Рожденный героем

18

Мы с Рорком расстались. Он вернулся в Умбру, а я отправился обратно во дворец. То, что к нашему отряду присоединилась епископ Осака, изменило мое отношение к предстоящему. Я понимал, что у нас мало шансов выжить и еще меньше – победить, но теперь их уже можно было сосчитать, не прибегая к магии.

Меня удивляло, что я больше не чувствую страха. Конечно, мне помогало неведение. К тому же неотложность и важность миссии заставляла на время забыть о страхах. Я не позволял себе бояться. Пока все шло неплохо, а в будущее я старался не заглядывать.

Задумавшись о предстоящей мне работе с моделью Хаоса, я завернул за угол и налетел на девушку, да так, что сбил ее с ног. Склонившись, чтобы помочь ей подняться, я вдруг узнал ее:

– Ксоя, какая неожиданная встреча!

Уже стоя и отряхиваясь, она ответила:

– Неожиданная, что правда, то правда!

Я улыбнулся:

– Неужели ты не предвидела, что мы встретимся на этом самом месте?

– Ох, предвидела, только не ждала, что встреча будет такой бурной! – она запахнула зеленый бархатный плащ и подняла капюшон, скрыв свои медные волосы. – Мне надо с тобой поговорить. Я хочу тебя кое о чем попросить.

– Валяй, проси!

Она обожгла меня взглядом:

– Ты должен взять меня с собой в Хаос!

– Что? – ее требование ошеломило меня. Я не представлял, откуда она вообще знает о предстоящей экспедиции – не захаживает же она в Умбру, и вряд ли знакома с кем-нибудь из завсегдатаев, а кроме того, она в Хаосе и минуты не проживет. – Невозможно, Ксоя.

– Не говори так, Лок, – она обхватила ладонями мою руку. – Я должна идти. Это моя судьба.

Она сжала мне локоть до боли.

– Я не могу тебя взять. Отряд уже набран. Я роздал все медальоны.

Ксоя затрясла головой:

– Я знаю, Лок. Я видела, как ты их отдавал. Идут Рорк и Ирин, Нагрендра и Тиркон, и еще эта епископ Феникса. Медальоны просто дают им право получить провизию и снаряжение за счет императора. А я заплачу за все сама.

– Это военный поход, Ксоя, а не прогулка в парке, – я вырвал руку из ее пальцев, чтобы доказать ей ее слабость. – Нам придется сражаться за свою жизнь.

– Я знаю.

– Тогда ты должна понимать, что тебе там нечего делать.

Глаза у нее стали, как щелки.

– Я знаю, Лок, что понадоблюсь вам. Да, я не могу сражаться, но это не значит, что я совсем бесполезна. Я немного владею магией исцеления, и если придется сражаться, вам это пригодится.

Я мотнул головой:

– Нам дороже обойдется думать во время боя о том, что тебя надо защищать. Тебе нельзя с нами.

Она потупила взгляд, и тон из требовательного стал умоляющим:

– Но я должна! Это моя судьба.

Я поднял бровь:

– Ты что, видела себя с нами?

Она помедлила, борясь с желанием соврать.

– Нет, я не видела, но видели другие. Видения о себе, особенно важные, всегда приходят с запозданием или так сильно запутаны, что я не могу в них разобраться.

– Но ты ведь знала об этой нашей встрече?

Она покачала головой:

– Нет. Я знала только, что ты пройдешь здесь. Это самый короткий путь от храма Феникса.

– Так что на самом деле ты не знаешь, что поход в Хаос или наша встреча – твоя судьба?

– Но это так, Лок, честное слово!

– Твои слова меня не убеждают.

Она снова схватила меня за руку, но на этот раз полегче.

– Я могу доказать!

– Как?

– Пойдем к моей бабушке. – Лицо Ксои просветлело, и в голосе появилась уверенность. – Она первая заметила мой дар, она моя наставница. И она видела меня в Хаосе, вместе с тобой и Китом. Она убедит тебя, что я должна отправиться с вами.

