Рождение империи сенсетивов

Месяц роан, 28 число, 10 часов 05 минут

Главный эконом губернаторского дворца Хендрик Кьяри был очень старым человеком даже по галанским меркам. Этой весной ему исполнилось сто девяносто восемь лет и он надеялся дожить до своего двухсотлетия, если его, внезапно, не скосит какая-нибудь болезнь. Теперь он уже точно знал, что доживёт и до двух тысяч лет. Хендрик многое повидал за свои долгие годы, но того, что случилось этой весной, не мог и представить и теперь, вспоминая события совсем уж недавних месяцев, частенько рассказывал молодёжи о том, как встретился у ворот дворца с ещё более древним кируфским старцем и помог ему советом, как тому быстрее всего добраться до острова Равелнаштарам и даже лично сопроводил его тремя днями позднее до начальника порта, приходившегося ему внучатым племянником.

Хендрик не пытался преувеличить свою роль в этом деле, но при этом говорил, что если бы не он, то Веридору Мерку пришлось бы ждать очень долго своей очереди в порту. Говорил он об этом с улыбкой и рассказывал своим слушателям о том, что этот древний старик поразил его не столько своей мудростью, сколько азартом и блеском своих голубых глаз. Единственное, о чём сожалел Хендрик, так это о том, что отказался принять в дар от кируфца его мечи. Он был слишком стар для того, чтобы баловаться такими игрушками, а передать их ему было некому, ведь он так и остался бобылём и уже подумывал о том, не уйти ли ему из дворца в имперский приют для престарелых.

Главный эконом губернаторского дворца многое повидал за свою долгую жизнь, хотя вся она прошла в стенах этого дворца, куда он пришел восьмилетним пареньком. При Хендрике во дворце сменилось девять хозяев. Одни губернаторы пошли на повышение из этой небольшой приморской провинции, кое-кто и таких было трое, наоборот, утеряли своё влияние при дворе и покинули его тихо и незаметно, а одного губернатора так и вовсе посадили в тюрьму за растрату казённых денег.

Поначалу каждый из них пытался завести во дворце и во всей провинции свои собственные порядки, но по прошествии нескольких лет всё возвращалось на круги своя. Во многом благодаря Хндрику Кьяри, который стал главным экономом губернаторского дворца и, можно сказать, всей провинции в возрасте всего двадцати одного года. Он имел огромное влияние как на жизнь во дворце, стоящем на Приморском бульваре, словно гранитный утёс в окружении платанов и магнолий, так и на жизнь во всей провинции Мободи. Во всяком случае так было до тех пор, пока во дворце, совершенно внезапно, не появился, благодаря помолодевшему кируфскому старцу, которого Хендрик сразу же узнал, новый хозяин.

Главный эконом даже был немного знаком с Борном Ринвалом, чей здоровенный барк был каким-то фантастическим, как ему тогда казалось, образом был доставлен в Мо и пущен поплавать в небольшом озере губернаторского парка. Когда-то очень давно, уже будучи важным господином, он пытался ухаживать за Фирной, прабабушкой этого немногословного моряка, но получил отказ, та отдала своё сердце бравому моряку, выпускнику морского колледжа. Сердечные раны давно уже зарубцевались и душа Хндрика была спокойна даже тогда, когда Фирна, помолодевшая прямо на его глазах, тут же закрутила пылкий и бурный роман с Великим князем Айераном Роантиром, который пал к её ногам, словно перезрелый айяр.

Он был так восхищён красотой этой пары, что не поленился послать своего помощника в цветочную лавку за огромным букетом белых ролинов. Вскоре император, который даровал Борну Ринвалу дворянство, улетел на своём крылатом корабле в Роант и всё успокоилось, но, как выяснилось ненадолго. Новый губернатор, как и все прежние, тоже стал заводить во дворце новые порядки, но начал не с того, что принялся строчить глупые и ничем не подтверждённые указа, а с того, что во дворец пришли новые люди, строгие и немногословные, как и он сам, парни, с которыми Борн Ринвал плавал по всем морям и океанам Галана. И если с этим Хендрик был вполне согласен, ведь прежде, чем уволить добрых две трети слуг губернатор просидел с ним целый день над списком, то следующий его шаг главного эконома удивил.

