Фаворит-10. Русская партия

Глава 13

Ботнический залив.

14 января 1737 год.

Вокруг воет ветер, метель такая, что даже злой хозяин собаку во двор бы не выпустит. По ощущениям сейчас примерно минус двадцать или даже ниже. Нужно ускорить изучение температур и создание привычной для меня шкалы измерения в градусах Цельсия, или пусть как-то иначе называется. Но спасу нет уже «на ощупь» погоду определять.

И уж так получается, что именно я тот самый злейший хозяин, который, вопреки же своим мыслям, всё-таки вывел на улицу и не каких-то собак, которых также жалко, но они всё же не люди. Я вывел двадцать три тысячи солдат и офицеров. Волкодавов. Нет… Это же лев на гербе Швеции? Тогда льводавов, душителей львов.

Вот такой я злой канцлер Российской империи. Надеюсь, что всё-таки будут меня считать злым по отношению к врагам нашего Отечества, а не к людям, подданным Российской Короны. Но, если удастся то, что мы уже готовили практически больше полугода, то любой мало-мальски грамотный офицер высоко оценит проводимую нынче военную операцию.

Ведь, несмотря на то, что очень холодно, что плохо одетый солдат или офицер может спокойно подхватить пневмонию и за несколько дней сгореть, нынешняя войсковая операция призвана, в том числе, и сберечь жизни защитников русского Отечества.

Решили сделать остановку, перевести дух, подождать растянувшиеся обозы. Так что выдалась минутка. И я сидел в шатре, тщательно анализировал результаты развития собственного поместья. Хотел было ещё написать, оформить на бумаге анализ развития сельского хозяйства в Российской империи на примере успехов и неудач собственного поместья, но, увы. Чернила застыли и в шариковой ручке, и даже гусиными перьями не получается писать. Карандаш? Есть такой, но где-то далеко. И откровенно лень его искать. Холода, даже если тепло одеться, побуждают к лени.

Уже четвёртый день мы двигаемся в сторону Стокгольма. Именно так. В итоге было принято решение, что захватить, к примеру, лишь только крепость Або, подойдя к ней по льду, нам будет мало. Тем более что сорока пятитысячная армия под командованием фельдмаршала Ласси уже как две недели активно действует в Финляндии.

Насколько я знаю, там не всё получается так, как хотелось бы. Но расчет успеха зимней военной кампании со Швецией всё-таки основан на неожиданном появлении русских войск возле столицы этого государства.

Нам бы только дойти. Впрочем, по истечении четырёх дней пути уже ясно, что добраться мы способны. Пусть при этом и будем нести немалые санитарные потери. Хотя они не сильно велики. Подготовка к такой операции шла интенсивно. При этом, как очень редко бывает, без недостатка в средствах. Отобьем свое после победы. Без контрибуции война не закончится.

Была уверенность, что появление русских войск в самом сердце шведского королевства на фоне вступления в войну ещё и Дании, а также действий фельдмаршала Ласси, не оставит шведам никаких шансов. И не надо. Сколько можно иметь на севере врага и постоянно готовится к войне с ним?

А море… Если нам крайне невыгодна даже морская победа, но при этом потеря части кораблей и экипажей, так и не нужно так воевать. Флот страны существует только до тех пор, пока существует страна.

Решив всё-таки застегнуть свою шубу, в которой мне было жарко даже в такой абсолютный мороз, я снял меховую рукавицу и перевернул один из листов бумаги, чтобы продолжить изучение доклада моего управляющего поместьем.

Шуба была не просто тёплой, она была жаркой. Скорее всего, спасала бы даже если бы погода была градусов на двадцать ниже, чем теперь. Ну, так и самый плотный и теплый мех в мире. Моя шуба была сшита из меха калана, морского бобра.

Ещё осенью пришёл огромный обоз с Дальнего Востока. Настолько огромный, что на недавно открывшейся торгово-товарной бирже пришлось приостанавливать торги акциями Русской американской компании.

