Князь Рус. Рождение нации

3

Спустя две недели после выхода, преодолев около ста пятидесяти километров по льду Днепра, переселенцы вышли на Припять, прошли еще пять дней и достигли места, где в нее впадала река Словечна. Отсюда началось расселение первых родов, точнее целого племени.

Селились плотно, не по двадцать-тридцать семей в одной деревушке и по пять-семь деревушек в «кусте» на удалении пяти-десяти километров друг от друга, с удалением подобных «кустов» на пятнадцать-двадцать километров между собой, как привыкли, а фактически создавали полноценное племенное городище. Как говорится, в тесноте, да не в обиде. Мельче просто нельзя было в целях безопасности, ибо небольшие деревушки могут стать легкой добычей для аборигенов, которые непременно захотят напасть на чужаков и поживиться их добром, плюс самих чужаков в рабы определить. На столь крупное поселение они нападать поостерегутся, по крайней мере в первое время, а потом уже поздно будет… пить боржоми.

Собственно говоря, большое городище требовалось лишь на первое время, пока переселенцы не освоятся на месте и не разберутся что к чему. Уже после, в зависимости от того, какие сложатся отношения с аборигенами, начнется расселение (мирное или не совсем). Оставалось только надеяться, что больших дураков ни среди аборигенов, ни среди переселенцев нет и больших конфликтов не возникнет.

Первое городище решили ставить на слиянии Припяти и Словечны. Поскольку на дворе стояла зима и земля мерзлая, отогревать ее и копать было слишком долго и муторно, периметр для городища закрыли не привычным частоколом, вкопанным в землю на насыпном валу со рвом вокруг (это все летом будет сделано, по крайней мере выкопан ров), а методом сруба. Рубили небольшие башенки три на три метра, между ними закладывали горизонтальные бревна десятиметровой длины. Такая стена из сырого леса, конечно, долго не простоит, но на пару-тройку лет хватит, а там заготовленный позже лес высохнет, из него и поставят нормальную стену.

Стену для городища благодаря имеющемуся в большом количестве инструменту для работы с деревом возвели всего за два дня. Поставили не только периметр, но и сколотили полноценные ворота, повесив их на настоящие железные петли, которые сковали из крымского железа еще летом. Также заготовили большое количество древесины под строительство домов, но их рубить переселенцы будут уже самостоятельно, так как Рус повел народ дальше.

Требовалось торопиться. Единственное, что он проконтролировал, так это строительство большой бани, для которой были заранее изготовлены котел для воды на десять литров и железный лист для каменки, чтобы можно было подать пару.

Прошло пять дней, достигли слияния Припяти с рекой Птичь, там поставили еще одно городище, но уже за три дня. И снова в путь. Еще пять дней хода. Там, где в Припять впадает река Случь, также поставили очередное городище. Четвертое городище поставили на реке Цна, а пятое – на слиянии с Ясельдой. На этом расселение волынского союза племен было завершено.

Местные, на удивление, проблем не доставляли, и все меры предосторожности оказались излишними (но тут, как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть). Рус ожидал достаточно упорного сопротивления, вылазок, каких-то партизанских действий, но все было тихо. Припятьские балты-ятвяги сидели по своими поселениям, в самом крупном из которых насчитывалось всего пятьдесят полуземлянок, и лишь хмуро-настороженно зыркали из-за частоколов, провожая суровыми взглядами проходящих мимо славян. Видимо, ожидали в любой момент нападения на себя. Не дождались.

«А собственно, что они могли нам сделать? – задумался он над пассивным поведением балтов. – По большому счету, ничего. Свалились им как снег на голову, они и среагировать-то не могли. Чтобы собрать армию, способную нам противостоять, нужно время, и довольно много».

К тому же населения тут оказалось весьма немного, и чем дальше на запад по Припяти, тем меньше. Ну да, там тоже славяне, что время от времени совершали нападения на восточных соседей.

Вообще общая численность балтов, по оценке Руса, едва ли превышала численность славян, то есть около миллиона человек, и это на огромной территории от линии по рекам Одр – Висла – Буг на западе, до района Москвы на востоке и от Балтийского моря на севере, до истоков Днестра и Южного Буга, а также Десны на юге. Так что плотность населения, особенно здесь, на юге, где их постоянно прессовали то славяне, то оногуры, была весьма малой.

Бежать балты тоже никуда не могли, тем более что славяне никого, собственно, не гнали хотя могли разворотить все их поселения с легкостью. Ведь образ жизни балтов по факту ничем не отличался от образа жизни славян, все те же крохотные деревушки на двадцать-тридцать семей, и стоит окружить такую деревушку всего сотне закованных в черное железо воинов, как они сами сдадутся, видя бесперспективность сопротивления. Вот только никакой надобности в разорении аборигенов не имелось. Во-первых, своего продовольствия достаточно, а это, пожалуй, единственная вменяемая причина для агрессии. Во-вторых, любая заварушка – это потеря времени, на что Рус пойти не мог, он и так едва успевал.

