Рваный бег

Глава 8

Ветер крутил песчаные смерчи по округе, завывая в развалинах. Крепость — бывший форпост давно сгинувшей цивилизации. Неизвестно, с кем они воевали тысячи и тысячи лет назад, но остатки толстых стен, переплетенные трубами пневмоподачи, так и возвышались над заросшими кустарником пологими холмами. Лабиринты руин, тонны щебня и опаленного огнем камня. Мир, куда в первую очередь выплескивается взбесившееся от боли и мучений зверье, выброшенное за ненадобностью с Хромого Полустанка. Остатки чужих экспериментов, последствия химических и генетических атак на окружающий мир. Вся биологическая масса, слетающая с катушек раз в несколько лет. Изгнанная сюда, к Крепости, чтобы начать свой очередной Гон. Бег сотен монстров, переполненных злобой на все живое. Бег, который будет раздроблен переходами на другие миры. Ненависть, сконцентрированная здесь, чья судьба — по капле просочиться к соседям, чтобы там задрать скот, напасть на деревню, вырезать город. Гон…

— Пока есть возможность — работай ножом! Любую мелочь, что размером с кошку — только ножом! — поучал Настю Щепка, рыся рядом.

Отряд выбрался у подножья разваленной на куски пирамиды, и теперь быстрой иноходью пробирался к замершему на горизонте километровому бетонному столбу. От него на Полустанок шло четыре прохода, открытых в обе стороны. Десять километров, или двенадцать… При удачном раскладе — за четыре часа можно добраться. Если не нарвемся на недобитую стаю. Или не попадем на мигрирующее минное поле, которых до сих пор по окрестностям полным полно. Или если не заполучим еще какую-нибудь из миллиона неприятностей, сконцентрированных в этом мертвом мире, битком набитом милитаристическими вывертами. Если, если, если…

— Эти сволочи на стрельбу бегут, как на приманку. Где стреляют — там люди, а люди для них — деликатес, чтоб их… Поэтому — пока нас какая стая большая не обнаружила — то лучше холодным оружием работать, куда как лучше… Но если что крупное — то все, только из автомата… Поняла?

Настя бежала наравне с остальными, стараясь не наступать на булыжники, рассыпанные по высушенной до каменного состояния земле. Булыжник мог превратиться в мину, мог провалиться в колодец с давно сгнившей ракетой, мог просто раскрошиться под ногами, подарив перелом неудачнику. Поэтому мы старались бежать двумя цепочками по песку, на виду друг у друга, крутя головами во все стороны. Одна из групп должна была дойти до конца. Должна… По-крайней мере, я точно намеревался дойти. Даже если буду кровью харкать. Потому что не только Насте нужно вернуться домой… Я себе так же обещал. Домой. К заслуженной пенсии где-нибудь в Латинской Америке. Назло всему…

Яппи прокладывал маршрут ему одному известным способом. Было время, когда наш охотник-оленевод мародерствовал на местных просторах. Находил остатки оружия, систем управления, боеприпасы. Пока не прошла новизна, за них неплохо платили в других мирах. А потом, когда рынок забили под завязку сгнившим железом, Яппи перебрался на другие тропы, успев один раз чуть не попасть под Гон. И теперь бежал, обходя присыпанные песком черные маковки шагающих мин, не приближаясь к черным провалам катакомб, находя проходы в колючем кустарнике.

— Черт, слева! — выругался Чук, ткнув пальцем в три серые тени на дальнем холме. — Зверье какое-то!

Я приподнял на бегу бинокль, попытался рассмотреть скачущую картинку и крикнул проводнику:

— На собак похожи! Что делаем?

Яппи лишь жестом показал: «Вперед, вперед, как можно быстрее вперед!», после чего удвоил усилия, стремительно выдергивая ноги из песка на каждом шаге. И мы поднажали следом за ним, хватая пересохшими глотками жаркий воздух.

Группа успела домчать до обвалившейся невысокой стены, шириной метра в три, на горбу который мы и сгрудились. Звери за это время сменили неторопливый бег на стремительные скачки, приближаясь ближе с каждым мигом. Широкие в груди твари, с огромными головами, эдакая помесь крокодила-переростка и добермана, под полтора метра в холке.

