Глава 8

Тело ломило от боли. Разбитый рот кровоточил, нестерпимая вонь по-прежнему била в нос, и, сколько Дюжина ни моргала, зрение не прояснялось.

– Хрум, – сипло окликнула она, едва ворочая языком. – Где ты?

Что-то шевельнулось у нее на груди, и влажный носик ткнулся в щеку. Девочку затопила волна облегчения. Она осторожно гладила бельчонка, дивясь, что все его кости целы.

– Дюжина, слышишь меня? – раздался неподалеку знакомый голос.

Девочка лихорадочно терла веки, однако пелена никуда не исчезла.

– Виктория? – прохрипела она, когда сквозь пелену обозначился отчетливый силуэт. Наставница сидела подле нее – мертвенно-бледная, лицо перепачкано кровью и грязью.

Они находились в крохотном лазарете с побеленными стенами, в воздухе витали ароматы грушанки и чистеца. Пятеро Охотников неподвижно вытянулись на койках, расставленных вдоль узких длинных окон. Напротив каждой кровати теплилась горелка. Неуместно жизнерадостные лучи зимнего солнца полосовали намытый до блеска пол. От нахлынувших воспоминаний мороз пробрал девочку до костей, и она затряслась под медвежьей шкурой, служившей ей одеялом.

– Да, слышу, – простонала она, силясь приподняться. Хрум неодобрительно заворчал. Дюжина с удивлением осознала, что до сих пор стискивает в руках топоры. – Что стряслось?

– Ты свалилась с плеча огра, отскочила от его ноги, и кто-то из Охотников изловчился тебя поймать. Еще повезло, что не переломала себе все кости.

– А Силвер?.. – Девочка осеклась, ей не хватило духу озвучить вопрос до конца.

– Мертва, – запнувшись, выдавила Виктория.

Дюжина сглотнула, чувствуя, как на глазах закипают слезы. Виктория сжала ее ладонь. Во взгляде Охотницы читалось то же опустошение, которое переполняло девочку.

– Мертва по моей вине, – прошептала Виктория. – Никогда не теряй бдительности. Никогда. Ни на секунду. Один неверный шаг… и сделанного уже не исправить… – Она заслонила лицо руками, явив прежде не виданную никем сторону, но не успела Дюжина подобрать слова утешения, как Виктория вскинула голову и выпрямилась. – А теперь рассказывай, что ты видела и слышала в каземате. Только ничего не упусти, – потребовала она своим обычным, правда, слегка визгливым голосом.

Превозмогая горечь потери, Дюжина кивнула и начала подробный рассказ.

– Уверена, что в темницу проникли гоблины? – спросила Виктория, едва девочка умолкла.

– Да. Их ни с кем не перепутаешь.

– Это уж точно, – протянула наставница. – Жаль, ты единственная, кто их видел.

Дюжина вытаращила глаза:

– А Пятак? Он же был в соседней камере!

– Наверное, его контузило взрывом, – мрачно сообщила Виктория. – Он объявился на плацу, когда мы уже расправились с последним огром. И никто из ночных дозоров не заметил гоблинов.

Дюжина молча переваривала услышанное.

– Ты не ошиблась, они действительно говорили «ее»? Ее из-под земли достанем? – допытывалась Виктория.

– Нет, не ошиблась, – нахмурившись, откликнулась Дюжина.

Виктория встала и принялась расхаживать вдоль коек.

– Мы недосчитались одного рекрута, – бросила она сквозь зубы. – Семерка пропала.

– Что? – Потрясение отозвалось физической болью. Будто в сердце вонзили нож. И Хрум затих, даже дышать перестал.

Только не Семерка! Только не она!

– Мы думаем, ее похитили. – Оружейница обернулась, и девочка увидела, как дрожат у нее руки. – Ты в порядке?

У Дюжины язык прилип к нёбу, в памяти всплыла последняя встреча с Семеркой, ободряющая улыбка, которую та послала напарнице, пока Виктория вела ее в каземат. Улыбка, которую Дюжина редко удостаивала взаимностью.

– Да… в порядке. – У девочки пересохло во рту. – Но почему ее забрали? Куда?

– Даже не представляю, – медленно проговорила Виктория. – Ты сказала, что гоблин по кличке Моргрен использовал магию. Колдунами они и впрямь слыли могущественными, но все равно… – Она перестала сновать взад-вперед и покачала головой. – Надо срочно доложить обо всем совету. Помни, ты главный свидетель.

Дюжина опомниться не успела, как Виктория направилась к выходу, подкованные сапоги зазвенели по каменным плитам.

Обеспокоенный взгляд девочки метался по лазарету. Куда запропастилась Семерка? Внутри нарастала тревога, мысли гудели, точно разворошенный пчелиный улей.

Слова Виктории эхом звучали в голове. Гоблины. Похищение. Магия.

Разве Дюжина как единственный свидетель не обязана предстать перед советом?