Вот, казалось бы, что сейчас в России не должно быть экономически грамотных людей, просто потому что наука экономика, можно сказать, в состоянии зародыша. И ранее биржа была малолюдном зданием на Васильевском острове, а слово «акция» многие могли бы принять за бранное.

Но сильна смекалка русских людей. Узнали о том, что огромное количество повозок прибыло в Нижний Новгород из Русской Америки, что они полны мехами и не только ими, — тут же поспешили скупать акции компании. Опытные служащие биржи, расслабленные бездельем, не успевали высчитывать увеличение стоимости каждой акции.

А потом один купец-промышленник еврейского происхождения всеми правдами и неправдами, давая взятки налево и направо, всё старался встретиться со мной. Он Кашину взятку дал, чтобы тот, будто бы случайно, организовал нашу встречу. Иван деньги взял, все же пять тысяч дали, но пришел ко мне с повинной.

Вот ему, настырному еврею, я и поручил срочно пошить столько шуб из калана, чтобы к январю иметь возможность одеть не менее тысячи людей в эту тёплую верхнюю одежду.

Как мне докладывали, еврей привлёк множество своих соотечественников, что они днями и ночами только и занимались тем, что шили и шили, нанимали и православных. И всё равно не успели. Однако почти восемь сотен шуб, варежек, шапок, унтов были пошиты.

Другим, менее дорогим мехом утеплялись солдатские шинели, ставшие поступать в армию также осенью.

Отрадно было знать, что львиная доля пошитых шинелей и даже валенок была произведена на предприятиях моего соучредителя самарских текстильных фабрик, Йоханнеса Берге. Датчанин таки развернул производство в Самаре и, получив государственный заказ, начал в срочном порядке зарабатывать деньги, конечно же, отгружая готовую продукцию.

Так что я сильно задумался над тем, а нужна ли России оседлость евреев? В иной реальности евреев гнали из России, хотя их и так здесь было не сильно много. Запрет на торговлю иудеям был введен во времена правления Елизаветы Петровны.

И сейчас русское купечество стонало и требовало, чтобы их конкурентов-иудеев прижали, запретили им вести торговые операции на территории Российской империи. А я думаю… Не сидите на пятой точке! Работайте, конкурируйте!

Конечно, мне было важно, чтобы в среде торгово-промышленного сообщества было больше православных представительств. Но ещё важнее было форсировать развитие Российской империи.

Так что я всерьёз задумался над тем, как и рыбку съесть, и при этом хорошо выглядеть. А именно: добиться, чтобы не было засилья еврейского капитала, но там, где России это будет исключительно выгодно, позволить евреям заниматься промышленностью и в меньшей степени торговлей. Евреи в промышленность! Но не в торговлю! Вот такие лозунги. Вон, захотел один иудей заработать? Пошил шубы. Полезное для страны сделал. Так что? Мне нужно в дальнейшем ему запретить успешно работать?

И сейчас не только я был в необычайно дорогущей шубе из морского бобра, но также и почти весь офицерский состав того корпуса, которым командую я и который уже находился в трёх-четырёх дневных переходах от Стокгольма.

Точнее сказать, мы нацелились на Вестерос. И нет, это не тот литературный город, который был выдуман одним писателем из будущего, по мотивам произведения которого был снят один из успешнейших фэнтезийных сериалов «Игра престолов». Вестерос — это город в Швеции, который находился немногим севернее Стокгольма.

Другая же часть моего корпуса под командованием генерал-лейтенанта Ивана Тарасовича Подобайлова уже свернула направо и отправилась к шведской крепости Або. У них задача либо с ходу зайти в крепость, ну или блокировать ее и выключить из логистической цепи, что снабжала шедские войска в Финляндии.

— А вот это он зря, — сказал я, перелистывая доклад и выпуская изо рта пар.

Вроде бы в шатре и топились «печки-буржуйки», названные в этом времени «нартовками». Как будто не было ничего полезного создано Нартовым, что несложные в производстве железные цепи названы его именем. Но температура всё равно никак не поднималась выше нуля.