— Половину прошли, — просипел Михалыч, выставив вперед дробовик. — Как неудачно, нам бы еще столько же…

— Не подпускаем! — скомандовал Японец, устраивая поудобнее автомат. — Вон ту плешь проскочат — и огонь… Дробовики — в последний момент, давайте ссаживать пока из дальнобойного… И в грудь их долбите, башка там — сплошная кость, бесполезно патроны тратить… Начали!

Защелкали одиночными «калашниковы», вздыбились фонтанчики песка рядом с набегающим зверьем. Хлоп — и левая тварь перекувыркнулась через голову, выбив на месте падения желтое «облако». Хлоп-хлоп — и вторая зараза подломила лапы и воткнулась носом в крохотный бархан, которые перед этим перескакивала с легкостью. Три автоматных ствола сошлись на последнем звере, и он завертелся на месте, завыв от боли.

— Как мы их, а! — подскочил Серега, потрясая молчавшей все время «Молотилкой». — Раз-два и в дамках!

Но я лишь смотрел на мрачного Яппи и ждал, что он скажет.

— Плохо, ребята… Это — молодняк, раз так валим легко. А молодняк тут не выживает… Это лишь означает, что Гон только начался, и ближе к проходам будет тяжелее… Так, передышка в три минуты, воды хлебнуть и оружие проверить. Потом вот через тот распадочек пойдем. Крохотный крюк сделаем, но дальше будут завалы из щебня и булыжников. По ним зверье бегать не любит. Хоть километр-другой выиграем…

— Потом что?

— Нам до паропровода добраться надо. Он почти до места идет. На него забраться разной дряни сложнее, там отобьемся. Огромная такая труба на стальных колоннах. Я даже в конце ящик с гранатами припрятал раньше, может цел еще… По нему до проходов, там с боем, других вариантов нет… Пошли.

Цепочка бегущих людей миновала засыпанное камнями поле, иногда теряясь среди наиболее крупных валунов. Скорость передвижения сильно упала, но отряд все же сумел пробраться почти до первой опоры, подпиравшей длинную металлическую «кишку», ползущую под облаками к бетонной колонне. По бокам поля изредка мелькали какие-то тени, размытые надвигающимися сумерками, но к нам пока никакая зараза не лезла. Видимо, не хотела лапы бить, а может, и не было пока Гона, так, страхи одни.

— О, вон остатки арматуры, или что там, почти как лестница! Залезем! — Чук обернулся к нам и радостно замахал руками. — Давайте, рядом уже!

Мужчина развернулся, сделал шаг и отлетел в сторону, сметенный чудовищным ударом. Сидевший за обломком скалы бурый паук размером с теленка уже вцепился в грудь жертве, разрывая грудную клетку и волоча убитого по камням. Загремели выстрелы, вышибая куски плоти из монстра, но тварь лишь быстрее заперебирала лапами, пытаясь удрать вместе с добычей за камни. Заревела «Молотилка», отшибая лапы, выбивая выпученные маслянистые глаза, и членистолапый переросток рухнул на землю, почти полностью закрыв туловищем то, что осталось от человека.

— Ходу! — заорал в голос Михалыч, всаживая дробь в новую морду, показавшуюся из-за камней. — Ходу! Ходу!

Я дернул застывшего столбом Гека и огрызнулся очередью по еще одному пауку, мелькнувшему слева. Похоже, мы влезли прямиков в гнездовье, или что тут у них. Устроили привал, сволочи, подальше от остального зверья…

Скупым огнем сдерживая самых нахальных пауков, мы успели один за другом подняться на паропровод. Осиротевший братишка попытался было устроить сверху охоту на бегавших внизу тварей, но я лишь ударил его по стволу автомата и прокричал:

— Успеешь еще поквитаться! Слышишь?! Нам двигать надо, сейчас сюда вся дрянь сбежится, каждый патрон будет дорог! Пошли, Гек, потом помянем!

Действительно, стрельба всполошила округу, и теперь со всех окрестных холмов в нашу сторону начали стягиваться монстры. В неверном свете заходящего светила казалось, что вся поверхность под трубопроводом разом зашевелилась, превратившись в волны живой плоти, зубастой, клыкастой и крайне агрессивной. Мы бежали по грохочущему железу, а где-то внизу рычали, грызлись, рвали друг друга, выяснили отношения между собой, заодно пытаясь попробовать на зуб и колонны, торчавшие из песка через каждые пятьдесят метров.

