Роковая случайность

Елена Руденко

Роковая случайность

Хочу поблагодарить граждан с форума сайта http://liberte.newmail.ru Резонера, Хельгу, Мишлетистку, Красную Розу, Очевидца, Оксану, Алексея, Эмиля, Диониса, Люсиль.

Лето 1791 год

ПРИГОТОВЛЕНИЯ

Меня зовут Светлана Лемус, мне скоро исполнится 19 лет. Но я выгляжу на 15. Как говорится, вечный ребенок, в хорошем смысле.

Сегодня хорошая погода, и настроение у меня отличное. Я сижу в парке на скамейке и обдумываю новый сюжет для романа. Я хочу описать историю, в которой мой друг Максимильен Робеспьер расследует очередное убийство. Я восхищаюсь умом и упорством этого человека. Ведь он сумел многого добиться за последние годы. Робеспьера хорошо знает вся Франция, хотя совсем недавно он был никому не известным депутатом Собрания.

Ход моих мыслей прерывает молодой незнакомец.

- Извините, что прерываю ваши размышления, мадемуазель, говорит он. - Но мне бы хотелось с вами поговорить. Мое имя Серж Лану.

Я не умею грубить людям, обратившимся ко мне вежливо, и приветливо улыбаюсь. К тому же незнакомец мне нравится. У него добрая улыбка и приятный голос.

- Конечно, - киваю я. - Я вас слушаю.

- У меня к вам очень важный разговор,- серьезно произносит мсье Лану. - Я агент Акселя Ферзена, вы слышали о таком?

- Да, про него много говорят, - отвечаю я.

Я решила не повторять, что именно говорят о Ферзене. О любовных отношениях королевы с этим иностранцем ходит несколько неприятных историй. Я не сплетница и стараюсь не обращать на подобные слухи внимания.

- А как вы относитесь к королевской семье? - спрашивает Лану.

- Гм, в общем-то нормально, - отвечаю я. - Я когда-то была при дворе. Если честно, там мне не очень понравилось, придворная публика слишком уж вычурная... но жаловаться на короля и королеву у меня причин нет. К тому же я подружилась с королевскими детьми, они прелесть!

- Очень хорошо, - улыбается Лану. - Очень хорошо. Думаю, вы сможете быть нам полезны. Вы девушка добрая, честная...

- Полезна в чем? - удивляюсь я. - Я вас не понимаю.

- Об этом мои друзья хотели бы побеседовать с вами вечером, - говорит он. - Вы можете прийти часов в пять во дворец Тюильри?

- А меня впустят? - недоверчиво спрашиваю я. - Там такая охрана!

- Охранники будут предупреждены, - заверяет меня Лану. - Им скажут, что королеве понравилась ваша книга, и она решила вас повидать.

- Но она хочет видеть меня не ради книги? - несколько разочарованно произношу я.

- О-о! По гораздо более интересному делу! - улыбается он. Значит, я могу передать моему хозяину, чтобы он поручился за вас перед Их Величествами?

- Да, - отвечаю я с радостью. - Я обязательно приду!

- Благодарю вас, но очень прошу сохранить наш разговор в тайне! - таинственно произносит Лану с поклоном и уходит.

Какой приятный молодой человек! Похоже, меня ждет что-то интересное. Просто так король с королевой меня бы не позвали.

Я смотрю на часы. Уже полтретьего! Надо идти домой, чтобы привести себя в порядок: предстоит встреча с королевской четой. Странно, к моему чувству радости прибавляется беспокойство. Почему, не знаю. На обычное волнение это не похоже.

Я, Светлана Лемус, прибыла во дворец. Пропускают меня беспрепятственно, удивительно! Сам Аксель Ферзен встречает меня. Он прохладно здоровается со мной, говорит, что рад знакомству.

Тон графа безразличен, лицо ничего не выражает. Он даже смотрит сквозь меня. Без лишних разговоров Ферзен ведет меня к королеве. Я понимаю, этот человек меня не воспринимает. Я для него неодушевленный предмет, маленькая частичка, необходимая, чтобы запустить механизм какого-то плана. Мне становится неприятно.

Мы входим к Марии-Антуанетте. Она величественна и надменна. В этот момент я чувствую себя маленькой и никчемной. Я тихо здороваюсь и делаю неуклюжий реверанс.

- Вот мадемуазель, о которой я говорил, - произносит Ферзен. - Надеюсь, Ваше Величество, она будет нам полезна.

Конечно, при разговоре с королевой он использует другой тон - ласковый! На лице играет улыбка, глаза блестят. Да, Мария-Антуанетта для него личность. Она - живая, а я - нет! Обо мне Ферзен говорит, как о какой-то новой вещице, которая может принести пользу королеве. А мнение самой вещицы его не волнует. Разве у предметов бывает мнение? Однако любопытство помогает мне победить обиду. Что они хотят?

- Мы пригласили вас, чтобы просить о помощи, - произносит королева.

Ее голос звучит приветливо, но в нем отчетливо чувствуются повелительные нотки.

- Вы... просить?.. меня? - удивляюсь я.

- Да, - кивает Мария-Антуанетта. - Вы можете оказать нам неоценимую услугу. Дело в том, что нам нужно бежать.

- Бежать? Зачем? - задаю я глупый вопрос, в этом я мастер. - Против вас нет никаких заговоров!

- Это вам так кажется! - сурово перебивает королева. - Нас может спасти только побег. Мы не свободны! Вспомните, дитя, апрель, когда мы хотели съездить в Сен-Клу. Тогда злая толпа не дала нам даже проехать. Народ нас недолюбливает, а враги всегда готовы воспользоваться этим.

Я могу только кивнуть. Доводы Ее Величества очень убедительны.

- Но Лафайет вас хорошо охраняет, - пытаюсь возразить я.

На лице королевы играет презрительная улыбка.

- Я не испытываю теплых чувств к тюремщикам! - говорит она. - Его поступки приносят нам одни мучения!

Возражать, пожалуй, не стоит.

- Нам нужны порядочные люди, которые имеют политические связи, - продолжает Мария-Антуанетта. - Таких трудно найти. Я предлагаю вам принять участие в организации нашего побега.

Я погружаюсь в раздумье, мне кажется, я вижу какой-то странный сон. Я никак не могу понять, что от меня требуют, и почему выбрали именно меня.

- Вы должны будете добывать необходимые сведения, поясняет королева. - И принимать прямое участие в подготовке нашего побега. Я знаю, вы девушка честная и не предадите нас.

- Все это верно, - киваю я. - Но шпионить за моими друзьями...

- Конечно, вы можете отказаться, - говорит королева. - Но, возможно, именно от вас будут зависеть наши жизни.

Хм... Вполне вероятно, что им угрожает опасность. Королева явно взволнована. Я должна им помочь, просто по-человечески! Конечно, шпионить нехорошо, но для доброго дела можно. К тому же я буду делать это осторожно.

- Я согласна, Ваше Величество, - отвечаю я.

На лице королевы мелькает улыбка.

- Я вам очень благодарна, дитя, - произносит она. - В долгу я не останусь. С этого момента двери Тюильри открыты для вас!

Ее голос звучит повелительно и надменно. Я кланяюсь. Для королевы я всего лишь исполнитель ее приказа, у которой не может быть иных желаний, кроме тех, как угодить Ее Величеству. Нельзя же так, мадам! Меня опять охватывает беспокойство.

Меня зовут мадемуазель Монди, мне 40 лет, я управляющая гостиницей "Белая лилия".

Эта гостиница очень популярна среди состоятельных господ. Апартаменты и обслуживание славятся своей изысканностью. Номеров немного, и они никогда не пустуют. Господа приезжают сюда просто отдохнуть, наслаждаясь прекрасной природой. Эта гостиница принадлежит Мадлен Ренар и приносит ей солидный и стабильный доход.

"Белую лилию" основал ее дядюшка. Когда-то один его приятель сказал, что иногда хочется немного отдохнуть от высшего света, не уезжая при этом далеко от города. Тогда у барона и появилась идея открыть гостиницу недалеко от Парижа. Он не прогадал, гостиница стала пользоваться успехом. Тут останавливаются не только утомленные развлечениями аристократы, но и состоятельные буржуа, которые хотят просто отвлечься от повседневности.

Замечу, я играю немалую роль в успехе "Белой лилии".

Я, всегда подтянутая и аккуратная дама, хорошо знаю свое дело. Я зорко слежу за тем, что творится в "моих владениях". Должность управляющей я занимаю очень давно, меня назначил сам покойный барон. Он считал, что в гостиничном деле женщины разбираются лучше мужчин. Да, тут он прав.

"Белая лилия" стала моим домом. Только здесь я чувствую себя спокойно. Когда гостиницу пришлось закрыть на ремонт, я испытывала сильные душевные страдания. Недавно "Белая лилия" открылась вновь, и я почувствовала себя счастливой, обрела душевный покой.

Сегодня я ожидаю новых постояльцев. Я тщательно проверила, чтобы все было готово к достойному приему.

- Мадемуазель Монди! - зовет меня горничная. - Приехала та старая дама с невесткой. Имя этой дамы мадам Режан, кажется.

- Что значит "кажется"? - строго переспрашиваю я. - Вы должны помнить имена всех, кто останавливается в нашей гостинице!

В переднюю входит старуха с отталкивающей внешностью: обрюзгшее лицо, водянистые змеиные глаза, перекошенный рот с черным пушком над верхней губой и мясистый нос.

- Добро пожаловать, мадам Режан, - приветствую я ее. - Как прошло ваше путешествие?

На моих губах играет фальшиво-радушная улыбка.

- Отвратительно, - вздыхает старуха.

Другого ответа я от нее не ожидала.

Дама придирчиво осматривает меня: опрятное синее платье, чистые белые манжеты и воротник. Похоже, она отметила мою аккуратность.

- Я бы хотела вздремнуть, - повелительно произносит Режан.

- Ваша комната уже готова, - елейным голосом отвечаю я.

В передней появляется темноволосая женщина лет двадцати пяти. Эта особа выглядит очень несчастной, лицо ее кажется каким-то бесцветным. Своим внешним видом она чем-то напоминает перепуганную мышь. Серое мрачноватое платье делает ее еще более незаметной. Поразительно, с каким ужасом эта женщина смотрит на старуху.

- Анна! Где тебя черти носят! - кричит на нее Режан.

- Я следила за тем, как разгружают наши чемоданы, мадам, испуганно произносит девушка. - Вы мне велели...

- Ничего я не велела! - перебивает старуха, ударив Анну по лицу. - Не смей перебивать меня!

Да, я женщина невозмутимая, но человеческие чувства мне не чужды. Как жалко бедную невестку!

- Мадам, - обращаюсь я к Режан, чтобы та оставила Анну в покое. - Вы хотите завтрак в комнату или будете завтракать со всеми?

- Конечно, в комнату! Черт бы вас побрал, глупая женщина! набрасывается она на меня. - Я не собираюсь завтракать со всеми этими олухами, которые скоро понаедут! Они мне испортят аппетит.

- Совершенно с вами согласна, мадам, - невозмутимо отвечаю я. - Как вам будет угодно!

За годы работы я уже привыкла к любым недовольствам.

Режан ничего не отвечает и гордо удаляется.

- Ужасная старуха! - говорит горничная.

- М-да, когда попадаются люди вроде этой Режан, становится невыносимо! - киваю я. - Угодить им невозможно, что ни делай, они всем будут недовольны, начнут скандалить, жаловаться! Они постоянно будут ставить нам в пример другую гостиницу, где якобы еда вкуснее, кофе горячее, постели мягче, гобелены на стенах красивее. Бороться с этими господами бесполезно, единственный выход - не перечить им, слушать, кивать, улыбаться. Ох, и намучаемся мы с этой старой каргой. Бедная невестка, Режан ее совсем замучила. Представляю, какой вредный у этой старухи сынок.

- Он уже год как умер, - сообщает горничная. - Я спрашивала у кучера Режан. Сынок старухи был болезненным и хилым, во всем слушал свою жуткую мамочку! Это она нашла ему невесту, тихую безответную сироту. И Режан мучила ее, ела поедом, иногда даже била, а сынок не вмешивался ни во что.

- Ох, ужас! - вздыхаю я. - Иногда я радуюсь тому, что осталась старой девой!

А вот и следующие постояльцы - двое молодых людей.

Один из них Шарль Броше - держится вызывающе. На его лице играет насмешливо-нахальное выражение. Говорит он с усмешкой в голосе, высоко подняв подбородок. Его внимательные черные глаза пристально изучают мое лицо. Если верить моему жизненному опыту, этот человек любит быть в центре внимания. Мне не очень нравятся подобные молодые люди. От них много проблем. Боюсь, рано или поздно этот тип нагрубит старухе, а тогда жди беды.

Другой, Николя Жакоб, смирный, застенчивый юноша - полная противоположность Броше. Судя по всему, он принадлежит к тому типу людей, которые предпочитают тишину и покой шумным компаниям. В отличие от Броше, Жакоб обладает примерными манерами, но они у него какие-то натянутые и неестественные. В разговоре Жакоб отводит глаза от собеседника, а голос его немного дрожит.

Если Броше не поругается с Режан, то с этими приятелями трудностей не будет. Такие люди обычно довольны всем и никогда не жалуются... Хотя странно, что двое молодых людей решили остановиться в загородной гостинице... Весьма странно...

Ладно, это их дело. У меня и так забот хватает.

А вот еще одна гостья. Мадемуазель Орильи, известная актриса, которая прославилась не только игрой на сцене, но и своими картинами. Ее считают очень талантливой художницей. Это молодая дама, одетая по последней парижской моде, приветливая, но немного высокомерная.

- Я бы хотела сделать зарисовки и этюды, - говорит она мне.

- Не беспокойтесь, мадемуазель, природа тут восхитительна, вы не разочаруетесь, - заверяю я ее.

- Я уже успела в этом убедиться, - улыбается Орильи. - Тут действительно очень красиво. Подобное окружение способствует вдохновению. Думаю, здесь я смогу найти что-то подходящее для моих картин! Искусство - вещь непостижимая...

- Я совершенно с вами согласна, - вежливо останавливаю я даму, не выношу слушать рассуждения об искусстве. - Не хотите ли взглянуть на ваши апартаменты? Вас проводят.

- Да, конечно, - кивает художница.

Только высказав свои суждения о современном искусстве, Орильи следует за горничной.

С этой мадемуазель нам тоже повезло. Люди искусства обычно народ не вредный, хотя немного странный и капризный. Однако угодить им легко. Только слушать их рассуждения об искусстве невыносимо! Ох, уж эти дамочки-художницы, их развелось слишком много за последние годы!

Хотя... эта особа чем-то отличается от своих коллег. Конечно, легкая надменность и отрешенность у нее есть... но еще в этой даме чувствуется какая-то хитрость... скорее коварство... Не могу понять, почему я так думаю, но я уверена... Ох, мне-то что! Как постоялец такая гостья - просто находка!

А вот и следующие - супружеская пара, мсье и мадам Перналь, они довольно часто посещают "Белую лилию".

