Русский корсар

Глава 11

По традиции перед свадьбой жених должен подарить невесте подарок. Юстину Бенигму я уже считал практически своей невестой. Предполагая, что найду аргументы убедить её принять моё предложение. Вряд ли она мечтает провести остаток дней за стенами монастыря. К тому же и там девушка может не избежать мужского внимания. Слухи о монастырских порядках в женских обителях ходили разные. Бывало, духовные чины не стеснялись использовать монахинь в качестве средства для удовлетворения своей похоти. Католическая церковь это ещё та клоака, наделённая всеми мирскими пороками: от разврата до алчности. Их противники — протестанты, не далеко ушли от этой помойки. Лицемерные моралисты, беспощадные к инакомыслящим — все они мазаны одним миром.

Теоретически, со сватовством могли возникнуть трудности. Хотя отец девицы был не против, что уже делало брак практически состоявшимся. Ибо в это время, браки заключались по расчёту. Понятия о любви между супругами не было в принципе. Мужья понимали отношения между мужем и женой, только, как плотское соитие. Положение женщины было печально. Она полностью зависела от воли супруга. Рыцари нередко били своих жён смертным боем, подвергали их унижению и издевательствам. Избавиться от старой надоевшей второй половинки, было не так и сложно. Забить до смерти, отдать в монастырь — способов хватало.

Не, конечно, любовь случалась и в эти тяжёлые времена. Но следовать чувству было опасно. В 1436 году Альбрехт, сын баварского герцога, влюбившись в красавицу Агнессу Бернауер, дочь простого банщика, женился на ней. Отец-герцог не признал неравного брака. По его приказу, в отсутствие мужа, Агнесса была схвачена и брошена в реку. Она пыталась выплыть, но закрутив багры в её длинных волосах, красавицу утопили.

Это ещё, что! По дороге из Оффенбурга разговорился с нашим нотариусом про местные порядки. Вдруг, где «накосячу», по незнанию? Оказывается, ещё совсем недавно наказание по закону за прелюбодеяние в Швабии и Саксонии, проводилось довольно жёстко. Прелюбодеев клали одного на другого в яму, дно которой было устлано терновником. Затем длинным колом насквозь пробивали их тела, буквально пришпиливая, друг к другу. После чего засыпали землёй.

Так то, сейчас вроде времена смягчились, неверных жён не душат и травят, а сбагривают в монастырь. Но, всё равно замужество было далеко не раем.

Что, интересно: у женщин существовала отдушина от беспросветного супружеского рабства. Любой рыцарь мог избрать себе даму сердца — и служить ей во имя духовной любви. Было достаточно много случаев, когда такие защитники реально помогали своим избранницам: защищая их честь и имущество. Возникала парадоксальная ситуация: с одной стороны — безропотная рабыня мужа, с другой — повелительница целого сонма верных и сильных мужчин, претендующих на право сделать её Дамой Своего Сердца.

Иногда преданность своему идеалу принимала гротескные формы. Некий рыцарь пил воду, в которой его дама мыла свои ноги. Затем он отрезал себе часть нижней губы. Под предлогом, что она из-за своей уродской длинны, могла бы помешать их поцелуям.

Другой герой, влюбившись в замужнюю женщину, имя которой означало волчицу, напялил на себя волчью шкуру и опустившись на четвереньки, начал нарезать круги возле замка своёй возлюбленной. Воя на луну, он так надоел местным собакам, что те устроили ему жестокую трёпку.

Подобные хаотичные рассуждения возникали и появлялись в моей голове, пока я ждал встречи с дочерью старшего Фуггера. Разглядывая своё отражение в большом венецианском зеркале, кисло улыбался. Пусть не урод, но и разбивать девичьи сердца своей внешностью, я смогу только у слепых и, если сильно повезёт, у косоглазых. И то, на счёт последних, гложут меня смутные сомнения…

Утешало, что в данном случае, ставку всё равно пришлось бы делать не на внешность, а логику и голый расчёт.

— Донна Юстина!

— Мессер!

