Рыцарь или трус

12

Не одна Ясенка считала, что Рохан — весьма привлекательный молодой человек, умный и красивый. Его страхи по поводу того, что с ним будет после смерти отца, оказались пустыми. Еще не успело остыть тело Оберна, как Харуз предложил мальчику стать его пажом, но и леди Маркла, и старая вдова резко воспротивились этому. Даже Ройанс выказал участие в судьбе мальчика и обратился к нему с таким же предложением, но и оно было отвергнуто.

Ясенка прекрасно понимала, почему старая вдовствующая королева и леди Маркла хотели, чтобы Рохан держался подальше от графа Харуза, — это породило бы некую связь между графом и Ясенкой, чего Маркла не желала терпеть. Но предложение Ройанса открывало перед сиротой большие перспективы. Однако ходили слухи, что старой королеве не хотелось, чтобы в доме главы Совета жил почти заложник, на которого она сама имела виды. Этого не потерпела бы уже королева.

Но тут, к удивлению Ясенки, пришло письмо от Снолли Морского Бродяги, в котором тот требовал привезти мальчика в Новый Волд.

— Что бы это значило? — спросила она Горина.

— Похоже, наш великий предводитель Морских Бродяг наконец вспомнил, что Рохан его внук и преемник, — сказал он. — Нам надо ехать в Новый Волд.

— Я не отдам Рохана, я не позволю, чтобы из него вырастили чуть ли не дикаря!

— Ну, до сих пор с ним ничего худого не случилось, хотя его и воспитывали как дикаря, — возразил Горин. — Как и Оберна, кстати. Не будь он твоим мужем, мы бы даже подружились.

— Жизнь среди Морских Бродяг любви к ним мне не прибавила. Да, по сравнению с обитателями Зловещей Трясины они, конечно, куда более цивилизованны. Но их обычаи не по мне.

— Ладно, мы это уладим. Напиши письмо Снолли, скажи, что мы будем в Новом Волде, как только устроим дела в Крепости Дуба. На какое-то время это его успокоит.

Ответного послания с приказом прибыть немедленно они не получили, а потому уехали из Ренделшама в Крепость Дуба. Замок стоял на клочке земли — длинной отмели между рекой Рендел и Рябиновым ручьем (хотя, по сути, это тоже была настоящая река). Ров, прорытый за замком, создавал искусственный остров, надежно защищая крепость от нападений любого врага, разве что тот решился бы на совершенно отчаянный штурм. Внешние стены не выглядели особенно массивными, но двор за двойными воротами был достаточно обширен, чтобы вместить множество нордорнцев с семьями. Замок был грязен, запущен и начал разрушаться, так что Горин нанял каменщиков и стекольщиков для починки стен и установки новых окон и ставен вместо разбитых. В течение нескольких недель воздух над замком насыщали запахи свежей извести и мыла, которым отмывали все сразу.

Нордорнцы, которых Горин привел как беженцев от собиравшихся на севере сил, быстро заселили крепость. В ней разместились также и Латром со своими людьми. Горин предложил Латрому командование отрядом Крепости Дуба, и тот с благодарностью согласился.

Ясенка же повысила Эйфер от горничной до домоправительницы.

— Я согласна, леди, — ответила та, — но только если вы не возьмете другой личной горничной, кроме меня. Только я могу прислуживать вам так, как вы того стоите.

— Нанимай слуг так, как считаешь нужным, — сказала Ясенка. — Веди дела, как умеешь. Я знаю, что не смогу управлять таким замком без твоей помощи, опыта у меня нет никакого.

Эйфер поступила так, как ей сказали, и в удивительно короткое время набрала отличных слуг, способных полностью обслужить замок. И Ясенка поняла, что благодаря Эйфер с ее плеч упал огромный груз забот.

Годом позже, когда Ясенка почти уже забыла о требовании вождя Морских Бродяг, от Снолли пришло еще одно письмо. Ясенка поняла, что откладывать дольше нельзя и поездка в Новый Волд неизбежна. В конце концов, Снолли был кровной родней Рохану, а она всего лишь тем человеком, с которым Рохану нравилось жить.

Горин сопровождал ее на юго-восток вместе со свитой вооруженных всадников. Поначалу Ясенка хотела поехать одна, не желая привлекать внимания к тому факту, что снова вышла замуж почти сразу же после смерти Оберна. Но Горин настоял.

