Глава 8

Спустя часы и одну гормональную капсулу, Джессика сделала глубокий вдох, прежде чем провести руками по своим бёдрам, наслаждаясь прикосновением к лёгкому тёмно-синему бархату платья, которое она выбрала для Рождественской вечеринки. Оно плавно струилось по телу до самых туфель, соответствующих наряду, а цвет платья подчеркивал синеву её глаз.

Она уложила волосы на голове, закрепив их с помощью заколок, которые сверкали кристаллами драгоценных камней, нанесла на лицо немного косметики, которую Хоук достал в соседней хижине вместе с её одеждой. Джесс не представляла себя участвующей в вечеринке, несмотря на то, что подготовилась к ней. Рядом лежал небольшой мешок с подарками, которые она заказала через Интернет и аккуратно упаковала в праздничные коробки. На столе в кухне лежали булочки, тонкий хлеб и сладости, которые были приобретены Хоуком раньше.

Она чувствовала себя возбужденной и наполненной ожиданием. Она всегда слышала от матери, что Рождество только для малышей, и когда Джессика стала старше, она спросила себя, а что, если это неправда?

До сегодняшнего вечера. Она больше не беспокоилась. Чувства волнения и ожидания, которые она ощущала в Убежище, были заразительны.

Выйдя из ванной, она вошла в спальню с широкими окнами, которые открывали вид на лужайку перед домом и на домики через небольшую асфальтированную дорогу. Возле дороги стояли два солдата и смеялись с двумя другими, вышедшими из хижины напротив.

В небольшом обществе Убежища было не так много коттеджей. Возможно, десятка два, некоторые с одной спальней, некоторые — с двумя. Все же многие из домов были заселены двумя или больше Породами. Менталитет стаи выжил за пределами лабораторий.

Мужчины и женщины часто занимали одну хижину, не в сексуальном плане, а для близости, предоставленной им.

— Сила в количестве, — сказал ей однажды доктор Армани.

Породы так верят в силу количества, что решили, что должны находиться в стаях или парах все время. Так же, как если бы они были в дикой природе.

Прикоснувшись рукой к стеклу, она наблюдала, как солдаты подняли руки в прощальном жесте, отходя, чтобы была возможность позвать их обратно. Двое направились вдоль улицы, очевидно, на патруль, в то время как другие два вернулись в хижину.

Снег по-прежнему был навален на улицах, раскинувшись нетронутым покровом, и казалось, Породы колебались перед тем, как сделать шаг, за исключением случаев, когда это необходимо. Во дворах не было снеговиков, снег был в основном не растоптан, и она до сих пор не видела игру в снежки. Несмотря на то, что ей этого не хватало, это не уменьшило духа Рождества, которого Джессика совсем не ожидала. Она могла поклясться, что даже не слышала Рождественские колядки раньше.

Качая головой при мысли о некоторых из Пород с суровым лицом, поющих колядки, она взяла небольшой бархатный кошелек с постели, вытащила крошечный дерринджер 22 калибра из вещевого мешка, который Хоук принес из её лачуги с другими предметами, и положила его в кошелек.

Породы знали, что у неё был дерринджер. По крайней мере, некоторые из них.

Крошечный пистолет был забран у неё вместе с другими вещами, когда она была взята под стражу. Пистолет был немного более мощный, чем игрушечное ружье, но с близкого расстояния он мог нанести серьезные повреждения. Ей больше не позволялось носить штатное оружие, по крайней мере, пока разрешение на ношение оружия не будет возвращено ей, поэтому она предположила, что, на данный момент, это не было разрешено.

На данный момент. У неё были все намерения убедиться, чтобы её оружие было возвращено, так же как и её работа. Как только доктор Армани будет уверен, что нет никакого шанса на нахождение препарата в организме, который ей дали, она попросит свою должность назад.

До тех пор у нее был дом, в котором необходимо заняться украшениями и отделкой. У Хоука было только основное. Большой пружинистый матрас, а не настоящая кровать. Шкаф, чтобы повесить их одежду, барные стулья как в баре. Дом был в значительной степени пустым, и она уже начала придумывать идеи о том, как заполнить его.

— Чёрт, ты похожа на ангела.

Она обернулась, чувствуя, как подол платья всколыхнулся вокруг её ног, и посмотрела на Хоука в удивлении.

Его голос был низким, мрачным от тоски с элементами потребности, что, казалось, прошел каскадом через неё.

Одетый в темные джинсы, черную рубашку и ботинки, с волосами, еще влажными после душа и зачесанными назад, он выглядел, как темный ангел. Чувственный, сексуальный и порочный. Выглядящий столь эротично, что заставлял всех женщин таять в бесстыдном голоде.

