ГЛАВА 12

Бадлер находился в той же комнате, где убили Колбена. Было показано, как его постепенно приучали к его роли. Он прошел через этап страха и импотенции, затем стал вести себя более уверенно и активно. Вначале с ним работали, привязав его к тому же столу, затем место стола заняла кровать.

Бадлер был маленьким человеком с узкими плечами и худыми бедрами, но его пенис был непропорционально огромным. Кожа адвоката была бледной, глаза — голубыми, а волосы на голове — соломенными. Лобковые волосы у него были светло-каштановые. Пенис был темным, как будто его постоянно наполняла кровь. Он обладал редкой способностью удерживать эрекцию после оргазма и необычно большим запасом спермы.

Обе жертвы были мужчинами с гиперсексуальными влечениями, или, по крайней мере, секс доминировал в их жизни. Оба не были разборчивы в партнерах, оба наградили детьми целую череду несчастных девиц и обоим предъявлялись обвинения в изнасилованиях, оба любили потрепаться о своих сексуальных победах. Как это ни странно, жены обоих, говоря о них, называли мужей мерзавцами. В обоих было что-то отталкивающее. Чайлду подумалось, что жертвы выбирались не случайно, а будто следуя какой-то поэтической справедливости.

Сначала с ним работала женщина в диком макияже, которая специализировалась на оральном сексе. Несколько раз она демонстративно вставляла в рот железные зубы, но ни разу ими не воспользовалась.

Были и другие участники. Так, например, однажды появилась чрезвычайно толстая женщина с прекрасной белой кожей. Лица ее ни разу не показали. Была и еще женщина с превосходной фигурой, но ее лицо всегда скрывала маска. Обе активно использовали свой рот и влагалище.

Кроме того, в действии принимали участие двое мужчин в масках. Один из них походил сложением на Игеску, другой — мускулистый гигант — напоминал Глэма. Но Чайлд не был уверен на сто процентов, что может опознать кого-либо из них.

Чадлер, судя по всему, имел скрытую склонность к гомосексуализму, которая обнаружилась скорее всего под действием наркотиков. Один из мужчин несколько раз «вдувал» Бадлеру, а сам Бадлер выступал в активной роли по отношению к мускулистому гиганту.

Когда неожиданно в одной из сцен появился третий мужчина, Чайлд— решил, что дело идет к развязке, и приготовился уже было к ужасному финалу. Но ничего дурного с Бадлером не случилось. Странные мужчины и женщины отправляли какой-то ритуал, свиваясь в причудливые фигуры, центром которых неизменно оставался Бадлер.

— Похоже, мы имеем дело с организацией, — прокомментировал происходящее сидевший рядом с Чайлдом комиссар. — Кроме шести непосредственных участников, должно быть еще по меньшей мере двое для работы с камерой.

В последней сцене фильма (о том, что сцена последняя, Чайлду сказал комиссар перед самым просмотром) Бадлер занимался любовью с женщиной, обладавшей изящной фигурой. Женщина стояла на четвереньках. Камера передвигалась, показывая различные ракурсы, избегая только снимать ее лицо. Многие кадры были сняты 6 близкого расстояния, очевидно, с использованием гибких световодов — гигантский пенис, входящий под набухшим анусом в похожую на каньон щель.

Камера двинулась вдоль пениса в расщелину, вспыхнуло освещение, и зрители оказались в окружении тысяч тонн плоти. Камеру направили вниз — пенис был похож на кита, бьющегося в подводной пещере.

Внезапно резкий свет погас, а камера вновь стала показывать сзади соитие Бадлера с женщиной. Теперь они находились в постели. Она — лицом вниз, ягодицы приподняты подушкой, подсунутой ей под живот. Бадлер вошел в нее сзади, заведя колено между ее широко раздвинутых ног, и теперь раскачивался в такой позе взад-вперед.