— Присутствие мое и моих воинов заставит их придержать язык. По крайней мере пока мы не уедем, — добавил он с кривой усмешкой.

Немного позже Ясенка была весьма благодарна ему за настойчивость — когда они приехали в Новый Волд и вошли в большой зал, они увидели багровую физиономию Снолли и встретили угрюмые взгляды его людей. С ледяной вежливостью, которая всем, кроме Морских Бродяг, показалась бы невероятной грубостью, вождь велел гостям сесть.

— Расскажи мне об Оберне, — сказал он.

Ясенка думала, что Снолли сразу же потребует от нее вернуть Рохана. Обрадовавшись, что этот вопрос по крайней мере на время отложен, она начала рассказ о поединке между Флорианом и Оберном.

— Подлец, предатель и мужеложец, — пробормотал Барабанщик Духов Касаи, когда рассказ дошел до того, как король перед поединком отравил свой меч.

— Ты сказала, Оберн сам закололся, когда узнал, что отравлен? — спросил Снолли.

— Да. Он велел мне передать свой меч Рохану, когда тот вырастет, а вам велел сказать, что умер хорошо. Он лишил короля победы.

— Тогда не все потеряно. — Снолли долго сидел, размышляя. — Но в этом твоя вина, и вина тяжкая.

Официальный тон его слов насторожил Ясенку и предупредил об опасности.

— По законам Морского Братства ты виновна. Сначала ты потеряла ребенка Оберна, моего внука, затем из-за тебя погиб сам Оберн. Не буду упоминать о том бесчестье, что пало на тебя, когда тебя увезли в тот охотничий дом. Честная женщина умерла бы прежде, чем ее схватили.

Кровь бросилась Ясенке в лицо.

— Твои законы уже не мои законы, да и никогда ими не были. Думаешь, я по своей воле попала в охотничий дом? Меня увезли силой! Думаешь, я по своей воле потеряла ребенка? Я сама чуть не умерла! Думаешь, я могла остановить поединок между Флорианом и Оберном? Как? Он же ни слова мне не сказал. Я потеряла мужа!

— И быстро нашла другого! — едко напомнил Солли. — По мне, так слишком быстро.

Горин встал и подошел к вождю. Рука его лежала на рукояти меча. Казалось, Горин вдруг стал больше и сильнее всех Морских Бродяг разом.

— В жилах моей супруги леди Ясенки течет кровь королей, — сказал он, обращаясь к Снолли. Говорил он спокойно, но все в зале замерли, прислушиваясь к его словам. — Из-за этого она стала жертвой злобы, которой полон тот город, да и все королевство, потому что многие там рады были бы напакостить власть имущим. Став моей женой, леди Ясенка принесла в королевство мир, как и тогда, когда была женой вашего сына. И здесь затронуты куда более важные вещи, чем ваши уязвленные чувства.

Почти ощутимая тишина повисла в зале. Касаи начал тихонько постукивать по барабану,

— Ты в Новом Волде, замке Морских Бродяг, который дала нам вдовствующая королева, — сказал Снолли. — Значит, подчиняешься законам Морских Бродяг. А по этим законам я могу казнить ее за предательство!

Горин крепче стиснул рукоять меча, но речь его оставалась все такой же ровной и спокойной.

— А по моим законам, законам той земли, в которой ты живешь, да и, возможно, законам Морских Бродяг, я не позволю тебе это сделать. Если, конечно, ты попытаешься.

Вождь Снолли словно бы впервые осознал, что его окружают люди Горина и еще больше их находится вне зала.

— Ты угрожаешь мне в моем собственном замке?

— Нет, и ты это знаешь. И если кто тут кому и угрожал нынче, так это ты — моей жене. Похоже, мы зашли в тупик.

Барабан Касаи загудел громче, и все взгляды обратились к нему. Он начал говорить, почти петь:

— Зло на севере крепнет. А мы слабеем. Пускай же те, кто должен быть союзником, не набрасываются друг на друга. Забудем о разногласиях и выпьем чашу мира. Пейте же, пейте, и пусть ваша свара утихнет прежде, чем начнется!

Касаи замолк. Казалось, он уснул.

Снолли тоже замолчал, погрузившись в размышления.

— Никогда еще Барабанщик Духов не лгал и не ошибался, — сказал он наконец. — И он говорит об угрозе с севера. Из нашей вражды добра не выйдет. Хотя между нами, может, никогда и не будет настоящей дружбы, я послушаюсь Касаи. Но я требую, чтобы Рохан вернулся ко мне и своему народу.

