Ристалище

Часть 3 Пифия

Мирные, пологие волны цвета прелой соломы бесшумно разрезались острыми носами полусотни широкобортных кораблей. Небо задергивала пелена высоких перистых облаков, спасающих от палящего жара солнца. Моряки лениво дремали, развалившись на своих скамьях, а паруса натужно выгибались под плотным попутным ветром.

Найл с наслаждением вдыхал свежий морской воздух и гадал, чем закончится этот поход, начатый чуть ли не вопреки его желанию. Подошла плечистая Назия, склонила голову:

– Мы прибываем, Посланник Богини.

– Хорошо, – Найл встал, вглядываясь в горизонт, но увидел только узкую темную полоску на границе между небом и водой.

– Сейчас, еще несколько минут.

Словно в подтверждение ее слов, застрекотала слюдяными крыльями прилетевшая от берега маленькая ярко-синяя стрекоза, сделала круг вокруг мачты и решительно уселась на самую макушку. Берег вырастал на глазах, до него оставалось не больше нескольких сот метров.

– Ве-есла! – протяжно запел голос. Гребцы зашевелились, усаживаясь по местам. На во-оду!

Послышался плеск, из-за бортов взметнулись фонтаны брызг.

– Па-арус! У-брать! Прямоугольник паруса заскользил по мачте вниз, одновременно на корме застучал барабан.

Гребцы с ритмичными ухающими выдохами стали рвать на себя весла. Головное судно, указывая путь остальным, нацелилось на густые прибрежные заросли.

– Ве-есла! Суши-и!

Ладья по инерции продолжала двигаться в сторону берега, вздымая на зеркальной поверхности бухты небольшую волну. Когда правителю стало казаться, что они вот-вот врежутся в песчаный пляж, раздался последний громогласный клич:

– Причальной команде… За борт! Десяток моряков дружно сиганули в воду, остальные побежали в сторону кормы. Нос ладьи приподнялся, его подхватила «причальная команда» и без видимых усилий вытянула судно на берег почти наполовину.

Смертоносцы встрепенулись, быстро, один за другим, перебежали на сушу, а люди, без лишних понуканий, принялись подвязывать парус.

За ними внимательно следила Назия, бросавшая время от времени на правителя опасливые взгляды.

Найл заглянул в ее неглубокое сознание – и понял, что она боится не его, а за него: причаливающее судно может врезаться в корму и покалечить всех, кто там находится.

Найл оглянулся, увидел приближающиеся под всеми парусами корабли и поспешил вслед за пауками перейти на берег.

Сразу за пляжем стояла сплошная стена густого зеленого кустарника метра два высотой. Оттуда доносился дружный стрекот кузнечиков. Время от времени взмывали и падали обратно зеленые травяные блохи, деловито гудели крупные черные мухи. Одна из мух зазевалась – стремглав промелькнувшая стрекоза ухватила ее цепкими лапами и прямо на лету стала поедать. В общем, жизнь в зарослях кустарника кипела вовсю.

Пауки вдруг дружно сорвались со своего места, метнулись с пляжа и врезались в заросли – только листья к небу полетели. Следом за листьями в воздух взметнулась туча мух и травяных блох. Мелькнули даже два довольно крупных кузнечика – хотя эти за себя постоять могли.

На берегу запылали костры. По издавна заведенной традиции моряки запекали над огнем пойманную в пути рыбу. Впрочем, на этот раз их отдых будет недолог – флот не будет ждать уходящих в пески людей. Через пару часов корабли отойдут от берега, поднимут паруса и отправятся в обратный путь: к реке, вверх по течению до города, потом, после короткой остановки для пополнения запасов, еще дальше, выше, повторяя изгибы древнего русла, пока не остановятся рядом с бурными заозерными порогами.

Тройлек, рассказывая о планах северного князя, помянул, что поначалу правитель хотел расчистить каменистое русло, дав судам открытый путь по воде от самых предгорий и до морских просторов. Увы, оказалось, что уровень воды в озере чуть не на три метра выше, чем в реке ниже переката. Пробить здесь канал означало попросту спустить озеро, лишив горожан источника процветания и полностью заблокировав судоходство – по обмелевшим приозерным рекам торговые корабли не пройдут.

Оставалось два привычных пути: или организовать вдоль порогов волок, или просто перегружать груз с озерных барж на морские парусники.

Доверившись советам бывшего переводчика князя, Найл теперь желал лично осмотреть пороги и окрестные земли. Если уж организовывать торговый путь, то организовывать.

Еще Тройлек подбивал Посланника снарядить дальние морские экспедиции для разведывания берегов за пределами пустыни Южных Песков или безжизненных скал за Серыми горами, но правитель не торопился. Он знал – отправлять в дальний путь корабль без своего паука слишком опасно. Но морских смертоносцев в городе пока просто не имелось. Требовался год-два, пока подрастут найденные Шабром паучата. Восьмилапый ученый обещал сделать из них воздушных разведчиков и моряков – но это дело не одного дня.

– Ну как, Посланник, – окликнула его Юлук. – Мы отправляемся или нет?

Дети, соскучившиеся по приключениям, торопились.

– Не усердствуйте очень, – покачал головой Найл. – Еще неизвестно, насколько вас хватит в этих доспехах.

Двуногие подростки теперь совсем не походили на недокормленных дикарей. Благодаря добытым трофеям, каждый из них теперь имел меч, круглый деревянный щит, длинное копье со сверкающим шипастым наконечником. Вместо привычных туник на телах сверкали прочные кирасы, головы закрывали округлые шлемы, голени покрывали поножи. Плюс заплечные мешки с небольшим запасом вяленого мяса и объемной флягой воды.

Доспехи в бою не раз спасут ребятам жизнь, в этом сомневаться не приходится, но и весили они немало. Найл, экипированный как все – только щит и копье взяла на себя Нефтис – уже начал ощущать изрядный груз на своих плечах.

– Ерунда, – отмахнулась Юлук, – северяне ходили, и мы не пропадем. Ладно, – кивнул Найл, – только имейте в виду, этот поход пробный. Я хочу знать, насколько нас хватит таскать на себе все эти железа. Сейчас мы отправимся к вашему любимому городу Дира, потом по плато крепости перейдем в мои пески и от оазиса к оазису выйдем опять к реке, к порогам. Там нас буду ждать корабли.

Среди подростков прокатился тихий недовольный гул.

– Вы никогда не ходили в доспехах, – повысил голос Найл. – До озера три перехода. Если выдержите, прощупаем прочность подземного города. Выдохнитесь – сразу отправимся дальше, и никаких подвигов!

– Выдержим, выдержим! – ребята потрясли в воздухе копьями. Три дня? Да хоть без остановки!

– Будет вам «без остановки», – буркнул себе под нос правитель. Сегодня же.

Смертоносцы уже не первый раз ходили этой дорогой, а потому уверенно потянулись в глубь песков.

Найл повел людей чуть сбоку – взрыхленный тысячами паучьих лап песок делал дорогу вовсе непроходимой. Впору по колено увязнуть. Тащить на себе многокилограммовый груз оказалось непросто даже опытным путешественникам, и разговоры среди подростков быстро стихли. Они тяжело пыхтели, поднимаясь и спускаясь по бесчисленным барханам и молча обливались потом.

– Ноги лучше не поднимайте, – посоветовал Найл. – Волоките по песку. Получится немного медленнее, зато сил меньше уходит.

– Не первый раз в пустыне, – огрызнулся кто-то из ребят.

– Настоящих песков вы еще не видели! – сурово прикрикнул правитель, но в душе порадовался. Раз ругаются, значит еще не устали, держатся молодцом. Давайте, давайте! Сами обещали не останавливаться.

– Балока прибью, – тихо пообещали в колонне. Видимо, на счет «без остановки» высказался именно он.

Первый привал Посланник разрешил вечером, когда смертоносцы уже подыскивали ложбину для ночного отдыха. Подростки молча рухнули кто где стоял и закрыли глаза. Правда, к флягам с водой никто из них не потянулся – берегли.

Найл дал ребятам отдохнуть примерно полчаса, наблюдая, как поблескивающие наспинными ромбиками пауки выстраиваются ровными колоннами, словно собирались не погрузиться в холодное ночное беспамятство, а отправиться на парад.

