Русский корсар

Глава 12

Счастливая семейная жизнь продолжалась целые две недели. Без дураков — у нас с молодой супругой всё было ровно. Присутствовал даже регулярный здоровый секс. Правда, не совсем с Юстиной, но так даже лучше. Заметив, с каким нездоровым интересом, я посматриваю на её служанку, она однажды вечером прислала её ко мне в опочивальню. Та и не против, не знаю, как там они с виконтессой друг дружку ублажают (может только за ручку держатся или носами трутся), но мужского внимания девочке тоже хотелось. Моего мнения же никто и не спросил. Вроде невежливо, но в данном конкретном случае я был только за. Руками, ногами и… В общем, за.

Ух, мы и оторвались! На дверь пришлось вешать одеяло — для звукоизоляции. Ибо после первой же ночи жена устроила мне выволочку. За что я избиваю бедную девочку, которую послали ко мне совсем не для этого. Если у меня мужское бессилие, это не значить, что нужно вымещать злость на другом человеке. Немного зависнув от средневековой логики, не смог дать на наезд адекватного ответа. Потом дошло: у них кайф ловят в основном мужчины. Что не мудрено: соитие по-быстрому и через две ночнушки — острых ощущений не прибавляет. Подумав, стал вешать второе одеяло. Слава импотента и садиста — это совсем не то, к чему я стремился в новой жизни.

Про себя нашёл ситуацию забавной: пользуем с женой одну и ту же бабу. И заметьте — никакой ревности! Ревновать женщину к женщине, мне кажется смешным и диким, а ситуация: один М и две ЖЖ, вызывает мечтательные томления в душе и сладостную дрожь в коленках. Полагаю, большинство мужчин были бы солидарны со мной в данном вопросе. А мнение моралистов и импотентов никого не интересует.

Где-то через неделю жена под бокальчик итальянского вина, открыла мне подоплёку вопроса. Во-первых, Сюзанне тоже хочется ребёнка. Во-вторых, лишний ребёнок нашей семье не помешает: его можно официально принять в род.

Про себя сделал расшифровку: Первое: самой лишний раз рожать неохота — подставила служанку. Второе: узаконив ребёнка, намертво привязала любовницу к себе. Какая любящая мать бросит своё чадо? Что ж, мне такой расклад нравится, ничего против не имею. Прямо, золото, а не супруга, теперь, уже в смысле ума и предприимчивости.

Всё это время, я занимался не только ночными утехами. Дел хватало и на светлое время суток. Мы со старшими Фуггерами разрабатывали планы, касающиеся моего путешествия в Новый Свет. Нужны были корабли разного плана: военные, торговые, для перевозки людей и груза. Всё это у Фуггеров было, но не в шаговой доступности. Поэтому, половину решили купить или взять в долгосрочную аренду. С родственниками мне повезло. Все финансовые вопросы они взяли на себя. Также обещали помочь с экономическим обеспечением будущей колонии.

Решил первыми же заходами перевезти порядка три тысячи человек. Чтобы сразу показать себя на новом месте достаточно внушительной силой. Полторы тысячи профессиональных вояк и моряков, тысячу крестьян и ремесленников, пятьсот женщин. Слабого пола маловато, но сезон мужики потерпят. А потом довезём им вторые половинки. Продовольствие на первое время будем возить из Европы, а там перейдём на само обеспечение. Нужны будут ремесленники разных профессий: плотники, кузнецы, оружейники, гончары, каменщики… Плюс оборудование для организации мастерских. Нескольких доверенных товарищей послал в Польшу и на Русь — набирать охочих людей. Не помешали бы казаки и крестьяне, а также специалисты по постройки домов из дерева, предпочтительно, как на русском севере. С древесиной на новом месте, думаю проблем не будет.

Вояк, можно нанять или сманить на постоянную службу, заманив бонусами и льготами. Также, нужны врачи, причём в срочном порядке. Карантин, осмотр людей, профилактика болезней — всем этим нужно заниматься уже сейчас, чтобы свести занесение в Америку различных инфекций до минимума. Кроме этого требовались специалисты по разведки рудных месторождений, плавки металла, юристы и священники разных конфессий для окормления людских душ. Если главным языком на начальном этапе следует сделать французский (учитывая потенциальною крышу от короля Франции), то никакой религии решил предпочтения не отдавать. Кому не нравится: скатертью дорожка! Но, и резко конфликтовать с церковью не стоит. Наш путь: лавирование между различными конфессиями, обещания, уговоры, подкуп.