Молодая красивая дама с помощью мужа выходит из кареты. Всем своим видом женщина дает понять, что сейчас упадет в обморок.

- Ох, - стонет она. - Мне дурно. В этом ужасном экипаже так душно.

Супруг обнимает ее.

- Все хорошо, дорогая, - ласково говорит он. - Мы уже приехали.

- Мне очень плохо! Ты же знаешь, что меня укачивает в каретах! Ох, и дорожная пыль очень вредна для моего слабого здоровья! - чуть ли не плачет дама.

В подтверждение сказанного, она начинает кашлять.

- Мадам и мсье Перналь, мы рады вновь вас принять, приветствую их я. - Думаю, вам лучше отдохнуть.

- Да, вы правы, - печально произносит дама. - Мне надо выспаться... Ах, чтобы не забыть... Передайте вашему повару, что он должен каждое утро готовить мне овсяную кашу! У меня больной желудок.

- Как вам угодно, мадам, - отвечаю я. - Вас проводят в ваши апартаменты.

Наверно, мадам Перналь хочет поскорее отдохнуть и быстро удаляется. Обычно мадам начинает описывать свои недуги.

- Эта вечно больная мадам - наказание! - вздыхаю я. Сейчас у нее больной желудок... а чем она была больна, когда приезжала прошлый раз... по-моему, у нее было что-то вроде чахотки... А она еще так молода! Представляю, какая невыносимая она будет в старости...

А вот и еще гость, мсье Лану.

- Я не буду причинять вам много хлопот, - говорит он. - Мне нужно будет часто ездить в Париж. В городской гостинице останавливаться мне не хочется, я не люблю шум и пыль.

- Вы правильно сделали, что выбрали "Белую лилию", отмечаю я. - Она находится недалеко от Парижа, а кухня и слуги тут намного лучше, чем в парижских гостиницах! Многие господа следуют вашему примеру. Ведь добраться верхом или в экипаже до Парижа можно очень быстро. У нас имеются несколько экипажей и превосходные лошади. Наш конюх знает свое дело!

- Я в этом не сомневаюсь, - Лану дарит приветливую улыбку. - Заранее благодарен за все.

Отлично! С этим тоже хлопот не будет.

Так, а вот и еще постоялец - важный низкорослый банкир. Он придирчиво осматривает фасад гостиницы. Вроде бы остался доволен.

- У вас тут неплохо, - говорит он. - Вижу, Мадлен Ренар меня не обманула. Меня смущает только название. "Белая лилия" звучит как-то несовременно, слишком уж аристократически. Для нашего времени больше подойдет название "Красный колпак", вы не находите?

Меня, можно сказать, передернуло от нового названия, но я и бровью не повела. За годы службы я усвоила, что с постояльцами и с сумасшедшими надо всегда соглашаться, а с сумасшедшими постояльцами тем более.

- Вы правы, я сегодня же напишу об этом мадам Ренар, отвечаю я с улыбкой. - По правде говоря, хозяйка сама собиралась изменить название гостиницы.

- Разумно, разумно, - кивает банкир. - Если у вас возникнут какие-то вопросы, обращайтесь ко мне, я вам дам дельный совет. Я разбираюсь почти во всем!.. А где мои апартаменты?

- Вас проводит Рози, - говорю я.

- О-о! Она хорошенькая, - банкир решил позаигрывать с горничной. - Где тут моя комнатка, красотка?

Странно, обычно люди его типа равнодушны к женщинам.

Ох, ну и ну, трудные нас ждут денечки: всем недовольная старуха, дамочка, страдающая ипохондрией, банкир, который считает себя самым умным... Такого набора еще не было.

Мое имя Мадлен Ренар, мне 27 лет. Я богата, красива, у меня толпы поклонников. Пусть обо мне не пишут газеты, пусть я не слышу приветствий на улице, но я наблюдаю, стараюсь первой узнать о любых переменах, дабы сохранить и приумножить мое состояние.

Мне принесли послание от мадемуазель Монди. Управляющая настоятельно просит меня приехать, так как случилось страшное. Причины она обещала объяснить при встрече. Волнение охватывает меня. Раз уж Монди запаниковала, то ситуация действительно ужасна. Ведь эта женщина может решить любые проблемы самостоятельно.

Надо немедленно ехать в "Белую лилию". Что же могло произойти?

Легкий экипаж у меня всегда наготове. Через несколько часов я у ворот гостиницы. Меня встречает мадемуазель Монди, как всегда спокойная и подтянутая.

- Что стряслось? - спрашиваю я. - Впервые за всю службу вы вызвали меня.

- Тут произошло убийство, мадам, - невозмутимо отвечает управляющая, будто речь идет о каких-нибудь повседневных хлопотах. - Убили весьма неприятную стару... хм... особу преклонных лет, ее имя мадам Режан. А также украли ее драгоценности на сумму около трехсот тысяч ливров. Эта дама всегда возила их с собой в шкатулке.

- Выходит, к нам пробрался вор! - я в ужасе. - Только этого не хватало! Надо немедленно его найти!

- Этим займется полиция, мадам, - так же спокойно произносит Монди.

Ко мне подходит молодой человек с простецким, добродушным лицом. Он дарит мне широкую улыбку. В общем, производит впечатление полного идиота!

- Это мсье Анж Питу, - представляет его Монди. - Ему поручено провести расследование.

- Ему? - не скрывая разочарования, переспрашиваю я.

Я придирчиво оглядываю человека. Какая от него будет польза?

- Что можно ожидать от полиции, - вздыхаю я. - Что ж, как вас там, мсье Перу...

- Питу, мадам, - поправляет он меня.

- Какая разница, - отмахиваюсь я. - Вы приступили к расследованию?

- Нет еще, мадам. Я только прибыл, - заявляет он.

Так и знала. Полный кретин!

- Ну, так приступайте! - спокойно говорю я. - А не то я пожалуюсь вашему начальству!

Питу что-то бормочет в ответ и ретируется.

- Какой кошмар! - восклицаю я. - Не могли прислать кого-нибудь получше!

- Это один из лучших, мадам, - говорит Монди.

- Хм... Охотно верю, - киваю я. - А как убили эту старуху?

- Ее ударили по голове канделябром, - поясняет управляющая. - Когда я увидела труп, мне стало по-настоящему страшно. У нее было искаженное лицо, лоб в крови, а глаза выпучены. Канделябр валялся рядом, на нем была кровь... Потом выяснилось, что еще пропали драгоценности. Маленькая шкатулка была пуста...

М-да, эта история заинтересовала бы одного моего знакомого. Может, нанять его? Пусть расследует. А то этот полицейский не внушает мне доверия, вряд ли он сделает то, что требуется.

Мое имя Сантер. Я человек долга. Я из тех, кого презрительно называют чернью. Благодаря упорству мне удалось сделать успешную военную карьеру. Я полковник Национальной гвардии, а в июне сего года меня назначили начальником охраны Тюильри. Я из тех, кому лучше не становиться поперек дороги.

В отличие от некоторых коллег, я не безмозглый вояка. В общении с умными людьми я стараюсь добыть те знания, которые не смог получить в юности. Я очень внимателен, даже дотошен. Сейчас нужно быть вдвойне внимательным и дотошным. Королевская семейка готовит заговор, это очевидно. Постоянное присутствие слащавого любовника Австриячки тоже не сулит ничего доброго. Монархи хотят бежать. Этого нельзя допустить.

Мимо меня проходит девушка, Светлана Лемус, в руках у нее папка с бумагами. Хм... что-то она стала слишком частой гостьей в Тюильри. Я останавливаю ее.

-- Будьте добры вашу папку, гражданочка, - прошу я.

Девушка молча выполняет мой приказ. Я просматриваю листки. Какой-то несерьезный рассказ про пиратов.

-- Похоже, вы стали желанной гостей, - говорю я, продолжая осмотр.

-- Детям королевы нравятся мои рассказы, - отвечает она. Я прихожу читать вслух.

Я киваю. Она спокойна. Ее лицо ничего не выражает. Голубые глаза смотрят на меня. Кажется, она готова выполнить любой приказ.

Светлана Лемус - друг Робеспьера. Да, ты хорошая девушка. Ты не способна на подлость. А вот монархи... Кто знает, может, они обманом заставили тебя помогать им...

Глупо найти важное в этой папке. Если у нее что-то есть, то это в кармане или за пазухой. Мне хочется велеть обыскать ее. Нет, нельзя. Я буду похож на болвана дозорного из уличных комедий. Ненавижу выглядеть глупо, хотя иногда приходится, чтобы усыпить бдительность.

Скорее всего, важные сведения в головке у гражданочки Лемус. Она идет рассказать королеве то, что узнала от Робеспьера.

Да, вот такой я недоверчивый Сантер, въедливый Сантер.

Я протягиваю ей папку.

-- Спасибо, - монотонно говорит она.

-- Будьте осторожны, - даю я совет.

Лемус пожимает плечами и быстро уходит. Ох, девочка, прострелят тебе голову. Короли никогда не славились благодарностью.

Предо мной предстает Лафайет.

-- Мой генерал, - произношу я. - Разрешите обратиться!

-- Разрешаю! - произносит он.

-- Предлагаю усилить охрану и контроль, - рапортую я.

-- Вы считаете, подозрения в заговоре монархов обоснованы? - иронично произносит он. - Не стоит обращать внимание на сплетни.

-- Мой генерал, осмелюсь заметить, осторожность никогда не повредит! - говорю я.

-- Сантер, я не хочу быть врагом монархам! - отвечает Лафайет. - Меры безопасности, принятые сейчас, и так тяготят их.

С этими словами он уходит. Я даже не знаю, доверять ему или нет. Как он стелется перед снобами королями! Если они убегут, ответ буду держать не я - Сантер, а он - Лафайет. А меня замучит совесть - я не уследил за королевской шайкой. Ничего, далеко они не удерут! Я уверен, что на пути к границе их встретит еще более внимательный, еще более дотошный, еще более недоверчивый патриот.

Я, Жильбер Матье маркиз де Лафайет, мне 34 года. Я занимаю должность главнокомандующего. Мне быстро удалось снискать популярность народа. Увы, чего не скажешь о королях.

Когда-нибудь недоверчивость Сантера сослужит мне плохую службу. И без того тяжело наладить отношения с монархами.

Предо мной стоит труднейшая задача добиться доверия Марии-Антуанетты, заполучить ее дружбу. Именно она фактический король Франции. Луи не имеет своего мнения. Ему безразличны государственные проблемы, он ставит свои личные дела превыше всего.

Но как заполучить расположение королевы, которая меня ненавидит? Я и так сделал для монархов слишком много! А она это не оценила! Мария-Антуанетта замечает лишь недостатки! Ужасная женщина! Как я ее ненавижу! Но при этом я хочу угодить ей, выполнить все прихоти, снискать ее благосклонность. Зачем? Чтобы примирить монархию и революцию! Ради блага Франции! Ради спокойствия! Ради этих благородных целей я иду на такие немыслимые жертвы и унижение!

Я граф Аксель Ферзен, шведский подданный. Мне 36 лет. Я возлюбленный Марии-Антуанетты. На мои плечи легла тяжесть ответственности подготовки к побегу. Но я не один, у меня есть верные друзья, готовые спасти королеву любой ценой! Одна мадам Кампан чего стоит! Очень умная и ловкая женщина. Такая просто находка в подобном предприятии.

Я распечатываю письмо от нее. О Боже!

Что она пишет!

Я решилась написать вам! Мое письмо посвящено не побегу, нет! Я хочу открыть вам свою тайну! Да, я выбрала неподходящую минуту, но боюсь, что больше никогда не смогу этого сделать! Все это время я мучаюсь от любви к вам! Нет, я не прошу взаимности! Я бы никогда не посмела причинить боль королеве, которую так люблю, и которую так любите вы. Поймите, меня переполняет столько чужих тайн, что хранить свою тайну нет больше сил! Прошу вас, не сочтите за оскорбление мою любовь к вам! Мне достаточно лишь лицезреть ваш прекрасный облик, слышать ваш чарующий голос! Целую ваши руки - мадам де Кампан".

Далее рисунок в виде сердца со стрелой.

Я в шоке. Не знаю, что и думать. Как можно! Первая мысль: это же предательство! Как Кампан может так обижать свою госпожу, особенно учитывая последние события!

Но эта мысль быстро исчезает. А почему бы и нет? Каждый волен любить. Нет, Кампан сдержанная и серьезная женщина. Скорее всего, она просто переволновалась из-за предстоящего побега.

Я пишу ей ответ. Получается какая-то чушь! Но ничего лучшего в данной ситуации не придумаешь.

Я, Мадлен Ренар, решила передать расследование убийства в "Белой лилии" Максимильену Робеспьеру, с которым меня когда-то связывали весьма сильные чувства.

Ради этого я пришла в Собрание. Разумеется, к концу заседания. Обычно у меня не хватает сил выслушивать всю чушь, что они болтают. У меня есть люди, которые доносят мне основные мысли и итоги заседаний.

Я встречаю Робеспьера, как обычно, с насмешливой улыбкой. Пусть знает, что он мне безразличен... даже если это не так.

Этот тип ничуть не изменился, все такой же подтянутый, респектабельный.

- Вы опять решили посмеяться надо мной? - спокойно спрашивает Робеспьер. - Последнее время вы только за этим и приходите на заседания. У меня сегодня тоже был жалкий вид?

Ненавижу эту холодную учтивость!

- Да, - отвечаю я. - Поразительно, как вам нравится идти против течения. За это вас все считают очень смелым. Но только не я...

Мой голос не выражает никаких эмоций. Мы будто соревнуемся в хладнокровии.

- Простите, дорогая, - спокойно прерывает меня Робеспьер. Но, если можно, я потом выслушаю все, что вы обо мне думаете. Сейчас у меня много дел.

Эти слова заставляют меня опомниться. Я же пришла не для того, чтобы поругаться!

- Подождите, прошу вас! - ласково говорю я, пуская в ход все обаяние.

- Да, мадам, - все с той же холодной учтивостью отвечает он.

Да, пора оставить насмешки. Передо мной стоящий человек, любовь которого нельзя потерять. А если я уже потеряла? Ха, верну!

Я осторожно беру его за руку.

- Простите меня, я вела себя глупо, заставляя вас страдать, - моя речь так трогательна. - Я хотела побороть чувства к вам... Мне нужно с вами поговорить. Я жду вас в восемь в моем особняке. Вы придете?

Я строю умоляющую гримаску.

- Приду, мадам, - сухо отвечает Робеспьер.

Можешь сколько угодно строить из себя ледяного истукана! Но ты дрогнул! Я вижу по глазам! Не все еще потеряно!

Я, Максимильен Робеспьер, мне 33 года. Я депутат Собрания и председатель клуба Якобинцев. Мои дела в политике довольно успешны. Увы, чего не скажешь о любви.

Я сижу в кофейне за чашкой кофе и газетой.

Минуту назад у меня была трогательная встреча с Мадлен. Интересно, что угодно этой бестии. Она еще больше похорошела! О чем это я? Ничего, я заставлю эту красотку вновь уважать меня. Да, она хитра. Когда я был судьей и адвокатом в Аррасе, Мадлен гордилась моей любовью, но когда я стал никчемным депутатом отвернулась. Красотка решила, что я сдамся. Как она ошиблась!

