.

– Здесь есть цветная капуста, шпинат, немного рыбы и овощи. Побоялась делать что-то мясное и тяжелое, – ответила она.

Я скривилась. После нескольких дней голодания и диетического питания в больнице меня меньше всего привлекала подобная пища. Даже не попробовав эту гадость, я сказала маме, что хочу отдохнуть в гостиной за просмотром телевизора. Она, решив не трогать меня, отправилась в комнату для гостей, чтобы тоже передохнуть.

Я спустилась вниз, включила телевизор и подошла к окну. Меня невероятно тянуло в соседний дом, и я мысленно позвала его обитателя. "Приди, пожалуйста! Зайди ко мне!" И вот Алексей Пешехонов собственной персоной вышел на крыльцо, придерживая рукой большой белый пакет. Я встрепенулась и хотела бежать к нему, но вовремя остановилась. Кажется, это уже было слишком. Радости моей не было предела, когда спустя пять минут он сам постучал в мою дверь. Я, не в силах больше ждать, мгновенно распахнула ее перед ним.

– До неприличия быстро открыла, – ответил посетитель. Глаза его сияли, а губы растянулись в широкой улыбке. Переносица все еще была заклеена пластырем. Одет как обычно – любимые джинсы, футболка и клетчатая рубаха. Я не удержалась и обняла его. Он скупо прижал меня к себе одной рукой, и уткнулся носом в шею. Потом мы оба смутились, и отпрянули друг от друга.

– Вадим против наших встреч, – начал он.

– А мне плевать, – ответила я и потянула его за собой.

Мы присели на пол у дивана. Алексей вытащил из своего пакета коробочку для завтраков, а вслед за ней и шампанское. Коробку отдал мне, а сам поспешил открыть бутылку.

– О-о-о! – прошептала я. – Бутерброды! Боже мой, это же бутерброды!

Я готова была плакать от счастья. Алексей сходил на кухню за бокалами и разлил напитки. Он улыбнулся.

– Не знаю, удалось ли тебе разжиться ими в больнице, но я решил, что ты будешь рада.

– Ох, Лёшка! Да я просто на седьмом небе от блаженства! Спасибо!

Я уплетала бутерброд так, будто никогда не ела ничего более вкусного. Алексей сидел рядом и посмеивался надо мной. Мы пили и болтали о том, о сём. Подняли разговор про Кению, и Пешехонов даже удивился моей решимости. Он смотрел на меня как на другого человека. И мне показалось, что этот новый человек во мне нравился ему гораздо больше, чем предыдущий. Я рассказала ему про старуху, которая являлась ко мне во снах, про то, что она звала нас – меня и принца. Шампанское давало о себе знать, я чувствовала приятное легкое головокружение и тепло внутри.

– Есть принц, которого я должна найти и привести в Долину, – объясняла я. – В этом, судя по всему, и есть мое предназначение. Старуха шептала мне, что в Долине неразбериха. И пока главные того мира не поубивали друг друга, я должна привести истинного правителя.

– Я слышал эту историю, – подтвердил мои сны Алексей. – Дед рассказывал что-то о ребенке, наши предки вынесли его из Долины, чтобы однажды он вернулся и занял свой законный трон. Значит, у этого малыша или малышки тоже есть потомок. Но кто он, мне не известно. Ты должна найти его.

Я в раздумьях закусила губу. Постаралась припомнить все свои сны. И тут меня осенило!

– Мне кажется, истинный наследник найден, – уверенно сказала я.

– Найден?

– Лёш, это ты!

– Я?! – Алексей с недоумением смотрел на меня. – С чего ты взяла? Этого просто не может быть!

– Но почему? – я тоже встала. – Все сходится! Ведь ты знал о Долине с детства, нашел меня, стремился туда. К тому же во снах при слове принц я видела именно тебя. Это ли не намек?

