Рыжие псы войны

Айра

Вскоре стало известно о том, что хан Разужа обвинил Дайрута Верде, что тот за его спиной сговаривается с врагом.

Маги Дораса, зная место и время, смогли показать битву на потолке одного из залов королевского дворца. Шестеро лучших волшебников, закончив ритуал, вошли в транс и вызвали вид поля боя.

К сожалению, картинка слишком сильно дергалась, и без комментариев полководцев Айра не поняла бы вообще ничего — она видела то копыто коня, то какую-то изрезанную неровными клетками поверхность, то холм, кишевший точками, похожими на муравьев.

— Видно, что Дайрут использует баллисты и катапульты, но какие-то странные, — говорил один из командиров рот.

— Маги огнем отсекают людоедов Разужи… Разворачивают… Гонят в сторону войска хана… Потрясающе, хан пытается развернуть их обратно, хотя проще было пропустить, и теряет скорость… — бормотал герцог Сечей.

— Дайрут отводит часть войска в сторону, открывая фланг — а с фланга у него болото! Несколько тысяч орков вязнут, и их обстреливают половинчики!

— Как вы это все замечаете? — возмутилась Айра. — Почему этого не вижу я?

— Смотрите, — пояснил капитан Морик. — Если точки большие и двигаются быстро — то это конница. Если редкие и мало, почти неподвижные, — это половинчики. Если зеленоватые, крупные, но не такие, как конница, — это орки. Если зеленые и все время колеблются то вперед, то назад — это гоблины.

Они жарко обсуждали сражение, а Айра с возрастающим раздражением смотрела на мельтешение на потолке, слушала обрывки фраз:

— …Явно имперская школа, кочевники так никогда не делали…

— …Если орки дрогнут, то весь фланг сломается. Молодец, Хаос его раздери! Все, фланг разорван…

— …Вон там, с юга, маг, обучавшийся в Сиреневой Башне! Мои тоже могут такие молнии! О! Зомби поднял, ну, с таким количеством трупов это не сложно!.. — это верховный маг.

Королева поднялась и неслышно вышла.

За ней скользнул Парай:

— Я тоже ничего не понимаю в их баталиях. Военные считают битвы тонкой наукой, в которой побеждает самый умный и расчетливый, а я полагаю, что дело в удачливости и количестве войск.

— У Разужи было войск в три раза больше, и он убил полтора десятка собственных братьев, стоявших между ним и троном. Ты считаешь его неудачливым?

Парай на некоторое время замолк.

— Я все время забываю, что вы только выглядите девочкой, — сказал он негромко. — Да, хан Разужа был удачлив; чтобы одолеть его, Дайруту надо было оказаться и удачливее, и умнее, и прозорливее. Теперь, когда победил сильнейший, он придет к нам.

Королева задумчиво тронула свой рыжий локон и неосознанно намотала его на палец.

— Теперь он точно откажется жениться на мне. Не могу сказать, что это сильно печалит меня как девушку, но как королева я готова плакать. Думаю, некоторое время у него уйдет на то, чтобы подчинить остатки армии Разужи, а затем он приплывет в Дорас, и шансов у нас не будет.

«Шанс есть всегда, — неожиданно возразил Голос. — Можешь поверить, тебе представится возможность защитить свое королевство, но это наверняка не будет просто».

«Я готова заплатить любую цену, ты же знаешь, — ответила Айра. — Иногда мне кажется, что меня бросает от отчаяния к надежде и обратно, как щепку в бурном море».

После заседания королевского совета Айра по обыкновению сидела в своей комнате и просматривала бумаги, которые должна была подписать. В них не было ничего особо важного — впрочем, сейчас, когда Дайрут разгромил Разужу, немного осталось вещей, которые выглядели бы действительно важными.

Но Айра все равно хотя бы бегло просматривала все, на чем ставила подпись.

За каждой цифрой стояли десятки, а то и сотни жизней, за каждым обозом с сеном, за каждой бочкой вина, за каждой телегой с железными чушками, за каждой кипой бумаги.

— Ваше Величество, — поинтересовался, заглядывая в комнату, Парай Недер, — можно к вам?

Айра ничего не ответила, только кивнула — бывший первый советник был абсолютно предан ей, и она не раз говорила, что не собирается ничего скрывать от него даже тогда, когда на его место придет герцог Сечей.

