Рыцарь Огненной кавалерии

Глава 2.1

Эйнар проснулся ещё более уставшим и разбитым, чем засыпал. Что может быть хуже, чем спать на голой земле? Особенно когда нельзя разжигать костёр. А что будет дальше? Зачем он ввязался в эту историю?

Он потянулся и убрал прилипшую к щеке травинку. Если бы не встретился с этим парнем, то уже бы добрался до Врат, а к полудню был в Стурмкурсте. Но так уж случилось, что из всех заброшенных хижин в этих краях островитянин выбрал именно ту, где остановился Эйнар.

Рыцарь смотрел глазами красными, как его выкинутый плащ. Всю ночь парень ворочался и стонал, мешая спать. Угораздило связаться с этим избалованным аристократом. Мальчишка едва перебирал ногами, гремел доспехами, как телега с вёдрами, а запах… рыцари носят толстые куртки под бронёй даже летом, а моются реже, чем следовало.

— Как думаешь, нас ещё будут преследовать? — спросил парень, отряхивая так толком и невысохшую одежду.

— Нет, конечно, теперь-то мы точно в безопасности. Сам-то как думаешь?

Людвиг, вроде он назвался так, начал распутывать повязку на пятке. Тряпка присохла к кровавой мозоли. Эйнар выругался про себя и полез в сумку. Заветный пузырёк с мазью лежал на дне, рядом с так и не пригодившимся кантаром. Лекарство очень дорогое, но если парень так и будет хромать, к порту они придут не раньше осени.

— Смажь, — Эйнар передал пузырёк. — Быстрее заживёт.

— Спасибо, — островитянин улыбнулся. Распухшие и посиневшие от удара губы выделялись на грязном смазливом личике. — Мы уже перешли границу?

Эйнар кивнул.

— А сколько идти до побережья?

— Пара недель.

— Пара недель? Слишком долго.

Парень погрустнел. Лишь бы не начал рыдать. Все дворяне такие чувствительные? Хотя Эйнар не мог похвастаться обширными знакомствами со знатью. Ему вообще нечасто удаётся поговорить с кем-нибудь, кто не показывает на него пальцем и не кричит «нордер» или «крыса».

— Я куплю лошадей, будет быстрее, — сказал Людвиг.

— Не надо.

— Не умеешь ездить верхом? — парень удивился.

— Умею, — соврал Эйнар.

Островитянин едва заметно хмыкнул. Не поверил. Почему-то вчера показалось, что Людвиг похож на Хенрика. Странно, хотя, может, дело в возрасте, Хенрику в тот день было столько же лет, сколько этому парню.

— А ты был в Грензене раньше?

— Да.

— Лорды Грензена — вассалы одного из фюрстов Стурмкурста, если я не путаю. Они не вступали в войну. Но после разгрома наших могут передумать.

Эйнар накинул жилет и повязал шарф. От разговоров о политике всегда хочется зевать. Парень заканчивал с лечебными процедурами и перевязывал пятку, очень неумело. Но слуг тут нет, пусть обходится своими силами.

— А что ты знаешь о Грензене? — допытывался он.

— Ничего особенного, — Эйнар пожал плечами. — Разве что та шутка про них — чистая правда.

— Какая?

— У лордов Грензена столько денег, что им хватит на всю жизнь. Только если они не будут их тратить.

Людвиг хихикнул.

— Встречался я как-то с одним лангинаром из Грензена. Да, богатым он не был. Приезжал к нам в Ривердаст год назад, чтобы…

— Надо поесть, — перебил его Эйнар и полез в сумку.

Вчера он так устал, что не осталось сил на ужин. Пропитание планировалось на одного человека: половина круга колбасы, кусок сухого сыра, чёрствый хлеб, сваренная на воде каша, пара луковиц, кислое яблоко, солонина и сухари. Холодная каша слежалась в склизкие комочки, а от залежалой колбасы несло перцем и чесноком. Молодой дворянчик, привыкший к более утончённой кухне, будет крутить носом. Значит, кому-то достанется больше.

Но Эйнар просчитался. Голодный рыцарь накинулся на еду, как стак ютландских водоходов на беззащитную рыбацкую деревню. Пришлось быстро присоединяться, пока осталось хоть что-то.

— Даже не думал, что так голоден, — сказал Людвиг, хрустя луковицей.

Не тронули только тугую солонину и залежалые сухари. Эйнар прислонился к дереву и поковырял в зубах. Может, всё не так плохо, как он думает? Потратит пару недель, но заработает денег, рыцарь наверняка даст ещё золотых монет.

— Я ведь так не сказал спасибо, — принялся за своё парень.

— За что опять?

— Хм… ну, как за что? Ты вызвался меня проводить, не сдал меня аниссарам, а потом развязал, когда появился тот Страж.

— Ерунда.

Эйнар собирался пробудить конструкта сразу после начала дуэли, но аниссар заподозрил неладное. А когда появились пепельники, гаптман спросил напрямую, что там хранится и предложил план. Нужно было включить Стража, если бы начался бой, затем аниссары отвели бы машину подальше, отвлекая выстрелами и давая возможность её отключить. Хотя Эйнар собирался смыться раньше, бросив всех. Только зачем-то остался.

— Не ерунда, — Людвиг опять улыбнулся. Чего он постоянно лыбится? — Так уж вышло, что ты единственный человек на всю округу, который не мечтает отправить меня на костёр.

— Это потому что я тебя ещё мало знаю.

Островитянин засмеялся.

— Пошли, — Эйнар поднялся.

— А куда идём? — парень потянулся к сапогам.

— На севере есть одно место, там переночуем.

— А что это за место?

— Увидишь.

Людвиг натянул сапоги и застегнул броню. Зачем он таскает столько железа на себе?

— Эйнар, а что ты делал в той лесной хижине?

Решил передохнуть в первой же попавшейся развалюхе, ведь не спал почти два дня после побега из Святилища. Но об этом лучше не говорить.

— Какое тебе дело?

Прозвучало грубо, парень сжал губы. Всё же стоит следить за языком, кто знает этих рыцарей? Вдруг решит, что это слишком оскорбительно, и проверит остроту меча на не очень осторожном спутнике. Но, к сожалению, островитянин обижался недолго.

— Я забыл то слово. Как тебя называли аниссары?

— Крыса? — Эйнар фыркнул. — Меня так все называют.

— Нет, другое слово. Человек, которые обыскивает древние руины.

— Антрубер, но так нас зовут редко. Не каждый выговорит.

— Точно! Всегда мечтал познакомиться с таким человеком! — воскликнул Людвиг.

— Что? С чего это вдруг?

— Ну я… — парень задумался.

— Ты собирайся уже!

— Да, конечно! — Людвиг перекинул ремень с мечом через плечо. — Просто… мне всегда было хотелось узнать о Старом мире побольше. О нём же так мало говорят. Что не услышишь, так только то, что мы не должны повторить его ошибки. А ты много знаешь?

Эйнар ожидал подвоха, благородные порой любят повыделываться. Но судя по блеску в глазах и вытянутой шее, рыцарю и правда интересно. Да и вчера парень забыл обо всём на свете, когда увидел груду ржавого хлама. А что он скажет о том месте, куда они сейчас идут? Там ему точно понравится. Местные не зря называют тот холм Вратами Вечного.

— И что ты хочешь узнать?

Парень затараторил:

— Твоё оружие! Нет, лучше Стражи! Нет, расскажи о стальных кораблях нордеров!

— Помедленнее! Не всё сразу. Вы, южане, всех нас зовёте нордерами. Но стальные корабли, дрэки, есть только у нас, у ютов. Я был навигатором на одном из них.

Парень затаил дыхание.

— Слушай, я собирался довести тебя до порта, а не отвечать на вопросы. Пошли уже.

— Так и будем молчать две недели? — Людвиг нацепил улыбку, пытаясь скрыть, как расстроился.

— Было бы неплохо, — сказал Эйнар и пошёл на север.

Парень побрёл следом, стальные железяки, приделанные к кирасе, хлопали по бёдрам. Он точно рыцарь? Обычно благородные смотрят на всех, кто ниже по положению, как на дерьмо. Может это туповатый крестьянин, который нашёл доспехи? Нет, он хорошо владеет мечом, да и при скудной крестьянской пище не вырос бы таким высоким.

— Обычно меня не просят что-то рассказывать, — сказал Эйнар, нарушая молчание. — Чаще плюются, а то закидывают камнями. Иногда грозят виселицей.

— Сочувствую. А мне вот всегда было интересно… просто… извини, я знаю, что бываю навязчив. Самих руин у нас мало осталось, в них никто не ходит. Дедушка всегда интересовался Старым Миром, нанимал людей, чтобы ему приносили старинные вещи в коллекцию, он её всю жизнь собирал. Когда он умер, я хотел расспросить учителя моих братьев, но он сказал, что так много вопросов могут задавать только умные или кретины, но поскольку тратить время он согласен только на умных…

— Погоди, не так быстро, — Эйнар поднял руку, останавливая этот словесный понос. — Мне-то об этом зачем знать?

Он собрался потребовать тишины, но задумался. Не так часто приходится говорить с людьми, которые не собираются вытирать об него ноги. Не молчать же всю дорогу, в самом деле. А ведь аниссары поначалу приняли за красного плаща самого Эйнара, Людвиг мог и не вмешиваться. А ещё Страж. Древний конструкт почти сбил щит, и если бы рыцарь не швырнул в машину камень… при мысли, что едва избежал смерти, затошнило. Пожалуй, парень заслужил награду.

— Расскажу, но только что-нибудь одно. Не всё сразу.

Людвиг почесал затылок.

— Расскажи о Стражах. Их много осталось?

— Нет, очень мало.

— А почему он до сих пор жив? Он же древний, почти рассыпался от ржавчины.

— Ну он и просыпается не каждый день, — Эйнар отогнал назойливого комара. — Раз в год судя по записям.

— Он что-то забрал у другого Стража?

— Да, когда умирает одна машина, то остальные разбирают её части и чинят себя с их помощью. Их строили, чтобы они могли работать без вмешательства людей как можно дольше. Только вряд ли кто-то думал, что они могут прожить так долго.

— Да, — протянул Людвиг. — А когда таких частей не будет, то что?

— Он умрёт. Но ему недолго осталось, раз на те земли пришёл Ангварен. Пепельники с такими вещами не церемонятся.

— Грустно. Но помнишь, как он уничтожил рыцарей Пепла? А ведь это королевская панцирная кавалерия, элита. А они живые, эти Стражи?

— В смысле живые?

— Ну, может, они думают, мечтают или боятся?

— Я не знаю, — признался Эйнар. — Кто говорит да, кто нет.

— Церковь говорит, что это демоны, — парень усмехнулся. — Армия Вечного.

— Вообще, этот Страж не для боя.

— Почему?

— Он построен для ремонта, не для войны. Ты сам видел, как он без толку скакал от выстрела к выстрелу. Если бы тот лысый не пальнул, аниссары увели бы Стража подальше, к краю поля, просто стреляя по очереди, а мы бы убежали. Такой был замысел. Я видел боевых. Он бы нас прикончил сразу.

— А где ты их видел?

— В… — Эйнар осёкся. — В одном месте. Такие ещё есть в Лефланде, в остатках армии Левиафана.

— Точно, ты же был в Лефланде, — парень обрадовался. — А вот что будет, когда я прибуду в ту страну?

— Это пусть у тебя голова болит, — Эйнар усмехнулся, но Людвиг шутку не оценил и погрустнел. — Там всего один порт, куда пускают варваров, как там нас называют. Смотри: или твои выйдут к этому порту, чтобы уплыть домой. Или будут воевать ещё, тогда подкрепления в этот порт и прибудут. Так что узнаешь на месте.

— Пожалуй, ты прав, — парень повеселел. — А кому из Наследников принадлежит этот порт?

— Близнецам.

— Я почти ничего не знаю о Детях Левиафана. Священники их постоянно проклинают. Зато слышал о древнем оружии. У Близнецов есть Великий Дракон Запада, у Маленького Левиафана — форт Шреклих, а у Бешеного Быка остался Пожиратель Скал. Дедушка рассказывал, что видел всё. А ты не видел Дракона?

— Нет, он спрятан. Вряд ли его починят.

— Да, говорят, ему досталось. Спасибо за рассказ. Хоть что-то узнал. Подожди, — Людвиг остановился, улыбка медленно ушла. — Ты чувствуешь? Жареное мясо.

— Скорее палёное, — Эйнар принюхался. — Стой здесь.

Он пошёл против ветра. Это браконьеры, а может дезертиры, бандиты или люди местного правителя. Последние хуже всего. В любом случае нужно узнать, чтобы не оставлять неизвестное позади. Запах палёного усиливался. Может, кто-то забыл снять мясо с костра. Или сжёг заживо целую деревню.

Людвиг шёл следом. Стоит ему высказать, что надо слушаться. Хоть догадался придержать железки руками. Вонь идёт с поляны, окружённой зарослями кустов. Эйнар протиснулся через них, кусты зашумели, но здесь нет никого, кто мог это услышал. Никого живого.

Палёным несло от полусгоревшей кучи дров. И от почерневшего столба, вокруг которого разложены дрова. И от человека, привязанного к столбу. Он мёртв. Никто не может выжить с такими ожогами. Эйнар отвернулся, сдерживая позыв к рвоте. А вот Людвиг не удержался. Не стоило его кормить.

— Сырые дрова, — проговорил Эйнар, обращаясь больше к самому себе. — Чтобы горел медленнее. Всё холодное. Костёр вчерашний, — он сплюнул и отвернулся. Желудок подбирался к горлу. — Про него говорил тот шепелявый.

Что-то, похожее на кусок обгоревшей ткани, торчало из кучи дров, прямо под изувеченными ногами. Обрывок красного плаща.

Эйнар не знал, насколько правдивы слухи про беспощадность всадников Огненной кавалерии, но слухи про ответную жестокость к рыцарям Огня со стороны пепельников и аниссаров оказались правдой. Он попробовал сглотнуть, но маленький острый комок в горле будто выпустил шипы. А ведь Эйнар сам едва не оказался на костре. И может оказаться в дальнейшем.