Она видела то плавление не раз. Породы и люди похожи, женщины бросали один взгляд на грубое, красивое лицо Хоука, подтянутое мускулистое тело и глубокие золотистые глаза, и они уже плакали от нужды.

— Ты и сам выглядишь чертовски хорошо, — она улыбнулась, внезапно занервничав, чувствуя, что её ладони вспотели, поскольку всплеск желания, казалось, разразился между её бедер.

Вау. Гормональное лечение, которое доктор Армани разработал для неё, очевидно, не делало свою работу, как надо. Один взгляд на Хоука, и каждый женский гормон в её теле сходил с ума. Это была хаотическая смесь возбуждения, трепета и чистого волнения.

Она не могла винить во всем зов самки. Она чувствовала себя так и раньше, до того как он прикоснулся к ней и поцеловал.

Она долго разговаривала с доктором Армани о зове самки в прошлом году и начала задаваться вопросом, не был ли жар продвинутым возбуждением. Расширенной связью. Если природа не просто обеспечивала, чтобы те, кто влюбился, соединились друг с другом, удерживались вместе более прочно, то гарантировала выживание вида.

— Готова? — он протянул ей руку. Большую, могучую, сильную руку. Мозолистую и темную, как и его загоревшее тело.

Джессика медленно подошла к нему, позволив ему взять её руку и подвести к двери спальни.

— Ты сложил подарки в Рендж Ровер? — спросила она, пытаясь уменьшить нервозность. Она не была на вечеринках много лет. С тех пор как её отец, наконец, прекратил вынуждать её посещать скучные небольшие приемы, которые он и его друзья устраивали несколько раз в год.

— Подарки в Ровере, — заверил он её. — Хлеб и сладости положил за заднее сиденье рядом с ними.

— Хорошо, — она тяжело сглотнула, когда они спустились по лестнице из натурального дерева в холл. — Ты уверен, что я должна идти?

Потому что она не была в этом уверена. Она была известна как предатель, независимо от причины. Как мог любой из Пород доверять ей сейчас?

— Я абсолютно уверен, что ты должна пойти, — он остановился у основания лестницы, подхватил длинный темно-синий с черным плащ, который соскользнул с ее платья, и накинул ей на плечи. — Ты слишком волнуешься, Джесс. Все будет в порядке.

— Тебе легко говорить, — она облизнула губы, прежде чем прикусить нижнюю зубами, и посмотрела на него снизу вверх, чувствуя, как беспокойство охватывает её грудь. — Я не могу никого винить в том, что они не желают меня там видеть. Ты ведь не принуждал их к обратному, так?

Слабая улыбка на его губах была порицающей и немного удивленной.

— Я не могу заставить других сделать что-то, вроде этого, дорогая, — пообещал он ей. — Если бы Вульф не доверял тебе, тебя бы там не было.

Это было правдой. Она тяжело вздохнула, перед тем как расправить плечи, призывая мужество на предстоящий вечер.

Она знала Хоуп, жену Вульфа. Так же, как знала и Фейт с Черити, жен его лучших друзей. Она также была знакома с Амандой Бэйр, дочерью бывшего президента и самкой в Породе Койотов. Несколько раз она встречалась с Аней Дельгадо, парой альфы в Породе Койотов. Она знала половинок тех, кто был влиятельным в этом мире. И думала, что они могут быть даже подругами.

— Ты слишком переживаешь, — повторил он, когда они покинули дом и вышли на холодный ночной воздух.

Хоук держал её за руку, в то время как они шли к Роверу, помог ей сесть в машину, затем обошел машину вокруг к водительскому месту. Джессика переплела свои пальцы друг с другом и держала их на коленях.

Она знала, что Хоук чувствует её нервозность, это было не тем, чем она могла помочь. Ей всегда отказывали в принятии, пока она не приехала сюда два года назад. В течение года она работала с Породами, думала, что начала получать то признание. До тех пор пока невольно, сама того не подозревая, дала отцу информацию, которая ему была нужна, чтобы напасть на Убежище. Она сказала расположение дома альфы, так же как и домов его помощника и начальника охраны. Места, которые были скрыты по причине того, что их жизни были в опасности.

Поездка до общественного центра была быстрой. Хоук направил Ровер к месту у больших двойных дверей, откуда вышел молодой парень из Породы и двинулся в сторону водителя, как только Хоук вышел из автомобиля и быстро подошел к двери Джессики.

Она приняла его руку, позволив ему помочь ей пройти к входу и войти внутрь.

Верхняя, надземная часть общественного центра была заполнена большими комнатами, кухней и различными рабочими центрами. Подземная, укрепленная и почти непроницаемая, являлась огромной открытой площадью для сбора.

