Рыцарь белого единорога

Глава 1

Вторая зима в новом мире оказалась гораздо более холодной и снежной, чем предыдущая. Несмотря на то, что снег выпал уже ближе к Новому году, вторая половина холодного сезона ознаменовалась обильными снегопадами, сопряженными с постоянным ветром и низкой температурой. Жизнь в таких условиях практически замерла: купцы перестали колесить по дорогам, крестьяне выходили из дома лишь для того, чтобы покормить скотину, даже патрули из замка Александр приказал не отправлять. Крайне маловероятно, что по такой погоде под ближайшим кустом может завестись шайка душегубов — как показывает практика, они тоже любят тепло и уют. Да и подмел Серов основную часть бесшабашных молодых парней, которых во все времена не устраивала тихая однообразная крестьянская жизнь, а шило в пятой точке тянуло на необдуманные приключения.

Во время последнего набора, который люди барона провели уже после окончания серьезной по местным меркам войны, оказалось, что желающих стать дружинником существенно больше, чем вакантных мест. Не смотря на отсутствие интернета, все заинтересованные каким-то совершенно непостижимым для капитана образом знали подробности закончившегося конфликта: соотношение потерь, размеры премиальных и, конечно, — истории успеха отдельных бойцов, сумевших буквально за полтора года построить неплохую карьеру и выбиться «в люди». Конечно, шансов закончить в итоге с прорубленной чьим-то топором головой было гораздо больше, однако молодые люди самого активного возраста смотрели на это весьма философски. Крестьяне и в деревне мерли как мухи — от тяжелой работы, болезней, антисанитарии и недоедания, — но уже при этом без каких-либо перспектив. Более того, слух о новом наборе дошел до жителей деревень, которые располагались за границами баронства Серов. Их владельцы видимо не отличались теми положительными качествами, которыми славился Александр: бережливостью к воинам, щедростью и способностью видеть в своих подчиненных не говорящий скот, а людей.

В общем, при необходимости набрать сотню с небольшим будущих дружинников, желающих встать под знамена Александра оказалось, как бы не в три раза больше, что позволило провести вполне себе качественный кастинг, выбирая только самых лучших — сильных, ловких, а главное — сообразительных. Буквально за два десятка дней, баронская дружина не только восстановила свою численность, но и выросла до четырех сотен человек, становясь уже достаточно заметной силой по меркам крошечных армий лоскутных вольных баронств.

Вообще у Александра, как у самовластного владетеля за каких-то полтора года успела у местных сформироваться определенная репутация. И речь сейчас идет не только про таких же коллег-баронов, которые получив однажды по сусалам, следующий раз, вероятно, постараются вести себя осмотрительнее. Даже среди крестьян Серов заработал кое-какой авторитет, как феодал, который не загибает налоги, заботится о своих людях, искореняет на своих землях разбойный люд, привечает торговцев, тратит деньги на дороги мосты и прочую и инфраструктуру. И конечно дает шанс стать магом, что автоматически возносит вчерашнего землепашца на недосягаемую до того высоту.

Все это привело к тому, что во владения Александра потянулся тонкий, но достаточно стабильный ручеек переселенцев, ищущих лучшей доли. Причем не только переселенцев, бегущих от гнета феодалов в центральных королевствах — этот поток был всегда — но и из соседних баронств. Серов отлично понимал, что такой процесс в будущем может стать проблемой — вряд ли соседям может понравится, что платящие им подати крестьяне «голосуют ногами за другого кандидата». С другой стороны и сделать с этим он ничего не мог: запрещать ищущим лучшей доли людям селиться на его землях — пустующих, причем, землях — Серов, конечно, не собирался.

Большую же часть времени длинными зимними вечерами Александр проводил, занимаясь творческой деятельностью. Работники его маленькой типографии почти закончили набирать философский труд Робина ан-Гровера, к Новому году оставалось отпечатать буквально десяток страниц, после чего около месяца отводилось на то чтобы переплести сотни отдельных листов в готовые, пригодные к продаже книги и уже весной, как только дороги вновь станут проходимыми, отправить их заждавшимся покупателям. Покупатели, конечно, еще не знают, что они заждались, но Александр был уверен, что такой товар на долго не залежится, закрывая, наконец, окончательно денежный вопрос.