Островитянин стоит на коленях, сплёвывая слюну. Не надо было с ним связываться. Нужно идти в Приют, а парень пусть выбирается сам. Надо было оставить его там, в той хижине, а перед этим забрать золото. Старик бы так и поступил. Можно было выдать Людвига аниссарам. И тогда парня ждала бы такая же судьба, как у этого сгоревшего, но какое Эйнару дело?

Он только собрался уйти, но остановился, но остановился. Ему нет дела до собственного слова, какая может быть ценность у обещания изгоя? Надо было бросить парня ещё вчера. Но вчера, когда Людвиг сидел с замусоленным сухарём в руке и смотрел перед собой пустым взглядом, Эйнар вспомнил Хенрика так ясно, будто не прошло столько лет. Лицо брата почти стёрлось из памяти, может поэтому рыцарь так кажется на него похожим? Эйнар не оставил парня вчера. Не сможет оставить и сегодня.

Людвиг шмыгнул носом и внимательно посмотрел на казнённого. Будто в этом изуродованном лице с куском сгоревшего угля во рту можно кого-то узнать.

— Идём! — прохрипел Эйнар.

Это не поможет искупить то, что он украл чужую жизнь и потерял её. Но всё равно, попробовать стоит.

— Вставай и уходим.

— Его нужно похоронить, — прошептал Людвиг, без уверенности в голосе. Будто спрашивал.

— Если хочешь, оставайся, я пошёл.

Эйнар быстрым шагом ушёл с поляны. Островитянин пошёл следом, громыхая своей бронёй.

Глава 2.2

Обычно Эйнар ходил другой дорогой, напрямик. Но раз уж он идёт в компании красного плаща, лучше обойти любые опасные места. В округе могут находиться и другие люди, которые не против сжечь подвернувшегося под руку островитянина и его спутника.

— Сколько ещё? — вдруг спросил Людвиг, до этого молчавший почти целый день.

— Час, может два, — ответил Эйнар, чуть подумав. — До темноты успеем.

Парень что-то промычал.

— Что?

— Я молчу, — удивился рыцарь.

Звук шёл не от него. Раздался стон, совсем рядом.

— Кто это? — прошептал Людвиг.

— Я-то откуда знаю? — так же шёпотом спросил Эйнар. — Я гляну, а ты стой тут на этот раз!

Парень кивнул и присел у ближайшего дерева, положив руку на эфес меча. Эйнар пошёл на звук. Хоть бы не очередной сгоревший. Но этот человек ещё жив. Он сидит, прислонившись к дереву, и держит руки на животе. Зажимает рану? Паршиво. На незнакомце кольчуга, поверх которой окровавленная накидка с гербом — четыре чёрных ромба на красном фоне, образовывавшие один большой ромб. На поясе висят пустые ножны.

— Кто там? — спросил Людвиг, когда Эйнар вернулся.

— Раненый. Пошли дальше.

— Мы поможем?

— Нет, идём дальше.

— Но…

— Идём!

Рана в живот — почти всегда смерть, Эйнар не умел лечить такое. Да и как это лечить, это не повязку наложить и не плечо вправить. Мазь Берны тут не поможет, разве что облегчит боль. Нужно уходить. Но он остановился и выругался про себя за очередной дурацкий поступок.

— Вернёмся.

— Ты передумал?

— Может, он скажет, кто его ранил.

Да, стоит помочь. Если поблизости есть бандиты, лучше знать об этом заранее. Но когда Эйнар вернулся и присмотрелся к раненому, уверенность, что получится сделать хоть что-то, улетучилась. Парнишка умирал.

— Он из наших! — сказал Людвиг. — Посмотри на герб. Откуда ты?

Он тронул раненого за плечо. Тот простонал. Эйнар отпихнул островитянина и взглянул на рану поближе. Всё слишком плохо.

— Нет, — парнишка открыл глаза. — Нет, пожалуйста. Не убивайте.

— Ты сможешь помочь? — Людвиг смотрел с надеждой, будто не видит, во что превратилось брюхо несчастного.

Эйнар не ответил. Кто-то выстрелил в живот, в рану попали разорванные кольчужные кольца и обрывки ткани. Чудо, что мальчишка ещё жив. Но это ненадолго.

— Воды, — прошептал раненый.

— Дай ему воды.

— Нельзя, он… — Эйнар прокашлялся, чувствуя болезненный комок в горле. — С такой раной…

Такое даже Берна не смогла бы вылечить. Парнишка простонал и закрыл глаза. Эйнар пощупал пульс на шее.

— Умер.

Зря потратили время. Зачем он послушался этого нытика и вернулся? Но ведь покойник не сам себя ранил. Кто-то стрелял, но далеко, раз самого выстрела они не слышали. Рядом с телом видны следы копыт, значит, мальчишка уходил от преследователей на коне, пока не упал.

— Жаль, — Людвиг протянул руку, наверное, чтобы закрыть глаза покойного, но передумал. — Бедняга, не повезло.

— Надо уходить.

— Эйнар, берегись!

Рыцарь выхватил меч. Эйнар успел повернуться и увидел, как в лицо летит большой волосатый кулак. Свет померк, голова дёрнулась, в шее хрустнуло.

— Чуть меня не зарубил! Сука!

Он упал и увидел, как приближается грязный сапог. Боли не было, но лицо онемело. Здоровенный детина замахивался для нового удара, совсем в другое место. Эйнар успел сжаться, и получил в бедро. Не так ужасно, как если бы пинок достиг цели, но всё равно больно. Кто-то пнул в затылок, отчего загудело в ушах и побежали мурашки по всему телу. Если притвориться, что потерял сознание, то, может, перестанут бить. А то забьют насмерть.

— Вяжи их!

Сзади раздался стон, затем хруст и крик. Эйнар изображал из себя живой труп и не шевелился, когда сняли складной щит и связали локти между собой. Крепко и больно.

— Этот сдох!

— Хвен ф ним! Фнимай ф него фвё!

— Сам стрелял, сам и снимай! Тут всё заляпано дерьмом!

Эйнар приоткрыл глаза. Кто-то раздевает покойника, кто-то обшаривает Людвига. Парень лежал лицом вниз и не шевелился.

— Не дёргайся!

Кто-то пнул Эйнара в живот. Пришлось сделать вид, что это больно. Следующий удар опять прилетел туда. То, что находится в подкладке, сдержит и не такое, но нападающим лучше об этом не знать.

Если бы аниссары вчера начали знакомство с такого, сегодняшний день Эйнар бы не встретил. Напавших немного, всего четверо. Это разбойники, нет никаких сомнений. У двоих ржавые шлемы, у другой парочки новенькие, блестящие. Один в броне из связанных между собой железных пластин, остальные в грязных стёганных куртках. У одного в руках фитильный мушкет, готовый к стрельбе.

Зашумели ветки деревьев, зафыркала лошадь, но Эйнар не видел всадника. Бандиты не бросили своего дела, значит, прибыл один из них.

— Догнали? — раздался громкий голос.

— Тот фдох, но поймали двугих, — ответил стрелок. — У тово вон какая бвоня, выцавь, точно выцавь. А вон какой топов!

— Тащите их к остальным. Что ещё нашли?

— Ничего.

— Врёшь!

— Да клянусь Фпасителем, капитан, не вву!

Раздался звук пощёчины.

— Забыл фовсем, кошелёк вот нашёл у выцавя.

— Давай сюда.

Кто-то подобрал сумку. Сейчас заглянут внутрь. Это смерть.

— Какой-то хлам. И жратва.

— Еду забирай, остальное мне, чтобы не потерялось. Всё проверили?

Эйнара подняли на ноги. Он оглядел человека на коне. Тоже похож на бандита, в куртке из варёной кожи с пришитыми к ней чешуйками железа и наплечниками. Зато конь, как у рыцаря. Почему бандиты зовут всадника капитаном? Хотя это может быть прозвищем.

Кто-то обшарил Эйнара ещё раз, но потайной кармашек и секрет в подкладке не нашёл.

— Тащите их к хозяину, — распорядился капитан, подбрасывая в руке кошелёк Людвига.

Два человека подняли рыцаря. Выглядел красавчик ещё лучше, чем с утра. Лицо в ссадинах, волосы в земле, бровь разбита. Парень водил мутными глазами вокруг себя. Получает по морде второй день подряд.

То, что их не убили сразу, могло быть как хорошим знаком, так и плохим. За рыцаря запросят выкуп, а вот Эйнара продадут в рабство, в Лефланд. Надо бы поменяться с Людвигом местами, ему же нужно в те места. Но если бандиты присмотрятся к текам в сумке повнимательнее, их убьют. А если бы он не послушал островитянина и прошёл мимо, ничего бы не случилось.

— Я сейчас блевану, — пожаловался Людвиг, шатаясь так, что едва не падал. — Только нечем.

— Тем лучше, — сказал Эйнар.

Бандиты шли быстрым шагом и постоянно подгоняли, но путь занял не меньше получаса. Это обычный разбойничий лагерь, именно такими их и представлял себе Эйнар. Повсюду бандиты, но у некоторых здоровенные рыцарские кони. И зачем разбойникам кавалерийские пики? Кто-то облачён в чешуйчатые доспехи, кто-то в кольчуги и панцири, а у парочки самых здоровых гербовые накидки с какой-то ящерицей. Несколько разбойников вооружены мечами. Бандиты, одетые победнее, охраняли пленных: с десяток человек, сидевших возле дерева. У одного на одежде нарисованы ромбы.

Эйнара швырнули на землю перед пучеглазым толстым мужчиной в тусклом погнутом нагруднике поверх потасканной кольчуги. Возле толстяка лежит щит с не менее пучеглазой ящерицей. На поясе булава, покрытая настолько ржавыми шипами, что можно схватить заражение крови от одного только вида. Рядом с главарём сидит высокий подросток в новенькой, великоватой ему кольчуге, и держит в руках длинный меч. Один из бандитов передал ножны, снятые с мертвеца.

Что-то слишком хорошо здесь все одеты и вооружены. Это непростые разбойники. Это, должно быть, местный землевладелец со своими рыцарями. Такие бандиты намного злее и опаснее. Добро пожаловать в Грензен.

— А где тот мальчишка? — спросил пучеглазый.

— Умер, — ответил стоящий возле Людвига бандит.

— Я же вам говорил осторожнее! — толстяк осмотрел подчинённого свирепым взглядом. — Какого Вечного стреляли? За него дали бы хороший выкуп. А это кто?

— Взяли их рядом. Похожи на дезертиров.

— Мы не дезертиры, — сказал Людвиг.

Парень выпрямился как мог. Ну, если бы не разбитое лицо, то походил бы на благородного. Толстяк внимательно присмотрелся к нему, а его презрительная усмешка превратилась в отвратительную самодовольную ухмылку.

— О! Да это же милорд Людвиг Лидси! — пучеглазый всплеснул руками. — Я ваше прелестное личико на всю жизнь запомнил, а теперь оно ещё краше прежнего. Как здоровье вашего батюшки?

— Был здоров.

— Вы меня не узнали? Это я, лорд Губерт, лангинар этих земель, — толстяк посмотрел на своих людей. — Не видите, кого взяли, олухи? Освободить!

Бандиты развязали верёвку. Людвиг придержал вывихнутую руку и сморщился от боли.

— Приходится охранять свои земли, — продолжил пучеглазый лорд. Он очень похож на жабу. — После победы пепельников столько отребья перешло границу, — он показал рукой на связанных людей. — Бандиты, мародёры, дезертиры-островитяне…

Лорд нахмурился.

— Вон то пугало бородатое похоже на крестьянина. Он точно дезертир?

Бандит развёл руками.

— Значит, будет дезертиром, — буркнул Губерт и продолжил, обращаясь к Людвигу: — Вот мои бойцы приняли вас за одного из них. У вас такой побитый вид, милорд, вы, должно быть, споткнулись и упали?

Жаба обвёл всех взглядом. Бандиты заулыбались. Паренёк, сидевший рядом с толстяком, хихикнул.

— А что делать со вторым, господин? — спросил капитан.

Лорд скользнул по Эйнару равнодушным взглядом.

— Этот похож на разбойника ещё больше. Тащи к остальным.

— Милорд Губерт, пожалуйста! — Людвиг шагнул вперёд. — Он со мной, это мой друг.

— Странные у вас друзья. Он что, дворянин?

Сейчас парень ляпнет, что Эйнар нордер. Или что антрубер. Чего ещё ожидать от такого полудурка?

— Он, — Людвиг задумался. — Да, он дворянин. Он рыцарь.

Эйнар едва не фыркнул, но успел сдержаться. Что этот идиот несёт?

— Он рыцарь? — Жаба нахмурил брови. — Если он рыцарь, то я…

— Да, он рыцарь из… — Людвиг поднял глаза, будто наверху что-то написано. — Из Спайбурга!

— Альба! — Губерт засмеялся. — Так называемое королевство Альба. То-то же я спутал его с бандитом.

Он опять оглядел всех, требуя оценить шутку. Эйнару пришлось выдавить из себя улыбку.

— Освободите этого, — Жаба скривился. — Этого рыцаря.

Бандит, тихо посмеиваясь, разрезал верёвку. Эйнар потёр онемевшие запястья и потрогал лицо. Всё в крови.

— Добро пожаловать на мои земли, милорд Людвиг и сэр…

— Сэр Эйнар, — подсказал Людвиг.

— И вы, сэр Эйнар.

Лорд расслабился. Разбойники, хотя лучше называть их рыцарями, чтобы случайно не оговориться, снимали с пленников доспехи и одежду. Некоторые захваченные остались совсем голыми.

— Вы сильно морщитесь, милорд Людвиг. Вам неприятно наше общество?

— Напротив, милорд. Просто вывихнул руку.

— А я думал, что такие проблемы сынам Эндлерейна по плечу, — хмыкнул Жаба. — У меня есть человек, который так быстро вправляет суставы, что…

— Не стоит милорд, мы сами справимся.

