Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину (СИ)

Глава 18

В президентском кабинете повисло напряжение. Я понимал, что сейчас могу умереть, в любой момент, но вот что делать, чтобы я вышел из этого кабинета на своих ногах и свободным, я не знал.

Он Путин, а он точно не будет со мной слишком мягким. Может, послать его и умереть смертью… нет, не храбрых.

Смертью дебила.

И что ему сказать?

У меня личных разговоров с президентами раньше не было, и сейчас казалось, что время тянулось невероятно долго. Всего лишь мимолетное молчание президента растянулось так, словно я прожил еще одну жизнь.

Мне показалось, что в кабинете стало холодно, словно Сибирская зима пришла в именно в этот кабинет, наплевав на законы физики и пространства. В этот момент президент заглянул в желтоватую папку с надписью «дело номер 1984» и красной печатью на желтой корочке «уничтожить».

О как, интересно, кажется, мне не выйти из этого кабинета в любом случае, так что вариант послать всё к чертовой матери не такой уж и тупой.

— Вы агент Лаки, как вас называют страны НАТО, вы записаны как невероятно опасный агент оси зла, — ухмыльнулся президент и отрыл один из ящиков стола. — Вы прекрасно показали себя в зарубежных операциях, просто замечательно, безукоризненно. Предлагаю применять ваши таланты внутри страны, у нас тут найдутся более важные проблемы.

— А если я не захочу? — тихо ответил я и из моего рта вырвалось облачко пара.

— Опять кондиционер барахлит, — холодно усмехнулся президент. — Когда же его починят? Ну, если не хочешь, так и быть, я учту твое мнение при решении вопроса, что с тобой делать. У нас все-таки свободная страна.

— Я вам не верю,

— Да? Было бы удивительно, если бы ты мне доверял, ты инструмент, агент Ауф. Да, дорогой, да, эксклюзивный, но лишь инструмент. Важно лишь, в чьей руке окажется этот инструмент, — президент достал из ящика стола револьвер, огромный, черный, и наигранно откинул в сторону барабан, показывая семь отверстий, где должны были быть патроны. Затем он начал с усмешкой заряжать револьвер. — Ты словно револьвер. Знаешь ли ты, Лаки, почему многие люди и сейчас, и даже в начале двадцатого века, НКВД, к примеру, предпочитали револьвер?

— Потому что он был удобней.

— Нет, агент Лаки, нет, — проговорил президент, снаряжая последний патрон в барабан. — Револьвер никогда не дает осечек, никогда не подводит, никогда.

— А я не могу всегда рассчитывать на удачу, — ухмыльнулся я. — Рано или поздно я дам осечку, и тогда…

— Тогда и будем разбираться, но тебя надо будет проверять каждый раз перед заданием вот так, револьвером, — проговорил мой собеседник. — Твоя возможная смерть от выстрела небольшая плата за то, что ты совершишь задание без осечек.

— А если я переживу проверку, но мое решение убьет страну, когда удача даст осечку? — парировал я.

— Поэтому и надо проверять твою удачу, — холодно проговорил президент. — Чтобы при первой же осечке твоего дара умер только ты, не навредив стране.

Президент молниеносно направил на меня револьвер, и я видел, как взводится курок, как боек бьет по патрону, по воспламеняющему капсюлю, отчего я даже зажмурился.

— Клац, — издал револьвер, выстрел не прозвучал. — Клац, клац, клац, клац, клац, клац.

— Как видите, агент Лаки, вы истинный счастливчик, — проговорил президент, а я вновь отрыл глаза. — Не дающий осечек револьвер бесполезен против вас.

— Вы могли просто промахнутся, не убив меня выстрелом в голову, а покалечив.

— Да? — президент направил вверх револьвер, — Видишь на потолке муху?

— Да, — ответил я, видя на лепнине потолка маленькую муху.

Прозвучал выстрел, пыль полетела вниз, как и части лепнины.

— Вот и нет мухи, я не промахиваюсь, — улыбнулся президент, открывая барабан револьвера и высыпая гильзы на стол, на каждой были замяты капсюли.

— Это ваша сила как эспера? — спросил я, в кабинете же зазвонил телефон, а в дверь начали стучать.