А все же, что ей угодно? Впервые за все время она обратилась ко мне!

Мои мысли прерывает капитан Питу. Ему надо со мной переговорить. Я приглашаю его присесть.

- Мне поручили одно ужасное дело, - говорит он мне. Расследование смерти старушки и кражу ее бриллиантов. Эти преступления произошли в гостинице "Белая лилия", хозяйка которой очень важная особа, ее зовут Мадлен Ренар. Ну, вы ее знаете... Для расследования выбрали меня, так как считают очень толковым офицером. Но я же солдат, а не сыщик!

- Вы хотите, чтобы я взялся за это дело? - интересуюсь я.

- Да, я вас очень прошу. Я слышал, вы умеете находить убийц и воров. В долгу я не останусь, будьте спокойны! - заверяет меня капитан.

Вот это новость. Кажется, я начинаю понимать...

- А эта Мадлен Ренар так хороша, - вздыхает Питу. - Но такая надменная и, простите, вредная. Она уже успела пожаловаться на меня моему начальнику, рекомендовавшему меня на это дело. Нет, я не хочу оскорбить мадам Ренар, просто прошу вас войти в мое положение!

- Хорошо, - киваю я. - Я берусь за это дело, но вы тоже должны оказать мне кое-какую услугу.

У меня есть некоторые условия. Я излагаю их капитану. Он соглашается, радостно обещает сделать все, что потребуется. Так мы и расстаемся.

Все мои мысли опять занимает Мадлен Ренар.

Характер этой женщины очень сильно изменился, причем не в лучшую сторону. Трудно поверить, что когда-то она была добродушной наивной дамочкой. Только внешность Мадлен осталось прежней, то же детское личико и невинный взгляд, стройная гибкая фигурка.

Она меня пригласила... Рано радоваться! Если учесть, что последнее время красотка вообще не хотела меня видеть, случилось действительно что-то ужасное.

Что ж, дорогая Мадлен. Посмотрим, что вам угодно. Думаю, вы тоже хотите уговорить меня расследовать убийство.

Я Мария-Ануанетта Австрийская, мне 37 лет. Вот уже семнадцатый год я королева Франции.

С каждым днем ситуация становится все ужаснее и ужаснее. Я пытаюсь верить в лучшее, но не могу! Здравый смысл говорит мне, что нам остается либо погибнуть от меча мятежников, либо покориться их власти! Они лживо утверждают, что желают нам добра, но на самом деле причиняют один вред и страдания!

Да, вокруг кошмар! Увы, лучший исход - умереть в поисках спасения, чем дать себя уничтожить черни! Опасность повсюду, каждый может оказаться предателем.

Нет, нужно верить в лучшее! Один путь еще не закрыт! Мы должны ступить на него! Мы должны бежать! Да, опасности будут подстерегать нас. Но если уж нам суждена гибель, то пусть она будет славной и достойной королей! Я готова умереть, как королева, как дочь Великой Марии-Терезии!

Я верю, еще остались честные люди, любящие своего короля! Пусть их немного, пусть они бегут из страны. Виной всему их бессилие и отсутствие единения. Когда король будет свободен, когда когтистые лапы черни не будут способны схватить его, вот тогда верные слуги монархии смогут объединиться. Я верю - тот, кто сейчас бессилен, молчалив, испуган, присоединится к нам. Вот тогда мятежники увидят, как велико число истинных подданных, любящих короля!

Но нельзя медлить! Республиканский дух поражает верных подданных подобно чуме. Я чувствую, с каждым днем число наших приверженцев тает.

Я распечатываю письмо от моего брата, короля Леопольда. Он пишет о выходках принцев и других знатных беглецов, с грустью замечает, что их не заботит моя судьба.

Мои размышления прерывает визит Светланы Лемус. Эта девушка помогает нам. Удивительно, что мадемуазель знатного происхождения примкнула к мятежникам.

- Вы отчитались перед графом Ферзеном? - надменно спрашиваю я.

Подружка черни не должна забывать, что перед ней королева. Она должна понимать, какую честь я оказываю ей, позволяя служить себе.

- Да, Ваше Величество, - кланяется она.

Я величественно киваю. Мне нужно с кем-то поговорить, эта девица пришла как раз вовремя. Она удостоится чести услышать королевскую откровенность.

- Присядьте, дитя, - говорю я.

Мой голос звучит добродушно, я величественно улыбаюсь. Пусть девица знает о королевском великодушии.

- Мне очень тяжело, дитя, - произношу я печально. - Как тяжело осознавать тяжесть предательства! Особенно предательства близких.

Лемус внимательно слушает меня. Я делаю паузу и киваю, чтобы она могла задать вопрос.

- Кто из близких осмелился предать вас? - задает она вопрос, который я жду.

- Принцы Франции - граф д'Артуа и принц Конде, - отвечаю я. - Эти люди опаснее мятежников. Они осмелились покинуть нас в роковой момент, а теперь решили геройствовать. Их призывы напасть на Францию только компрометируют нас в глазах новоявленных правителей, разогревают гнев черни!

- Это отвратительно! - горячо восклицает Лемус. - Я читала в газетах, что они устроились в Кобленце и Турине и живут, ни в чем себе не отказывая. При этом еще осмеливаются утверждать, что хотят спасти Вас, Ваше Величество.

Хм... молодец, дитя. Я испытываю к ней симпатию.

- Да, им безразлична наша судьба! Увы, тут виновны не только принцы, - говорю я. - Другие придворные, служившие нам когда-то, а теперь постыдно бежавшие, также всегда готовы похвастать. Они осмеливаются утверждать, что в любой момент могут двинуть на Париж целую армию!

Лемус кивает. В ее глазах я вижу понимание.

- Благодаря этим "героям" мои страхи становятся все сильнее, - продолжаю я. - Вдруг разъяренная толпа, поверив их лживым речам, растерзает нас. Только мы можем обуздать этих людей, удержать от ошибок. Для этого мы должны быть свободны.

- Вы будете свободны! - восклицает девушка!

Я, Максимильен Робеспьер, пришел к Мадлен в точно назначенное время.

Красотка незамедлительно принимает меня. Надо заметить, Мадлен тщательно подготовилась к нашей встрече. Она лежит на кровати со страдальческим выражением лица, всем видом показывая, что ей очень плохо. Человек, не знающий эту женщину, может подумать, что она при смерти. Однако пеньюар подобрала Мадлен весьма не скромный... хм, вкус у нее восхитительный!

Она протягивает мне руку и тяжко вздыхает. Ясно - все это хорошо разыгранный спектакль, поставленный для того, чтобы использовать меня в корыстных целях.

Мне стоит больших трудов скрыть волнение. Я произношу холодное приветствие.

- Я плохо себя чувствую, - говорит Мадлен печально. Произошло ужасное! Я, наверное, не смогу это вынести...

Она опускает глаза.

- Вы хотите уговорить меня расследовать убийство в вашей гостинице? - спрашиваю я монотонно, желая сократить затянувшуюся пьесу.

- Как вы узнали?! - удивляется Мадлен.

- Прочел в газете, мадам, - кратко отвечаю я.

- Ах, вот оно что... ну, вы согласны? - очаровательно улыбаясь, произносит она.

Мадлен метко стреляет глазами, точно из старинной аркебузы.

- У меня много работы, - отвечаю я, увернувшись от "выстрела". - На заседаниях я провожу почти целый день, а мне надо еще писать статьи, готовить речи, встречаться с нужными людьми... Я не могу позволить себе роскошь коротать ночи в казино и прочих притонах, как некоторые мои коллеги, которые после такого веселья неделями на заседаниях не появляются. Например, ваш любимый Барнав. И при этом все им аплодируют!

- Но я могу вас попросить, - умоляет красотка, из ее больших серых глаз текут слезы.

- Вы меня просите? - произношу я с удивлением. - Ведь я недостоин вас! Раньше, когда я был судьей и адвокатом в Аррасе, вы были обо мне другого мнения. А теперь бедный депутатьишка, всеобщее посмешище вам не нужен... Вам нужен красавчик Барнав, каждое выступление которого имеет успех. Все вокруг им восхищаются! Вы променяли меня на него. Вас всегда привлекал блеск. Вы любите Барнава!

Последние слова я произношу с нескрываемой ненавистью.

- Я его не люблю! - горячо заверяет меня Мадлен. - Я использую этого типа для своих целей. Только со стороны кажется, что я без ума от Барнава. На самом деле он мне неприятен, чванливый болван!

- То же самое вы за глаза говорите обо мне? - спрашиваю я.

- Ничего подобного! - восклицает красотка. - Я вас очень уважаю. Вы делаете поразительные успехи в политике!.. Надеюсь, вы не разучились расследовать убийства? Раньше у вас это блестяще получалось!

Эти слова льстят моему самолюбию. Я очень тщеславен. Красотка знает об этом. Да, она имеет надо мной власть.

Мадлен садится рядом со мной и... целует меня...

- Все что угодно, мадам, - произношу я, проклиная себя за то, что опять поддался чарам красотки.

Мое имя Гувьон, я комендант Тюильри. Я ответственный за обеспечение (провизия, транспорт, внутренние перестройки и оборудование апартаментов). Следует заметить, прежде всего - я отвечаю за обеспечение военной охраны амуницией и оружием.

У меня нет особых заслуг перед революцией. Хотя... в октябре 1789 года я был в составе муниципалитета, когда парижанки отправились в Версаль, чтобы просить хлеба. Это все. Я не отличился какими-либо выдающимися поступками, я был в тени, меня не заметили. Сейчас я тоже ничем не примечательный комендант дворца Тюильри.

Слава Богу! Безвестность - спокойствие. Меня интересует не слава, а деньги. Должность коменданта дворца довольно прибыльная. Хм... сдается мне, что она станет еще прибыльнее! Чует мое сердце, тут что-то происходит. Королевская семейка, наверняка что-то замышляет.

Эх, у меня есть все шансы узнать об их планах. Любопытно, любопытно... И что потом? Стать героем, разоблачив королей перед народом? Нет, за это многого не заплатят. Шантажировать королей? Опасно, они могут легко пристукнуть меня. Неужели, даже узнав все, я не смогу разбогатеть?! Остается эта молодая особа...

Я вновь просматриваю записку. Близится время встречи. Что ж, посмотрим, что предложит мне эта... как ее... Николь Орильи. Я отправляюсь в указанное кафе.

Мадемуазель Николь появляется минута в минуту. Интересно, что элегантная актриска мне предложит? Вряд ли что-то серьезное.

- Думаю, вы догадываетесь, о чем пойдет речь, - переходит она к делу. - У вас есть прекрасная возможность узнать о планах королевской шайки и получить за это немалые деньги.

- Да, мадемуазель, - отвечаю я. - Но сколько вы мне предложите?

- За каждую информацию вы получите отдельную плату, говорит Николь. - Размер платы будет зависеть от важности и своевременности информации...

- Но хотя бы примерно, мадемуазель, - настаиваю я.

Николь называет сумму. Хм... неплохо получить хотя бы половину... Нет, нельзя скакать от радости... Я делаю недовольное лицо.

- Мадемуазель, - говорю я. - А ведь мне могут заплатить больше...

- Кто? - смеется Николь. - Санкюлоты? От них вы получите только благодарность и бокал дешевого портвейна! Лафайет? Этот вам ничего не заплатит, только позаботится, чтобы вы немедленно убрались с поста коменданта. Может, вы решились шантажировать Ферзена или королеву? Тогда пишите завещание.

Умная девчонка! Она права, увы. Поторговаться не получится. Я соглашаюсь.

Я, Светлана Лемус, на свою голову связалась с придворной компанией! Зачем я это сделала? До сих пор себя корю! Думала, что получу за свои труды уважение и благосклонность? Нет, вроде бы сразу поняла, что я для них пешка в большой игре. Желание спасти? Ну, думаю, мне бы нашли замену. Ясно, любопытство! Оно меня когда-нибудь погубит.

Я чувствую себя белкой в колесе. Помимо предоставления информации, на меня взвалили кучу всяческих поручений. Сходи туда, принеси это!

Последнее время королева что-то полюбила говорить со мной. Первый раз, когда она со мной разоткровенничалась, я испугалась. Уж не заболела ли она? Наверно, ей просто хочется поболтать с кем-то новым, получить еще одну порцию сочувствия. Хм... странная смесь - величественность и беспомощность! И все же мне ее жаль, бедная женщина.

Мимо меня проходит принцесса Елизавета. Я делаю реверанс, она лишь кивает мне. По ее лицу я понимаю, что опять оказалась в рядах недостойных.

Ко мне подходит Кампан, велит отнести королю какие-то письма. Судя по тону, она относится ко мне, как к фрейлинам, служащим у нее под начальством. Я выполняю приказ.

Король Луи даже не отвечает на мое приветствие. Он не отрывается от своего занятия. Игра в солдатики - важнейшее королевское дело! А что я хотела? Он же король!

Единственное, что мне тут нравится, это чтение для Луи и Терезы! Они так любят мои рассказы! Поистине благодарные слушатели. Похоже, они единственные в этом дворце, кто меня уважает.

Помню, как я познакомилась с ними. Это было давно. Я тогда была подростком. Меня и моего брата Поля представили монархам, как и многих других ребят из знатных семей. Мы были нарядны и напудрены. Сейчас я понимаю, что мы выглядели глупо. Дети, пытающиеся выглядеть по-взрослому.

После того, как нас представили королю, нам с братом удалось улизнуть в парк. Признаюсь, если бы я не глотнула свежего воздуха, я бы умерла. Жуткий корсет перетянул меня, как орудие пытки.

Тогда-то мы и встретились с королевскими детьми: Луи и Терезой. С другим Луи. Нынешний Луи-дофин тогда только-только родился. Увы, тот Луи умер три года назад. Я рыдала, как при потере близкого друга.

Как сейчас помню нашу встречу. Тереза сидела на скамейке и читала вслух книгу, тогда принцессе было 7 лет, Луи сидел рядом и внимательно слушал ее, ему было 4 года. Гувернантка устроилась на скамейке напротив и наблюдала за детьми.

Мальчик сразу заметил нас. Он что-то спросил у гувернантки. Она кивнула и попросила нас подойти. Мы послушались.

Тереза тоже оторвалась от своего занятия и принялась с интересом изучать нас. Когда мы представились, она показала нам книгу.

- Очень интересные загадки, - сказала принцесса. - Так интересно отгадывать.

Меня поразила ее простота. Я думала, что королевские дети более манерны.

- Просим поиграть с нами, - сказал принц. - Можно загадывать загадки друг другу!

- Это было бы прекрасно! - сказала его сестренка. Вчетвером веселее!

Мы с Полем согласились. Детям очень хотелось, чтобы мы остались с ними. Не знаю, чем мы им так понравились. Хоть я в загадках я не очень разбираюсь, но все прошло очень весело. Помню, так посмеялись! Мы с Полем вспомнили несколько своих загадок, что нам загадывала бабушка. Это вызвало восторг у детей.

