Романов #04

Глава 18

Визит в Кремль состоялся утром вместо первых занятий. На этот раз государь принял меня в своем рабочем кабинете.

Выслушав отчет по «Энзиму», Михаил II кивнул мне.

— Составь список, что тебе требуется для твоей программы, Дима, — распорядился он. — Пришлешь его царице через отца. Она обеспечит вас всем необходимым. Кстати, я слышал, в ЦГУ что-то пошло не так?

Этот вопрос меня удивил. Не потому что я поразился осведомленности государя, это как раз прекрасно объясняется. Но проблем у меня вроде бы там до сих пор не было.

— Прошу простить, государь, не понимаю, о чем речь.

— Не понимает он! — Михаил II улыбнулся. — А кто вчера устроил демарш на совещании ученых Университета? Ты же понимаешь, что без твоей подписи они не имеют права приступить ни к одному твоему проекту.

Мне оставалось только вздохнуть.

— Я бы не сказал, что от меня там что-то зависело, — признался я царю. — Господа и дамы разбирались между собой, ко мне ни у кого никаких вопросов не нашлось. Даже когда я уходил, никто ничего не сказал.

Государь улыбнулся.

— Вчера истекал срок, который я им поставил, — заявил он. — И университетские наверняка собирались продавить твой отказ от авторства. Объяснять разницу тебе не надо, по глазам вижу.

— Все равно не понимаю связи, — развел руками я.

— Ты прямо как маленький, — посмеялся царь. — Это ты должен у них с рук есть, и соглашаться на все, лишь бы твои проекты увидели свет. Так что продержали бы тебя несколько часов, потом надавили авторитетом, чтобы перехватить твои работы. Схема уже давно отработана, не ты первый, не ты последний.

Я усмехнулся.

— И кто-то пожаловался? — уточнил я, не отрывая взгляда от государя.

— Конечно, — кивнул Михаил II, — у моего секретаря с утра телефон разрывается, умоляют не отбирать твои проекты. Но я так понимаю, тебе и самому это не интересно?

Конечно, если за дело возьмется государственная машина, все мои начинания не только получат зеленый свет, но и будут доведены до ума. Ничего сверхсекретного я в ЦГУ не выдал, так что переход документов к царским людям это фактически успех и наивысшая оценка моим работам.

— Для меня честь, государь, передать свои идеи во благо Русского царства, — заявил я с поклоном.

— Ну-ну, будет тебе, — посмеялся Михаил II. — Знаю, как ты можешь рассказать мне о моем величии. Тебе бы, Дмитрий, при дворе покрутиться. Что скажешь?

Я несколько секунд смотрел на него, пытаясь понять, шутит государь или всерьез предлагает мне должность.

— Я — Романов, государь. Не вызовет ли это политических проблем в твоей партии? — осторожно спросил я.

Царь помолчал, разглядывая меня в ответ ровно то же время, сколько я молчал после его предложения.

— А ты думаешь, что сейчас кто-нибудь посмеет возразить? — улыбнулся он. — Вот, что я вижу, Романов.

Фамилию он выделил интонацией, подчеркивая, что разговор сейчас идет с младшим княжичем, а не с тайным сыном государя.

— Есть талантливый молодой человек, которому очень не хватает мощностей, чтобы развернуться в полную мощь, — произнес Михаил II. — При этом он верен своему роду и своей стране. И его начинания принесут не только престиж всему царству, но и пользу миллионам царских людей. К тому же это молодой человек неоднократно награжден государственными орденами. И уже неоднократно доказал свою верность и полезность.

Он замолчал на несколько секунд.

— А теперь скажи мне, насколько великим государем я буду, если похороню этот талант?

— Это очень неожиданное предложение, — ответил я. — И я не очень понимаю, какую роль ты для меня планируешь.

Царь откинулся на спинку кресла.

— Все очень просто — я поставлю тебя над своей лабораторией. Как раз по твоему профилю. Будешь отвечать за ее дела, реализовывать свои проекты. Естественно, за твоими успехами будут наблюдать мои люди. Никаких тайн, никаких умалчиваний. Ты подпишешь соответствующие подписки, и за пределами моей лаборатории никому ни о чем рассказывать не станешь. В том числе своей семье.