К сожалению, не все порождения Полустанка убивали друг друга. Те, кто мог лазать по стенкам и обломкам железок подобно кошкам, упорно карабкались наверх, пытаясь добраться до проклятых людей, посмевших столь нахально заявить о своем существовании. И если пауков смела волна крокодилообразных «собак», то мне пришлось потратить уже полмагазина, сшибая сзади что-то лохматое, с легкостью перемахнувшее разделявшие нас тридцать метров. Первая очередь монстра лишь притормозила, пришлось хорошенько угостить второй, которая и сшибла страшилище вниз.

Впереди грохотала «Молотилка» Сереги. Его «Страйкер» просто прорубал нам дорогу в той дряни, что успела вскарабкаться на встречу. Бежавшие следом Настя и Яппи добивали тех, кто считал своим долгом сдохнуть, но вцепиться нам в ноги. Так, с криками и стрельбой мы пробились до половины дороги, когда нечисть неожиданно схлынула, дав возможность перевести дух.

Перезарядив оружие, огляделись и быстрым шагом двинулись дальше. Снизу стоял страшный гвалт, дав возможность понять, что ждет того неудачника, кто оступится и слетит на песок. Но вместе с долетавшими из темноты воплями родилась крохотная надежда, что теперь мы почти на месте. Все же зверье ненавидело не только людей, но и друг друга. Стая на стаю, один вид на другой. Глядишь, с досады друг другу глотки порвут, нам полегче будет. И мы поднажали, к такому близкому бетонному столбу-переростку, нашему единственному ориентиру в надвигавшейся ночи…

Гек топал прямо за мной, беспрестанно оглядываясь на смутную ленту паропровода, по которой только что прошли. Я лишь успел сменить пустой магазин и открыл рот, чтобы поторопить бойцов, как железная плита под ногами братишки провалилась внутрь трубы, и оттуда высунулось сразу несколько морд, похожих на крысиных. Гек даже не успел крикнуть, как умер под чужими клыками, а я уже поливал очередями нечисть, потянувшую лапы в нашу сторону. Чуть отбежав, рванул из кармана НЗ — две нагретые телом гранаты — и отправил их одну за другой в дыру, откуда все пытались выбраться твари размером с собаку. И лишь дождавшись, когда глухо ахнувшие взрывы обвалили кусок трубы с монстрами вниз, добил остатки патронов в единственную зубастую заразу, сумевшую удержаться на обрывках скрюченного железа.

— Яппи, шевелись! Иначе нас тут и накроют! Бегом, только бегом! — проорал я, с ужасом втыкая последний магазин в автомат. Еще минута-другая такой катавасии, и нас сожрут прямо здесь, не дав возможность погибнуть геройски в шаге от перехода. — Бегом!

Мы замерли на самом краю. Круто нырнув вниз, труба уходила в песок рядом с высоким холмом, заплетенным вездесущим колючим кустарником. Под нами бегало почти не различимое в темноте зверье, а где-то сзади был слышен то ли писк, то ли скрип — похоже, твари нашли возможность взобраться на остатки паропровода и нагоняли.

Ткнув пальцем с проржавевший насквозь металлический настил, Яппи крикнул, перекрывая накативший на всех страх:

— Вон ящик, на месте! Вытягиваем, забрасываем гранатами все вокруг и прыгаем на холм! Здесь не так далеко, ноги целы будут! И смотри, площадка на самой вершине, это переход к болотам у Полустанка! Отличное место, там ни патрулей, ни зверья не бывает! Я вниз, ящик приподниму и подам, а вы хвосты сшибайте и принимайте груз!

Поставив на одиночные, я аккуратно выпустил пять пуль, стараясь накрыть возможных преследователей. Судя по воплям, долетевшим издали — попал, и не один раз. Но орали еще далеко, да и вспышки выстрелов никого не осветили, значит, хотя бы минута у нас есть. Тем временем Яппи спустился вниз, подцепил укрытый дряхлым брезентом ящик и поднял его «на попа», дав возможность Михалычу и Сереге вцепиться в крепкую еще ручку… Хорошо еще, что тут дождей почти не бывает, вроде цел ящик. А значит, и содержимое должно быть в рабочем состоянии. Должно, или нас сожрут…

Подтолкнув снизу тяжелую стенку, Японец радостно осклабился и вздрогнул всем телом, вслед за хрустнувшей под ногами платформой. Михалыч выбросил вперед правую руку, левой удерживая ящик, но наш проводник уже летел вниз вместе с обломками ржавого металла. Короткий вскрик, перекрытый радостным воем, и полный ненависти вопль Насти, расстрелявшей остатки патронов из револьвера по нахлынувшей внизу массе монстров:

— Сволочи! Сволочи!