- Обязательно загадаю маме-королеве! - сказал принц.

До сих пор помню эту игру. И всегда становится немного грустно.

Я возвращаюсь в настоящее. Дети, наверно, меня уже ждут. Я спешу в детскую. Слава Богу, вовремя. Нельзя заставлять детей ждать.

- Мадемуазель Светлана, а кто убил злого графа? - прямо с порога спрашивает меня Луи.

Ему примерно 6 лет, но он очень сообразителен. Так рассуждал, вычисляя убийцу.

- Потерпи, - ласково останавливает его сестра. Мадемуазель Светлана обещала, что сегодня даст ответ.

Терезе уже 13 лет, оказывается, она помнила меня все это время. Когда я вновь предстала перед Терезой, она сразу меня узнала.

Думаю, не стоит утомлять детей нудными объяснениями. Лучше назову имя убийцы. А если будут вопросы, отвечу.

- Убийца хромой кузен, - поясняю я.

Дети с изумлением смотрят на меня.

- Трудно, - говорит Луи. - А я думал, что это жена его убила.

- А я считала убийцей его друга, - вздыхает Тереза. Почему-то всегда убийцей оказывается самый хороший!

- Увы, так в жизни, - поясняю я. - Самый хороший человек может предать. Это очень грустно.

- Да, - кивает Тереза, - Луи, тебе как будущему королю, а мне как будущей королеве, это надо уяснить.

- Неужели никому нельзя доверять? - вздыхает мальчик.

Ох, на этот вопрос трудно дать ответ. Даже взрослые не знают.

- Смотри по обстоятельствам, - находит ответ Тереза.

Хм... вообще-то точно. Луи глубокомысленно кивает.

Ладно, пока хватит загадок с убийствами. Лучше почитаю им мой новый рассказ про героя-пирата. Это должно понравится детям. Я сама в таком возрасте обожала подобные книжки.

А на следующую нашу встречу у меня есть пара историй про шпиона, агента Франции.

Мое имя Жанна Кампан - я старшая камеристка королевы, ее тень. Моя обязанность безмолвно следовать за ней. Как я отношусь к моей госпоже? Безразлично. А последнее время эта должность стала тяготить меня.

Дело в том, что я влюблена в ее любовника Акселя Ферзена. Я написала ему любовное письмо. Зачем? Как бессмысленно! Просто я очень устала. В последние дни напряжение дает о себе знать. Конечно, он мне откажет, но он задумается, он будет волноваться!

Я держу в руках его ответ. Мне страшно. Я распечатываю письмо. Читаю.

Многоуважаемая мадам Кампан.

Я польщен тем доверием, которое вы мне столь любезно оказали. Это должно только усилить наше стремление к благой цели - спасению королевы! Благодаря вам, мы сможем преодолеть все невзгоды.

Искренне ваш, Ферзен.

Я рву письмо на клочки. Из моих глаз катятся слезы ярости. Как я ненавижу эту женщину! Ненавижу за то, что она королева, за то, что в опасности, за то, что глупа! Как мне сейчас хочется открыть все вождям черни, рассказать об этом побеге! Нет, нельзя, нельзя! На что я надеялась? Что он падет к моим ногам? Как глупо! Надо отдать Акселю должное, он дал вежливый ответ. Даже отказа в этих ледяных словах не прозвучало. Она недостойна такого человека! Недостойна! Она его не любит, только упивается своей властью. Ей нравится управлять людьми. Люди для нее игрушки! Даже Жюли Полиньяк, ее подруга, была лишь ее любимой куклой! Да, говорящей куклой! Ферзен тоже игрушка, которая к тому же очень полезна.

Я успокаиваюсь. Нельзя так поддаваться эмоциям. Надо действовать. Для начала напишу Ферзену письмо. А там поглядим...

Я принимаюсь за дело.

Достопочтимый граф!

Прошу простить меня за это проявление чувств. Напряжение последних дней дало о себе знать, я сама не знала, что пишу! Нечистый дух водил моей рукой. На данный момент меня беспокоит Лафайет. Этот человек ищет сближения с королевой. Не знаю, можно ли ему доверять. На мой взгляд, такой союзник нам не повредит. Чернь его слушает, он может быть нам полезен. Хотелось бы узнать ваше мнение относительно этого.

С поклоном, мадам де Кампан.

Сегодня Ферзен должен прийти. Я велю служанке передать ему письмо.

Слышу звон колокольчика. Королева проснулась. Я спешу к ней. Ох, как я устала.

- Кампан, - произносит она страдальчески. - Сегодня я видела страшный сон...

Как мне надоел этот тон невинной жертвы! Ей нравится быть мученицей! Я терпеливо выслушиваю пересказ кошмара. Служанка приносит платье, которое выбрала королева, и белую косынку для волос.

М-да, что-то Ее Величество последнее время отказалась от былых утех - нарядов, затейливых причесок, украшений, косметики! Теперь платья мрачных тонов, собранные на затылке волосы, прикрытые косынкой. Королева уже не выглядит красавицей, как раньше. Хотя она никогда не была красавицей, это наряд и "должность" королевы делали ее симпатичной.

А сейчас Ее Величество выглядит ужасно. Появились складки у бледных губ, кожа стала дряблой, серой, глаза потухли, я молчу про фигуру. А унылый наряд только подчеркивает это. Ах, мадам, какая из вас королева, если вы так легко превратились в тоскливую матрону.

Я смотрю на своей отражение, совсем рядом с отражением королевы. Мои благородные черты ясны и четки, кожа безупречна, глаза заманчивы, губы соблазнительны, строгость только подчеркивает мою красоту. А талия - моя гордость.

Нет, королеву это не пугает, она не видит моего превосходства. Она вообще не обращает внимания на людей. Ведь они созданы только для того, чтобы служить ей.

- К вам граф Ферзен! - объявляет лакей.

Я делаю реверанс и покидаю комнату, я невозмутима. В дверях я сталкиваюсь с графом. Он опускает глаза. Да, он смущен!

Я, Максимильен Робеспьер, прибыл в "Белую лилию". Я взял с собой Светик, которая с радостью согласилась принять участие в расследовании. Она это просто обожает. Отмечу, из нее получается прекрасный помощник! Мадлен осталась в Париже, она полностью доверяет мне.

Мадемуазель Монди довольна моим приездом. Похоже, она верит, что я найду убийцу, и все опять пойдет своим чередом. Мне понравилась эта аккуратная и деловитая женщина. Такие дамы очень ценные свидетели, они всегда все подмечают и никогда не врут.

- Странно, что это произошло здесь, в "Белой лилии", говорит управляющая. - Понять не могу, кто это мог сделать!

- Вы подозреваете слуг? - спрашиваю я.

- Нет, что вы! - энергично замотала головой Монди. - Им я доверяю, как себе!

- А что за люди у вас проживают? - задаю я новый вопрос.

Монди четко дает мне яркие характеристики подозреваемых.

- Любопытно... а какой была мадам, которую убили? спрашиваю я. - Меня интересует ее характер.

- О-о! Характер у нее был отвратительный! - заверяет управляющая. - Я бы даже сказала, характер взбесившейся фурии. К тому же у нее были маразмы. Эта старуха замучила свою несчастную невестку, придираясь к ней по любому поводу. Думаю, бедняжка испытала облегчение, когда узнала о смерти этой тиранки. С Режан невозможно было поладить, она всем была недовольна. Я молила бога, чтобы она побыстрее уехала из гостиницы! Однако я смогла найти способ, как ее утихомирить: нужно было задать вопрос о ее сыне, тогда старуха погружалась в воспоминания и успокаивалась. В общем, ужасная особа. Если говорить начистоту, я бы ее тоже убила.

- Хм... интересно. А где она хранила свою шкатулку с драгоценностями? Ээто весьма любопытно.

- Об этом вам лучше поговорить с ее невесткой, Анной Режан, - предлагает Монди. - Заодно осмотрите комнату убитой.

- Да, мадемуазель, это было бы кстати, - киваю я.

Молодец Монди!

Нас провожают к Анне Режан, которая, судя по всему, не рада нашей беседе.

Она исподлобья смотрит на нас. Маленькая и хрупкая, она сжалась в комок и стала почти незаметной, похожей на затравленного зверька. В ее черных бархатистых глазах я вижу желание куда-нибудь убежать. Как мне жаль эту перепуганную женщину! Не знаю, как начать разговор, чтобы не спугнуть ее.

- Мне бы хотелось узнать, где ваша свекровь хранила шкатулку с драгоценностями? - ласково спрашиваю я.

- Мадам ставила ее на туалетный столик рядом со своей кроватью, - отвечает Режан.

- Вы первая обнаружили пропажу? - уточняю я.

- Да, шкатулка лежала на полу, ее поначалу не заметили, кивает Анна.

- Понятно... А когда вы видели вашу свекровь последний раз? - интересуюсь я.

- В тот вечер я отправилась ужинать, - отвечает она. Мадам поужинала у себя в комнате и решила лечь спать. Я пожелала ей спокойной ночи и ушла. После ужина я не беспокоила ее и сразу прошла в свою комнату, смежную с комнатой мадам. Одна из дверей моей комнаты ведет в коридор, а другая - в комнату мадам.

- Хм... значит, о ее смерти вы узнали утром? - спрашиваю я.

- Да, меня разбудила мадемуазель Монди, - четко отвечает Режан.

Женщина говорит с трудом. Понятно, Анна желает, чтобы ее оставили в покое. Как испуганно она отвечает на вопросы!

- Большое спасибо, мадам, не буду вас больше задерживать, благодарю я.

Режан устало улыбается и ускользает быстро и незаметно, как мышь.

- М-да, бедняжка, - вздыхаю я. - Вижу, свекровь ее сильно застращала. Она вся напряжена, испуганно озирается по сторонам, будто в любой момент ждет удара. А говорит так, точно боится сказать что-нибудь не то... Жизнь у нее была невыносимой... Светик, ты заметила шрамы на запястье Анны Режан? Бедная женщина пыталась покончить с собой.

Светик испуганно смотрит на меня.

Теперь надо осмотреть комнату.

- Мы ничего не трогали, - говорит Монди. - Только кровь смыли с пола.

- Балконную дверь вы не открывали? - спрашиваю я.

- Нет, - уверенно отвечает управляющая.

- Хм, странно... Мадам Режан обычно спала с открытой балконной дверью? - интересуюсь я.

- Ни в коем случае, - возражает Монди. - Она панически боялась сквозняков и простуды! Вы, думаете, убийца проник через балкон?

- Вряд ли, мадемуазель, - отвечаю я. - Ваши балконные двери открываются только изнутри. Если бы убийца проник с улицы, ему пришлось бы разбить стекло. Кстати, двери в апартаменты запираются снаружи?

- Нет, только изнутри. У нас никогда не было воровства, а уж тем более убийства! - гордо произносит управляющая.

Светлана выходит на балкон и оглядывается по сторонам.

- Макс! - зовет она меня. - Тут балконы совсем рядом!

- Молодец, ты очень наблюдательна, - хвалю я ребенка.

- Убийца мог перелезть с балкона на балкон, - соглашается Монди. - Это мог сделать мужчина.

- Почему только мужчина? - удивляется Светлана.Современная дамская мода позволит перелезть на другой балкон и женщине. Модные юбки сейчас шьют из легких тканей без кринолина и громоздких украшений.

В доказательство Светик демонстрирует чудеса акробатики.

- Вы правы, - кивает управляющая. - Но это должна быть молодая женщина.

- Тут я с вами согласна, - говорит Светлана, перелезая обратно.

Я, банкир Нэвиль, мне 65 лет. Я веду беседу с парижанином, расследующим смерть старухи Режан. Мои апартаменты оказались смежными с ее. Так что я важный свидетель. Ох, неприятная была старушенция.

- Когда вы видели последний раз мадам Режан-старшую живой? - спрашивает меня сыщик.

- Днем в парке, - отвечаю я. - Она сидела на скамейке и поучала свою несчастную невестку.

Этим она занималась постоянно. Невестке повезло, что старушенция преставилась. Убить такую ведьму - богоугодное дело.

- А поздно вечером или ночью вы не слышали в комнате мадам Режан какого-нибудь шума? - интересуется Робеспьер.

- Нет, - уверенно говорю я, - если не считать воплей этой старухи перед ужином. Она опять напустилась на бедняжку. Это случалось постоянно. По правде говоря, мне это сильно досаждало, голос у мадам был неприятный и слишком громкий.

- А чем вы занимались после ужина? - спрашивает сыщик.

- Ох, мне срочно понадобилось выехать в Париж, - поясняю я. - Отужинав, я сразу же уехал. Вернулся только утром.

На этом пока все. Робеспьер благодарит меня за беседу. Да, хватит с меня допросов.

Мое имя Николь Орильи, мне 23 года. Я теперь свидетельница убийства. Мои апартаменты оказались смежными с Режан. Ох, надеюсь, допрос не займет много времени. У меня столько дел!

- Старуху я видела утром в коридоре, - вспоминаю я. Больше встреч с ней в тот день не припоминаю.

- Вы слышали какой-нибудь шум из соседних апартаментов? спрашивает Робеспьер.

- Нет, мне ничего не было слышно, - уверенно говорю я. Несколько стен охраняли мои уши от криков этой ужасной дамы. Когда я шла ужинать, я видела Анну Режан. Она выходила из комнаты старухи, я слышала, как она сказала ей "спокойной ночи". Мы вместе спустились к ужину.

- А все ли присутствовали на ужине? - просит уточнить сыщик.

- Нет, не все, - отвечаю я. - Не было мсье Лану, он уехал в Париж... мадам и мсье Перналь немного опоздали, с опозданием также явился банкир.

- Простите за нескромный вопрос, чем вы занимались после ужина? - спрашивает он.

- Я спустилась к реке написать закат, - говорю я. - Я рисовала до тех пор, пока совсем не стемнело. Потом я пошла к себе и никого не встретила.

- Понятно... Может, я ошибаюсь... Мария-Антуанетта часто брала детей на воспитание... По-моему, вы были среди них, не так ли? - задает Робеспьер вопрос не по теме. - Прошу прощения...

Я вздрагиваю. Как легко он открыл мою тайну!

- Да, вы правы, - вздыхаю я. - Мне выпала эта незавидная роль. Ее высочество любила развлекаться таким образом. Она брала детей на воспитание, а когда они ей надоедали, вышвыривала, как котят! Ее не интересовала их дальнейшая жизнь! Я ее ненавижу! Слава богу, наступает расплата за разрушенные судьбы. Наконец-то люди сорвали с нее маску. Мария-Антуанетта прикидывается милой, доброй женщиной, а на самом деле она самая настоящая стерва, которая держит под каблуком своего лопуха-мужа и Францию!

Кажется, я сейчас заплачу. Слезы наполняют мои глаза. Робеспьеру становится неловко, что он затронул эту тему. С большим трудом я успокаиваюсь.

- Мне, слава богу, повезло, - продолжает Николь. - Я попала в актерскую труппу и смогла стать хорошей актрисой. Но, не дай бог пережить никому тех ужасов, что выпали мне прежде, чем я стала знаменитой!