Ну а следующей книгой, которую капитан задумал отправить в производство, должен был стать его собственный философский трактат, в котором Александр попытался изложить взгляд человека из будущего на жизнь и общественные отношения в средневековье. Сложно сказать, зачем Серову вообще было это нужно, уж точно он смог бы найти более перспективные с точки зрения коммерции книги. Вот только у него за почти два года жизни в новом мире успело накопиться много чего на душе — он смотрел, сравнивал, размышлял — чем хотелось поделиться с другими людьми. Чего в этом было больше — попытки изменить взгляды местных или просто прорывалась тоска по родине — не мог понять и сам автор, однако писательский труд не на шутку увлек бывшего спецназовца, заставляя просиживать над бумагами по несколько часов в день, изливая бурным потоком на нее свои мысли.

Когда же, уже в середине весны, Серов поставил точку в своем трактате, несколько нескромно озаглавленном как «Мысли о прошлом и будущем», то почувствовал, как тяжесть, давившая на него все эти месяцы как будто стала легче, как будто он смог переложить ее на страницы своего произведения.

Отладка постоянного процесса изготовления книг во весь рост поставила вопрос об изготовлении своей бумаги. Именно она кроме работы наборщиков, которая в эти времена почти ничего не стоила, составляла львиную долю себестоимости конечного продукта.

Изготовление бумаги — дело, если подойти с головой — не самое хитрое. Весь техпроцесс в реальности имеет два узких места, если удастся расширить которые, можно завалить сравнительно дешевой продукцией практически бесконечное количество потребителей.

Первым узким местом была химия. Серов из когда-то виденного фильма по Дискавери помнил, что исходное сырье превращается в однородную массу то ли под воздействием щелочи то ли кислоты то ли еще какой-то гадости. Вроде бы щелочи, но это не точно. В итоге на эксперименты с мелкими партиями ушла вся осень и почти вся зима. За полгода удалось подобрать нужный состав и немного отработать технологию, что называется «на кошках».

Второй большой проблемой, было то, что превращенное с вязкую субстанцию исходное сырье нужно, порезать, перетереть — в общем измельчить — и превратить в однородную массу без включений. Ведь каждый такой не измельченный кусок будет выделяться на будущем гладком листе бумаги.

Когда люди Александра имели дело с тестовыми партиями для отработки технологии, они измельчали, перетирали, а потом фильтровали пульпу вручную. Учитывая, что экспериментировали они с небольшим количеством, это в общем-то не было серьёзной проблемой. Теперь же приходилось думать, как экстраполировать полученный результат на промышленные объемы.

Ничего умнее чем использовать бесплатную силу воды, Серов придумать не смог, и отправился с этим вопросом в гному. Тот почесал бороду, подумал несколько минут и согласился, что ворочать полутонные бочки руками — никаких сил не напасёшься.

Для установки мельницы решили запрудить небольшой ручей, протекающий в трехстах метрах от замка. Строительство водных мельниц в этом мире хоть и не было распространено повсеместно, однако и редким это явление тоже назвать было сложно, поэтому Серов с чистой совестью спихнул ее постройку на Дрора с Реймосом, лишь высказав пожелание, чтобы от водяного колеса можно было запитывать не только бумагоделательное производство но и другие: туже мельницу, например, или лесопилку или кузнечный молот. Мало ли где сила воды может помочь человеку, если не сейчас, то в будущем — точно.

С приходом весны, таянием льда и снега постройка водяного колеса перешла из стадии теоретической в практическую. Для начала нашли удобное место, где перепад высоты был побольше, дополнительно увеличили его за счет земляных работ и начали делать запруду. Одновременно в мастерской рабочие под руководством придирчивого гнома начали сооружать непосредственно колесо, а также валы и шестерни к нему.

В общем, работа, как всегда, кипела и опять же, как всегда, конца и края ей совершенно не было видно.

Еще одним направлением деятельности Александра этой длинной холодной зимой стало изобретение и налаживание производства спиртовых ламп. Началось все с того, что барона, сидевшего за написание книги по вечерам, окончательно достали использующиеся для освещения восковые свечи. Они давали мало света, имели очень характерный надоедливый запах и при этом раздражали барона тем, что начинали мерцать от каждого минимального сквозняка. А сквозняки в каменном замке, не смотря на все усилия слуг, побороть полностью так и не удалось. Еще и стоили свечи при этом достаточно недешево, хоть и не сравнимо дешевле магических светильников, коими было предложил закупиться Дрор в качестве альтернативы. Когда Серов увидел цены на светящиеся шары, входящие в стандартный прайс-лист почти любой магической лавки, то чуть было не задохнулся от возмущения. Можно сказать, что жаба опасно протянула свои натруженные лапки в шее барона, угрожая лишить того доступа к кислороду.