Не знаю, что меня подвигло обратиться на итальянский манер, но дамочка отреагировала в том же ключе. Ничего, для завязки разговора нормально.

— Бывали в Италии, виконт?

— Не довелось, но имею такое желание. А вы? Как вам Рим? Великий город на семи холмах…

— Грязно, очень много пустых домов. От древних храмов остались одни развалины…

— Sic transit gloria mundi!

— Так проходит земная слава.

— О, знаете латынь?

— Весьма поверхностно.

— И где вы познакомились с языком науки и церкви?

— В университете, — не подумав, брякнул в ответ.

— Вы обучались в университете?

— Недолго. Вижу, вы тоже весьма образованы. Где вы учились? — решил я отвлечь девицу от скользкой темы. Не рассказывать же ей, что универ я закончил в будущем. Там на истфаке действительно преподавали латынь. В течение семестра, для общего ознакомления. Но, пятьдесят пословиц нужно было выучить наизусть.

— Увы, я обучалась на дому. Женщин не берут в университеты. А вы любите читать? Какой писатель вам понравился больше: Цицерон или Пифагор?

Подловить хочет, да ещё так примитивно.

— Цицерон был оратор и политик, а Пифагор великий математик, — изобразив снисходительность во взгляде, поправил я зарвавшуюся мамзель.

— А как по вашему, кто более реалистичен в своих трагедиях: Аристофан или Ксенофонт?

Мой коварный посыл ушёл зря: не о комедиографе, ни об историке, проживающих в Афинах ещё до н. э., Юстина даже не слышала.

Зато слышала о знаменитой греческой поэтессе Сапфо, уроженке острова Лесбос. Ну, ещё бы рыбак рыбака видит издалека. Заметив, как заинтересовалась моя будущая жена, скандальной дивой из далёкого прошлого, мысленно хлопнул в ладоши. Рыбка клюнула! Теперь осторожно подсекаем…

— Про Сапфо сложено много мифов и преданий. По одному из них — она страстно влюбилась в моряка Фаона, который не обращал на неё внимания. Тогда, страдая от неразделённой любви, поэтесса бросилась в море с высокой скалы. Но, это не правда. На самом деле Сапфо прожила долгую жизнь. Вышла замуж за богатого торговца и родила ему дочь Клеиду.

Дочь Фуггера, буквально впитывала каждое моё слово. Видно было, что древняя лесбиянка была её тайным кумиром. Судорожно вздыхая, Юстина несколько раз открывала рот, чтобы что-то сказать, но не решалась. Наконец, не в силах сдерживаться она робко произнесла:

— Говорят, Сапфо привлекала собой не только мужчин, но и красивых женщин…

Я даже зауважал Юстину за такие откровенные слова. Для средневековья это было круто. Именно слова, а не действия. Под шумок, тут творили такие безобразия, что… А вот сказать такое наедине — мужчине… Хотя, какое «наедине»! вот в углу служанка сидит, прямо так и прожигает ревнивыми глазами. Хм… Может у них лямур? А, служаночка то ничего, попастенькая… Я б с ней покувыркался…

Юстина же… на фотомодель не тянула от слова совсем. Нескладная, с тонкими жилистыми руками и ногами… Невыразительное плоское лицо. Разве, что глаза… В них светился недюжинный ум и не характерная для средневековой женщины твёрдость характера. Пожалуй, будет хорошим партнёром. А любовь? Она тут вовсе не причём.

— Да, Сапфо была очень необычным человеком, интересуясь не только мужчинами, но и женщинами. Я читал у Геродота, что её брат, виноторговец Харакс, привёз из Египта куртизанку Родопис, потратив на неё все деньги. Сначала Сапфо долго пеняла ему за растрату, но вскоре сама увлеклась прекрасной египтянкой.

Вижу мысль о том, что её идеал, не отказывался, как от женского, так и мужского внимания, до Фуггерши дошла. Пора делать ход конём.