— Нет, — вздохнул печально президент. — Годы тренировок, мучительных тренировок с детст…

Дверь тем временем просто вынесло прямо в кабинет, стальная дверь толщиной в полметра была просто вынесена внутрь кабинета вместе с куском стены, а в проеме появился лысый, огромный мужчина в пиджаке, который распирало от мышц. За его спиной смотрели дула автоматов, а где-то в приемной грохотал металлический робот весом в пару тонн. Если, конечно, это не танк, едущий по коридорам кремля.

— Лом, — строго проговорил президент громиле. — Я же просил не беспокоить, не смотря ни на что, ни на стрельбу, ни на взрывы. Я отдал прямой приказ главнокомандующего, у меня важный разговор.

— Стреляли же, — выдохнул лысый силач по имени Иван, взглянул на меня и кивнул на дымящийся револьвер в руке президента.

— Дверь на место поставил, приказ все тот же, не мешать, — указал президент на дверь. — И Лаки, знакомьтесь, это ваш будущий коллега, Лом.

— Оу, я буду им руководить! Ну что, хиляк молись, я от тебя мокрого места не оставлю… — оживился Лом, но его перебил президент.

— Лом, это твой начальник, и он тебя, если что и прикончит, если будешь нарушать законы России, — проговорил Президент и Лом моментально помрачнел. — Лом! Вышел из кабинета и дверь на место поставил.

Я смотрел, как лысый огромный мужчина одной рукой поднял стальную дверь и просто поставил ее в стену, стоя в кабинете. Дверь точно весит больше пары сотен килограмм, не удивлюсь, если цифра близка к тонне.

— А как выйти? — задумчиво проговорил громила, понимая, что он оказался внутри комнаты, хотя ему надо быть снаружи.

— Дверь, возьми, в руки, — обрывисто проговорил президент. — Направь дверь на меня и пяться назад.

Громила молчаливо выполнил указания, а президент потер на лбу морщины.

— Ну, во первых, — начал говорить я. — Я не согласен. А во вторых, я с этим дебилом работать точно не буду.

— Он не дебил, он Лом, да, тупой, острых не было, — устало проговорил президент. — Но против него ни один прием не сработает.

— Пуля сработает лучше приема.

— Если бы, он мелкий калибр почти не замечает, регенерирует хорошо. И он нужен, чтобы охранять тебя на заданиях.

— Так я еще не согласился.

Президент вновь молниеносно направил на меня револьвер, и револьвер начал вновь бессильно щелкать.

— Бесит? — оскалился весело я.

— Невероятно, — направил револьвер вверх президент. Вновь прогрохотал выстрел и лепнина посыпалась белым облаком вниз. — Ты можешь уйти, отказаться и даже уехать за рубеж.

Президент замолчал, высыпал патроны на стол и вновь начал заряжать револьвер.

— Если-и-и? — протянул я.

— Если выстрелишь мне в лоб из револьвера, — серьезно проговорил президент, протягивая мне револьвер рукоятью вперед.

— Чего? — удивился я.

— Давай, бери уже и стреляй, — настойчиво проговорил президент, стукая себя пальцем по лбу. — Прямо сюда стреляй и иди, живи где и с кем угодно.

— Вам-то это зачем? — я всё же взял револьвер, и пока что не понимал, зачем.

— Ну как зачем, убьёшь — значит, я несу вред стране, не убьешь — значит, всё правильно делаю, — нервно сглотнул президент. — В любом случае, ты после этого не пострадаешь, но ты сделаешь же как лучше, не только для себя, и потому риск оправдан.

— Вы уверены?

— Да, — проговорил президент и я навел револьвер на его голову.

— Щелк, — произвел звук револьвер, президент улыбнулся, но у меня были иные планы.

Я отвёл револьвер в левую сторону и выстрелил, голову президент окутало дымом, я мгновенно отвел дуло вправо и вновь выстрелил. И мне кажется, немного обжог голову президента. Затем я направил дуло револьвера влево и подождал, когда рассеется облачко дыма.

Он смотрел на меня, я смотрел на него, мое дуло было направленно в его переносицу. С его правового уха капала кровь.