Кстати, Шарль, Николя и Анна тоже были приемными детьми ее высочества, как и я. Мальчикам потом повезло, их усыновили банкир с женой... Потом эти друзья меня отыскали... я помню, как они пришли поздравить меня с первым спектаклем, где я играла главную роль. Это был самый счастливый день в моей жизни. А вот у Анны все сложилось иначе, я поначалу не узнала ее. Мы с мальчиками встретили ее впервые после долгой разлуки. В детстве она была такой веселой, подвижной, жизнерадостной девочкой. А теперь... вы видели, что с ней стало? Она вынуждена была терпеть эту вредную старуху! Я решила помочь Анне, забрать ее у этой злой ведьмы, устроить в наш театр. Она должна была объявить старухе о своем уходе. Я хотела пойти вместе с ней, но Анна отказалась. Думаю, Режан сильно возмущалась... но теперь уже все равно! Наконец бедняжка обрела свободу! Поначалу я не поняла, почему Анна терпела эту фурию?! Но потом мне стало ясно, что у нее не было другого выхода, она полностью зависела от этой старухи!

- Простите за нескромный вопрос. Могла ли Анна убить свекровь? - Робеспьер возвращается к теме убийства.

- Нет, что вы! - возмущаюсь я. - Анетта очень добрая, я хорошо помню ее ребенком. Она мухи не могла обидеть. А теперь... вы же видели ее! Разве это убийца?!

- Очень интересное совпадение, - замечаю я. - Четверо приемных детей королевы встретились в одной гостинице.

- Вы правы, - киваю я. - Но как вы узнали, что я королевская воспитанница?

- Благодаря чтению газет и хорошей памяти, мадемуазель, поясняет Робеспьер.

На этом наш разговор завершен. Отличная логика у этого Робеспьера. Думаю, его не волнует мое отношение к королеве. Ничего, я добьюсь своего. Я отомщу за унижение, за детство и юность, украденные этой королевской ведьмой!

Я, Серж Лану, мне 25 лет. Я попал в весьма неприятную ситуацию. Я столкнулся лицом к лицу с Робеспьером, которого в придачу сопровождает Светлана Лемус - моя сообщница!

Девушка испуганно замерла, пристально смотрит на меня. Светлана не знает, как поступить: поприветствовать меня, как старого приятеля, или сделать вид, что видит меня впервые.

Думаю, лучше не скрывать нашего знакомства.

- О-о! Мадмуазель Лемус, как тесен мир! - восклицаю я. Рад вас видеть!

- Я тоже, мой друг, - отвечает Светик, улыбаясь.

- Увы, - вздыхаю я. - Я не могу вам помочь в этом деле. Меня не было в гостинице. Я был в Париже.

- Что ж, жаль, - произносит Робеспьер.

Как некстати прикончили старуху. Не хватало еще, чтобы меня разоблачили. Говорят, Робеспьер очень умен. Ладно, вряд ли он обратит на меня внимание, кроме как на подозреваемого в убийстве злой ведьмы.

Я, Максимильен Робеспьер, не в восторге от знакомства Светланы с этим типом. Он...

- Макс, милый, вычеркни этого человека из списка. У него алиби! - прерывает Светик мои мысли.

- И что у него за алиби? - спрашиваю я сурово.

- Он был со мной в тот вечер, - поясняет Светик. - Мы ужинали вместе, и он остался у меня на ночь... но клянусь, между нами ничего не было! Я сумела позаботиться о своей девичьей чести! Хотя, если честно, мне не пришлось о ней заботиться. Мы просто поболтали с Сержем по-дружески. Он даже не делал никаких неприличных намеков.

Мне остается только дать совет:

- Будь осторожна, дитя, такие молодые люди очень опасны для красивых девушек.

Светик пожимает плечами. Личности вроде нее советов вообще не слушают, а если слушают, то быстро забывают.

Мое имя Шарль Броше, мне 26 лет. Меня пришли расспросить об убийстве. Я изучаю Робеспьера и Лемус с любопытством, близко граничащим с нахальством. Мне нравится так поступать, видеть смущение на лицах. Хотя... смутить Робеспьера мне не удалось...

Николя Жакоб стоит рядом со мной, опустив голову. Кажется, помрет от страха. Что за человек?! Если бы не я, его бы давно сгрызли.

- Подумать только, кто к нам пожаловал! - смеюсь я. - Юная писательница и депутат Национального собрания. Мы много слышали о вас, мсье Робеспьер, здорово вы поднимаете бучу на заседаниях.

Я заметил, ему приятно, что его так хорошо знают. Да, этот тип тщеславен. Хотя, моя наглость ему явно не нравится.

- Я веду расследование убийства мадам Режан. Вы что-нибудь заметили после ужина? - спрашивает Робеспьер.

- Ничего, абсолютно ничего, - четко говорю я.

Николя молчит. Хоть бы словечко вставил.

- Постарайтесь все вспомнить, - говорит Робеспьер. - Любая мелочь может оказаться важной.

- Если мы что-то вспомним, то обязательно вам расскажем, весело отвечаю я. - Хотя вряд ли. Никого в коридоре мы не видели, никаких стонов жертвы не слышали. Лично я после ужина уехал в Париж. Вряд ли мы чем-нибудь можем помочь вам

- Не надо скромничать, - отвечает Робеспьер в той же манере. - Кстати, вы, наверное, были рады встретить Анну Режан, которую не видели несколько лет?

Этот вопрос - меткий выстрел. Я становлюсь серьезным.

- Откуда вы знаете? - испуганно спрашивает Николя.

Наконец-то заговорил!

- Я узнал от мадемуазель Орильи, - поясняет Робеспьер. Она все рассказала мне. Молодая особа решила, что мне можно доверять. К тому же зачем делать из этого тайну? Но, если хотите, я буду молчать. Вы все хорошо устроились в жизни, а вот мадам Анне Режан не позавидуешь.

- Бедная Анна, - вздыхает Николя. - Бедная Анна!

- Вы любите ее? - спрашивает мадемуазель Светлана.

Николя застенчиво кивает. Как он глупо выглядит! Как мне его жаль! Удивительно, почему я привязан к этому стеснительному дурачку.

- А вы, мсье Броше? - спрашивает Робеспьер.

- Анну? - смеюсь я. - Я хорошо помню ее ребенком, тогда я как-то не думал об этом. А сейчас... это не тот тип женщин, который я предпочитаю. Она какая-то невзрачная и неинтересная, к тому же пугливая, как крольчиха.

Какое вам дело до этого?! Вот любопытный!

- А зачем вы поехали в Париж на ночь глядя? - задает он еще вопрос.

- У меня было очень важное дело, - коротко отвечаю я.

Я, Мадам Перналь, мне 29 лет. Я и мой супруг встречаем Робеспьера и Лемус. Они хотят побеседовать с нами о смерти старушенции. Ужасная была особа. Она осмелилась заявить, что все мои недуги выдумала я сама!

- Какой кошмар! - восклицаю я. - Последнее время развелось слишком много бандитов. Они умудрились пробраться и сюда. Ох, я так напугана, от этого мое самочувствие опять ухудшилось...

- Дорогая, прошу тебя, - ласково перебивает меня муж. - Эти люди хотят нас о чем-то спросить.

- Да, да, конечно, - киваю я.

- Чем вы занимались после ужина? - спрашивает Робеспьер.

- Мы легли спать, - отвечает мадам Перналь. - Мне надо ложиться рано, у меня очень слабое здоровье...

- А почему вы опоздали на ужин? - интересуется сыщик.

- Моя жена потеряла сережку, - отвечает за меня мой супруг.

Вот вредина. Слова сказать не дает!

- А вы не заметили ничего подозрительного в коридоре? Не слышали никакого шума вечером? - интересуется Робеспьер.

- Я слышала! - гордо восклицаю я.

- Дорогая, не выдумывай, что ты могла слышать?! удивляется муж.

- Когда мы выходили из комнаты, чтобы пойти поужинать, я слышала, как хлопнула дверь в комнату мадам Режан, - уверенно говорю я.

- Тогда почему я этого не слышал?! Ты все выдумываешь! возражает супруг.

Мой муж не видит ничего, что творится вокруг него. Если бы захлопали все двери в гостинице, он бы ничего не заметил.

- Просто ты невнимательный, - говорю я обиженно.

- Наверное, это была ее невестка, - предполагает мсье Перналь.

Вот еще одна неприятная черта моего мужа - найти всему прозаичное объяснение! Невыносимо! Ни капли воображения!

- Нет, это не она! - уверенно возражаю я. - Анна Режан уже сидела за столом, когда мы подошли.

Супруг понимает, что он неправ, и сдается.

Я, мсье Перналь, мне 32 года. Я и моя супруга отвечаем на вопросы Робеспьера. Моя жена вечно что-то видит, вечно что-то слышит. У нее какое-то больное воображение! Не понимаю, как она могла что-то услышать? А если и слышала... Хлопнула дверь... Ну и что? Может, сквозняк!

Ох, как бы ее фантазии не навлекли на нас подозрений! Этого нам еще не хватало!

- Мне кажется, что, пока мы обедали, в комнату Режан проник убийца, - говорит она. - Это было очень удобно для него... Возможно, это был мститель, ведь у такой пренеприятной дамы наверняка было много врагов!

Не могу больше слушать эту чушь. А возразить опасно, может обидеться, опять реветь начнет...

- Да, - киваю я, подмигивая Робеспьеру, - он прибыл из дальней страны, куда старуха продала его в рабство, когда он был младенцем. Ей хотелось заполучить его состояние.

Супруга радостно хлопает в ладоши.

- Наконец-то ты научился мыслить по-человечески! восклицает она.

Я улыбаюсь в ответ. Увы, чувство юмора у нее не такое, как фантазия.

К счастью, Робеспьер понимает, что от нас ничего путного не добьешься. Мы по-дружески прощаемся. Супруга обещает вспомнить что-то еще. Не дай Бог!

Я, Макс Робеспьер, побеседовал с весьма "душевной" семейной парой. Словам мадам Перналь я не особо доверяю. Когда речь идет о расследовании какого-нибудь преступления или другого необычного дела, многие дамы хотят принять в нем участие как важные свидетельницы и воображают, будто что-то видели или слышали. Однако совсем не обращать внимания на ее показания нельзя.

Я герцог Филипп Орлеанский, мне 44 года. На протяжении последних лет я борюсь с женой моего кузена Марией-Антуанеттой. Ох, пренеприятнейшая особа. Из-за нее мой кузен Луи даже видеть меня не хочет.

Кажется, события начинают складываться удачно! А то мне уже начало казаться, что фортуна покинула меня. Но нет! У меня появился шанс. Достаточно я был изгоем, настала пора потребовать возврата долга у всех: у братца-короля, у его супруги-королевы и ее отвратительного любовничка... еще у Лафайета. Никогда не забуду, как он бесцеремонно выдворил меня из страны. Я знаю, им двигала трусость, он подло устранял своих политических соперников.

Сейчас они все в весьма неблагоприятной ситуации! Люди только и болтают о королевском побеге. Интересно, насколько правдивы эти слухи? Первый шаг - все узнать. Это будет нетрудно, у меня есть на примете один человек...

Хм... если Луи, действительно, убежит. Отлично! Я могу с легкостью занять его место. А если его поймают? Ему не избежать обвинений в измене, а изменник не может быть королем! Ха! Как ни крути, все в мою пользу. Но вот Лафайет... А, черт с ним! Его популярность канула в Лету. Ни двор, ни народ его не любит. Даже солдаты гвардии посмеиваются над ним.

А что я могу сделать сейчас? Хорошенько подпортить жизнь моим "друзьям". Я вселю в них страх разоблачения, заставлю потерять доверие друг к другу. Пусть спокойствие навсегда покинет их!

У меня сейчас встреча с дамой, ее имя Николь Орильи. У этой особы свои счеты с королевой.

- Мадемуазель, я счастлив видеть вас, - галантно произношу я, целуя ей руку.

Она мило улыбается мне, несколько отрешенно отвечает на мою любезность.

- Как было условлено, я нашла человека, который за разумную плату сообщит все, - переходит мадемуазель к делу. - Конечно, вам придется оплатить и мои услуги посредника.

Хм... похоже, она нетерпелива. Эх, зачем я согласился, можно было самому найти человека при дворе. Траты на посредника...

- Действовать напрямую очень опасно, мой герцог, - говорит она, угадав мои мысли, - как знать, вдруг он выдаст вас королеве, желая получить более высокую награду. Прошу вас, не забывайте, что за вами пристально следят.

- Мадемуазель... - начинаю я.

- Зовите меня Николь, - улыбается она.

- Николь, - несколько смущенно говорю я. - Позвольте узнать, что движет вами в этом предприятии?

- Ненависть к королеве, - помрачнев произносит девушка. Она сделала несчастной меня, мой долг сделать несчастной ее.

Как я вас понимаю, Николь! У Австриячки дар заставлять людей страдать!

Я, Аксель Ферзен, вхожу в комнату королевы. Я не спал всю ночь, размышляя о Кампан. Вот и она! Как сдержанна, холодна, неприступна. Это делает ее особенно соблазнительной, а ее талия... О Боже! О чем я думаю! Кампан послушно выходит из комнаты.

- Ферзен, как я рада, что вы пришли! - говорит королева. С каждой минутой мой страх все сильнее и сильнее.

Бедняжка. Как мне ее жаль. Долг чести спасти эту женщину из лап черни.

- Неужели нам суждено погибнуть, - вздыхает она.

Я начинаю утешать королеву. Она плачет.

- Я не допущу вашей погибели! - восклицаю я. - Скоро вы будете свободны!

- Ох, я не могу понять, как мой супруг так легко решил отдать корону этим дикарям! - возмущенно говорит она.

- Увы, его величество несколько малодушен, моя королева, отвечаю я. - Нам придется все делать самим.

- Вы правы, Аксель, - вздыхает она. - Подумать только, я стала женой мещанина. Он был готов принять все эти жуткие ультиматумы! Но я не буду сдаваться, я еще не забыла, что я королева! Я приехала во Францию не затем, чтобы стать рыночной торговкой!

- Важно, что у вашего мужа-короля удалось получить разрешение действовать, - говорю я. - Главное - бежать, мой король Филипп III тоже так считает. Он просит нас поторопиться, дорога каждая минута.

- Ах, что бы я без вас делала, мой дорогой Аксель! восклицает она.

- Я люблю вас, моя королева! Я живу лишь для того, чтобы служить вам!

Я целую ее. Королева отстраняет меня.

- Я боюсь, - вздыхает она. - Чем ближе день нашего побега, тем все беспокойнее у меня на душе. Иногда я готова поддаться слабости и отступить.

- Теперь поздно отступать, любимая, - отвечаю я. - Скоро 19 июня, день вашего освобождения.

- Вы не желаете меня понять! - возмущенно говорит она. - Вы слишком спешите! Вас не волнуют мои страхи! Вам просто хочется поскорее сделать свое дело, чтобы оставить меня!

- Не говорите так! - восклицаю я.

- Не перебивайте! - королева дает мне пощечину.

Ей самой неловко.