— Пошёл, значит, стервец немецкий, лёгким путём. Нечего мне спаивать Россию. Она и без моего участия с этим легко справится, — бурчал я, когда анализировал данные по продажам алкогольной продукции внутри Российской империи.

Алкоголь, особенно если к этому делу подойти с пониманием технологий будущего, приносит сверхприбыли. В моём поместье уже три винокуренных завода. Но больший упор сделан не на производство водки, которая у нас 38-градусная, ну или около того. Опять же вопрос возможности измерений. Больше всего производится виски, абсент, ликёры, к примеру, аналогичный бейлису, или бекеровки.

И всю эту продукцию я собирался продавать за рубеж, зарабатывая, скорее, на алкоголизме наших союзников и врагов, но приучать русских людей к подобным напиткам желания не было никакого. Мне здоровый народ нужен.

А вот управляющий мой погнался за звонкой монетой и всё-таки стал реализовывать часть продукции на внутреннем рынке. Так легче же! Прикрылся моим именем — все двери открыты, конкуренты не смеют слово сказать. Сказочные условия для ведения дел.

Хорошо, что хотя бы не обманул, не скрыл это, не подтасовал статистику и анализ, а честно признался.

Ещё в бумагах было прописано о том, что, наконец-то, крестьяне оценили картофель, и уже особых проблем с этим овощем, по крайней мере, в моём поместье, быть не должно.

А ведь по осени прокатилась волна возмущений, чуть не переросшая в картофельные бунты. Возможно только наличие в моём поместье Петровского училища, такого, как в иной реальности называли Суворовскими, остановило крестьян от необдуманных поступков. Офицерский и преподавательский состав, как и унтер-офицерский, бездействовать не стали бы.

Что мне в отчёте не особо понравилось, так это то, что пока не видно исключительной эффективности использования механических сеялок и жаток. Управляющий прямо вопит, что не готов заменять людей на эти механизмы, так как это неэффективно.

Разбираться, конечно, надо. На испытаниях, которые проходили на заводе, один механизм способен был заменить не менее десяти людей. Если это действительно так, то для России будет огромным подспорьем использовать подобные машины.

Я готов даже использовать миллион рублей или больше, чтобы механизмы оказались очень дешёвыми и привлекательными даже для скупого помещика-ретрограда. И тогда потребность в большом количестве крестьян у помещиков просто отпадает. Ведь в тех процессах, в которых ранее было задействовано сто крестьян, справятся и десяток.

Не это ли один из путей, чтобы постепенно упразднять крепостное право? Не это ли способ привлечения крестьян на заводы и создания прослойки профессиональных рабочих? Если это так, то для социальных нужд и для развития промышленности не жалко потратить и два миллиона, но при этом резко удешевить любые производимые на механизмах товары.

Вот об этом сейчас подумал, и прямо какая-то эйфория появилась, сердце запылало. Только бы не спугнуть, только бы не спугнуть! Вот бы получилось. И тогда Россия покажет свой, особенный, путь становления индустриальной страной без социальных катаклизмов, потрясений, революций. Выгодно, вырастут производственные силы, и не будет тех, кто сильно воспротивится новым веяниям.

Морозный воздух ворвался в шатер. Бумаги, лежащие на столе разлетелись. Я посмотрел на вход в мое убежище посредине ледяного океана.

— Ваше высокопревосходительство, неприятель показался впереди! — недоумённо и растерянно доложил мне Кашин, врываясь в шатер…

— Может, тебе показалось? — удивился и я, даже не начиная отчитывать своего адъютанта за бестактность.

Не может знать о нас противник. Мы шли по Ботническому заливу, огибая острова, на которых не должно было быть шведских войск, проходили мимо, стараясь ни в чём не отсвечивать. И тут — прямо-таки неприятель. Значит, вышли шведы к нам навстречу. Знали маршрут, знали время. Удивительная осведомленность.

Я вышел из шатра, взял бинокль, протёр линзы, посмотрел. Действительно, вдали показались силуэты, почти неразличимые из-за падающего хлопьями снега. Групповая галлюцинация? Ведь такое возможно?