– Ну все, поднимайтесь, – наконец приказал он.

– Как поднимайтесь? – возмутился кто-то из парней. А привал?

– Кончился, – хладнокровно сообщил правитель. Что вы хнычете? Всего три дня осталось. Братья поднялись. Поднялись без особых возмущений – ныли больше из принципа, чтобы подчеркнуть право на собственное мнение. И вытянулись за Найлом в длинную неторопливую колонну.

Теперь о правильном шаге напоминать не следовало – ребята и так еле волокли ноги. Зато вечерняя прохлада превратила доспехи из устройства для запекания двуногих – в защиту от холода. Найл давно заметил, что легкий ночной морозец не столько остужает человека, сколько бодрит. Пожалуй, даже сил прибавляет, не то что жара.

Выпуская изо рта клубы пара, братья по плоти смотрели только под ноги, и это едва не привело к беде.

– Скорпион!

Найл обернулся, увидел, как выскочивший из-за гребня дюны серый скорпион с высоким загнутым хвостом кинулся на замыкающего колонну паренька. Правитель быстро скинул заплечный мешок, выдернул меч.

Тем временем подскочивший за легкой добычей хозяин песков распахнул клешни и попытался сцапать обычно мягкого и беззащитного двуногого.

Паренек подставил копье. Скорпион вырвал древко из его рук, поднес к морде, пару секунд внимательно изучал, потом решил, что это что-то не то и отбросил в сторону. Подросток тем временем выдернул меч, высоко его вскинул, оглянулся на колонну – правитель узнал Дирпа, одного из участников «торгового» похода на город – и азартно предупредил:

– Я сам!

Найл остановился. Это был первый случай в его жизни, когда человек, подвергшийся нападению скорпиона, не только не просит о помощи, а прямо отказывается от нее.

Дирп слегка наклонился, выставив немного вперед руку со щитом и чуть отведя назад меч. Скорпион резко выбросил вперед раскрытую клешню.

Паренек принял удар на щит, и кончики двупалого орудия песчаного убийцы бессильно царапнули гладкую поверхность.

Скорпион повторил удар – но всего лишь оставил еще одну царапину. Хозяин песков попытался сцапать жертву с другой стороны, но жадно распахнутую клешню встретил рубленый удар меча сверху вниз.

На шершавом хитине появилась продольная полоса, из которой стала медленно сочиться вязкая слизь. Скорпион отскочил, непонимающе поднес к глазам клешню, а потом резко кинулся вперед.

Глухой стук показал, что удар правой клешни опять пришелся на щит, а вот раскрытая левая приняла сверкающий блеск меча точно на основание толстого одинокого пальца – и палец легко и просто отлетел в сторону. Вместо клешни осталось толстое и неуклюжее подобие копья. Дирпу этого показалось мало: он сделал шаг вперед, чуть не к самой морде хищника, резко присел, подныривая под лапу, а меч его быстро и аккуратно проскользнул у основания клешни, точно по суставчатому стыку.

Клешня шлепнулась на песок.

– Осторожно!

Резко метнулся изогнутый хвост, смертоносный шип ударил паренька в грудь… И по кирасе сползла крупная капля яда.

Скорпион замер, ожидая, пока жертва свалится в конвульсиях. «Жертва», прикрывшись от уцелевшей клешни щитом, шагнула вперед и одним ударом прорубила лоб скорпиона сверху и до самых челюстей.

Дирп облегченно выдохнул и, продолжая крепко сжимать меч, отер пот со лба.

– Вот это да! Молодчина! Как ты его! – набежали братья. Я думал, щит за край сцапает, и попался. Кираса спасла, а то бы тоска. Мяса сколько пропадает. Соль у кого есть?

– У меня! – призналась Нефтис.

– Ну так давайте, ребята?.. – предложила Юлук.

Скорпиона быстро и споро разделали на составляющие, мясо порезали полосками, присыпали солью и разобрали по котомкам.

– А я думал, вы ноги еле волочите, – с удивлением признался Найл.

Ответом правителю стал дружный смех. Посланник остановил братьев на отдых с первыми утренними лучами, выбрав место между вытянувшимися вдоль гор двумя барханами. Подростки первым делом разложили на гребне песчаной горы щиты с мясом скорпиона – вялиться, а сами расселись на освещенном солнцем склоне и принялись завтракать, скупо запивая сухой паек водой.

Сейчас они грели свои косточки после холодного ночного воздуха, но Найл знал – скоро пустыня опять начнет давить зноем и все переберутся в тень. Поэтому он, сберегая столь ценное перед долгим жарким днем состояние легкого озноба, первым выкопал себе ложбинку на прохладном склоне, с удовольствием вытянулся в ней во весь рост и закрыл глаза. Дравиг разбудил его в полдень, в самое пекло.

– Мы прошли полтора дневных перехода, Посланник. Что делать дальше?

– Идти вперед, – Найл недовольно поморщился, разминая затекшую шею. Мы перегоним вас ночью, остановимся за три-четыре часа от Диры. Потом подтянитесь вы. Вместе отдохнем до утра, и войдем в оазис свежими и бодрыми.

Опытные в дороге подростки рассчитали запас воды так, что последние капли проглотили на последнем привале утром, перед выступлением в путь.

На этот раз пауки шли широкой цепью, на случай засады, а люди двигались посередине компактной группой, готовые при нужде оказать необходимую помощь. Но ничего не случилось.

Нынешние обитатели подземного города оказались или слишком слабы, или рассчитывали отсидеться в своих катакомбах. Подобная тактика не раз спасала Диру от полного уничтожения, даже в тех случаях, когда враг врывался внутрь. Разве можно, не зная широко и глубоко раскинувшегося пещерного города разыскать все тайники с затаившимися жителями?

Вскоре, после преодоления очередного бархана, впереди блеснула водная поверхность и подростки с радостными криками кинулись вперед. Возможно, это могло показаться безалаберностью и недисциплинированностью, но правитель знал, что расслабляющихся двуногих зорко охраняют безразличные к водным процедурам смертоносцы.

– Горькая! – возмущенно закричал кто-то из купальщиков.

– Озеро соленое, – напомнил Найл. – Дальше, метрах в трехстах, сюда река впадает. Та самая, из долины Мертвых.

Проводив взглядом устремившихся вперед ребят, Найл обернулся на пауков:

– Дравиг! К входам в город пока не подходите. Мало ли там капканы окажутся, как в прошлый раз. Торопиться нам некуда. Вода есть, дичь в оазисе уже давно никто не трогал. Охотьтесь, отдыхайте.

– Слушаюсь, Посланник, – присел в ритуальном приветствии смертоносец и отправился давать необходимые распоряжения.

Найл попытался представить себе, каково сейчас горожанам, тем что таились под землей. В городе есть пауки – во всяком случае, почтовые. Эти пауки прекрасно слышат все мысли, излучаемые пришельцами наверху. Каково знать, что пришло войско захватывать тебя и твой дом? Что враг никуда не торопится, и сейчас рядом отдыхает, набирается сил? Наверное, не самое приятное состояние.

Главная несправедливость состояла в том, что если город Смертоносца-Повелителя северяне захватили силой, то Диру разгромили как раз сами пауки. Нынешние жители всего лишь заняли пустующее жилье. Увы, теперь им предстоит отвечать за чужие грехи. Братья по плоти желали освободить родное селение принцессы Мерлью от чужеродных пришельцев в любом случае.

– Ладно, пока живите, – специально для горожан сказал Найл. – Мы вас пока трогать не станем. Отдохнем пару дней, оценим обстановку.

И правитель отправился к озеру. Ему тоже хотелось окунуться в прохладные, прозрачные воды, а потом подняться к реке и вдосталь напиться пресной воды.

Скинув кирасу, Найл разбежался и со всего размаха ухнулся в воду, раскидав в стороны тучи брызг, нырнул, проплыл несколько метров, старательно загребая руками, вынырнул, жадно схватил ртом воздух и встал на ноги. Воды здесь было по грудь, мелкие волны плясали вокруг и убегали к берегу, едва касаясь своими кончиками темной полоски на песке.

«Новые жители, похоже, озеро запачкать успели, – подумал правитель. Раньше никакой грязи от волн не оставалось».