Едва только освоившись на новом месте и изучив множество документов, Борн Ринвал стал якшаться с этими горластыми, вечно недовольными чумазыми шахтёрами и провонявшими дымом металлургами провинции Мободи, её изнанкой. Хендрик, поначалу, не понимал зачем это нужно новому губернатору, ведь доходы, поступающие от них в казну, были мизерными, не то что от рыболовного и торгового флота Мо, но вскоре, послушав, что именно губернатор приказывает им сделать, стал кое что соображать и, как-то раз, проснулся среди ночи от того, что понял замысел Борна Ринвала, а поняв, так и не смог заснуть до утра.

Он не стал подходить к губернатору с вопросами, но с этого момента, когда тот поручал ему сделать что-нибудь, требовал от исполнителей этого поручения действовать быстро, энергично и без проволочек, а если у видел у кого-то кислые физиономии, то мог сунуть такому типу под нос свой костлявый, старческий кулак, как это частенько делал главный распорядитель провинции Золтан Райс. После этого Хендрика зауважали все моряки, а Золтан, который несколько сторонился и даже побаивался главного эконома, стал каждый день приглашать его отобедать в офицерской кают-компании, так на свой лад моряки прозвали небольшой обеденный зал во дворце, где они за обедом обсуждали все предстоящие дела.

Вскоре губернатор Ринвал каким-то чудом умудрился привезти в Мо на целый месяц эту удивительную машину, реаниматор, которая лечила людей и возвращала им молодость. Первыми к ней были доставлены старики и старухи из посёлков шахтёров и металлургов и Хендрик, не дожидаясь приказа, стал успокаивать то уговорами, а то и крепким словом всех старых ворчунов своего родного города, говоря им о том, что медицинская машина работает день и ночь и что как только горняки уберутся восвояси, наступит их черёд помолодеть и снова начать женихаться.

Может быть именно поэтому, когда последний житель внутренней части провинции, наконец, уехал, Борн Ринвал, собрав в своём дворце старейших жителей Мо, первым допустил к реаниматору Хендрика Кьяри. Однако, прежде, чем тот лёг на его белоснежную кушетку, губернатор спросил его, хочет ли он стать его помощником в великом деле, которое сделает их императора непобедимым, провинцию Мободи процветающей и тем прославить своё имя. Хендрик уже проник к этому времени во все планы хитрого моряка и потому сказал с достоинством:

– Капитан Ринвал, я сделаю всё, чтобы твои корабли полетели среди звёзд, а ты стал самым великим губернатором провинции Мободи за все времена её существования.

После этого они стали друзьями и Борн посвятил Хендрика во все свои планы, благодаря которым уже очень скоро город Мо должен был стать таким же огромным и красивым, как и Варкенардиз. Теперь уже главный экономист провинции Мободи, так стала называть его губернатор, стал его правой рукой во всём том, что требовало строгих расчётов и планирования. Он выкручивал руки купцам и банкирам, загонял в угол других губернаторов, неоднократно бывал в Роанте, и всякий раз, когда для постройки кораблей требовались какие-то редкие материалы, сталь особого сорта или пластик, дерево ценных пород или ещё что-нибудь, всё это поставлялось на верфи незамедлительно. Получив не только молодость, но ещё и Силу вкупе со знаниями галактов, Хендрик Кьяри, наконец, почувствовал, что он занимается действительно стоящим делом.

Он даже, наконец, женился на молодой девушке из Варкенардиза, перебравшейся в этот город с острова Нойбант в поисках подходящей партии, за что был прозван черными рыцарями Старым Пиратом. Паулина только посмеивалась над своими бывшими ухажерами и говорила, что им всем до него, как до небес. Этой дерзкой и острой на язык красавице как раз и понравилось в Хендрике именно то, что он не стал томно вздыхать подле неё и осыпать цветами, а налетел на неё, словно шквал в открытом океане, и, сорвав паруса, просто утопил в бурном тайфуне своих чувств.