От всех этих забот и проблем голова пошла кругом, временами сворачиваясь в квадрат. Осилим ли? Но Фуггеры только улыбнулись. Подойдя, Иоганн легонько похлопал меня по плечу — мол всё будет хорошо. До меня только теперь в полной мере стало доходить, что рядом со мной сидят самые богатые люди этого мира. И проблемы, глобальные для меня, для них, возможно, мелкая каждодневная рутина.

Наконец, основные вехи плана были намечены, найдены люди, которым было получено их выполнение. Теперь, мне предстояла поездка во Францию. Следовало посетить мифических родственников, наладить контакты и подтвердить титул. Маркус обещал замолвить словечко перед влиятельными фигурами в провинции Бретань, но самым надёжные аргументы лежали в моём кошельке, притираясь к друг другу блестящими боками. Так, что в успехе, никто и не сомневался. Мне от «родни» ничего лишнего не надо, только моральная поддержка. В ответ же могу существенно повысить материальное положение родственничков. Если же кто-то из них окажется не умным, ценящим звонкую монету человеком, а упёртым глупцом, то в ход пойдут другие аргументы. Отказываться от своей мечты из-за каких-то придурков, не собираюсь.

Признание же семьи Сен-Поль мне бы очень пригодилось. Я собирался добиваться аудиенции у Карла IX. И нужна была не только официальная поддержка, то есть «крыша», с королём хотелось наладить взаимовыгодные гешефты. Через два года наступит печально известная Варфоломеевская ночь. Сколько людей погибнет за зря! Полезных причём, обученных солдат, искусных ремесленников. Хочу предложить Карлу не губить гугенотов в бессмысленной резне, а арестовывать и заключать их в тюрьмы. Хотя тюрем может и не хватить. Тогда в специальные лагеря. Я даже помогу их построить. Религиозные войны во Франции будут продолжаться ещё долго, а мне в Америке очень нужны люди. Если для этого нужно будет придумать концлагеря, возьму грех на себя. Буду их там кормить и обучать чему-нибудь полезному. Например, личной гигиене, письму и счёту. А то, боюсь на королевском содержании народ ноги протянет. Каждый чинуша и знатный павлин захочет погреть на этом деле руки.

Королю же выгода двойная. Во-первых, всё имущество еретиков пойдёт в казну. Во-вторых, за них я буду Карлу платить. И неплохо платить, так, чтобы он трясся над каждым гугенотом. В результате, он избавится от строптивых подданных, увеличив население подконтрольной французскому королевству колонии. И главное — удастся сохранить множество человеческих жизней. Из числа простых людей и мелких дворян. Верхушку же, пусть пустит в распыл или ещё куда. Мне конкуренты в Новом Свете не нужны. Бодаться за власть с лидерами еретиков, типа адмирала Колиньи — мне не хочется от слова совсем. Поэтому, к 1572 году, мне нужно вернуться во Францию. Будем спасать гугенотов от резни, надеюсь, многих удастся уговорить переселиться на добровольной основе, сохранив не только жизнь, но и имущество. Сейчас вербовать протестантов во Франции ещё рано, им надо почувствовать на себе тяжёлую руку католической церкви, которая отступников не прощает.

Перед самым отъездом меня посетил представитель ордена иезуитов. Слащавый господин с холодными глазами. В виде небольшой прелюдии поговорили о том, о сём. Затем падре сразу взял быка за рога, предложив взять с собой скромную миссию из трёх представителей ордена. Я сначала немного ступил, попробовав взбрыкнуть: типа мне следует обдумать это достойное предложение. На, что товарищ из тайного ордена, согласно покивав головой, сказал, что не видит для этого никаких препятствий. Тем более, ему как раз нужно съездить в Оффенбург по делам тамошней инквизиции. А кстати, спросил он, вы давно посещали этот прекрасный город?

Понятно, я тут же сдал назад, умело переведя тему в нейтральное русло. Намёк не понял бы и тупой. Или бери с собой наших людей, или мы тебе нарисуем проблемы с инквизиторами. Естественно, выбрал первое. После чего, ушлый церковник похвалил мой правильный выбор, намекнув, что иметь в друзьях орден будет очень полезно для моего предприятия.