Людвиг вздохнул, сглотнул слюну и повернулся к Эйнару.

— Пожалуйста, — парень закусил воротник куртки.

Эйнар взял локоть. Получилось лучше, чем вчера. Раздался громкий щелчок, Людвиг охнул, а бандиты, как по команде, содрогнулись.

— Рыцарь? — шепнул Эйнар.

— Потом, — ответил островитянин. В глазу набухала слезинка. — Лучше говорить буду я.

— Говорить будет он, — Эйнар бросил взгляд на лорда. — Он это любит.

— Надо же, впервые встречаю жителя Альбы, которые умеет не только пить, — развеселился лорд.

Эйнар не знал, где находится Альба, но за жителей этой страны стало немного обидно.

— У него было при себе это, — капитан держал в руке сумку.

Эйнар выхватил её, пока никто не увидел содержимое. Капитан выпучил глаза и потянулся за оружием.

— Тут лекарства, нам нужны

Это слишком рискованный поступок, но выбора нет. За старинные теки в Грензене могут убить на месте.

— Денег там нету? Нет? Пусть оставит, — Жаба кивнул.

Повезло. Эйнар проверил, всё ли на месте. Пузырёк с мазью, бинты, межер и маска здесь, даже кантар не исчез, а вот от еды остались только крошки.

— Надо смазать плечо, чтобы не опухало. И рожу, — шепнул он Людвигу. Придётся тратить драгоценную мазь на царапины, но зато вернул сумку.

Лорд Губерт осматривал остальные трофеи.

— Отличное оружие, — он передал меч островитянина парнишке возле себя. Паренёк дотронулся до полированного клинка голой рукой и тут же принялся оттирать жирный отпечаток рукавом. — А тут что?

Жаба высыпал содержимое кошелька на ладонь. Все обернулись, услышав сладкий звон. Кучка не очень внушительная, но состоит из золотых и серебряных монет. Парень совсем не беден. С такими деньгами можно добраться до побережья, ни в чём себе не отказывая.

— Вы же не против, если я возьму это на сохранение? — Губерт улыбнулся, ещё отвратнее, чем обычно.

— Конечно, милорд.

Лорд убрал монеты и присмотрелся к двум кольцам, массивному перстню с печаткой и тонкому колечку. Похоже, что золотые. Люди Жабы смотрели на них, не отрывая взгляда. Один облизнул губы.

— Милорд Губерт, я бы хотел, чтобы вы вернули мне кольца, — неожиданно твёрдым голосом сказал Людвиг.

Жаба пожал плечами и рассмотрел перстень.

— Герб вашего отца. Скоро пригодится, — лорд надел перстень и покрасовался.

— Хотя бы то колечко, милорд, — попросил островитянин. — Оно важно для меня. А остальное пусть хранится у вас.

— Вы же не думаете, что я это потеряю, или, храни нас Спаситель, украду? — Губерт убрал кольца. — Вы на моих землях и вам ничего не угрожает. А раз так, то я приглашаю вас в мой замок, где вас ждёт горячий ужин и тёплая постель. Прошу воспользоваться гостеприимством. А потом мы подумаем, как отправить вас домой. Уходим, поднимайте паразитов.

Капитан махнул рукой, и бандиты начали бить людей, заставляя встать, и привязывать друг к другу. Всё же пленным рыцарем быть лучше, чем просто пленным.

— У меня нет лишних лошадей, — сказал Губерт. — Не возражаете, если вам придётся пройтись пешком?

— Не возражаем, — ответил Эйнар.

— Замечательно. Впрочем, я бы удивился, увидев рыцаря Альбы верхом, — лорд Жаба ухмыльнулся. — Ещё одна вещь. Чтобы мне не переживать, что вы потеряетесь по дороге, то дайте мне слово рыцаря, что не попытаетесь… скажем так, покинуть меня. Здешние земли опасные, вдруг вы опять споткнётесь?

— Клянусь, — торжественным голосом сказал Эйнар.

— Клянусь, — повторил Людвиг и вздохнул, неодобрительно поглядев на свежепосвящённого рыцаря. Кажется, островитянину не понравилась эта шутка.

Глава 2.3

Эйнар не мог определиться, то ли ему сказочно повезло, то ли судьба решила над ним поиздеваться. Отряд лорда Жабы шёл по хорошо знакомой тропе, ведущей на север, мимо Врат. Но с такой охраной нет ни одного шанса сбежать. Трущийся возле них молчаливый здоровяк в пластинчатой броне уехал чуть вперёд.

— Рыцарь? — шепнул Эйнар.

— Если бы я сказал, кто ты на самом деле, было бы хуже, — сказал Людвиг. Один глаз парня заплыл, лицо покрыто ссадинами и царапинами. — Вот только есть загвоздка…

Он вздохнул.

— Говори уже.

— Раз он думает, что ты рыцарь, то за тебя запросят выкуп. Небольшой, но…

Эйнар сплюнул. Какой же этот парень тупица. И чем платить? Всё его состояние — полученные вчера пара золотых монет и немного мелочи. В Приюте оставались деньги, но вряд ли лорд возьмёт лефландские сха.

— Я хотел, как лучше. Я что-нибудь придумаю, обещаю.

— Только не испорти всё.

День грозил стать ещё хуже. Эйнар сплюнул и чуть ускорил шаг. Вот и Врата. Жаба вряд ли знает, что находится в пещерах внутри этого заросшего холма, это мало кто знал. Наверное, это удача. Но если Эйнар побежит, то получит пулю, как тот парнишка. То, что спрятано под жилетом, выдержит и не такое, но броня не спасёт от раны в ногу или голову. Надо придумать, как улизнуть. Если получится добраться до пещеры, то найти сами Врата даже в темноте несложно. Но что делать с островитянином? Говорить или нет? Пожалуй, не надо, а то всё испортит.

— А почему Альба? — Эйнар вспомнил про мучивший его вопрос. — Где это вообще?

— Это к северу от Эндлерейна, — Людвиг говорил так тихо, что его почти неслышно. — Королевство воюет за независимость от Энгаланда. Эндлерейн их поддерживает, поэтому многие рыцари Альбы сражаются в нашей армии.

— Да стой, я это не спрашивал. Почему именно Альба? Ты решил, что раз они живут на севере и я жил на севере, то между нами нет разницы?

— Главное, что Губерт её не видит. Рыцари Альбы, они… для них это всё в новинку, они не знают, как должны вести себя рыцари. Никто не ждёт от них придворных манер. Многие считают их пьяницами и дебоширами. Так что если ты сделаешь что-то не то, никто тебя не заподозрит.

— Пьяница и дебошир, — сказал Эйнар. — Мне нравится.

Людвиг хихикнул. Парень кажется глуповатым, но тут он хорошо придумал. Если бы ещё не выкуп.

Бандит впереди отъехал ещё дальше, но неподалёку оставался стрелок с мушкетом. В сумерках хорошо видно тлеющий фитиль, на который стрелок иногда дует, чтобы не потух. Ему недолго подготовиться к выстрелу. Похоже, лорд Губерт не очень доверяет рыцарскому слову, а заодно решил показать, что будет, если кто-то рискнёт сбежать.

— Значит, теперь я сэр Эйнар. А ведь у меня нет доспеха, как у тебя. Как они поверили?

— Мало кто из рыцарей носит кирасы, — на куртке Людвига видны вмятины от брони, которую Губерт отобрал. На сохранение, как же. Хоть не оторвал куски кольчуги с плеч. — Железа мало, почти всё уходит на оружие, вот доспехи и дорогие. Моя кираса раньше принадлежала дедушке, — он вздохнул. — У нас Стальная Гвардия ходит в броне, Огонь, Ветер и Лес, а остальные как придётся. Так что никто не удивится, увидев рыцаря без дорогой брони. Многие вообще в стёганках ходят.

Густой лес закончился, холм с Вратами совсем рядом. Всего минута бега и можно спрятаться внутри. А бандиты не смогут пробить ворота даже за год. Но бежать по открытому пространству… нет, есть другие способы умереть, менее глупые и менее болезненные. Нужно выжидать. Лишь бы не оцепенеть от страха при побеге.

— А откуда ты знаешь лорда Жабу?

— Жаба? — Людвиг тихо рассмеялся. — Это лангинар Грензена, он приезжал к нам на турнир в прошлом году. Мы с ним сражались в первом поединке. Я победил.

— Какой турнир? На коне и с копьями?

— Нет, я на такие не хожу. Мне больше нравятся фехтовальные. Никакого везения, только навык. Но там и людей меньше и…

Раздался выстрел, совсем рядом, Людвиг вздрогнул и оборвал фразу. Кто-то охотится. Или застрелили кого-то из пленников. Радостные голоса могут означать любой из этих вариантов. Островитянин всё ещё молчал, только водил помутневшими глазами по сторонам и тяжело дышал. Побитое лицо заблестело от пота.

— Ты живой?

Людвиг медленно вдохнул и выдохнул.

— Неужели так будет всегда? — прошептал он почти через минуту.

— Ты о чём?

— Неважно, — парень вытер лоб. — Просто стало страшно. Извини.

Эйнар внимательно на него посмотрел. Да, он не притворяется, он в ужасе. Надо бы его отвлечь, чтобы пришёл в себя.

— Ну, фехтовать-то ты умеешь, аниссары в этом убедился. Значит, и Губерта победил?

— Мирко слишком быстро выдохся, — сказал Людвиг, будто оправдываясь. — Лорд Губерт тоже рано устал. Это не значит, что он плохой фехтовальщик, вовсе нет, — он немного успокоился. — Просто он дрался, как будто на войне, а на турнире свои правила. Вот я и победил.

— Вот из-за этого Жаба тебя и не любит.

— Ты думаешь?

— Может быть, — Эйнар пожал плечами. — Победил в том турнире?

— Нет, — Людвиг фыркнул. — Вечером, после победы, пошёл отмечать. Хорошенько отметил, потом утром, в следующем бою, меня так отделали, что две недели в постели лежал.

Эйнар уже видел ровную, почти отвесную стену холма и пещеру рядом. Врата внутри. Бежать или нет? Лучшего момента не будет.

— Господин! — где-то впереди крикнул капитан. — Скоро совсем стемнеет. Остановимся на ночь?

— Нет, — ответил Жаба. — Надо сдать это отребье, пока Рамун не уехал. Старый кровопийца даст за каждого по десять крейценов, не меньше.

— Да я боюсь, что они разбегутся в темноте.

Губерт не отвечал. Наверняка прикидывал прибыли и убытки.

— Ладно, загоняй их в пещеру. Но выйдем до рассвета.

— А может не надо туда? — спросил какой-то бандит. — Там же…

— Господин приказал в пещеру! — рявкнул капитан. — Вы что, как суеверные бабки?

Всё-таки удача. Теперь не рисковать. Врата открываются не сразу, могут догнать. Значит, бежать нужно, когда все уснут. Теперь, когда цель рядом, нельзя торопиться.

— Голова болит, — пожаловался Людвиг.

Ещё бы, столько били. Говорить ему или нет? Эйнар не мог решить. Не хочется оставлять парня Жабе. Да и если дойдёт до драки, помощь будет кстати. Но как бы рыцарь всё не испортил.

Пленных загоняли в пещеру. Губерт их пересчитывал.

— Этот холм называют Врата Вечного. Отец рассказывал, что именно тут Спаситель заточил неумирающего врага под землю. Старики говорят, что если прислушаться, то можно услышать его шёпот.

Он захохотал, но его рыцари помрачнели.

Глава 2.4

Люди Губерта развели костёр внутри, недалеко от входа. Здесь начинается один из тоннелей к Вратам, пусть и не самый удобный. Вот только возле него сидит толстый разбойник, которого тяжело сдвинуть, да и обидно будет, если Эйнар застрянет и его вытащат за ноги. Надо ждать, есть ещё три прохода.

Бандиты разложили вокруг костра несколько брёвен и больших камней. Сидения укрыли попонами и одеялами, кроме одного бревна, самого сучковатого. Не иначе как для дорогих гостей.

— Милорд Людвиг, выглядите замечательно, — протянул Губерт. — Конечно, синяки не шрамы и не так красят мужчину, но ещё успеете обзавестись парочкой. Теперь, когда ваша знаменитая непобедимая конница проиграла, многие соседи захотят кусочек Эндлерейна.

Людвиг не ответил.

— Ну ничего, навоюете себе славу, а если что, то уже научились сбегать.

Жаба оглядел людей, ожидая подхалимских смешков.

— Позвольте представить, — он тронул за плечо стоявшего рядом подростка. — Мой сын, Джереон.

Паренёк пожал им руки. Высокий стройный юнец на толстого коротконогого отца походил мало.

— Джереон обучается фехтованию и очень успешно. Я буду признателен, если покажите ему пару приёмов. В Ривердасте говорили, что вы учились у мастера Рейма?

— Да, это так.

— Правда? — удивился сын Губерта. — У самого мастера Рейма? Я слышал…

— Хватит мямлить! — прикрикнул Губерт, хотя Джереон говорил отчётливо, только тихо. Паренёк тут же опустил глаза. — И на людей смотри, когда говоришь! Скажу одну вещь. На самом деле всё это фехтование ерунда. В бою эти трюки помогают мало. Вот что с того, что милорд Людвиг учился у великого мастера и побеждал на турнирах, а потом оказался среди дезертиров? Помогли ему эти приёмчики? На войне надо рубить быстро и насмерть, а не танцевать вокруг противника, как девка.

Жаба сделал пару солидных глотков из кубка. Похоже, скоро он станет ещё красноречивее.

— А это мои люди. Капитан Харберг.

Капитан, который носил на поясе топор Эйнара с таким видом, будто это его собственный, энергично потряс руку Людвига. Даже в слабом свете костра заметно, как парень сжал губы от боли в плече, а капитан довольно ухмыльнулся.

— Что такое, милорд Людвиг? — Губерт дёрнул горлом, будто собирался квакнуть. — Вам неприятно касаться человека, который ниже вас по происхождению?