И вдруг… Чайлд весь внутренне сжался… Женщина превратилась в волчицу. От неожиданности у Чайлда замерло сердце. В момент трансформации Бадлер был в той же позиции, медленно отклоняясь назад. (Разумеется, съемки были комбинированные. Бадлер же, по всей видимости, находился под действием наркотика, поскольку он реагировал так, словно метаморфоза происходила у него на глазах.) Он остановился и сел, его эрекция начала спадать. Выглядел он так, как будто происходящее глубоко потрясло его.

С глухим рычанием волчица молниеносно повернулась и цапнула его за пенис. Это произошло так быстро, что Чайлд не сразу понял, что мощные челюсти оторвали Бадлеру член.

Из обрубка на постель и зверя потоком хлынула кровь. Бадлер с диким криком завалился назад. Волчица выплюнула член и вцепилась в яички. Бадлер больше не кричал. Кожа его посерела. Камера дала крупный план рваной раны, затем медленно сместилась на лицо умирающего.

Опять раздались звуки разбитого пианино, которое играло «Юморески» Дворжака В комнату вошел Дракула, отдернув драпировку тем же драматическим жестом Камера пошла вниз по его фигуре Его длинный тонкий пенис комично торчал из расстегнутой ширинки Рассмеявшись, Дракула ринулся вперед и схватил волчицу сбоку за шерсть, чтобы засадить в нее сзади свой член Волчица завыла, изо рта ее вывалились куски мяса. Дракула пристроился сзади нее, она же принялась остервенело рвать зубами кровоточащую рану между ног Бадлера.

Экран потемнел. На нем появились белые буквы: «Продолжение следует» Фильм кончился.

Чайлду опять стало дурно. После просмотра он переговорил с бледным и потрясенным комиссаром Впрочем, не настолько потрясенным, чтобы увиденное повлияло на его отказ провести расследование в поместье Игеску. Он даже привел против этого вполне логичные доводы (Чайлд и сам их знал). Улик против барона почти не было.

Содержание волков в поместье, предположительное отравление Чайлда, волчья шерсть в машине, волк в фильме — всех этих улик было бы достаточно, чтобы возбудить против барона уголовное дело. Но Игеску — богатый и очень влиятельный человек, и никакого досье на него, вообще ничего, что говорило бы о том, что у него когда-либо были неприятности с полицией, в департаменте не имелось Даже если от полиции и потребуется принять какие-то меры — а оснований для подобных действий недостаточно, — заниматься этим делом будет полиция Беверли-Хиллз.

Вывод из его рассуждений не был для Чайлда неожиданностью Чтобы полиция могла возбудить дело против Игеску, Чайлду придется представить неопровержимые свидетельства его вины На помощь полиции в получении этих доказательств ему рассчитывать нечего.

Возвращаясь домой, Чайлд обратил внимание, что за последние несколько часов воздух снова приобрел серовато зеленый оттенок.

По дороге детектив заехал на станцию техобслуживания, чтобы заправиться и заменить фару.

— А вы, знаете ли, мой последний клиент, — сказал ему хозяин, снимая деньги с кредитной карточки Чайлда. — Вот только покончу с писаниной — и закрываюсь, сваливаю из города С меня хватит!

— Я сделаю то же самое, как только улажу пару дел.

— Да? Город становится городом призраком, отсюда уезжают все, кто может себе это позволить.

Чайлд заехал в супермаркет. На стоянке он с трудом нашел свободное место. Непохоже, что из города уезжают решительно все. Впрочем, возможно, жители закупали продукты для второго исхода или просто спешили сделать покупки до того, как магазины начнут закрываться. Как бы то ни было, Чайлду пришлось потратить два с половиной часа, чтобы закупить все необходимое. Еще час ушел на то, чтобы проехать полторы мили по забитым машинами улицам.

Детективу не терпелось немедленно отправиться в усадьбу Игеску, хотя он знал, что разумнее будет подождать, пока схлынет поток машин. На его улице крыши машин сливались в единую пеструю реку, и Чайлд сообразил, что ему не удастся даже вывести машину из гаража.

Он попробовал позвонить Сибил, но линия опять не работала. Тогда он отправился к ней пешком, не забыв захватить с собой только что купленный противогаз. Многие пешеходы были в таких же, так что улицы напоминали кадры из фантастического фильма о, например, жизни на Марсе.