Объединяющие церемонии, так браки были названы в обществе Пород, часто проводились там. Именно туда при нападении отправляли самок, и это было то место, куда различных высокопоставленных чиновников привозили для проведения совещаний.

Хоук завел её в большой лифт и ввел код безопасности. Мгновенно двери закрылись, и они спустились на несколько этажей вниз, после чего вышли в широкий коридор, где слонялись и люди и Породы. Присутствовало несколько журналистов, хотя и не были допущены фотографы. Породы высоко ценили свою личную жизнь, независимо от принадлежности к Кошачьим или Собачьим.

— Ты дрожишь, — мягко сказал Хоук.

— Я не преуспеваю на вечеринках, — она подняла голову и расправила плечи, когда они проходили мимо нескольких солдат Породы, которые сопровождали её к камере, когда она была арестована.

— Ты сделаешь все замечательно, — пообещал он, когда они шагнули через широкие двойные двери в главный зал, помог ей снять плащ, перед тем как передать его услужливому служащему. Человеческому служащему.

Койоты и Волки не выделялись на фоне рождественской музыки и ярких, разноцветных огней. В одном конце комнаты стояла огромная ель, которая была привезена и богато украшена, со сложенными подарками под ней.

Вульф Гуннар стоял неподалеку от ярко украшенного традиционного дерева вместе с Хоуп, своей парой. Хоуп, с её немного азиатской внешностью и маленьким ростом, была одета в блестящее и ярко-зеленое как Рождественская елка. Её средней длины волосы спадали на плечи шелковистой волной, и придавали ей почти королевский вид.

Вульф, намного выше и шире, стоял, обняв её за плечи, и смеялся над чем-то, что сказал другой член Породы. Жесткие черные волосы были откинуты назад от его лица к затылку и закреплены там. Он был одет в черное, также как и большинство мужчин, с темно-серебристой шелковой лентой, протянутой от его плеча через грудь к талии, которая провозглашала его звание, Альфа Волчьей Породы.

Были и другие ленты на мужчинах. Разных цветов, все — темно-синие или серые. Его помощник носил облачно серую, начальник службы безопасности — темно-синюю. Связанные носили серебристо-голубые.

Женщины, и гости, и Породы, были одеты экстравагантно в длинные платья. Для женщин Породы это был шанс быть женщинами, а не солдатами.

— Я вижу, ты, наконец, заставил её присоединиться к остальной части смертных, — Эшли Тру подошла к ним, её дразнящая улыбка застала Джессику врасплох.

— Это было испытание, — признал Хоук, когда подтянул Джессику ближе.

— Он и был испытанием, — поддразнила Джессика в ответ. Она была на самом деле рада видеть Эшли теперь, когда та не была её телохранителем.

— Как и большинство мужчин Породы, — Эшлин вздохнула с преувеличенным терпением. — Мы терпим их. Это лучшее, что мы можем.

— Будь хорошей девочкой, или я поговорю с твоим альфой, насчет предоставления тебе спа-процедур, — предупредил её Хоук. — Я слышал, ты получила полный комплекс услуг сегодня.

Улыбка Эшли прояснилась, когда она взбила рукой свои волосы с многоцветными светлыми завитками, идеальными ногтями.

— Дель-Рею так нравится портить меня, Хоук. Он не будет слушать тебя.

— Непослушный ребенок, — Хоук вновь засмеялся.

— Всегда, — согласилась Эшли. — Сейчас идите искать Вульфа. Некоторое время назад он спрашивал, где вы были. Я ухожу, чтобы найти больше пунша.

Она умчалась на каблуках, на которых, казалось, невозможно было даже стоять.

— Эта женщина представляет собой угрозу, — пробормотал Хоук, в то время как они продолжали идти сквозь толпу гостей.

— Все же она славная, — Эшли, её сестры Шэрон и Эмма, и койотская самка, и Койя, женщина-альфа койотов, Аня, всегда были добры к ней. Она ценила это, даже когда раздражалась от их защиты.

— Она — дьявол. Чертова маленькая дива днем, а когда наступает ночь, я клянусь, одна из самых резких, смертоносных Пород Койотов, созданных когда-либо.

Но разве не для этого все Породы были созданы? Они были обучены приспосабливаться, когда было необходимо, убивать отлично, эффективно, когда им было приказано.

Двигаясь к дереву, Хоук поставил их мешок с подарками среди других, прежде чем выпрямиться и направить Джессику туда, где стояли Вульф и Хоуп Гуннар и Джейкоб с Фэйт Арлингтон.

— Вульф, Хоуп, Джейкоб, Фэйт, — он кивнул всем четверым, когда привлек Джессику ближе. — Позвольте представить мою пару и будущую жену, Джессику Рэйнс.