— Что вы, мы негордые, — Эйнар вылез вперёд и так сжал кисть капитану, что у того хрустнули пальцы. А нечего было забирать топор. И издеваться над другими.

— А это Удо, мы зовём его сэр Говорун, — Жаба показал на здоровяка в пластинчатом доспехе.

Сэр Говорун намёк понял и руку Людвигу пожал намного аккуратнее. Эйнар присмотрелся к остальным так называемым рыцарям. По сравнению с ними он выглядит ещё прилично. По крайней мере, в его присутствии у людей редко возникало желание проверить кошелёк. Главное — сидеть к ним целой стороной лица.

Как и ожидалось, самое неудобное бревно досталось им. На лучшее место сели Губерт и его сын, затем расселились капитан и остальные бандиты, и только потом Эйнар и Людвиг. Должно быть, это очередное оскорбление, но островитянин не подал вида.

Рыцари налегали на вино из бурдюков. Кто-то жарил на углях мясо из подстреленной дичи, жир капал вниз и шипел. Перед глазами встала утренняя картина с казнённым человеком. Эйнара замутило, Людвиг тяжело сглотнул. Остальные разбойники, которые рыцарями не звались, караулили входы или охраняли пленников, загнанных в самый дальний тёмный зал. Лишь бы на ночь не отправится к ним, в том месте нет прохода.

Жаба получил самый большой ломоть мяса и тут же приступил к трапезе, пачкая жиром подбородок и щёки. Следующую порцию поднесли сыну Губерта, далее капитану и остальным бандитам, и только потом Эйнару подали кость, пережаренную почти до чёрной сажи. Есть расхотелось совсем.

— Вам не нравится наша еда? — спросил Губерт, вытирая заляпанные пальцы об волосы. — У нас только такая, простая. Наверное, не слишком привычная для вашего благородного живота.

— Нет, милорд, — ответил Людвиг. — Мне не здоровится.

— А что сэр Альба? Тоже брезгливый? Тогда выпейте вина. Я произнесу тост.

Разбойник подал Эйнару походный кубок с дешёвым вином, от которого пахнуло уксусом. Пробовать не хочется, но остальные пили такое же.

— За наших союзников! За короля Отто, правителя могущественного Ангварена, и за победу его оружия! — воскликнул Жаба и в два глотка осушил кубок.

— Не пей, — шепнул Людвиг и ткнул локтем. Эйнар чуть всё не разлил.

— Великая победа. Говорят, что красные плащи убегали, едва не выпрыгивая из штанов. А вы так и не выпили?

— Я не могу пить за победу врагов, — сказал островитянин.

— Как хотите, — Губерт выпучил глаза ещё больше. — Когда я был в Ривердасте, то выказал всё возможное уважение вашему отцу и всем остальным. Жаль только, что в ответ у вас не принято выказывать уважение к гостям. Раз уж вы наелись, то поговорим о делах. Хотел дотерпеть до замка, но лучше не терять время.

Он сделал пару глотков и звучно рыгнул. Звук отразился от стен пещеры и Губерт гордо приосанился. Лорд выжидал торжественную паузу, будто для кого-то тайна, что он сейчас проквакает.

— Сэры, с этого часа вы мои пленники. Вы будете находиться в моём замке, покуда ваши родственники не уплатят выкуп. Вам ясно?

— Да, милорд, — ответил Людвиг.

Жаба прижал кубок к груди, будто это самая дорогая вещь на свете. Он улыбнулся, показывая свои кривые зубы, а в глазах стоял такой жадный блеск, что можно освещать пещеру без костра. Лучшего образа для слова алчность не придумать.

— Сэр, как вас там? — взгляд лорда перевалил на Эйнара. — Да плевать. Дай-ка на минуту.

Капитан передал лорду старинный штурмовой топор. Чёрная рукоять и лезвие уже измазано в жиру. Придётся отмывать, если когда-нибудь удастся получить оружие назад.

— Не знаю, где вы это откопали, сэр Альба, но если этот топор не подделка, то он должен стоить уйму денег.

— Это подделка, — соврал Эйнар.

Губерт одной рукой взял за лезвие, другой нажал на кнопку активации. Топор задрожал. А если бы там была целая батарея, Жаба остался бы без пальцев.

— Врать нехорошо. Раз вы обладаете таким дорогим оружием, то для вас не станет проблемой заплатить сто золотых крейценов.

Сто золотых крейценов? Этого хватит на уютное поместье и безмятежную жизнь до самой старости. Эйнар рассчитывал не больше, чем на двадцать. Островитянин просто отложил смертный приговор.

— Я его должник и моя семья заплатит за него, — сказал Людвиг.

Эйнар выдохнул. Будто высвободился от огромного камня на душе. Парень не знал о плане, но выгадал немного времени. Главное, чтобы всё удалось. До спасения меньше пятидесяти шагов.

— Не буду спорить, — Губерт вернул топор капитану. — Если бы не милорд Людвиг, то пришлось бы продать половину Альбы, что наскрести эти деньги, да?

Жаба обвёл взглядом присутствующих, задержавшись на сэре Говоруне, который не хихикал. Пришлось здоровяку лыбиться.

— А что касается вас, милорд Людвиг. Я много думал и вспоминал вашего отца, да хранит его Спаситель. Несомненно, он очень беспокоится о сыне и заплатит пять сотен золотых крейценов. Потом я подумал, что раз его сын такой умелый фехтовальщик и такой повод для гордости, то отец заплатит и тысячу.

В пещере стало слишком жарко. Людвиг затаил дыхание, да и не только он. Тысяча крейценов, можно купить или построить небольшой замок. Или нанять людей, чтобы захватить уже готовый.

— Потом я стал беспокоиться, вдруг продешевлю, — Губерт пристально уставился на островитянина, прямо в глаза. — Твой отец заплатит столько золота, сколько ты весишь.

Сэр Говорун облился вином. Все замолчали, казалось, что даже завывающий в пещере ветер успокоился.

— Вы слишком тощий, милорд Людвиг, — сказал Жаба. — Вам надо кушать побольше.

Бандиты захохотали. Островитянин уставился в костёр, уходя в себя. Рыцари начали переговариваться, пытаясь сосчитать, сколько это денег. Эйнар тоже задумался. Парень худой, но высокий, без доспехов весит около трёх таллов, не больше. В одном талле три тысячи островных нобелей. Огромная сумма. А если считать доспехи, то будет ещё больше.

— Но ведь столько не заплатят. — Сынок Губерта тоже пришёл к такому выводу. — Это слишком много.

— Хватит мямлить! — прикрикнул Жаба и отвесил пареньку подзатыльник. — Хочешь что-то сказать, говори громко! И не смей со мной спорить! В прошлом году его отец заплатил десять тысяч золотых нобелей победителю турнира. Если бы милорд Людвиг победил, то выкупил бы себя сам. Хотя у избалованной молодёжи деньги не задерживаются, ведь они не знают, как тяжело их добывать.

— Отец не заплатит столько, — пробормотал Людвиг. Губерт это не услышал или не хотел слышать.

— Лучше помалкивай, — предупредил Эйнар парня.

— Какой же у тебя взгляд, будто выбили землю из-под ног, — лорд захохотал и разлил вино. — Думаешь, что я спятил от алчности? Или думаешь, что раз мы из Грензена, то мы тупые, бедные и жадные? Богатенькие вроде тебя любят так смотреть на тех, кто ниже, как на говно.

— Но я…

— Сидите на своём острове и считаете себя лучшими, чем остальные. Придумали себе предков аж от Войны Старцев, чтобы самим выглядеть выше.

Жаба вытянул руку с кубком и ему налили ещё.

— Ох, и насмотрелся я на вас, когда был в ваших краях. Ваше так называемое благородное общество, где менее знатные пытаются казаться важнее, чем они есть на самом деле. А уж для совсем благородных, вроде твоего папаши и тебя, все остальные лишь грязь под ногтями и повод для насмешек. Думаешь, я не помню твою наглую брезгливую ухмылку, когда ты своими уловками победил меня на турнире?

— Нет, это не так… — Людвиг пытался вставить хоть слово, но его не слушали.

— Если бы я победил, то все сказали бы, что я одолел никогда не бывшего в бою мальчишку. А я проиграл, и все подняли меня на смех! А я никогда не сбегал из боя! Посмотрел бы я на тебя на войне. Да что там смотреть, оно и видно, что из настоящего боя ты сбежал, насрав в штаны!

Губерт бросил кубок в темноту.

— Ты в моих руках, а твоему отцу придётся платить. Ему нужно поддерживать свой престиж, иначе весь благородный фарс развалится, как хижина из пересохшего говна.

Он хохотнул и даже не оглядывался, смеются ли остальные.

— Сидишь и думаешь, зачем мне столько денег? А самое смешное, что мне они и не нужны. Но у меня есть сын, — Жаба ударил паренька по плечу, достаточно сильно. — Мой наследник. Не бестолковый красавчик, которому приносят всё готовое, а человек, который достоин управлять своими землями. Он обучается наукам и военному делу. Он учится фехтовать, чтобы какой-нибудь благородный сосунок не заколол его в случайной дуэли. Вся эта учёба обходится мне слишком дорого и приходится заниматься многим. Даже отлавливать дезертиров на продажу. Или участвовать в турнирах, — Губерт сплюнул и отпил прямо из бурдюка. — Но когда твой отец заплатит, я построю самый крепкий замок в Грензене и найму людей для охраны! Да за эти деньги можно нанять хоть Боденских стрелков, тогда даже Дети Левиафана подумают, стоит ли с ним связываться. И Джереон будет достоин всем управлять, в отличие от ублюдков вроде тебя.

Жаба припал к бурдюку и наконец-то заткнулся. Людвиг потупил голову, рассматривая свои сапоги. Губерт допивал вино, его рыцари молчали, но судя по их отупевшим мордам они мечтают, что из такой несуразной суммы кое-что перепадёт и им. Только сын Губерта сейчас не витает в мечтах вместе со всеми. Паренёк потерялся в масштабных планах отца. А когда эти планы не сбываются, то виноватым может стать тот, на кого они были направлены. Эйнар немного пожалел мальчишку, зная о последствиях такого разочарования.

— А уж если твой отец не захочет платить, — Губерт вынырнул из пучины своих грёз. — Мы просто отрежем всё лишнее, пока не сойдёмся в цене.

Он поднялся и покачнулся.

— До рассвета выступаем. Пещеру перекрыть, чтобы и мышь не выпер…выпал… чтобы и мышь того, не просочилась. Сэр Говорун, вы следите, чтобы наши золотые гости, — он засмеялся, довольный шуткой. — Чтобы наши золотые гости не испутывали… не испытывали никакой нужды. А ты, милорд как тебя там, пиши письмо папаше, чтобы утром я его отправил. Не забудь вписать туда Альбу. А ещё запомни, что бывает, когда смеёшься над побеждённым человеком, а потом получаешь по справедливости. Кстати.

Он залез в кошелёк Людвига и начал копаться в монетах.

— Сразу и запечатай его, — сказал он и кинул в парня перстень.

Кольцо ударилось в Людвига и упало на землю. Эйнар наклонился и поднял перстень. На печатке виден герб — четыре ромба, которые образовывают один большой.

— Я не насмехался над ним, — прошептал островитянин, когда Губерт ушёл. — Я просто… я тогда обрадовался, что победил. А он подумал, что я над ним смеюсь.

И вот теперь приходится расплачиваться за это. Эйнар тягостно вздохнул и решился.

— Сегодня не спи, — сказал он.

— Надо же писать письмо, — Людвиг попробовал улыбнуться, но вышло не очень убедительно. — Ты мне поможешь?

— Помогу.

И не только с этим. Надо бежать ночью. Но если дойдёт до боя, то нужен человек, который умеет драться. И который не должен платить так много за свою свободу.

Глава 2.5

Жаба, сам того не подозревая, усложнил побег. Их увели в другую часть пещеры, которую Эйнар знал не очень хорошо. Чтобы попасть к ближайшему проходу, придётся пройти через несколько залов, набитых людьми. Почти невозможно. Надо было бежать раньше.

Он сидел у стены, обхватив себя руками. Слишком холодно. Слишком далеко до Врат. Хорошо, что жилет не забрали, без него он бы чувствовал себя неуютно. В едва видимом свете от почти затухших углей можно разглядеть нескольких рыцарей, которые передавали друг другу фляжку с чем-то крепким и что-то обсуждали между собой. Говорили о богатстве, свалившемся на голову, не иначе. Слишком возбуждены, чтобы сразу лечь спать.

Людвиг уселся рядом. Для него приготовили свечу, тут же погасшую на сквозняке, свиток бумаги и свинцовый стержень для письма.

— Поможешь написать?

Он действительно не умеет или до сих пор придуривается?

— Раз уж я единственный грамотный среди нас, — ответил Эйнар, притянул его к себе и зашептал: — Будь готов. Мы сбежим.

Парень открыл рот.

— Куда? Как?

— Тише. Жди моего сигнала.

— Но ведь мы дали слово.

Эйнар едва ему не врезал. Как же сложно с этими дворянчиками.

— Знаешь, что он с тобой сделает, если ты не заплатишь?

Людвиг кивнул.

— Так что будь готов. Или я оставляю тебя тут и сбегаю сам.

— Что надо делать?

Эйнар откашлялся и взял потухшую свечу. Остаётся надеяться, что рыцари распивают не первую фляжку.

— Давай-ка писать, — сказал он как можно громче. — Но ничего не видно.

— У тебя же есть свеча, — сказал кто-то из людей Губерта.

— Так зажги её!

Бандит с огромным, достойным короля, носом, достал из уже затухшего костра уголёк и зажёг свечу, но она тут же потухла.

— Да и так всё видно. Пиши на ощупь! — приказал носатый. Язык немного заплетался. — Устроили тут.

— Это же требование выкупа, официальный документ! — вскричал Эйнар. Получилось фальшиво. — Если напишем неряшливо, то его отец даже читать такое письмо не будет! Ты что, не знаешь, как принято у благородных? Он им жопу вытрет, а твой лорд не увидит тех денежек! И что он с тобой сделает потом?

