Романов #08

Глава 7

Несколько дней спустя. Московский особняк великих князей Выборгских.

Анна Михайловна вошла в кабинет отца и, поклонившись ему, заняла место в кресле. Глава рода, хоть и отошел от дел Министерства, за работой старшего сына пока еще следил. И сейчас как раз читал сводку последних дел наследника и текущего министра иностранных дел Русского царства.

Дочь разгладила и без того идеальный подол платья — скромного, как велел одеваться патриарх Мефодий. Великая княжна в последнее время очень часто выступала перед царскими людьми, светилась в светской хронике, и ей приходилось признать — новый светский образ ей самой нравился все больше. А уж сколько выгод обещал роду…

— Рассказывай, — велел Михаил Викторович, откладывая документ в сторону.

Анна Михайловна кивнула.

— Меня включили в свиту патриарха, — доложила великая княжна. — Завтра летим в Киев, оттуда будем перемещаться по стране. Патриарх уже отметил, что моя помощь в сборе средств для нужд церкви оказалась неоценима. Так что отношения у нас сложились хорошими.

Соколов покивал.

— Это хорошо, — изрек он после небольшой паузы. — Образ благочестивой дамы тебе необходим в преддверии суда по разводу с принцем. Наши люди готовят на Герберта компромат. И ты не имеешь права иметь хотя бы тень на своей репутации. Запомни, Анна, никаких скандалов. Ты должна выглядеть невинной жертвой. Кроткой, богобоязненной, верной.

Великая княжна улыбнулась.

— Я справлюсь, отец, — заверила она. — Патриарх тоже хочет раскрутить это дело, так что я уверена, что все получится.

— Мефодий не глуп, и прекрасно понимает, что для Русской Православной Церкви это будет знаковый процесс, — подтвердил глава рода. — Протестанты должны быть посрамлены, а православные — возрадоваться, это позволит нашей вере получить больше паствы. Борьба церквей, конечно, не так очевидна, как государств, но весьма полезна. Ты и сама знаешь, сколько у меня было агентов среди принявших православие за границей.

Анна Михайловна кивнула.

— Мое время уходит, — произнес Соколов, глядя на дочь со всей возможной серьезностью. — Еще лет двадцать, и вам, моим детям, предстоит самим стоять за нашу семью. И я хочу, чтобы вы были к этому полностью готовы. Поэтому сейчас так важно заполучить на свою сторону не столько самого патриарха, его век еще короче моего, сколько сердца верующих. Нельзя недооценивать влияние веры на простых людей. И ты должна приложить все силы, чтобы стать для них символом.

Великая княжна Выборгская склонила голову.

— Я добьюсь этого, отец, — пообещала она. — Ты сможешь мной гордиться.

Михаил Викторович вздохнул, глядя на дочь. Следующая тема разговора его явно тревожила, хотя глава рода и старался этого не показывать. Однако великая княжна прекрасно знала отца, и его переживания не прошли для нее незамеченными.

— В январе состоится свадьба князя Романова, — медленно проговорил он, внимательно глядя на Анну Михайловну. — Михаил II направит Патриарха Московского и Всея Руси Мефодия провести церемонию. С учетом того, что сам государь уже был посаженным отцом на помолвке, это означает наивысшее благоволение семье со стороны власти Русского царства. И ты должна быть там. Это последний шанс вашего примирения с Дмитрием Алексеевичем. От твоего успеха на этой свадьбе будет зависеть, на чью сторону встанут Романовы, если что-то пойдет не так снова. Ты сможешь забыть о своих личных амбициях и обидах, и поступить правильно для рода?

Великая княжна улыбнулась.

— Разумеется, отец, — заверила она. — У меня нет никаких конфликтов ни с князем, ни с его невестой…

— Царица тоже так думала, — тяжело вздохнул великий князь. — А посмотри, как она закончила. Я не хочу для тебя такой же судьбы.

Анна Михайловна сглотнула.

— Ты думаешь… — прошептала она. — Это он ее…

Соколов вздохнул.