Нет. Однако нужно будет тщательнейшим образом проанализировать, кто же мог стать особенно угодливым шведам, кто слил информацию, что они смогли организоваться и выйти навстречу со своим войском.

— Вот же… Поистине Ледовое побоище предстоит, — сказал я и тут же потребовал офицера, который отвечает за измерение льда.

Нам необходимо чётко знать и быть уверенным в том, можно ли использовать артиллерию. Не получится ли так, что, как только мы откроем огонь, лёд треснет, и пострадаем и мы, и шведы. Вряд ли, конечно. Всё-таки примерно минус двадцать градусов мороза, по привычной мне шкале измерения, держатся уже вторую неделю.

Толщина льда должна быть таковой, что ледяной покров наши ядра точно выдержит. Но пусть каждая служба отрабатывает до конца!

Предательство… Вот как есть — предательство. Однако, судя по тому, что я вижу, шведы не знали ни о количестве наших войск, ни в целом о нашей операции.

— Господин командующий, прибыла разведка, — сообщил мне мой заместитель Саватеев.

Как только я вышел из шатра, он оказался рядом. Впрочем, как и моя охрана: и телохранители, и личная сотня лучших… Нет… Самых лучших стрелков России, а, значит, и всего мира. Вот так и никак иначе!

— Прибыла разведка? Чтобы сообщить то, что мы уже сами увидели? — я был зол.

На ум пришлось утверждение, что лучший прогноз погоды гидромедцентр дает на вчера.

— Впереди острова, и шведская армия пряталась за возвышенностями, — оправдывался Саватеев.

— Займитесь разгромом шведского войска. Даю вам на это три часа! — приказал я, словно бы отмахнулся от своего заместителя.

Как же это нелепо, что канцлер Российской империи тут, воюет. Я нахожусь в расположении такого вот ледяного десанта только лишь по той причине, что не боюсь брать на себя ответственность за свои же предложения. Помню слова Христофора Антоновича Миниха, сказанные мне, когда я предоставил на его рассмотрение план зимней шведской кампании.

— Господин канцлер, вы, видимо, перепутали страницы в своих сочинениях с тем, что может быть осуществимо, — сказал мне тогда русский главнокомандующий.

— Настаиваю на том, чтобы вы, граф, навсегда запомнили, что я не летаю в мечтах. Я сказку делаю былью. Громкие слова? Так тише не умею, — отвечал я Миниху.

И лишь только когда я взял всю ответственность на себя, при этом отстаивал свою точку зрения и приводил множество аргументов, Миних махнул рукой.

— Рассчитываю на то, что от вас не последуют обиды, но, Александр Лукич, если бы ранее, будучи ещё унтер-лейтенантом, рассказали мне вот такую небылицу, что вы сейчас изложили на бумаге, я бы счёл вас человеком, лишённого ума. Но, странным образом, многое, за что вы беретесь, своим итогом имеет пользу для моего нового Отечества. Так что прошу держать меня в ведении подготовки данной кампании. Несомненно, если будет нужно, то я вам подскажу, но в целом это война ваша. Лавров турецкой кампании мне пока достаточно, — выдал тогда тираду Христофор Антонович Миних.

А сейчас. Начинался бой. Нет, экзамен на зрелость мою, как наставника и популяризатора новых тактик. А еще экзамен сдают сейчас Саватеев и Миргородский, два бригадира. Пусть стараются, я уже подписал им повышение чина. Нужна лишь малость… Взять Стокгольм.

— Бах-бах-бах! — зазвучали «демидовки».

Музыка сражения начала играть без того, чтобы музыканты настраивали свои инструменты. Может, потому что инструменты все были в исправности, а музыканты стали уже отличными профессионалами?

Ранее, вперёд, в белоснежных маскхалатах, на лыжах выдвинулись стрелки. Лыжная подготовка стала обязательной и велась интенсивно с первым выпавшим в этом году снегом. Вот и посмотрим, насколько эффективны отряды лыжных стрелков. Да! Организую после соревнования по биатлону. В прошлой жизни любил этот вид спорта.

