С привкусом пещерной соли

Глава 7. Напитки с добавками

Вода в море оказалась плотной, холодной и с легким железным привкусом. Немного солоноватая, но это не основа вкуса, потому что соль настойчиво перебивалась металлом.

Наташка валялась на покрывале, копаясь пальцами в гладкой гальке и размышляла, как бы так отделаться от сопровождающего. Нет, польза от него, конечно, была, по крайней мере, вначале. Об устройстве Ракушки он рассказал достаточно, а к вопросу о Гуру обещал вернуться, когда пройдет две недели их пребывания под землей. На этом свою полезность для Наташки Гонза исчерпал, потому что на сторонние или уточняющие вопросы отвечать, судя по поведению, не собирался. После того утра два дня назад, когда Наташка поставила его на место, Гонза перестал обращать на нее внимание, полностью переключившись на Полину. Он разговаривал с той так мягко, а обращался так бережно, по сто раз на дню интересуясь, не устала ли она, не хочет ли чего, может, стоит перекусить/посидеть/отдохнуть/поплавать/поспать, что Наташка запросто могла бы посчитать его самым заботливым из знакомых ей мужчин, если бы постоянно не напоминала себе, что это тот самый козел, что беспардонно копался в её вещах.

Полина на проявления заботы практически не реагировала, хоть улыбалась иногда, но вначале Наташка надеялась, что они заинтересуются друг другом достаточно, чтобы забыть об ее существовании. Тем более что всего за сутки она убедилась, что по сути аквели ничем от живущих на поверхности людей не отличаются и слухи об их доступности имеют под собой реальные основания.

Но отношение Полины к Гонзе оставалось по-прежнему нейтральным, и Наташку это начало раздражать. Ей нужно, очень нужно было остаться без присмотра, но Гонза оставлял их только в обществе остальных туристов, и при туристах всегда толклись другие сопровождающие. Выходить в ночное время она тоже не рисковала, потому что у нее не имелось схемы запутанных коридоров, а попадаться на горячем она пока не собиралась.

Вот и сейчас всех гостей собрали в кучу и привели к морю, где принялись действовать по стандартной схеме привлечения неофитов, то бишь вести себя так, будто ты самый дорогой гость и нет в жизни большего счастья, чем твое присутствие среди нас. И еще — посмотрите и убедитесь, что мы счастливы, мы безумно счастливы, нет в мире общества счастливее нашего и разве вы не хотите стать его частью? Разве вы не хотите оставить черствый равнодушный мир, где до вас никому нет никакого дела и прийти сюда, к нам, где вас любят, вас понимают, вам до усрачки рады? Наташка наблюдала с удовольствием, поражаясь, насколько иначе воспринимается поведение аквелей, когда точно знаешь, какую цель они преследуют. Единственное несоответствие со схемой — дальше обычного туристического знакомства дело пока не заходило, хотя по идее сектанты сразу начинают втирать об уникальности своего верования, с восторгом упоминая, что конечно, эта трактовка неизбежного спасения кажется странной и даже, какая ирония, ненатуральной! Но видит бог! (или кто там у них имеется, вроде Гуру они настолько не поклоняются?) это все сущая истина и при достаточном желании ты ее постигнешь! А мы поможем…

В общем, до этого дело пока не дошло.

Шезлонгов аквели не признавали, предпочитая отдыхать на обычных покрывалах, расстеленных прямо на песке. Почти сразу Наташка решила, что бар — единственное место, которое аквели создали шикарным, с размахом. Остальные помещения оказались куда как более простыми. Функционально, конечно, обставлено, но довольно скромно. Большинство аквелей одевались абы как, питание здесь тоже далеко не ресторанное, в общем, так, наверное, и должно быть — верхи гребут деньги, низы влекут жалкое существование. Теперь еще вопрос — кто тут верхи? По любому, Гуру, только о них ничего неизвестно. Ладно, полторы недели подождем, тем более есть и другие вопросы, которые тем временем следует выяснить.

Покрывала были довольно большими, поэтому Наташка лежала в центре, справа от нее на животе устроился Михаил Иванович в спортивных шортах до колен, а по другую сторону рыжая Оксана, пардон, Миледи, как она теперь пожелала называться. Валялись туристы, понятное дело, не с целью приобрести загар, а просто по привычке, ведь море ассоциируется с отдыхом и бездельем. Так что пока Наташке не оставалось ничего другого, кроме наблюдения и ожидания.