Я нахмурил брови, но государь приподнял ладонь, показывая, что он не закончил.

— Я не требую от тебя бросать учебу. Хотя и уверен, тебе от нее не так уж много пользы. В лабораторию ЦГУ больше можешь не ходить, сразу переходишь в мою. Твои проекты и документацию из секции этажа опечатают и доставят на новое рабочее место. Под твоим началом окажется штат из нескольких сотен человек, передовое оборудование, лучшие специалисты.

— Но при дворе мне все равно нужно будет бывать? — уточнил я.

— Разумеется, — кивнул Михаил II. — Раз в неделю ты будешь подавать мне отчет о проделанной работе. Сдавать его будешь лично мне. И также на один день обязан будешь посещать рабочие совещания — о них тебя заранее оповестят. Как любому придворному, тебе будет положены особые привилегии. Не считая жалованья, положенного твоему чину.

Я позволил себе намек на улыбку. Царь понял ее по-своему.

— Кроме того, когда начнешь бывать во дворце, к роду Романовых появятся вопросы. Все решат, что царица опять взялась за продвижение своей родни в обход остальных. Но это не твоя проблема, недовольными займутся мои люди, — заявил он. — Тебе же нужно будет заводить знакомства при дворе, разбираться, кто против кого дружит.

Я промолчал вновь, понимая, что это еще не конец. И Михаил II после короткой паузы продолжил:

— Я знаю, что ты возлагаешь большие надежды на своего «Оракула», однако когда он еще появится? А твои навыки могут понадобиться гораздо раньше.

Вот теперь интерес государя кристально ясен. Дать мне освоиться в Кремле прежде чем придется защищать цесаревича. Для того все это и затеяно — и демонстративно пропущенные сроки ученых в ЦГУ, и обещание мощностей после отчета по «Энзиму». Подслащивал пилюлю Михаил II, чтобы я был доволен и не стал особо отказываться.

— Те, у кого хватает мозгов, уже давно поняли, что время опалы Романовых кончилось. Или мне соврали, и дочка нашего дипломата не пытается тебя охомутать? — посмеялся государь.

— Пока что мы договорились о новогоднем приеме, — ответил я.

— Это хорошая партия, и девушка надежная, — кивнул Михаил II. — Если хочешь действительно вывести род из тени, для тебя это лучшая кандидатура.

Великая княжна царской фракции. Против такого аргумента действительно сложно будет спорить. Никто же не поверит, что Соколовы не будут играть первую скрипку в этом союзе.

— Я не давлю и не принуждаю, — приподнял ладонь царь. — Но ты и сам должен понимать, что я заинтересован в правильной партии. И Соколов мне полезен, и Романовы.

Ну да, мать же согласилась выносить ребенка царской семьи. А великие князья Выборгские на протяжении поколений доказывали свою верность. В браке со мной у Анны Михайловны будут шансы сесть на трон и стать царицей. Неплохая награда за верность.

— Я могу подумать, прежде чем давать тебе ответ, государь? — уточнил я.

Михаил II величественно кивнул.

— Даю тебе время до понедельника. Впрочем, ты ведь не откажешься от карт-бланша на разработки и доступа к мощностям всего царства, верно?

Взмахом руки отпустив меня, государь демонстративно повернулся к монитору на столе, а я поклонился и покинул его кабинет. Гвардейцы, ждавшие меня в коридоре, тут же повели меня к выходу из Кремля.

Сев на свое сидение «Монстра», я кивнул Витале.

— В ЦГУ, — велел я, и Слуга завел двигатель.

А пока машины Романовых катились по столице, я листал новости, отмечая для Кристины новые задания. А стоило нам приехать на территорию Университета, я замер, так и не коснувшись двери. Нужно ли мне выходить сейчас? Нужно ли идти в лабораторию, чтобы ждать там завершения занятий — сегодня у меня было полноценное окно на весь день.