Мне хотелось сказать «нет» и положить конец спору. Она твердо верила в истинность видений. Раз ее видели в Хаосе, значит, она будет там. Но я не разделял ее веры и сильно подозревал, что видения, и ее, и бабушки, – всего лишь сны, возникшие под влиянием слухов. То обстоятельство, что она узнала об епископе Осане заранее и сумела перехватить меня по дороге, добавляло кое-что на ее чашу весов, но недостаточно, чтобы перевесить мою убежденность.

Однако мне подумалось, что, если я сумею вразумить старушку, она поможет удержать Ксою. Не надо иметь провидческого дара, чтобы предвидеть, как тяжело будет для девушки наше путешествие и как легко она может погибнуть. Я считал себя в ответе за каждого из своих спутников и не хотел видеть никого раненым или убитым, но они-то по крайней мере знали, на что идут. А Ксоя руководствовалась своими видениями, которые могли оказаться результатом несварения желудка, и вряд ли стоило ради них рисковать жизнью.

Я кивнул:

– Веди.

Держа меня за руку, Ксоя спустилась с Дворцового холма, обошла открытый рынок с севера, где располагались богатые кварталы, подошла к Восточному холму и поднялась по крутой улочке к одному из узких домов, теснившихся с обеих сторон. Возможно, они были не теснее, чем дом моей бабушки, но росли вверх, а не вширь.

Ксоя ввела меня в обитые железом ворота и повернула за угол, к ступеням, ведущим в подвал. Они уходили под широкую парадную лестницу. Обычно такие лесенки соединяли помещения для слуг, но здесь я не сомневался, что иду к хозяйке дома.

Когда Ксоя ввела меня в затхлый подвал, он, как ни странно, напомнил мне наши с отцом комнаты в бабушкином доме. На первый взгляд, ничего общего, но меня охватило то же чувство. Здесь все было замусорено и разбросано в беспорядке, темно и пропахло плесенью и пылью. Как и в отцовских комнатах, здесь, казалось, ничего не изменилось за последние двадцать лет, и только время наложило на все свою руку.

Что показалось мне особенно похожим на отцовские покои, так это огромная коллекция вещей и чучел, явно доставленных из Хаоса. Оскаленные морды ха'пантер – некоторые с полным набором острых рогов – таились в темных углах, между тем как их шкуры устилали пол. Чучела всевозможных созданий Хаоса словно застыли в броске. Выставка была впечатляющей, и снова оживила страхи, которые я так старательно отгонял от себя.

Рычащий медведь-вонючка разевал пасть и расставлял белые лапы, готовый раздавить и растерзать девочку, огненный ястреб целился на нее с потолка, распустив когти, а она как ни в чем не бывало откинула капюшон и встала посреди всех ужасов, словно показывая, как беззащитна она будет в нашей экспедиции. Это зрелище укрепило мою решимость ни в коем случае не брать Ксою в Хаос.

Пройдя в комнату, мимо саблезубого льва, до ужаса напоминавшего бхарашади, я увидел бабушку Ксои. Она сидела у стола в белом платье, с седыми волосами, собранными в узел. Достаточно было взглянуть на нее, чтобы начать верить в ее мрачные видения, может быть, оттого, что лицо освещалось только сиянием большого хрустального шара, стоявшего посреди стола.

Я смутно припомнил ее среди гостей бабушки и, поклонившись, проговорил:

– Приветствую вас, госпожа Джазра.

– И тебе привет, Лахлан, – она поманила меня к себе. – Я знаю, зачем ты пришел.

– Вот и хорошо, – я не смог сдержать улыбки. – Может быть, вам известно и чем кончится наш спор?

– Думаю, что известно, и его окончание начнется с того, что из твоего голоса исчезнет насмешка.

Я смутился:

– Простите. Я не хотел смеяться над вами.

Старушка чуть улыбнулась:

– Пусть будет так, – она взглянула на Ксою. – Хотя наш спор и касается тебя, ты в нем не участвуешь. Иди, приготовь для гостя чай и печенье. Я скажу, когда они понадобятся.

– Хорошо, бабушка, – Ксоя склонила головку и направилась к двери, выходившей, видимо, на лестницу.