Я лишь глотнул, закашлялся, а потом развернулся назад и еще раз обстрелял гремевшее под чужими лапами железо. Кто-то шарахнулся, кто-то полетел вниз, но шум лишь приближался.

— Гранаты, Щепка! Сейчас же!

Заскрипела крышка проклятого ящика, и ладонь ощутила сухую рубчатую поверхность. «Тотемка», или как там их Яппи называл? Усиленный заряд, короткий запал. Такими катакомбы крошили, вроде как… Эх, Яппи… Стиснув зубы, я швырнул две «тотемки» в надвигавшийся топот и рык, уже совершенно не боясь, накроет ли нас осколками, или нет…

Я заставил остатки отряда выждать пару минут. Мы сгрудились на крохотном куске трубы, слушая многоголосый ор внизу. Последние патроны заряжены, гранаты распиханы частью по карманам, частью выстроены перед нами. Я удержал Настю, которая рвалась стрелять:

— Он нам подарил жизнь. Поэтому — ждем, пока их побольше не соберется, и лишь тогда накроем всех разом.

— Они его там жрут! Ты слы…

— А братишек сожрали еще раньше! Сглупишь — и все смерти зря! Поэтому — жди приказа, понятно?! Молча, без стрельбы… И не смотри на меня, как на монстра, я с ребятами годы знаком… Годы… Но тебя до цели все равно доведу, всему зверью назло!.. Ну, что, готовы? Тогда — разом…

Бурые огненные шары разорвали ночь внизу, тяжело громыхнув и рассыпав кругом тучи раскаленных осколков. Одна серия, вторая, третья, чтобы наверняка, чтобы каждую зубастую заразу — в клочья, чтобы человечина у них в глотке застряла раз и навсегда! Эх, судьба-злодейка, дай нам последний шанс, добежать до цели, доползти по кровавым ошметкам, по трупам нечисти, заполонившей округу, довести ходокам Настю до преддверия Ада, откуда обычно никто не возвращается… Эх, ребятушки, ну что? Готовы? Тогда…

Мы прыгнули на такой близкий крутой склон, влетели в кустарник, раздирая тела, но каким-то чудом удержались и не скатились вниз, а наоборот — рванули наверх. Наверх, где матово начали светиться камни перехода, реагируя на новых путешественников. Снизу в темноте кто-то выл, собирая стаю в новую атаку, а Щепка уже бежал по щербленным плитам, добив на ходу что-то черное с кучей лап, подыхавшее от наших «подарков». Притормозив у распахнувшегося мутного прохода, Сергей зашвырнул вперед себя Настю, потом махнул мне, безумно захохотал и прыгнул следом, разом пропав из вида. Я упал на колено рядом с болтавшейся в воздухе туманной дымкой и развернулся, с трудом глотая горький от сгоревшей взрывчатки воздух. Михалыч, Михалыч, он где-то рядом, ну, где же он?!

Старик лежал на самом краю площадки, на границе мерцающего света и тьмы. Две зубастые твари, подобно убитым нами «крокодилам» уже располосовали ему бок и тянули остатки человека в стороны. Но Михалыч еще был жив, он смотрел на меня бездонными глазами и шептал, шептал, сжимая мешок с гранатами:

— Дошел, дошел…

Не сказав ему ничего в ответ, я лишь метнул в ту сторону увесистый «шарик», прыгнув следом за Щепкой и Настей, оставив за спиной огромный огненный цветок, похоронивший нашего мастера тотального разрушения…

Дождь угомонился, оставив после себя мокрые капли на траве и клочья тумана, ползущие вдоль дороги. Мы втроем зарылись в кустах рядом с чужим опорным пунктом, где обитали местные живодеры — «полустанщики». Один из многих опорных пунктов, оцепивших сиявший на горизонте огнями город. Самая загадочная культура, закрытая от чужих глаз вышками с автоматами и патрулями по периметру занятой территории. Люди, разбросавшие по множеству миров военные базы, призванные перестроить чужие государства по своему образу и подобию. Люди, не знающие жалости к другим, работорговцы и ученые в одном лице. Те, кто считает себя в праве уничтожать целые народы ради им одной известной цели… Счастье еще, что сцепившись с кем-то на другом конце обжитых миров, «полустанщики» понесли чудовищные потери и прекратили свою экспансию. Теперь живут на занятых территориях крохотными колониями, не способные захватывать новые страны, но вполне способные защитить себя и укусить в ответ в случае атаки. Люди-нелюди, чья мораль вне нашего понимания. Жители Хромого Полустанка.