- Прошу понять, волнения, которые переполняют меня, слишком сильны! - говорит она. - Только с вами я могу иногда поддаться им. Наедине с другими я должна быть королевой, а с вами я могу быть женщиной.

Я могу ее понять. На этом наша беседа завершена. Я покидаю королеву. В коридоре я сталкиваюсь с Кампан:

- Простите мою откровенность, - говорит она. - Я не должна была так поступать. Но... мне бы хотелось хотя бы видеть в вас друга... надеюсь, вы...

- Всей душой готов быть вашим другом! - восклицаю я.

- Вы очень устали, - говорит она. - Наверно, вы не высыпаетесь?

Она права. Я уже и забыл, когда спал спокойно.

Подумать только, женщина, добродетель которой выше всяких похвал, вдруг полюбила меня. Именно меня! Только я удостоился этой чести.

- Я восхищаюсь вашей преданностью! - восклицает она. - Вы примчались в столь ранний час! Как же вы успели позавтракать?

Тут я вспоминаю, что не завтракал. Голод дает о себе знать.

- Я распорядилась, чтобы вам подали завтрак, - говорит Кампан.

Я следую за ней. Какая походка! Хм... а нас многое объединяет - спасение королевы, например.

Мы проходим в комнату, где накрыт столик. Кампан желает мне приятного аппетита и хочет удалиться. Я прошу ее составить мне компанию. Кампан соглашается.

- На ваши плечи легла огромная ответственность, - говорит она. - Вам тяжело, я вижу. Постоянное напряжение, волнения...

Тут я понимаю, что давно не вел разговора по душам, обычной дружеской беседы. Как меня вымотали все эти шифровки, тайные встречи, как я устал постоянно утешать королеву, терпеть ее вспышки гнева! Нет, нельзя так думать... она действительно беззащитна...

Да, я нахожусь в постоянном напряжении. Я веду переписку с иностранными правителями, с союзниками, подбираю надежных людей, составляю планы. Я заказал на свое имя карету, достал фальшивые паспорта. Я влез в долги! Подумать только, я должен 300 тысяч ливров! Я доставляю вещи, необходимые для побега, выношу из дворца бриллианты королевы под змеиным взглядом Сантера. Совершая все эти действия, я очень рискую! Малейшая ошибка, обман доверенных лиц - я поплачусь головой. Если хоть частичка нашей тайны станет явной - провал!

Кампан внимательно слушает меня. В знак сочувствия она гладит меня по руке.

Да, в ее обществе я отдыхаю. Мне становится легче. Я смог выговориться человеку, которому можно безгранично доверять. Подумать только, такая женщина обратила свое внимание именно на меня! Нет, нельзя поддаваться низменным чувствам. Мой долг служить королеве! А вот приятная беседа с мадам мне не помешает.

Я, мсье Нэвиль, хочу дать бедолаге Жакобу насколько добрых советов. Именно мои советы будут для него незаменимы! Жакоб по уши влюблен в Анну Режан. М-да... его вздохи, с трудом произнесенные фразы, вряд ли произведут впечатление на даму.

- Мой друг, - говорю я Жакобу покровительственным тоном. Так вам никогда не удастся очаровать мадам Режан.

Юноша вопросительно смотрит на меня. Я кладу ему руку на плечо.

- Ваша речь должна быть легка и непринужденна, комплименты пусть льются рекой! - советую я.

Эх, что бы он без меня делал! Пусть знает, как обращаться с дамами.

- Я бы не хотел показаться дерзким, - говорит Жакоб, - но сказанное вами мне известно.

Он еще и самоуверен! А с каким трудом произнес эту фразу. Ох, юноша, разве те слова, которые ты клещами вырываешь из себя при беседе с мадам Режан, можно назвать непринужденными комплиментами?

- Юноша, - говорю я, - комплименты надо уметь произносить. Простите за прямоту, но у вас это получается как-то неуверенно.

Жакоб кивает. Он умный мальчик. Типичный умный мальчик, который с трудом борется со своей застенчивостью и робостью.

- Я прожженный сердцеед! - продолжаю я. - Мне хорошо известно, как покорить даму! Следуйте моим советам!

Жакоб молча слушает меня. Он понял, что мои советы бесценное сокровище!

- Говоря комплименты, положите даме руку на талию, советую я.

Я, Николя Жакоб, слушаю болтовню Нэвиля. Ужасный тип! Впрочем, как и все, кто дает советы! Для своих советов они постоянно выбирают меня! Почему? Я не дурак, и все это давно признали. Наверно, их привлекает моя застенчивость, из-за которой я выгляжу простофилей. А люди хотят блеснуть своим жизненным опытом, небрежно кинув мне пару советов. Мне все это неприятно, а им хорошо! Они хотят почувствовать себя сильными, искушенными жизнью.

Нэвиль, какое вам дело до моих отношений с Анной? Вы мне ничем не поможете! Только от нее одной все зависит!.. Да, смерть старухи решила все... иначе я бы не осмелился...

Что болтает Нэвиль? Я не слушаю. Я давно научился погружаться в свои мысли во время подобных бесед. Время от времени я киваю, произношу "да", пожимаю плечами.

Я, Шарль Броше, подхожу к Нэвилю и Николя. Похоже, противный старикашка вцепился в беднягу! Мой приятель погружен в свои мысли и вежливо кивает Нэвилю, делает вид, что слушает. Хорошая тактика, если конечно природная вежливость не дает послать советчика ко всем чертям. Эх, все же слишком много чести для них! Я бы сразу направил Нэвиля по "адресу"!

Интересно, на какую тему он просвещает моего друга? Я подхожу ближе. О Боже! Как соблазнить женщину! Я не могу удержаться от хохота.

- О-о! Вы у нас еще и сердцеед! - давясь от смеха, говорю я.

Нэвиль обиженно оборачивается ко мне.

- Зря иронизируете, юноша, - говорит он гордо, - я пользуюсь успехом у женщин!

Во выдумал! Обхохочешься!

Я с большим трудом делаю серьезную мину.

- О, да! - говорю я торжественно. - Вам однажды удалось соблазнить Клеопатру.

Банкир начинает злиться. Как он смешон.

- Юноша, согласно этикету, невежливо так разговаривать! говорит он.

Ага! Этикет вспомнил!

- Конечно, - киваю я, - со старшими по возрасту надо быть вежливыми. Но ведь вы юный, не так ли?

- Вас, как я погляжу, не учили манерам! - восклицает Нэвиль.

- А вас не учили, что не стоит давать советы в тех делах, в которых вы ничего не смыслите! - парирую я.

О! Кажется, бедняга онемел.

- Не следует делать поспешных выводов! - восклицает Нэвиль.

Да, я сделал поспешный вывод. Нэвиль никогда не онемеет. Ох, что-то мне надоел наш разговор, пора бы его завершить.

- Просто смеху подобно! - говорю я. - Одинокий мсье, имеющий лишь смутное представление о том, чем женщины отличаются от мужчин, выдает себя за героя-любовника!

- Я не могу общаться с людьми, имеющими о моей персоне столь предвзятое мнение! - гордо произносит он.

Слава Богу, разговор окончен. Ура!!! А то я думал, что бессилен перед Нэвилем!

Николя благодарит меня. Как я привязан к моему другу! Мы дружим с детства, хотя такие разные!

Он умный парень, но какой-то неуверенный. Я его поддерживаю, я стал его старшим братом. Нет, я не навязываю свою опеку, я только страхую друга.

Зачем мне это надо? Эта мысль часто посещает меня. Я нянчусь с ним с детства. Какая мне от этого выгода? Мне не надо самоутверждаться. Я не слабак, чтобы на фоне более тихого друга строить из себя героя.

И любовь... почему я решил уйти? Ведь я привык добиваться своего! Ему будет тяжелее, чем мне. Он не переживет несчастной любви. Уверен, Анна сразу бы выбрала меня... но почему я ее боюсь? Я всегда робею перед любимой девушкой, как болван, хотя никогда не страдал робостью.

Может, рискнуть... хватит жертвовать собой... Я все уступал Николя, как слабому... но он тоже всегда помогал мне... его ум сильнее моего!

Я, Филипп Орлеанский, предстаю перед моим венценосным кузеном и его супругой. С каким большим трудом им удается следовать этикету! Кажется, они не смогут сдержать своих чувств и вытолкают меня вон. Даже флегматичный Луи раздражен.

- Чем обязаны вашему визиту? - произносит Австриячка надменно.

- Мне просто хотелось лицезреть моего дорогого кузена и его верную супругу, - на слове "верную" я нарочно делаю ударение.

Королева нервно сжимает платок, а вот Луи не понял намека.

- Мой долг сообщить, что опасность нависла над вами, продолжаю я.

Молчание - их ответ.

- Мои дорогие, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, елейно пою я. - Однако в ваших рядах есть предатель.

- Будьте добры, сообщите его имя! - надменно требует королева.

Какая дерзость! Я вам не слуга.

- Если бы я знал, - вздыхаю я. - Если бы я знал... Но мой долг предупредить вас...

Нашу милую беседу прерывает визит Ферзена. Он окидывает меня надменным взглядом.

- Осмелюсь предположить, вы прибыли сеять раздоры, говорит он холодно.

Мне стоит больших трудов, чтобы не заехать ему по нахальной физиономии.

- Не стоит столь предвзято истолковывать мои поступки, улыбаюсь я. - Все же будьте внимательнее, среди вас прячется изменник.

Я низко кланяюсь и удаляюсь. Мне удалось посеять зерно сомнения. Неопределенность страшнее самой горькой правды. Эх, какой я умница!

В коридоре я замечаю Елизавету. Надо бы перекинуться парой слов с этой святошей. Просто ради интереса. Я следую за ней в дворцовый сад.

- Моя принцесса, как я счастлив видеть вас! - восклицаю я.

Она испуганно смотрит на меня, потом на ее лице появляется улыбка.

- Очень взаимно, герцог, - говорит Елизавета.

Может, удастся что-нибудь узнать у нее. Такие, как она, легко сболтнут что-то важное и даже этого не заметят.

- Как вы проводите эти дни заточения? - спрашиваю я.

- Заточения? - спрашивает Елизавета удивленно. - Тюильри прекрасный дворец.

Хм... с ней будет тяжело.

- Я имею в виду ваше теперешнее положение, - уточняю я. Ведь вы узники, не так ли?

- Бог велит нам с благодарностью принимать испытания, улыбается принцесса.

Черт! Она действительно так набожна или просто дурачит меня? Поди разбери.

Воцаряется неловкое молчание. Как к ней подступиться? Обсудить святое писание? Я в него давненько не заглядывал!

- Но Господь дает нам право бороться, - наконец нахожу я нужные слова. - Мне интересно узнать, способна ли такая хрупкая особа как вы бороться...

Елизавета кивает:

- С Божьей помощью мы все можем стать сильнее.

Слова из этой дамы приходится вытягивать точно клещами. Она ведет себя, как мученица на пытке. Да, это второй тип святош, речи которых текут в час по чайной ложке.

- А как Господь помогает вам стать сильнее? - интересуюсь я. - Приготовил ли он для вас избавление?

- Вера помогает мне в трудные минуты, - произносит она. - Я верую в избавление.

На протяжении всей беседы ее монотонный тон не приобрел никакой эмоциональной окраски. Я начинаю злиться.

- А если вдруг вас не спасет вера? - спрашиваю я. Вспомните Карла Сюарта!

- Значит, моя вера не была сильна, - отвечает Елизавета. Или...

Ее лицо как будто озаряет яркий свет.

- Мне суждено стать мученицей! Вот она истинная награда небес!

Мне этот разговор надоел. Черт с тобой, принцесса. Читай свои религиозные книги. С трудом верится, что она несет всю эту чушь на полном серьезе. Может, она действительно издевается надо мной. Нет, не похоже.

Я, принцесса Елизавета, мне 27 лет. Я сестра Луи, короля французов.

Слава Богу, завершилась моя беседа с Филиппом Орлеанским. Это человек никогда не внушал мне доверия. Сейчас особенно. От него исходит какое-то зло. А его беседа... нет, это не просто житейское желание поговорить... Орлеанский ожидал, что я сболтну ему что-то важное...

Мне становится грустно. Обидно, когда вас принимают за дурочку. Может, я действительно глупа? Нет, тогда бы меня это не волновало, я бы не заметила подвоха.

Но то, что я говорила ему - правда! Я никогда не лукавлю! Ох, почему моя набожность и честность заставляет людей считать меня слабоумной! Хотя... тут виновата и моя робость, застенчивость. Как бы я хотела быть такой, как Мария-Антуанетта! Это вовсе не зависть! Это несбыточная мечта стать беззаботной, игривой, легкой в беседе.

Меня окликнули. Я оборачиваюсь. Это Ферзен.

- Моя принцесса, - говорит он с поклоном. - Ваша сестра королева может меня принять?

- Она всегда рада встрече с вами, граф, - отвечаю я.

Никогда не понимала, зачем задавать вопрос, ответ на который очевиден. Ох, как я мечтаю о любви! Нет, мой возлюбленный не будет похож на Ферзена, он будет другой, лучше! Что-то меня отталкивает в этом человеке, но что?

- Не соблаговолите ли вы проводить меня? - спрашивает граф. - Или вы предпочтете прогулку?

Своей просьбой он не предоставляет права выбора. Зачем тогда предлагать прогуляться? Ведь я не смогу так поступить, хотя мне и хочется.

- С удовольствием, граф, - отвечаю я. - Как продвигается план нашего спасения?

- Все великолепно, моя принцесса, - отвечает Ферзен.

- Простите за настойчивость, но каковы подробности? - вдруг спрашиваю я.

Не знаю, как этот вопрос слетел с моих уст. Просто тон Ферзена, подходящий только для малых детей, сильно ранил меня.

- Моя принцесса, я бы не стал докучать вам нудными рассуждениями, - говорит Ферзен.

Отказ по этикету. Вроде бы делает одолжение, а на самом деле... Этот человек тоже считает меня дурочкой. Он боится, что я не пойму его речей... не только, его волнует, что по глупости я могу это кому-то рассказать! Неужели все спокойные, верующие в Бога девушки выглядят дурочками?

Мы входим в комнату Марии-Антуанетты.

- Моя дорогая сестра! - восклицает королева. - Я вижу, ты чем-то взволнована?

- Спешу успокоить вас, - отвечаю я. - У меня все прекрасно.

Хорошо хоть я не упомянула о беседе с Орлеанским, тогда бы они закидали меня вопросами, что именно я ему говорила.

Начинается обычная светская беседа. Королева время от времени снисходительно обращается ко мне. Так было всегда. Она любила быть моей покровительницей, давать мне советы, чувствовать себя такой... искушенной жизнью... Я всегда была для нее глупым наивным младенцем.

Внезапно разговор прерывается.

- Елизавета, прошу вас, сообщите мадемуазель гувернантке, пусть приготовит детей к прогулке.

Ясно, опять будет разговор о побеге. Меня вежливо выдворяют из комнаты. Причины мне ясны.

Они думают, что я не догадываюсь о том, что они скрывают от меня план бегства. Как я устала! Нет, нельзя злиться, в моем сердце не должно быть места для гнева.