Джазра снова повернулась ко мне:

– Прежде всего я хочу поблагодарить тебя: ты подсказал Ксое мысль использовать музыку, чтобы упорядочить мысли. Тебе удалось то, что не удавалось ни мне, ни другим и принесет большую пользу.

Я кивнул и сел напротив:

– Я рад, что сумел помочь. Ксоя необыкновенная девушка, и мне не нравится видеть ее в беде.

– Что означает: ты не хочешь брать ее в Хаос.

– Добром это не кончится.

Джазра пронзительно уставилась на меня. Ее полные света Хаоса глаза сузились и потемнели.

– Ты прав, если она отправится с тобой, это не кончится добром, но это не значит, что ей нужно остаться.

Я разинул рот:

– Вы тоже думаете, что она попадет там в беду, и все же хотите, чтобы она шла с нами? Что же вы за бабушка?

– Бабушка, которая не спорит с судьбой, – она вздернула подбородок. – Такая же, как Ивадна, которая не мешает своим внукам собираться в эту экспедицию.

– Ничего себе, да ведь есть же разница между нами и Ксоей! Мы с Китом – воины и сумеем постоять за себя в сражении. И физически мы сильнее. Даже добраться до Хаоса будет нелегко. Мы вместе с Ксоей проделали путь от Города Магов до Геракополиса, и, уверяю вас, она непригодна к таким путешествиям.

Джазра поставила локти на стол и свела вместе кончики пальцев. Тень упала на ее лицо, подчеркнув запавшие глаза.

– Я знаю, и она знает – это будет трудный путь, полный лишений и опасностей. Но она знает, и я знаю, что ей придется пройти его.

– Без меня!

– Тут ничего не поделаешь, Лок. – Джазра постучала пальцем по хрустальному шару. – Я видела это, и потому знаю, что ты согласишься.

Я хлопнул ладонью по столу:

– Нет. Я не верю, что все, увиденное вами, должно исполниться. Каждый из нас сам определяет свое будущее, принимая решения. Если это не так, если жизнь – просто сыгранная игра, повторяющаяся в потоке времени, тогда в ней нет смысла!

– Быть может, жизнь – большая игра богов.

– Боги заскучали бы от такой игры, – я припомнил, что сказал мне о богах Рорк, и добавил:

– Не могу поверить, что их развлекает сказка, конец которой известен заранее.

– А сам ты разве не любишь слушать одну и ту же балладу по несколько раз?

– Я не о том говорю. Слушая знакомую балладу, вспоминаешь о первом впечатлении и словно снова встречаешься со старым знакомым.

Я побарабанил пальцами по столу.

– К тому же, если вы правы, тогда и сами боги несвободны в своих действиях. А если свободны, тогда они могут изменять и судьбы других. А если на это способны боги, тогда почему этого не сделать и другим?

– Интересное рассуждение. Не новое, конечно, но все равно интересное, – она протянула левую руку. – Дай мне свою ладонь.

Я заколебался:

– Зачем?

– Может быть, я смогу рассказать тебе что-нибудь о твоей собственной судьбе.

Я опустил ладонь:

– Спасибо, не надо.

Она подняла брови:

– Тебе предстоит опасная экспедиция в Хаос. Разве не интересно узнать, что тебя ожидает?

– К чему? Если вы увидите мою гибель, а ваши рассуждения о предопределении верны, ваше предсказание не поможет мне избежать ее. – Я покачал головой. – С другой стороны, если я могу изменять свою судьбу и изменю ее, чего стоит ваше предсказание? Значит, я не могу доверять вашему предвидению, но знание того, что вы ожидаете, и поиск соответствия между вашими словами и реальными событиями будут отвлекать меня в Хаосе, а это уже совсем лишнее.

Джазра медленно склонила голову:

– Давай доведем твое рассуждение до логического конца. Если ты прав, то для каждого из нас существует множество путей в будущее. Будущее, которое мы проживем, определяется мириадами выборов, больших и малых. Видения, мои или Ксои, могут выхватывать картины одного или некоторых из этих путей. В зависимости от твоих действий, наши видения могут оказаться истинными или ложными.

– Именно так.