— Никогда не играй с судьбой, — холодно проговорил я, целясь в его переносицу, и револьвер издал беспомощный щелчок.

Я встал и пошел к двери, из-за которой подглядывал Лом, он, наверное, был в курсе, что мешать мне нельзя. Президент молчал, его оглушило и я подумал, что смогу уйти.

— Даже не спросишь про крючок, за который я потяну для того, чтобы ты продолжил игру? — проговорил президент, сидящий в кресле и всё еще живой.

— А у вас есть что-то или мне выстрелить вам в ногу?

— А револьвер выстрелит?

— Я думаю, да, — улыбнулся я. — Пуля в колене вас не убьет.

— Сергей. Ты помнишь такого? — проговорил президент и я обернулся. — Тот полицейский, что помог тебе, не сказав о том месте, где ты спрятался. Пора возвращать долги, счастливчик-немеченый.

— Что с ним?

— Гайдаевских помнишь? Нет? Вот, повспоминай, — протянул желтое дело в мою сторону президент. — А глава их семьи помнит, как и его внуки, что на Колыме копают палками окопы для учений. Они помнят того полицейского, из-за которого ты оказался у Томы и вне их зоны доступа.

— Отпустите Серёгу.

— Он не у меня, он у Гайдаевских. Они твоё первое задание как председателя выездной судебной тройки, — улыбнулся президент. — Возьмешься за работу, значит вступишь в должность. Ну, что стоишь?

— Что с Серегой? — тихо проговорил я, чувствуя в груди непривычное чувство.

— Вроде бы жив, — проговорил президент, доставая из ящика стола еще две жёлтые папочки. — Но его, кажется, не кормят, и иногда навещают, когда узнают о твоих подвигах в конторе.

— Он же полицейский, государство должно было его защищать.

— Его уволили на следующий день после того, как он отпустил тебя, — достал красную папочку президент и положил сверху трёх дел в желтоватых корочках. — И есть те, кто думают, что они немного выше закона, но они лишь думают. А вот являются выше законов я и особые судейские тройки, что чистят эту страну от подобной мне грязи.

Я направил на президент револьвер — с такого расстояния сложно промахнуться.

— Пора очистить от грязи этот мир, — тихо, но твердо проговорил я.

— Щелк-щелк, — издал револьвер.

— По крайней мере, не сегодня… — Усмехнулся Путин. — Возможно, когда я перестану быть президентом, револьвер выстрелит. Да, меня судить будешь именно ты, я уже подписал постановление.

— Если я буду живым, то с удовольствием вас застрелю, Владимир Владимирович.

— Если. Поспеши, Председатель, тебя ждет твоя судейская двойка и особый спецназ.

— Сука, — выдохнул я, подходя к столу, беря коробку с патронами и рассовывая их по карманам пиджака.

— Не я такой, Лаки, жизнь такая.

— Знаю, — пробурчал я, взяв четыре папки. — Надеюсь, команда нормальная.

— Лома ты видел, ну а ведьма из вас самая нормальная.

— Мне нужен Кеша.

— Ведьма его заменит.

— Тома?

— Не допущена, пришлось заменить её бывшим учеником.

— Готовишь группу уничтожения на неё и Кешу?

— Не произноси это вслух. Я сам надеюсь, что это не потребуется, но на любое действие должно быть противодействие. У тебя, кстати, Лилия беременна, это тебе еще одна причина остаться, поздравляю, — проговорил президент, и я ему не ответил.

Я молча вышел из кабинета, просто пнув дверь, от чего она упала наружу, где стоял лысый громила Лом. Рядом с ним сидела в кресле женщина, которая оказалась лысой, как и Лом. В мини-юбке чулках, в строгом пиджаке на голое тело, сиськи четвертого размера придерживал прозрачный лифчик. Ну, мода у них такая… наверное. Или это просто шлюха, или как их там, девушки с заниженной социальной ответственностью.

— Лаки, не думай так громко. Твои мысли оскорбительны, — бархатным голосом проговорила девушка. — Мы идем на задание? Я ведьма, кстати.

— Да, первые на очереди Гайдаевские, вы уже просмотрели свои папки? — кивнул я на желтые папки, что находились в руках у обоих членов судейской тройки. — И чего вы лысые?