— Ваше Величество, я надеялся, что хана Разужу воскресит его бог-покровитель. Такое уже бывало, и сейчас это могло привести к большой войне внутри Орды, — негромко заговорил Парай. — Но Дайрут, похоже, знал о такой возможности — и он приложил немало усилий для того, чтобы взять хана живым. Сейчас Разужу пытают, сводя его с ума. Пленный и безумный, он уже не пригодится своему ложному богу…

— Это значит, что Дайрут может стать владыкой Орды и никто ему не помешает, так? — уточнила Айра. — Но ведь он — не благородных кровей? За ним пойдут не все, кто-то решит, что сам достоин власти, кто-то уйдет обратно в степь, ему вновь придется собирать все по крупинкам.

Бумаги на столе слегка шевельнулись, будто тронутые ветром, однако ветра не было. На столе, между свитками, ни с того ни с сего погасли в большом канделябре сразу несколько свечей.

— Я тоже так думал, — Парай Недер склонил голову, но тут же покачал ею, точно не до конца соглашаясь. — Но Дайрут нашел способ обойти это условие — когда стало известно о том, что Разужа собирается уничтожить его, Дайрут объявил, что это не потому, что он предал своего хана. А потому, что он — родной сын Разужи.

— И что с того? — Айра задумалась. — А, якобы Разужа увидел в нем угрозу?

— Именно, — согласился Парай. — Многие поверили в это, хотя Дайрут и Разужа совершенно не похожи. Однако они оба удачливы, оба сильны как военачальники, и на какое-то время они очень хорошо действовали вместе. Но самое интересное не это — а то, что хан не опроверг слухи. Насколько я понимаю, для него тоже было выгодно, чтобы все считали Дайрута его сыном — и тогда, убив «потомка», Разужа показал бы себя еще более безжалостным и неумолимым. Однако битва закончилась иначе, и теперь между Дайрутом и властью в Орде только темники и главы родов, которые будут вынуждены признать его — или умереть.

Айра отодвинула от себя бумаги, обнаружив, что теребит край какого-то документа и уже разлохматила кончик листа.

— И если я была отличной партией для темника, то для хана я — никто, правильно? — поинтересовалась она.

— Именно, — ответил Парай, внимательно глядя на королеву.

«Только бы не сорваться, — подумала Айра. — Не показать, как я расстроена».

«Все устроится, я обещаю тебе, — вмешался Голос в ее мысли. — Вот прямо сейчас и устроится».

— Ваше Величество? — спросил Недер.

— Сейчас, подождите немного, — ответила Айра. — Сейчас.

Дверь распахнулась, и, отодвинув в сторону охранявших королеву стражников, ввалились сразу двое — капитан Морик и рыжий Мышик Кэйра, причем последний был в плаще и грязных сапогах и валился с ног от усталости.

— Письмо от Дайрута Верде, — сообщил Морик. — Благородный Кэйра загнал троих коней, чтобы доставить его как можно быстрее.

— Что внутри? — спросила, холодея, Айра. — Отказ?

— Откуда же нам знать? — мотнул головой Кэйра.

Парай Недер усмехнулся — было видно, что конверт запечатан и его не вскрывали.

— Давайте письмо сюда, — велела Айра.

— Прошу, Ваше Величество, — учтиво поклонился Мышик.

Она срезала печать специальным ножичком и прочла ровные, идеально выписанные строчки:

И подпись — Дайрут Верде, повелитель мира.

Она прочитала вслух — те, кто находился здесь, были преданы ей и никогда не станут трепать языками. Несколько мгновений в кабинете простояла такая тишина, что слышно было, как мыши шуршат за стеной.

— Это немыслимо, — первым отреагировал Парай. — Он ничего не обещает, только требует.

— Я бы никогда не позволил такого, Ваше Величество, — заявил капитан Морик. — В конце концов, ваш отец даже из могилы дотянется до меня, если я вдруг…

«Ты должна пойти, — громко и спокойно заявил Голос. — Это твоя судьба. Я говорю совершенно точно — если ты придешь в ставку Дайрута, угроза Дорасу будет ликвидирована».

«А что будет со мной? — поинтересовалась Айра. — Меня убьют?»