— Княжич? — немного напряженно спросил Виталя, и я повернулся к своему водителю. — Случилось что?

Я кивнул.

— Давай в «Руснефть» и пусть предупредят отца, мне очень нужно с ним поговорить.

— Как пожелаешь, княжич, — ответил тот и тут же включил связь с остальными машинами сопровождения.

Нельзя сказать, что предложение царя было сомнительным. Но оно очень сильно влияло на род Романовых, а потому принимать решение самостоятельно я просто не имел права. Хотя еще стоя перед Михаилом II собирался согласиться.

Ведь это было именно то, что нужно лично мне в первую очередь.

* * *

ЦГУ, столовая.

Орлов смотрел на пустые места за столом группы и думал, что бы это могло означать. Отсутствие принцессы, чей статус теперь был официально известен всем, вполне объяснимо — Мэйлин представляла войска Поднебесной и руководила ими на Амуре. А вот отсутствие княжича Романова было подозрительным, особенно в свете вчерашнего заказа «Ласточки».

Обычно Дмитрий Алексеевич не упускал случая встретиться с группой, а о своем отсутствии предупреждал. И хотя староста прекрасно знал, что сегодня не было занятия, на котором Романову надо было бы присутствовать, Петр Васильевич все равно ощущал легкую тревогу.

В этот момент завибрировал телефон боярышни Морозовой. Виктория Львовна негромко извинилась и, вытащив аппарат, прочла сообщение. Судя по улыбке, которой озарилось лицо девушки, писал ей как раз княжич.

— Что-то хорошее случилось, Виктория Львовна? — желая проверить свою догадку, спросил Орлов.

— Это княжич, — со знанием дела ответил Самойлова. — Боярышня у нас только от его слов краснеет.

— Да, Дмитрий Алексеевич просил передать его извинения, что сегодня не появился и не предупредил об этом, — легко согласилась Морозова, не спеша убирать телефон.

— Что-то важное? — спросил Авдеев, хмуро глядя в свою тарелку.

Иван Тимофеевич после вчерашнего занятия по биологии ходил задумчивый. А сегодня, когда понял, что Романов не появится, стал еще более мрачным. Спрашивать, что тревожит молодого человека, никто не спешил, а сам он не стремился делиться.

— У князей по определению не может быть не важных дел, — вздохнула, явно кого-то цитируя, Елизавета Петровна.

Сидящая рядом с Горской Салтыкова взглянула на бывшую старосту с искренним сочувствием.

— Не так-то просто быть невестой великого княжича? — спросила Светлана Николаевна у одногруппницы.

— Нет, что вы! — тут же запротестовала Горская. — Просто редко находится время, чтобы побыть рядом.

— Я уверена, что все у вас будет хорошо, — сказала Морозова. — Не переживайте, Елизавета Петровна, все наладится. Иван Михайлович — занятой человек, но он вас искренне любит, это хорошо видно.

Та слабо улыбнулась в ответ.

— Спасибо.

Несколько секунд за столом царило молчание, пока Рогожин его не нарушил.

— Вот интересно, — произнес он, ни к кому не обращаясь, — в каком кино на этот раз мы увидим Дмитрия Алексеевича?

Орлов бросил на одногруппника взгляд.

— Полагаете, княжич снова в конфликте участвует?

— Ну, — ответил Никита Александрович, чуть поводя плечами, — он редко пропускает целые дни. И обычно бы сидел в лаборатории, а сейчас его опять нет. Что еще можно подумать?

— А я слышала, что вчера состоялась комиссия в деканате по его проектам, — негромко сказала Комарова.

После той отповеди, что ей устроил княжич, Надежда Григорьевна старалась не делиться слухами с группой и вести себя прилично. Но сейчас просто не смогла удержаться.

— Да, я заходил в деканат, — подтвердил Авдеев. — Марина Владимировна как раз шла в переговорную, и там было не протолкнуться от профессоров.

Вновь повисло молчание.