Он вышел, наклонился, подобрал несколько темных крупинок пальцами.

Присмотрелся. Парочка маленьких листиков, белесый раздвоенный корешок. Это совсем не походило на обычную человеческую грязь. Это походило на нечто совсем другое.

Посланник торопливо пошел вдоль берега – туда, откуда доносились восторженные ребячьи вопли.

Первым делом он все-таки вошел в самую середину прикатившегося из далеких гор медлительного потока, опустил голову лицом в жидкую прохладу и пил, пил, пил, пока хватило дыхания. Потом приблизился к берегу, встал на колени, чтобы тело до последнего момента находилось в воде, протянул вперед руку и зачерпнул горсть прибрежного песка. Рассыпал по поверхности реки – и тут же увидел три темных пятнышка плавучих растений.

– Занятно…

Посланник сел лицом к стремнине, позволяя течению омывать погруженное по плечи тело, и стал ждать. Мимо проплыло пятнышко. Еще одно. Еще. Сразу десяток, потом плотная кучка, и снова несколько одиноких пятен. На противоположном берегу показался Дравиг.

– Что случилось, Посланник?

– Ничего, – пожал плечами Найл. – С чего ты взял?

– От тебя исходят тревожные мысли.

– Хочешь кое-что покажу?

– Да.

Посланник встал, перешел реку, зачерпнув по дороге парочку проплывающих мимо темных пятен, вышел к смертоносцу и протянул ему ладонь.

– Видишь?

– Какая-то травка. Она живет в воде?

– Это ряска. Найл отряхнул ладонь. В серых горах она закрывает поверхность всех озер. Помнишь, почему вы не увидели с воздушных шаров ни одного водоема? Эта ряска лежит там толстым, толстым слоем, чтобы не давать кислороду уходить из воды в воздух.

– А как она оказалась здесь?

– Вот именно! – повысил голос Найл. – Похоже, принцесса Мерлью решила расширить свои владения еще на одно озерцо.

– Но это владения Смертоносца-Повелителя! – возмутился паук.

– Вот именно, – еще раз кивнул правитель. Магиня не учла, что ряска не живет в соленой воде. А может, учла, но действует измором. Сбросить вниз по течению миллион травинок. Девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять пропадут, а одна выживет и размножится.

– Она вторглась в наши владения!

– То ли вторглась, то ли готовится, – пожал плечами Найл. – Хотел бы я знать, где она находится в этот момент. Заряжается электроэнергией у реактора, возвышается на троне в Комплексе или прячется здесь, на глубине трех-четырех метров во главе отряда своих подданных?

– Может, забросать озеро копьями? – выдвинул идею Дравиг.

– Нет, – усмехнулся Найл, – на такое никаких копий не хватит. Поступим иначе. Собирай пауков и людей к подземельям, начинай подготовку к захвату города. Если Мерлью близко, она обязательно проявится. Она понимает, что захватив Диру мы ее уже никому не отдадим. А пока там северяне, селение как бы беспризорное, ничье. Если она не остановит нас сейчас, Диры ей больше не видать.

– Понял, Посланник, – согласился Дравиг и испустил мысленный призыв. Братья по плоти со всего оазиса начали подтягиваться к началу каменной дороги, уходящей в пески.

Когда армия собралась почти полным составом, поверхность озера у самого берега неожиданно пошла мелкими волнами, из нее выдвинулись острые белые наконечники копий, потом головы, тела, одетые в похожую на циновку ткань, плетеные щиты. Выйдя на берег, озерные жители опустились на четвереньки, исторгли из себя потоки пенистой воды, после чего бодро выстроились в фалангу из трех рядов.

– Сотни полторы, – прикинул Найл. – Вот и свиделись.

Откуда-то сбоку появилась фигура в коричневом обвислом балахоне. Перемещаясь в вертикальном положении примерно в полуметре над землей, она приблизилась к войску братьев по плоти и остановилась. Капюшон откинулся назад, открыв лицо сорокалетней женщины, по коже которой бегали мелкие голубые искорки. Магиня опустилась на землю и требовательно спросила:

– Что вы здесь делаете?!

– Нет, – рассмеялся Найл, – что вы здесь делаете, прекрасная хозяйка Серых гор?

– Это мой город! – вскинула подбородок Магиня.

– Серые горы находятся во-он там, – указал правитель в сторону белых вершин Северного Хайбада.

– Это мой город, – упрямо повторила Мерлью. – Я здесь родилась, выросла. Я никому его не отдам.

– Это владения Смертоносца-Повелителя! – внезапно выдвинулся вперед Дравиг. – Если она хочет жить на его землях, пусть признает его подданство!

В первый миг Найл опешил от такой поддержки, потом улыбнулся и повторил слова смертоносца обычным языком – Магиня не воспринимала мысленных вибраций.

– Да ты совсем с ума сошел, Найл! – сорвалась на фамильярность Мерлью. – Я такая же правительница, как и ты!

– Но не здесь, – напомнил правитель.

Мерлью прикусила губу и, повинуясь какой-то подсознательной мысли, оглянулась на своих воинов. Найл укоряюще причмокнул и кивнул на своих.

Полторы сотни мокрых мужчин, имеющих только плетеные щиты и копья с костяными наконечниками, против полусотни закованных в доспехи бойцов и почти двух тысяч смертоносцев.

– Найл, пожалуйста, – попросила принцесса. Ты ведь знаешь. Это мой родной город. Отдай его мне.

– Как ты собираешься его брать? Своими водолазами?

– Они умеют сражаться.

– Мерлью, Мы же оба знаем, чего они умеют…

– Ты про те старые стычки? – Магиня пожала плечами. Ерунда. Маг был прекрасным ученым, исследователем, изобретателем, мечтателем – но вот командовать не умел. Мои водолазы умеют сражаться. Трусоваты, правда, и опыта нет, но стараются.

– Их всего полторы сотни. А только при тебе в городе жило примерно полтысячи человек.

– Большинство – женщины и дети. Немного стариков. За оружие могло взяться от силы сто мужчин. Не бойся, Найл, я справлюсь. Я знаю все ходы и выходы, все ловушки, все тайники. Я бессмертна. Справлюсь. Ты только не мешай, а?

Посланник оглянулся на Дравига, вздохнул и отрицательно покачал головой.

– Прости меня, Мерлью. Это земли Смертоносца-Повелителя. Они наши, и они нам нужны.

За спиной послышалось покашливание.

Подростки никак не могли понять, друг перед ними или враг. Юную принцессу Мерлью во взрослой женщине они не узнавали, но вот воинов у озера узнали хорошо – приходилось сражаться. Еще дети сознавали в себе несокрушимую силу и никак не могли понять, почему бы не решить проблемы просто и надежно: опустить копья, да и загнать озерных жителей обратно в воду.

– Зачем тебе эти дикие места, Найл? Ты только однажды забрел сюда, пока был свободным, и ни разу не заглядывал, когда стал правителем. Зачем?

– Приозерье, – пожал плечами Найл. – Единственная дорога между нами проходит через этот оазис, здесь единственное место, куда можно посадить «почтового» паука для связи между нашими городами.

– Я согласна на то, чтобы в городе сидели твои «почтовые» пауки, – повысила голос Магиня, – и готова оказывать помощь любому путнику, следующему в твой город или обратно. Такой вариант тебя устроит?

– А вдруг через год ты передумаешь?

С лица Магини исчезли искорки, морщины прорезались глубже, волосы поседели. Теперь она выглядела не меньше, чем на сто лет.

– Хорошо, мой дорогой друг, – проскрипела старуха. Я поняла, что эта дыра в земле имеет для тебя самое первостепенное значение, что это важнейшая стратегическая точка на планете, что ты сегодня же готов перебраться сюда всем народом, и защищать ее от любых бед. А теперь ответь мне, Найл, какую плату ты хотел бы получить на передачу этого невероятного сокровища мне?

– А ты готова держать здесь моих «почтовых» пауков и оказывать помощь путникам?

– Да, Найл, согласна, – Магиня помолодела лет до тридцати, волосы ее потемнели, по ним волнами пробегали зелено-рыжие оттенки. На этот раз ты меня перехитрил. Давай, говори, что ты хочешь?

– Помоги мне захватить Приозерье.

За спиной Посланника прокатился восхищенный гул.