— Нет, — решительно отрезал глава рода. — Но мне достоверно известно, что государыня собиралась наладить отношения с боярышней Морозовой. А потом не смогла переступить через собственную гордость. За что и поплатилась в итоге постригом, а после и собственной жизнью. Княжич Романов вытащил царя, но не стал помогать монахине Аглае, хотя мог бы вытащить обоих. А это о многом говорит. Не повтори ее ошибок, Анна. Ты и так прошла по самому краю из-за дурости своего мужа. Знаешь, с чего начал Романов, прилетев в Красноярск? С казни. И мало того, он еще и вычеркнул целый род, лишив их боярства!.. Подобного не случалось уже очень давно, а для Романова такое наказание — все равно что высморкаться.

Он помолчал немного, тяжело вздохнув. Анна Михайловна отвела взгляд, обдумывая слова отца. Наконец, великий князь заговорил вновь:

— Жестокий князь Красноярска и наверняка будущий губернатор Восточной Сибири, которого безоговорочно поддерживают еще как минимум три губернатора, и это не считая самого царя, — озвучил он негромко. — Нам не нужен такой враг. Но нам нужен такой друг. Не вздумай с ним играть. Если надо — говори откровенно, только правду. И никогда, заклинаю тебя, дочь, никогда даже не думай, что сможешь им управлять.

Анна Михайловна склонила голову.

— Я не подведу тебя, отец.

* * *

Красноярск, отделение Царской Службы Безопасности, кабинет майора Зыкова.

Нестор Петрович закрыл папку с документами по делу боярина Красовского и тяжело вздохнул. Сидящий напротив Александр Сергеевич кивнул градоначальнику, дожидаясь его реакции на прочитанное.

— Князь уже сказал, господин майор, — произнес Островерхов, — что если у Царской Службы Безопасности есть вопросы к боярину Красовскому, он не станет вам препятствовать. Но если вы хотите услышать мое личное мнение…

Зыков снова кивнул.

— Именно за этим я вас и позвал, Нестор Петрович, — проговорил он негромко. — У меня есть распоряжение полковника Ворошилова, заверенное куратором ЦСБ. Я обязан навести порядок в княжестве. И надеюсь, вы сможете мне помочь в этом.

Островерхов улыбнулся.

— Разумеется, я полностью на вашей стороне, господин майор.

— Тогда говорите, о чем вы хотели мне сказать.

— Боярин Красовский должен был быть казнен, а не Хоркин, — озвучил градоначальник. — Да, у Хоркина сумма кражи выше, однако действия Красовского повлекли за собой гибель людей. И если бы наш князь не даровал право вершить судьбу Петра Григорьевича своей слишком мягкосердечной невесте…

Майор скупо улыбнулся.

— Не переживайте, Нестор Петрович, — правильно расценив заминку Островерхова, произнес он. — Из этого кабинета информация не выходит.

— Так вот, князь Романов был вынужден показательно расправиться с Хоркиным вместо Красовского, — сообщил градоначальник. — В любом случае могу вас заверить — это сработало. Деньги в казну княжества возвращены до последней копейки. Бояре трясутся от ужаса днем и просыпаются ночью в холодном поту — им снится, что они не успели вернуть деньги в установленные Дмитрием Алексеевичем сроки. И наперегонки спешат исполнять его указания. Всем страшно, Александр Сергеевич. Наш новый князь не просто строгий управленец, он жестокий тиран. Возможно, самый жестокий человек в Русском царстве. Но под его рукой наше княжество ждет процветание.

Майор ЦСБ покачал головой.

— Все деньги вернули в казну княжества, да не все, Нестор Петрович, — проговорил он. — Вот у меня документ на имя князя Романова Дмитрия Алексеевича.

Протянув лист Островерхову, Зыков дождался, пока тот его прочитает.

— Выходит, не отвертелся Красовский, — покачал головой боярин. — Только он один?

Александр Сергеевич жестко усмехнулся.

— Все остальные штрафы за нарушение законов Русского царства оплатили, князь напомнил о них каждому провинившемуся боярину лично, — произнес он. — А вот Петр Григорьевич, кажется, такой чести не удостоился и забыл о том, что должен заплатить государю за пользование средствами Русского царства. Вы сами видите, сколько он должен казне. Скажите мне, Нестор Петрович, сумеет ли боярин Красовский выплатить эти штрафы?