— Полагаю, вы догадываетесь, что наше встреча произошла не просто так. Вчера, я просил у Иоганна вашей руки. Не хочу никого обманывать, мною движет не чувство, а практический расчёт. Мне нужны деньги, а за вами дают огромное приданное. Но, не надо чувствовать себя жертвой. Взамен я предоставлю вам, то, что вам не предоставил бы никто другой. Я дам вам свободу! Свободу делать всё, что пожелаете. Возможность заниматься любимым делом. Хотите быть банкиром? Будьте! Желаете путешествовать? Флаг вам в руки! Э… в смысле, я не против. Хотите… я перевёл взгляд на служанку…

Короче, предлагаю стать партнёрами. А в будущем, возможно, и хорошими друзьями. Условий только два: никаких мужчин: жена «Цезаря» должна быть вне подозрений! И второе: вы должны родить мне сына, чтобы было кому унаследовать мои будущие земли и ваше состояние.

Юстина, всё это время не проронившая ни слова, подойдя, крепко стиснула мою руку.

— Вы были очень красноречивы. Я согласна. Только, вот насчёт сына… Сам процесс… Это же так неприятно…

Я промолчал, что тут скажешь? Для кого, как…

Свадьбу назначили через три недели. Вроде, как портным нужно время, чтобы пошить наряды. Потом, на свадьбу следует позвать гостей, некоторые живут достаточно далеко. Я бы вообще провёл церемонию тихо и скромно, но нельзя. Во-первых, для Фуггеров это неприемлемо — престиж! Во-вторых, мне, как намекнул Иоганн, не помешают новые знакомства с влиятельными людьми. Я согласился: личные связи — наше всё!

Сама свадьба отложилась в памяти, как большой балаган. Шумно, «гамно» и потно. Ибо пахло от гостей ощутимо. Учитывая их статус и совсем не тощую мошну, дорогих благовоний они не жалели. Но потом всё равно попахивало не слабо. А что делать? Это ещё хорошо, что с начала шестнадцатого века пошла мода на периодическое мытьё в общественных банях. Для простых горожан, богатеи же могли себе позволить и бочку с нагретой водой. Часто одну на всё семейство. А что вы хотели? Вода дорогая, её развозят специальные водоносы. Католическая церковь, которая всё больше ассоциировалась у меня, со сборищем вредителей и недоумков, считала уединение для личного омовения грешным и безнравственным. Вопреки логике, публичное мытьё тоже, не особо одобряя бани. Учитывая, что женщины и мужчины мылись в одном помещение, разве, что отделённые на две группы невысокой перегородкой, понять их можно. Но, в целом, логика западных церковников ломала мозг напрочь. Проблема было ещё в том, что после вспышки чумы, люди боялись посещать общественные бани, опасаясь заразы. И где, бедным горожанам мыться? Речки не везде, да и то, доступны только летом. К тому же, представляли они собой зловонные помойки, ибо надо же куда-то девать отходы? С говнами и помоями тема вообще больная. Я, конечно, попривык, но, как оно меня достало — вонючее средневековье! Хочется быстрее в Америку, на природу, где нет городов с узкими грязными улочками и опасностью получить на голову с верхнего этажа ведро с продуктами людской жизнедеятельности. Это ещё в богатом кварталах Фуггеры за свой счёт держали уборщиков и прообраз ассенизаторов. А в других местах… Насмотрелся и приобщился до дрожи в коленках! Посему, все три недели сидел в гостях у Фуггеров, коротая время в компании Зигмунда. Тому тоже было делать нечего, его никуда не выпускали — провинился. Время убивали за игрой в карты и разговорами на высокие темы. Насколько утопичны опередившие время открытия Леонарда да Винчи? Был ли Микеланджело откровенным пид… гомосеком? Почему люди не летают? Есть ли жизнь на Марсе? Э… про последние три, я пошутил. Сам с собою, в собственной голове. А взаправду, говорили о политике и искусстве. Короче. До свадьбы особо не скучал. Опять же примерки, переговоры о приданном — и всё такое.

Гостей на свадьбу прибыло немного, большая часть кандидатов жила очень далеко. А абы кого Фугерры не приглашали. Короли моё бракосочетание посетить не удостоили, рылом не вышел. А вот, парочка герцогов присутствовала. Из не сильно гордых. Потому, как малость обедневших. Так, что понаехало не больше двух сотен.