Да и куда они побегут посреди зимы? И далеко ли убегут, прихватив лишь то, что могут унести на себе? Ведь с живностью у балтов было откровенно плохо, по факту крупного скота нет, лишь козы да овцы; жили в основном за счет охоты и рыбалки, сеяли что-то понемногу на кое-как обработанных полянках. Да и кто их, беглецов, ждет? Кому они нужны? Разве что в качестве рабов примут с радостью. Если у славян в законе было сказано, что славянин не мог держать в рабстве другого славянина, то у балтов с этим оказалось все гораздо проще. В общем, деваться аборигенам было некуда.

Хотя желающих избавиться от соседей среди переселенцев хватало. Это естественно – никто не любит, когда под боком находятся чужаки, волей-неволей начинаешь видеть в них угрозу. Но Рус настоял на мирном соседстве, оценив реальную обстановку на месте. Она, по крайней мере тут, в районе Припяти, складывалась очень благоприятной для переселенцев.

– Зачем они нам тут? – выражал недовольство один из волынских вождей. – Давайте их разорим, часть – в рабы, а остальных сгоним прочь!

– Не нужно никого никуда гнать. Вместо того чтобы на ровном месте плодить врагов, начав лить кровь без повода, лучше сделаем из них союзников.

– Как?

– Что значит как? Обычно! Породнитесь с ними! Отдайте им своих дочерей и возьмите их дев себе в жены.

– Ну да…

Волынские вожди стали что-то прикидывать в уме, оценивая перспективы. Дураками они не были и прекрасно понимали, что если породниться с этими балтами, то они станут «младшими партнерами» на фоне славян, которые имели отменное вооружение и броню, а также прекрасный и в большом количестве инструмент, в то время как балты оказались совсем нищими.

– Избавьтесь только от тех, кто воду начнет мутить да к восстанию подбивать. Такие обязательно появятся, и будут они из самых богатых и влиятельных родов. Желательно сделать это руками своих новых родичей, наверняка найдутся те, кто этих центровых ненавидит. Отдать им все трофеи в качестве награды и, может, даже что-то сверху дать из своих старых доспехов. Вообще пообещайте, что в течение нескольких лет те, кто войдет с вами в союз, получат инструмент, оружие и доспехи.

– Где же мы это возьмем?

– Я дам.

Оставшись у Ясельды ждать Славяна, который должен был вскоре привести вторую партию переселенцев для расселения их дальше на север (он должен был выйти спустя неделю после старта Руса), вождь послал отряд в сотню человек дальше на запад, к реке Буг, к Леху, чтобы узнать, как идут у него дела. Получил весточку от Чеха, что также вышел на Припять и, двигаясь навстречу Русу, тоже стал основывать городища. Первое он поставил на самой Припяти, в пяти днях от истока, второе – на Турье, третье – на Стоходе, четвертое – на Стыри, в сорока километрах от ее слияния с Припятью, а пятое городище основал на Горыни, в пятидесяти километрах от ее слияния со все той же Припятью. Возникло своеобразное южное порубежье.

Впрочем, Лех тоже выслал свой отряд проверить, как обстоят дела у Чеха с Русом, и посланцы поведали, что пан Лех, поднявшись по Днестру, дошел до слияния Буга с Вислой, где и решил основать свою столицу с явным прицелом на то, что в будущем она окажется в самом центре его земель, после того как наладится сотрудничество с местными славянскими племенами. Посланники также поведали, что Лех уже в пути начал вести активные переговоры с некоторыми вождями, которые находились в споре с соседями, обещал защиту от балтов в обмен на признание своего главенства.

«Ну что же, именно так англичане покорили такую огромную страну, как Индия, поддерживая одних раджей против других, что жестоко враждовали между собой и готовы были принять чью угодно помощь, только бы сокрушить своего старого врага, – подумал Рус. – Здесь ситуация ничем не лучше. Славянские племена разобщены и тоже режутся между собой почем зря. Не было у местных славян своего Пана, который смог бы объединить их в единую общность, ибо, по большому счету, в этом у них не имелось необходимости, в отличие от причерноморских славян, подвергавшихся постоянному давлению со стороны кочевников. Аналог его, Само, что, по преданиям, создал бы здесь, на севере, спустя почти сто лет первое славянское королевство, теперь не факт, что вообще родится. Впрочем, это уже неважно, этим делом займется Лех. Собственно, балты в плане разобщенности ничем не отличаются от славян, и если все правильно сделать, то и тут можно сыграть на противоречиях, помогая одним против других взамен на союз-протекторат, а потом, как англичане, набрать из местных своих сипаев, чтобы уже их руками воевать против своих врагов…»

Вообще, первый этап Исхода получился на изумление удачным. Рус что-то излишне накрутил себя на сопротивление местных, видимо, по аналогии того, как проходил исход тех же готов и вандалов, что постоянно резались с местными. Не учел тот факт, что готы и вандалы, когда уходили из своих мест, вторгались в более обжитые районы с развитой военной силой, а у него все наоборот, вторжение шло в слабозаселенные регионы, где с воинами дело обстояло весьма посредственно.

«Но если что-то начинается очень хорошо, то продолжается очень плохо…» – невольно подумал Рус и сплюнул.

А беспокоиться было о чем: Славян уже два дня как, согласно плану, должен находиться здесь, но от него до сих пор ни слуху ни духу… Оставалось надеяться, что всему виной плохая погода.