Алексей явно не был готов к такому положению вещей. Одно дело думать, что ты потомок необычного народа, живущего в Долине, не нанесенной на карту. Фантастика, приключения – интересно! Другое дело понимать, что тебя могут заставить править народом.

– Ладно, какой смысл сейчас спорить об этом, – хмурясь, сказал Алексей, – еще не факт, что эта Долина вообще существует. Попробуем решать проблемы по ходу их поступления.

Я согласно кивнула и замолчала, потому что в гостиную спустилась мать. Она услышала наши громкие голоса, и решила проверить, с кем я беседую. Окинув пасмурным взглядом коробку из-под бутербродов и шампанское, она воззрилась на Алексея.

– Это моя мама, Нина Ивановна, – представила ее я, ведь Лёша и не подозревал, что в доме есть кто-то еще.

– Здравствуйте! – спохватился он и протянул ей руку.

На мое удивление, мама не ответила на его рукопожатие, а лишь спросила:

– А вы, стало быть, и есть тот самый Алексей? – его имя она словно выплюнула.

– Да, Алексей Пешехонов. Мы работаем вместе с Эмилией.

– Мне казалось, дорогая, – обратилась мама ко мне, – что Вадим запретил этому человеку появляться в вашем доме.

– Мама! О чем ты говоришь? Алексей мой… друг.

– Друг, благодаря которому ты оказалась на грани смерти?

– Да причем тут он? – не понимала я.

– Причем? – повысила мама голос. – А ничего, что этот твой друг приготовил пикник для почти замужней девушки, увел в безлюдное место. И потом еще дал выкрасть тебя какому-то маньяку.

– Приготовил пикник? – спросила я и физически почувствовала, как Алексей думает, что я опять слышу только то, что хочу услышать. Тем не менее, вслух он сказал совершенно иное:

– Ох, Нина Ивановна, я очень прошу у вас прощения. Такое больше не повторится. Я больше никогда не буду готовить пикники для вашей дочери.

Последняя его фраза, как мне кажется, прозвучала с издевкой. Очень жаль, что мама восприняла это также.

– Вы еще и смеетесь! – вскричала она, подошла к Алексею и пальцем ткнула ему в грудь. – Да из-за вас моя дочь чуть не умерла! И из-за вас она могла лишиться привилегии стать женой одного из самых приятных и перспективных молодых людей в этой стране! Я запрещаю вам видеться.

– Мама! – вскрикнула я, ошарашенная таким ее поведением. – Какое право ты имеешь решать за меня, с кем общаться?!

Она от возмущения выпучила глаза, а я схватила Пешехонова за руку и увела из дома. Мы прошлись по проселочной дороге до реки. Алексей выглядел чернее тучи.

– Эмилия, прости, я и вправду виноват.

– Лёш, ты ни в чем не виноват. Мы знаем, что за мной охотятся. И теперь просто надо быть осторожнее. Хочу научиться защищать себя в подобных ситуациях без чьей-либо помощи. Ты сможешь преподать мне несколько уроков?

– Возможно.

– Вот и прекрасно! Будем встречаться каждый день. Желательно, правда, чтобы об этом никто не знал. У нас все получится. И если Долина действительно существует, мы найдем ее, и уже потом решим, как помочь тем людям.

– Ты стала совсем другой, – приятно удивился он. – Ты права, мы обязательно что-нибудь придумаем. И поверь, я больше никому не позволю тебя обидеть.

И я с легкостью поверила. Он обнял меня одной рукой, и мы оба уставились на быстрое течение реки. Солнце садилось за горизонт, последними лучами освещая наш поселок. А где-то далеко-далеко в неизвестной заветной Долине, куда не было хода простым людям, в ветхой хижине у теплой печи сидела старуха, тихо улыбаясь своим мыслям. Одному Богу было известно, спала она или находилась в трансе. Но одно точно – душой в этот момент она была в другом, совершенно неизвестном для жителей Долины мире.