— То есть, все понимают, что, возможно, княжич Романов больше не будет с нами учиться? — озвучила мысль Салтыкова. — Если от его идей отказались…

— Да бросьте, Светлана Николаевна, с чего бы ЦГУ от него отказываться? — со смешком спросил Рогожин. — Дмитрий Алексеевич — гений, такими не разбрасываются.

Салтыкова покачала головой в ответ.

— Княжич гений, но мы — нет, — произнесла она, ни на кого не глядя. — Не поэтому ли он так стремительно выбил себе зачеты и запирался в лаборатории?

Орлов почувствовал, что пора вмешаться в разговор, приобретающий какое-то неправильное направление.

— Светлана Николаевна, вы сомневаетесь в слове княжича? — спросил Петр Васильевич у девушки. — Дмитрий Алексеевич обещал нам участие в соревновании Университета.

— Но он не обещал, что будет вести нас за ручку, — возразила та, оглядывая группу. — Проект принадлежит Виктории Львовне, не княжичу. А многие ли из вас добились допусков? Хотя бы половину зачетов сдали, может быть, чтобы допуски свои получить?

Орлов нахмурился сильнее.

— К чему вы ведете, Светлана Николаевна? — спросил он, не сводя взгляда с одногруппницы.

Салтыкова вздохнула, всем видом демонстрируя, как ей не хочется объяснять прописные истины. Но все же соизволила ответить:

— Княжич Романов помогал нам всем, — начала она. — Поддерживал и направлял. Но как только перед группой возникло серьезное дело, многие ли согласились его поддержать? Вот Никита Александрович сразу же заявил, что конкурс научных работ не для него. А те, кто согласился принять участие, за целую неделю не смогли сдать все зачеты. Теперь Дмитрий Алексеевич пропускает не только занятия, но и посещение лаборатории ЦГУ. Знаете, почему? Я тут узнала недавно, что князь Демидов подарил своему внуку, княжичу Романову лаборатории на Урале. Так скажите мне, зачем Дмитрию Алексеевичу учиться здесь с нами?

— Вы ошибаетесь, — уверенно заявила Морозова.

— Вам-то легко, Виктория Львовна, — качнула головой Салтыкова. — Княжич явно испытывает к вам чувства, и одну точно не оставит. Но все остальные в группе ему совершенно не нужны.

— Светлана Николаевна, — строгим тоном обратился к девушке Орлов. — Вы сейчас переступаете черту. Давайте не будем строить сомнительных теорий? — предложил он. — Княжич Романов — достойный дворянин, и если он пропускает занятия и тем более лабораторию, в которую стремился с самого начала учебного года, значит, у него есть на то веская причина. И не нам его осуждать. Тем более делать какие-то выводы за Дмитрия Алексеевича так, будто это его истинные намерения или решения.

Салтыкова кивнула.

— Я не спорю, Петр Васильевич, — сказала она. — Всего лишь поделилась своими мыслями. Но если хотите знать мое мнение, то сразу после университетского конкурса княжич Романов заберет документы из ЦГУ.

Авдеев нахмурился еще больше, но все были слишком заняты обдумыванием слов Светланы Николаевны, а потому на него никто внимания не обратил. А через несколько секунд телефон Морозовой вновь завибрировал, и Виктория Львовна с торжествующей улыбкой повернулась к остальным.

— Вы ошибаетесь, Светлана Николаевна, — заявила Морозова. — Я только что спросила у Дмитрия Алексеевича, он намерен продолжать обучение. А сегодня у него возникли важные дела рода.

Горская снова печально вздохнула.

— Эх, Виктория Львовна, как я вам не завидую. Быть невестой княжича — так сложно, — заявила Елизавета Петровна.

От этих слов Морозова густо покраснела и, нервно теребя волосы, уставилась в свою тарелку.

Обстановку разрядила Самойлова.

— Ой, да ладно вам, боярышни, — махнула рукой Екатерина Юрьевна. — Будете друг другу жаловаться, как тяжело в шелках купаться и с золота есть. Вот уж правда: кому суп жидкий, а кому жемчуг мелкий.

Над столом прозвенел дружный смех.