– Тебе нужны эти сто пятьдесят воинов? – кивнула на фалангу Магиня.

– И ты.

– Авантюрист, – сообщила принцесса.

– Почему? – пожал плечами правитель. В городе триста воинов и пятьдесят боевых пауков. У нас получается двести воинов и две тысячи пауков. И ты. А ведь ты бессмертна.

– Ну, я то ладно, – кивнула Мерлью, которая с каждой минутой становилась все моложе и моложе. А ты сможешь провести в Приозерье моих воинов? Они плохо переносят воздух.

– Надеюсь, что да, – потер подбородок правитель. За плато есть небольшое непересыхающее озерцо. Туда день пути. Выдержат?

Принцесса кивнула.

– Ближайший по прямой оазис, это оазис муравьев. В нем есть ручей. От озерца два дня пути. Выдержат?

– Должны.

– Еще день пути на север, и начинаются каменистые россыпи. Там много мелких луж.

– Подойдет, – кивнула Магиня.

– Дальше мы повернем вдоль озера к горам Хайбада, обогнем его под склонами, и выйдем к лесам Приозерья. Реки и ручьи там на каждом шагу. Потом люди перекроют все двери и ворота в городе, а смертоносцы прочешут леса, поймав всех и каждого. Потом пауки волей парализуют горожан, мы войдем внутрь и всех повяжем.

– Хороший план, – с усмешкой кивнула Мерлью. – Я согласна.

Два дня ушло на подготовку. Братья охотились, вяля на своих щитах мясо в дорогу, водолазы добывали рыбу, после чего коптили ее над дымными кострами среди пышных крон фруктовых деревьев. Местные яблони, груши и абрикосы люди обобрали вместе, рука об руку – братья по плоти вместе с озерными жителями – частично съев на месте, а частью распихав по котомкам и мешкам.

Утром третьего дня объединенная армия двинулась в поход.

Найл выбрал путь низом, вдоль высоких, отвесных стен плато. На этот раз он не решился разделить пауков и двуногих на отдельные группы для ночных и дневных переходов.

Поскольку смертоносцы ночью просто «засыпали», идти пришлось по жаре. К счастью, у основания стен почти на всем пути лежала тень, которая хоть частично защищала путников от зноя.

Двести человек – большой отряд. Для их пропитания трудно рассчитывать на мелкие зеленые прогалинки, которые встречались в здешних местах. Десятка арбузов или полусотни алых сладких лукаров все равно никак не могло хватить на всех. Рассчитывать стоило только на взятые с собой припасы и скорость переходов.

Хотя из-за озерных воинов и приходилось останавливаться несколько раз в день, чтобы они залили себе глотки водой из огромных фляг, но в целом водолазы показали себя не столь уж слабыми, и не столь уж неврастениками. Впрочем, эти полторы сотни Магиня набирала по всей своей стране, и они являлись лучшими из лучших.

Сама хозяйка Серых гор улетела с самого утра, и вернулась только вечером, когда огромная армия уже располагалась на ночлег возле чаши чистой воды примерно двух метров в диаметре и полуметра глубиной. Ее вычерпали до дна всего за полчаса.

Магиня долго бродила среди своих воинов, время от времени роняя успокаивающие фразы, потом подошла к Найлу.

– Будь с ними помягче, – с неожиданной для суровой правительницы жалостью попросила она. Это их первый настоящий поход. Они покажут себя молодцами, обещаю. Просто безводная пустыня для них страшнее любого многоголового огнедышащего чудовища. Хорошо?

– Ладно, – пожал Найл плечами.

– Тогда я покидаю вас на три дня. Как-никак, я – Дарующая Дыхание, и мне тоже нужно исполнять свой долг. Будьте осторожны.

Она отошла по камням на несколько шагов, раскинула руки в стороны и мягко взметнулась ввысь.

Ночью Найлу приснился отец. В точности, как три года назад, он подошел к водному окошку посреди каменной равнины, наклонился, утолил жажду. Восторженно крякнул – холодная! – снял с пояса флягу и набрал ее до самого горлышка. Старательно заткнул кожаную пробку, повернул голову и сказал Найлу в лицо:

– Что же ты не пьешь, сынок? Пей, впереди долгий путь.

Посланник вскрикнул и проснулся. На небе затухали последние звезды, каменную равнину укрывал хрустящий слой инея, а в каменной чаше блестела набравшаяся до самых краев вода.

– Спасибо, отец, – прошептал правитель, подняв к зениту заблестевшие глаза.

Здесь, в этих местах, Улаф вступил в свою последнюю схватку, здесь огонь поглотил его плоть, а ветер развеял пепел. Где-то здесь осталась скитаться его душа. Что сказал бы он, узнай, что его сын стал Посланником Богини и правителем страны? Порадовался бы за достигшего невероятных успехов ребенка? Или проклял бы за дружбу со смертоносцами, принесшими людям столько горя?

Солнце торжественно поднималось над горизонтом, слизывая с камней белый саван, превращая его в искрящиеся капельки воды. Роса исчезла спустя час, когда озерные жители снова вычерпали чашу до дна, а пауки пробудились от ночной спячки.

– Пора, – поднял армию Найл и повел в свои родные пески.

Рыжим муравьям хронически не везло. На своем островке жизни посреди желтых бескрайних песков, им удавалось достичь безопасности и благополучия долгими трудами и стараниями. Муравьи-солдаты успешно защищали оазис от жестоких скорпионов или прожорливых пауков-верблюдов, муравьи-строители прокладывали тоннели во влажной земле и терпеливо склеивали собственной слюной неустойчивые песчаные откосы, муравьи-земледельцы любовно высаживали опунции и жестколистные палии, муравьи-пастухи выращивали тучные стада сладкодойных афид.

Но каждый раз, когда благополучие казалось достигнутым, откуда-то из пустыни являлось разрушение в образе двуногих и восьмилапых пришельцев, и истребляло все.

Полтора года назад явилось с севера огромное воинство, перебило муравьев-солдат, переловило почти всех афид, пожрало палии и опунции, провоняло все вокруг дымом костров, и ушло дальше, оставив обглоданный, как череп дохлой сколопендры, оазис.

Нескольких месяцев непрерывного труда и голода стоило залечить ободранные растения, успокоить перепуганных афид и побудить их к размножению, вырастить новых солдат и поставить их вдоль границы песков.

И то же самое воинство прокатилось назад, с юга на север, перебив солдат, переловив афид и окончательно вытоптав растительность.

Целый год выращивали голодные пастухи новое стадо. Новых солдат подняли на ноги няньки в подземных инкубаторах. Земледельцы высадили, вырастили, вынянчили новые, молодые опунции и палии. Только сладкий пот афид начал в достатке попадать в желудки измученных тружеников. Как вдруг…

В вечерних лучах заката, когда муравьи-пастухи начинают собирать свои стада, чтобы спрятать их в уютный, теплый загон, когда муравьи-строители заканчивают работу и выстраиваются у входа в муравейник, в ожидании своей порции сладкого сиропа, с южной стороны начала надвигаться стремительная серая масса.

Муравьи-солдаты поворачивались головой к нападающим, раскрывали свои мощные жвалы, да так и застывали, парализованные ударами воли. Набегающие смертоносцы тут же начинали закутывать их в коконы и впрыскивать пищеварительный сок. Другая группа пауков продолжала стремиться вперед, отрезая пастухов от спасительного муравейника. Стадо перепуганных афид шарахнулось прочь, но с другой стороны их уже ждали многочисленные двуногие с копьями в руках.

Какие-то отчаянные строители попытались кинуться на пришельцев в атаку, но их тут же парализовали и тоже укутали в белые коконы.

Остальные муравьи замерли в дверях, выставив наружу жвала – готовые до конца защищать свой родной дом.

На оазис опускалась ночь.

Утром, так и не дождавшись нападения, первый, самый отважный муравей-строитель, изучающе помахивая длинными усиками, рискнул выглянуть наружу.

По всему оазису валялись досуха высосанные белые коконы, ручей усыпали обгрызенные лапки афид, в воздухе стоял стойкий запах сырого дыма. Пришельцы исчезли.

Только опунции и палии радостно грели в теплых лучах свою зеленую кожицу. На этот раз им повезло.