— У меня радиация, а этот заодно побрился, — ответила ведьма.

— Я плохо читаю, я только про Гайдаевских прочитал за сутки, — насупился Лом и потер лысину. — Ты и сам, Лаки, недавно лысым ходил. И мне не нравится вонь жженых волос.

— Понятно, — вздохнул я, — Ведите к группе сопровождения, а я на ходу почитаю.

За пределам приемной нас ждал седой мужчина, который представился Первым, учеником Тамары, и попросил нас называть его первым. Кодовые имена, секретность и всё такое, жутко интересно, но нет, а я читал, на ходу листая красную папочку.

Там было написано обо мне, моем новом статусе, объяснения, почему я и что мне предстоит, как да зачем. Всё написано от руки и с подписью на каждой странице от лиц, что заполняли страницы.

Писал президент, проверял председатель конституционного суда, критиковал и оставил особое мнение председатель верховного суда России.

— Всё настолько серьезно, — проговорил я, сидя в каком-то зале, где первый ученик Томы усирался, пытаясь нам все объяснить, как будет проходить штурм, захват и суд. — Первый, не мешай мне.

— Лаки, вы должны прослушать инструктаж, от этого зависит ваша жизнь, — холодно проговорил мужчина.

— От того, прочитаю я вот это или нет, зависит ваша жизнь, — показал я на папки. — Можете обсуждать что угодно, планировать что угодно, но руководить там, на земле, буду я.

— А прикрываться мной, — пробурчал Лом, ведьма же промолчала, а я продолжил чтение документов из красной папочки.

Что такое справедливость в элитах? Ну, наверное, в соразмерном наказании, а какое может быть правонарушение или преступление у элиты? То, за которое карается смертью, остальное не учитывается. В деле на каждого преступника из элиты есть обвинение, а наказание выбирать мне, на меня, как на члена судейской тройки, не влияет ни один из законов. Мне разрешено:

Убивать.

Мучить.

Калечить.

Запугивать.

И это разрешено даже когда я не выполняю обязанности, не подсудный я.

— Всё во благо России, — прочитал я с улыбкой и продолжил чтении, пробурчав на последок: — Ну хоть насиловать нельзя.

А вокруг меня тем временем творился ужас, Первый проводил, наверное, лучший инструктаж в своей жизни.

Вокруг меня пролетали голограммы, Первый что-то рисовали на доске, а когда я в следующий раз отвлекся от папок, то увидел, как Лом выбирает себе пулемет, а на него кричит лысая ведьма в бронежилете о том, что ему каска нужна, а не пулемет.

— Ну и ладно, главное не поубивайте друг друга, — проговорил я и вновь начал читать о том, почему иногда надо убивать зарвавшуюся элиту и почему это надо делать. И почему именно я.

Исследования моего тела также были в папочке красного цвета.

От гормонов в моей крови до размера члена и анализа кала в моих кишках. Мои действия также были разобраны несколькими аналитиками и искусственным интеллектом, который просто сказал что я баг.

Ну а чё, я все делаю правильно в каждой развилки событий, он офигел когда мы вырулили в Париже и от того, что я натворил в Африке, где у нас теперь появился сильный союзник в лице Билла.

Аналитики решили, что я не только на себя влияю, но и на страну, которую я представляю, даже простая встреча со мной может стать судьбоносной.

И я как-то влияю на положение целой страны, например, отношения с Францией наладились, она передумала о маленьком теракте, потому что могут в ответ послать таких как я во Францию и во всю Европу. Тамара вкинула дезинформацию, что мы с Кешей клоны, сорок седьмой и двести двенадцатый.

Смешно, да, а вот и выводы президента, меня проверяли, а теперь доверили будущее страны. Проверка, пристрелю я президента или нет, тоже повлияла на будущее, как и там, в Европе. И, как написал президент, я уже подарил России год спокойной жизни.

— Интересно, что будет через год? — спросил я сам себя, садясь в самолет с вертикальным взлетом. В окне были видны такие же самолеты, что уже начали взлетать десятками со спецназом сопровождения и обеспечения на борту. — Пора открыть первую папку.

