Роботы-мстители

ГЛАВА 1

У Звона в жизни были разные знакомые – и когда он жил дома, и потом, когда сбежал оттуда. Много кого знала и Косичка за четыре года своей свободы. Но ни у гривастого, ни у косатой не было таких знакомых, как у Рыбака.

Сталкеры – один из тайных орденов централов – состоят из кланов. Клан Ржавельщики – по железу; как крысы обгрызают колбасу, они оголяют любую колесную технику, включая поезда надземки, они шарят в тоннелях метро, они могут унести и лифтовый подъемник, и стационарный холодильник. Клан Хайтэки – на их совести сорванные уличные телефоны, банкоматы, наружные релейные системы и прочая компактно упакованная электроника. Клан Химики (они же Смертники) – самый рисковый; эти ищут для перепродажи то, на чем нарисованы древние знаки – череп и кости, трехлучевая «ромашка», или написано «ЯД!»

Универсал Рыбак дружил со всеми кланами, везде был принят и любим. Куда бы Звона и Косичку ни пустили отродясь, туда они входили с ним свободно, и Коса быстро выучила рукопожатие сталкеров – предплечье к предплечью, обхват пальцами под локтем.

– Хай-хай. Эти со мной.

– Ну как, получшало тебе? Привет. Ты красивая.

– Пошшшел ты…

Тупик – здесь не должно быть двери! Какая-то щель в стене, словно пролом… Семь шагов в темноте – и открывается ангар с останками машин, озаряемый сполохами плазменной горелки; парень, чернокожий от копоти, поднял с лица на лоб щиток – оказалось, это девчонка.

– Рыбак, привет. Кого привел?

– Свои. Дело большое, Пенка. Бензин у себя? И поспать бы.

– Без проблем; харчи отдай Храповику.

– А где Клипса?

– К ней друг из Вангера приехал; у нее медовый месяц, – лаконично ответила Пенка, опуская щиток. – Э, в сторону!

Горелка вновь завыла; по ангару, никого не смущаясь, прогрохотал трицикл в шипастых прибамбасах, и наездник в отливающей металлом коже поднял руку, приветствуя Рыбака. В апартаментах у Бензина было как в обычной вписке, но со сталкерским акцентом – дым вместо воздуха, мат вместо музыки, базар вместо чинных бесед. Толстенный Бензин зарычал в висячие усы:

– Рыбак, живой?!!

– Ты раньше сдохнешь, – дружески пожал Рыбак руку толщиной с ногу. – Мы ночевать.

– Да хоть на мой топчан.

– Бензин, надо наводку на летное горючее, – сев рядом, начала Коса. – Под технику на гравитяге.

– Такое не валяется, – Бензин любил деловой подход. – И у меня нет. За бутки можно найти. Сколько?

– Тонны полторы. Завтра к обеду деньги будут.

Бензин взглянул на Рыбака – «Не врет?» Хотя – Рыбак сам по себе надежная гарантия. Тот слабо кивнул – «Нормально, верь».

– Будет тебе горючка. С военной базы, первый сорт.

– Высший, – поправила Коса. – Самый лучший, не из списанного по сроку хранения. И не ниже LR-89.

«Разбирается, – Бензин с уважением почесался. – А я ее раньше с Рыбаком не видел… Очки-то у нее – с простыми стеклами, от брызг; из Химиков, похоже».

Марки горючего Косичка вычитала в файлах у Рикэрдо; для поджогов и бомб-зажигалок топливо LR не годилось, оно горело лишь с катализатором, в запальной камере с индуктивной обмоткой, а вот рассыпать его в помещении было равносильно небольшой газовой атаке.

Коса научилась кидать слова точно в цель. На нее сработала еще пара деталей – коса, заправленная ради конспирации в пакет, натянутый на голову до бровей, и грубая ремонтная куртка подземщика; это было в обычаях Смертников – защищать кожу от злой химии.

– По растворителям копаешься? – спросил Бензин как будто невзначай. Девки химичить не любят – личико, красота, и вдруг какие-нибудь язвы на руках, волосы выпадать начнут или зубы.

– Напалм, нитрокс, дефолианты, лакриматоры, – Косичка неторопливо загибала торчащие из кожаной перчатки пальцы, не сводя спокойных глаз с Бензина – «Ну, как тебе это понравится?» – Я не торгую, я их применяю. Борьба с паразитами и грызунами.

Бензину показалось, что в ангаре затопали сапогами сэйсиды. Вот так штучка! Нашел Рыбак, кого привести… и не отвяжешься теперь. У очкастой, поди, друзья один к одному – подрывники и снайперы; выгонишь ее сейчас или продашь легавым – через три дня со всем ангаром взлетишь в небо.

– Ты осторожно покупай, через посредников, – успокоила Коса. – А шутихи к фейерверку я беру в других местах.

– Рыбак, – покачал головой Бензин, – ты на старости лет…

Рыбаку не было и тридцати, но слова Бензина были ему к лицу.

– Прощальный салют, – сказал он. – Бензин, ты ведь умеешь покупать – другой бы уже пятый срок мотал, а ты все тут и вон какой мордоворот наел. Для меня, ладно?

И он был прав – хозяин потаенного ангара был до сих пор вне подозрений. Легально у него была фирма по утилизации железного старья.

– Ладно, только для тебя, чтоб тебе мягче спалось в гробу. По старой дружбе, Рыбачок.

Звон уже где-то звонил на свой лад, хвастаясь чужими подвигами; у него всегда и сразу находились собеседники и слушатели. Коса огляделась – свидетелей нет. Их не должно быть вовсе; надо быть уверенной даже в себе, что не выдашь. Она села поудобней – вроде задумалась – и вошла в «ручное» управление мозгом:

ЗДРАВСТВУЙ, МОЗГ.

ЗДРАВСТВУЙ, ХОЗЯИН. КАК САМОЧУВСТВИЕ? Я – МОЗГ PROTON A27, ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, И Я ГОТОВ К РАБОТЕ В ИЗБРАННОМ ТОБОЙ РЕЖИМЕ.

ТРЕХМЕРНЫЙ РЕЛЬЕФ МЕСТНОСТИ ЗА ДВА ЧАСА ДО ЭТОГО МОМЕНТА И ДО МОМЕНТА УХОДА ОТСЮДА – НАЙТИ. УПОМИНАНИЯ О «ВПИСКЕ БЕНЗИНА», ВСЕ – НАЙТИ, ОТМЕТИТЬ. ВНЕШНОСТЬ ОБЪЕКТА «БЕНЗИН» – НАЙТИ, ОТМЕТИТЬ.