Я, Светлана Лемус, помогала Максу в расследовании. Вернее, ходила за ним следом.

После беседы с подозреваемыми Макс решил вернуться в Париж, у него завтра заседание, которое нельзя пропустить. А я решила остаться в "Белой лилии", к тому же Лану любезно предложил мне комнату в своих апартаментах.

- Как продвигается расследование? - спрашивает он.

- Пока ничего сказать нельзя, - отвечаю я важно. - Макс подозревает всех, у кого были возможности убить старуху Режан, а вот мотивы пока видны только у некоторых. Броше и Жакоб влюблены в Анну Режан, они могли совершить убийство, чтобы спасти ее от старухи...

- То, что Жакоб влюблен в эту женщину, это верно... Он смотрит на нее влюбленными глазами и при этом боится, как смерти... А насчет Броше... по-моему, этот наглец ее даже не замечает, - возражает Лану.

- Мой друг сказал, - гордо говорю я, - что люди типа Броше хоть и ведут себя развязно и вызывающе, на самом деле очень замкнутые и всегда скрывают свои истинные эмоции. Они легко флиртуют с девушками, к которым не испытывают никаких чувств, но стоит им полюбить, эти люди всеми силами пытаются изобразить безразличие к этой особе. Вот Броше и пытался показать свое безразличие к Анне Режан.

Серж с удивлением смотрит на меня. Его поразила логика моего друга. В такие моменты я испытываю огромную гордость за Макса. Он самый умный!

- Интересно, - соглашается Лану. - Выводы вашего друга очень убедительны... Броше действительно старается не смотреть на Анну Режан, а скромный Жакоб глаз с нее не сводит. С Броше убийца хоть куда, а вот про Жакоба этого не скажешь. Он такой тихий, скромный, безликий. Они с Режан чем-то похожи, она тоже из тех, кого не замечаешь.

- Именно тихие и скромные люди, типа Жакоба, часто оказываются убийцами... Еще мотив может быть у Нэвиля, продолжаю я. - Он банкир, вполне вероятно, что он совершил растрату банковских денег, а как их вернуть, не знал. Нэвиль узнал о драгоценностях старухи, решил их украсть, и при этом убил ее.

Кажется, меня уже не остановить. Я гордо козыряю версиями.

- Нэвиль? Банкир Нэвиль? - переспрашивает Лану. - Как я раньше не додумался! Просто я не понимал, что это может быть важно...

-Что важно? - удивляюсь я.

- Накануне убийства, гуляя по парку, я нечаянно подслушал разговор старухи Режан и банкира. Она что-то спрашивала про деньги... по-моему, ее интересовало время, когда она их получит. Если бы с ней была Анна Режан, можно было бы расспросить ее о разговоре... к сожалению, вечерами старуха любила гулять в одиночестве... Поначалу я решил, что она положила свои деньги в их банк, а теперь решила взять их обратно, - рассказывает Лану.

- Я думаю, - рассуждаю я, - Режан шантажировала банкира, поэтому он решил убить ее.

- Вы очень спешите делать выводы, - сомневается Серж. Надо спросить Броше и Жакоба, Нэвиль - компаньон их опекуна в банковском деле. Они должны знать, поместила ли старуха деньги в их банк или нет.

Решено! Так и поступим!

К великой радости, выяснилось, что Режан никогда не вкладывала деньги в этот банк. Версия с шантажом получила некоторое подтверждение.

- Вы осматривали вещи старухи? - спрашивает Лану.

- Нет, мы забыли! Как глупо! - восклицаю я.

- Давайте, я помогу вам, - предлагает Серж. - Вы подождете в коридоре и покараулите, а я тем временем осмотрю комнату покойной Режан.

Я соглашаюсь. Проходит время... Довольный Лану протягивает мне неровный клочок бумаги, на котором было написано: "Я все сделаю. Не беспокойтесь. Скоро деньги будут у вас"

Я готова подпрыгнуть от радости.

- Надо сообщить об этом Максу! - восклицаю я.

- Не торопитесь, - говорит Лану. - Вдруг это подделка.

Я, Николя Жакоб, чувствую себя подлецом. Броше любит Анну, ради меня он не стал сражаться за ее любовь. Он скрывает это, но меня не обманешь! Боюсь, это приведет к отчуждению.

Нет, нельзя лишать человека права получить любовь. Особенно друга! Я не хочу потерять нашу дружбу!

Именно это я говорю Броше. Он удивлен.

- Я согласен, - говорит он спокойно. - Главное, не разругаться после проигрыша!

- Ни за что! - восклицаю я.

Броше кивает.

- Каждый из нас считает, что это он счастливый победитель, - говорит он, - поэтому мы так снисходительны друг к другу.

Похоже, он прав. Надеюсь, он простит меня, если Анна предпочтет меня. Но смогу ли я простить его... Смогу... постараюсь...

Я, полковник Сантер, вновь вижу ненавистного дружка Австриячки. Он, окинув меня надменным взглядом, проходит мимо. Каждый день эта слащавая рожа маячит перед глазами, меня уже начинает тошнить.

В голове мелькает мысль: "Вдруг он каждый раз выносит драгоценности королевы для побега". Точно! Как я сразу не догадался? Я велю моему человеку преградить путь Ферзену.

- Что вам угодно? - сурово спрашивает королевский любовничек.

- Угодно обыскать вас, - говорю я. - Как начальник охраны я имею дать такое распоряжение.

- Я не являюсь французским подданным, - говорит дамский угодник. - Ваше требование оскорбительно. Учтите, я знаю куда обратиться, чтобы вас отправили убирать улицы.

Я улыбаюсь. Меня так легко не запугаешь.

- Я тоже знаю, к кому обратиться, чтобы вас повесели сушиться на фонарике, -слащаво произношу я. - Ваше сопротивление наводит на подозрения.

Ферзен презрительно отмахивается. Я даю знак солдатам начать обыск.

- Если будете сопротивляться, я велю вам скрутить руки! предупреждаю я.

- Сантер, отставить! - слышу я голос Лафайета.

Принес же черт! Как не вовремя!

- Вы нарушаете неприкосновенность мсье, - говорит он.

- Мой генерал, я только исполняю обязанности начальника охраны, - отвечаю я. - У меня есть подозрения, что мсье выносит драгоценности Австрияч... королевы для побега!

Лафайет секунду колеблется.

- У нас нет причин не доверять другу нашей королевы! произносит он. - Отпустите его.

- Мой генерал, - пытаюсь возразить я.

- Это приказ! - сурово произносит маркиз.

Увы, я отпускаю графа Ферзена. Не понимаю, почему Лафайет такой болван! Надеяться на благородство королей?! Тьфу!

Бедолага, он хочет получить любовь и народа, и короля. Второе ему не светит, а вот первое он стремительно теряет. Вы уж определитесь, мой генерал. Ох, удерут монархи у вас из под носа, как пить дать удерут!

Я, Анна Режан, прогуливаюсь по пейзажному парку. Уже давно стемнело, взошла луна. А вот и Нэвиль. Он любит прогулки поздним вечером, считает, что они благотворно действуют на его сон.

Он садится на скамейку у речки и зажигает трубку. Я подхожу к нему... Нэвиль оборачивается...

- А, это вы, - говорит он. - Решили подышать ночным воздухом...

- Да, - киваю я.

В его глазах я замечаю усмешку. Как я устала. Или жалость, или насмешки. А как бы вы поступили на моем месте?

Нэвиль удивленно смотрит на меня. Похоже, я произнесла мою мысль вслух.

- Прихлопнул бы старуху, - беспечно отвечает он.

Я вздрагиваю. Он хохочет.

- Вы миленькая особа, - говорит банкир. - Только слишком пугливы, а это плохо. Вот если бы вашу свекровь не убили, вы бы сейчас мучались.

- Прошу вас! - восклицаю я.

- Дитя, - хохочет он. - Только не говорите, что вам ее жаль. Не надо ханжества. Благодаря смерти старушенции, вы теперь свободная богатая женщина.

Я молчу. Только усталый взгляд - мой ответ.

- Эх, хорошо, что ее порешили, - рассуждает Нэвиль. Хотя... вдруг это сделали вы? В тихом омуте черти водятся.

Он опять хохочет. Странное чувство юмора. Мы обмениваемся пустыми репликами. Я ухожу... оборачиваюсь... громкий звук, похожий на хлопок... Нэвиль сидит на скамье, опустив голову. Где-то испуганно ухает филин. Ночной парк опять погружается в безмолвие.

Я, мадам Кампан, отдала необходимые распоряжения. Побег произойдет скоро, уже вынесли необходимые вещи. Осталось только передать шкатулку с документами. Я достаю из корсажа письмо Ферзена и еще раз перечитываю:

Мадам, я хочу еще раз поблагодарить вас за приятную беседу. Я был так увлечен, что совсем позабыл о деле. Осмелюсь просить вас побеседовать с Лафайетом, именно вы способны разузнать его тайны. Ваши тонкие способности и острый ум достойны восхищения. А теперь прошу вас быть утешительницей вашей госпоже.

Искренне ваш, Аксель.

Быть утешительницей госпоже! Ха! Я все время была утешительницей. Я превратилась в бессловесную рабыню, которая выполняет чьи-то поручения! Парижским торговкам веселее живется!.. Ферзен просит меня узнать, что хочет Лафайет. А надо ли? О каких "тонких способностях" он говорит?.

Да, мы с Акселем быстро подружились. Как мало надо, чтобы мужчина увидел в вас друга. Но зачем мне его дружба! Я хочу любви!

Может, когда все закончится, Аксель обратит на меня внимание? Нет, вряд ли. Он полюбит дуру-королеву еще больше! Другое дело, если все сорвется... Мне надо будет уехать... ему тоже... Интересная мысль!.. Нет, это уже подлость... Но ради любви, никто не узнает...

Я замечаю газету "Друг народа". Какое глупое название! Я погружаюсь в чтение. Друзья черни, оказывается, умны, они догадываются обо всем. Как глуп двор!.. А тут есть адрес автора? Написать бы ему пару строк...

Мимо меня проходит Луи. Наш "умнейший" король. Я быстро встаю и делаю реверанс.

- Кампан, - произносит он своим бесцветным голосом. Сегодня граф Ферзен уже нанес визит моей супруге?

Хм... неужели он заинтересовался побегом? А может, ревнует жену?

- Если верить его обещаниям, он скоро прибудет, мой король, - отвечаю я.

- Очень хорошо, - на его лице мелькает улыбка. - Хочу знать, придумал ли он как сделать в карете винный погреб.

Луи уходит. Идиот! Венценосный идиот! Неужели король не догадывается, что у него рога?! А если и догадывается, ему плевать. Хотя... скорее всего, не догадывается, он и сотню любовников не заметит!

Я смотрю на часы. Пора идти. Я подхожу к зеркалу. Достаю пудру. Делаю несколько легких движений пуховкой. Тщательно поправляю манжеты и воротник моего платья. Улыбаюсь своему отражению.

И вот верная мадам де Кампан готова служить королеве!

Я, принцесса Елизавета, захожу в комнату к брату королю. Он чем-то усердно занят. Кажется, что-то мастерит.

- Сестра моя, - добродушно улыбается он, - взгляните. Мне удалось сделать маленький замочек. Это очень трудная и тонкая работа.

Я послушно изучаю его творение.

- Ваше умение поразительно! - восклицаю я.

Кажется, Луи совсем не волнует предстоящий побег.

- Мой дорогой брат, - говорю я. - Я была бы рада узнать, вы в курсе предстоящего предприятия?

Луи пожимает плечами.

- Моя супруга и граф Ферзен заняты этим, - отвечает он устало, - когда все будет окончательно решено, они меня просветят. Мне бы не хотелось отвлекаться на пустяки.

О Боже! Какое безразличие! Не понимаю! Неужели Луи так глуп, не понимает, что речь идет о его власти, о его свободе...

Ах, как я еще несовершенна! Я приписываю глупость другому, хотя сама страдаю от несправедливого клейма слабоумной! Кто знает, что скрывается под этим флегматизмом, какие мысли посещают моего брата? Может, он умнее во сто крат всех энергичных новомодных политиков!

- Брат мой, - говорю я. - Как бы я хотела знать о твоих помыслах!

Он внимательно смотрит на меня.

- Я мечтаю о спокойствии, - отвечает Луи. - Но при этом мне хочется остаться королем французов. Как было бы хорошо быть королем, но заниматься только любимым делом!

- Нет, Луи, - перебиваю я. - Я хочу знать, что вы думаете о последних событиях? Есть ли у вас какой-то свой план?

Мой брат опускает глаза. Что-то невнятно бормочет.

- Неужели и вы считаете меня глупой?! - печально задаю я вопрос. - Неужели вы думаете, что я способна раскрыть все тайны врагу? Не по этой ли причине вы не согласны обсуждать со мной важнейшие темы?

Луи берет меня за руку.

- Нет, сестра, я знаю, что вы умны... Ваша беда в кротости и скромности. Но это не кара, это дар!

- Дар? - не понимаю я.

- Да, сестра, - кивает он. - Как хорошо, когда вас недооценивают, не принимают всерьез. Они забывают о вас, а вы тем временем можете делать все! И вам не помешают, ведь никто не знает, на что вы способны.

Луи прав. Но как научиться пользоваться своим даром? Да поможет мне Бог!

Утро. Я, Мадлен Ренар, пригласила к себе Робеспьера.

- Вы слышали новость? - спрашиваю я взволнованно. - В "Белой лилии" произошло еще одно убийство! Убит банкир Нэвиль, его застрелили у речки.

- Когда это произошло?! - восклицает Макс.

- Вечером, когда вы уехали, - отвечаю я холодно, - я начинаю сомневаться в ваших умениях...

Я в шоке, теряю над собой контроль. Не хватало еще, чтобы убийца прикончил всех постояльцев!

- Раз так, - ледяным тоном произносит Макс, - я могу прекратить расследование...

О Боже! Макс не любит, когда нелестно отзываются о его уме. Он так самолюбив!

- Нет, нет! - заверяю я его. - Не надо, умоляю! Я так несчастна!

Как тяжело привыкнуть, что он теперь Неподкупный, а не депутат-неудачник. Неужели я его обидела? Тогда я пропала! Я бросаюсь к нему на шею.

Я, Антуан Барнав, мне 30 лет. Я один их самых успешных молодых политиков. У меня есть все: власть, деньги и одна из самых красивых женщин. О, Мадлен! Я вхожу в ее гостиную и вижу... Мадлен в объятиях голодранца Робеспьера! Черт бы его побрал!!!

- Мсье Барнав, - улыбается она. - Чем обязана вашему визиту?

Я замечаю недовольство на лице Робеспьера. Похоже, он планировал переместиться в спальню. Не понимаю Мадлен, как можно заводить близкие отношения с этим уродом.

- Я спешил увидеть вас! - восклицаю я. - Но меня опередили!

Мой взгляд выражает возмущение.

- Мсье Робеспьер расследует убийство, что произошло в моей гостинице, - говорит Мадлен небрежно.

Она обмениваются с ним красноречивыми взглядами! Наглость!