Хендрик Кьяри нёс в своих могучих руках здоровенный, хромированный шар автоклава, весящий добрых полтонны с гаком так плавно и осторожно, словно это была бомба, готовая взорваться в любую минуту от одного единственного неосторожного движения. Повинуясь указаниям Максвелла, робота-ремонтника Зеттуриона, похожего на юркий, хромированный бочонок, поставленный на колёсики, он осторожно водрузил автоклав на своё место и с облегчением вздохнув. Увидев, что у здоровенного парня, заносившего в здание родильного дома, построенного в парке за озером, второй автоклав, руки испачканы какой-то сажей, Хендрик дико заорал:

– Ах, ты чумазая бестолочь! Да, как ты смеешь браться такими руками за это устройство, в котором будет выращено вместилище разума моего сына! Дай сюда автоклав, байстрюк чумазый, и быстро пойди во дворец, прими душ и немедленно возвращайся обратно.

Бережно приняв из рук испуганного не на шутку космошахтёра, только что прибывшего с верфей вместе с сотней других дюжих парней для разгрузки оборудования, автоклав, Хендрик, повинуясь указаниям Максвелла, установил и этот агрегат на нужное место. Микки, до этой поры наблюдавший за его действиями с невозмутимым видом, не выдержал и тоже закричал, но уже куда боле весёлым голосом:

– Хенк, старый ты изверг! Хватит издеваться над ребятами, они и так уже ушатались, таская на руках эти здоровенные железяки.

Хендрик Кьяри, узнав о том, что Борн получил добро на этот проект у Микки, лично спроектировал и построил за озером красивый, трёхэтажный дворец, облицованный белоснежным мрамором и украшенный пышным рельефом из золочёной бронзы. Он безжалостно снёс для этого старинное здание манежа и конюшни для скакунов, загнал на стройку лучших мастеров Мо и заставил всех работать круглосуточно, требуя при этом от них идеального качества работ. Да, и как могло быть на его взгляд иначе, ведь здесь должны были появиться на свет первые а-люди, рождённые не андроидами, а человеком, да, к тому же не какими-то засранцами, Борном Ринвалом, его женой Зои и им самим. Поэтому, высокомерно смерив взглядом Микки, он строгим голосом сказал:

– Граф, ты мне тут не очень-то выпендривайся. Этим балбесам только дай волю, и они тотчас всё твое оборудование перекидают внутрь телепортом, да, только я так и сам смог бы, даже не заказывая у его императорского величества флайеров. У себя в Тернигоре ты можешь делать всё, что тебе вздумается, а здесь я командую. Понял? И потому мы сделаем всё так, как положено. Где это видано, чтобы зыбку для младенца не вносили в дом с почтением и любовью, а забрасывали внутрь через окно? Когда ты сказал мне, что самое яркое твоё впечатление о первых днях жизни связано с тем, что твой мозг был помещён в корпус железными клешнями какой-то машины, я был поражен твоими словами до глубины души и поклялся Великой Матери Льдов своими былыми сединами, что моим детям, как и детям Борна и его Зои, откроется вид на их отчий дом.

– Ага, и для этого, Старый Пират, ты велел срубить пять огромных, цветущих магнолий, чтобы эти ребята смогли получше разглядеть старую, гранитную избу стоящую позади озера. – Смеясь сказал Микки и махнул рукой на своего друга – Ладно, уж, продолжай зверствовать и клянусь святым Станиславом, защитником всех роботов и андроидов, Хенк, ты согрел мою старую, проржавевшую насквозь душу своими словами. Это же надо, снести самое старое здание города, чтобы построить на его месте родилку. Да, старина, придётся мне оставить всё это оборудование здесь, тем более, что ты откупил у Хайка его маленький реаниматор и даже построил для него крохотный темпоральник, чтобы ускорить процесс.

Хендрик улыбнулся и сказал в ответ:

– Микки, к твоему сведению ничего ужасного я не сделал. Манеж и конюшни я просто перенес на другое место, а магнолии пересадил на другой конец парка и уж если что и пострадало, так это любимые грядки моей Паулины, но она мне это уже простила.

Через двое суток всё было готово и в Мо, с утра пораньше, снова прилетел секонд Зеттурион, который, как и обещал, где-то раздобыл три с лишним сотни миниатюрных термоядерных ректоров. Эти чуть ли не вечные источники энергии были на Галане в дефиците и Микки, узнав об этом, просто рассвирепел. Он и раньше подозревал, что Ворчун парень сам себе на уме и что у него внутри генератора искажения времени есть целая прорва всяких тайников и ухоронов, о которых даже Веридор Мерк не догадывался, а теперь получил этому прямое подтверждение.