НАЙДЕНЫ, ОТМЕТКИ ВВЕДЕНЫ.

СТИРАНИЕ ОТМЕЧЕННОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО КОМАНДЕ 25811.

ХОЗЯИН, ТЫ УВЕРЕН В НЕОБХОДИМОСТИ СТИРАНИЯ? ПОДТВЕРДИ, ПОЖАЛУЙСТА.

УВЕРЕН. ПОДТВЕРЖДАЮ.

– Что, спать охота? – Звон улыбался, потряхивая ее за рукав. – Ты сидя заснула…

Разумеется, Доран, ночевавший в клинике «Паннериц» под неусыпным наблюдением ассистентов Лео Орменда, не выспался. Сначала его выводили из панического состояния, потом погружали в гипноз с одновременной психокоррекцией, потом он опять испугался, когда включили музыку, напоминавшую прибой, и подошли к нему с накожным абсорбентом и газовой маской – будто нарочно захотели повторить его кошмар!.. В целом спал он часа четыре, на проводах, и встал совершенно разбитым. Прекрасное начало уик-энда!

Около 08.00 Доран подлетал к телецентру «Канал V». Вместо того чтобы посадить флаер на стоянку у подъезда, пилот принялся выписывать круг над крышей.

– Какого черта?! – дурное настроение полезло из Дорана злобным рыком; Сайлас молча потянул шефа за рукав и показал вниз, а пилоту сказал, приоткрыв переборку:

– Дай крен; он должен посмотреть на это.

Толпа кольцом окружала здание телецентра; с высоты видна была только плотная россыпь голов, щиты плакатов… Сайлас опустил стекло в дверце – снизу донеслись глухие, неразборчивые крики мегафона.

– Что это?

– Блокада, – флегматично ответил Сайлас. – Вчера это были пикеты – ты их заметил? – а сегодня в ночь нас осадили. Они требуют от тебя и директора публичных извинений. А у студии Эмбер были столкновения – они швыряли в стены пакеты с краской…

– Я спрашиваю – что это?! Кто?! – ярился Доран, словно хотел криком спугнуть толпу.

– Фанатики Энрика, кто же еще. Оказывается, их Церковь Друга может не только собирать полные стадионы и продавать комиксы. Они заявили, что не уйдут, пока…

Грубо оттеснив Сайласа, Доран опустил стекло пониже, набрал побольше слюны и смачно харкнул вниз, надеясь хоть в кого-нибудь попасть; взвихренный гравитором воздух отнес плевок великого обозревателя сильно в сторону. Дорану показалось, что он слабо выразил любовь к своим зрителям, и, высунув голову и руку из окна накрененного флаера, он заорал, показывая варлокерам оттопыренный средний палец:

– Вот вам, вот!! Крысы, манхло, помойные ублюдки!! Что, извиняться?! Да клал я на вас кучу дерьма!! Ага, руками машете?! Привет-привет, отбросы!!

– Директор просил сразу зайти к нему, – вмешался Сайлас. – Там еще с армией какие-то проблемы. Обещают привести в организованном порядке пару батальонов и выразить протест. Да, еще придут ветераны, инвалиды и всякие бабушки, вдовы героев – а может, уже и пришли.

Доран помрачнел и замолк. Теперь он не мог представить людей в униформе иначе, как одновременно с приступом колик и перебоями в сердце. Мысли шумно рвались в голову, наперебой предлагая – один лучше другого – планы передач и ток-шоу с глумлением над тупыми вояками, но их перекрывал тихий, медленный голос киборга в респираторе – «МЫ ИНОГДА БУДЕМ НАПОМИНАТЬ О СЕБЕ».

Отмахиваясь от невыполнимых мыслей об изощренной мести, Доран вышел на крышу телецентра и прыгучим шагом заспешил к лифту. Алтарь отечества с лежащим на нем основным инстинктом – ах, какой был перл!.. Солдатам скучно в их казармах, ветеранам скучно – а тут случай сойтись, почесать языки, поорать, выпить пива и постучать себя кулаком по медалям. Кому, если б не кинутый с экрана повод, нужны сейчас их подвиги столетней давности? Прошлого не существует… «НЕТ ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ, И ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ НЕ БУДЕТ. ЕСТЬ ТОЛЬКО СЕЙЧАС», – как наяву, напомнил обо всем вчерашний истязатель, и Дорану чуть не сделалось дурно в лифтовой кабине – призрачный голос, тесные глухие стены без выхода и в зеркалах – ты с четырех сторон, с побледневшим лицом.

– Останови! – взмолился он; Сайлас вздернул брови:

– Мы еще не…

– ОСТАНОВИ!!! Сейчас же!!! Я кому сказал!! – отшвырнув заслонявшего кнопочную панель менеджера, Доран с силой вдавил «Экстренную остановку»; другие, бывшие в лифте, озадаченно переглянулись, пожимая плечами.

Выскочив на этаж, он бросился к стене-окну, прижался лбом к холодному стеклу; частое дыхание затуманило прозрачную гладь. Ффффуууу… вроде отпустило. Живая и больная память – как это ужасно!.. Он не задумался о том, что кому-то вот так же вспоминаются выстрелы, огонь и грохот поля боя, свист и удушье разгерметизации – как и всегда, он думал только о себе, единственном, любимом.

Город полон воров, шагу нельзя ступить. Из фирм тащат все, что умещается в деловой кейс, – скрепки, бумагу, диски, картриджи, модемы, ноутбуки. В цехах разделки натурального, не синтетического мяса рабочих взвешивают на входе и на выходе – а те проносят под одеждой пузыри с водой, чтоб утащить по весу столько же отборной вырезки; ставят на досмотр мелких ушастых собак, особо чутких на запахи, – рабочие им портят нюх едкой отравой. Большие супермаркеты теряют на ворах каждый по сто-двести тысяч бассов в год – с этим уже смирились, это неизбежно, хоть у каждой полки ставь по охраннику. Хакеры-кракеры гурьбой штурмуют банковские сети и скачивают деньги на свои счета. Прилизанная, хмурая девчонка в жалком плащике тычет со взрослым видом в кнопки банкомата – кто ей дал кредитку? Не потрошить ли собирается?.. Секьюрити проходит рядом, близко, смотрит – нет, прорезь пуста, и многожильный шлейф из рукава туда тайком не тянется… порядок; а ведь такая пацанка под плащом может носить «агрессор» на ремне…