Встретившись глазами с Хрумом, она приняла решение. Она обязана пойти. Немедленно. Отбросив медвежью шкуру, девочка осторожно встала с постели. Пол кренился под ногами. Пошатываясь, она добрела до двери и, цепляясь за перила, спустилась по лестнице. Хрум подбадривал ее своим стрекотанием и, стоило ей покачнуться, впивался коготками в плечо.

Тренировочный плац было не узнать – настолько удручающее зрелище он являл. Повсюду валялись обезображенные трупы огров и снежных волков, в воздухе висел тяжелый запах крови. Среди побоища остались стоять обледенелые Охотники и сама нежить. Завидев ее, Дюжина едва не упала в обморок, но потом заметила бронзовый меч, пронзивший монстру грудную клетку. После смерти нежить обратилась в ледяную статую, как и ее жертвы. Девочка старалась не смотреть на медленно тающие «скульптуры», однако скорбь по Силвер по-прежнему терзала ее изнутри.

Подавив рыдание, Дюжина, сгорбившись, двинулась к Большому залу. Еще с порога до нее донеслись голоса: старейшины отчаянно спорили.

– Ехидные ежеглоты! – гремел неподражаемый бас старейшины Инея. – Мы не на долбаном плавучем рынке, Тучегон. И незачем так орать!

– Есть зачем! – парировал его собеседник. – Виктория права: Хранитель должен идти по следу девочки. А мы теряем время. С каждой минутой наши шансы тают. Если ее и впрямь похитили гоблины…

– Ага! – перебил Иней. – Ключевое слово «если». Хранитель, что скажешь?

– Мое место здесь, – отозвался низкий замогильный голос. – До сих пор никто не осмеливался посягнуть на нашу территорию. Вероятно, угроза еще не миновала.

Дюжина подкралась к исполинским дверям и, чуть приоткрыв створку, глянула внутрь. Охотники стояли к ней спиной и внимали каменному Хранителю.

– Отправьте за девочкой Охотников, – убеждал тот. – А я останусь.

В толпе собравшихся Дюжина различила бледную Викторию.

– Хранитель, при всем уважении, позвольте не согласиться. Только вы с вашей несокрушимой мощью способны вызволить пленницу, – властно объявила она, и Охотники одобрительно загудели. – Вы быстрее любого косолапа и доберетесь до девочки куда раньше нас. Охотников на заимке не счесть: мы в мгновение ока обрушим тоннель и отрежем путь неприятелю. Вам в одиночку возиться гораздо дольше. – В тоне оружейницы промелькнула злость. – Мои доводы неоспоримы. Не понимаю, почему вы все еще здесь. Ничего подобного не случалось со времен Сумеречной войны – мы обязаны нанести ответный удар. И нанесете его вы, Хранитель!

Поднялся гомон (одни горячо поддерживали Викторию, другие, напротив, возражали), от которого завибрировала деревянная створка под пальцами Дюжины.

– МОЛЧАТЬ!! – гаркнул Иней. – Все моментально смолкли. Дюжина протиснулась в зал, чтобы ничего не упустить. – О гоблинах нам известно только со слов девчонки. Никто из вас их не видел. Хранитель их не видел. Проверенные рекруты тоже. Саблезубые буравчики! Дюжина несет полную чушь. Среди гоблинов давно перевелись колдуны – ведьмы Айсгарда в свое время постарались.

Дюжина вспыхнула, пальцы сжались в кулаки. Старейшина Иней всерьез считает ее лгуньей? Хрум на ее плече тихо зарычал.

– Силвер доверяла девочке, – бесстрастно парировала Виктория. – И прислушалась бы к ней.

– Силвер мертва, – отрезал Иней.

В гробовой тишине голос Виктории прозвучал твердо и ясно:

– Я ей верю.

Мгновение Дюжина не слышала ничего, кроме стука собственного сердца. У нее застучало в висках. От слов наставницы потеплело в груди.

– Гоблины как раз вписываются в общую картину, – заметил кто-то. – Снежные волки, огры и прочая нечисть последнее время как с цепи сорвались. До сих пор их агрессия проявлялась сезонно, а теперь, сами видите, лютуют круглый год. За этим наверняка что-то кроется.

– Не пора ли известить Айсгард? – робко спросили из толпы.

– Ведьм? – зароптали собравшиеся. – Чего ради?

– Вдруг им известно то, что неведомо нам, – упорствовал тот же голос. – Заодно пусть помогут разыскать девочку.

– О ведьмах уже несколько десятилетий ни слуху ни духу, – проворчал старейшина Иней. – Да и толку от них как от козла молока.

Только сейчас Дюжина осознала, что стоит затаив дыхание. Одолеваемая тягостными мыслями, она вернулась на плац. Страшно вообразить, какая участь уготована Семерке! Бедняжку похитили, а Хранитель отказывается ее выручать. Хуже того, пока Охотники бездействуют и спорят, шансов отыскать девочку становится все меньше.

Идея, яркая, как маяк, вспыхнула в ее голове, но Дюжина отогнала ее. Нельзя отказываться от своих планов ради какой-то малознакомой девчонки. Развернувшись, она поковыляла через тренировочный плац в казарму.