Мальчик впервые заговорил.

— Я хочу остаться с леди Ясенкой, — сказал он. — Потому что она была добра со мной. Она стала мне матерью, которой у меня не было.

— Ты всего лишь щенок, и твое слово ничего не значит, — отрезал вождь Снолли. — Нянчиться с тобой я не собираюсь.

— А мне и не надо. Но если ты попытаешься меня тут силой удержать, я сбегу.

— Это осложняет дело. — Снолли повернулся к Касаи, пробудившемуся от транса. — Что скажешь?

— Я хочу поговорить с Горином. Похоже, у него одного тут трезвая голова. Ты злой, как морской дьявол, а Ясенка просто женщина.

Снолли кивнул, и Касаи с Горином вышли из зала, чтобы поговорить с глазу на глаз. Латром подошел поближе к Ясенке, пока они ожидали возвращения дипломатических представителей. Латром стоял вроде бы спокойно, но было совершенно понятно, что Ясенку он в случае чего будет защищать до последней капли крови. Он перехватил ее взгляд и кивнул, и Ясенка поняла, что свою верность к Оберну Латром перенес на нее и Горина.

Через поразительно короткое время Барабанщик Духов и Горин вернулись, и Касаи сообщил вождю об их решении.

— Рохан будет проводить теплое время с народом своего отца, — сказал он. — Он будет изучать наши обычаи и даже, если захочет, будет выходить с нами в море. А зиму будет проводить с леди Ясенкой, потому что здесь в эту пору все равно делать нечего.

Снолли не стал спрашивать согласия Ясенки и Рохана.

— Решено, — сказал он. Плюнул в ладонь и протянул руку Ясенке. Затем жестом отпустил даму, и она поняла, что нет между ними никакой приязни и никогда не будет.

Она поцеловала Рохана, сказав, что лето сейчас короткое и дни проходят быстро. Затем вместе со свитой она покинула Новый Волд, надеясь, что никогда больше сюда не вернется.

Поначалу Ясенка опасалась, что такое решение собьет мальчика с толку и ожесточит его, но, похоже, Рохану оно пошло только на пользу. Такой поворот событий воспитал в Рохане куда более сложный характер, чем у большинства Морских Бродяг, и, похоже, мальчик взял лучшее и от нее, и от деда. Возможно, в этом и состоял секрет его обаяния.

Шло время, и Крепость Дуба стала возвращать себе прежнее величие. Горин закупил мебель для внутренних помещений замка — изящную для жилых комнат и прочную для казарм. Он послал за ткачами и вышивальщицами, чтобы изготовить шпалеры на стены, не только для тепла, но и для красоты.

О земле он тоже не забывал. Его долг как хозяина замка состоял в том, чтобы заботиться о людях, которые находились под его защитой. Он приказал, чтобы фермеры ставили над полями навесы вроде тех, что делали Морские Бродяги. Это помогло, в особенности тогда, когда кто-то догадался заменить тяжелую мешковину промасленной бумагой. Она была не столь прочной, но сохраняла больше тепла и пропускала больше света. В результате зерна получили пусть и в небольшом избытке, но на голодное время запасы сделать можно было. Нельзя сказать, чтобы жизнь в Крепости Дуба была легкой, но под управлением Горина тут стало вполне терпимо.

Как-то холодным утром Ясенка проснулась, встала с постели и выглянула наружу. Падал первый в этом году снег. Вскоре искусственный рукав реки замерзнет, поскольку течение тут слабое, и взрослые и дети начнут кататься на льду. Ясенка, довольная, вернулась в теплую, уютную постель. Приниматься за дела ей не хотелось. Жаль, что Горина рядом не было. Потом она вспомнила, какой сегодня день. Сегодня должен вернуться из Нового Волда Рохан, а Горин поехал на охоту.

Из детской послышался визг. Проснулась малышка Хегрин. Должно быть, она уже проголодалась… но иной раз малышка не желала, чтобы ее кормила няня Беата. Девочку давно уже отлучили от груди, и она ела кашу, но у нее резались зубы, и потому ребенок капризничал. Значит, хочешь не хочешь, а надо выбираться из постели. Когда приходится управлять таким огромным хозяйством, расслабляться некогда, пусть даже львиную долю хлопот и взяла на себя Эйфер.