В итоге просидев несколько дней в печальных раздумьях, Александр пришел к выводу, что можно попробовать заменить горючий керосин в качестве топлива на чуть менее горючий спирт, благо и в прошлой жизни он слышал что-то про спиртовые лампы, горелки и, кажется, даже двигатели. Ну а этого продукта, благодаря замковому производству у него было в достатке.

И опять же, совсем не факт, что у него что-то получилось бы, попытайся он смастерить конечное изделия своими, заточенными совсем под другое, руками. На счастье в замке проживал гном, одна рука которого была подчас более продуктивной чем две руки иного человеческого мастера. Дрор лишь выслушал основную идею — горение спиртовых паров, а не жидкости, покрутил в руках чертеж, набросанный Александром, хмыкнул, почесал бороду и удалился, чтобы через десяток дней принести уже готовое изделие. Оно, конечно, уже потом тоже подвергалось доработке, но большая часть конструкторских и опытных работ прошла, таким образом, мимо капитана, оставшись за кадром.

Первые спиртовые горелки получились весьма неказистыми, громоздкими, да и света давали не так чтобы очень много: примерно, как три-четыре восковые свечи. Второе поколение уже светило более ярко, а топливо поглощало меньше, но до готового продукта, который можно предложить на рынок все равно не дотягивала. Уже ближе к весне мастерские замка выдали третью партию спиртовых ламп, к дизайну которых приложил руку сам Серов и готовящаяся стать матерью Мариетта. Выпирающий живот никак не сказался на активности женщины, которая продолжала держать в кулаке хозяйство замка, командовать в типографии и вообще вникать во все актуальные вопросы.

В итоге очередная партия спиртовых ламп удовлетворила придирчивого барона, пытавшегося получить в натуре что-то соответствующее его смутным представлениям о желанной цели. Оставалось ждать прихода тепла, чтобы предложить новое изобретение первым добравшимся до замка купцам. В том, что спиртовые светильники станут хитом продаж, Серов не сомневался ни на секунду, и, если бы у него были лишние средства, начал бы клепать их заранее, но до продажи тысячи экземпляров книг особого притока наличности не ожидалось, поэтому приходилось ждать.

И насчет наличности: сразу после Нового Года произошло событие, которое позволило Серову без проблем протянуть до весны не слишком заморачиваясь подсчетом мелких расходов. Произошло это достаточно непривычным образом — в одно морозное утро, когда Серов спустился в малый зал на завтрак, туда же заглянул Айронт — один из бывших разбойников, назначенный комендантов замка. Выглядел он крайне смущенным, а в руке держал стрелу, вокруг древка которой был обмотан кусок бумаги.

Барон вопросительно приподнял бровь, ожидая пояснений.

— Ваша милость, утренняя смена обнаружила воткнутую в ворота стрелу. Кто стрелял и когда это произошло никто не видел. К стреле примотана записка, я ее сразу вам решил отнести.

— Ну давай сюда, раз принес, — Серов протянул руку, в которую начальник стражи вложил это, с позволение сказать, письмо. — Надеюсь, что ты накажешь тех, кто спит на посту — вряд ли стрела воткнулась в ворота совершенно беззвучно.

Айронт быстро закивал — со всех сторон это был серьезный косяк, а вылететь с должности, которая для бывшего разбойника еще вчера была пределом мечтаний, он совершенно не хотел.

— Свободен.

Письмом оказалась короткая записка, которая лаконично сообщала:

«У вас есть то, что принадлежит нам. Мы готовы это выкупить. Если вас интересует это предложение, повесьте над воротами кусок красной ткани».

Собственно, о чем идет речь, долго размышлять не пришлось — ничем иным кроме найденного в ухоронке хакаша это быть не могло. После недолгих раздумий, Серов принял решение согласиться и как минимум узнать, сколько ему за ценную траву могут предложить.

Долго ждать не пришлось — через семь дней после того, как зубец надвратной башни обзавелся украшением в виде отреза красного полотна, к воротам крепости подъехал небольшой отряд из четырех всадников. Как они умудрились проехать по заснеженной дороге — Бог знает, впрочем, жить захочешь — еще и не так раскорячишься.

— Приветствую вас, барон, — начал гость. Серов моментально отметил обращение к себе как к равному. Простолюдинов тут с детства учат, как говорить правильно. Порой с помощью кнута и никогда — с помощью пряника.