Не без оснований она полагала, что Гонза специально не оставляет ее одну, чтобы она не полезла, куда не приглашали. Но сейчас, когда вокруг толпа гостей, половина из которых со своими сопровождающими, можно и рискнуть оставить ее на время, чтобы заняться чем-нибудь более приятным. Наташка краем глаза следила за Полиной, невольно слушая щебетание Сойки, крошечной девчонки, сопровождающей Михаила Ивановича. Когда вчера она увидела, как та подходит к нему, то даже залюбовалась чистой родственной улыбкой на их лицах. А когда девчонка, подойдя вплотную, обняла того за шею и поцеловала так, как никогда не целуют дочери, Наташка не сразу пришла в себя. Мерзко, конечно, зато подтвердилось, что для аквелей действительно не существуют моральных ограничений. Впрочем, этим они вряд ли отличались от жителей поверхности. О самом Михаиле Ивановиче Наташка была более высокого мнения и никак не думала, что тот поведется на первое же предложение. Очередная ошибка. Очередное напоминание, что есть по сути любой мужик.

Тогда Наташка не сдержалась и отсела от них подальше, делая вид, что жутко захотела поболтать с Галиной Сергеевной, но тошнило так, что болтать особо не получилось.

А вроде должна давно привыкнуть…

— Что-то не так? — спросил ее Гонза, наклоняясь очень близко и прожигая злым взглядом. Видимо, эмоции Наташка скрывала не так хорошо, как ей хотелось.

— Она хоть совершеннолетняя? — процедила Наташка. На вид девчонке не было и пятнадцати и смотрелась она возле пожилого, лысого мужчины просто отвратительно! Наташке и сейчас было не совсем приятно лежать рядом с Михаилом, да еще когда Сойка сидела на его пояснице, но тот вел себя предельно вежливо и если бы Наташка точно не знала, что он делает с этим ребенком по ночам, пожалуй, сплетням бы не поверила.

— Ей почти двадцать, — отрезал Гонза. — За кого ты нас принимаешь? Мы не ломаем жизнь детям!

В принципе врать ему было незачем. И даже если ей пятнадцать, пусть ей даже десять, что Наташка сделает? Здесь она не может ничего!

Впрочем, при ближайшем рассмотрении девушка и правда напоминала ребенка куда меньше, особенно выражением расчетливых, застывших глаз, но первое впечатление не изменить — когда Наташка видела, как откровенно та прикасается к Михаилу, то сразу отворачивалась, потому что ее передергивало от отвращения.

А сейчас на очередной поцелуй не обратила не малейшего внимания, потому что следила за тем, как сжатая в комок Полина сидит на краю покрывала, плотно закутавшись в полотенце и всем своим видом выражает желание убраться отсюда подальше, а Гонза пристраивается рядом и с улыбкой наклоняется к ее уху.

«Хорошо бы они прямо сейчас свалили», — думала Наташка, в уверенности, что сердце стало биться сильнее только от предвкушения свободного времени и других причин нет.

Потом Гонза поднялся и протянул Полине руку, та послушно ухватилась и встав на ноги, так же послушно пошла за ним следом.

Наташка отвернулась, скрывая лихорадочный огонь в глазах. Мужики так предсказуемы… берут, что взять проще, а потом жалуются, что единственное чего от них хотят — выдоить побольше налички. И тщательно скрывают всем известную правду — на самом деле это просто то единственное, что они готовы отдавать…

Впрочем, сейчас эта парочка свалит и Наташка сможет спокойно прогуляться в одиночестве. Давно пора.

Через пару минут те исчезли с поля зрения. Наташка выждала еще десять минут, одним ухом слушая знойные рассказы Миледи, сравнивающей отдых в зарубежном отеле с отдыхом у аквелей и даже что-то поддакивая время от времени, а потом встала и собрала свои вещи, сказав, что пойдет отдыхать.

Структуру пещер Наташка знала еще очень плохо, да и то только жилой уровень, но примерно представляла, какой дорогой нужно идти от бара, чтобы попасть к спускам и подъемам между витками Ракушки. Сейчас Наташка собиралась найти проход к подсобным помещениям вроде складов и позже тщательно изучить, что аквели там прячут (в том, что они прячут нечто, непредназначенное для глаз простых туристов, Наташка ни секунды не сомневалась). Жаль, фонарика нет, Наташка не знала, где его взять, а спрашивать было бы очень неосмотрительно — с освещением тут проблем не наблюдалось, даже часть моря освещалась и довольно далеко. Об этом, кстати, тоже стоило подумать, потому что воду освещали явно не лампами, а вот чем?! Ладно, потом, сейчас остается надеяться, что на спусках тоже светло. Огня взять все равно негде. Кроме комнаты, где остались свечи, но в комнату не стоит соваться, чтобы не помешать этой парочке. Кстати, лучше бы он отвел Полину к себе, Наташке не хотелось, чтобы им пахло в месте, где ей придется ночевать. Впрочем, не будем отвлекаться от дела.