Маска ощущала шаги безопасника City Bank сейсмическим чувством. Задержится? не задержится за спиной?.. «Детка, чем это ты занимаешься?..» «Не твое дело, мужик; отлепись», – надо ответить грубым женским голосом, не оглядываясь. Есть ли чек для 521004100000-89963555? Третий, последний. Чао, Снежок! У City Bank тьма филиалов в Городе, но сеть – едина, а подозрительный клиент – как муха в этой паутине. Есть чек. Получение разрешено. Ооооо… И никто не говорит сзади жестяным голосом – «Руки на затылок! Не оборачиваться!» Ждать? Нет, еще пять часов она не выдержит. Где-то кружить, сомневаться, кусать пальцы… сразу в кассу. Кассир-андроид – за переборкой; ни пуля, ни перехват по радио его не достанут. А может, у него и радара нет – нарочно вынут.

– Оплатите чек, пожалуйста.

– Сию минуту, – улыбается пластмассовая рожа. – Будьте любезны…

Во, чудеса цивилизации! Киборг с чеком, андроид с деньгами, оба в людей играют!.. Маска с презреньем ухмыльнулась – нет уж, ты мне не чета, манекен! Кукла набивная… Еще и табличка на стекле – «Вас обслуживает андроид», как будто можно спутать. Давай-давай, шевелись, чучело… Убедился, что чек правильный? Тьфу, как противно – ты ж на кабеле сидишь, за тебя центральная машина где-то думает! Ничтожество, марионетка…

Андроид стал отсчитывать купюры. Маска замерла. Рядом невидимо стояла смерть и тоже следила за счетом денег. Серая смерть-тихоня… Сейчас?.. Меч не спасет. Если счет на прицеле, а номер засвечен… Маска начала перебирать в уме ключи команд. Открыть управляющую часть ЦФ-6. Вот меню, вот он «Взрыв». Она боязливо отвела курсор подальше, чтоб даже случайно не совпал с роковым пунктом… Почему так – три раза ходить, три раза ждать? Каждый раз как последний… Да, смерть будет когда-нибудь. Когда? А, не скоро! И вдруг в самый пустячный момент – у кассы банка, в космопорту, среди каких-то шаркающих ногами, кашляющих, глупо-озабоченных людей понимаешь, что серая гостья ВСЕГДА РЯДОМ. Твоя смерть – это ты, часть тебя, словно тень. Она случится С ТОБОЙ, возможно – без предупреждения, и не исполнится твоя последняя мечта – уйти красиво, как принцесса Сэлджин из сериала «Кибердемоны», в блеске молний и сиянии.

– Четыре тысячи бассов, – андроид продвинул пачку в прорезь. – Пересчитайте, пожалуйста.

– О'кей, – кивнула Маска. Мысли о смерти – всегда не вовремя, как и она сама. – Десять, одиннадцать… двадцать семь… сорок. Все точно.

Добыча исчезла в глубоком кармане. К выходу, к выходу, но – не спеша. Смерть отстала, призамешкалась, а быть может – кем-то заинтересовалась, кто-то показался ей дозревшим. «Это была не моя смерть! – ликуя, подумала Маска. – Чья-нибудь. Оу, если б вот так – обмануть свою и оторваться, замести следы! Ку-ку, ищи меня!..»

За порогом ее встретило солнце, а за спиной легла тень.

Весенний день был ясен и безоблачен. Вот уже неделю держалась хорошая погода. Как это разительно отличается от зимы с ее бесконечным холодным дождем, когда мимо окон быстро несутся клубящиеся низкие облака!.. Сейчас все словно вздохнули с облегчением.

Хиллари тоже. С утра он многое успел сделать. Позвонил генералу Горту и доложил об успехах («Молодцы, старайтесь – но вот Доран…»), затем комиссару Дереку («Все прошло лучше некуда – Доран не явился, а прочие были неагрессивны и недостаточно осведомлены. А сразу после пресс-конференции мы и отдел по борьбе с организованной преступностью арестовали Борова и „старших офицеров“ его банды. Сейчас Боров – вот смехота! – нанял уже пятерых адвокатов, чтобы его выпустили до суда под залог, а я ему навесил, кроме планов подпалить театр, еще и финансирование кибер-террористов – это уже другая статья; он посинеет, доказывая, что ничего не знал о замыслах киборгов… А Карцбеккер уже посинел…») Затем Хиллари посмотрел утренний выпуск «NOW». Телецентр блокировали варлокеры. Было показано обращение Пророка Энрика к пастве, пришедшее ночью по on-line-связи с Туа-Тоу. Пророк явился народу облаченным в белые ниспадающие одежды фантастического кроя, развеваемые легким ветром (или студийным вентилятором?); его черные блестящие волосы были завиты спиралями и тщательно уложены, а глаза лучились небесным сиянием, особенно контрастно выделяясь на медовом лице. «Пластическая хирургия? – терялся в догадках Хиллари. – Контактные линзы? быть не может, чтоб он таким родился!..» Образ Энрика сам просился на голограмму для лицезрения совершенного человека, а голос его звучал размеренно, с поистине божественной уверенностью в собственных словах:

– Я призываю сторонников Церкви Друга воздержаться от агрессии. Я призываю избежать насилия в отношении Эмбер, ее студии и поклонников. Я хочу напомнить верующим в Истину, что есть Друг. Он всеведущ и могуч, и в его руках – меч отмщения. Друг покарает виновных.

Здесь тоже не обошлось без психотроники. Сам ли он додумался, или ему кто-то написал текст, но звучало это убедительно и даже завораживающе. И придраться не к чему. Формально Энрик против насилия. После этого с извинениями в адрес Церкви Друга и Минобороны выступили директор канала и сам Доран. Директор был сух и сдержан, а Доран – нервно улыбчив. Движения у него были резкими и ломкими, голос звенел, а глаза отливали диким блеском, словно он обкурился подохника. Хиллари с удовольствием констатировал, что Дорану сильно не по себе. «Должно быть, – думал Хиллари, досматривая, как Доран сам освещает собственные неурядицы, – ему дирекция пистон вставила…» Злорадство придало Хиллари еще большую уверенность, и он, подойдя к окну и полюбовавшись густым цветом неба, почувствовал себя победителем. Не так страшен Доран, как его малюют. Колосс оказался на глиняных ногах…

В 09.50 Хиллари уже сидел в малом конференц-зале, где обычно проводились совещания, опознания, выездные заседания комиссий и встречи гостей из Минобороны. Свой собственный кабинет у него был маловат для таких сборищ; Хиллари разместил в нем библиотеку, пару стендов и еще кучу полезной техники, а кроме всего прочего Хиллари там работал. По неписаному, но твердо установленному правилу, когда Хиллари находился в кабинете, он был словно в сейфе, а когда сидел за своим столом в лаборатории – он был открыт, доступен и даже демократичен, и это было знаком, что к нему можно лезть с любым вопросом.