Когда Ясенка оделась и пришла в детскую, Хегрин уже спокойно обнимала тряпичную куклу, а Беата совала ей в рот ложку с кашей. Няня подняла глаза на Ясенку.

— Я подогрела ей кашку, миледи, — улыбнулась она, — и подсыпала немножко сахару. Похоже, мы потому и хныкали, что каша была несладкой.

Девочка вцепилась в ложку и стала ее грызть. Маленькие зубки клацнули по металлу. Ясенка села рядом с Хегрин.

— Хочешь корочку пожевать? — Она протянула девочке горбушку. Хегрин тут же бросила ложку и вцепилась в поджаристый хлеб. При этом кроха одарила мать такой широкой и счастливой улыбкой, что у Ясенки дух захватило. Как же она похожа на Горина… такие же медовые волосы и зеленые глаза.

— Она будет мужчин с ума сводить, когда подрастет, — сказала Беата. — Здорово будет, если однажды она и Перес…

— Даже и не думай, — сказала Ясенка. Она посадила малышку на колени и пощекотала ей шейку, чтобы услышать ее хихиканье. — Маленький король намного выше нас, мы словно совсем из разных миров.

— Да, миледи, но ведь король родился через четыре месяца после смерти отца, а потом вскоре и Хегрин родилась. Вы с королевой Раннорой такие хорошие подруги, что народ прямо дивится.

— Подруги или нет, мы все знаем, кто на самом деле правит Ренделом. Не уверена, что старая вдовствующая королева Иса будет рада, если дочь принцессы-лягушки, как она называет меня за глаза, выйдет замуж за ее внука.

— Моя малышка Хегрин подойдет любому королю, да, лапочка моя? — упорно продолжала Беата.

Удостоверившись, что Хегрин здорова, довольна и сыта, Ясенка передала ее няньке.

— У меня нынче хлопотливый день. Сегодня должен вернуться Рохан, так что выкупай Хегрин, одень поопрятнее и понаряднее. Он захочет ее увидеть.

— Хорошо, что он считает ее сестрой. Да, миледи, она будет чистенькая и веселая, если не залезет в банку с вареньем.

Обе женщины рассмеялись, поскольку Хегрин славилась своей любовью к сладкому. Раз она опрокинула себе на колени банку с вареньем, и ее застали счастливую донельзя — она сидела и облизывала липкие руки.

Со двора послышался шум, и Ясенка поняла, что Рохан уже приехал. Она быстро поцеловала Хегрин и, поправив головное покрывало замужней дамы, поспешила вниз, чтобы встретить его. Когда она спустилась, юноша только-только вошел в большой зал Крепости Дуба.

— Ясенка! — воскликнул Рохан. Сбросил засыпанный снегом плащ и, в несколько прыжков покрыв расстояние между ними, крепко обнял ее.

Она тоже сжала его в объятиях, а потом отстранилась и глянула на Рохана оценивающе.

— Ты опять вырос, — сказала она. — Ты стал выше меня!

— А как же, — смеясь, ответил тот. — Дед сказал, что весной начнется мой год щита. Стало быть, я почти мужчина. А где Горин? Сестренка?

— Горин должен вернуться с минуты на минуту. Он поехал на охоту, чтобы запасти мяса на зиму, а для сегодняшнего пира ему хотелось добыть что-нибудь особенное. Хегрин только что позавтракала. Так что где ее теперь носит, я не знаю, она повсюду бегает. Действительно, уже бегает. Теперь весь замок за ней присматривает.

Рохан рассмеялся. Затем взмахнул рукой — и в ней оказался цветок. Не живой — просто кусочек шелка, искусно свернутый в бутон, но фокус заставил Ясенку улыбнуться.

— Ну, вот, Ясенка, — сказал юноша, протягивая ей цветок. — Думаю, я сумею на некоторое время привлечь внимание Хегрин. — Он снова взмахнул рукой, и бутон в руке Ясенки раскрылся.

— Ты поосторожнее, — сказала Ясенка, вздохнув. За спиной у них слуги переносили пожитки Рохана в комнаты, всегда готовые к его приезду, а служанка подтирала лужицы растаявшего снега, который нанес на своих сапогах Рохан. — Надеюсь, ты таких представлений в приемном зале Снолли не устраиваешь?

— Конечно нет. Дед сейчас не особенно склонен к развлечениям, не говоря уж о моих магических шуточках. Наверное, стареет.