Эпизод восьмой Новый сорт орхидей

Москва, август 2015 год

Кажется, со своим намерением научиться защищать себя я погорячилась. Мы с Лёшей много времени проводили в тире, практикуясь в стрельбе. Но либо я крива на руку, либо только в фильмах киногерои стреляют с разных ракурсов и попадают точно в цели. Это была уже третья неделя нашей подготовки, а дела шли из рук вон плохо.

– Ну… – философски промолвил Пешехонов, почесывая затылок, – бывает же и хуже?

Я в отчаянье опустила уставшие от напряжения руки, и случайно нажала на курок. Пуля вошла в пол рядом с моей ногой, и мы оба подпрыгнули. Алексей выхватил у меня пистолет, пригрозив при этом пальцем.

– Даже с такого близкого расстояния не смогла попасть себе в ногу! – в сердцах высказался он.

– И что бы ты со мной делал? С калекой? Искусственное дыхание?

– Послушай, мы уже давно выяснили, что у тебя на уме. Не надо мне об этом постоянно напоминать.

Он пошел сдавать пистолеты, а я скорчила мордочку за его спиной. Со мной было непросто. Даже через такое время у меня не проявлялся талант ни в стрельбе, ни в рукопашном бою. Но, к счастью, меня больше никто не пытался ни выкрасть, ни тем более убить.

Во время тренировок Алексей рассказал мне, что когда я была в заточении, кто-то пробрался в наш офис и рылся в моих вещах. Тогда я, в свою очередь, поведала ему о кольце, которое обсуждали похитители. Мы вместе порадовались моей прозорливости и тому, что я успела обезопасить реликвию, спрятав ее в сейфе.

Следователь по моему делу приходил еще несколько раз и снова пытался расспросить меня о том, что я слышала или видела. Он уточнял, есть ли у меня враги, подозреваю ли кого-то, и так далее. Но ничего нового я сказать ему не могла. Когда же я спросила, почему мне снова задают эти вопросы, он ответил, что мой захватчик освобожден под залог. Какие-то высокопоставленные лица просили за него, и теперь он отбыл в неизвестном направлении.

Если честно, мне стало страшно. Хорошо же наше правосудие, если заведомо опасных преступников отпускают гулять на воле. Когда Алексей узнал, что амбал выпущен из тюрьмы, его беспокойство усилилось. Он стал следить за каждым моим передвижением и еще больше времени просил уделять тренировкам.

Но все было напрасно – мне не суждено стать хорошим бойцом. Вот и сегодня мы вышли из здания тира несолоно хлебавши. Пешехонов шел расстроенный, с опущенной головой. Я старалась не поддаваться его плохому настроению и, поблагодарив за урок, ушла к своей машине. Мы, как обычно, по отдельности добрались до офиса. Обеденное время еще не закончилось, и здание стояло полупустым. Я зашла в кабинет к Вадиму.

– Опять обедала без меня? – раздраженно спросил он.

– Скорее прошлась по магазинам, ты ведь все равно как обычно был чем-то занят.

Чем больше времени я проводила с Алексеем, тем сложнее становились отношения с женихом. Пропасть между нами росла с каждым днем.

– Ну и где покупки? – справедливо заметил он.

– Вадик, чего ты хочешь от меня?

– Конкретно в данный момент я хотел узнать, где твои покупки? – с нажимом ответил он.

Меня взбесил его тон. Во-первых, потому что я чувствовала вину перед ним, во-вторых, с покупками и правда вышло не очень. Тут, конечно, следовало винить себя. Но какая женщина признает свои ошибки?

– Очень приятно, что ты, наконец, заинтересовался мной, а не своими стальными друзьями – ружьями.

Вадим вскочил со стула, обошел стол и схватил меня за плечи:

– Эмилия, я просто хочу знать правду. Где ты была? Если тебе нечего скрывать, то это простой вопрос. Тебе не кажется?

– Опять эта твоя дикая ревность!

Дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Алексей. По его глазам было видно, как не понравилась ему эта сцена: я в руках разгневанного Вадима. И хотя при любом конфликте он явно на моей стороне, наши отношения с женихом были не его делом. Он разрывался между желанием подойти и развести нас по углам и мыслями о том, что не имеет на это права. Пересилив себя, он сквозь зубы пробормотал: "Извините", и сделал шаг к выходу. Вадим остановил его.

– Алексей, что ты хотел? Заходи.

Не смотря в мою сторону, Лёша подошел к Вадиму и вручил ему пакет.

– Что это?

– Фото с выставки орхидей для статьи Кулагиных.

Эта семейная пара уже несколько лет плодотворно сотрудничала с нашим журналом. Они написали много статей по ботанике и археологии. Они работали со многими известными профессорами и сами имели ученые степени. Это были люди, целиком и полностью отдавшие свои жизни науке.

– Кстати, Ольга и Борис едут в Кению с нами, – сказал Надежнецкий, присаживаясь за стол и распаковывая пакет. Заметив, что мы удивлены, он объяснился:

– Они хотят совместить приятное с полезным. В саванне нашли хорошо сохранившуюся до наших дней заброшенную деревню. Говорят, что с ней связана какая-то тайна. Там находят кости людей – и детей, и взрослых, которые умерли примерно в одно время и неизвестно от чего. Самое интересное, что их останки даже не тронуты зверьем. Такое ощущение, что свирепые хищники вообще обходили эту местность стороной. Мы решили внести свою лепту в раскопки и частично спонсировать их. Ведь что за туристический журнал без тайн и загадок?!

Вадим достал фотографии из конверта и начал их просматривать, одобрительно кивая. Одна карточка прилипла к другой, и он не без труда разъединил их. Надежнецкий что-то еще говорил про Кению, когда взгляд его упал на второе фото. И тут голос начальника внезапно прервался, а лицо побелело и вытянулось.

– Какая прекрасная орхидея есть в твоей коллекции, – сказал он с упреком, кидая картинку перед нами. Та упала, и по гладкой поверхности стола прокатилась прямо до нас. Я кинула взгляд, и сердце мое замерло. С фото на меня смотрела я сама – Эмилия Давыдова в очаровательной соломенной шляпке среди яркой зелени парка. Улыбка была такой радостной, а глаза такими веселыми, что любой бы понял, как счастлива я была в тот момент.

Пешехонов указательным пальцем подтянул к себе фото и довольно хмыкнул.

– Удачный ракурс.

Вадим откинулся на спинку кресла и с укором смотрел на нас. Во взгляде его читались горечь, печаль и бог знает, что еще он там себе нафантазировал. Надежнецкий ждал объяснений.

И, в тот момент, когда я хотела их дать, Алексей просто поднял фото со стола и положил его за пазуху, всем своим видом показывая, что не видит в этой ситуации ничего предосудительного.

– Будь другом, отбери снимки и отдай их Роману, – попросил он Вадима, – а то у меня сегодня встреча с Лерой. Очень тороплюсь.

Пешехонов, как ни в чем не бывало, развернулся и вышел из кабинета, оставив меня с моей растерянностью и Вадимом.

– Это Алексей сфотографировал в парке, перед похищением, – все-таки попыталась объясниться я. Но Вадим, не желая слушать, просто встал и твердым шагом вышел из кабинета.

Расстроенная, едва сдерживая слезы, я выбежала вслед за женихом. Но поняла, что догонять его не имело никакого смысла. Везде сновали сотрудники редакции. Кинуться вслед за ним означало дать подвод для сплетен. Я резко остановилась, подумала и целенаправленно двинулась на второй этаж в кабинет Катрины.

Как всегда ее почти не было видно за грудой бумаг и папок. Она подняла голову на звук открывающейся двери и, поняв все по моему лицу, спросила:

-– Вина или сразу чего покрепче?