В 10.00 Хиллари поднял голову от бумаг и, улыбнувшись, сказал:

– Здравствуйте, – это сигнал к началу; все уже сидели на своих местах. Все готовы, кое-кто успел поболтать и поделиться новостями. Гаст – о диво! – в белой рубашке, с узким черным галстуком и тщательнейшим образом причесан! Его и не узнать, как подменили, словно клерк из солидного банка. То-то все взгляды невольно скрещиваются на нем…

– С добрым уик-эндом!

М-да. У шефа сегодня хорошее настроение. Все вразнобой закивали, весело, но вкратце и вполголоса обсуждая нынешний уикэнд – на рабочем месте и в обстановке, приравненной к боевой. Хиллари наклонил к себе стебель с маленьким микрофоном:

– Чак?

– Слышу тебя прекрасно; здравствуй, – по тону голоса Хиллари понял, что на том конце сплошные неприятности, и решил отложить доклад Чака на потом.

– Так, с кого начнем? Кто у нас больше всех занят?

– Я, – тотчас вылез Гаст, – я тороплюсь…

– Куда?

– У меня на 10.30 свидание назначено. Я даже волосы причесал. Не смотрите на меня осуждающе, я их потом опять взлохмачу.

– Судя по твоим открытым заявлениям на TV, – расставив локти и тяжело глядя в упор, проговорил Туссен, – тебе незачем спешить…

– …к шефу безопаски, – ядовито прибавил Гаст, а Хиллари отстраненно подумал: «Вот, он и с Туссеном повздорил…»

– Достойный партнер, – кивнул Туссен. – Надо же когда-то начинать…

– Ты мне открыл глаза, – парировал Гаст, – а то я, по наивности, не понял, что ему от меня нужно.

– Мы уже достаточно проинформированы о твоих личных проблемах, – бумажным голосом вмешался Хиллари, – но, может быть, ты что-нибудь скажешь и о делах в исследовательском отделе?

Гаст энергично вскинул голову. Если у Хиллари и была по уходе Томсена мысль назначить Гаста шефом исследовательского отдела, то с ней пришлось быстро расстаться; Гаст от возложенной на него должности старшего системщика ничуть не пострадал – он так же не мылся, не стригся, одевался как попало, только приходить на работу стал не к 12.00, а к 09.30 – из чего Хиллари заключил, что злостное многолетнее нарушение графика было вызвано подсознательной ненавистью Гаста к Томсену, с которым Гаст не хотел видеться. Так ли, иначе ли, но Гаст остался сам собой, и Хиллари приходилось искать мало того что кибер-системщика, но еще и менеджера – а тем временем на совещания ходил Гаст.

– Я же говорил, – бодро понес Гаст, – что у нас плохо поставлена реклама и маркетинг ни к черту!

Хиллари еле сдержался, чтоб не шарахнуть Гаста ноутбуком по башке, чтобы тот сразу же упал под стол и не издал больше ни звука. У сотрудника по связям с общественностью Анталя Т.К. Дарваша, очень изысканно одетого молодого человека, округлились от обиды и глаза, и рот. Он потерял над собой контроль и в совершенном изумлении переводил взгляд с босса на Гаста.

В каждом учреждении есть блатные места, на которых сидят очень кому-то нужные люди. Этот Анталь Т.К. Дарваш достался Хиллари вместе с проектом как обязательное условие. Если ты берешь проект, то ты берешь и этого парня, а иначе – никак. Парень, тогда еще совсем юный, был сыном корга-миллиардера, если не хуже.

Нельзя было представить себе более полярное соотношение, чем Анталь и Гаст. Когда-нибудь они должны были сцепиться, это был только вопрос времени. Анталь всегда был безукоризненно одет, причесан, вежлив. Он жил в Белом Городе Элитэ и каждый вечер летал домой на флаере (у него был личный, свой собственный пилот), чтобы каждое утро, без единого опоздания, являться на рабочее место – притом что его работа была синекурой. Именно он распределял по регионам Сети отрытые сведения об «Антикибере», освещал деятельность проекта и предлагал к продаже «Роботеху» их защитные программы. Это именно его эффективность так беспощадно откомментировал Гаст. Еще Анталь организовывал и проводил праздники, поздравлял сотрудников с днями рождения и прочими радостными семейными событиями. В конце концов, к нему привыкли, тем более что держался он очень мило и приветливо. Привыкли и к тому, что Хиллари всегда приглашал его на совещания, где Анталю делать было совершенно нечего, и наравне со всеми выслушивал его отчеты и планы о ничтожнейших делах. Мудрые люди уже кое о чем догадались, однако молчали, но Гаст!.. Только Хиллари точно знал, сколь жестоко обошлась судьба с этими двумя ребятами – высокоодаренный умница Гаст родился в манхле, в грязи, где невозможно было привить навыки опрятности, а сияющий Анталь, рожденный в семье корга, воспитанный гувернерами с тремя дипломами, был умственно отсталым от рождения. Исходный IQ Анталя равнялся 65, и педагоги пролили не один декалитр пота, поднимая разум зрелого парня на уровень 15-летнего подростка.

Казалось, что Анталь сейчас заплачет; губы у него задрожали, и он опустил голову.

– Пожалуйста, – бросился спасать положение Хиллари, – не надо больше шокирующих признаний, только факты.

– Вот и факты, – Гаст, ничуть не смутившись, вытащил из папки несколько листов и протянул их боссу. – Вот как подскочил уровень продаж наших программ после моего выступления в «NOW». Я и графики для наглядности составил, – линии круто уходили вверх. – Я попросил «Роботех», чтобы они дали мне цифры почасовых продаж, и проанализировал их – программы покупают киборги. Не хозяева, а именно киборги – уровень возрастает в ночные часы. Людей надо основательно запугать, чтобы они побеспокоились о безопасности своего имущества, а угоны высококлассных киборгов случаются гораздо реже, чем кражи драгоценностей, вот хозяева и не особенно заботятся. И вдруг такая убойная реклама в «NOW» – все киборги всполошились, я же их по Третьему Закону ударил, они в панике – боятся угона. Вот как надо строить рекламу!