Идти по каменным россыпям было невероятно трудно. Острые ребра, повернутые под разными углами грани, качающиеся мелкие камушки и крупные валуны. Найл постоянно ждал, что вот-вот кто-то поскользнется, подвернется, сломает ногу – но все время почему-то обходилось. Зато в расселинах между камней постоянно блестели мелкие лужицы, а порой и крупные прудики, полные кристально чистой, прозрачной воды. Озерные жители с огромным удовольствием пользовались этими гостеприимными окнами на каждом привале. Водолазы, точнее не скажешь.

– Привал, больше не могу, – тяжело выдохнул правитель, сел на ребро крупного валуна, вытащил из котомки бурую плоскую ленту вяленого мяса и принялся жевать, задумчиво глядя в небо. Все готов стерпеть, но как мы на этих шипах спать будем?

– Что вы сказали, мой господин? – откликнулась Нефтис. – Чудеса говорю, еды мало, воды вдосталь. Можно подумать, мы не в пустыне, а на море. Хотя нет, там тоже рыбы сколько угодно, а пресной воды в обрез.

Впереди, по уходящему за горизонт озерному простору плясала водяная рябь. Настала пора поворачивать вдоль берега к горам Хайбада, но принцессы Мерлью все не было и не было.

– Забыла про нас, что ли?

– Вы что-то сказали, мой господин?

– Отправить бы наших водолазов в озеро, рыбки добыть… Да запекать все равно не на чем.

– У меня осталось еще немного мяса, мой господин, – предложила Нефтис.

– Доедай, – кивнул Найл и повторил уже громче, для всех: – Мясо вяленное доедайте! Завтра оно уже не понадобится.

– А что будет завтра? – спросил кто-то из братьев.

– Завтра мы отправимся делать Магиню смертной, если она не явится до вечера. Извините, ребята, за такую землю, но другой нет. Устраивайтесь спать кто как сможет.

Магиня прилетела утром. Встретив ненавидящий взгляд Найла, она пожала плечами и невинно улыбнулась:

– Я подумала, все равно ведь ночью никуда не полезем? Так чего я тут в темноте торчать стану? Отложила до утра.

– Ты готова?

– Конечно.

– Тогда начнем действовать. Дравиг!

– Да. Я здесь, Посланник! – откликнулся смертоносец.

– Слушай меня внимательно, Дравиг, поскольку победа будет зависеть только от тебя, от твоих правильных и смелых действий.

– Слушаю, Посланник.

– Дальше ты и остальные смертоносцы пойдете одни, без нас.

– Слушаюсь, Посланник, – ответил паук, однако в сознании его появилось некоторое недоумение.

Недоумение, неуверенность в командире – это очень опасный фактор, и правитель решил объяснить все значительно более подробно.

– Ты помнишь, Дравиг, как мы обсуждали свои дальнейшие планы у озера Дира?

– Да, Посланник.

– Но ведь там, под землей, прятались не только люди, но и пауки, умелые работники связи. Все наши мысли они наверняка услышали и передали в Приозерье шерифу. Ответь, как военачальник, что ты сделаешь, если узнаешь о выступлении врага против нашего города?

– Выйду навстречу и разгромлю.

– Да. Единственная дорога в город ведет под склонами Северного Хайбада, вдоль берега озера. Там он и будет нас ждать. Он знает, что у нас двести слабо вооруженных, неопытных воинов и много смертоносцев. У него триста хорошо обученных и вооруженных бойцов и пять десятков пауков. Он совершенно уверен в победе. Совсем недавно, при точно таком же соотношении сил северян и пауков, они уже разгромили армию смертоносцев. Теперь все будет иначе. Ты заметил, Дравиг, что у северян всегда намного больше двуногих воинов, чем восьмилапых. Наверное, этот происходит потому, что в их климате, когда несколько месяцев стоит холодная зима, беззащитные насекомые вынуждены очень долго прятаться по норам и надеяться на удачу. Человеку там легче выжить, чем смертоносцу. Поэтому среди них больше людей, чем пауков, поэтому у них такие армии, и поэтому они разработали удобную для себя тактику. Именно с помощью своей тактики им удалось разгромить нас в прошлый раз. Среди нас мало людей и много смертоносцев, нам их тактика не подходит. И на этот раз мы заставим их воевать по нашим правилам.

– Готов следовать любым твоим приказам, Посланник, – с готовностью откликнулся Дравиг.

– Итак, – продолжил правитель, – шериф поведет своих воинов к тебе навстречу. Он оставит гарнизон из одного-двух десятков человек в защищающей ущелье крепости, пару человек в самом поселении. Может, и того меньше – ведь со стороны империи ему никто не угрожает. Это значит, что в городе не останется никого, кто сможет его защитить!

– Да, Посланник, – мысль о беззащитном человеческом поселении вызвала в Дравиге атавистический приступ голода.

– Ты встретишься с армией шерифа под скалами у озера. Но ты не станешь с ней сражаться. Ты обойдешь ее верхом. Люди не умеют бегать по скалам, а те пять десятков паучат, которыми располагает гарнизон, не смогут задержать твою двухтысячную лавину даже на минуту. Шериф пока не представляет такой возможности. Он думает – если пауки уйдут вверх, они оставят без прикрытия слабеньких двуногих, которых можно будет смять, растерзать, затоптать. Он не знает, что людей на берегу не окажется, и топтать будет некого. Обойдя шерифа, ты устремишься к городу – а бегают пауки тоже куда быстрее людей. В Приозерье ты немедленно перетянешь паутиной ущелье, чтобы никто из крепости не смог прибежать в город на помощь. Ты понимаешь меня, Дравиг?

– Да, Посланник.

– Поначалу шериф не очень испугается твоего маневра. Ведь сами по себе пауки не способны захватывать города. Они не умеют выламывать крепкие двери, не способны пролезть в узкие окна, не умеют поджигать крыши. Смертоносец не способен добраться до хорошо спрятавшейся жертвы, даже если смог ее парализовать. Разумеется, это всего лишь вопрос времени, но шериф понадеется быстро вернуться в город и всех вас уничтожить. Так вот, самое главное. Я очень постараюсь совершить чудо, и вместе с двуногими воинами оказаться рядом с Приозерьем как раз к моменту твоего прихода. А против человека, дорогой друг, незащищенные двери и окна бессильны. Ты готов, Дравиг?

– Да, Посланник. Мы выполним твой приказ в точности.

Серая масса смертоносцев качнулась, и помчалась вдоль берега.

– А сам-то ты готов совершить чудо? – с усмешкой спросила Магиня.

– Теперь у меня нет другого выхода, – сухо ответил Найл.

– Тогда настала моя очередь читать лекцию, – кивнула Мерлью. – Собери своих братьев поближе ко мне, чтобы не кричать.

Магиня приподнялась над камнями на полметра и громко, четко предупредила:

– Слушайте меня внимательно, ребята, слушайте и запоминайте, потому, что от этого зависит ваша жизнь. Первое. Почему человек живет на воздухе и тонет в воде? Потому, что в воздухе много кислорода, а в воде мало. Если воду насытить кислородом, то ей можно дышать. Такие эксперименты ставились больше тысячи лет назад, еще в двадцатом веке, в Великобритании. Правда, на собаках. Второе. Почему человек погибает от переохлаждения? Потому, что он приспособился поддерживать температуру своего тела постоянной. Остывая, человеческий организм направляет все силы на поддержание повышенной температуры до тех пор, пока силы не кончаются и он не умирает. Если терморегуляцию тела отключить, то оно способно спокойно и без вреда существовать при охлаждении до температуры таяния воды. Правда, такой холодный человек ведет себя, как сонная муха или замерзающий паук. Третье. Почему многие люди умирают, когда условия для их жизни еще не исчерпаны полностью. Ответ – просто от страха. Все поняли?

Ближайшие братья закивали.

– Вот и хорошо. Тогда повторяю еще раз. Первое. Я умею делать воду богатой кислородом. Держитесь ближе ко мне. На моих водолазов не смотрите, у них отцы жили в воде, деды жили в воде, прадеды жили в воде. Они некоторое время и в простой воде выживать могут. Второе. Вот таблетки, заглушающие на несколько дней работу системы терморегуляции организма. Третье. Не бойтесь ничего. Понятно? Ну, тогда глотайте таблетки.