Носатый икнул и поёжился.

— Разожжём костёр.

— Не стоит, — Эйнар улыбнулся. — Чего время терять? Тут сквозняк, напишем там, где его точно нет. В соседнем зале. Или там, где ужинали.

Бандит задумался и почесал макушку. Задачка для него трудноватая, а Эйнар не собирался её упрощать.

— Ладно. Говорун, сходи с ним в соседний зал, пусть пишет.

— Нет, надо вдвоём. Милорд плохо видит, писать буду я. А без его слов я всё напутаю.

— Вечно у вас, грамотеев, всякие сложности. Предки правильно делали, что читать и писать не умели. Жили и не тужили.

Только никто никогда не уточняет, насколько далёкие предки имеются в виду. Но Эйнар сдержал улыбку.

— Куда они денутся из пещеры? — сказал другой бандит и рыгнул.

— Лорд Губерт велел… это самое, — носатый икнул. — Чтобы всё путём было. Да. А ты! Спишь, что ли? Зажги фитиль, да с ними иди, свечу зажжёшь им.

— Фвечу? — стрелок, спящий в обнимку с мушкетом. — Какую фвечу?

— С ними иди, — приказал носатый.

А вот это всё усложняет. Главное, чтобы Людвиг подыграл. В следующем зале приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить на кого-нибудь из спящих, но пару раз Эйнар споткнулся и узнал о себе и своей матери много нового. К счастью, тут тоже дул лёгкий сквозняк и Говорун пошёл дальше.

А вот этот маленький закуток подходит лучше всего. В нём начинается один из проходов, хотя и самый неудобный.

— Тут тоже сквозняк, — сказал Людвиг. Эйнару захотелось его придушить.

Со стороны проход кажется обычной трещиной и мало кто рискнёт туда лезть, боясь застрять навсегда. Вот Эйнар и едва не застрял в прошлый раз, чему очень напугался. Но дальше проход расширяется, будет проще.

— Подойдёт. Зажигай.

Стрелок поджёг свечу об фитиль. Свет тусклый, но писать не придётся. Эйнар налил на камень немного воска и воткнул туда свечу.

— Говори, что черкать, — он сел и приложил листок к бедру

— А как пишутся такие письма? — Людвиг почесал подбородок.

— Папа, срочно пришли деньги, — предложил Эйнар.

Островитянин фыркнул и сел рядом.

— Надо бы посерьёзнее. Подожди, я подумаю. Как же они говорят? Его святейшеству… нет, точно не так…

Говорун наклонился и изучал проход. Толстозадый бандит туда точно не влезет. Стрелок зевнул. Эйнар зевнул в ответ как можно громче. Стрелок, будто соревнуясь, издал что-то похожее на рёв раненого быка, потёр лицо и вышел в другой зал.

— Не могу придумать, — сказал Людвиг.

Эйнар зажал ему рот.

— Говори что угодно, только не молчи, — шепнул он, отодвинулся, вытер ладонь о куртку парня и спросил в полный голос: — Что там дальше? Его Величеству?

— Его Высочеству.

Эйнар отложил свинец и бумагу, потом медленно поднялся и подобрал увесистый камень. А до парня, хвала Всеотцу, наконец дошло, что надо делать.

— Его Высочеству герцогу Уильяму Лидси…

Говорун встал и шуршал ремнём, будто собирался помочиться в дыру. Если ударить по затылку, то бандит потеряет сознание. Главное, не убить, пусть лучше он полежит неделю с больной головой. Тут тихо и Эйнар старался не шуметь при ходьбе. Неслышно ничего, кроме бубнежа Людвига. Главное, не ударить слишком сильно.

— Моему лорду отцу, герцогу… нет, его высоко… нет, не так…

Эйнар стукнул камнем. Говорун замычал, повернулся, и ударил кулаком в ответ. Лицо онемело. Бандит полез за мечом, но квакнул и медленно опустился на пол.

Людвиг отбросил камень и забрал оружие. Неразговорчивый рыцарь укоризненно на них посмотрел и закрыл глаза.

— Живо, в проход! — зашептал Эйнар и потёр отбитую скулу.

— Туда? Точно?

— Быстрее, ты тупой сын шлюхи.

Людвиг выпучил глаза, но возможный спор прервал стрелок, прибежавший на шум.

— Фтой! Фтвеляю! — крикнул он.

Тлеющий фитиль дёрнулся, порох на полке ружья зашипел.

— В проход!

От выстрела стало больно ушам. Что-то ударило в живот так сильно, что Эйнар упал на колени. Пуля не может пробить броню, повторял он сам себе, никак не может. Но всё равно больно. Только бы не оцепенеть.

Всё заволокло дымом. Эйнар подтянул островитянина и толкнул к проходу. Парень стукнулся лбом, но догадался ползти. Эйнар двинулся следом. Камешки впивались в локти и колени. Кто-то схватил ногу. Эйнар пнул назад изо всех сил, и преследователь разжал пальцы.

Он полз, прижимая сумку к телу, чтобы не потерять. Пару раз Людвиг задел его сапогом по голове. Живот крутило, в ушах всё ещё звенело. Кто-то ползёт следом, но, судя по истеричным ругательствам, он застрял.

Проход расширялся, островитянин помог вылезти. Дальше направо, потом до самого конца узкого, неестественно ровного коридора. Врата там.

— Куда нам? — паниковал Людвиг.

От стен отражались крики, приказы, ругательства, рёв застрявшего и звон железа.

— Сюда!

Коридор закончился. Тупик? Да тут негде заблудиться. Вход должен быть здесь. Эйнар начал тыкать по стене в поисках панели, но порезал палец об острый камешек.

— Факелы неси! Тут проход! Они где-то здесь!

Эйнар нащупал панель и приложил ключ. Стена задрожала, в лицо ударил затхлый воздух. Дверь открывается слишком долго. Кто-то громко топал совсем рядом, значит, они нашли другой проход.

Дверь не открылась, но Эйнар уже впихнул Людвига внутрь и забежал сам. Дверь продолжала открываться. В проходе стало светлее, уже видны отблески огня от идеально гладких стен. Топот становится громче, но, наконец, Врата закрылись.

Он прислонился к железной стене и медленно опустился на пол. Теперь они в безопасности, можно отдышаться. Никто не сможет открыть Врата. Никто, кроме него.

Глава 2.6

Тишину нарушает только тяжёлое истеричное дыхание Людвига, капающая вода и приглушённые стеной ругательства.

— Тебя же ранили! — островитянин пришёл в себя и начал тыкать в Эйнара, едва не попав в глаз пальцем. — Я же видел! Ты ранен?

— Успокойся. Не попали.

— Но я же видел!

Эйнар ощупал новую дыру на жилете. Но то, что в подкладке, выдержит любую пулю.

— Значит, я умер. Успокойся и сиди смирно. Оно не сразу появляется.

— Кто не появляется? Где мы вообще? Они смогут сюда попасть?

— Тише.

Сердце всё ещё колотилось после этой дикой гонки. Спаслись только чудом. Слышно, как их ищут, но снаружи Врата не отличаются от окружающего их камня. Да и без ключа ничего нельзя сделать. Можно многое отдать, чтобы взглянуть в лицо Лорда Жабы, когда он поймёт, что денег ему не видать. Но лучше бы с ним не встречаться до конца жизни. Почему-то ещё тихо. Может, система уже сломалась?

— Проверка личности посетителя, — наконец раздался скрипучий голос, немного похожий на женский. Над Внутренними Вратами загорелся красный фонарь и начал светить прямо в лицо. — Предъявлена лицензия пилота боевого катера класса Куджира. Доступ предоставлен согласно приказу номер триста двадцать три. Приветствуем участника программы «Бледный Огонь». Доступ во внутренние помещения предоставляется только после разрешения офицера службы безопасности. Ожидайте!

— Он никогда не приходит, — сказал Эйнар и наконец-то расслабился. Красный свет погас и они опять в полной темноте. — Добро пожаловать! — он фыркнул, достал лихтер и поджёг.

Раньше тут было уютнее. Огонёк осветил ржавые железные стены, старинный ржавый стол и дрова, оставшиеся с прошлого раза. Напротив Внешних Врат находятся Внутренние — стальная дверь, ведущая неизвестно куда.

Людвиг озирался по сторонам, сжимая меч Говоруна.

— Что это за место? Как мы сюда попали? Да что тут…

— Помолчи, — остановил его Эйнар. — Всё узнаешь. Нам тут сидеть, пока Жаба не уйдёт.

Рыцарь повернулся к Внешним Вратам. Изнутри они выглядели, как стальная панель. При открытии она сдвигается в сторону и закрывается за вошедшим. Людвиг поднял руку, чтобы пощупать кнопки.

— Не нажми ничего, — остановил его Эйнар. — Если она откроется, мы опять встретимся с нашим пучеглазым другом. И под ноги смотри, тут всё ржавое.

— Ты точно в порядке? — Людвиг протёр лицо и шумно выдохнул через нос. — Я испугался, что ты сейчас умрёшь, а я останусь один в этом склепе.

Он сел на пол и обхватил колени руками. Похоже, на парня свалилось больше потрясений, чем он может вынести. Эйнар сдержал язвительную шутку и прошёл к дровам.

— Так для чего это место? — спросил Людвиг в промежутках между глубокими вдохами.

— Я не знаю, — признался Эйнар. — Но кроме меня никто не попадёт внутрь.

— Почему?

— Ключ только у меня.

— Какой ключ?

Эйнар не ответил. Некоторые дрова уже совсем сгнили. Похоже, что потолок проржавел и вода затекает внутрь. На стенах появились новые потёки ржавчины. Слишком быстро здесь всё разрушается. Жаль, мечты обустроить здесь уютное убежище для себя так и останутся мечтами.

Людвиг смотрел на Внутренние Врата.

— А что там?

— Не знаю.

Эйнар сложил наиболее сухие поленца в кучку и попробовал поджечь. Дрова долго не хотели поддаваться, но, наконец, получилось. Дым пошёл под потолок, скрываясь в отверстиях. Древняя вентиляция ещё работала.

— До завтра не хватит, — Эйнар сложил хорошие дрова в отдельную кучку. — Придётся сидеть в темноте.

Людвиг подошёл к дальней стене, но пол затрещал.

— Лучше отойди.

Парень опасливо посмотрел вниз и приблизился к костру.

— Не самое удобное место, — сказал Эйнар. — Но зато в безопасности. Когда лорд уйдёт, уйдём и мы.

Он зевнул. Хотя вряд ли получится уснуть после сегодняшних потрясений.

— Я же дал ему слово, — проговорил Людвиг, вытягивая руки с грязными ногтями над огнём.

— Ты, похоже, единственный рыцарь, которого это заботит, — Эйнар фыркнул. — Тогда не надо было сбегать из боя. На этот счёт тоже есть клятвы, да?

Людвиг вздрогнул, будто его ткнули чем-то острым. Не стоило так говорить, ужасная шутка.

— Не бери в голову, — Эйнар бросил в костёр ещё одно полено. — Он запросил за тебя слишком много. А такие, как Губерт, способны на всё, когда хотят денег. Ты мог просидеть пару лет в бочке, не выпрямляясь, и ходил бы под себя. Или мог остаться без зубов.

— Может и так, — ответил Людвиг. — Но всё равно паршивое ощущение. Аниссары вчера рисковали собой, чтобы сдержать клятву. И ты, столько всего сделал, чтобы выполнить обещание.

Эйнар чуть не хмыкнул и случайно хватанул дым ртом. Он закашлялся, а островитянин постучал по спине.

— У тебя там кольчуга?

— Что-то вроде. Ты слишком высокого мнения обо мне, парень.

— Разве?

Людвиг огляделся.

— Хоть смогли сбежать, в этом деле лучше меня никого нет, — он невесело засмеялся. — Теперь без брони, без оружия и без денег. И кольцо осталось у него.

— Перстень же у тебя. И меч ты взял.

— Другое кольцо. Да и меч был лучше, — Людвиг положил оружие рядом. — Не обращай внимания, привык ныть по любому поводу. Всё могло сложиться намного хуже, а так, хотя бы, сможем продолжить путь. Спасибо.

— И не придётся выслушивать дурацкие шуточки, — сказал Эйнар и выпучил глаза. — Что вы так скривились, милорд Людвиг? Вам не нравятся ваши новые покои? Или вам не по душе компания рыцаря из Альбы? Так уж случилось, что вам придётся его терпеть ещё пару недель.

Парень засмеялся и повернулся к Вратам.

— Они точно не смогут ворваться? — спросил он.

— Нет.

— А внутренняя дверь? Вдруг найдут проход туда и войдут с той стороны?

— Нет, вряд ли, Берна тут всё облазила. Это единственный вход.

— Кто тут был?

— Неважно. А если и найдут, без ключа не откроют. Да и вряд ли кто-то сунется в такое место, для них же это всё связано с… как вы его называете? Бессмертный?

— Вечный.

— Да. Так что можно не бояться.

— Губерт может оставить людей снаружи, — сказал Людвиг. — Если он поймёт, что мы не вышли из пещеры, то устроит засаду. В пещеру же один вход?

Парень умеет портить настроение. Безопасная крепость превратилась в смертельную ловушку. Вода проникает внутрь, но еды здесь нет совсем.

— Давай обдумаем завтра, — предложил Эйнар. — Слишком много всего сегодня было.

— Хорошо, — Людвиг расслабил завязки на куртке. — А всё-таки, что это за место? Как ты его нашёл?

Эйнар застонал от досады, но больше для вида. Всё же хорошо, что он не один, а то тут было бы смертельно скучно.

— Спроси что-нибудь одно и спать, — он зевнул, больше для вида.

— Это как получится, — Людвиг усмехнулся. — Как ты нашёл это место?

— Это не я. Один человек обнаружил Врата давным-давно, но как попасть внутрь, она не знала. Потом она познакомилась со мной, узнала о ключе и привела сюда. Я попробовал открыть и получилось.

— Какой ключ?

Эйнар протянул левую руку ладонью вниз.

— На мизинце, смотри. Ноготь.