Сибил дома не было. Машина стояла на своем месте в гараже. Оставленная им для нее записка все так же наполовину выглядывала из-под половичка, где он ее оставил. Он попытался дозвониться до ее матери, ему даже удалось пробиться на коммутатор, но оператор сказал, что придется долго ждать своей очереди. Он может оставить свой номер, и ему позвонят. От этого варианта Чайлд, поблагодарив, отказался.

Вернувшись домой, Чайлд на всякий случай проверил автоответчик. Звонков в его отсутствие не было. По телевизору передавали знакомые, хотя и слегка подновленные новости. Главной темой оставались смог и массовое бегство жителей. Все это действовало угнетающе. Чайлд попробовал читать, но не смог отвлечься от мыслей о своей бывшей жене и Бадлере. Бездействие изматывало нервы, и детектив решился ехать, несмотря на пробки. Оставалась надежда, что в пригороде будет посвободнее и удастся двигаться с большей скоростью. Он выглянул в окно. Улица была по-прежнему забита машинами, ползущими в одном направлении. Автомобили отчаянно гудели, водители переругивались или стоически сидели за баранками, сжав зубы. Было ясно, что он не сможет выехать из гаража на улицу. В семь вечера неожиданно пробки исчезли, дороги стали свободными. Словно где-то открыли шлюзы и спустили избыток машин.

Спустившись вниз, детектив без дальнейших осложнений выехал на улицу. К усадьбе он добрался еще до наступления сумерек. Правда, по дороге ему пришлось ненадолго остановиться, чтобы сменить колесо. По всей автостраде были разбросаны различные предметы, один из которых оказался гвоздем, проколовшим левую заднюю покрышку машины Чайлда. Еще одну остановку пришлось сделать из-за полиции. Измученные патрульные разыскивали бандита, ограбившего заправочную станцию. По описанию, у него была машина той же марки, что и у Чайлда. Он заверил полицейских, что он не преступник, по крайней мере не тот, кого они разыскивают Сам факт, что полицейские стали останавливать машины, свидетельствовал о том, что движение сделалось не таким напряженным, как раньше.

Чайлд развернул машину в конце идущей вдоль усадьбы дороги и задним ходом заехал в кусты. Затем вышел из машины, снял противогаз и открыл багажник.

Пришлось немало потрудиться, чтобы продраться через подлесок к стене, да еще таща на себе тяжеленный вещмешок. Оказавшись наконец у подножия стены, Чайлд собрал легкую алюминиевую лестницу и привязал к ней веревку. Конец веревки он перекинул через стену, затем, прихватив с собой небольшой рюкзак, взобрался на лестницу. Когда его голова оказалась вровень с колючей проволокой, он подтянул за веревку с земли наверх игрушечный резиновый туннель.

Накрыв колючую проволоку игрушкой, детектив осторожно пополз, но не сквозь туннель, а поверх него. Под его весом туннель сплющился, так что тело было защищено от металлических колючек двойным слоем резины. Оказавшись на заборе, он осторожно повернулся и подтянул вверх лестницу, после чего опустил ее на землю с внутренней стороны стены. Как только он миновал колючки, туннель он тоже поднял и сбросил на землю.

Ту же процедуру он повторил, перелезая через внутреннюю стену. Оказавшись наверху, он, однако, не стал спускаться вниз, а достал из рюкзака два куска мяса и как мог дальше забросил их во тьму. Оба куска упали на опавшие листья где-то среди корней большого дуба. Затем Чайлд стянул туннель назад и спустился по лестнице вниз. Он сел, облокотившись спиной о стену, и принялся ждать. Если эта часть плана не сработает в ближайшие два часа, все равно придется рискнуть и пойти дальше.