Они находились в малом зале: в кабинет приглашать кого попало Серов почитал излишним. Кроме Александра присутствовал Реймос как специалист по торгам, Ариен как специалист по магии и Элей. Без него последнего можно было бы обойтись, но вести переговоры, когда оппонентов больше — не приятно психологически, с другой стороны и посвящать в такое деликатное дело лишние уши тоже не хотелось. Хотела прийти Мариетта, но тут уж против высказался Серов — до родов никаких лишних треволнений или тем более — опасностей. Мало ли, что неизвестные люди могут вытворить.

— Добрый день, господа, — барон рукой указал гостям на свободные стулья, — Представьтесь, пожалуйста. Кого вы представляете, с чем пожаловали?

— Меня зовут Гровен ан-Вайн, это мои спутники, — не посчитал необходимым представлять своих товарищей переговорщик. Впрочем, барон поступил также. — Мы представляем организацию, которая занимается сбором ингредиентов, их перевозкой, а также производством из них кое-каких дорогих зелий и составов. Ну и торговлей ими.

— Так… И?

— До некоторых известных событий с нами сотрудничал барон Хедел.

— В качестве кого? — Вклинился с вопросом Серов.

— Он предоставлял свой замок в качестве перевалочной базы. А также порой сопровождал грузы с территории Закрытого королевства или наоборот — в сторону центральных королевств. Нужно сказать, что мы лишились весьма ценного партнера.

— Меня это мало волнует.

— Мы это понимаем, — кивнул переговорщик. — Это Вольные Баронства, тут такие ситуации в порядке вещей. Не то чтобы происходят каждый день, но достаточно регулярно, чтобы не удивляться очередному изменению местной политической карты.

— В таком случае давайте закроем этот вопрос.

— Хорошо, однако в захваченном вами замке осталась партия товара, который принадлежит нашей организации, более того, насколько нам известно, этот товар попал в ваши руки. Мы бы хотели выкупить весь его объем, и готовы дать за него справедливую цену.

«Похоже у этих хорьков остались свои глаза и уши в захваченном замке, иначе как бы они узнали про вскрытый тайник», — моментально всплыл в голове барона неприятная мысль, — «нужно будет натравить на обслугу Диная с его парнями».

— С чего вы решили, что мне попал в руки какой-то товар? — Попытался прикинуться дурачком Александр.

— Ну вы же ответили на наше приглашение к сотрудничеству, — заюлил переговорщик, поняв, что только что случайно сдал своего человека в чужом замке.

— Я человек открытый к разного рода деловым предложениям, готов поговорить об обоюдно выгодном предложении с любым, кто желает со мной сотрудничать. Так где, вы говорите, в замке Хедел ваш товар лежит? Я сейчас же пошлю туда людей и уже дня через четыре-пять вам его доставят сюда в лучшем виде. Если, конечно, в цене сойдемся.

Ан-Вайн немного растерянно бросил взгляд на своих спутников, как бы ища моральной поддержки. Явно не такого он ожидал приезжая в замок на переговоры. Однако, отступать было некуда, и поэтому, сказав «А», приходилось говорить «Б».

— Шкатулка черной бронзы. В тайнике в кабинете барона. Где именно она была, я, к сожалению, не знаю. В ней мешочки с товаром — двадцать штук. Мы готовы выкупить всю партию за сто корон.

«Сто корон», — прикинул Серов, — «семьсот пятьдесят грамм золота. Это во сколько раз меня пытаются обуть?»

Вместо ответа, барон встал из-за стола, всем видом показывая, что на этом переговоры закончены:

— Спасибо за встречу, господа, — легкий кивок, — однако я не находил никакого товара в своем новом замке, который бы стоил сто корон или хотя бы близко к этой сумме. Возможно, вы ошиблись баронством, политическая карта тут и вправду меняется регулярно.

Гости, однако, с места не сдвинулись, потуги Серова на актерское мастерство по достоинству оценены не были.

— В какую же сумму вы оцениваете товар? — Немного устало спросил ан-Вайн.

— Хакаш, по моим данным, стоит примерно пятьдесят корон за такой мешочек, то есть цену вы занизили минимум в десять раз, — Серов пожал плечами, как бы предлагая покупателям еще раз назвать цену.

Переговорщик от озвученной суммы аж поперхнулся заготовленной фразой. Видимо на то, что барон будет торговаться как последний купчина он не рассчитывал. Однако уже через секунду он взял себя в руки и принялся расписывать экономику всего дела более подробно.