Так что три сотни стрелков, будущих возможных спортсменов-биатлонистов, даже если и отрабатывали стоя, оставались малозаметными целями для врагов. А если и замечали и к стрелкам отправляли те не более, чем полтысячи конных, то на лыжах можно отойти и продолжить обстрел. А в остальном же враги неизменно использовали линейную тактику и явно не могли приспособиться к отражению атаки русских снайперов.

Тут же я заметил, как в нашем тылу проверенные в боях башкиры снимают тёплые чехлы со своих коней и готовятся к вступлению в бой. И они могли бы и самостоятельно рассеять шведов. В этом я уже не сомневался: лучших степняков, которые специализируются на победах над европейцам этим шведам не одолеть; как и русских стрелков, проверенных бойцов, хладнокровно и профессионально отрабатывающих каждый свой манёвр. Столько сражений за последнее время, столько часов обучения с повышением в десять раз интенсивности учебных стрельб и маневров!

Непонятно, на что рассчитывали шведы. Возможно, они просто не знали, что силы, которые идут к столице, достаточно внушительные. С другой стороны, шведская армия после прошлогоднего разгрома так и не успела восполниться, а те рекруты, которые пришли на замену подготовленным солдатам и офицерам, явно не были столь мотивированными и выученными, чтобы иметь возможность нам противостоять.

Шведская линия, выдвинутая вперёд, как только начала шагать, тут же была расстроена. Сложно идти, когда в тебя летит картечь, когда по флангам расстреливают стрелки, а при этом нет возможности достать ни до русских пушек, ни до русских солдат.

Артиллерия шведов была оттянута назад. Угадывался план, по которому шведы собирались вести сражение. Они хотели заманить нас в ловушку, первоначально выдвинув пехотную линию, а после вывести нашу контратаку на артиллерийский огонь своих пушек.

Не вышло. Наша пехота не двигалась вперёд. Стояла и ждала шведов. А зачем двигаться, если артиллеристы отрабатывают цели и в значительной степени уменьшают количество врага, а в этом им помогают стрелки?

Я посмотрел, как башкиры заходят на правый фланг. Приказов не давал, я же только наблюдатель, но был уверен, что сейчас Алкалин и его богатуры отойдут на версту или чуть больше в сторону, а потом сбоку обрушатся на шведские порядки. Фланги наших врагов защищать было невозможно, и в данном случае, если бы даже не наши козыри, то шведам не светила победа уже потому, что своим численным превосходством мы просто бы их окружили.

Удар башкиров был ошеломляющим. Подкованные шипованными подковами кони не скользили на льду, в отличие от шведских солдат и офицеров. Они явно не готовились к этому сражению, но вышли вперёд, вероятно, чтобы нас не остановить, скорее — задержать.

Уверен, что теперь спешным маршем к столице движется часть войск, которая должна была противостоять фельдмаршалу Ласси. Вот только даже если бежать, всё равно это четыре-пять дней пути, за которые мы обязательно преодолеем ледяные просторы и выйдем на материк. Мы успеем.

Я давал время на сражение не более трёх часов, но всё закончилось в течение часа. Шведы побежали. У них не было другого выхода. И я даже приказал лишь только рассеивать неорганизованного врага, чтобы у него было меньше шансов добраться до столицы своей родины. Нечего тратить время на беглецов.

Без серьёзной организации, без обеспечения эти шведские солдаты обречены замёрзнуть на льду Ботнического залива.

— Выдвигаемся! — сказал я, когда сражение ещё не утихло, но всё уже было понятно.

Терять время больше не хотел. Сегодняшняя остановка была вынужденной, чтобы подтянулись все подразделения, чтобы иметь возможность немного согреться, но дальше мы шли на пределе своих возможностей.