«Зачем ему тебя убивать? Скорее всего, тебя унизят, и сделают это жестоко, — но ты выживешь, а потом с помощью своей магии околдуешь темников и советников нового хана».

«А если не смогу?»

«Я думаю, Дайрут сделает тебя своей женой. Он — безродный кочевник, добравшийся до власти. Ты — настоящая королева. Только дурак на его месте убил бы тебя. А он не дурак! Он заставит тебя носить его детей».

От одной мысли о подобном Айра тяжело сглотнула.

— …И в таком случае мы должны… — начала она.

— Готовиться к обороне, — заявил капитан, а другие двое поддержали его уверенными кивками.

Тем большим шоком для них были слова Айры:

— Я пойду к Дайруту. Босая и простоволосая.

— Они убьют вас, Ваше Величество, — заявил рыжий Кэйра.

В этот момент королева вдруг отчетливо поняла, что этот красивый, сильный и, безусловно, смелый юноша влюблен в нее, что он смотрит на нее преданно и спокойно, что он не ищет повода показать себя, а просто беспокоится за нее.

И что она может что-то доказать Параю Недеру, заставить Морика признать свою правоту, приказать Сечею. А ему, если она захочет убедить, придется объяснять по-настоящему, и все равно он не примет ее решения.

«Просто прикажи, — небрежно заметил Голос. — Он вынужден будет повиноваться».

«А он не обидится?»

«Какая тебе разница, если ты все равно пойдешь туда?»

В этот момент Айре очень захотелось ударить Голос.

Ее бестелесный наперсник, столь полезный временами, в этот раз перешел все границы.

Но она не могла его ударить, не могла даже обидеть, в то время как он мог ее уязвить легко и непринужденно.

— Дайрут Верде — простой кочевник, который стал ханом. Он не убьет меня, королеву. Я нужна ему для того, чтобы упрочить власть. Он сделает меня своей женой и… — тут Айра, как ни крепилась, не удержала одну маленькую, почти незаметную слезинку. — И подарит мне своего ребенка.

По глазам подданных королева поняла, что сказала что-то странное и страшное. Они смотрели на нее как на девочку, начавшую бросаться заклинаниями из арсенала некромантии, как на кота, который превратился в дракона, как на цирюльника, который оборачивается в демона, не прекращая брить своего подопечного, но уже не бритвой, а отточенным когтем.

— Я считаю это ошибкой, — сухо произнес Парай Недер.

Однако Айра видела — там, в голове ее начальника тайной канцелярии, уже просчитываются новые возможности и ходы.

— Вы не должны так поступать… Ваш отец… — сказал Морик.

Капитан до сих пор считал, что упоминание отца просто обязано производить некое чудесное действие на Айру. Точно так же простые люди верили в то, что престарелый регент, который на всех пирах и казнях сидел в первом ряду и одинаково счастливо щурился на канатоходцев и пытки, как-то влияет на то, что происходит в государстве.

Но, несмотря на то что Айра внешне и в самом деле не стала взрослой, она пережила уже все, что только можно, и смерть близких, и леденящий страх, и постоянные сомнения, которые убивают не хуже яда.

Она прошла через все это и стала другой.

Теперь королевой Дораса была не маленькая и напуганная девочка, а вполне уже взрослый, уверенный в себе человек, готовый осознанно пожертвовать собой ради своего народа.

Айра изменилась.

— В первый день весны я выйду навстречу Дайруту. Капитан Морик, надо решить, где это произойдет.

— Я не сказал вам, Ваше Величество… — Кэйра низко склонил голову. — Не хотел принести плохие новости. Дайрут Верде с туменом отборных воинов скоро должен достигнуть границ Дораса. И если бы вы приняли другое решение, то скорее всего через несколько недель остальная Орда отправилась бы в путь на кораблях из вольных городов.

Королева Айриэлла Дорасийская в свой день рождения, босая и простоволосая, шла по узкому перешейку, отделяющему ее владения от территорий, бывших некогда владениями Империи Десяти Солнц.

«Еще раз повторяю — твоя врожденная магия никак не подействует на Дайрута Верде. Он владеет волшебными наручами, и этот артефакт позволяет ему быть неуязвимым для колдовства и оружия».

Голос повторял это не в первый раз, и Айра давно знала, что воздействовать она должна на окружение хана.