Однако, Ворчун и став Зеттурионом не утерял своего главного качества, ехидства и принялся надсмехаться над графом-андроидом, высмеивая его завистливую натуру. Дело чуть не дошло до драки и только своевременное вмешательство Хендрика погасило конфликт, да, и то лишь после того, как Ворчун, прижатый им к стене, сознался, что в генераторе искажения времени есть до черта вспомогательных электронных блоков, оснащённых независимыми источниками энергии, которые ни разу не использовались за все три с лишним миллиарда лет и лишь то обстоятельство, что все они находились в глубоком стасисе, не позволило им превратиться в пыль и прах. У Зета куда больше ушло времени на то, чтобы самым тщательным образом протестировать эти микрореакторы, а не на то, чтобы их разыскать и скрутить с никому не нужных электронных блоков.

Зеттурион и Микки несколько минут помолчали, договариваясь в тайне от людей о продолжении разграбления генератора, спрятанного в недрах горы Калавартог, и принялись за работу, то есть усадили в кресло ментосканера Борна Ринвала, чтобы снять с его сознания полную ментограмму. Это заняло всего три минуты. Затем наступила очередь Зои и после неё Хендрика. Паулина, его жена, отказалась, сказав, что хотя она ещё слишком молода, уже достаточно умна для того, чтобы на свет не появилось четыре восторженных дурочки или ещё хуже того, четыре балбеса, так что пусть уж лучше они будут просто её биологическими детьми.

Сразу же после этого за работу принялся Микки, который преуспел в этом деле куда больше своего давнего друга Ворчуна, а тот превратился в его ученика. Зеттурион пообещал превратить в а-людей всех своих роботов-ремонтников, которых у него насчитывалось целых сорок семь штук и те носились по роддому с таким энтузиазмом и громким урчанием, что временами людям приходилось с криками разбегаться во все стороны. Через несколько часов, как раз к обеду, он выдал на гора полную ментокарту сознания всех трёх своих подопечных, которую им следовало отредактировать в нескольких вариантах, чтобы получить в конечном итоге индивидуальные личностные матрицы для новорожденных а-девушек и а-парней, сыновей и дочерей Борна, Зои и Хендрика.

Именно этой работой, переделывать самих себя, вычёркивая всё то, чего они не хотели видеть в своих а-детях, они и занялись сразу после обеда, усевшись за консоли большого аналитического компьютера, личностная матрица которого была безжалостно уничтожена секонд-магистром. Зеттурион, как самый последний двоечник, то и дело подсматривал и безжалостно сдирал с их творений самые лучшие, на его взгляд, куски для своих собственных а-деток, вызывая тем самым недовольное шиканье то Борна, то Хендрика, а Микки их успокаивал и даже иногда стыдил.

Далеко за полночь они разошлись, но и у себя дома продолжали обсуждать характеры своих будущих а-детей. Самыми горячими были, как ни это ни странно, споры в спальной Паулины и Хендрика, а наутро эта высокая, смуглая красотка с пышной гривой чёрных волос потребовала, чтобы ментокарту сняли и с её сознания, так как она убедилась в том, что им с Хендриком не помешает иметь сразу шестерых, а не двоих взрослых дочерей. Зеттурион, не моргнув глазом, тотчас выкатил свой ментосканер и усадил эту юную красавицу в кресло ментосканера. У него появилась прекрасная возможность добавить своим сыновьям и дочерям огненной страсти, взятой у этой знойной красавицы с южных островов.

На то, чтобы полностью закончить эту работу, у Борна, Зои, Хендрика и Паулины ушла целая стандартная неделя, но в итоге даже Микки сказал, что их а-дети будут прекрасными а-людьми. В день галан начался самый ответственный этап их работы. Из родильного дома турнули всех лишних, включая даже роботов-ремонтников, чья очередь стать а-людьми должна была наступить ещё не скоро и на третий этаж, где было установлено двенадцать автоклавов, поднялись отцы и матери будущих а-людей. Микки был в этот день особенно важным и торжественным. Он сменил свой обычный дворянский наряд на чёрный смокинг и подвёл Зои, одетую в белый лабораторный комбинезон, к нанотехнологическому монтажному комплексу, в просторечии именуемому автоклавом.