— Он до сих пор зол на меня из-за смерти Оберна?

К тому времени, как они поднялись по лестнице и вошли в комнату, их уже ждал графин горячего сидра со специями; возле стола стояли кругом три кресла. Рохан налил себе и Ясенке и с удовольствием принюхался к напитку.

— Здорово! Мне так этого не хватало! На твой же вопрос отвечу — да, хотя нынче это уже не в наших обычаях.

В этот момент вернулся Горин. Он вошел в зал, стряхивая с плаща снег. Рохан оставил кубок и бросился вниз по лестнице, навстречу лорду Крепости Дуба. Ясенка подошла к перилам галереи, чтобы увидеть их встречу.

— Добро пожаловать, — сказал Горин, обнимая Рохана. Он посмотрел вверх и улыбнулся Ясенке. — Моя леди места себе не находила, все тебя дожидалась. Теперь она снова будет весела.

Разговаривая, они поднимались по лестнице к Ясенке.

— Удачной ли была твоя охота? — спросила Ясенка, заранее зная ответ: Горин в этом был искусен так же, как и в прочих делах, за которые брался и доводил до конца.

— Вечером у нас будет славный пир.

Они улыбнулись друг другу. Ясенка любила улыбку мужа — уголки его губ так славно поднимались, а от глаз бежали веселые морщинки… Она коснулась светящегося браслета, который надевала всегда, когда мужа не было в замке.

— Я думаю отвезти Рохана к Зазар, пока не наступила зима, — сказала она, наливая Горину горячего сидра. — Поедешь с нами?

Горин несколько раз навещал Зазар — всегда вместе с Ясенкой.

— Конечно, дорогая. Ты повезешь его туда просто так или?..

— Рохан сказал мне, что по весне вступит в свой год щита. Зазар давно предупредила меня, что когда этот срок подойдет, я должна буду привезти Рохана к ней. Она сказала, что должна что-то сделать.

— Я с удовольствием снова повидаюсь с матушкой Зазар, — сказал Рохан, потирая пальцем нос. — Она, правда, делает вид, что терпеть не может, когда я так ее называю.

— Тогда поедем, — сказал Горин, — и поскорее. Зима с каждым годом все суровее, и я хочу, чтобы к началу буранов мы уже вернулись под укрытие крепостных стен. Возможно, на сей раз мадам Зазар согласится поехать с нами и переждать зиму в тех покоях, что ты ей приготовила.

Ясенка глянула за окно. Да, когда-то такой снегопад, как сегодня, считался сильным даже без грома и молний, что так часто сопровождают нынче начало зимы. Почти все нежаркое лето люди занимались заготовкой дров, и вдоль всех стен тянулись поленницы выше поднятой руки рослого мужчины. Но эти запасы, пожалуй, могут выйти еще до наступления весны, и тогда снова придется искать дрова среди редеющих лесов. Уже приходилось рубить зеленые деревья, а не собирать сушняк. Некоторые бедняки начали топить свои печи торфом, с риском для жизни нарезая его по краям Трясинной земли. Еще несколько лет, и жителям Крепости Дуба придется делать то же самое. От невеселых мыслей Ясенку отвлекла Беата, вошедшая с малышкой на руках.

— Рохан! — весело запищала малышка. Это имя было одним из немногих слов, которые она уже умела произносить. Она вырвалась у няньки и побежала по гладкому полу навстречу Рохану. Он быстро подхватил малышку.

— И ты говоришь, что это я вырос? — обернулся он к Ясенке. — Да она уже почти взрослая!

— Поздоровайся с папой, — сказала Ясенка дочери.

Но девочка отказалась слезать с рук Рохана. Она крепко обняла его за шею и просто помахала пальчиками в сторону отца, с любовью глядя на Рохана.

— Папа.

— Был бы я ревнивцем, сказал бы, что тебя она любит больше, чем меня, — рассмеялся Горин.

— Стало быть, мне повезло. И ты не вызовешь меня на поединок, как только Ясенка вручит мне отцовский меч, что висит сейчас над камином в большом зале рядом с твоим. С топором я все еще не ахти как управляюсь, а вот кинжал бросаю очень даже неплохо. Только вот с этой мартышкой на шее у меня ничего не получится! — Он ослабил хватку Хегрин. — Вот так-то лучше. Хоть дышать могу.