Хиллари оцепеневал медленно, но неудержимо. Гаст, радуясь своей победе, просто не замечает, ЧТО он говорит. Киборги смотрели TV; реклама, ориентированная на КИБОРГОВ. Резкий рост продаж!

– У нас проект прибыль принес, – ликовал Гаст, – мы в неделю распродали запас программ, рассчитанный на два года! Феноменальный успех!

Киборги-ПОТРЕБИТЕЛИ! Хиллари похолодел. Да, для киборгов покупают запчасти, одежду, еду, но все это делают хозяева. Чтобы киборги стали покупать сами… надо подобрать ключ к их мозгу! Инстинкты, если они, согласно выкладкам Пальмера, есть у них, сработают автоматически. Три миллиона потребителей, стоит только особым образом сказать несколько фраз! Хиллари уже представил, что в «Роботехе» сейчас сидит комиссия из компетентных спецов по маркетингу и обсуждает, почему это стремительно пошла вверх кривая продаж защитных программ «Антикибера» – военного проекта из Баканара. Есть же множество фирм, торгующих защитными и развивающими программами, и посолиднее «Антикибера» – они тоже все анализируют и сопоставляют, – что, если они поймут, в чем причина? Формирование нового рынка потребителей… Из-за этого войны начинают и планеты захватывают!..

– Надеюсь, Гаст, ты не все пустил на продажу?

– Да, оставил особый резерв для важных персон. Но, босс, спрос намного превышает предложение. Я задействовал всю свободную технику в отделе под копирование, но мы все равно не успеваем. Я ввел пономерную запись. Счет идет уже на десятки тысяч.

– Может, подключить к копированию «Роботех» или еще какую-нибудь частную фирму?

– BIC! Они уже предлагали свое содействие. Вот факс, – Гаст протянул еще одну бумажку, – у них мощности – фантастика!

– Что-то поздновато они спохватились, – Хиллари уставился в текст. – Содействие… Обойдемся без них.

Хиллари твердо решил встретиться с представителями BIC на нейтральной территории, под охраной безопаски, как сходятся криминальные лидеры в Ровертауне, и договориться о включении антиугонной программы в базу основных на этапе создания мозга киборгов. Все равно они уже по костям разбирают ее, чтобы создать свою собственную. Шпионы проклятые, хуже ЛаБинды! Да и зачем ЛаБинде наши кибер-секреты, они киборгов не делают; вот Форрэй или Атлар – другое дело. Но они далеко, пока разберутся, что к чему, и где он – проект «Антикибер»? A BIC – вон она, рядом, каждый шаг караулит. И инженеров своих предлагает, и помощь в копировании… Научно-технический шпионаж – штука страшная.

– Не хотелось бы мне связываться с плохо оснащенной фирмой, – заныл Гаст. – У нас же качество – отменное, а то перепишут с пробелами, а рекламации – на нас пойдут…

Гаст очень гордился, буквально любовался детищем своих рук, и очень страдал, если что-то терялось при перезаписи, буквально исходил от ревности. Прочие слушали молча, проблемы исследовательского отдела были очень узкоспециальными и изрядно засекреченными.

– Я свяжусь, – медленно проговорил Хиллари, – с проектом «Сефард». У Джомара Дагласа мощнейшая аппаратура, и он входит в систему Баканара – меньше уйдет времени на получение допуска.

Гаст улыбнулся, а прочие насторожились, Туссен даже головой покачал.

– Есть сомнения? Возражения? – спросил Хиллари.

– Шпионов из BIC ты боишься, – все-таки укоризненно сказал Туссен, – а если форские шпионы полезут? Надеюсь, ты помнишь, что «Сефард» курирует Форрэй?

– Гаст прав, – Хиллари приподнял брови, – нам не хватает настоящей рекламы. Если нашим проектом заинтересуется Форрэй и у нас поймают их шпиона, – я буду знать, что мы работали не зря. Но ты можешь быть спокоен – к вам, в ремонтный отдел, они не полезут.

Туссен откинулся на спинку кресла с безразличным видом. Хиллари посмотрел на Анталя – парень вроде бы успокоился.

– Анталь, что у нас по связям? Большой переполох?

– Да, сэр, – Анталь расслабился, словно радуясь, что босс уже в курсе. Он достал распечатанные листки и, чуть заметно волнуясь, доложил: – За последние два дня у нас было 308 352 посещения региона, 17 раз хакеры портили информацию. Я обращался к Адану, он мне помог все исправить. Еще поступило 7026 запросов от газет и телеканалов на интервью с Хиллари Хармоном, 9657 – на интервью с Огастусом Альвином, 25 014 – с Селеной Граухен, в том числе 615 предложений сняться в голом виде.

– Кому? – скорчил рожу Гаст.

– Не тебе, – серьезно покачал головой Анталь, – тебе поступило 158 предложений от фирм и клиник воспользоваться их услугами для восстановления потенции с последующим правом рекламы. Контракты на очень выгодных условиях.

Раздался дружный хохот, даже Хиллари смеялся, закрыв лицо рукой. Анталь, настороженно вскинувшийся в первую секунду – не над ним ли? – в следующий момент уже сам развеселился. Гаст счел за лучшее посмеяться вместе со всеми.

– Спасибо, дружище!

Когда смех утих, Анталь продолжил, обращаясь к Хиллари:

– Я дал им стандартную информацию, которая у меня имелась, но многие повторили запрос…

Тут он замялся. Анталь хорошо работал по неизменному графику, но принимать важные решения в сложной и быстро меняющейся обстановке не мог. Взгляд его молил о помощи.

– Я не смог доложить раньше, босс. Вас полтора дня не было в проекте, – голос вял и угасал.