-– Можно сразу яду, -– траурным тоном произнесла я и плюхнулась на диван.

-– Давай пока повременим с такими радикальными методами, -– ответила подруга, доставая из бара наполовину полную бутылку красного вина. -– Рассказывай, -– она передала мне фужер.

Я как на духу в красочных подробностях описала ей эту удручающую сцену.

-– Подстава, -– протянула Катрина.

-– Больше всего меня бесит, что Пешехонов даже не попытался помочь мне объясниться перед Вадимом.

-– А ты не думала, что он мог положить это фото в конверт специально?

-– Позлить Вадика? Но зачем?

-– О-о-о, ты плохо знаешь Пешехонова. Лично я такому не удивлюсь. Свободные художники -– порой такие странные… -– она покрутила пальцем у виска.

-– Да нет, я не думаю. Скорее всего, фото попало туда по ошибке. А он мало того, что не пересматривает материал перед подачей боссу, так еще и гад, -– надула губы я.

-– Да уж, ситуация, -– почесала затылок Катя, -– один ушел, другой обиделся, а ты… вообще не у корыта.

-– Спасибо, -– сказала я, допивая вино, -– умеешь ты поддержать и расставить все на свои места.

-– Работа у меня такая, -– улыбнулась подруга.

До конца рабочего дня ждала Надежнецкого в кабинете. Я прилежно, как никогда раньше, выполняла свои обязанности, то и дело подогревая кофе в надежде задобрить жениха. Даже сбегала в кондитерскую за пирожным. Он так и не появился. Звонить ему было страшно, но ровно в семь вечера я не выдержала и набрала его номер. Телефон зазвонил в кабинете, и я разочарованно повесила трубку на рычаг.

Пора было идти домой. Я неспешно собралась, вышла из здания и прыгнула в свое авто. Положила руки на руль и уставилась перед собой. Что мне делать? Ехать домой? Там будет тоскливо – мама вернулась в Ярославль. А, может, стоит плюнуть на все и пойти развлечься? Медленно, но уверенно я склонилась ко второму варианту. Недалеко от офиса открылся хороший ирландский паб, куда после работы частенько стали ходить наши сотрудники. Я надеялась встретить там кого-нибудь из них и весело провести время. Больше не хотелось думать о своих проблемах.

Решив обратно добираться на такси, я бросила машину на стоянке и направилась в паб. Внутри было шумно и многолюдно. Помещение было разделено на несколько залов. В первом кричали и гоготали болельщики, за кружкой пива просматривая матч на большом экране. Здесь я не осталась. В дальнем зале чаще всего собирались парочки. Они сидели за деревянными резными столами, тискаясь и шепча друг другу на ухо любовные признания. Сегодня же моей участью было оставаться посредине, там, где отдыхали компаниями или напивались в одиночку. Окинув беглым взглядом зал и не заметив ни одного знакомого лица, я направилась к барной стойке. В ожидании бокала сухого мартини рассматривала посетителей, что в столь приглушенном свете было затруднительно. Вдруг мое внимание привлек звонкий женский смех за дальним столиком в углу. Я невольно позавидовала ее веселому настроению. Сквозь дым от сигарет едва можно было разглядеть ее длинные крашенные белокурые локоны, которые она то и дело кокетливо отбрасывала назад. Она сидела в компании двоих мужчин, и, естественно, тут же показалась мне вертлявой и вульгарной! Не знаю, почему меня так зацепила эта девица, но раздражала она безумно. Один из кавалеров, явно кокетничая, рассказывал что-то, наклоняясь к ее уху. Видимо, именно это ее и веселило. Я залпом выпила свой мартини и заказала еще. Тем временем от стола с блондинкой отделился силуэт мужчины, который меньше всего принимал участие в разговоре. Он неспешно направился к барной стойке и, чем ближе подходил, тем сильнее сжималось мое сердце. Это был он. Шагал своей легкой, чуть в развалку, походкой. И как же приятно было видеть, как такой вечно уверенный в себе и неподражаемый человек вдруг понял, что видит перед собой меня.