Хегрин весь день не отпускала своего любимца, и Рохан и ее позабавил своими фокусами с шелковыми цветками, а вечером еще и зажигал свечи, не прикасаясь к ним. Ясенка хмурилась, наблюдая за ним.

— Завтра или послезавтра едем к Зазар, — сказала она, — и я не хочу, чтобы ты там показывал свои фокусы.

— Перед почтенной Зазар? Перед знахаркой-то? Да ни в жизнь! Она просто обхохочется над моей жалкой силой. К тому же, — сказал он Хегрин, которая начала хныкать, услышав, что он скоро уедет, — чем скорее отправимся, тем быстрее вернемся, обезьянка моя. И я привезу тебе новую игрушку, а может, и позабавлю тебя новым фокусом!

Ясенка вдруг поняла, что она уже целый год не видела Зазар — с того последнего раза, как Рохан приезжал в Крепость Дуба.

— Даже не знаю, куда время девается, — сказала она знахарке. — В другой раз постараюсь получше за ним следить.

Зазар фыркнула. Она мало изменилась за год, разве что на язык еще злее стала, если такое вообще было возможно.

— У тебя теперь своя жизнь, вот ею и занимайся. — Она кивнула в сторону Горина. — Наконец-то у тебя хватило ума выйти за того, кого сулили тебе Ткачихи.

— Ткачихи или кто еще, а я всегда буду благодарен именно тебе за мою леди-жену. — Горин взял морщинистую руку знахарки и поцеловал ее. Зазар отняла ее вовсе не так быстро, как было бы с любым другим, кто позволил бы себе такую вольность.

— Ладно. Рохан, садись к очагу, и пока Ясенка и Горин будут влюбленно пялиться друг на друга, я кое-что тебе покажу. — Зазар порылась в плетеной корзинке и достала пучок сушеных трав. — Вот. Это тебе.

Ясенка узнала некоторые из растений.

— Нет! — в ужасе воскликнула она. — Нет!

— Не лезь! — рявкнула Зазар. — Я долго тянула, ждала, пока Рохан достигнет своего года щита. Да-да, я все знаю. Скоро ты примешь меч Ринбелла, которым до тебя владел твой отец, а до него — отец его отца. А сейчас возьми вот это. Будешь носить на шлеме вместо пучка перьев и прочего бесполезного барахла.

— Зазар, некоторые из этих трав смертельно ядовиты, — сказала Ясенка.

— Зато другие целебны. В конце концов, он же не слопает их. Слушай меня хорошенько. Нужда припекла, и для всего есть своя причина.

Ясенка со вздохом отвернулась. Когда Зазар что-то решала, перечить ей было невозможно. Знахарка завернула пучок трав — некоторые были на редкость свежи, хотя срезали их явно не вчера — и положила в корзину, которую собирала для Ясенки. Ясенка знала, что там уже лежат мази и отвары, а также пакетики сушеных трав.

— Ты еще учишься? — спросила знахарка.

— Да. Тот добрый священник, Эсандер, дал мне несколько книг из тайной библиотеки. Он сказал, что это копии. Другие он дает на время, я читаю их и возвращаю. С каждой оказией из Ренделшама я получаю от него новые книги.

— Хорошо. Только помни одно — читай, но делать ничего не пытайся.

Ясенка улыбнулась.

— Да ни за что! А то опять Вейзе разляжется на страницах! Хотя я буду рада снова увидеть ее.

К удивлению Ясенки, Зазар хихикнула.

— Это она сама такое придумала. Я просто велела ей удержать тебя от глупых поступков. Короче, если вы с Горином вернетесь в теплое время, если только оно вообще наступит, я думаю снова отправить вас в Галинф. Думаю, там найдется кое-что интересное для него.

Ясенка подняла брови, вспомнив о скелете, с руки которого она сняла светящийся браслет… браслет, бывший сокровищем семьи Горина.

— Мы вернемся, — пообещала она, — если время позволит. В любом случае я хочу показать ему Галинф, а ты нас проводишь.

— Теперь возвращайтесь в свою крепость да смотрите по дороге под ноги. Даже когда подморозило, кое-где есть такие места, где вас засосет трясина, если будете ушами хлопать.

— Я помню твои уроки. Но мне так хотелось бы, чтобы ты поехала с нами. Там хотя бы тепло…

— Мне и тут неплохо. Ты на своем месте, Ясенка Смертедочерь, а я — на своем. Так и будет, пока в этом мире все не переменится и нам не придется действовать по-иному.