И вот теперь, по дороге в Париж, по правую руку от меня ехал отец Себастьян. Эдакая «серая лошадка», скрывающая под смиренным видом железные зубы и каменные копыта. Но, собеседником он оказался отменным. Умный, начитанный, знаток нескольких языков, Себастьян сделал моё путешествие весьма полезным и увлекательным. Он не только дал мне превосходный расклад политических реалий современной Европы, но и заставил на многие, казалось бы, очевидные вещи, взглянуть, с другой стороны.

Когда, мы уже немного притёрлись друг к другу, и я понял, что отец Себастьян, не упёртый фанатик, а человек вполне здравомыслящий, способный адекватно реагировать на критику, то стал вставлять в нашу беседу довольно острые моменты. Однажды разговор коснулся действий святой инквизиции. Не стесняясь в выражениях, я резко прошёлся по откровенно меркантильной стороне вопроса, когда имущество осужденных уходило в пользу обвинителей.

— Не кажется ли вам, дорогой падре, что подобная практика открывает большой простор для злоупотреблений.

— Слаб человек, — сложил отец Себастьян руки в молитвенном жесте.

— Но, иногда на расстояние большое кажется маленьким — и наоборот. Не всё, что на первый взгляд кажется дурным или хорошим, является таким на самом деле.

— А поподробней?

— А поподробнее…Об этом не принято говорить, во многих знаниях многие печали… Дело заключается в том, что одной из самых важных задач инквизиции является борьба с проказой. Прокажённые бич нашего времени. От лепры нет спасения и не придумано лекарство. Больных изолируют, но это мало помогает. Конечно, просто так, лишать жизни заражённых людей грешно, народ бы этого не понял. А за дело? Казнь за ведоство уже представляется разумной причиной.

— Жестоко! Но, ведь получается, на самом деле эти люди ни в чём не виноваты.

— Может быть, но болезни господь не насылает просто так. Они посылаются нам за наши грехи. Подумай сам, сын мой, сколько людей остались живы и здоровы, не повстречавшись с заражённым лепрой, не подвергшись гниению заживо и мучительной смерти?

— Принцип меньшего зла? Пути господни неисповедимы? Цель оправдывает средство? Так, кажется, рассуждают члены одного интересного ордена?

Иезуит молча смотрел на меня. Казалось его пристальный взгляд говорил: если ты это понимаешь, зачем спрашиваешь? В суе? И я, понял, что меня в очередной раз проверяют. Некоторое время мы ехали молча. Я так и этак переворачивал слова отца Себастьяна, пытаясь найти явные логические противоречия. И всё больше убеждался, что в чём-то он прав. Не насчёт того, что больных надо убивать, а в том, что католическая церковь таким безжалостным способом могла действительно пытаться бороться с проказой. Об этом говорило много свидетельств. Рубцы и пятна на коже, не реагирующие на боль — один из признаков болезни. Тотальная проверка родственников подозреваемого, то, что даже оправданного человека, требовали держать в своеобразном карантине. Ему запрещалось покидать дом и общаться с кем-нибудь кроме близких родственников. Хватало и других странностей, которые, однако, вполне логично вписывались в рамки этой гипотезы.

— Но, всё-таки, всех злоупотреблений и наветов, которые творятся во время следствия, ваша теория не оправдывает.

— Слаб человек, — смиренно повторил свою предыдущую реплику святой отец.

— Скажите ещё: «Лес рубят, щепки летят!»

— О, какой мудрец, произнёс эту бессмертную фразу?

— Был такой, из недоучившихся священников.

— Жаль… По церковной стезе, такой умный человек пошёл бы очень далеко!

— Он и так далеко пошёл, куда уж дальше, — буркнул я, закончив разговор.

Но предаться рефлексии мне не дал арбалетный болт, отрикошетивший от моей кирасы, спрятанной под нарядным камзолом.

— Бойся! — крикнул Ослябя, спрыгивая с коня, чтобы укрыться за его телом.

— Засада!