И эти пара сотен пили, орали, рыгали и сморкались в скатерть. Пошлые шутки и напутствие молодым прерывалось выступлениями жонглёров и трубадуров. Тоскливые песни про героев и несчастную любовь. Дамы плакали, а я мысленно подвывал на луну. Качество текстов было…так себе. А «рифма» была весьма оригинальной, если была. Может это на мой испорченный попаданческий вкус? Местным же нравится? Вон, как плачут и смеются. Словно дети. Пришла мысль переделать под местные реалии, что-нибудь из произведений грядущего. Сам петь не могу, да и не по чину. Так пусть другие услаждают мой слух. Плюс, слава успешного поэта придаст мне шарма. Скрасит мой воинственный имидж. Вон де Бюсси, сопля ещё, а уже считается известным сочинителем. Надо познакомиться с его виршами, любопытно.

Самая эпическая шутка на свадьбе, так сказать кульминационный момент, так же особой оригинальностью не отличалась. Подали огромный торт, когда его начали разрезать, оттуда выскочил карлик. Громка визжа, он скакал по залу, корча рожи и показывая неприличные жесты. Дамы громко ахали и мило пунцовели, а меня чуть не извела изжога от таких шедевров местного искусства.

Слава богу, на этом первый этап испытаний закончился. На исполнения второго этапа, нас провожали всей шоблой. Из числа кавалеров конечно, дамы ещё раньше, не дожидаясь эпицентра разгула, скромно покинули праздник. Когда, наконец, за новобрачными закрылась дверь, шумно вздохнул от облегчения. Гости немного поорали, изощряясь в советах и наставления по исполнению тяжёлой обязанности мужского долга. Затем, потихоньку разошлись. Одного, пьяного в дупель, который приняв мою нелёгкую участь слишком близко к сердцу; порываясь показать, как это будет делать на практике настоящий мужчина — тихо скрутили, оправив отдыхать.

Из небольшой прихожей вели две двери: на женскую и мужскую половины. Пройдя в свою, начал облачаться в традиционную средневековую униформу для проведения брачной процедуры. Униформа представляла собой длинную до щиколоток рубашку из белёного холста. Ну, хоть скроет мою поросль. Тело у меня пусть не атлета, но прокаченное без животика. Правда, поросшее чёрными курчавыми волосами. От кавказского мачо не отличишь. Лучше бы мне передалась его половая сила. Увы, в этом плане, нам бледным северянам с джигитами не сравниться, темперамент не тот.

Вежливо постучав, (а вдруг писает?) зашёл в комнату драгоценной супруги. В прямом смысле слова: в приданное досталось золото, количеством превышающем вес её тела. Только, во сколько? В десять или в сто? Тут, как посчитать… Пока не разобрался.

А где невеста? Кровать вижу: балдахин откинут, вместо покрывала — большая белая простыня. Может под ней? Точно, что-то живое прощупывается. На мою попытку задрать простыню снизу, ощутил сильное сопротивление. Опустил край сверху, открыв напряженное белое лицо с с плотно зажмуренными глазами. Опять, ниже шеи сдёрнуть не дали. Тогда как?

Не сразу, но заметил, что на самой середине в простыне вырезали небольшую дырочку. Сразу и не заметешь. Дошло! Вот они тут в шестнадцатом веке придумщики! Ладно, хоть не через стенку сношаться придётся. Бывало здесь и такое.

Делать нечего, задрал рубаху, почесал (это не читать!) правую ягодицу, настроился — и приступил к процессу. Супружеский долг выполнил два раза, на всякий пожарный. Что б лишний раз потом не утруждаться. Постоял, посопел, да двинулся восвояси. Нам здесь не рады. Ну, и пусть. Наше дело маленькое: сунул, вынул и пошёл!

По дороге стихи сочинил:

Не… чё-то мрачновато получилось…

На черта, вообще такое в голову пришло? Наверное, мужское Эго шараборится, на приём обиделось — не оценили.