От насилия в первые дни, скорее всего, спастись не удастся, но если она сможет удержаться около Дайрута, то постепенно, возможно, ей удастся с помощью своей личной магии, которой она за последнее время почти научилась пользоваться, совершить переворот.

А потом сделать так, что хану отрубят руки.

Земля была холодной и каменистой, справа шумело море, слева волновалось соленое озеро, ветер трепал рыжую гриву девушки, и время от времени ей приходилось убирать волосы от глаз.

Ноги она сбила, сделав первую сотню шагов.

Однако Айра не обращала на это внимания, она готовилась к унижению, к куда более обидной боли, к тому, что потеряет без любви и ласки то, что хотела бы отдать тому, с кем могла бы прожить всю жизнь.

Вспомнился рыжий Кэйра — она должна была как-то наградить его, но дотянула до последнего и так и не выбрала времени для этого.

Вспомнился Альрик — такой далекий, такой странный, его последний взгляд, без надежды или любви, спокойный и понимающий.

Вспомнился Айн — смутно, будто бы из сна.

Вроде бы он был высоким, но это могло показаться так из-за того, что сама она была совсем маленькой. Лицо племянника императора расплывалось мутным пятном, запомнились только черные волосы и улыбка.

Парай Недер все-таки нашел Эону — старшая сестра королевы была уже на шестом месяце и без устали плела сети для своего мужа — рыбака. Она сильно изменилась, стала не такой веселой, но в то же время в ее взгляде появилась какая-то глубина, будто она узнала нечто, другим неведомое.

Через три месяца, после того как она родит, у нее отнимут ребенка и отвезут либо во дворец в столице Дораса, либо если хан нарушит слово, то в тайное убежище, где отпрыск рода Доросомнаев выживет.

Королевство не останется без правителя.

Но Айра надеялась, что до этого не дойдет, что она как-то сумеет очаровать Дайрута или поднять против него темников Орды, что сумеет отстоять Дорас и вернуться туда, где ее настоящее место.

«Ты сможешь, ты обязательно сможешь, — повторял Голос. — Если кто-то в этом мире и сумеет сделать подобное, так это ты».

Перед самым шатром Дайрута, громадным, обшитым белыми шкурами, Айра оглянулась — весь ее путь был усеян бисеринками крови из сбитых ног, как хлебными крошками из почти забытой детской сказки.

А потом словно что-то выпрямилось внутри.

Так, будто там появился еще один позвоночник, тугой и прочный, прояснивший и мысли и чувства королевы Дораса.

Около Жако маленькое войско Мартуса Рамена столкнулось с тысячей из тумена Дайрута Верде. Никакие уловки бывшего распорядителя Игр вольного города Тар-Мех не смогли принести результата — кочевники были настроены вырезать всех бандитов в окрестностях города и пошли в атаку.

Восемь сотен конных степняков и две сотни яростных варваров стерли в порошок вояк Мартуса. Самому ему вместе с Дивианом и еще несколькими воинами удалось избежать расправы.

Утро после битвы было тяжелым.

В перелеске неподалеку от поверженной столицы сгинувшей Империи Рамен держал речь:

— Братья, нас разбили, многие погибли, другие едва живы. Однако перед нами самый большой город в мире, в нем множество женщин, кучи золота и драгоценных камней. В гарнизонах в тылу всегда оставляют старых, слабых и трусливых, потому что хорошие воины нужны на поле боя. В Жако не любят Дайрута и Орду и всегда поддержат бесстрашных бойцов против их власти. Идемте туда — нас ждут еда, выпивка и любовь красавиц! Да, мы проиграли вчерашний бой. Но мы обязательно выиграем войну!

Речь была неплоха, он знал это, но, глядя в тупые лица вчерашних крестьян, Мартус вдруг понял: эти — не оценят.

Дивиан лениво похлопал, и остальные люди, грязные, оборванные, уставшие, словно очнулись.

Они тоже захлопали в ладоши, захохотали и начали бить друг друга по спинам, перешучиваться, вспоминать про женщин и вино.

— Надо что-то менять, и срочно, — пробормотал Мартус Рамен. — Если в Жако есть хоть сотня молодых парней, которым не нравится Орда, я сдвину этот город с места.