Джессика застыла в шоке, а все вокруг затихли. Страх начал заполнять её, поскольку черный пристальный взгляд Вульфа скользнул по ней. Он был внушительным, показывающим мало эмоций, без принятия или отвержения. Его ноздри раздулись, и он втянул её запах.

Она знала, что он мог чувствовать сочетание её аромата и Хоука, поскольку они объединились в жаре спаривания. Он также чувствовал запах её страха. Но узнает ли он её сожаление, её боль и желание знать, что её родители делали, как они хотели уничтожить Пород? Отражается ли это все в запахе? Она сильно сомневалась в этом.

— Ты сделал хороший выбор, — рука Вульфа переместилась с плеча его пары так, чтобы он смог пожать руку Хоуку. — Прекрасная и верная пара, и я с удовольствием принимаю вас в нашу стаю.

Джессика моргнула. Он не может говорить сейчас о ней, ведь так?

— Джессика, если бы мы не сомневались в том, что ты могла нас предать, ты бы умерла еще до того, как Хоук объявил тебя своей парой, — сказал Вульф ей мягко, когда она вновь посмотрела на него. — Вопросы требовали ответов, и твою верность нужно было доказать, а не просто верить, несмотря на доказательства. Мы благодарим тебя за терпение и, прежде всего, за милосердие, которое ты проявила во время заключения, чтобы дать нам время доказать твою невиновность и связь с твоим партнером.

Она медленно покачала головой.

— Что за милосердие, Альфа Гуннар? — прошептала она в недоумении.

Улыбка дрогнула на его губах.

— Ты ничего не сказала нам, несмотря на месяцы допросов. Ты никогда не угрожала вызвать членов палаты представителей, хотя могла бы. И никогда не требовала своих прав. Права суда, вместо лишения свободы во время твоего допроса. Это и было милосердие.

Она снова покачала головой.

— Это было чувство вины, — прошептала она в ответ. — Как я могла отрицать то, что сделала, когда даже не могла объяснить, почему я это сделала или прекратить действия, когда они уже произошли?

— Ты спасла мою вторую половинку, так же как и Джейкоба, несмотря на наркотик, который подавил твою волю, — произнес он нежно. — Это было мужеством и силой. Мы нуждаемся в такой силе, чтобы выжить в будущем. Ты — часть будущего Хоука, а значит, и нашего. Добро пожаловать в стаю.

Он кивнул, медленно наклоняя голову, с почтительным признанием. Он не собирался обнимать её, пожимать ей руку. Ни одна живая Порода не посмеет даже прикоснуться к ней во время брачного спаривания, тем более во время первой фазы, в которой она сейчас была.

Все же она была принята. Своими словами и действиями Вульф дал ей благословение на спаривание с Хоуком, а значит, благословение стаи.

— Потанцуй со мной сейчас, — Хоук привлек её в свои объятия, хотя она до сих пор не оправилась от провозглашения Вульфа.

Она была частью стаи, частью семьи. Стая была как одна большая семья, соединяя Породы Волков и Койотов, оказывая покровительство каждому члену, признание, которое они не могли больше встретить нигде.

Звук медленной баллады заполнил огромный зал, когда Хоук ввел её на танцевальную площадку. Мгновенно жара, испепеляющая энергия и ощущение тепла начали вторгаться в неё. Она положила голову ему на грудь, он же положил руки на ее талию, прижимая к себе, Джессика позволила принятию, которое ей дали, погрузиться глубоко в нее.

Она нашла дом, она нашла семью. У нее были люди, которые верили в неё, даже когда казалось, что она предала их.

— Я люблю тебя, Джессика Рэйнс.

Она замерла в его объятиях, когда Хоук прошептал ей эти слова на ухо. Джессика подняла голову и посмотрела на него, её губы раскрылись, слезы наполнили глаза.

— Я всегда любила тебя, Хоук Эстебан, — ответила она, её голос был мягким, дрожащим. — С того момента, как я встретила тебя, я полюбила.

Он был её будущим, её сердцем.

Опустив голову, он коснулся губами её губ, обжигая лаской, которая чуть не заставила стон вырваться из её горла. Она чувствовала пряный вкус его поцелуя. Вкус вожделения, потребности, желания и голода. Вкус, который будет подпитывать её собственный.

— Скоро, — пообещал он, поворачивая голову, пока не коснулся губами её уха. — Скоро, дорогая.

Скоро. Этой ночью. Когда они вернутся домой, когда вернутся в тепло, ожидая вспышки между ними.

Скоро. До тех пор у неё было это. Его прикосновения, этот танец и невероятное осознание того, что у неё действительно есть будущее.

Загрузка...