– Я думаю, ты согласишься, что многие из этих возможностей будут различаться лишь в мелочах. Например, наденешь ли ты синюю или красную рубашку, это мало скажется на исходе вашего похода.

Я чувствовал какую-то ловушку, но аргументы казались вполне логичными.

– Вы предполагаете, что события и возможности будущего могут разниться, но в общем развиваются в нескольких главных направлениях, руслах?

– Да, и эти русла определяются главными, значительными решениями. – Джазра снова сцепила пальцы. – Ты согласен?

– Несомненно, если мы допускаем множественное будущее.

– И я, провидица, могу видеть сцены из этого множества будущих?

Я неохотно кивнул:

– И поход с нами в Хаос – лишь одно из многих будущих Ксои.

Ее лицо немного смягчилось, но не оттого, что она настояла на своем, а так, словно бы боль или сожаление смыли напряженность.

– Вот что заботит меня, Лахлан, и о чем я не сказала Ксое. Твое рассуждение интересно, и хотя я не нахожу его полностью убедительным, сейчас я цепляюсь за него, как за спасение. Я хочу верить: будущих много. Готова даже признать: порой я вижу обрывки других будущих. Смутные и отдаленные, как будто их малая вероятность ослабляет силу восприятия.

Она опустила взгляд на свои руки и сложила их на сердце.

– Для Ксои я вижу только одно будущее. Я вижу ее в Хаосе, вижу, как она пытается спасти тебя. Кроме этого, я не вижу ничего.

На последнем слове ее голос прервался.

– Ничего? – меня пробрал озноб, – Ты хочешь сказать, что для Ксои нет другого будущего, как отправиться в Хаос? И если она останется, она умрет?

– А как иначе это можно объяснить?

Я уставился на хрустальный шар, ища вдохновения в его глубине. Я мог как-то принять мысль о своей гибели или гибели кого-то из моих товарищей. Казалось, есть какая-то справедливость в том, чтобы ради большого дела идти на большой риск. Мы оставались хозяевами своей судьбы. Наше будущее зависело от наших поступков во время экспедиции. Мы могли победить и могли управлять положением дел.

С Ксоей дело было хуже – ее ждала неизбежная гибель. Приняв решение оставить ее, я ее убивал. Она ничего не могла сделать, не могла драться с судьбой. Решение было в наших руках. Оставить ее позади – значило убить.

Я понял, что ее бабушка сумела настоять на своем, пользуясь моим же представлением о свободе воли. Нетрудно было поверить, что чье-то решение может привести к гибели, – это не противоречило предположению о свободе воли, поскольку другое решение, возможно, вело к спасению. Если не отвергать с налету вообще существование ясновидения – а это было бы глупо, потому что им занималась немалая часть магов Империи, – мне приходилось поверить, что Ксоя умрет, если я не возьму ее с собой.

Я поднял голову и встретил пристальный взгляд Джазры.

– Что вы видели для нее в Хаосе?

– Сумятицу картин, в которых не могла разобраться, – старая женщина сложила руки на столе перед собой. – Если ты прав, перед ней тысячи путей, ожидающих решений, которые она примет. Если права я, нужен кто-то посильнее меня, чтобы разобраться в том, что я видела. С меня довольно и того, что она будет жива.

– В этом что-то есть.

Джазра нагнулась через стол и схватила меня за руку:

– Пойми, Лахлан, ее судьба сплетена с твоей. Я не видела вас любовниками и редко видела в дружбе, но вы встретились не случайно.

Я мягко высвободил руку.

– Я постараюсь позаботиться о ней в Хаосе, если сумею. Вы ведь знаете.

Она снова потянулась к моей руке, но сдержалась:

– Я могла бы рассказать тебе многое о тебе самом – даже не ради тебя, а ради безопасности моей Ксои, – но не стану, уважая твое желание.

– Спасибо. У меня хватает поводов для беспокойства и без размышлений о будущем, которого может и не быть.

Она улыбнулась:

– Точно те же слова сказал мне тридцать лет назад твой отец, когда я предложила заглянуть в его будущее. Меня радует, что сын обладает той же силой духа, что и отец. В этом деле лучше полагаться на силу, чем на видения.