Ролевой синдром: Ребилд

R53 — Шесть Сотен Звезд

Вытащил коробку на середину комнаты. Не такая уж она и тяжелая, килограмм двадцать максимум. Наверное, Вика не хотела привлекать к себе слишком уж много внимания, таская ее на собственном горбу.

Я оторвал крышку. Внутри оказался какой-то большой сверток, а сверху — еще одна маленькая коробочка с праздничным бантиком. В ней — вырванный тетрадный листок. Вика могла позвонить мне, либо послать сообщение. Но она решила, что вести себя как школьница из семидесятых будет проще.

Артур.

У меня было немного денег на игровом счету, и я решила потратить их с пользой для тебя. Сам знаешь, я не хочу иметь ничего общего с неведомой дрисней, поразившей нас. Но ты не прекратишь этим заниматься, я знаю. Пока тебе не выпустят кишки или не проломят голову.

Меньшее, что я могу сделать — убедиться, чтобы это произошло как можно позже.

Считай это моим прощальным подарком. Постарайся не сдохнуть. И спасибо, что попытался помочь.

P.S Не смей отвечать. Наш уговор в силе.

P. S. S Это точно последний раз.

— Миленько. — хмыкнул Дурак.

Под запиской лежал золотистый цилиндр, толщиной с палец. Его можно было разделить надвое, покрутив составные части в разные стороны.

Усилитель артефактов (2 заряда).

Создает связь между предметом экипировки и его владельцем. Необходимый элемент для прокачки артефактов с помощью вливания атмы.

— Это что еще? — спросил я.

— Вот тебе справка все объясняет, но ты все равно задаешь вопросы, Артур… — возмутился внутренний голос.

— Ну извини. У меня после этой драки голова как Дом Советов. Я не знаю, что там еще за связь с предметами, и зачем мне это нужно. Кстати, я хотел еще кое о чем спросить.

— Валяй.

— Что именно я там сделал? Это ведь была очень мощная атака. — если бы не регенерация, беглянка точно бы больше никогда не встала. — Откуда оно взялось?

— Как тебе объяснить, Ким… — он вздохнул. — Оно всегда было в тебе. Твоя способность — это часть твоей души, часть твоей личности. Она навсегда остается внутри.

— Я не очень понимаю.

— Все очень просто. Человека формирует опыт. Радости и огорчения. Ты кусок глины, из которого жизнь лепит нечто определенное. Амаравати видит эту форму, видит самую суть. Даже если ты ее не видишь.

— Можно хотя бы сегодня не говорить загадками?

— Вспомни, Артур. Вспомни всех тех людей, которые смотрели на тебя свысока. К примеру, когда тебе было шестнадцать, и ты в последний раз сменил в школу. Помнишь того рыжего пацана со сломанным носом?

— Откуда ты об этом знаешь? — удивился я. — Вообще-то, я ему нос и сломал.

— Я это ты. Ты это я. Мы одно целое, и, если честно, я устал тебе об этом говорить. Так помнишь. Та еще падла. Как там его звали… Коля? Митя? И за что он тебя так возненавидел?

— Да хрен его знает. Выпендривался просто. И еще, он, кажется, был немного расист.

— А помнишь того мужика, который думал, что хочешь увести у него девчонку? Кажется, это было когда ты жил в общаге. Они потом еще вместе собрались и так отлупили тебя, что ты неделю с кровати встать не мог.

— Товарищ, а к чему мы вообще вспоминаем всех неприятных людей из моего прошлого?

— Ты сам спросил, я объясняю. Помнишь, как ты злился на них?

Я пожал плечами. — Я был молодой и вспыльчивый. Да и сложно не злиться, когда огребаешь ни за что.

— Да, я знаю, что ты чувствовал. — голос Дурака будто стал глубже. — Ты хотел ударить в ответ. Взять какую-нибудь железку, и лупить до тех пор, пока целых костей не останется. Почему ты? За что они лезут именно к тебе? Ты ведь ничего никому не сделал. Всегда пытался жить как нормальные люди, но всегда оставался чужим для них. Даже для собственной семьи. Не многие могут представить, насколько это тебя бесит. И тебя всегда очень хотелось выплеснуть этот гнев.

— Пфф. — я стер пот со лба. — Мне уже не двадцать. Да, я когда-то злился на всех, но это же обычный юношеский максимализм.

— Ты действительно очень глупый, если думаешь, что этот гнев куда-то девается с возрастом. Вся твоя личность, которую ты показываешь окружающим — непробиваемый щит, иллюзия легкости, открытости. Броня в двадцать пачек маргарина. А под ней, скрывается злость брошенного ребенка. Злость одинокого, уставшего человека, которого социальная изоляция доводит до исступления. Безмолвный крик против несправедливости общества. Вы с этой девчонкой похожи друг на друга сильнее, чем вам кажется.

— Стремительные, яростные удары дробящие кости и рвущие плоть. Вот что такое «Шесть Сотен Звезд». Иронично, неправда ли?

— Ты преувеличиваешь…

— Правда? Как-то уж очень легко ты согласился вступить в бой. Может быть, это потому, что игра дает тебе возможность выплеснуть эту боль на чудовищ, которые этого заслуживают? Разве ты не стал чувствовать себя свободнее после того, как взял в руки молот?

Это странно признавать, но, возможно, в этот раз он был прав. С того дня, когда я стал агентом, мне стало легче жить. Хоть человеком себя почувствовал. Конечно, и свои проблемы появились, но с этим ничего не поделаешь. Будем решать их по мере поступления.

Как-то у меня испортилось настроение немножечко, после этого разговора.

— Ну, и поскольку, так бы ты никогда не догадался, как правильно пользоваться этой силой, в нужный момент, система подталкивает тебя в правильном направлении. — сказал он уже нормальным тоном. — Видишь, все очень просто.