— День уже потеряли, а ничего не увидели, — вздохнула Настя, опустив бинокль.

— Это ты зря… Мы теперь знаем, что вон там у них медицинский бокс, туда зверье заводили… Ближе к забору жилой блок, а охрана на вышке сменяется раз в три часа примерно.

— И что? До забора метров триста, если не больше. У них там должны быть всякие датчики, приборы для ночного обзора. Как мы туда проберемся?

— Думать надо, — только и проворчал я в ответ. Последние часы мы почти не разговаривали. Гибель друзей переживали тяжело, но молча, каждый про себя. И разговаривать перед «финальным броском» совсем не хотелось. Не было пока ни куража, ни понимания, как действительно прорваться на базу и захватить лекарство. — Думать… А думать лучше с фактами в руках. Поэтому — сегодня наблюдаем, и ночью по возможности, а завтра после обеда будем выстраивать план. Понятно?

— Понятно… Все понятно… Ладно, я в кустики схожу, а то насосалась чаю холодного с голодухи…

— Галеты на вечер, потрепи чуть-чуть. У нас припасов как раз на три дня, не больше. А еще назад уходить.

— Хорошо…

Девушка медленно уползла, умудрившись не задеть ни кустика, будто ее и не было. Ловко у нее получается, я так научился лишь года через три бродяжничества. Талант, однако… Тихонько толкнув в бок Сергея, попросил:

— Я дремну часик, а ты посматривай, как там у соседей дела обстоят. Если что интересное будет — буди…

Костер развели в овраге, над которым нависли широколистные деревья. Рядом бежал крохотный ручеек, а заросли кустарника скрывали нас от посторонних глаз. Думаю, даже с самолета или вертолета это место не обнаружить. Отличное логово. Жаль только, что из него завтра придется выбираться и идти в атаку с голым пузом на пулеметы.

Разлив горячий чай, Настя села на камушек у костра и мрачно ворошила угли дымящейся палочкой. Серега высосал свою чашку, налил еще и занялся чисткой «Молотилки». Наверное, решил во всем полагаться на меня. Раз я не сдался, то у меня есть план. А раз есть план, то есть шанс вернуться домой. Ведь должен кто-то вернуться, не так ли?

— Пленных брать смысла нет, — я допил терпко пахнувший напиток и поставил кружку на лежавшие под ногами листья. — Яйцеголовые считают, что попавшие в плен уже погибли. Если получится отбить — хорошо. Но торговаться ради них они не будут.

— Тогда какие варианты?

— Там дорога подходит к воротам. А когда сюда брели, следы видел. Похоже, что скот тут бродит. Может, дикий. Может, остался от бывших жителей, кого вывезли. Возможный вариант — скот на ворота погнать, а самим поближе, на кочку залечь — и смотреть, как они среагируют. Повезет — может даже створки сшибем, там всего лишь сетка легкая да колючка поверху. Ну и пулеметчиков в расход — уже нам облегчение… У меня даже прицел остался и полрожка в автомате. Прорвемся. А на месте — уже надо будет помозговать, как лучше.

— Можно помозговать… Только коров или коз еще загнать на ворота надо будет.

— Загоним, — уверенно ответил я, совершенно пока не представляя, как воплощать эту безумную идею. — Машин здесь нет, направленный таран не сделать. А вот коровы. Коровы — это да… Это — коровы…

Настя бросила ветку в огонь и вздохнула:

— Не выйдет у тебя с коровами, Филин. Извини. Плохая идея. Там минное поле на входе и пулеметы защитным полем прикрыты. Положат и тебя, и коров.

— Пуле… Ле… Леме… Ты…

Я с ужасом ощутил, что не могу ни пошевелиться, ни даже говорить толком. Лишь уперся взглядом в Серегу, который так же неестественно замер, испуганно сопя носом.