Зои, а вместе с ней и все остальные будущие папы и мамы уселись на высокие стулья, взяли в руки манипуляторы и наклонились к окулярам электронных увеличителей, чтобы высеять затравочные кристаллы. Среди андроидов бытовало мнение, что если это сделать не абы как, а проявляя фантазию и талант художника, то это будет прямо влиять на характер и даже судьбу их чада. Поэтому затравочные кристаллы высевались либо в форме какого-нибудь цветка, либо в любой другой форме, но так, чтобы это обязательно было красивое и затейливое трёхмерное изображение. Перед тем, как они приступили к работе, Микки даже показал им электронный каталог с образцами подобных рисунков, снабженных подробными пояснениями, гласящими о том, что означает тот или иной образ.

К самим пояснениям Борн Ринвал отнёсся без особого внимания, так как на Галане, особенно среди моряков, имелись свои собственные символы, обозначающие удачу, покровительство высших сил, а также защиту от штормов и ураганов. Поэтому он принялся высевать крохотными золотистыми искорками парусник несущийся по волнам, точно такой, какой он наколол на правом плече ещё будучи юнгой. По старинному морскому поверью это должно было подарить его первому а-сыну, которого он решил назвать Тефалдиром, как это ни странно, всего лишь удачу в любви. Второму своему сыну, Зоэлу, Борн Ринвал решил подарить несгибаемый характер, символом которого был бодарнийский адмиралтейский якорь.

К вечеру были засеяны все шестнадцать автоклавов и теперь всё остальное было уже только во власти управляющих компьютеров, которые выращивали из расплава крохотные кристаллики и складывали из них интеллектуальную базу андроида, его мозаичный кристалломозг. На это уходило всего семнадцать часов. Однако, уже на второй день после того, как в родильном доме было размещено оборудование, привезённое из Тернигора, в его цокольном, полуподвальном этаже начал свою работу цех по производству андроскелетов.

На первый взгляд нет ничего проще, чем полностью скопировать скелет человека и изготовить его из высокопрочных материалов. На самом деле всё гораздо сложнее и скелет андроида по своему техническому оснащению ничуть не уступает самому современному космическому кораблю или тяжелому боескафандру повышенной защиты. Скелет андроида, если речь идёт, конечно, о дорогостоящей продукции, а не о самых дешевых моделях андроскелетов, это вполне самодостаточное механическое устройство, которое обеспечивает жизнедеятельность андроида, правда, делает его жизнь невозможной среди людей, ведь среди них найдётся мало желающих общаться с живым, говорящим скелетом.

Зато такой андроид уже ни в чём не нуждается, ведь он не зависит ни от еды, ни от питья и ему не нужен никакой комфорт. Миниатюрный, но очень мощный термоядерный реактор полностью, даже с лихвой обеспечивал такой андроскелет энергией. Силовые приводы придают ему исключительную подвижность, а встроенные микроантигравы не только делают этот механический комплекс, изготовленный из прочнейшего металлокерамита на основе вольфрама, который весит не менее трёхсот, четырёхсот килограммов, равным по весу скелету обычного человека, упрочнённому специальными материалами, что и спасает его при падении с большой высоты. Именно поэтому андроид может выпрыгнуть в окно с сотого этажа и приземлиться так, словно спрыгнул с табурета.

Микки не составляло никакого труда изготовить первые шестнадцать андроскелетов, ведь у него были Борн, Зои, Хендрик и присоединившаяся к ним Паулина, а потому он просто взял за основу их антропометрические промеры. Единственное, о чём попросил его Борн, так это сделать обоих своих парней немного выше ростом. Как только андроскелеты были собраны, он принялся тестировать их на специальных стендах, чтобы устранить любые, даже самые малейшие дефекты, но и это не заняло слишком много времени и к тому часу, когда из автоклава был вынут первый кристалломозг, помещённый в иридиовольфрамовую сферу, всё было готово для того, чтобы начать облекать их в живые человеческие тела-оболочки, но Борн Ринвал не торопился и попросил у Микки ровно день на какие-то свои дела.

Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсора "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.