Выскочив в бар, Наташка собиралась пройти помещение насквозь, чтобы попасть в нужный коридор, что ведет к мелким подсобным помещениям уровня. Она шла очень быстро, поэтому голос Гонзы прозвучал так неожиданно, что она не сразу поверила своему слуху.

— Ба! Госпожа Иванова собственной персоной оказала нам честь и присоединилась к нашей теплой компании! Вы же… к нам направлялись, а не куда-то еще? — сказал он.

Наташка оглянулась. Они сидели за столиком у стены, Полина тяжело осела на низком диванчике, и даже с такого расстояния она казалась… Наташка невольно пошла в их сторону, пристально всматриваясь в лицо соседки. Так и есть! У нее и раньше-то взгляд был отсутствующий, а теперь и вовсе тупой, как пустой лист.

Наташка села рядом, проводя перед глазами Полины рукой. Никакой реакции… Она тут же почти задохнулась от догадки.

— Ты что сделал? — в ярости спросила у Гонзы.

Тот даже не думал скрывать.

— Это местный коктейль, Полнолуние называется. Красивое название, верно?

— Ты чем ее накачал?!

— Бузун.

Наташка облизала губы.

— Зачем? Она и так с тобой пошла!

Гонза вскинул голову.

— Не понял?

Наташка вжала влажные ладони в крышку стола.

— Я… в порядке, — пробормотала Полина, поморщившись. — Я знала, что это за коктейль. Сама согласилась… Не кричи.

Тогда Наташка увидела, что соседка опять почти не отличается от прежней, а глаза… уже как раньше, ведь не сказать, что раньше они были полны смысла.

— Я успел? — Наташка дернулась, разворачиваясь. Рафа с расслабленными плечами в местной одежде — шортах и с голым торсом, надо признать, весьма впечатляющим, был очень хорош и мягко улыбался, поочередно осматривая их всех. Наташке по-свойски кивнул.

— Ну все? Пошли? — спросил Полину. Та с секундной задержкой начала подниматься.

— Куда? — прошипела Наташка, сдерживая желание схватить ее за руку и удержать на месте. — Куда ты ее тащишь?

— До комнаты проведу. Полина хочет спать, — честно-честно отвечал Рафа.

— Я и сама могу, — пробормотала Полина.

— Да ладно, мне не сложно, — Рафа подхватил ее под руку и осторожно повел к выходу. Наташка проводила их взглядом, прикидывая, правда ли тот отделается простыми проводами. Впрочем, какое ей дело? Если у Полины хватило ума залиться бузуном, пусть теперь отвечает. По сути, Гонза, Рафа или кто другой ей попользуется, какое Наташке дело? Ей стоит волноваться за себя. Ни у одного из туристов никакой защиты от любых действий аквелей на территориях Ракушки нет.

— Не понял, что за намеки, — зло продолжил Гонза. — Ты считаешь, я стану поить женщину, чтобы затащить в постель?

— Ну… вы вместе ушли, а потом почему-то здесь оказались. Так, вылетело, — безо всякого раскаяния сообщила Наташка.

— Я не видел еще девки, которую сложно затащить в постель без всяких ухищрений, — до отвращения серьезно сообщил тот.

— Ну конечно! Все бабы дуры и слабы на передок. Без вариантов, это же сказал великий знаток Гонза! — не удержалась Наташка. Её настойчиво точило странное желание пойти и проверить, что там с Полиной и это раздражало. Наташка давно приучила себя вовремя отворачиваться и не лезть, куда не просят.

Гонза невозмутимо пожал плечами.

— Да, в общем-то, не обо мне речь. Достоверно установлено, что ни одна из вас не может устоять, когда… впрочем, пока смысла нет говорить. Но только не думай, что ты особенная. Пойдешь, как миленькая, если грамотно поманят пальцем. Если… я хотел сказать, когда. Вы все одинаковые.

— Ну, конечно! Куда проще нагнать тумана, чем признаться, что по горло забит необъяснимой неприязнью к женскому полу. Но мне, если честно, плевать.

Устраивать грызню и правда не имелось ни малейшего желания. Осмотр накрылся медным тазом, бессмысленно срывать злость, лучше сосредоточиться на следующей попытке отделаться от сопровождающего. И проследить, чтобы ей бузуна не подсунули. Наташка, попробует, конечно, как же без этого, но только когда решит сама!

