С привкусом пещерной соли

Пролог

Каждый человек хотя бы раз хотел совершить нечто необыкновенное, недоступное другим представителям однородной людской массы. Наташке, как прожженной карьеристке хотелось этого ничуть не меньше всех остальных питбулей из вечно голодной стаи выкормышей желтой прессы. Кроме жгучего желания утереть нос бегущим след в след конкурентам, это означало еще и престиж — журналистскую известность (пусть и с душком), тиражи и деньги (которые, как известно, не пахнут), успешную карьеру (хвастаться знакомым).

Но далеко не каждому выпадает реальный шанс обнаружить и обнародовать нечто ошеломительное. Да так, чтобы раньше никто ни слухом, ни духом. Да так, чтобы в скандале не участвовали растленные малолетки и полосы наркотической пыли на лицах отвязных знаменитостей.

Когда она, наконец, взялась писать свою коронную арию, вытаскивать наружу всю грязь и неприятие закрытого от общественности мира Ракушки, одновременно пытаясь обойти и не затрагивать собственную истерзанную душу, почему-то первым делом в голову пришли слова Гонзы, когда он, расплывшись в снисходительной улыбке, не столько спорил, сколько просто методично и скучно повторял тыщу раз сказанное ранее. «С чего ты взяла, — монотонно бубнил Гонза, аккуратно снимая ногтем обертку с конфеты, что в его исполнении выглядело важным загадочным ритуалом. — С чего ты взяла, что секта отличается от религии? Это одно и то же, разве что масштаб деятельности разный, да механизмы агитации и привлечения новых адептов у религий отработаны куда лучше. Видишь ли, любая официальная религия начиналась с простой секты».

Многие часы Наташка потратила не на обдумывание и обкатывание проникновенных фраз своей разгромной статьи, а на изгнание из головы этого ненавистного голоса. Впрочем, единственный способ, который помогал — это замена одного воспоминания другим — тем, где похожая на кисель лазурная вода плотно обволакивает острые грани далекого острова, а прямо в его центре ждет существо, вгоняющее текущую по венам кровь в состояние сильногазированного сиропа. И ты четко начинаешь различать границу между разумом и телом, человеческим и животным, истерически бьющейся в голове холодной мыслью и охватившим тело необъяснимым желанием. Различаешь… но ничего не можешь поделать. Не можешь сопротивляться.

Надо ли упоминать, что ругалась Наташка куда усерднее, чем писала?

Но зато надо отдать должное ее настойчивости. Через неделю статья была готова.