– Мне плевать, плевать, – твердила Дюжина себе под нос. Но ложь была отвратительной на вкус, а во взглядах обледеневших Охотников ей чудился упрек. Хрум слушал, склонив голову набок, а потом ласково потерся о щеку хозяйки, лизнул мочку уха. Он всегда чувствовал, когда Дюжина расстроена. Она погладила пушистый мех и вспомнила день, когда Семерка принесла ей Хрума.

– Я не очень хорошо забочусь о братьях наших меньших, – пояснила она с чудаковатой кривой улыбкой. – Уверена, у тебя выйдет намного лучше.

Бельчонок тогда был совсем кроха и легко умещался на ладони. Подслеповатый, покрытый только легким пушком, но все равно очаровательный. Семерка явно хотела оставить его себе, но почему-то отдала сокурснице и не попросила ничего взамен.

Образ Семерки маячил перед глазами: россыпь веснушек, добрая улыбка, с какой, бывало, смотрела на Дюжину Фиалка.

Фиалка.

Само имя причиняло почти физическую боль. Дюжина вздрогнула, как от удара.

Нет, не думай о ней. Думай о Семерке.

Подумай, каким человеком хочешь стать.

Собравшись с духом, Дюжина взглянула на ледяную статую Силвер. Сердце болезненно сжалось. Одобрила бы старейшина ее план? Чутье подсказывало, что да.

Сжав кулаки и приняв решение, Дюжина поспешила к казарме. Только действовать необходимо быстро. Коридоры мужской и женской половин тонули во мраке. Рекрутов заперли в комнатах, чтобы не высовывались. Не мешкая, Дюжина отперла засов на ближайшей двери и распахнула ее.

– Народ, на выход! Охотники разрешили! – радостно возвестила она изнывающим от тоски рекрутам.

– Ну наконец-то! – воскликнул какой-то парнишка, протискиваясь мимо нее в коридор. – Огры еще там? А снежные волки? А правда, будто сам Хранитель явился на подмогу?

Остальные рекруты ринулись вслед за товарищем. Дюжина отпирала дверь за дверью, и вскоре плац наполнился возгласами изумления и шока.

Девочка юркнула в свою комнату и с облегчением убедилась, что внутри никого. Быстро оделась, натянув на себя все самое теплое: две пары водоотталкивающих шерстяных штанов – вощеных снаружи, но мягких внутри, – трое носков, подбитые мехом сапоги, три плотные рубахи, поверх них – медвежью шкуру, затем меховую шапку, шарф и варежки. На талии – пояс с ножами, за спиной – два топора на перевязи. Хрум, сопя от напряжения, выудил из-под кровати холщовый мешок. Дюжина запихнула в него одеяла, дождевики и томик «Магических тварей». А потом опрометью ринулась на тренировочный плац, осмотрелась – и не сумела сдержать довольной ухмылки.

На плацу творился хаос. Рекруты носились по всему периметру, взбирались на поверженных огров, пинали туши волков. Двое Охотников силились призвать подопечных к порядку, но с тем же успехом могли бы утихомирить пчелиный рой. Вдоволь насидевшись под замком, рекруты не спешили обратно.

Дюжина тем временем прокралась на кухню и принялась изучать длинные ряды банок и жестянок, любезно снабженных этикетками. Хрум сразу воодушевился, задергал носом. Подле очагов сушились остатки вчерашнего хлеба. Девочка прихватила две буханки, немного вяленого мяса, мешочек изюма, три яблока. Пересыпала в карман орехи для Хрума, сунула в мешок коробок спичек и связку свечей. Стараясь не попасться на глаза Охотникам, выскользнула на улицу и направилась на оружейный склад.

К счастью, там успели навести порядок. Стеллажи водрузили на место, рассортировали сверкающую амуницию. Освещая себе путь факелом, Дюжина шагала вдоль полок с мечами, луками, топорами, миновала запылившиеся булавы и молоты и вскоре очутилась в дальнем конце склада, перед большой металлической клетью с висячим замком, которую Охотники запрятали сюда в надежде предать забвению.

Разрубив замок, девочка шагнула внутрь и затаила дыхание. Хрум испуганно взвизгнул и зарылся в шкуру. В клетке высился единственный четырехъярусный стеллаж с деревянными коробочками размером с ладонь, расставленными через точно выверенные интервалы.

Не колеблясь, Дюжина взяла первую попавшуюся коробочку, трясущимися пальцами подняла крышку. Взгляд выхватил три блестящих клубочка. Внезапно один «клубок» распахнул глаза. Дюжина поспешно захлопнула крышку, чувствуя, как остывает нагревшееся дерево. Вздохнув с облегчением, девочка запихала шкатулку на дно мешка и поспешила обратно.

Охотников на плацу прибавилось, совместными усилиями им удалось загнать рекрутов в казарму. Времени оставалось в обрез. Прильнув к стене, Дюжина обогнула основание крепости и очутилась перед казематом. На пороге она помедлила, набрала в грудь побольше воздуха и, поборов искушение обернуться, шагнула в зияющую тьму.

Загрузка...