— Так что там насчет мы ушли? — перевод темы Гонза поддержал и теперь вообще выглядел очень расслабленным. Может, тоже принял местного коктейля, кто знает. — Учитывая твою любовь к каждому моему поступку, ты что, расстроилась моим выбором?

— Я? Я обрадовалась, что твоя морда наконец-то исчезла с горизонта. Ну, пусть и ненадолго, на сколько там… минут на пятнадцать, да? Учитывая дорогу в комнату и время на раздеться.

Гонза на грубость не ответил, разваливаясь на мягком диване. Покосился в сторону, куда ушла Полина.

— Может, позже, не сегодня. Сейчас ей не нужен мужчина, ей нужен другой способ… отвлечься. Успокоиться, увидеть себя. Да и Рафа вернулся, сам разберется, — он лениво запустил руку в свои волосы, медленно проводя по голове пальцами. Наташку подобная демонстрация слабости и безвредности распалила еще сильнее.

— И как он разберется? Оттащит в уголок и оттрахает, пока та плохо соображает?

— Он сделает все, что посчитает нужным, — как на духу выкладывал Гонза. Вне всяких сомнений, выкладывал не потому, что взял на себя обязанность знакомить Наташку с традициями Ракушки, ведь раньше он не особо-то ею отягощался. Наверняка действие бузуна. Наташка поставила галочку на память — бузун расслабляет и притупляет агрессию. Успокаивает. — Надо будет и оттрахает. Я, в общем-то, не рылся глубоко в мозгах Полины, но судя по тому, что с ней случилось…

— И слушать ничего не желаю!

Наташке с головой хватало работы, чтобы лишний раз вникать в очередную чужую трагедию и выдавать очередную порцию сочувствия и понимания. Иногда ей казалось, источник сочувствия и понимания в ее душе давно уже иссяк.

— …ей пока не нужен мужчина, — будто не услышав протеста, закончил Гонза. — Это вижу и я, и Рафа.

Наташка от неожиданного восторга чуть не задохнулась. Твою мать, вот это тема пошла! Надо развивать, пока есть возможность. Похоже, бузун ко всему прочему отлично развязывает языки.

— А вы, значит, точно знаете, что ей нужно?

— Знаем, — скромно подтвердил тот.

— И ты, и он?

— Да. Мы же согласились ее сопровождать, пока она здесь.

— И даже готовы в случае необходимости… утешить лично, так сказать? Оба?

— Не вижу в этом ничего необычного. Да, в случае необходимости любой из нас это сделает. Может, Рафа, может, я. Если ей понадобится успокоение такого рода, — спокойно ответил Гонза.

Наташка с энтузиазмом завертела головой.

— То есть в ваших правилах успокаивать всех, кто в этом нуждается?

— Это не обязанность… Но обычно да, всех. Но только женщин, мужчинами я не занимаюсь.

Наташка выбрала среди отдыхающих толстуху, которая с момента приезда, кажется, так ни разу и не протрезвела и показала на нее пальцем.

— И эту тоже успокоишь? В случае необходимости?

Наташка хотела его задеть, но Гонза очень внимательно уставился на толстуху и задумался. Он действительно прикидывал, без шуток! Впервые за долгое время Наташка испытала нечто, похожее на шок. И дело было даже не столько в размерах этой женщины, сколько в том, как она была одета и как себя вела — будто ей семнадцать и она уверена, что все окружающие мужчины не могут не проникнуться ее юностью, прелестью и коротким платьем, из-под которого выглядывают крошечные трусики.

— Не знаю. Может, и не получится, — наконец решил Гонза.

— Но попытаешься… если понадобиться? — уточнила Наташка. Мерзко ухмыляясь и ничего не в силах с этой ухмылкой поделать. Вначале ей казалось, это очередная маска, но здесь Гонза никого не играл. Он был дома, под бузуном, значит, собой. И все равно совершенно непонятным…

— Почему нет? — невозмутимо ответил он. — Я свободен и могу заниматься чем только в голову взбредет. К счастью.

Наташка цедила ледяную воду из бутылки, которую потребовала принести запечатанной. Перестраховщица, да.

— Всё? — поинтересовался он, вынимая пальцы из волос и опуская руку себе на колено. — Вопросы исчерпаны или твою кандидатуру тоже обсудим?

Спросил серьезно, без стеба. Спокойно, как на деловой беседе равных. Это бесило больше всего…

— Не думаю, что мне когда-нибудь понадобиться мужчина в утешение. Нет, бывает, конечно, когда все хреново… Но чтобы меня успокаивал мужик вот так… из жалости. Надеюсь, не доживу.

— Хорошо. Со мной разобрались. А сама-то ты способна на подобное?