– Пешехонов?! – нарочито удивилась я и выпила еще один мартини залпом.

Алексей неосознанно обернулся на свой столик, а потом, словно испугавшись, резко подскочил ко мне. Он взял меня под руку и сквозь силу улыбнулся.

– Эмилия, что ты тут делаешь? Ты одна?

– Как видишь, – ответила я, – бармен, мне еще мартини.

Алкоголь в моей крови начинал действовать.

– О, да ты уже изрядно вдарила по спиртному, – заметил Алексей, пытаясь вывести меня наружу. – Пойдем, подышим воздухом?

– Уже надышалась на славу, – ответила я, – самое время познакомиться с твоими веселыми друзьями.

Стало ясно, что та блондинка, которая раздражала меня – это Лера. Алексей попытался меня остановить, но я забрала свой бокал и направилась к его мило воркующим друзьям. За столом сидел никто иной, как мой жених.

-– Какая приятная встреча, – пьяно ухмыльнулась я и по-свойски расположилась за их столиком.

Алексей виновато посмотрел на Вадима и развел руками, мол, я сделал все, что мог. Лера глупо хлопала ресницами, переводя взгляд с Надежнецкого на меня и обратно. Жених тоже был уже изрядно пьян, но даже в таком состоянии догадался отстраниться от блондинки.

– Давно я не был на двойном свидании, – в очередной раз решил отшутиться Алексей, но, увидев мой скептический взгляд, решил пойти другим путем.

– Лера, а не сходить ли нам в бар?

– Ну, уж нет, – ответила я и подошла к Алексею сзади и приобняла его за талию обеими руками. И вот тут-то Пешехонов смутился! Мне было приятно увидеть Лёшу растерянным. Вадим побагровел и резко вскочил, расплескав пиво по столу. Я лишь улыбнулась и ответила:

– А что? Мне казалось, тебе довольно комфортно с этой блондинкой. Тебе не кажется, что ты ведешь себя неподобающе, а сам ревнуешь меня каждому встречному?

Алексей остановил начинающуюся перепалку, встал между нами и развел руки по сторонам:

– Все, хватит! Вадим любит Эмилию, а Эмилия любит Вадима. Зачем нужно постоянно ругаться? Ты ревнуешь ко мне свою невесту? Так вот открыто заявляю тебе, что мне она даже не нравится. Прости, Эмилия.

Он достал из-за пазухи мое фото и разорвал его у нас на глазах.

– Пожалуйста, давайте не будем ссориться! Нам еще вместе ехать в Кению!

Вадим, одобрив поступок друга, обнял его. Они весело посмеялись, похлопали друг друга по плечам и заказали еще пива.

Я сидела с глупой застывшей улыбкой, пытаясь сделать вид, что всем довольна. На самом деле сердце мое только что разбилось на сотни крупинок. Значит, я никогда не нравилась ему. А как же наш поцелуй? Неужели он ничего не значил для него? Неужели все это время Алексей только играл со мной? Как же права была Катрина!

Весь вечер мы сидели в баре, пили и разговаривали на отвлеченные темы. Мужчины ушли поиграть в бильярд, а мы с Лерой, как две закадычные подруги, обсуждали наших мужчин. "Личная жизнь" Пешехонова рассказывала мне, как прекрасен он в сексе, а я скрипела зубами. Но мне пришлось доверительно шепнуть ей в ответ, что Вадим тоже ничего. Эта дама или совсем не понимала ситуации, или просто пропускала мимо своей блондинистой головы.

В конечном итоге, мучения от общения с Лерой закончились, только когда Алексей и Вадим спустились к нам. Причем второй шел не без помощи первого.