Островерхов покачал головой.

— Не после того, как отдал княжеству украденное, — ответил градоначальник. — У боярина свободных средств не осталось. Если только вы дадите ему время, чтобы продать часть имущества…

Майор вновь усмехнулся. Боярину все больше начинало казаться, что Зыкову доставляет какое-то особенное удовольствие так глумиться над благородным сословием. Ему явно было по нраву, что Романов не стал выгораживать казнокрадов, а первым принялся чистить от них свою землю.

— Все сроки уже упущены, Нестор Петрович, — сообщил Александр Сергеевич. — От вас я хочу, чтобы вы передали князю Красноярского информацию, что боярин Красовский был задержан силами Царской Службы Безопасности, и на его имущество пока что наложен арест.

— Уже? — вскинул бровь Островерхов, чувствуя, как по спине прошел холодок.

Слишком резко опричники Красноярска вспомнили о своем долге. И теперь действовали быстро и жестко — как и сам Дмитрий Алексеевич. Будто ЦСБ решило отыграться за годы бездействия, когда воля великого князя Измайлова запрещала трогать благородное сословие без его прямого одобрения.

Майор взглянул на часы на левом запястье.

— Сейчас он уже едет в сторону столицы, где будет осужден согласно закону Русского царства. До тех пор князю придется найти ему замену на должности, которые занимал боярин Красовский. На этом, Нестор Петрович, у меня все.

Островерхов поднялся на ноги, все еще держа в руке листок с уведомлением для князя Красноярского, Романова Дмитрия Алексеевича. Держал он его и тогда, когда покинул отделение ЦСБ.

И не посмел выпустить, пока не оказался стоящим перед бойцами в боевой броне с двумя гербами. На сердце — Русского царства, на правом плече — князя Красноярского из дома Романовых.

Сквозь забрало шлема лица солдата было не разобрать, но человек князя кивнул боярину через секунду после того, как Островерхов остановился перед охраной Дмитрия Алексеевича.

— Князь готов вас принять, Нестор Петрович, — сообщил нейтральным голосом воин, отступая в сторону.

* * *

Гостиничный комплекс «Красноярск». Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Работы в моем княжестве было много, но после казни и изгнания Хоркиных никаких существенных препон на моем пути не осталось. Напуганные жестокой расправой над боярским родом Леонида Борисовича, красноярские бояре спешили доказать свою верность родной земле и с энтузиазмом принимались выполнять любое мое поручение.

Внезапно оказалось, что денег на моей земле полно, и хватает на все необходимое. Кроме, разумеется, моих личных стремлений. Однако уже тот факт, что мы раздали все долги, которых перед людьми у Измайлова накопилось почти на миллиард рублей, радовал.

Княжество, разумеется, в один день не превратилось в зажиточное. Но с мертвой точки дело сдвинулось, и каждый день читая сводку «Оракула» по финансам княжества, я видел медленный и пока еще мизерный, но прогресс. Мы с Викторией мотались по моей территории, затыкая мешком с деньгами самые важные для княжества места.

Не знаю, что бы я делал, если бы Руслан Александрович не гонял меня в хвост и гриву, обучая на будущего князя Урала. Судя по тому, как реагировала на происходящее Виктория, я вновь произвел на нее впечатление. А ведь если бы не наследство Демидовых, сейчас бы и я, как боярышня Морозова, не знал, за что хвататься в первую очередь.

Казалось бы, ну не работает хлебозавод, это не страшно. Но для простого человека отсутствие на полках ржаной булки — первейший сигнал, что пора бежать в более благополучные земли. Тем более я никаких запретов вводить не стал, а имевшиеся ограничения, установленные еще великим князем, отменил.

То же самое касается и цен на бензин — нет топлива, нет поставок, города голодают. Это сейчас «Руснефть» практически безостановочно везла топливо в мое княжество. Пока еще не отлажена нормальная работа, заправочные станции снабжают бензовозы, пришедшие по трассе из Урала. Позднее Романовы поставят собственный нефтеперерабатывающий завод в Красноярском княжестве, и цена топлива будет такой же низкой, как в Казани. А во времена Измайлова топливо приходилось перекупать через третьи руки, несмотря на собственные залежи.