- Каковы результаты? - немного иронично спрашиваю я.

- Никак, - вздыхает Мадлен.

- Мадам, я буду рад быть вам полезен, - говорю я.

Красотка вопросительно смотрит на меня.

- Я бы хотел предложить вам свои услуги сыщика, - улыбаюсь я, - если мсье Робеспьер не возражает.

- Нет, мсье Барнав, - невозмутимо говорит он, - желаю удачи!

Робеспьер целует Мадлен руку. Они вновь обмениваются взглядами. Он уходит. Наконец-то!

- Хочу вас предупредить, - с улыбкой произносит Мадлен. Мне все равно, кто отыщет убийцу, поэтому награды за свой труд вы не получите.

Ох, Мадлен! Унизить соперника - вот наивысшая награда! Я растопчу Робеспьера, докажу, что он никудышный сыщик, что его хваленая логика никуда не годится!

- Ваша благосклонность наивысшая награда! - говорю я Мадлен.

Она смеется:

- Хватит дружок, не надо болтовни!

Мадлен больше не верит мне. Чертов Робеспьер!

- Он отвратителен! - восклицаю я. - Такой очаровательной особе не следует даже находиться рядом с ним! А его телосложение?! Он дохлый, как крыса!

- А вы тоже не атлет-Мадлен вновь хохочет, запрокинув голову.

- Но почему вы так мучаете меня? - я готов упасть на колени. - Вы до сих пор не простили мне связь с Теруань? Это была минутная слабость... да, я виноват...

- Хватит! - строго перебивает она. - Я устала! Кстати, почему вы ругаете Робеспьера? Ведь это вы назначили его председателем клуба Якобинцев!

- Я его назначил, зная, что он никогда не поднимется, всегда будет посмешищем! Подобные должности раздают самым ничтожным политикам! - зло замечаю я.

- Да, но он выжил вас из клуба, - хитро сощурив глаза, говорит Мадлен. - Вы уже не пользуетесь былым влиянием.

Ее слова ранят меня. Мадлен права. Из-за этого выскочки мне, Ламету, Дюпору и другим великим политикам пришлось тяжело. Ничего, скоро мы откроем новый клуб, который быстро уничтожит Робеспьера, мы сотрем его в порошок!

- Мы не приходим на заседания, ибо нам было противно находиться рядом с этим болваном! - говорю я Мадлен.

- Не горячитесь, - Мадлен кладет мне руку на плечо.

Ее тон почти ласков.

Еще не все потеряно! Я верну Мадлен! Докажу всем, что она может принадлежать только мне! Я посмеюсь над Робеспьером!

О! Мадлен! Нет, это не любовь, это желание обладать лучшим!

Я, Мадлен Ренар, поражена! Неужели самолюбие Барнава настолько сильно! Что ж поглядим, каков из него сыщик! Ссориться с Барнавом рановато, посмотрим, что он придумает.

Его цели выгодны для меня: обуздать революцию, ограничить равенство, уменьшить свободу. Другой вопрос, сможет ли его компания этого добиться! Барнав, Ламет, Дюпор - знаменитый триумвират!

Как он говорил, сближение с Лафайетом должно помочь взять двор под контроль и остановить революцию. А вот окончательно прощать его рано. Барнав должен уважать меня. Он меня не любит, но пусть уважает!

А Макс? Я хитро улыбаюсь своему отражению в зеркале. С этим у меня другой разговор.

Я, мадам Кампан, жду встречи с Лафайетом. Разыграю перед ним комедию. Предстану идиоткой, преданной королеве. Он не из тех, кто ищет подвоха. Не догадается. Зачем я это делаю? Ради королевы и ее безмозглого муженька? Нет! Просто мне нравится быть актрисой.

А вот и он, какой красавчик! Но Ферзен лучше.

- Мадам, как я рад встрече с вами, - произносит он.

Я дарю ему надменную улыбку.

- Взаимно, маркиз, - говорю я.

От обмена любезностями я сразу перехожу к делу.

- Моя цель - преданно служить королеве и оберегать ее, говорю я спокойно. - Я хотела бы понять, какие цели преследуете вы? Чем вызвана ваша ненависть к Ее Величеству?.. Почему вы приняли на себя эту незавидную роль тюремщика? Неужели вас радуют наши страдания? Вы и так многого добились. Чернь любит вас, а мы получили лишь ненависть! Вы хотите занять место короля, это очевидно!

Я играю свою роль. Постепенно я делаю свою речь взволнованной, запинаюсь.

- Мадам, осмелюсь возразить, что не преследую сих низменных целей, - горячо возражает он. - Виной всему подлые сплетни!

Он мне доверяет. Это хорошо. Пойдем дальше.

- Маркиз, как бы мне хотелось верить вашим словам! восклицаю я. - Но... меня сковывает недоверие. Королева, которую я столь люблю и которой служу со всей преданностью, не хочет и не может вам верить. Ваши слова благородны, но это всего лишь слова, обещания и клятвы!.. Только действием вы сможете доказать свою преданность королеве, только действием вы развеете мои подозрения.

Я вздыхаю. В этот момент мне особенно хочется рассказать о готовящемся побеге.

- Мадам, прошу простить мою резкость, но разве я не доказывал свою преданность! - восклицает он. - Не я ли примчался на выручку, когда толпа нищих ворвалась в Версаль, не я ли поддержал монархов при переезде в Париж, не я ли слежу за настроением парижан, чтобы предотвратить очередной бунт!

Все это верно, мой друг. Но королева никогда не думает. Она руководствуется только личными симпатиями.

- Это не ускользнуло от моего внимания, маркиз! - киваю я. - Но поймите королеву! Один Господь знает, не плетете ли вы за нашей спиной интриги, не готовите ли нам погибель. Мы однажды доверились Мирабо. Но он вел двойную предательскую игру, он служил черни, как нам! Как бы повернулась судьба, если бы он был жив? Спас бы он нас? Или послал бы на смерть?

На моих глазах появляются слезы. Я достаю платок и демонстративно утираю глаза.

- Мадам, беседа с королевой - вот мечта моих последних дней! - произносит Лафайет.

- Маркиз! Видит Бог, я хочу верить вам, - говорю я спокойно. - Однако моя госпожа так напугана, не знаю, осмелится ли она принять вас! Умоляю, раскройте мне свою тайну, я верю вам и хочу, чтобы двор считал вас своим другом! Вы тот спаситель, которому можно доверять!

Он целует мою руку. Еще немного и он заключит меня в объятия. Эй, Лафайет! Ты же примерный семьянин, не забывай!

- Благодарю, мадам! - торжественно произносит он. - Я дал клятву защитить монархов - я ее исполню! Лафайет не нарушает клятв!

- Если Ее Величество отвергнет ваши призывы, обратитесь ко мне, - улыбаюсь я. - В моем лице вы найдете верного друга и союзника!

Лафайет вновь целует мне руку. Дарит глубокий поклон и уходит.

Бедняжка маркиз. Выслушает она вас, как же, надменная дурочка. Но мое дело - выполнять поручения, а не давать советы!..

Что я могу сказать. Налицо остатки благородства... пока он готов спасти королеву, но когда поймет, что его держат за идиота... Ох, не завидую Их Величествам. Скажу о своих выводах Ферзену, он будет доволен, ведь его привлекает мой ум. Да, ум! Вот еще одно мое преимущество пред королевой!

Я, Жильбер Лафайет, просто счастлив. Мадам Кампан ведет меня в приемную короля.

- Как вас благодарить! - восклицаю я. - Неужели былое доверие монархов вернулось?!

- Вынуждена вас разочаровать, маркиз, - печально говорит она, - это обычная аудиенция, а вы самый обычный посетитель, который дождался своей очереди.

Неужели королеве так трудно смирить гордыню! Она даже не опасается, что я могу стать опасным врагом! Странно, что ей не нужна моя поддержка!

Я вхожу в зал для аудиенции. Король безразлично оглядывает меня. Лицо Марии-Антуанетты искажает гримаса презрения.

- Чем обязаны? - спрашивает она. - Осмелюсь предположить, вы принесли нам великое множество любопытных новостей.

В ее голосе звучит неприкрытая ирония.

Поразительно! Королева не хочет изобразить даже фальшивое добродушие. Обычно в таких случаях хотя бы надевают "маску" этикета. Мария-Антуанетта ведет себя, как вспыльчивая школьница.

Почему она меня ненавидит? Что сделать, чтобы заполучить ее доверие и дружбу? А Луи? Ему все безразлично. Именно Австриячка решает все!

- Спешу сообщить нам, что условия вашего содержания будут улучшены, - говорю я.

- Я бы сказала, условия заключения будут смягчены, - с усмешкой поправляет она. - Я бы попросила вас называть вещи своими именами.

С большим трудом я пропускаю это замечание. Иногда я задумываюсь, зачем я нянчусь с этими снобами?

- Как вам будет угодно, - произношу я спокойно. - Посещение дворца вашими друзьями станет более свободным, вы получите права покидать дворец при желании...

- Но в сопровождении конвоя, - добавляет королева.

- Ради вашей безопасности, - уточняю я.

Презрительная улыбка - мне ответ.

- Ваше величество, как я могу угодить вам! - восклицаю я.

Силы покидают меня.

- Вы нас очень обяжете, если не будете докучать нам своими долгими визитами, - говорит королева.

Как прямолинейно! Я делаю низкий поклон и удаляюсь.

На выходе меня встречает Кампан.

- Короли, - сочувственно произносит она, - они никогда не понимают добрых жестов.

Похоже, эта дама на моей стороне. Это радует. Я смогу добиться уважения, доверия и даже любви монархов.

Я, Гувьон, просто молодец! Сегодня у меня удачный день. Подумать только, какая информация! На первый взгляд, ничего особенного, но мадемуазель Николь будет довольна. Мне удалось выяснить, что у Ферзена роман с мадам Кампан. Вот это новость! Преданная подруга королевы! Как все же несовершенен наш мир!

Хорошо, что я встретил Николь. Без нее эти сведения были бы бесполезны. Шантажировать Кампан и Ферзена? Опасно. Сообщить королеве? За подобные вести не получают награды. Я уже молчу про бесполезность этих сведений для революции. Такой новостью можно только посмешить.

А вот и Николь. Ее лицо серьезно. Мадемуазель готовится отчитать меня за то, что я опять ничего не раздобыл. А я ее порадую!

- Есть новости! - сразу говорю я.

- Какие? - оживленно спрашивает Николь.

Я торжественно пересказываю. Лицо мадемуазель озаряет улыбка.

- Вы поработали лучше, чем я думала! - восклицает Николь. Хвалю.

Она тут же выписывает мне чек. Ничего себе сумма! Даже больше, чем было обещано. Не знаю, какая польза от этой ерунды? Чем ей не угодила королева? Ладно, это уже не мое дело. Главное, денежки есть!

Я, Светлана Лемус, встречаю Макса. Он только что приехал в "Белую лилию". Наконец-то! Мне нужно столько сказать ему! Ох, даже не знаю с чего начать!

- Какой кошмар! - восклицаю я. - Нэвиля убили! А мы его считали убийцей. Кто бы мог подумать, что он станет следующей жертвой. Я, ничего не подозревая, преспокойно легла спать пораньше и проспала до девяти утра. Кстати, мсье Броше хочет тебе что-то рассказать, он ждет в парке.

От волнения я говорю слишком быстро и получается что-то нечленораздельное. Только Макс может понять мою речь.

- Спасибо Светик, - говорит мой друг. - Жаль, что он не решился поговорить раньше.

А вот и Броше. Он, пританцовывая, подходит к нам. На лице играет надменная усмешка. Не нравится мне этот тип. В нем есть что-то отталкивающее. Не понимаю, почему некоторым девицам нравятся такие люди!

Я, Шарль Броше, решил, что лучше все рассказать. Принес же черт этого депутата. И все потому, что он шляется с владелицей гостиницы. Не повезло мне.

- Я сюда приехал по просьбе опекуна, чтобы следить за Нэвилем, - говорю я. - Дело в том, что он на что-то использовал общие банковские деньги, но на что, не ясно. А теперь, когда он убит, я даже не знаю, что и думать!

В тот вечер я поехал за ним. Оказывается, он зачем-то ездил домой, вернулся только утром. Встречи с кем-либо у Нэвиля не было, я уверен.

- Вы правы, - кивает Робеспьер. - Все это подозрительно. А зачем Жакоб поселился с вами в "Белой лилии"?

Зачем ему это надо?

- Он долго искал Анну, - отвечаю я. - Понимаете, в детстве он был влюблен в нее. Когда, наконец, он узнал, что Анна проживает в "Белой лилии", то решил приехать повидаться с ней. Нам было по пути.

- А разве вы не хотели увидеть Анну, о которой несколько лет не получали известий? - интересуется депутат.

Вот привязался! Какое тебе дело до моих чувств к Анне!

- Да, конечно. Я был рад встрече с ней, - неохотно отвечаю я.

- А что вы можете рассказать о покойном Нэвиле? наконец-то вопрос по делу.

- Он всегда был очень аккуратным, внимательным, - описываю я. - Еще Нэвиль был любопытен не в меру, везде совал свой нос... Наверно, поэтому его кто-то убил... Обожал деньги, но скрягой не был. Хотя ради солидной суммы был готов на все. Считал себя всезнайкой, постоянно всех поучал.

- Понятно. А вы не знаете, это его почерк? - Робеспьер протягивает мне записку.

- Да, это написал Нэвиль! - уверенно говорю я. - Уж я-то знаю. Сколько народу пытались подделать его писанину, пришлось нам изучить его почерк досконально.

Тут уж я не ошибусь.

На этом наша беседа заканчивается. Уходя, я слышу болтовню Светланы. Вот глупая девчонка!

- Макс, версия с шантажом окончательно подтвердилась! восклицает она. - Нэвиль взял банковские деньги, чтобы отдать старухе, она, наверное, много запросила!

- Да, - соглашается Робеспьер. - Похоже, между двумя убийствами есть какая-то связь. Вероятно, что они совершены одним и тем же человеком. Но мне кажется, что тут был не шантаж, а какая-то сделка, которая очень не понравилась третьему лицу.

Какие вы умные! Аж противно!

Я, Николь Орильи, хочу кое-что сообщить Робеспьеру. Думаю, это его заинтересует. Интересно, догадывается ли он о моей миссии. Наверно, нет.

- Я кое-что вспомнила, - говорю я. - Хотя не думаю, что это важно... Накануне убийства я слышала разговор мадам и мсье Перналь, они говорили о каких-то денежных трудностях. Мадам Перналь боялась того, что они на грани разорения, а муж утешал ее. Однако, судя по голосу, выводы женушки были не беспочвенны. Она опять начала жаловаться на здоровье, твердила, что бедность ее убьет! Лично мне кажется, что она вполне здорова, просто прикидывается больной. На самом деле это опасная особа...

- Вы хотите сказать, что мсье Перналь мог совершить убийство и кражу ради жены? - спрашивает Робеспьер с нескрываемым интересом. - Или она могла сама совершить этот поступок, подобные дамочки непредсказуемы? Да, мадемуазель?