— Озвученная вами, барон, цена действительно имеет место. В центральных королевствах. В розницу. С двойной наценкой за риск. Оптовая цена в три раза ниже, плюс доставка тоже стоит не малых денег. И опять же какой смысл выкупать траву по запредельной цене, когда будет дешевле привезти новую партию, а эту — списать в убыток. А вы и дальше сидите, и думайте, что делать с хакашем. Товар это специфический, кому попало его не продашь, а с течением времени, качество травы падает и через год-полтора она не будет стоить ровным счетом ничего.

— Двести корон и забирайте ваше говно.

— Сто пятьдесят, — отрезал ан-Вайн.

— Сто пятьдесят и комплект зелий из него на двоих человек, — неожиданно вклинился в торг Ариен.

— Это можно, — кивнул гость и заинтересованно посмотрел на мага. — Вот только если золото для выкупа у нас тут недалеко, то зелья, боюсь придется везти из герцогства Тавар. А это не один день. Ждать мы не можем, но на слово вы же мне не поверите, что зелья вам передадут.

— Не поверим, — согласился с очевидным утверждением Александр.

— И как мы тогда поступим?

— Какие проблемы? Забирайте восемнадцать мешочков, а последние два я отдам в обмен на зелья, — Серов не понял, какие еще зелья выторговал огневик, но, судя по всему, сделка получалась выгодной, и своего он упускать, конечно, не желал.

— Подходит, — тяжело вздохнул ан-Вейн, видимо сроки его конкретно поджимали и даже перспектива кататься туда-сюда два раза, его не слишком на этом фоне пугала.

Собственно обмен произошел можно сказать буднично: через десять дней после переговоров на границе с баронством Терс Александр обменял восемнадцать мешочков с магической травой на свои законно заработанные сто пятьдесят золотых. Что же касается обещанных зелий, их обещали подвести уже весной, после того как дороги подсохнут и можно будет передвигаться по ним без лишних сложностей.

— Это очень удачно получилось, — барон с магом сидели в кабинете первого и обмывали удачную со всех сторон сделку. — Такие составы, их не купишь в первой попавшейся лавке, даже при наличии денег. За ними очередь стоит, уважаемые люди месяцами ждут, пока для них изготовят комплект.

— Так, а для чего они нужны? Очень, знаешь ли интересно, взамен чего я подвинулся монет на двадцать.

Маг вопросительно приподнял бровь, вынудив капитана пояснить.

— Ну думаю, что еще на пятнадцать-двадцать золотых я бы смог его продавить. Ну на десять так точно.

— Ааа, ты в этом смысле, — маг отхлебнул из бокала и поставил его на стол. — Не бойся не продешевили. — Зелья из хакаша помогают развивать магам свое ядро, а это не только объем энергии, которую маг может запасать, но и как бы ее качество. Сложно объяснить, просто поверь, что дело стоящее.

— А зачем тебе два комплекта?

— Один мне, другой тебе.

— Мне то это зачем? — Удивился барон.

— Пригодится. Сильно тебе это не поможет, магом все равно не станешь, но если совместить усиление энергетического тела с физическим, поверь, это откроет перед тобой невиданные доселе горизонты. Для того, чтобы стать мастером меча нужно усиленное тело: кости, связки, мышцы, проводимость нервов и так далее. И все это хозяйство далеко не всегда можно содержать за счет обычной пищи. Часто мастерам, лишенным даже крупицы дара, приходится всю оставшуюся жизнь сидеть на укрепляющих зельях и пище с повышенным содержанием магической энергии, что я тебе скажу — совсем не сахар. Тебе в этом плане повезло — есть потенциал, нужно только немного ему помочь.

— Интересно… — задумчиво протянул Серов.

— Да, — кивнул маг, — хакаш вообще интересная трава. Если составы из нее регулярно давать обычным людям, лишенным дара, то у них зарождаются магические способности. Весьма сильные кстати. За короткое время можно с ноля создать небольшую, но весьма боеспособную армию магов.

— Но? — Барон уловил в голосе друга недосказанность.

— Но такие недомаги сжигают не собранную вокруг ману, а свои внутренние жизненные силы — прану. По сути, получаются одноразовые маги, которые превращаются в сущие развалины буквально после нескольких серьезных заклинаний.

— Ага, и вот именно поэтому оборот хакаша так плотно контролируется, а вовсе не потому, что королевства пытаются бороться с любителями кайфа.

Маг многозначительно пожал плечами — он тоже не верил в добрые намерения власть предержащих.