Гайдаевские старый клан, сформировавшийся еще триста лет назад, потомственное двуежопие, типа патриоты и предатели в одном лице. Всегда топили за Россию, громко, ну а тихо топили ее.

— Классика, — улыбнулся я. — Одновременно и коммунисты и капиталисты, и аристократы и простые, с народом, и все как один добренькие. Убивать их надо очень жестко.

Гайдаевские были выгодны стране, отчасти, но терпение президента закончилось когда начали косячить и творить некоторые страшные вещи внутри страны. И особенно за ее пределами.

Оно как обычно происходит? Едешь в страну, бедную, и там уже отдыхаешь как хочешь. Ну или делаешь в какой-то стране нужные тебе законы и устраиваешь отдых или сафари на неправильных граждан во время революций.

— Фу, какие твари, — перевернул я страницу с доказательствами в виде фотографий. — А вот… понятно. Ух ты, весь уголовный кодекс собрали! А, понял, надо до пятерых добраться.

— Лаки, — обратилась ко мне ведьма, — Через десять минут у нас уже высадка.

— А чего так быстро? — посмотрел я в окно и чуть не умер от удивления.

Мы кружили на самолете над большим поместьем, который во всю обстреливали из танков. Мимо нашего самолета пронеслась планирующая бомба, что разнесла дом и уложило около сотни гуманоидов, которые отстреливались от штурмующих солдат.

— Какого? — выдохнул я. — Бомбами?

— Ну, ПВО мы уничтожили, — быстро проговорил Первый в броне. — Лаки, вы сами сказали, что надо жестко брать Гайдаевских.

— Когда? — выдохнул я.

— Когда тебя спросили, тайно своими силами, или роботами армейскими, жестко и с огоньком, — Весело проговорила лысая ведьма в плаще.

— Ты сказал: да, много огня это хорошо, — пробубнил Лом.

— Сколько жертв, — прошептал я, смотря на то, как бомбы, одна за другой, разносят поместье.

— О, смотри, напалмом щас зальют, — проговорила ведьма.

И правда, около сотни дронов что-то распылили над поместьем на высоте полусотни метров и все запылало.

— Ну, а теперь вакуумной всё полирнем, — проголосил первый. — Не ожидал от вас, Лаки, такой жестокости.

— Я и сам не ожидал, — прошептал я.

Я заглянул в папку и усмехнулся, да, нас ждали, должны были ждать. Там, внизу, под шикарном поместьем находятся автоматические заводы, что уже сотни лет ждали своего момента. Рано или поздно за хозяевами этого особняка должны были прийти.

— Спускаемся, — проговорил я, смотря, как горит огромное главное здание, которому, впрочем, особого урона не нанесли.

— Рано, — проговорил Первый. — Пока не будет зачищена поверхность, вы, Лаки и ведьма, на землю не ступите.

Ни бомбы, ни напалм не повредили здание в римском стиле, а лишь сбили штукатурку, черепица на крыше разлетелась, обнажая черный металл. Стекла были лишь декорацией, за ними стояли стальные листы. А роботы, что мгновение назад казались людьми, отскребая поврежденные куски мяса со своих металлических скелетов, подымали оружие и продолжали отбиваться от штурмующих.

— Без нас не справятся, — хмуро проговорил Лом.

— А ты справишься? — спросил я.

— Я да.

— Расчисти нам путь, Лом, — тихо проговорил я и громила молчаливо начал исполнять приказ.

Странно было смотреть, как с высоты километра десантируется камнем вниз человек без парашюта. Я видел, как голыми руками он разрывает роботов, как высекаются искры пуль от тела Лома. Как он всего за две минуты убивает половину защитников поместья и просто пробивает стену в главном здании сбоку.

— А он точно человек? — спросил я.

— Он человек, убить его сложно, но он человек, — вздохнула ведьма, потерев свою лысину. — Этот оперативник взял меня живой, ничто не помогло. Вот Россия-то монстра вырастила.

— Кто из вас монстр еще подумать надо, — хмыкнул Первый. — Лаки, мы сейчас сядем, вы готовы исполнять свои обязанности?

— Я? — улыбнулся я. — Я никогда ни к чему не готов, тем более выполнять обязанности, но пора начинать быть готовым…