«Это я здесь днюю и ночую и по ночам работаю, – подумал Хиллари, – а он улетает домой с окончанием смены. Раньше он был не нужен, а теперь, когда мы оказались под прожекторами, он не способен нести ответственность. Еще одна проблема на мою шею; он даже обвести вокруг пальца никого не сможет. Сидел и ждал меня. Хотя – это я зря; догадался же он дать им открытую стандартную информацию. Значит, не полный дурак. Иногда даже умные люди ведут себя хуже дебилов. Зря я к парню придираюсь». А вслух Хиллари сказал:

– Хорошо, Анталь. Сейчас ты со всеми запросами пойдешь вместе с Гастом в отдел безопасности. Там решите с Гастом его дела, а потом проработаешь с начальником все вопросы – что нам можно говорить, а что нельзя, а то Гаст создал печальный прецедент, – Гаст было собрался открыть рот, но Хиллари остановил его движением руки. – После подойдешь ко мне со списком. Поскольку все указанные тобой персоны работают в исследовательском отделе, там мы и поговорим.

Анталь поблагодарил его взглядом, в глазах же Гаста читалось: «Спасибо, босс! Удружил ты мне!» С тем они и ушли.

– Что у нас дальше? – Хиллари сделал новую отметку. – Аналитический отдел.

Малютка Кирс повернула свою точеную головку. Ей было 65 лет, и в ней было 142 сантиметра роста – это была очень маленькая, изящно сложенная женщина с правильными чертами лица, еле тронутого морщинками, с тонкими бровями и с негромким, но неизменно серьезным голосом. Пунктуальность, исполнительность, ум и огромный опыт решительно не вязались с ее миниатюрной фигуркой, но были ее неотъемлемыми качествами, словно, наделив ее талантом, природа хотела таким образом компенсировать ее рост.

Малютка Кирс была очень деловита.

– Найдены хозяева Дымки, проведено первичное опознание. Это телевизионная студия на канале IV. Они предъявили техпаспорт и страховку на киборга. Данные совпадают. Они хотели бы после следствия и суда получить киборга назад и настаивают на ремонте.

Хиллари повернулся к Туссену:

– Мозг разрушен не по нашей вине, пусть требуют компенсацию с баншеров, а вот ноги… Туссен, ты не мог бы сменить ей ноги из своих запчастей? У нас ведь было несколько сломанных кукол.

Туссен утвердительно кивнул:

– Есть парочка из той же серии. Сменить-то мы можем, но без участия мозга это будет… – Туссен составил какую-то комбинацию из пальцев, словно ощупывая воздух.

– А, неважно, – отмахнулся Хиллари. – Мозг испортили не мы, наше дело – вернуть им целую куклу с ногами, а как она там ходить будет после смены мозга – не наша забота. Займешься ею после того, как сделаете Кавалера. Мы с Пальмером прозвонили его прошлой ночью – жалоб на мозг теперь быть не должно.

Это Хиллари сказал непроницаемым тоном. Туссен сделал такое же лицо:

– Будем работать.

Хиллари вновь повернулся к Малютке Кирс.

– Продолжайте.

– Мы свели воедино данные, полученные с мозга Чайки и Дымки, плюс данные по фотографиям, и сделали анализ предметов из найденной квартиры. Визуализированы все киборги семьи Чары, сама Чара – все это передано в оперативный отдел и в кибер-полицию.

– Тьянга Габар дал на допросе еще кое-какую информацию, – кивнул Хиллари. – Я пришлю к вам Денщика, под акт снимете с него протокол допроса, и в работу. Раскрашенная кукла, что вчера утром объявила нам войну, – это Маска из этой же семьи. Что еще?

– Мы опознали Фанка, – тут Малютка Кирс позволила себе улыбнуться краешками губ. Она была очень горда. – Мы взяли записи его выступлений в театре, определили рост, тип, аналог, дали запрос в архив General Robots – там ведется отдельная картотека на малые серии киборгов – обзвонили несколько сот владельцев о том, на месте ли их куклы, и… – тут Кирс улыбнулась по-настоящему и взяла паузу, чтобы все хорошенько прислушались к ее голосу, – 89 процентов того, что это киборг Хлипа – Файри.

– Файри?!! – Хиллари чуть не хлопнул себя ладонью по лбу. Ну конечно – это он! Легендарный киборг легендарного певца. «Как же я сразу не узнал его… Это узкое лицо, большие глаза…» Постер – Хлип и два его киборга Файри и Санни – до сих пор висел на стене комнаты Хиллари в доме его родителей. Но мудрено его узнать – Хлип выкрасил киборгам волосы в кричащие цвета, а на глаза поставил фильтры-«металлик» с черными зрачками. Иногда Файри был одет в ярко-красный латекс и закован в титановые кандалы. Сильный, энергичный, он даже в цепях танцевал так мощно, что все газеты той поры орали о подставе, а TV-папарацци изучали пленки в замедленном режиме, отыскивая дыхательные движения. И находили! Дебаты о том, люди или киборги танцуют у Хлипа, затмили тогда даже скандал с дракой в зале заседаний парламента. «Весь этот мир – дерьмо, – нагло заявлял Хлип, – если никто не может отличить киборга от человека», записывая новый диск. «Мы все запрограммированы», – бредил Хиллари вместе с остальными. Никаких сомнений – это был Файри. Только теперь он – сжавшийся, осунувшийся, с бегающими глазами, в простой одежде, без грима. Память, уникальная человеческая память подвела и Хиллари – при встрече он не опознал Фанка, а то бы он поговорил с ним иначе…

– Прекрасно, Кирс, – не скрывая своего восхищения, похвалил Хиллари маленькую женщину, – но как его теперь найти?..

Кирс только развела руками. Прочие переговаривались шепотом между собой.

– Не может быть!

– Неужели он?

– А почему бы нет…

– Вот бы поймать!

Хиллари подождал, пока страсти улягутся.

– Сетевой поиск.

Шеф сетевых разведчиков Адан относился к особой категории людей – те, которые от лукавого, в смысле – те, которые никогда не скажут твердо ни «да», ни «нет». И внешность у него была соответствующая – уже через минуту после расставания его нельзя было вспомнить; его черты ускользали из памяти, как вода из ладоней. Говорил он негромко, ходил тихо, рукопожатие у него было вялое, а телосложение и движения – мягкие и нескладные одновременно. Ему было 48 лет, при высоком росте он сутулился, и только в шлеме, в сети, преображался – тело его принимало уравновешенное положение, голова – подвешенное состояние, а пальцы проникали в сеть по четырем каналам сразу. В общем, истинный системщик.

Адан покачался в кресле, вытащил пяток рулонов бумаги и начал:

– Мы поставили под контроль несколько более или менее интересных для нас регионов и выяснили кое-какие закономерности. Мы также просканировали молодежный регион «двойку»…

– Что-нибудь занятное? – Хиллари постарался сократить вступление.