— Нас-ть-я… Это… Что…

— Извини, Филин. Но я с ними встретилась, когда «до ветру» ходила. Нас заметили, еще когда с перехода вывалились, просто не хотели убивать сразу. Оказывается, ты здесь популярная личность, успел в свое время начудить…

Девушка села передо мной и заговорила, мерно и спокойно, будто гробовщик заколачивал гвозди в крышку гроба:

— Ты им живой нужен. А если бы атаковали, то мог подорваться. Да и попытался бы подстрелить кого-нибудь, а «полустанщики» лишний риск не любят… Они уже давно отслеживали, как мы по другим мирам метались. И предложили мне сделку… Я сдаю тебя живым, а они мне лекарство и обратный проход домой. Без какой либо подляны… Дали весь расклад. И про базу, которую нам штурмовать — только смешить. И про то, что ко мне претензий никаких нет…

— Нас-ть-я… Они… же… не… люди…

— Я знаю. Но ты забыл, что я вам всем говорила. Мне нужно противоядие. Любой ценой. Слышишь? Любой… Пока вы его у других торговцев добывали, я слова не сказала, я вместе с вами глотки рвала за брата. За шанс крохотный… А сейчас шансов нет. Сейчас — либо нас тут всех закопают, либо я тобой расплачусь… Извини, Филин, но выбор уже сделан. Как и было обещано… Очень ты им нужен живой и невредимый. Вот и сторговались… И знаешь, я бы в начале пути не смогла, я бы задумалась еще… А потом посмотрел, что вы такое — ходоки… Как вы друг друга гробите, как обманываете, как ради наживы по трупам идете… Не верю я больше тебе, Филин. И не дура, понимала, что как до шлама доберетесь, так меня в расход, а дальше по углам разбежитесь…

— Это… все… не так…

— Так что пойду я сигнал подавать. А то паралич скоро пройдет, можете глупостей наделать…

Настя поднялась, но замерла на мгновение, услышав Щепкин хрип:

— Он им нужен, а я ведь лишний, девочка… Так?.. Сделай мне услугу, большую… Я не хочу к ним живым, у меня друг к ним попал… Я видел, чем закончилось… Они из людей тварей мастерят, не хочу так подохнуть… Лучше бы с Михалычем тогда… Пожалуйста, Настя… Не хочу так…

Я лишь бессильно смотрел, как молоденькая девушка достала пистолет и выполнила просьбу Сереги, с которым мы выходили из таких паршивых передряг. Выходили… А тут — на тебе. Без шансов, без вариантов. Ради цели, которую озвучили в момент найма. «По любой тропе до конца дойду»… Эх, девочка, кто же тебе так мозги-то вывернул…

Настя уже почти пропала из виду, когда я все же смог прохрипеть ей в след:

— Ты слышишь меня? Слышишь? Я ведь не сдохну. Назло всем богам не сдохну… Ты ведь вернешься на переходы, я знаю. Ты как я — пропащая. Раз зашла, то теперь до последнего вздоха тут… Поверь — я выберусь. И найду тебя. Чего бы не стоило… Потому что у меня теперь цель есть. И ты это знаешь… За спину смотри, каждый миг смотри… Потому как я не сдохну… И тебя найду…

Прошуршала трава, и я заглянул в чужие глаза, в глаза человека, которого не знал. Совершенно не знал, как оказалось.

— Я дождусь, Филин. Честное слово — дождусь… А чтобы ты меня нашел, я тебе последний секрет открою… Нет никакой кодирующей машинки и формулы. Типтопыч так и нашел сразу шлам «грязным». И не знал, как очистить… Если бы знал — продал бы давно и на наркотики потратил. Все, что у него было, это кусок крохотный, что Михасю отдала… Так что «кинула» я вас всех. Всех, до одного… С самого начала. Потому что цель у меня была одна — брата спасти. А вы — мусор на дороге. И никак иначе…

Хрупкая фигурка поднялась из оврага и замахала над головой собранным из веток факелом. А рядом с жарко горевшим костром сидел истуканом мужчина в грязной брезентовой куртке и хрипел, хрипел надрывно:

— Найду… Найду, слово даю… Ради всех парней… Вернусь, всем богам назло… Вернусь…