Людвиг дёрнулся от отвращения.

— Ты вставил это себе под ноготь? Ужас, зачем ты так сделал?

— Ничего я себе не вставлял, — Эйнар посмотрел на знакомую чёрную точку, отчётливо видную на ногте. — Я его получил, когда стал навигатором дрэка. Без этого кораблём нельзя управлять.

— Убери! Мне аж плохо стало! И как он тебе достался?

— Парень я обещал тебе ответить только на один вопрос, — Эйнар улёгся у костра. Спать на железном полу неудобно, но ничего не поделать.

— А ты пробовал открыть ту дверь? — не успокаивался Людвиг, глядя на Внутренние Врата.

— Конечно! Но не пускает. Машина говорит, что я не могу попасть дальше. Странно, что открываются Внешние, но эта тайна, наверное, так и останется тайной. Так что пока стены не сгниют, никто не узнает, что внутри.

Людвиг поднялся и подошёл к Вратам.

— Было бы что рассказать дедушке. А ведь за этой дверью место, где никого не было с тех пор, как умер Старый мир.

— Берна долго бредила этим местом. Хотела пробить стены, но сюда никакое оборудование не влезет. Спокойной ночи, — Эйнар попробовал улечься поудобнее.

— Спокойной, — сказал Людвиг. — А что написано на стене?

Он шагнул ближе, ржавый пол затрещал и надежда лорда Губерта на огромный замок для сына провалилась вниз.

Эйнар выругался и подполз к дыре, держа лихтер. Парень лежал на полу в окружении ржавых обломков.

— Ты жив?

— Не знаю, — простонал Людвиг.

— Попробуй встать.

— Ох, сука! Ох, нога болит. Стоять могу. Где я?

— В полной жопе. Надо подниматься. Если тут есть Страж, то ты его точно разбудил.

— Страж? — голос Людвига дрогнул.

— Оглядись. Может есть что-нибудь, на что получится забраться?

— Я будто в жопе Вечного, ничего не вижу.

— Будто ты там был, — Эйнар посветил лихтером, но огонёк не доставал до дальних стен. — Вытяни руку.

— Зачем?

— Сброшу тебе кое-что.

Эйнар закрыл крышку.

— Готов?

— Да!

— Лови!

Лихтер ударился об пол.

— Твою мать, парень!

— Прости. Она куда-то улетела.

— Ищи! Таких никто не делает лет пятьсот или шестьсот!

Рыцарь скрылся в темноте.

— Нашёл! — раздался торжествующий голос. — А что это? У дедушки…

— Это лихтер. Откинь верхнюю крышку. Да, услышал. Теперь большим пальцем нащупай ребристое колёсико.

— Есть!

— Крутани его вниз. Ещё раз! Резче!

Огонёк высветил довольное лицо парня.

— Работает! У дедушки не горела. А как она…

— Да потом! Посмотри, что тут есть.

— Есть столы, — парень подошёл к стене. — Стальные.

— Сможешь сдвинуть?

— Попробую.

Людвиг поставил лихтер на пол и потянул стол на себя.

— Тяжёлый.

Он начал дёргать на себя. Стол скрежетал, но понемногу сдвигался.

— А вдруг Страж услышит?

— Сначала бы сработала сигнализация.

— Чего?

— Ты не отвлекайся. Тяни!

После очередного рывка раздался хруст и парень вскрикнул.

— Траханная железяка! — взревел он и сел на пол, держась за руку.

— Что такое? Плечо?

— Да. Вот же сука.

Совсем не вовремя.

— Я попробую спуститься, — сказал Эйнар. — Но если подняться не сможем, это будет на твоей совести.

— Хорошо, — Людвиг куда-то сплюнул.

Придётся лечить на месте. Эйнар захватил сумку, вздохнул и аккуратно спрыгнул. Поднялось столько пыли, что он чихнул.

— Будь здоров, — пробурчал Людвиг.

Какой вежливый. Парень отвернулся, пытаясь спрятать блестящие от слёз глаза. Эйнар уже привычным движением взял за локоть. Щелчок эхом отразился от стен.

— Как же это достало, — сказал островитянин. — Теперь так всегда будет?

— Похоже на то.

Вообще, Берна умела лечить и такое, но не вести же к ней рыцаря? Будет глупо.

Он осмотрел комнату. Размером она чуть больше той, что наверху, но здесь почти ничего нет. Странно, он и не думал, что тут ещё целый этаж. Эйнар обошёл выдвинутый стол и навалился всем весом. Тяжеленная мебель поехала под дыру, громко скрипя.

— Не достанем, — сказал Эйнар и вытер пот со лба.

— Высоко, — подтвердил Людвиг. Он едва заметно хромал.

— Что с ногой?

Парень отмахнулся.

— Давай поставим ещё один сверху.

Поставить один стол на другой заняло не меньше часа, тут рыцарь мало мог помочь, хотя и старался. Интересно, слышен ли скрежет в пещере? Вот бы Жаба решил, что их сожрал Вечный. Эйнар толкнул конструкцию, чтобы убедиться, что стоит крепко.

— Тут только столы, но не одного стула, — заметил Людвиг, когда отдышался.

— Да тут вообще ничего, — Эйнар вытер грязные руки. — Обычно всегда видно, что в таких местах были люди. Мусор лежит, безделушки, инструменты, мониторы, вечно куча бумаги.

Людвиг только открыл рот для вопроса, но Эйнар продолжил:

— А тут ничего, кроме голых стены и столы. Нет следов, что здесь жили.

— А может всё уже утащили?

— Может быть. Но смотри, какой слой пыли. Ни одного следа, кроме наших.

— Может, утащили когда-нибудь давно, ещё до Войны Старцев? А что за той дверью? Посмотрим? — Людвиг показал пальцем.

— Ни за что!

— Почему?

— Там может быть что угодно. Стражи, ловушки, радиация, яд.

— Неужели тебе неинтересно? Может быть мы первые, кто попал сюда.

Людвиг пошёл к двери, едва прихрамывая.

— Стой! — крикнул Эйнар. — Если опять провалишься, я не полезу. Что с ногой?

— Болит, когда наступаю. Ну так что, посмотрим?

Эйнар не хотел врать самому себе. Он мечтал, что сможет открыть Внутренние Врата, найти сокровища, продать, разбогатеть и купить дом на берегу моря. Свой собственный уголок. Если это убежище и вправду запечатано с древних времён, то тут может храниться всё что угодно. Не тронутые теки ценятся очень дорого. Но это слишком рискованно. С другой стороны, он рискует постоянно, хотя и не рад этому.

— Может сможем найти другой выход? — предположил Людвиг. — Если найдём, то разминёмся с людьми Губерта. Или вдруг найдём… — его глаза загорелись. — Что-нибудь… ну что-нибудь такое, что…

Эйнар уже принял решение, но позволил себя поуговаривать.

— Ты же ходишь по руинам и потом продаёшь старые вещи. Вдруг тут есть что-нибудь ценное? А у меня все деньги… — Людвиг улыбнулся. — Взяли на сохранение. Нам пригодятся, а я потом я тебе верну, обещаю!

— Ладно, — Эйнар похрустел суставами пальцев. — Твоя взяла. Пошли… не делай такой счастливый вид! Это опасная работа. Будь ты хоть наследный принц, внизу главный я и ты слушаешься меня! Не споришь, ничего не трогаешь, идёшь за мной. И молчишь!

Хотя с последним ясно, что парень не сдержится, судя по его довольной улыбке.

— Не зря сегодня целый день получал по голове, — сказал он.

— Оно и видно, — шепнул Эйнар.

— Что?

— Я иду первым.

Эйнар подошёл к стальной двери и посветил на панель. Здесь ключ не нужен, но кнопки заело так, что они с трудом сработали. Дверь задрожала, со скрежетом уходя вбок. Длинный коридор тянулся далеко вперёд, постепенно опускаясь и теряясь в темноте.

Глава 2.7

Эйнар достал межер из сумки.

— Держи его в руках, но аккуратно, он хрупкий, — он сунул приборчик Людвигу. — Не урони! Если будет светить жёлтым или красным, сразу кричи мне.

— Сейчас зелёный, — рыцарь держал коробочку, как священную реликвию. Впрочем, эта штука ценнее любой реликвии. — Что это значит?

— Что не заразимся и не сдохнем.

В коридоре ещё холоднее, чем в той комнате. Стальные стены совсем голые, нет даже неизменных коробов с проводами. На потолке висят грязные лампы. Пол покрыт слоем пыли без единого следа. Комнаты, попадающиеся на пути, оказывались пустыми, даже двери стоят не везде.

— Наверное, это убежище достроили, но не успели обставить.

— Жаль, — Людвиг баюкал межер в руке. — А в таких убежищах люди жили до Войны Старцев?

— Не знаю, может быть. Я в тех никогда не был.

В очередной комнате пусто. Всё убежище — стальная коробка, спрятанная под землёй. И никто уже не ответит, для чего это построено.

— А ты, наверное, всю жизнь ходишь по руинам? — продолжал допытываться Людвиг. — Так уверенно себя ведёшь.

— Последние лет пять. Но довелось кое-что узнать о том мире и раньше, — разоткровенничался Эйнар. Ну да ладно, парень всё равно не отстанет. — У нас не боятся смотреть в прошлое, в отличие от вас, южан.

— Наверное, поэтому вас так ненавидят. Но я не понимаю, за что. Ты вроде нормальный.

Эйнар хмыкнул, но не ответил. Желудок стонал от голода. Не надо было отказываться от того куска мяса. Сейчас он не казался таким отвратительным. В сумке остались только крошки, перемешанные с мусором.

— Посмотрим ещё немного и возвращаемся. Нам здесь ещё долго торчать, успеем всё облазить.

— Ты прав, — парень хромал уже сильнее. Надо осмотреть ногу. — Только глянем, что за углом?

— Угу, — Эйнар зевнул и заметил, как задрожало пламя лихтера. Тут сквозняк. Ещё один проход?

— Смотри! — Людвиг показал рукой.

Следы в пыли. Не свежие, но отчётливые. Кто-то прошёл в сапогах с рифлёной подошвой, какие делали в Старом мире.

— Тут кто-то ещё? — прошептал Людвиг. — Как он смог попасть сюда?

Эйнар потянулся за топором. Но нет, теперь оружие будет радовать лорда Жабу.

— Тише. Если он ещё здесь…

Следы вели от закрытой двери и уходили за угол. Эйнар медленно выглянул. Лестница с металлическими ступеньками, ведущая наверх.

— Может, вернёмся? — шепнул Людвиг. — У меня от страха аж живот скрутило.

— Ты точно рыцарь, да? — Эйнар усмехнулся, хотя и сам испытывал похожее ощущение.

— Теперь уже вряд ли.

— Ты же сам предложил осмотреть.

— Да, — парень вздохнул. — Но тогда я был чуточку храбрее. Может сходить за мечом? Хм… Эйнар, посмотри, — он показал на пол. — Страж на том поле оставлял ровные-ровные следы, будто специально рисовал. Веками ходил одним и тем же путём. А эти следы… Ну они как у человека, шаг разной длины.

— Хм… вижу. А ты молодец, наблюдательный. Я вот не заметил.

Парень зарделся, будто его похвалили впервые в жизни.

— Значит, какой-то антрубер нашёл другой вход. Но надо убедиться, что никого здесь нет. Не очень хочется спать, зная, что тут кто-то ещё.

— Поднимемся по лестнице или посмотрим, откуда он пришёл?

— Глянем, что там, — Эйнар показал на дверь, откуда шли следы. — Обратно он не возвращался. Может быть, внизу вход, а наверху ловушка?

Это бы объяснило, почему следы идут только в одну сторону. Он открыл дверь. Изо рта вышел пар, в огромном зале ещё холоднее. Людвиг зашёл следом и приоткрыл рот.

— Вот же… что это?

Свет шёл отовсюду. От работающих ламп на потолке, от множества мониторов, висящих на стенах, и от вычислительных ящиков в человеческий рост, стоящих повсюду. Все они соединены друг с другом проводами. Машины гудели, лампочки на них моргали красными и зелёными цветами. Системы Приюта устроены похожим образом, но здешние теки не выглядят, как собранные из подвернувшегося под руку хлама. В этой комнате их больше, чем Эйнар видел за всю жизнь. У дальней стены находится главная панель с огромным экраном для управления всем этим богатством. Мейнфрейм, как его называет Берна.

Но если Эйнар понимал назначение вычислительных машин, то эти вытянутые округлые коконы он видел впервые. Их тут около сотни, каждый стоит на массивном постаменте. Коконы достаточно большие, внутри без проблем поместится пара человек. Верхняя прозрачная крышка подсвечена зелёным. Многие открыты. Загадочные теки располагались полукруглыми линиями, как сидения в театре, где когда-то был Эйнар. Конечно, если те развалины были театром, но так гласила выцветшая табличка у входа.

— Ты когда-нибудь видел такое? — спросил Людвиг.

— Никогда.

Здесь чисто, нет пыли, но на полу заметны отпечатки подошв, будто кто-то давно прошёлся в мокрой обуви. К каждому кокону ведут толстые трубы, уходящие в пол. Ниже ещё этажи? Эйнар поглядел в один из открытых коконов и его чуть не стошнило. Гнилая жижа на дне и на стальном сидении жутко воняла. Однажды Эйнар оказался в полузатопленном грунтовыми водами бункере, где какой-то антрубер застрял в ловушке и пролежал там несколько недель. Даже тогда запах был не настолько ужасным.

— Ну и дерьмо, — Людвиг скривился и заткнул нос. — Аж глаза заслезились.

Он всё ещё держал светившийся зелёным межер. Как бы эта жижа ни воняла, она точно не радиоактивная. Парень отошёл и посмотрел внутрь другого кокона, закрытого.

— Эйнар! Там человек!

— Покойник?

— Смотри!

В жиже находился какой-то юнец в чёрной блестящей одежде, покрытой светящимися полосками, необычного кроя, как у людей на старинных картинках. К костюму подключены провода, идущие от кресла, на котором парень сидел, а самый толстый кабель воткнут в голову. Глаза закрыты, а лицо такое, будто человек спит. Но он не может спать, он наверняка мёртв. Из-за ламп внутри кокона лицо кажется жутковатым.