Кстати, насчет Нового Года: традиции праздновать перемену цифр на календаре у местных не было. По правде говоря, у них вообще с праздниками было туго. Сказывалось то, что какого-то одного главенствующего культа в бывшей империи так и не устоялось, вместо этого люди поклонялись десятку основных богов и нескольким десяткам разных божков поменьше, духам места и прочей языческой ерунде. В итоге основными, самыми распространёнными праздниками были дни солнцестояния, совпадающие с обновлением природы и сбором урожая весной и осенью соответственно.

Серов, не желая оставаться без новогодней елки, своим повелением приказал устроить праздник с зеленым деревом, подарками, огненными шутихами и вот этим вот всем. Вряд ли кто-то в замке действительно понял, ради чего все это затевалось, но в целом — всем понравилось. И действительно, переживать холод и серость зимы, имея посреди нее значимый праздник гораздо легче.

Поселок вокруг замка за осень-зиму как-то незаметно вырос до двух тысяч человек. Это если считать живущих в самой каменной крепости и три сотни бойцов, размещенных в выстроенных отдельно деревянных казармах: понятное дело, что небольшое, по сути, каменное строение всю ораву уместить было не в состоянии.

Кроме казарм за стенами находились металлические мастерские, бондарский цех, трактир и вся инфраструктура для приёма купцов, вынесенный наружу из-за специфических запахов спиртовой заводик, бумажная мастерская, дома отдельных переселившихся сюда крестьян, обрабатывающих баронские огороды с иномирными растениями и работников всех вышеперечисленных производств.

Долгое время населенный пункт не имел собственного названия, обходясь именованием по давшему жизнь замку, однако со временем как-то незаметно прижилось название «Александров» — на имперском, правда, это скорее звучало как «Алесандровград», однако Серову такой перевод не нравился, да и до «града» мелкому поселению еще было расти и расти. Кто первый поименовал безымянный доселе топоним таким именем, достоверно неизвестно — как минимум четыре человека впоследствии пытались приписать эту заслугу себе. Впрочем, это и не важно, важно, что это подтолкнуло Серова заняться, наконец, переименованием захваченных ранее замков: в самом деле, непорядок, когда принадлежащая тебе недвижимость именуется фамилией другого человека.

Сказать, что Александр был плох в придумывании названий — не сказать ничего. Потратив несколько вечеров на это неблагодарное дело, он не смог изобрести ничего лучше, чем «цветовая дифференциация штанов» — просто и сердито. В конце концов, как известно, общество, лишенное цветовой дифференциации штанов — лишено цели. В итоге главный замок стал Белым, в честь белого единорога на гербе барона. Второй, южный, стал черным, потому что его отбили у черных по цвету монстров. Третий стал желтым, потому что дело было осенью, а последний — красным. Очень уж много крови пришлось пролить под его стенами.

Чем еще хороша была такая схема, и о чем Серов не торопился кричать на каждом углу, в ней оставалось еще много цветов, и в случае прибавления территорий, следующий раз голову ломать не придется.

И, конечно, главным событием зимы стало рождение долгожданного ребенка, наследника барона и просто маленького визжащего трёхкилограммового комочка.

Сказать, что Серов нервничал — не сказать ничего. С точки зрения человека будущего, роды в средневековье без стерильной палаты, опытного акушера и тонны всяких препаратов — та еще лотерея. Впрочем, как ни странно, все прошло более-менее штатно, Ариен заранее накачал Мариетту энергией под самую пробку на случай всяких непредвиденных ситуаций, после чего приглашенная специально для этого повивальная бабка, выгнав всех из комнаты, взяла руководство процессом в свои руки.

Следующие несколько часов показались для Александру вечностью, наверное, он еще никогда не нервничал так сильно. Ну а когда ему вынесли маленький пищащий сверток, и сказали, что у него родился сын, эмоции зашкалило окончательно, уведя стрелку в “красную зону”.

Мальчика по желанию Серова назвали Игорем, так как это имя звучало достаточно благозвучно на имперском, в отличии от того же непривычно длинного для местных “Александра”.

Ребенка барону показали и унесли. На сколько он понял, тут вообще было не принято, чтобы отец, особенно в случае с дворянами и тем более самовластными феодалами, принимал участие в жизни ребенка до момента наступления более-менее сознательного возраста. С другой стороны, нельзя сказать, чтобы Серов был сильно против — не вешают на тебя мелкие хлопоты со всеми этими пеленками, распашонками и кормлением по часам — и слава Богу.

Приход весны принес с собой не только солнце, тепло, возрождение природы и хорошее настроение, но и целую кучу работы. Впрочем, то, что весенний день кормит год, это не было новостью ни для Александра, который за год пребывания в статусе землевладельца поневоле набрался кое-какого опыта, ни тем более для крестьян.