Сегодня был первый день, когда мы с невестой смогли выдохнуть, и немного расслабиться. Так что, когда охрана доложила о прибытии градоначальника, я тут же велел пропустить его.

На этот раз вопреки устоявшейся традиции, принимал боярина я в своем номере, а не в обеденном зале. За столом сидеть я не стал, вышел навстречу своему градоначальнику.

Островерхов уже доказал свою полезность, и нужно показывать свое расположение даже в таких мелочах, как ты встречаешь своего человека — между делом или с демонстрацией уважения и внимания.

— Добрый день, Нестор Петрович, — первым поздоровался я, кивая боярину на кресло гостиной. — Располагайтесь. Кофе? Чай?

Я уже заметил, что за моими привычками наблюдают. Расплатившиеся со мной красноярские бояре старались следовать моим привычкам, и закупали мой любимый сорт. Забавно было видеть их лица, когда они пили настолько крепкий напиток.

— Князь, я от майора Зыкова, — покачав головой, доложил градоначальник, вручая мне лист бумаги. — Он сказал, передать это вам.

Я принял бумагу и, облокотившись на стол за своей спиной, бегло прошелся взглядом по тексту.

— Что-то долго Александр Сергеевич запрягает, — сказал я, откладывая документ. — Нужно было это делать еще в день казни. Как считаете, Нестор Петрович?

Островерхов не стал мне льстить. То ли ему это было совсем не свойственно, в отличие от остальных моих бояр, то ли изначально выбрал верную манеру поведения.

— Вы дали Петру Григорьевичу шанс, Дмитрий Алексеевич, и не виноваты, что он не успел погасить долги перед царем. Он ведь оказался такой один, остальные справились.

Я кивнул.

— Это меня и смущает, Нестор Петрович, — произнес я. — Скажите честно, вы меня тоже боитесь? Как там вы сказал? Дрожат от ужаса днем и просыпаются по ночам?

Островерхов вздрогнул, удивленно глядя на меня. А после немного потемнел лицом.

— Майор заверял, что сохранит наш разговор в тайне.

Я махнул рукой.

— Не думаете же вы, Нестор Петрович, что что-либо в моем княжестве может происходить без моего ведома? — спросил я. — У меня свои источники. Впрочем, пока вы на моей стороне, поддерживаете государя и Русское царство, вам нечего опасаться. Я берегу верных людей.

Градоначальник кивнул.

— Я на вашей стороне, князь.

Его-то репрессии вообще никак не коснулись. И он явно чувствовал свое превосходство над старыми соперниками.

Мне хватило времени, чтобы разобраться во внутренних конфликтах моего княжества. Должность градоначальника — жирный кусок, и многие хотели бы сменить Островерхова, вели за это подковерную борьбу еще при живом великом князе. Но Измайлов был слишком высокородным, чтобы вникать в проблемы простых бояр, а потому и менять Нестора Петровича на других не спешил, хотя поводы для низложения градоначальника хватало.

А теперь у них не было ни шанса. Во всяком случае, пока сам Нестор Петрович не ошибется, решив, что ему все дозволено.

— Завтра мы с невестой убываем в Енисейск, — сообщил я, меняя тему. — На ближайшие пару дней вы останетесь в городе за старшего. Очень надеюсь, что к моему возвращению не застану здесь разброд и шатания. Как говорят в народе, кот из лома, мыши в пляс?

— Я за всем прослежу, — заверил меня Нестор Петрович.

Кивнув ему, я продолжил:

— В поддержку оставляю вам десяток своих людей, пользуйтесь, если потребуется.

— Непременно, Дмитрий Алексеевич, — поклонился мне градоначальник.

Я улыбнулся боярину и проводил его к выходу. Нужно будет спуститься позже и сообщить Виктории, что оправданный ей убийца, о котором она так переживала, уже идет навстречу своей заслуженной каре.