— Он спит? Или умер?

— Мёртв, точно мёртв. Наверное, это кладбище, — предположил Эйнар. — Кто-то в Старом мире устроил тут склеп. А чтобы тела не гнили, их залили этой вонючей дрянью.

— Ты думаешь? — спросил Людвиг, подходя к следующему кокону.

— Может, они хотели дожить до наших времён. Не знаю, может и выдумка, но я как-то слышал, что в прошлом пытались замораживать себя, чтобы самим увидеть будущее. Правда, вряд ли бы они обрадовались, когда увидели такое будущее. Но увы, растаяли раньше.

Эйнар попробовал сглотнуть комок в горле. Ничего себе, испугался так, что тараторит быстрее парня.

— А как ты объяснишь вот это? — Людвиг показал на следующий кокон.

Человек внутри ничем не отличался от предыдущего. Такое же лицо, такая же одежда и причёска.

— И здесь он! Да что это, Вечный побери, значит? Будто мне кошмар снится.

По спине побежали мурашки, но не от холода, а от жуткой неправильности происходящего. Действительно, как дурной сон.

— Давай уйдём? — попросил Людвиг. — Вдруг они проснутся.

— Не может этого быть. Они мертвы. Пока остаёмся.

Рыцарь начал спорить, но внимание Эйнара вновь привлекла главная панель. Всё ещё работает. Какие же тайны она скрывает?

— Вон та штука может дать ответы.

— А что это?

— Это главная панель мейнфрейма, — Эйнар посмотрел на Людвига и вздохнул. — Сердце этого убежища, короче.

С такими теками работать ещё не доводилось, системы управления намного сложнее дреков. Но чтобы забрать тайны убежища, не нужно много уметь. Эйнар пошёл к мейнфрейму, а рыцарь, робко возразив, пошёл следом. Похоже, что и у него любопытство пересилило страх.

Система зашумела, стоило к ней подойти. Из пола выдвинулся стол с переключателями и экраном поменьше, и удобный стул. Эйнар усмехнулся и сел. Руки немного дрожали от волнения. Настолько ценного сокровища ещё не попадалось. Подумать только, работающий мейнфрейм из Старого мира. Причём дело не в заоблачной ценности древнего тека, стоящего намного дороже того замка, о котором мечтал Жаба, а в самой возможности поработать с машиной. Вот ради этого приятного ощущения азарта Эйнар и лезет в руины. Жаль только, что это редкое ощущение. Куда чаще приходится замирать от страха.

На мониторе появились быстро бегущие надписи, а затем возник силуэт мужчины в странной круглой шляпе. По вытянутым рукам вились молнии. Хорошо знакомый символ.

— Не может быть, — сказал он и провёл мизинцем левой руки по горящей на столе панели.

Панель моргнула красным. Ну, попробовать стоило.

— На наших дрэках такой же знак, — объяснил Эйнар. — Наверное, что дрэки, что эту машину строили одни и те же люди.

— А что это?

— Монитор.

— А что тут написано? — Людвиг провёл пальцем по надписи, оставляя размазанный отпечаток.

— Райдзин Технолоджи. И не спрашивай, я не знаю, что это означает. Никто не знает.

— Старцы?

— Может быть.

А теперь пора раскрыть здешние тайны. Их должно быть много. Берна настойчиво требовала, чтобы Эйнар разобрался с кантаром и выучил порядок действий наизусть. Именно это нужно было сделать в Святилище, никто же не знал, что оно обитаемо. Он достал увесистую капсулу из сумки. Хорошо, что бандиты Губерта не поняли, что это такое.

— А что это? — тут же спросил Людвиг.

— Увидишь.

Эйнар нажал на кнопку и тек послушно раскрылся. Головка щупа чуть вылезла с одной стороны. Теперь нужно вставить его в специальное отверстие, на столе как раз есть такое. Гибкий щуп вошёл и щёлкнул, капсула засветилась красным. Кантар работает! Сколько же всего здесь может храниться!

— Я уже думал, что придётся возвращаться с пустыми руками, — Эйнар почувствовал, как кончики губ расползаются. От улыбки правая сторона лица немного немела, как всегда.

Людвиг даже ничего не спросил, но, когда на капсуле засветились огни и над ней, прямо в воздухе, появились надписи и рисунки, он вздрогнул.

— Да что это?

— Всё расскажу!

Рыцарь полез своими лапами к висящему в воздухе экрану. Эйнар шлёпнул парня по руке и ткнул пальцем в нужное поле. Капсула засветилась жёлтым и потухла, а следом за ней перестал светиться сам мейнфрейм, все его экраны и даже ящики вдоль стен. В зале стало темно, только зелёные огни светят из коконов, но скоро всё включилось. Кантар пикнул и начал моргать синим.

— Слушай! Оно работает!

Хоть что-то идёт без проблем. Весь месяц дела шли всё хуже и хуже, только сейчас впереди замаячила удача. Людвиг уже ничего не спрашивал, потирая отбитую руку. Даже страшно подумать, какая каша творится в его голове. Но обрадовать парня несложно.

— Ну теперь давай-ка, спрашивай.

Людвиг застыл. Эйнар чуть не рассмеялся, видя такой интерес в заблестевших глазах парня.

Капсула писала, что она сейчас делает, прямо в воздухе над собой. Прозрачное поле постепенно заполняется, значит, всё переносится, как и должно.

— Так что это всё вообще такое?

— С чего бы начать? — Эйнар задумался. — В Беллите я был в подобном убежище, Святилище, как называла его Берна, давно заброшенная крепость храмовников.

— Храмовники? — Людвиг нахмурил лоб. — Имеешь в виду конгрегаторов?

— Нет, не этих суеверных идиотов. Я должен был перетащить всё из мейнфрейма того убежища на кантар, — Эйнар показал на капсулу. — Берна думала, что в Святилище будет что-то, что она ищет всю свою жизнь. Или хотя бы упоминание об этом. С этой штукой разберётся любой, даже ты. Но оказалось, что Святилище не заброшено и там были храмовники.

— И что случилось?

— Едва сбежал, — Эйнар выдохнул. Но это всё позади. — Два дня бежал, боялся даже дух перевести. А потом… — он усмехнулся и замолчал.

— Что потом? — не выдержал Людвиг.

— А потом я решил переночевать в заброшенной хижине. А посреди ночи туда ворвался рыцарь и я чуть не обосрался от страха.

Людвиг прыснул, Эйнар тоже не выдержал и засмеялся.

Во Вратах должно быть много тайн и скоро они их узнают. Может, уговорить парня отправиться на день в Приют? Эйнар отдаст капсулу, потом проводит Людвига в порт и быстро вернётся. К тому времени Берна расшифрует записи, и станет понятно, что это за место и что тут вообще происходит. Рыцарь будет отказываться, но вряд ли потребуется много усилий, чтобы его уговорить. Вот только Губерт… мысль о Жабе тут же испортила хорошее настроение.

— Ну а что делает эта штука? — Людвиг показал на мейнфрейм. — Я всё равно ничего не понял.

— Эта штука управляет убежищем, — Эйнар обвёл зал рукой. — Все записи хранятся тут. Без нужного ключа я не смогу их прочитать, но вот эта капсула может их украсть. Это тек из Старого мира, а там разбирались в воровстве всего, чего угодно.

— Но ведь эта капсула меньше самого… мейн, как его там. Как это всё влезет?

— Поверь на слово.

Мейнфрейм светился красным цветом и писал предупреждения, древний тек понял, что у него отбирают его тайны. Поле над капсулой почти заполнилось. Понимать бы ещё, что делает кантар, а не просто давить кнопки, как учили. Но ещё научится. Всё равно вернётся в Приют. Ведь больше некуда.

Один из ящиков на стене заскрипел и замигал красным.

— А так и должно быть?

— Не знаю. Мы закончили.

Эйнар отключил капсулу и убрал в сумку. Экран моргнул, на нём высветилась новая надпись.

— Инициация входящего подключения, старт процедуры миграции, — прочитал Эйнар. — Ничего не понял. В Старом мире любили непонятные слова. Пошли! — он поднялся, кресло и стол тут же скрылись в полу. — Надо поспать, потом решить, как выбираться отсюда. Я хочу предложить зайти в одно место, будет небольшой крюк, но…

— Погоди! — Людвиг поднял руку. — Какой крюк? Зачем? Да и мы ещё не узнали, что это за следы и…

Свет щёлкнул и погас. Только коконы освещали зал.

— Хотя лучше давай уйдём, — сказал островитянин.

— Да, давай-ка быстрее.

Эйнар пошёл к двери быстрым шагом. Казалось, что коконы засветились ярче. Что-то скрипнуло за спиной, но прозрачные теки с телами стояли неподвижно.

— Убежище древнее, вот и ломается. Пошли.

Людвиг выдохнул с заметным облегчением и тут же вздрогнул, когда позади раздалось шипение. Один из коконов открывался, медленно и со скрипом, из него шёл густой пар. Они затаили дыхание.

— ПРОЦЕДУРА МИГРАЦИИ ЗАВЕРШЕНА! — загрохотало со всех сторон. — С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, ХОЗЯИН!

Эйнар посмотрел на кокон и почувствовал, как вздыбились волосы на затылке. Что-то бултыхнулось. Пар слишком густой, но через него видно поднявшуюся из кокона руку. Лежащий внутри человек привстал и медленно осмотрел зал, пока взгляд не остановился на Эйнаре. Человек рывком выдернул провод из своей головы. Глаза вспыхнули ярким зелёным светом.

Глава 2.8

Людвиг выбежал в коридор, но Эйнар стоял, будто прирос к полу. Только не снова, нет. Ноги не слушаются, как в кошмарном сне. Человек или некто, очень похожий на него, выдёргивал остальные провода. Отвратительный запах гнили шёл из открытого кокона, но вонь помогла прийти в чувство.

Он выскочил наружу. Островитянин бежал впереди, хромая всё сильнее. Поднятая им пыль переливалась красным из-за загоревшихся ламп. Эйнар помчался следом. В боку закололо, но мысль о том, что Некто уже дышит в спину, придавала сил.

Людвиг добежал до двери и остановился. Эйнар не рассчитал и врезался в парня, впечатав его в стену.

— Открывай!

Он не сразу сообразил, что рыцарь не умеет этого делать. Эйнар нажал на кнопку так сильно, что заболели пальцы, но её заело. Он постоянно оглядывался назад, но коридор был пуст. Им показалось? Может, никого и не было?

Кнопка сработала и дверь открылась. Людвиг вбежал внутрь, Эйнар оглянулся. Коридор ярко освещён красным, но в нём никого. Можно выдохнуть, но лучше закрыться и никогда сюда не спускаться.

Преследователь выбежал из зала и помчался к двери. Горящие зелёные глаза приближались. Очень быстро, обычный человек так бежать не может. Эйнар нажимал кнопки, но их опять заело. Он ударил по панели кулаком. Некто уже совсем рядом, слышно, как скрипит мокрая обувь.

Дверь захлопнулась, и Эйнар зажал кнопку блокировки. Выиграть хоть немного времени. В комнате темно, видно лишь дыру в потолке, сквозь которую пробивается свет от догорающего костра. Людвиг карабкался наверх.

Раздался мощный удар в дверь, настолько сильный, что едва не пробил её насквозь. Красный знак блокировки заморгал, скоро дверь откроется. Эйнар забрался на столы, и они начали опрокидываться. Он почувствовал, как соскальзывает.

— Держу! — Людвиг схватил за руки.

Второй стол съехал вниз, но рыцарь держал крепко и затащил наружу.

— Надо уходить! — прохрипел Эйнар. Сейчас эта тварь заберётся и убьёт их.

Он подбежал к Внутренним Вратам и нащупал панель. Дверь открывается не сразу, слишком медленно. Может оставить парня тут? Тем более он сидит на полу, кривясь от боли и держась за правое плечо. Пусть Некто убьёт его. Ведь если бы не этот островитянин, всё было бы иначе. Это же он провалился вниз, он же предложил изучить тут всё.

Преследователь схватился за края дыры и без труда подтянулся. Лица почти не видно, яркие зелёные глаза освещают висящую в воздухе пыль. Врата всё ещё не открылись. Некто уставился на Эйнара. Почему только на него? Он же тут не один.

Преследователь шёл медленно, будто наслаждался моментом. Внешние врата открылись, Эйнар попытался выбежать, но получил в спину. Броня под жилетом затвердела, но от боли это не спасло.

Эйнар упал на четвереньки и начал выползать, но Преследователь схватил за ногу и подтянул на себя. От запаха сгнившего в воде мяса хотелось блевать.

Человек пнул ещё раз, в бок, выбив весь воздух из груди. Слизкая, мокрая обувь прижалась к затылку и начала давить. Лицо упёрлось в ржавый пол. Некто приподнял ногу, но не ударил.

— Получи!

Раздался короткий свист и чавкающий звук. Преследователь пошатнулся. Эйнар перевернулся на спину. В почти на треть перерубленной шее существа торчал меч. Людвиг пытался вырвать оружие, но оно застряло. Преследователь развернулся и взмахнул рукой, будто отгонял муху. Людвиг схватился за грудь, замычал и упал с перекошенным от боли лицом возле дыры. Некто вынул меч, будто это занозка, а не кусок заточенной стали, торчащей из глотки.

Людвиг отползал, Преследователь шёл за ним, замахиваясь трофейным мечом, медленно, будто издеваясь. Островитянин опёрся на правую руку и вскрикнул. Некто усмехнулся, но пол заскрипел и провалился, забирая тварь с собой. Дыра стала ещё больше.

Людвиг лёг на левый бок и свернулся клубком. Эйнар подполз ближе.

— Уходим!

— Не могу, — простонал парень, неприятно закашлялся и скрючился от боли ещё сильнее. Рёбра сломаны.

— Надо идти.