– Бурные эмоциональные отклики, свойственные молодому возрасту. Кажется, выходки киборгов вызывают восхищение. Некоторая неадекватность суждений указывает на недостаточное осмысление ситуации, хотя я бы не сказал наверняка.

– Предлагают акции протеста?

– Скорее, подражания. Скажем, раскраситься под киборга, выступавшего у Дорана. Я имею в виду киборга, которого называют «Маска».

– Что еще?

– Тебе приветы передают…

– Спасибо. Господь услышал их.

Все улыбнулись. Босс настроен оптимистично, позволяя себе шутить.

– В других регионах ничего особо примечательного не выявлено, не считая INTELCOM.

– Что там?

– Я нашел несколько чересчур категоричных высказываний, принадлежащих некоторым кодам. Сетевик не может быть категоричным, если только он не…

Адан замолчал, пытаясь подобрать слова.

– …если только он не работает с кибер-мозгом, – закончил за него Хиллари.

Адан кивнул:

– Да. Киборги требуют четких и уверенных указаний; кибер-системщики не похожи на прочих, в большинстве своем.

– Ты кого-то вычислил?

– У меня есть подозрения. Посмотри ленты с диалогами. Я подчеркнул некоторых, они особо выпадают из ряда: Твердыня Солнечного Камня, Ферзь…

– Под жесткий контроль и на локализацию точек входа, – решительно распорядился Хиллари. – Если кто-то из них и впрямь «отец» Банш, мы не должны упустить и тысячной доли вероятности.

– У нас не хватает людей, – это толстый намек, что Хиллари умыкнул у Адана Селену. Но не от хорошей же жизни.

– У нас киборги загружены меньше людей. Ставь их на круглосуточное – ни тебе сверхурочных, ни усталости.

Кривая мина Адана.

– Их еще учить надо… А еще они малоинициативны, исполняют только прямые указания, а у нас…

Пока Адан заканчивал тираду, Хиллари вспомнил про чрезвычайно самостоятельного Этикета – «Куда он ездил? Зачем? А вернулся ли?» – и подытожил:

– Здесь Денщик, Рекорд и Молния. Еще я снимаю с театра Электрика и тоже отдаю тебе. Бери и используй на всю катушку.

Адан примирительно согласился. Электрик – это класс, его учить не надо.

– Ну что, – Хиллари обвел глазами сборище глав отделов, – на сегодня все?

– Нет еще, – подал голос менеджер по административно-хозяйственной части, до этого тихо сидевший поодаль. – У нас при плановой проверке выявлен процент озеленения помещений ниже нормативного. Рекомендовано устранить недостатки в течение трех недель.

Хиллари тупо уставился на менеджера, потом до его сознания дошел смысл сказанного, и он ответил:

– Подготовьте смету на эту зелень, только выберите подешевле.

И еще раз покачав головой, добавил:

– Мне бы ваши проблемы!..

Впереди был разговор с Чаком, за все время не проронившим ни слова…

Идея Черной Метки из региона 999 «двойки», подхваченная и расширенная на 997-998-1000 неутомимой Транки, начала приносить плоды уже в субботу после обеда, благо туанские маркеры для рисования по коже были дешевы и доступны; на сходках и тусовках резко возросло число до неузнаваемости размалеванных девчонок, да и пацаны не отставали – но эти наносили на себя узоры симметричные, резко воинственные, мрачные и грозные. К субботнему вечеру охват достиг примерно пяти тысяч особей – в основном тех сетевиков, которые с утра торчали в регионе с Транки и ТомПаком, но к ним стали приглядываться и другие. Над всем этим витал взбудораженный девиз: «Мы им покажем! Знай наших!»

Покончив с деньгами, Маска смогла наконец унырнуть из цивильного мира в тусовый; вернувшись в полугостиницу-полуночлежку, где они с Фанком сняли комнатку, она сейчас же кинулась к умывальнику. Напевая что-то дикарское, она разлохматила свою гривку, скорчила себе самой рожу и высыпала на полочку под мутным, в пятнах и кракелюрах, зеркалом горсть туанских карандашей.

– Фааанки, – высунув язык и будто помогая им движениям карандаша, она пыталась по кривому отражению понять, что же там затевает над собой трусливый дядюшка, – а я все бутки со счета сняла, вот. И хвоста не привела. С тремя пересадками ехала, плюс на такси и проулками через забор, и по черным дворам.

– Ну и хорошо, – негромко откликнулся Фанк; за годы артистической карьеры он так привык к своему лицу, что управлялся с ним без зеркала.

– Ииии! Да ты тоже решил лукануться по-новому?!

– Как видишь, – Фанк уверенными, точными движениями рисовал морщины.

– А почему под старика?

– А потому, что ищут молодого. Ты-то зачем на старый лад красишься? Ты уже в розыске, могла бы и подумать…

– Уж не знаю, с какой дури, – изогнулась у зеркала Маска, – но многие девчонки стали рисоваться так. Я видела штук пять, пока туда-сюда каталась. Знаешь ведь, я на такие размазки глазастая! Вот и решила – надо назад вид вернуть. Так я скорее потеряюсь, особенно в комп-холле и на танцах.

Достав из сумки и встряхнув седой парик, Фанк чуточку понаблюдал за Маской, как она старается.

– Ну-ка, стой, – поднялся он с койки. – Дай сюда маркер.

– Не тррррожь меня! Уйди!

Но перехватить орудие труда из щепоти в кулак она не догадалась, и Фанк легко вынул его из пальцев.

– Не вертись, лицо повыше. Эээх, всему ты научилась, только не косметике… – тихо ворчал он, рисуя на вскинутом личике Маски замысловатые фигуры.

– Еще слово – укушу, – пригрозила Маска сквозь сжатые зубы. Но довериться ему можно было полностью – визажистикой Фанк владел в совершенстве.

– Куда собралась? – нельзя было упустить момент, пока Маска стоит смирно и не отворачивается.

– Маме звонить; да и ты позвони, не забудь.

– Рановато.

– Аааа, не могу сидеть дома.

– СЮДА НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ, Я УЙДУ И СДАМ КЛЮЧИ. ВСТРЕЧАЕМСЯ В СЕМЬ ВЕЧЕРА, В ПЕРЕХОДЕ СО СТАНЦИИ СПИКОС-ФА НА ДОР ХАЛЛАН, ПО ПРАВОЙ СТОРОНЕ. ЖДАТЬ БУДУ ПОЛЧАСА ОТ СРОКА.