Найл, так же как и все, закинул в рот серый с черными вкрапинками безвкусный диск, наклонился к луже и запил.

– Теперь сидите и любуйтесь небом. Лекарство подействует только через полчаса.

По небу ползли облака. Маленькие, пушистые. Разбросанные друг от друга на сотни метров. Никуда не торопились, ни к чему не стремились. Их ослепительно белые бока нежились в теплых объятиях синевы, их никто не хотел сожрать, поработить, просто убить. Они тоже не желали ни чьей смерти или поражения. Но это не имело никакого значения, потому, что ветер над пустыней всегда дует только в одном направлении – к вершинам Северного Хайбада. Еще пара часов неспешного скольжения, и пухлые бока напорются на бесстрастные холодные пики, и милые существа закончат свой жизненный путь, пролив свою прозрачную кровь на крутые горные склоны – чтобы внизу, на суетливой земле, могли журчать ручьи и реки, чтобы росла трава и деревья, бегали кролики, мокрицы, летали утки и стрекозы. Чтобы люди могли попить чистой воды, поесть мяса, закусить румяным яблоком, а потом взять мечи и со свежими силами пойти убивать друг друга.

– Пора, – кивнула принцесса Мерлью. – Старайтесь держаться рядом. Во всяком случае, не удаляйтесь дальше двадцати метров.

Она легко взмыла в воздух, молниеносно промелькнула над головами и, подняв тучу брызг, шумно рухнула в озеро. Тотчас в этом месте забурлила вода, словно в глубине водоема запылал огромный костер.

Подданные хозяйки Серых гор тут же с готовностью попрыгали следом.

Найл подошел к крайнему камню, взглянул в прозрачную воду. На глубине около метра просвечивал, словно ступенька, еще один ровный камушек. Правитель спрыгнул на него, шумно втянув воздух сквозь сжатые зубы – холодно! Вода доставала до пояса. Подол надетой под кирасу туники мгновенно намок, и по ней влага медленно поползла вверх.

Посланник сдвинулся немного вперед, нащупал край «ступеньки», попытался высмотреть что там дальше, в глубине. Разобрать ничего не удавалось и правитель наугад сделал еще один шаг.

Поверхность воды стремительно промчалась вверх и сомкнулась у него над головой. Дыхание перехватило. Найл понял, что сделать следующего вдоха уже не сможет, со всей силы оттолкнулся ногами, но вместо того, чтобы всплыть на поверхность, ухнул лицом вниз – тяжелая кираса перевесила и потянула своего владельца на дно.

Перед глазами запрыгали цветные круги, горло сперло, легкие горели. Правитель лихорадочно попытался встать на ноги, с тоской взглянул вверх, на пляшущую там серебристую границу бытия и не бытия. Дыхательные рефлексы пересилили и он, с ужасом осознавая происходящее, сделал вдох.

Возникло такое ощущение, словно в грудь налили жидкий лед. Слова – окоченел, замерз, застыл – здесь не подходили. Холод в груди переходил за рамки осознаваемого, он был таким сильным, что Найл забыл даже про удушье. Он попытался поскорее выдавить из себя этот холод, вытолкнуть его, и это даже удалось – но тело помимо воли сделало новый вдох. Серебряная граница разорвалась, и вниз упала Нефтис. Она еще не успела понять, что тонет, инстинкт самосохранения и паника не успели застить разум, и правитель изобразил улыбку и помахал ей: пусть знает, что он жив, что все в порядке, что она сейчас не умрет.

Стражница заметила своего господина и, похоже, даже поняла его жест, но тем не менее момент первого вдоха и для нее оказался немалой психологической травмой. Она пыталась зажать себе рот, дрыгала ногами, выронила копья, которые тут же перевернулись остриями вниз. Однако, спустя пару минут, женщина немного успокоилась, направилась к Найлу и взяла его за руку. Доспехи и под водой играли немалую роль – их вес позволял более-менее свободно ходить по дну, а не болтаться между ним и поверхностью.

Холод в груди постепенно отпускал – скорее всего, правитель просто начал к нему привыкать. Под ногами ощущалась достаточная опора, но тело все равно казалось намного более легким, воздушным, чем обычно.

Тут Найл обратил внимание, что в воду больше никто не прыгает. Похоже, остальные братья засомневались, ждет их под водой Посланник, или просто скорая смерть. Правитель взял одно из копий, поставил его вертикально и протянул Нефтис. Стражница крепко взялась за оружие, а Найл, пользуясь маленьким весом, легко вскарабкался наверх, высунул голову над поверхностью.

Братья тотчас посыпались в воду, как льдинки во время града. Нефтис и правитель отступили подальше, чтобы не попасть кому-нибудь под ноги. Каждый из людей умирал по-своему – были и судороги, и рывки вверх, и беспорядочные метания, но все заканчивалось первым вдохом – и выживший постепенно успокаивался.

Под сандалиями по-прежнему лежали груды крупных, беспорядочно наваленных камней; но вверху, над головами дрожало, искрилось, сверкало новое небо – близкое, ровное, серебряное. Силуэты окружающих предметов стали нечеткими, слегка расплывчатыми, но, в общем, вполне узнаваемыми.

Приблизилась Магиня, опять скрывшая голову под капюшоном, жестом позвала людей за собой. Двигаться на глубине получалось с одной стороны проще: вес стал меньше.

Чтобы устоять на остром сколе было достаточно слегка упереться о него кончиком сандалии, чтобы взлететь на полметра – просто толкнуться чуть сильнее. Когда нога соскальзывала, человек не падал, а опускался вниз.

С другой стороны – двигаться быстро оказалось невозможно. Вода упиралась в грудь путников, позволяя лишь плавные, размеренные движения.

Шаг за шагом, постепенно привыкая, приспосабливаясь, продвигались они вперед. Наклон дна не ощущался, но дрожащая грань над головами уходила все выше и выше. Вызвав общий восторг, над головами промчался пузатый судак. Вернулся, проскользнул между людьми, разыскивая что-то или кого-то, не нашел, недовольно вильнул хвостом и умчался дальше. Правитель начал понимать, почему с этого края озера совершенно не показывались рыбацкие лодки. За исключением одинокого судака, путники не встретили ни единого «хвостика». Больше того – водорослей на дне тоже не росло.

Дно изогнулось, пошло вниз. Серебряная грань воды и воздуха уже не различалось. «Верх» отличался от «низа» только тем, что наверху светло. По ногам ощутимо потянуло холодом. Образовался подводный «сквозняк». Хотя, появись тут течение – стало бы заметно, как путников сносит с намеченного пути. Скорее, они просто вошли в холодные, стоячие воды озерных глубин.

Погружались воины довольно долго. Постепенно привыкали к холоду – и тут же впереди открывался более холодный слой. А за ним – еще более холодный. Посланник все ждал, когда же наконец пойдет лед, но этого логического завершения так и не последовало.

Высоко над головами, метрах, наверное, в пятнадцати степенно продефилировал темный силуэт, и именно после этого наступил перелом: на следующем шаге воины вошли не в более холодную, а в теплую воду.

Найл попытался вспомнить, как выглядели эти места с высоты полета паучьего шара: чистая чаша озера, затем острова и камышовые заросли, и, наконец, изрезанный реками лес. Если они на середине озера, то, им удалось преодолеть от силы одну шестую пути.

Потепление продолжалось. Над головой появилось дрожащее пятно света там, где должно находиться солнце. Мелочь, но она давала возможность определить направление движения. Потом стала видна и сама поверхность. Найл определил глубину метров в пять…

Кое-где стали попадаться подводные холмики. Именно на таких местах обычно бурно разрастались водоросли, начинала шнырять блестящая глазастая мелюзга. В одном месте воины наткнулись на слой ила. Под воздействием множества ног ил взмыл в воду и долго тянулся за отрядом буро-зеленоватым шлейфом. В шлейфе восторженно носилась разнообразная рыбешка от миниатюрной до довольно крупной, торопливо выхватывая себе из мути что-то необычайно вкусное.

Когда илистый слой кончился, разнокалиберная стая еще долго плыла следом, явно рассчитывая на повторение пиршества.