– Эмилия, – радостно прокричал Вадик и кинулся ко мне обниматься. Я отвергла его нежности, предпочитая держаться подальше от проявлений любви под действием алкоголя. И была права. Надежнецкий, пытаясь удержаться на ногах, резко побледнел и во всеуслышание объявил:

– Кажется, меня сейчас стошнит.

– Поехали домой, – ответила я. И он, соглашаясь, кивнул головой.

Вызвали такси и забрались в него вчетвером. Жених устроился на переднем сидении и положил голову на руки, на бардачок. Как только подъехали к дому, он тут же бросился в туалет. Алексей отправил Леру к себе, а сам пошел за мной.

– Тебе помочь с ним?

– Сама как-нибудь справлюсь.

– Завтра во сколько встречаемся у тира?

– Я думаю, что пора завершить наше обучение, – ровным бесцветным голосом ответила я.

Он взял меня за плечи, развернул к себе лицом и посмотрел в глаза.

– Эмилия, скажи, ты расстроилась?

– Нет. С чего бы? – наигранно удивилась я. – Человек, в которого я влюблена, признался сегодня в своем безразличии ко мне. Ты, наверное, считаешь глупостью расстраиваться по таким пустякам?

– А ты не подумала, что этот человек мог сказать так лишь для того, чтобы уберечь тебя от лишних проблем? – объяснил он, мягко улыбаясь, а потом продолжил: – Так ты влюблена в меня? Не думал, что когда-нибудь сознаешься.

– А ты и рад очередной бабочке в своей коллекции?

– Почему бы и нет? К тому же бабочка довольно редкая. А это жуть как повышает ценность коллекции.

– Ты просто отвратительный гад! – охнула я от такой дерзости и захотела уйти. Но он схватил меня одной рукой за предплечье, второй приподнял мне подбородок и наклонился так близко, что я, несмотря на темноту улицы, могла различить каждую черточку его лица. О! В этот момент я не могла думать ни о чем другом, лишь бы снова ощутить его поцелуй на своих губах. Я даже готова была сейчас зайти куда дальше этого. И мне было все равно, что по соседству бродит Вадим, а из окон выглядывают соседи.

За дверью послышался шум, звон бьющегося стекла, и я пришла в себя. Хотела оттолкнуть Алексея, но он, проигнорировав происходившее в доме, приблизился губами к моему уху и прошептал:

– Ты – не моя. И тот, чья ты, в общем-то, неплохой парень. Так зачем рушить его жизнь? Будь просто бабочкой. А я буду наблюдать и наслаждаться.

Тут послышался еще один "бух", и мы все-таки соизволили отклониться друг от друга и войти в комнату. Вадим лежал у разбитого стеклянного столика с осколками бутылки в сомкнутых пальцах. Из рук его текла кровь, а он что-то тихо напевал себе под нос.

Алексей, смеясь, поднял друга и поставил его на ноги.

– Брат, ну ты чего тут барагозишь?

– Винца хотел налить,– печально отозвался Вадим.

– Достаточно на сегодня уже спиртного. Пойдем-ка спать.

Алексей отвел Вадима в комнату, уложил его на кровать и спустился вниз. А я все это время сидела на диване и смотрела в одну точку. Во мне горело жуткое желание. Я старалась дышать медленно и равномерно, чтобы сердце перестало так бешено стучать. Но успокоить себя не представлялось возможным. И вот он спустился сверху. Такой красивый, смотрит и улыбается. Он же все понимает, каждую извращенную мысль, которая бродит сейчас в моей голове. Он как будто видит это и издевается.

– Крепись, Эмилия, – сказал он и поцеловал меня в макушку, задержавшись надо мной чуть больше положенного в таких случаях времени. Я так и не поняла, что он имел в виду своей репликой. Мое желание, которое он не собирается унимать, или Вадима Надежнецкого, обещающего провести сегодня ночь у туалета. Я не стала уточнять, а он и не подумал объясниться. Легкой походкой Алексей Пешехонов вышел за мою дверь, мягко прикрыл ее и ушел.