Вновь были высажены земные растения, на этот раз это были уже не маленькие огородики, а полноценные поля, урожай с которых можно было не только на семена использовать и самим полакомиться.

Кроме них в качестве эксперимента барон приказал засеять пару делянок специально отобранными для этого крупными зернами местных злаков. Серов мало что смыслил в селекции, кроме самых базовых принципов, по которым нужно пускать в воспроизводство самые удачные экземпляры, поэтому решил начать с простого. В мастерских соорудили большое сито с тщательно подобранным размером ячейки, через которое пропустили пару десятков мешков приготовленной для посадки пшеницы. Получившиеся в итоге два мешка самых крупных зерен посеяли отдельно и приготовились ждать результата.

Вообще Серова очень сильно напрягало однообразие в пище свойственное даже баронскому столу, не говоря уже о крестьянском. Если мясо в дефиците не было — те же коровы, свиньи, а также куры были стандартным набором, встречающемся как в живом виде, так и котле — то вот разнообразие овощей и растительной пищи вообще — совершено не радовало. Больше всего не хватало обычной картохи, место которой занимал какой-то другой корнеплод совершенно отличный по вкусу и структуре. Что-то типа репы, а может брюквы. По правде говоря, ни того, ни другого в прошлой жизни Серов не ел, а посему сравнивать ему было не с чем. Не хватало огурцов с помидорами, но этот вопрос уже в скором времени должен был решиться, кабачков опять же не хватало, баклажанов.

Местная кухня в основном базировалась на крупах — пшенице и ржи, — капусте, и разного рода бобовых. Можно сказать это были три столпа, на которых держалось всё разнообразия растительной пищи, все остальные растения шли исключительно в качестве дополнения, и барон очень сильно надеялся разнообразить свой рацион за счет земных растений, тем более что урожайность они показывали более чем завидную.

Но больше всего Серову в рационе не хватало сладкого. Шоколад, торты, печенье, конфеты, — все это отсутствовало напрочь. Вернее, можно сказать, что было только печенье, где в качестве подсластителя использовался мед. К сожалению, до сахарного тростника местные еще не доплыли, а делать сахар из свёклы — это вообще придумка девятнадцатого века, тут до этого еще ползти и ползти. Ну а мед был весьма дорог, и можно даже сказать — дефицитен.

Была у Серова мысль заняться промышленным производством меда: когда он узнал, как местные добывают этот ценный продукт, у него едва глаза на лоб не полезли. Ни о каких рамочных ульях речи и близко не шло: вместо этого бортники — добытчики меда — искали дикие ульи, расположенные на деревьях, и выпиливали их вместе с изрядным куском ствола. Понятное дело, что КПД всего этого мероприятия был удручающе мал и изобретение рамочного улья стало бы настоящей революцией в этом сладком бизнесе. Вот только подходящего человека, на которого можно было бы взвалить этот проект под рукой не было, а самому еще и с пчелами разбираться: спасибо, не надо!

И таких перспективных на первый взгляд мелких прогрессорских идей у капитана был не один десяток. А вот руки — всего две, да и способов увеличить количество часов в сутках хотя бы до тридцати тоже на горизонте не виделось, поэтому приходилось сосредотачиваться на чем-то одном.

Серов приоткрыл дверь и тихонько заглянул в тренировочный зал. Там на разбросанных по полу коврах сидело два десятка человек, молча уставившихся на установленную по центру жаровню с открытым пламенем. Выглядело все это действо, или вернее его отсутствие, весьма странно, можно даже сказать пугающе. Вот только Серов знал, что большую часть времени новоиспечённые аколиты проводят в медитациях, поэтому такая картина в этом специально оборудованном помещении, можно сказать, была привычной.

Среди сидящих на полу мужчин и женщин важно и неспешно прогуливался маг, то и дело тыкая в застывших учеников длинной палкой: видимо не все выкладывались во время тренировок на полную. Если в таком деле как медитация вообще можно «выкладываться».

Появление барона не осталось незамеченным. Ариен повернул голову в сторону открывшейся двери и вопросительно дернул головой. Серов на это так же молча знаками позвал его наружу, чтобы не мешать остальным.

Маг кивнул, однако сразу на выход не направился. Вместо этого он перевел взгляд на сидящего у его ноги паренька и ткнув в него своей указкой спросил.

— Коранд, ты только что поморщился, почему?