Два дня… Два изнурительных дня нам понадобилось, чтобы подойти к шведскому побережью. Отсюда было уже рукой подать до Вестероса, а там вёрст тридцать — и Стокгольм. И когда я решил во главе большого отряда сразу же проверить: а есть ли оборона столицы Швеции, понял… Все закончено. Мы, я, перемудрил. Не то государство нынче — Шведское королевств — с ним можно было даже проще поступить, а не использовать такие большие ресурсы.

— Ваше высокопревосходительство, шведские барабанщики подошли с белым флагом, — сообщил мне Кашин, когда мы были ещё на марше и приближались к Стокгольму.

— Пусть садятся к нам в обоз. Останавливаться не будем. Наше ещё одно неоспоримое преимущество — это скорость, — сказал я.

Как и предполагалось, шведы запросили перемирия и предварительных переговоров. Нечего с ними разговаривать. В любом случае они пытались затянуть время, чтобы дождаться подхода каких-то своих соединений.

А потом… Сам себе противоречил, стал говорить со шведами. Но когда вопрос стоит о безоговорочной капитуляции и только лишь несколько моих обещаний на словах, почему и не поговорить?

— Господа, я рад видеть вас. Что же вас привело ко мне? — явно издеваясь, спрашивал я делегацию шведского риксдага.

— Мы готовы заключить с вами мир, — с высоко поднятым подбородком отвечал мне один из депутатов. — Я представляю партию, которая всегда была против войны с Россией. Мы можем стать союзниками.

— Да неужели? Но у нас обязательства перед другими нашими союзниками, датчанами. И, насколько я уже знаю, они подходят к Стокгольму с юга. Вам остаётся, господа, только выбрать, чьи же войска войдут в вашу столицу! — предельно жёстко говорил я. — Сразу говорю: русский солдат, наверняка, более дисциплинированный.

Стоящие передо мной, сидящем, шведские аристократы понурили головы. Для Швеции эта операция, как и в целом, война, стала катастрофой. Уже понятно, что фельдмаршал Ласси сидит на хвосте тех подразделений шведской армии, которые спешно отступают к своей столице. Мы уже здесь, перерезаем шведам путь к Стокгольму и сами угрожаем этому городу.

— Подписывайте капитуляцию, господа! И тогда я посмотрю, какие территории у вас забрать, ну а что вам оставить, и как нам с вами сосуществовать, когда вы признаете Российскую империю своим старшим братом, — сказал я, выходя из шатра.

А нечего больше говорить. Если они умные, а я всё-таки надеюсь на благоразумие этих людей, то поймут, что вассалитет от России — это ещё не самое страшное, что с ними может случиться. Может быть это даже спасение для них.

Ведь при этом шведы могут даже попробовать сохранить остатки своей государственности. Более того, Швеция останется государством, правда, без Финляндии. Ну так, и Финляндии не будет, поскольку я буду учитывать ошибки иной реальности, когда она стала злейшим врагом Советского Союза. Пусть губерния Суомская образуется. И нечего финскую письменность изобретать. Русской, думаю, достаточно. Вот не гадили бы России они в иной реальности, то подумал бы. А так…

Так что вначале — безоговорочная капитуляция, а потом мы будем делить шкуру убитого шведского льва. И чем откупиться от датчан, у меня есть.

А ещё… Теперь у России будет более мощный военно-морской флот. Такой, что как минимум мы можем закрыть Балтику. А как максимум, соединившись с датчанами и нарастив собственные силы… Я же заберу все шведские корабли, ну и кто присягнет России, останется на флоте. Думаю, как минимум, для матросов и бедных офицеров, это решение. А кто хочет поиграть в патриота, то перевоспитывать не станем…

А как там поживает золото Южной Африки? Может, у России уже хватит сил для того, чтобы это золото найти, а потом чтобы его удержать? Без сильного флота это было сделать невозможно. А теперь как?

Подумаю об этом, когда буду пить вкуснейший кофе, сваренный на кухне шведского королевского дворца.

От авторов:

Что сложнее: ловить преступников или учить подростков? Это и предстоит выяснить герою.

Новинка в жанре ОБРАТНЫЙ ПОПАДАНЕЦ: https://author.today/reader/520364