Тьма сгустилась, но воздух не стал прохладней. Не было ни ветерка, ни шороха, не было слышно птиц и насекомых. Поднялась луна. Несколькими минутами позже волчий вой заставил его вскочить на ноги. По голове пошли мурашки, словно кто-то погладил его по волосам холодной рукой. Вой повторился, на этот раз ближе. Послышалось сопение и ворчание, затем чавканье. Время ожидания не прошло впустую — Чайлд не спеша проверил свой револьвер системы «смит-и-вессон» тридцать второго калибра. Выждав еще пять минут, он перебрался через стену, используя все ту же лестницу и игрушечный туннель. Эти свои приспособления детектив спрятал в кустах за деревом на тот случай, если кто-нибудь патрулирует стену. С оружием в руке он пошел искать волков. Вскоре он наткнулся на несколько раздробленных костей — вот все, что осталось от мяса.

Волков он не нашел. Вместо них на листве в лунном свете лежали два обнаженных тела. Оба человека были без сознания, как это, впрочем, и должно было быть, поскольку в мясо было добавлено сильнодействующее снотворное. Чайлд без труда узнал их. Эта пара играла на бильярде, когда он был в доме Игеску. На земле в лунном свете спали Василий Хоркин и миссис Крачнер. Парень лежал на боку, согнув ноги и прижав руки к лицу. Девушка лежала на спине, вытянув ноги и сложив руки под головой. Тело у нее было на редкость красивое. Она весьма смахивала на превратившуюся в волчицу девушку из фильма.

Чайлд был потрясен. Ноги у него подкашивались, ему пришлось сесть на землю, чтобы хоть немного прийти в себя. Он не раздумывал, возможно такое или невозможно. Это просто было. Здесь-то и крылось самое страшное, угрожавшее его представлениям о порядке, царящем во вселенной. Несколько минут спустя он взял себя в руки и принялся за дело. Клейкой лентой он связал спящим руки за спиной и для верности обмотал ею же несколько раз лодыжки. Затем, тщательно заклеив им рты, он положил парочку на бок лицом друг к другу и остатками клейкой ленты с&язал их вместе, намотав ленту вокруг шей и лодыжек. Когда работа была закончена, он весь взмок от пота. Чайлд оставил их лежать на поляне, надеясь, что они будут счастливы вместе. А им следовало бы быть счастливыми эти последние часы, поскольку волкам он намеревался перерезать глотки.

Детектив угрюмо зашагал по направлению к поместью. Через пять минут показался силуэт стоящего на вершине холма дома. Приблизившись к нему слева, Чайлд остановился, едва не выстрелив от неожиданности из револьвера, — прямо перед ним мелькнула фигура в длинной старинной одежде. Женщина вышла из тени на освещенную луной полянку и скрылась в чаще леса.

Третий раз за эту ночь его прошиб пот. Это была Долорес или женщина, играющая роль ее призрака. Но зачем актрисе находиться там, где ее никто не видит? Ведь никто же не знает, что он здесь. По крайней мере, он на это надеялся.

Может быть, как раз сегодня в доме прием и барон, решив попугать гостей, нанял какую-то женщину, загримировав ее под Долорес?

Перед домом, кроме «роллс-ройса» барона, стояло еще пять машин. На посыпанной гравием подъездной дорожке разместились два «кадиллака», «линкольн», «корд» и «дюзенберг» 1929 года выпуска. В боковых пристройках было темно, центральная же часть дома была залита ярким светом.

Глэма нигде не было видно.

Чайлд обогнул дом. К стене пристройки примыкал увитый виноградом трельяж, который давал возможность без особого труда забраться на балкон второго этажа. Балконная дверь была закрыта, но не заперта на щеколду. В комнате было темно, жарко и пахло чем-то затхлым. Чайлд ощупью продвигался вдоль стены, пока не нащупал дверь. Она вела в чулан, набитый заплесневелой одеждой.

Детектив опять пошел вдоль стены, пока не обнаружил еще одну дверь. Она вела в тускло освещенный лунным светом из окна коридор. Чайлд включил маленький, тонкий, как карандаш, воровской фонарик. Миновав лестницу, ведущую на верхний и нижний этажи, он толкнул дверь в другой коридор. Здесь царил полный мрак. Освещая себе путь фонариком, он вошел.