— Не знаю, мастер. Мне показалось, что как будто что-то изменилось.

— Кто-то еще почувствовал похожее? — Никто не отозвался. — Хорошо, Коранд, попробуй поймать это ощущение: это открылась дверь, разомкнулся контур и в помещении изменилась насыщенность энергии. Именно этот перепад ты почувствовал. Считай, что сделал первый шаг. Продолжаем дальше, кто будет отлынивать или не дай Боги заснет — приду, отправлю чистить нужники.

Раздав, таким образом, ценные указания, Ариен вышел из зала и прикрыл за собой дверь.

— Пойдем ко мне, — поманил его барон, — поговорить надо.

Уже в кабинете, удобно расположившись в глубоких креслах Серов перешел к сути вопроса.

— Как идет проверка людей из присоединенных деревень? — Осенью территория баронства, а с ней и население увеличились почти в два раза, доведя его до весьма солидных двадцати тысяч.

— Побойся Богов! — Ариен явно был не в восторге от возможного увеличения числа учеников. — Куда еще? Меня и так на всех не хватает. Вернее, всего не хватает — учебных материалов нет, а учить всему по памяти — прямая дорога к ошибкам. Возможно смертельным.

— Хорошо! — Серов поднял открытые ладони в защитном жесте, — я для того и позвал тебя. Хотел поговорить о том, что нужно будет тебе и твоим ученикам в этом году. Бюджет прикидываю, в общем. И вообще хотел обсудить, как у тебя продвигается все это дело.

— Ну… — маг был явно не готов к серьезному разговору, и вопрос капитана заставил его задуматься. — Первая проблема — не все из моих учеников имеют склонность к огню, вернее ее не имеют большинство. Соответственно хорошо бы им найти учителей, которые бы могли раскрыть их сильные качества. Ну или хотя бы литературу достать по этим направлениям. Я просто не знаю, чему учить тех же целителей, а пытаться вылепить из них боевиков — напрасно переводить время и силы.

— А есть ученики склонные к целительству? — Заинтересовался Серов.

— Вроде есть, но это не точно. Мне не хватает знаний, чтобы это с уверенностью определить.

— Хорошо, в таком случае, составь список того, что тебе нужно будет в ближайшее время, сколько это стоит и где его доставать. Я попробую этот вопрос решить.

— Сделаю.

— Отлично, теперь второй вопрос. Как успехи у твоих ребят? Сколько уже могут при необходимости учувствовать в бою?

— Каком бою, о чем ты говоришь? — Ариен весьма болезненно реагировал на вопросы о практических результатах. — Большинство только-только начали ощущать ядро. До практического применения еще годы работы.

— Ну ведь осенью как минимум двое твоих учеников сумели принять непосредственное участие в бою, причем не безуспешно.

— Гинара и Норвин — это друге. У них талант именно к огненной стихии, мне гораздо проще работать с ними, я банально знаю в каком направлении двигаться.

— Я понял, — кивнул Серов, — но вот о чем хотел тебе напомнить. Когда мы год назад затевали всю это историю, то я тебе говорил: мне не нужны полноценные маги. Вернее, не то, чтобы не нужны, я просто не готов сейчас вкладываться в их обучение. Мне будет достаточно, если каждый из твоих мальчиков и девочек сможет метнуть два-три огненных шара. Нормальных, конечно, а не таких слабых как это было осенью. Два десятка магов по три шара — шестьдесят снарядов. Один залп, считай небольшой баронской дружины нет, кто не отправился на свидание с предками, тот ранен или убегает. Такого результата я жду, если получится вырастить несколько полноценных магов, то я против, конечно, не буду, но только не в ущерб всему остальному.

— Хорошо, — было видно, что такой подход магу совершенно не нравится, но, с другой стороны, он признавал его обоснованность. Обучить полноценного мага в таких условиях все равно не получится, а тем более двадцать магов, так что логично выжимать из ситуации максимум.

— И насчет целителей. Попробуй заняться ими отдельно, на сколько сможешь, конечно. Напиши, что тебе для этого надо, все купим. Целители — это золотая жила.

— Хорошо, — повторил Ариен.

С того дня практика массовых тестирований на наличие магических способностей была временно приостановлена. Вместо этого маг сосредоточился на доведении уже тех, кто был под рукой до «боевых» кондиций. Нет, тем кто целенаправленно приезжал в Александров чтобы узнать есть ли у него способности, не отказывали, но это уже было совсем не то количество. Можно сказать, что магическая школа перешла в своем развитии на второй уровень.