Дно пошло наверх. Резко увеличилось количество кустов водорослей. Временами между ними приходилось протискиваться, как среди кустарника в густом лесу. Когда глубина уменьшилась чуть не до двух метров, Магиня изменила направление движения – видимо, хотела обойти встретившийся остров. Найл заметил, что перестал различать цвета. Кусты водорослей казались теперь не зелеными, красными, бурыми, коричневыми, а просто однообразно темными.

Внезапно кусты водорослей раздались в стороны, глубина резко пошла вниз. Под ногами ощутились мелкие камушки. Озерные жители, шедшие все время по краям группы, стали укладываться на дно. Удивленный Найл поднял глаза, и увидел на искрящейся поверхности красные оттенки – наступил вечер.

Ничего странного, путь неблизкий. За день никак не пройти. Пауки тоже обогнут озеро, по всей видимости, только завтра.

Не мудрствуя понапрасну, правитель лег прямо там, где стоял. Быстро темнело.

Звезды в подводном мире так и не зажглись, хотя по поверхности и скользили какие-то светлячки. Озеро замерло. Только мудрая бессмертная Магиня, обойдя спящих, выбрала себе место у изголовья Найла, положила руку ему на плечо и просидела так всю ночь.

Наверное, никогда в жизни Найл не испытывал после сна столь острого чувства непонимания того, где находится и как сюда попал. Затруднение усугублялись еще и тем, что разговаривать никто решительно не мог, да и жестикуляция в плотном мире воды тоже оказалась значительно затруднена.

Среди утренней кутерьмы забавным контрастом показалась Магине стая пескарей, которая все то время, пока люди разбирались между собой, преспокойно ощупывала пухлыми губами их волосы, ноги, руки, одежду, время от времени отплывая на полметра и начиная что-то тщательно пережевывать.

Наконец, все сообразили, что кошмарный сон, начавшийся вчера днем, еще не кончился и снова тронулись в путь за Дарующей Дыхание. На этот раз правительница Серых гор решительно пошла сквозь заросли зеленой водяной крапивы. Глубина стала быстро падать, но потом снова быстро возросла. Водоросли заметно поредели, хотя больше не исчезали. Отряд немного расслабился и продолжил путь.

Рыбак Носка, ночевавший на утином острове, проснулся от холода, поежился, сел в лодке, и вдруг увидел шагах в ста, как проколов идеальную гладь утреннего штильного озера, из него поднялось копье, потом еще одно, и еще, и еще. Их показалось не меньше полусотни. Они вертикально проплыли около тридцати метров, оставляя за собой мелкую волну, после чего так же бесшумно скрылись под поверхностью. Носка смотрел в одну и ту же точку еще минут десять, после чего задумчиво склонил голову набок, потом сполз на дно лодки, свернулся калачиком и снова закрыл глаза.

Рыбы по сторонам и над головами стало не в пример больше. Больше появилось и всякого рода хищного зверья – жуков-плавунцов, зубастых червяков, вялых придонных сомов. На людей все они совершенно не обращали внимания, целеустремленно гоняясь друг за другом. Вот блеклый водяной червяк, сделав резкий гребок задранным вперед хвостом, сцапал панически затрепыхавшуюся в его челюстях плотвичку, и принялся ее жамкать. Пребывая в состоянии нирваны, он не заметил обтекаемого плавунца, стремительно проскользнувшего от поверхности вниз, и рассекшего червяка пополам. Мертвая, изломанная рыбка стала медленно погружаться на дно, а рядом с ней – откусанный хвост того самого червяка. Плавунец тем временем быстро заглотал голову, и устремился за упущенным хвостом.

Рывок! В воду взметнулись вихри ила, а плавунец вместе со своей жертвой оказался в широченной пасти затаившегося темной тенью сома. Плотвичка коснулась дна, к ней с двух сторон осторожненько подкрались два рака и, опасливо водя усиками, принялись быстро рвать клешнями свежее мясо.

Впрочем, как заметил Найл, положение рыб, не имеющих ни клыков, ни мощных жвал, ни клешней оказалось отнюдь не так безнадежно. Благодаря своей плоской вертикальной форме, они легко скользили среди тянущихся к поверхности прядей водорослей, а более крупные насекомые в этих естественных ловушках путались. Придонные рыбы тоже знали хороший способ избежать нападения – маскировку. Что это такое правитель постиг в полной мере после того, как пару раз у него из-под ступни вырывалось крупное живое существо и стремглав улепетывало вдаль.

Каждый раз от неожиданности Найл шарахался далеко в сторону, а сердце начинало скакать в груди с такой скорость, словно тоже пыталось сбежать со своего места.

Под ногами воинов теперь лежал песок. Шагать по нему стало не в пример приятнее, чем по илу или камням, и скорость отряда увеличилась. Братья настолько освоились в новой среде, что начали предпринимать попытки наколоть на копье кого-нибудь из проплывающих мимо рыб или жуков, но пока безуспешно.

Подданные Магини начали производить хитрые манипуляции – втыкали в песок копье, забирались по нему к близкой поверхности и крутились там во все стороны. Правитель тоже попытался последовать их примеру – вонзил в песок свою пику забрался на самый верх, попытался что-нибудь высмотреть. Однако дрожащая поверхность вела себя как зеркало, не позволяя различить над собой ни единого силуэта. Водолазы же что-то видели, оживленно жестикулировали и начинали петлять, обходя неведомые препятствия, однако предусмотреть всего не удавалось даже им.

Так, пересекая узкую перемычку между островками (справа и слева в десятке метров стояли коричневые камышовые заросли) несколько озерных жителей впутались в рыболовную сеть. Не очень серьезно – кто-то ногой ступил, кто-то руку ухитрился просунуть, у кого-то иззубренный наконечник застрял. Пока водолазы выбирались, из-за камышей показалось черное, продолговатое днище лодки, и торопливые руки принялись сеть выбирать. Разозленные обитатели гор, дав снасти натянуться, в несколько рук рванули ее на себя. Рыбак моментально перекувыркнулся через борт, забарахтался и, забавно дергая руками и ногами, поплыл к лодке, а «водолазы» тем временем тихонько подкалывали его кончиками копий.

Вопли бедолаги слышались даже на дне. Пока пострадавшие загоняли человека в лодку, Найл распорол сеть мечом. Отряд двинулся дальше. Рыбацкие ловушки стали попадаться все чаще и чаще. Иногда воины прорезали себе в них проход, иногда обходили.

Только однажды водолазы отступили от правила не обращать на себя внимания: один раз, наткнувшись на очередную сетку, они остановились, немного пожестикулировали, потом сразу двое зацепили зазубринами наконечников верхний край и принялись дергать его на себя. Вскоре показалась лодка, над водой склонилось округлое, с усами, лицо. Тотчас из глубины ударили копья. Человек вскинулся, обмяк и медленно сполз в озеро.

Жестокость водолазов удивила. Посланник попытался придвинуться к сети поближе – его придержали, рекомендуя этого не делать. Найл показал, что хочет освободить проход.

Подданные Магини расступились, и с расстояния около полуметра правитель наконец понял, в чем дело: чуть ли не ко всем узелкам сети были привязаны большие, изогнутые, остро заточенные рыболовные крючки.

Даже распоров сеть и опустив ее на дно, люди были вынуждены обойти препятствие вокруг ближайшего острова, чтобы не напороться на крючки ногами.

Снова начало холодать, однако на этот раз глубина не увеличивалась, а уменьшалась.

Движение на некоторое время застопорилось, поскольку островов стало куда больше, нежели водного пространства. Наконец Магиня вскинула руку и указала вперед. Воины прошли еще несколько сотен метров, и ощутили, как вода начала упруго толкать их в грудь, словно не желая выпускать из озера.

Течение! Значит, они вошли в одну из рек.

Идти сразу стало намного труднее. Люди низко нагибались, острия копий смотрели уже не вверх, а вперед, приходилось старательно отпихиваться от песчаного дна ногами просто для того, чтобы удержаться на месте. Кое-кто даже попытался встать на четвереньки, но двигаться так оказалось еще труднее – не удавалось как следует оттолкнуться от дна. И тем не менее воины продвигались вперед.

Близкий конец пути стал очевиден – и все торопились сделать последний шаг.