К счастью, арбалетчик у нападавших оказался всего один. Они полагались больше на силу природной стихии, обрушив настоящий камнепад на дорогу. Здесь нам сказочно повезло. Пока, мы с отцом иезуитом вели свои жаркие беседы, увлёкшись, немного отстали от основного отряда. И обвал угодил как раз между его частями. От передовой группы мы оказались отрезаны. Я, отец Себастьян с двумя братьями по ордену и трое охранников. У передней части нашей обороны всё складывалось неплохо. Бойцы, достав аркебузы приготовились запалить фитиля. На них, яростно крича, двигалась орава из пары десятков разномастно вооружённых и экипированных верховых. Впереди, на громадном чёрном жеребце, выставив копьё, мчался настоящий рыцарь в богато украшенном доспехе. Остальных я разглядеть не успел, раздался залп — и всё заволокло дымом. Через некоторое время прозвучал второй. Подозреваю, что там всё: смешались в кучу кони, люди…

Но особо размышлять над участью попавших под свинцовый дождь всадников, мне было недосуг — враги наступали со всех сторон. Пусть нападавшие не имели доспехов и выглядели сущими оборванцами — владеть оружием они умели.

На нашу маленькую группу напали сразу около трёх десятков человек. Охранники, из числа нанятых в Аугсбурге, встали вплотную друг к другу, образовав некое подобие маленького строя. Но, это помогло им не на долго. Они были буквально сметены набежавшей толпой. Своей гибелью, они дали нам немного времени на подготовку, захватив с собой на тот свет четверых из числа вражеского отребья. Отцы иезуиты успели отойти к длинной крытой повозке, прототипа дилижанса, на котором перевозилось отрядное имущество. Прикрыв спины его высоким бортом, они вытянули из-под ряс длинные кинжалы. Я же, выхватив любимою саблю бросился навстречу врагам, мне требовался оперативный простор.

Не ожидавшие такой прыти враги, тут же за это поплатились. Сквозь их беспорядочную толпу, моё тело прошло, как нож сквозь масло. Развернувшись, я широкими мощными ударами принялся крушить их незащищённые тела с тыла. Моё оружие, усиленное на конце елманью, подходило для этой цели, как нельзя лучше. Вороги теряли руки, ноги, падали с рассечёнными спинами, утробно выли зажимая выпущенные кишки руками. Не стремясь добить, я старался вывести из строя, как можно больше нападавших, чтобы, сократив их число, лишить численного преимущества. Всего за несколько минут количество врагов сократилось на десяток. Мне тоже досталось порядочно ударов, впрочем, не нанёсших моей тушке особого вреда — кираса и остальные части доспеха стали для вражеского оружия надёжной преградой.

Однако, вечно такой темп держать было не по силам. Отступив на пару шагов назад, я остановился, чтобы перевести дух. Результаты боя, которые предстали перед моими глазами, на первый взгляд казались несколько противоречивыми. У колёс нашего фургона изломанными куклами валялись тела братьев иезуитов. Из всех врагов в живых, не считая нескольких раненых, осталось только семеро. Последние стояли передо мной, выстроившись в ломанную линию. Щеголяя разной степенью побитости. Судя по их подавленному виду, желания драться до последней капли крови, они не испытывали. Тогда дадим парням шанс. Глупо испытывать Судьбу, настаивая на продолжение боя, мне так же не хотелось.

— Шнель! — махнул я рукой, по направлению к свободной части дороги. Разбойники думали не долго, переглянувшись, шустро зачастили к виднеющемуся вдалеке лесу. О своих раненых они даже не вспомнили. Пожав плечами, прошёлся по полю битвы, милосердно добив последних.

Подойдя к фургону, обнаружил, что отец Себастьян ещё дышит. В принципе, раны его были не смертельны: порез на груди, да проткнутая рука. Опасность была в потери крови, которая крупными каплями сочилась из его тела. Ещё немного — и ему уже не помочь. Воровато оглядевшись, я решился. Этот иезуит мне нравился. Хороший собеседник, да просто, не самый плохой человек. К тому же лучше знать противника в лицо. Не будет официального соглядатая, орден подошлёт тайных.

Нагнувшись, положил ладони на раны орденца, руки ожидаемо засветились желтоватым светом. Всё, теперь точно выживет. Вытер немного запачканное запястье. Хм… Показалось, или нет? В какой-то момент, заметил, что веки отца Себастьяна слегка шевельнулись. Видел — не видел? Чего гадать? Пусть это будет его проверкой на вшивость.

Из-за завала послышались обеспокоенные голоса. Вот и кавалерия подоспела. Бойцы, первоначально радостно обступив своего командира, невольно примолкли, впечатлённые открывшимся перед ними побоищем. «Тогда считать мы стали раны, товарищей считать» …