Внезапно ему почудилось, что позади него кто-то шепчется. Постояв немного, он понял, что там никого нет — его подвело разыгравшееся воображение.

В конце длинного коридора его ждала запертая дверь. Пришлось воспользоваться отмычкой. Пока он возился с замком, несколько раз ему казалось, что он слышит у себя за спиной шаги и чужое дыхание, пот заливал ему глаза, струйки бежали по ребрам.

Когда дверь открылась, в глаза ему ударил резкий свет и откуда-то пахнуло холодом. Только он успел выйти в освещенный коридор, как слева в дальнем конце прохода что-то мелькнуло. Чайлду показалось, что это был шлейф платья Долорес. Он — насколько это было возможно в кроссовках — бесшумно бросился бежать по выложенному мраморными плитами коридору. Коридор круто сворачивал вправо, Чайлд затормозил и осторожно заглянул за угол. В дальнем конце коридора лицом к нему стояла высокая черноволосая женщина — он уже видел ее однажды на портрете над камином. Женщина приветливо кивнула, судя по всему, именно ему, Чайлду, раз больше никого в коридоре не было, и скрылась за поворотом.

Чайлд растерялся, ему показалось, что сами стены вокруг него закачались. И снова — бегом по коридору, и снова — поворот; на этот раз темный шлейф мелькнул в дверях какой-то комнаты в самой середине очередного, уже третьего по счету, коридора.

Дверь вела в темную комнату. Пошарив рукой по стене, детектив нащупал выключатель, повернул его. Загорелась лампочка в торшере, стоящем возле огромной кровати под балдахином. Чайлд плохо разбирался в мебели, но он сумел определить, что кровать была сделана в стиле какого-то из Людовиков, скорее всего Людовика Четырнадцатого.

Остальная обстановка соответствовала кровати. В самом центре комнаты из лепной розетки в потолке свисала массивная хрустальная люстра.

Стены были обшиты белыми панелями; одна из них прямо у него на глазах поворачивалась, закрывая какой-то ход или лаз. Других дверей в комнате не было.

Но разве привидению, чтобы попасть из комнаты в комнату, нужно открывать двери? Разве они пользуются потайными ходами?

Может, и пользуются, если только они вообще существуют.

Однако у Чайлда не было никаких свидетельств того, что Долорес — кто бы она ни была — призрак.

Если эту женщину подослал Игеску, то она специально привела его сюда к этому потайному проходу. В статье из коллекции Хипиша говорилось, что в старинной части дома в стенах имелись потайные проходы, что были даже подземные ходы, ведущие в лес. Дон дель Осоройо специально устроил их при строительстве дома, поскольку жил в постоянном страхе перед бандитами, индейцами, взбунтовавшимися крестьянами и, возможно, правительственными войсками. Похоже, у дона частенько случались неприятности со сборщиками налогов. Ходили слухи, что в своих подвалах он прячет золото и серебро.

Когда первый барон Игеску, дядя нынешнего владельца, добавил к дому пристройки, он тоже не забыл о потайных ходах, которые, влившись в общую систему, соединили новые строения с центральной частью дома. Существование лабиринта потайных ходов ни для кого не было таким уж секретом: строительные рабочие немало судачили об этой причуде барона. Однако никаких планов дома не сохранилось, а работавшие в поместье строительные рабочие теперь были или мертвы, или слишком стары, чтобы хоть что-то помнить.

Настенная панель, закрывшаяся у него перед носом, как раз и вела в такой потайной ход. Возможно, ему специально ее показали. Возможно, это подстроенная бароном ловушка. Впрочем, есть возможность, что Долорес показала ему проход по собственной воле. Но зачем? Как бы то ни было, он решил пойти этим путем.

Насущной проблемой было найти способ открыть потайную дверь. Он прощупал и простучал панель. Нигде ни малейшего намека на выступ или отверстие. Внезапно Чайлд резко обернулся: ему показалось, что за его спиной что-то шевельнулось. Однако никого там не было. Детектив увидел только свое отражение в огромном зеркале, занимавшем полстены в дальнем конце комнаты.

Загрузка...