Нужно его бросить. Нет, так нельзя. Эйнар помог встать и повёл наружу. Парень весом около трёх таллов и стоимостью около девяти тысяч нобелей висел на шее и хрипло дышал в ухо.

В пещере совсем темно. Преследователь может прятаться где угодно. Отовсюду могут загореться зелёные глаза. Эйнар шёл к большому проходу, раненый Людвиг не сможет пройти через старый. Лишь бы успеть.

В шею упёрлось острое лезвие.

— Нашёл! — раздался торжествующий голос. — Вот Лорд Губерт обрадуется. Ну, пошли наружу.

Губерт и его люди ждали у входа, под отвесной, почти гладкой, стеной холма. Пленники сидели на корточках, привязанные друг к другу. Рыцари зевали, готовя лошадей. Флажки с ящерицей на их кавалерийских пиках, которые бандиты носили в походном порядке, трепыхались на ветру. Перед Губертом лежали взятые якобы на сохранение вещи Людвига и наруч-щит Эйнара. Наверняка считали, за сколько это можно продать.

— Я же говорил, что они не могли проскользнуть! — сказал капитан. — Спрятались в какой-то дыре.

— Если бы охраняли лучше, не пришлось бы тратить всё утро на поиски, — Губерт потёр лицо, красное от похмелья и злости. — Рамун уже уедет, когда мы вернёмся. Что теперь, кормить всех этих нахлебников целый месяц?

— Простите, господин, — капитан неумело поклонился.

— Ладно, — Жаба подошёл к Людвигу. — Паршивый у вас видок, милорд. Не иначе как мучает совесть оттого, что нарушили слово. Вы опять споткнулись?

Он ударил без замаха. Голова парня откинулась назад, из носа побежала кровь, Губерт потёр отбитую руку.

— Я уже думал, что не увижу вас. Даже помолился Спасителю, а он вас вернул, представляете? — он засмеялся и обвёл взглядом своих людей, дожидаясь смешков. — Придётся пожертвовать пару монеток. Но, куда деться, сам виноват. Хотя… сэр Говорун, раз уж вы их потеряли, вот вы и платите.

Молчаливый рыцарь с перевязанной головой кивнул. Жаба засмеялся и ударил Людвига другой рукой.

— Нужно уходить отсюда! — простонал островитянин, сплёвывая кровь.

— Тут ты прав. Но я же говорил, что ты мой пленник, щенок! Думаешь, со мной можно шутить? — Губерт отстегнул булаву от пояса. — Связать его, как свинью, чтобы даже пальцем шевельнуть не мог. А вот Альба…

Пучеглазый лорд направился к Эйнару, поигрывая булавой, будто хвастаясь.

— А Альбе мы сломаем ногу в назидание милорду Людвигу. Чтобы они оба поняли, чем заканчиваются шутки со мной.

Он паршиво улыбнулся, водя булавой туда и сюда. Запугивает, чтобы Эйнар показал страх и молил о пощаде. Но молить бесполезно. Это будет очень больно. Сначала он услышит хруст, потом боль. Или наоборот? От такого можно умереть. Зачем он послушал островитянина? Всего-то надо было переночевать и Жаба бы ушёл. Говорун повалил Эйнара на землю.

— Кто-нибудь, приготовьте бинты, — приказал Губерт. — А то ещё сдохнет раньше времени. Джереон, какую ногу ломать?

Паренёк приоткрыл рот и замер.

— Я спрашиваю, какую ногу ломать? — лорд опустил булаву на землю.

— Может, не стоит? Никуда он денется. Ты же за него выкуп хотел получить. Вдруг он умрёт?

Мальчишка умён не по годам, но Жаба не проникся разумными доводами. Губерт сжал губы, его толстые щёки раскраснелись ещё сильнее.

— Я тут ради тебя стараюсь, чтобы ты стал человеком, которого уважают. А не мямлей, над которым все ржут. Мямлишь и мямлишь! Тебя так никто не будет слушать, когда станешь лордом. Бери-ка эту булаву и разбей ему коленки. Обе! Покажи, что с твоими словами нужно считаться.

Он всучил оружие в руки сына.

— Бей изо всех сил!

Джереон встал над Эйнаром. Губы мальчишки задрожали.

— В глаза смотри и бей, — сказал Жаба и отхлебнул из фляжки. — Это несложно.

— Со временем принимаешь человека за кусок мяса с костями, — дополнил капитан. — Главное — привыкнуть.

Говорун кивнул.

— Верно, — согласился с ними Жаба. — Ну чего ты встал? Бей!

Джереон размахнулся. Эйнар зажмурился.

— Не слушай его! — хриплым голосом крикнул Людвиг. — Надо уходить. Оно скоро выйдет наружу!

Раздался звук удара и островитянин застонал. Эйнар открыл глаза. Лицо сына Губерта покраснело. Это же мальчишка, доспехи слишком большие, а тяжёлую булаву держит с трудом. Сын, которого отец ломает и перестраивает под себя. Если Джереон сломается, то станет любимым сыном. Если нет…

Парнишка опустил булаву.

— Я не могу, — прошептал Джереон. В уголке глаза блеснула слеза. — Папа, я…

Лорд нахмурился и ударил сына по щеке. От громкого шлепка Эйнар вздрогнул. Ничтожество, вспомнилось любимое слово Старика.

— Ничтожество, — сказал Губерт. — Или ты бьёшь или…

Заскрипело так сильно, что хотелось зажать уши. Звук шёл из холма, казалось, что он трясётся. Почти отвесная стена начала трескаться. Земля осыпалась, проросший наверху куст свалился вниз. Под потоком осыпающегося песка показались стальные ворота.

Гигантские створки ушли вниз. Солнце уже поднялось, но свет не попадал внутрь. Казалось, что появившийся чёрный проход ведёт в бездну. Бандиты начали паниковать.

— Это Врата Вечного!

— Он заберёт нас к себе!

— Спаситель, храни нас!

— Успокоились! — приказал капитан.

Эйнар начал отползать, но Говорун наступил ему на грудь и погрозил пальцем.

— Он внутри, — сказал Эйнар. — Он убьёт вас.

Молчуна это не убедило.

— И что это значит? — спросил Губерт.

Ещё немного земли осыпалось сверху. Кто-то из рыцарей громко дышал, кто-то шмыгнул носом. Стрелок с мушкетом поправил тлеющий фитиль. Лошади зафыркали.

— Проверьте, что внутри! — приказал Жаба. — А это что за…

В проходе загорелись два зелёных огонька. Один из рыцарей закричал. Преследователь вышел на свет. Чёрная одежда испачкана в тёмно-красной жиже, на шее свежий шрам вместо смертельной раны.

— Вечный!

— Он пришёл за нами!

Пленные побежали, насколько могли бежать связанные вместе люди. Они постоянно падали и пытались разойтись в разные стороны, но никто их не ловил. Бандиты сами убегали, некоторые забыли про лошадей.

— К оружию! — крикнул капитан. — Вернитесь, трусы!

Преследователь поднял руку и из запястья вылез чёрный узкий клинок. Капитан замахнулся топором Эйнара и побежал в атаку, но ответный удар существа срубил верхнюю часть черепа. Топор отлетел в сторону. На Преследователя кинулся Говорун, но Некто легко уклонился и задел бандита лёгким движением, разрезая грудь вместе с доспехом.

— Джереон, уходи! — кричал Губерт.

Преследователь подбирался к Эйнару и не заметил, как со спины напал сын лорда. От удара булавы голова существа согнулась под невозможным углом, из трещины в затылке полилась густая жижа. Преследователь выправил голову руками и взмахнул рукой. Покрытое ржавыми шипами навершие булавы упало на землю, Джереон выронил древко и схватился за горло, но кровь хлестала сквозь пальцы. Губерт подхватил тело сына, но Некто уже не смотрел в ту сторону.

Ворота начали закрываться. Надо бежать, но Эйнар не мог шевельнуться, опять. Ноги ослабели, почти не слушались. Правая рука обрела свою жизнь и била по земле, царапаясь об камни.

Некто приближался. Эйнар изо всех сил пытался отползти к топору, хотя и знал, что не сможет драться. Он всегда был трусом, как и говорил Старик.

Едва пальцы сомкнулись над шершавой рукоятью топора, Преследователь на них наступил. Пока не сильно, но он в любой момент может раздавить руку. Губы существа расползлись в стороны. Он улыбался, но так, будто пытался изобразить давно увиденную улыбку. Лицо выглядело слишком идеальным, настолько, что не походило на лицо человека. Слишком ровное, слишком безжизненное. Некто смотрел Эйнару в глаза. Зелёные зрачки моргали.

— Ты остался один, — произнёс Преследователь на старом наречии.

В голосе ни единой эмоции, как у машины, только без металлического эха. Некто посмотрел в сторону и Эйнар против воли повернулся. Людвиг с трудом забирается на одну из рыцарских лошадей, опираясь копьём на землю, чтобы не свалиться. Надо было последовать примеру островитянина.

— Тебя бросили, — продолжил Некто. — Это обидно, уж я об этом знаю.

Надо было бежать. Надо что-то делать сейчас. Но он не может. Он оцепенел. Правая рука дрожала, как у выпивохи.

— Верни то, что украл, — вкрадчивый шёпот будто звучал внутри головы.

Преследователь протянул руку и ледяные скользкие пальцы взяли Эйнара за шею. Из разбитой головы преследователя сочится тёмно-красная жижа. Всё ещё воняет гнилью. Эйнар попытался сглотнуть, но комок в горле будто пустил во все стороны иглы.

— У этого тела осталось мало времени, но я успею обыскать то, что останется от твоего трупа. Лучше отдай это сам.

Эйнар полез в сумку. Гладкий стальной бок кантара тут же попал в руку. Но как только Некто получит желаемое, ничто не помешает убить Эйнара.

— Вот это правильный выбор, — Преследователь смотрел на капсулу, будто не видел ничего, кроме неё.

Эйнар схватил топор, но пальцы существа, твёрдые, будто стальные, сомкнулись на запястье. Преследователь начал выкручивать руку. Эйнар не выдержал боли и заорал. Сейчас хрустнет кость. Но Некто разжал хватку.

Он вскочил так быстро, будто взлетел, и попытался уклониться, но всадник, управляя конём одними ногами, перенаправил копьё. Раздался громкий треск, в Эйнара отлетела щепка, а Преследователь рухнул на землю. Из груди, там, где у людей сердце, торчал обломок древка. Некто повернул голову и зелёные глаза потухли.

Эйнар лежал, боясь пошевелиться. Правая рука трясётся так, что он чувствует её остальным телом. Кожа возле шрама на лице онемела. Оно лежит и смотрит, изо рта существа бежит тёмно-красная жижа. Оно мертво? Неизвестно.

Людвиг скрючился в седле, уткнувшись головой в гриву лошади. Он вернулся. Глаза зажмурены, зубы стиснуты, он хрипло дышит. Он вернулся, хотя мог уйти. Сначала надо помочь спешиться, а потом вправить плечо. Наложить повязку на рёбра. Осмотреть ногу. Эти мысли помогали прийти в себя. Эйнар медленно встал. Он старался не смотреть на лежащее существо. Если Оно поднимется, сердце точно лопнет.

— Людвиг, надо слазить. Я помогу.

Язык едва шевелился. Руки слушаются с трудом, как и ноги. Людвиг слез, опираясь на Эйнара, и лёг на землю. Он отворачивается, пытаясь спрятать слёзы боли. Он вернулся. Эйнар бы сбежал.

— Пока отдыхай, — проговорил он. — Но надо уходить. Чем скорее, тем лучше. Лучше скорее.

Людвиг выпучил глаза и начал отползать.

— Это ты его привёл! — раздался голос за спиной.

Эйнар рванул в сторону прежде, чем успел подумать хоть что-то. Но Оно лежало на земле. А на них шёл Губерт, весь перепачканный кровью, с мечом в руке.

— Это он убил моего сына! — крикнул лорд. — Из-за тебя Джереон умер!

Островитянин отползал, но слишком медленно. Губерт размахнулся мечом. Он ударил, но Людвиг успел откатиться, прямо через больное плечо.

— Эйнар! Помоги!

Эйнар встряхнул головой и подобрал топор. Он не умел метать топоры, но с этим оружием это не проблема. Древнее лезвие, созданное, чтобы пробивать броню боевых машин, рассекло кольчугу на спине, как гнилую корзину. Лорд рухнул без звука. Ноги начали скрести по земле. Всё как в тот день, после казни. Эйнар опустился на колени и смотрел, как кровь лорда растекается по земле. Всё точно так же. Невозможно не смотреть на это ещё раз. Нет, он не мог знать, чьё лицо скрыто за чёрным мешком. Поэтому ударил. Нож, грубый, но очень острый, будто до сих пор в руке и впивается в ладонь.

— Он жив, — простонал Людвиг. — О нет…

— Это агония, — пробормотал Эйнар. — Когда умирают, то…

— Нет! Оно живо!

От неожиданности он упал на спину. Кони, забытые своими хозяевами, громко заржали. Преследователь поднимался. Руки махали в разные стороны, а голова запрокидывалась то вперёд, то назад. Ноги вели существо к холму, как марионетку в кукольном представлении. Проход давно закрылся, и Преследователь бился в стену головой.

Наконец Оно поняло, что пройти нельзя и повернулось к пещере. Обломок древка так и торчал из груди. Некто скрылся в чёрном проходе, а закрытые стальные ворота изменили цвет, на такой же, что и окружающий их камень. Теперь тут холм со слишком ровной стеной, как и раньше.

Эйнар посмотрел на Губерта. Лорд умер. Надо забраться оружие, но подходить к телу страшно. Будто он тоже может восстать. Но Людвиг подобрался к Жабе и что-то взял с пояса. Свой кошелёк. Так беспокоится о деньгах? Но нет, парень достал из мешочка тонкое колечко и уронил остальное.

— Если глубоко дышать, то успокаиваешься, — сказал он, прижимая кольцо к груди. — Но сейчас это жутко больно. Ты мне поможешь?

Эйнар кивнул. Это меньшее, чем он мог отплатить.