Стоял теплый, солнечный день. Где-то в лесу, в безопасном удалении, стрекотал кузнечик, басовито жужжали осы и тонко – вездесущие мухи. В кустарнике восторженно пела какая-то пичуга. В полном безветрии бесшумно несла свои воды широкая река. На излучине, неподалеку от деревянных мостков, ловил на удочку рыбу малец лет семи. Неподалеку, на заросшем густой травой холмике, беспробудно спал другой, якобы пасший стадо из четырех десятков овец, девяти коров и двух коз. От окруженного четырехметровым частоколом города спустилась дородная тетка лет сорока с полным белья тазом под мышкой, солидно взошла на скрипнувшие мостки, поставила таз, подоткнула длинную одноцветную юбку, встала на колени и принялась полоскать белье.

На ведущей в лес тропинке показались две девчушки лет двенадцати, в длинных юбках и выпущенных поверх юбки рубахах, с одинаково вышитой вдоль ворота красной лентой. Они над чем-то смеялись и безмятежно помахивали широкими, но мелкими лукошками из ивовой коры.

Вода на реке переливисто зажурчала. Смолкла. Снова переливисто зажурчала. На поверхности появилось несколько гладких разводов, словно над мелко лежащим камнем или кустом водорослей.

Учуявшая нечто странное пичуга замолкла.

Тетка старательно скрутила пододеяльник, отжала его, бросила в таз. Вытащила и расправила простыню, звонко шлепнула ею по воде.

В этот миг поверхность реки вспенилась, и прямо из нее выросли десятки воинов в полном боевом облачении. Тетка замерла. Мальчонка ошеломленно выронил удочку.

Воины плотными рядами выходили на берег, а за ними из реки поднимались все новые и новые головы. Ступив на сушу, воины падали на четвереньки, изрыгали из себя потоки воды, натужно кашляли, поднимались и торопились вперед.

Тетка спохватилась и истошно заорала. Никто из подводных воинов внимания на нее не обратил, но вот на площадке над городскими воротами появилась лохматая голова. Глаза стражника округлились, он вскочил, спрыгнул вниз и принялся затворять ворота.

Голос прачки прервался и она, с удивительной для своей полноты резвостью, помчалась в сторону города, но не к воротам, а дальше, вдоль стен. Следом за ней побежал мальчишка. Один пастушок настолько, видимо, устал на работе, что так и продолжал смотреть свои сладкие сны.

Найл упал на колени, склонил голову, сделал резкий выдох. На прибрежную траву хлынул поток воды. Вся грудь резко, опоясывающе, заболела. Видно, дыхательные мышцы здорово устали двое суток гонять туда-сюда вместо воздуха плотную воду. Правитель закашлялся, но встал и тут же вызвал командира отряда восьмилапых:

– Дравиг, ты меня слышишь?!

– Да, Посланник, – с явным облегчением откликнулся смертоносец и тут же прислал картинку: отряд пауков стремительно мчится вдоль отвесной кручи. Впереди, между деревьев, проглядывает черный от времени частокол.

– Помни об ущелье! – приказал правитель и вместе со всеми побежал к городу.

Все-таки местные жители успели затворить ворота! Наступательный порыв воинов поутих – ни водолазы, ни братья по плоти не имели ни малейшего понятия, как нужно штурмовать укрепленные города. Вдобавок, на площадке над воротами появился стражник в перекошенном шлеме и с луком, и принялся беспорядочно выпускать длинные, грозно гудящие стрелы. Люди попятились.

На площадку спорхнула принцесса Мерлью в своем безобразном балахоне. Мужчина, увидев ее, бросил лук, выдернул меч, замахнулся. В момент удара Магиня резко развела руки, и меч тут же осыпался трухой.

– На колени! – потребовала властительница Серых гор.

Мужчина дрогнул, начал опускаться, но в последний момент в его сознании произошел какой-то поворот. Он выхватил из-за пояса нож и резко ткнул им в принцессу. Та еле успела совершить свой взмах. Нож рассыпался, а ткнувшаяся в ее тело рука оказалась мумифицированной рукой трупа – костяк, обтянутый сухой кожей. Стражник вперился в руку глазами и, забыв обо всем на свете, в ужасе заорал.

– Найл! – крикнула Мерлью с края площадки. Мне ворота не открыть. Тут большая толпа, кольями их подпирают.

Посланник вызвал Дравига. Смертоносцы шустро метались по ущелью от стены к стене, заканчивая плотную и высокую, белую липкую стену. Все, теперь даже жалкая кучка воинов из крепости к городу на выручку не подойдет. Со стороны ущелья стало видно, что в частоколе есть еще одни ворота, со стороны гор. Не меньше сотни жителей кинулись из них наружу, надеясь добежать до крепости в горах и скрыться за ее стенами. Только сейчас они увидели серые массы смертоносцев и в страхе кинулись назад.

Пауки помчались следом.

На площадке над воротами показался стрелок с арбалетом. Что это такое смертоносцы знали, и резко затормозили, остановившись на почтительном расстоянии. Получив необходимую паузу, жители забились внутрь частокола и закрыли ворота.

Внезапно принять участие в битве решили местные осы, живущие в норах под холмом. Они стали выползать из своих дыр целыми роями, шумно взмывали в воздух и бросались на свою извечную добычу. В первый миг их появление вызвало среди восьмилапых настоящую панику – пауки начали разбегаться, затаиваться, плясать на месте и размахивать лапами. Все это не помогало – осы пикировали вниз, точно приземлялись на ворсистые спины и наносили удары жалом, изящно изогнув брюшко. Когда первый, самый страшный вал паники схлынул, быстро выяснилось, что желто-полосатые убийцы бесполезно пытаются ужалить нападающих только в закрепленные на спинах коричневые ромбики, не желая проявлять никакой фантазии. Смертоносцы в несколько минут изничтожили ненавистных врагов и снова обратили внимание на город.

– Сюда, Дравиг, – приказал Найл.

Смертоносец понял приказ и во главе полутысячи восьмилапых обогнул город, подбежав к людям. Пауки хватали братьев и визжащих водолазов, закидывали их за спины, перебегали через частокол и ставили воинов на землю внутри поселения.

Найла перенес сам Дравиг, лично. Правитель оказался поставлен лицом к глухой бревенчатой стене, но быстро огляделся и побежал по узкой, утоптанной улице вперед.

Как оказалось, изнутри, на высоте чуть ниже трех метров, шли помосты для воинов, защищающих стены. Сейчас по этим помостам в сторону дальних ворот бежало несколько братьев. Стрелок оглянулся, увидел врагов, резко перекинул арбалет в их сторону. Воины затормозили. Стрелок повернул оружие в сторону гор, пугнув там пауков, опять развернулся к городу, стремясь удержать на безопасном расстоянии сразу всех. Жители тем временем торопливо прятались – только стук дверей стоял.

По земле, вдоль самой стены, незаметно для стрелка побежали четверо пауков.

– Хайер! – предупредил кто-то стрелка. Тот подскочил к краю площадки, взглянул вниз, вскинул оружие. Смертоносцы прыснули в стороны. Арбалетчик заколебался, выбирая цель, а в это время, воспользовавшись моментом, к городу мчалась лавина пауков. По стрелку ударили многие сотни парализующих ударов. Его скрючило, оружие качнулось в сторону. Из последних усилий он нажал на спуск и перевалился через край площадки.

Толстая короткая стрела звонко, но бесполезно впилась в частокол, а самого арбалетчика пауки мгновенно разорвали в клочья.

Легко перемахивая через деревянную стену, в покоренный город входили гордые собой смертоносцы.

– Вот так, – сказал Найл, поднимаясь на сторожевую площадку над северными воротами. Шериф долго думал, как своими тремя сотнями воинов защитить свой город от двух сотен моих бойцов. Пусть теперь подумает, как станет этот город брать.

Посланник подошел к самому краю, положил руки на перила, взглянул на громады гор, на перекрытое паутиной ущелье, на уходящую вдоль скал дорогу. Мы видели, северяне, как хороню вы умеете рвать железом мягкие тела пауков, – прошептал он. Посмотрим, что сможет ваша сталь против воли, ловкости и паутины.

Правитель усмехнулся запрокинул голову и громко закричал:

– Эй, Дравиг! Готовь свои тенета! Нас ждет богатая добыча.