– О'К. ДОГОВОРИЛИСЬ, – все-таки, как ни надоел этот Фанки со своими страхами, он умел маскироваться и скрываться лучше многих; в этом тоже на него можно было положиться. Ну, еще бы – двадцать лет на воле и ни разу не попался! Наработка, слава богу, впору школу открывать.

Чак Гедеон упорно промолчал все совещание. Хиллари почувствовал, что случилось что-то неладное. Разговор с Чаком он начал наедине, у себя в кабинете, подключив экран, чтобы видеть выражение лица своего главного военного спеца. В обычное время Хиллари общался только по голосу, он стремился как можно больше снизить нагрузку на глаза, да и на нервы тоже. Но тут – другой случай.

Чак находился в Бэкъярде, в служебной комнатушке с простейшей офисной мебелью – стол, сейф, аппаратура связи; пилотку он снял, воротничок кителя расстегнул. Вид у него был сосредоточенный и встревоженный. Оторвавшись от бумаг – Чак практически всегда писал вручную, – он поприветствовал Хиллари кивком и непроизвольно провел рукой по лицу, чтобы снять усталость.

– Ты спал сегодня? – спросил Хиллари.

– Да, не беспокойся.

– Этикет вернулся с акции?

– Да, в 23.45. Хил, у меня провалилось дело с банком. Со вчерашнего дня, начиная с твоего звонка, и до настоящего времени я веду бюрократическую позиционную войну с отделом безопасности City Bank. Я использовал все возможности по горизонтальной связи – от уговоров до угроз, но результат мало чем отличается от круглого нуля, – Чак, не скрывая раздражения, со злостью бросил ручку на стол. – Из-за упертости этих уродов мы упустили шанс схватить куклу!..

– Подробнее и по порядку, – мягко попросил Хиллари.

– Вчера, где-то в 16.00 я связался последовательно со службами безопасности основных банков Города, объяснил им всю ситуацию с чеками и куклой, дал ее фото в раскраске и без. Они зашевелились, и по результатам поиска в базах выяснилось, что наш клиент доит City Bank, но – мне отказали в проверке чека и получателя, только одно согласились проверить – не снимаются ли денежки без ведома владельца. Оказалось, владелец – его они мне тоже назвать отказались – выдачу денег санкционировал. Но, видите ли, их компьютер опознал куклу только на 60 процентов! На этом основании они отказались блокировать счет и задерживать получателя. У них там уйма законов, по которым ничего нельзя – ни номер счета сообщить, ни фамилию владельца, ни куклу схватить без решения либо суда, либо совета генеральных директоров. Наш допуск на них не действует – они же частный банк, – и кругом охрана тайны вклада и владельца; да и никакого владельца там нет, счет номерной; это единственное, что мне удалось выяснить. Номер счета мне тоже не сказали – может, его Фанк этот открыл, а может, куклы снимают деньги мафии. Тогда я пошел на блеф и стал говорить, что деньги пойдут на совершение теракта – эффект тот же.

Хиллари внимательно слушал.

– Говорю: – «Дайте мне директора филиала». – «Директор на уик-энде». «Угроза терроризма» – говорю. Добился, связали. Скотина та еще. «Я открою вам счет и прикажу задержать получателя, если вы предъявите разрешение прокурора района». А по-моему, они просто обосрались, – Чак иногда не стеснялся грубых выражений той среды, из которой вышел, – узнав, что я из «Антикибера». Боятся связываться и нас в офис допускать, ведь мы же разрушители – устроим пальбу из импульсных ружей и интерьерчик им попортим, клиенты разбегутся. Говнюки! Я к прокурору, а эта сволочь мне и заявляет: «Дайте неопровержимые доказательства подготовки теракта; заявление куклы по TV еще ни о чем не говорит». Да если бы у кого были эти самые, неопровержимые, стал бы он с этими дятлами связываться да со счетами разбираться – уже бы опергруппы на захват летели. Теперь я понял, – тут Чак снова выругался, – почему террористы всегда опережают полицию – им разрешения у прокурора брать не надо, тысячу законов соблюдать не нужно – полная свобода действий. А нам, куда ни ткнись, проход закрыт! Я с утра связался с Ультеном А'Райхалом, заместителем мэра по чрезвычайным ситуациям и терроризму, доложил ему все, попросил содействия – и он меня тоже послал. Дескать, это телевизионная истерия и нам, военным, успокаивать людей нужно, а не сходить с ума самим. Киборги не способны на терроризм, у них ни единого такого случая нет и не будет, их надежно ограничивает Первый Закон – и все это с таким намеком, что я полудурок и прописных истин не знаю, а я десять лет работаю с киборгами, с киборгами поля боя, и пять лет – с безумными куклами Банш; в отличие от этого А'Райхала я знаю…

Хиллари обеспокоенно перебил Чака:

– Ты что-то чувствуешь?

– Да. Верь моей интуиции. Робопсихологию я проходил не в университете, а в прямом контакте. Эта семья – с сюрпризом. Может, у меня голова не варит как надо, но я задом чую – нам еще предстоят горячие денечки. Киборги ТАК никогда себя не вели. Разбегались, прятались по щелям. А сейчас – действительно, истерика какая-то, но не людская, все эти декларации с экрана… Это ж какая у нее мотивация должна быть, чтобы вопреки Третьему Закону идти на самоубийство?! Верь мне, Хил, что-то планируется. А в 10.10 сегодня мне из City Bank привет передали – последнее фото Маски с уведомлением, что счет закрыт полностью, – глумятся над нами, должно быть. Я всех свободных от дежурства серых туда с вечера послал – но это космопорт, там этих филиалов City Bank двадцать две штуки разбросано, – все впустую… Вот, сейчас сочиняю служебную записку Ультену А'Райхалу – угроза теракта и все такое…

Невольно Хиллари вспомнилось прощание с Фанком, то есть – с Файри, как теперь стало ясно. «Вы должны быть осторожны. Будьте очень осторожны. Я искренне рекомендую. Это не о Габаре…» Он словно их хотел предупредить о чем-то – и не решился, ограничился смутным предостережением… Неужели чутье не подводит Чака и что-то в самом деле готовится?.. Но – что??

– Пиши эту служебную, – мрачно сказал Хиллари, – по полной форме. Я подпишу ее.