— То есть?

— Ну так, лечь кому-то в постель только чтобы утешить? Отвлечь от прошлого? Унять боль? К примеру, оторвать от мыслей о самоубийстве?

— Не-а, перетопчутся… хотят умереть, фиг с ними, пусть мрут, общество только здоровее станет, — легкомысленно качнула головой Наташка.

— Взгляд на самоубийства понятен. Ну а, к примеру, смертельно больного, который с большой вероятностью умрет на предстоящей операции? Или вообще скоро… умрет? С ним бы легла?

Она внезапно занервничала.

— Я не поняла, тут что, намерены сделать из меня сексуальную сестру милосердия и подкладывать под умирающих? В этом ваш план?

Он пожал плечами.

— Не-а, — перекривил. — Просто спросил. Любопытно стало. Ты же спрашиваешь о вещах, которые по сути тебя не касаются. Вот и я поинтересовался.

М-да, очередной урок. Глядя на его ухмылку, Наташка сделала еще одну пометку. Бузун, может, и расслабляет и языки может, развязывает, но голову не туманит. Если он и выболтал лишнее, то вовсе не потому, что потерял бдительность. Совсем не потому…

Наташка вздохнула.

— То есть, — подвела итог. — Вы тут берете и решаете, что нам… приезжающим туристам от вас нужно?

— Да, мы решаем.

— Хм… А что нужно мне?

Наташка странным образом развеселилась, вертя головой и рассматривая окружающих. Какие странные все-таки, боже, да это же просто жесть! Они тут играют в целителей душ, решая, что нужно людям! Как помочь после травмы!

Кучка придурков с некоей важной миссией на шее! Психологи доморощенные. Нимб интересно не жмет? Крылья не чешутся? От осознания собственной святости никто еще не лопнул?

Так, крутя головой, она вдруг зацепилась взглядом за его лицо. Гонза был крайне серьезен и даже мрачен. Наташка замерла.

— Хотел бы я знать, — сказал он, смотря сквозь нее.

Она замерла.

— А что, я не похожа на всех?

— Не знаю.

— И предположений никаких нет?

— Никаких для тебя лестных. К примеру, ты так и не поинтересовалась, где твоя подруга Марина, — с ухмылкой ответил он.

— Она мне не подруга! — отрезала Наташка, заодно кляня свою забывчивость и дурость. И правда не спросила, вот черт!

— Помнится, ты на многое была готова, чтобы убедиться в ее целости и сохранности.

— А обычно зачем приходят? — постаралась перевести тему Наташка. Не стоит акцентировать его внимание на своих промахах. Не пронесет, конечно, но хоть помечтать.

— Обычно люди бегут от действительности. Жизнь в городах слишком быстро проносится и она… слишком насыщенная, слишком пряная, слишком… ядовитая. Многие не выдерживают темпа, да и не хотят его держать. По сути, у нас практически одни городские жители.

— А сельских нет?

— Нет. Жизнь в провинции другая. Там вкалывают, чтобы элементарно не сдохнуть с голода. У них нет времени на самотерзания.

Наташке на это было глубочайше начхать.

— То есть все просто бегут?

— Ну, это первая категория. Есть и вторая — люди, которые хотят развлечься. Многие считают нас неким разгульным обществом, где позволено все.

— А это не так?

Он вдруг зло дернул головой. Отвечать посчитал ниже своего достоинства.

— А у вас существуют семьи? Настоящие, которые состоят из пары, которая ну… не будем брать простых измен, без этого вообще не бывает, но хотя бы иногда постоянные партнеры? — продолжила Наташка опрос.

— Конечно. У нас немало верных семей, даже как ты выражаешься без обязательных измен. Насколько я знаю.

— Но не ты, — с улыбкой уточнила она.

— И не ты. Ты тоже не похожа на милую девушку, к которой тянет возвращаться после работы.

— То есть, если бы утешение потребовалось мне, — развлекалась Наташка, — то это был бы чисто перепихон двух во всех отношениях свободных людей?

— Нет.

Наташка замерла.

— С тобой бы я и связываться не стал, — твердо ответил Гонза. — В моей жизни геморроя предостаточно, чтобы добровольно связываться с агрессивной безбашеной стервой.

— Какая трагедия! — Наташка не сдержалась и захохотала.

И только через несколько секунд отпустила бутылку, которую сжимала мертвой хваткой.

Осознано или нет, но он только что дал понять, что Наташка хуже толстухи, потому что насчет той Гонза пусть недолго, но размышлял, а Наташку отверг не задумываясь. Только что он ее оскорбил.

А такого Наташка не прощала никому.