Резидент КГБ. Том 1

Глава 2

Казалось, этот тип сейчас навернёт меня лыжной палкой по голове.

Вполне возможно, так он и хотел сделать, но сдержался. Сверкнул сердитым глазом, пыхнул в сторону струёй сигаретного дыма. Подскочил, нацепил лыжи и резво пошуршал вниз по склону.

Его спина в весёленькой зелёной куртке мелькнула и скрылась за поворотом вместе с бубоном на вязаной шапке. А я остался сидеть на лыжной трассе в смятении чувств.

Этот феерический мужик мне незнаком, в этом у меня не было никаких сомнений. И в то же самое время в сознании всплыло уверенное: это Вася Кругляев из нашей резидентуры. Из какой ещё «нашей резидентуры?» — испуганно прислушался я к своим мыслям. И почему этот непонятный Вася назвал меня майором? На эти вопросы сознание ответа не давало.

Вообще-то одного человека по фамилии Кругляев я знал, ещё по школе, мы учились в параллельных классах. Но звали его не Вася, а, кажется, Роман. И он давно уже закончил свой земной путь, не пережив, подобно многим, наши «благословенные» девяностые.

Ну да бог с ними, с Кругляевыми — и с тем, и с этим. Нужно было срочно разбираться, что сталось со мной самим. Почему на мне чужие вещи? И — что, пожалуй, важнее — откуда взялись волосы на голове?

Может, показалось? Я провёл ладонью ото лба к затылку. Да нет, не показалось… Тогда я посмотрел на свою руку. Большая, широкая кисть с разбитыми боксёрскими костяшками, с лезущей из-под курточного рукава чёрной шерстью. Рука была не та, к которой я привык. Не моя это была рука.

Что это такое со мной творится, чёрт побери⁈

Однако пора было уже отсюда выбираться, сидение в снегу ничего не прояснит.

Тут открылся ещё один нюанс моего положения. У лыжи, что привёз мне самый первый бородатый «а ю окей», оказалось повреждено крепление. Оно болталось на единственном гнутом шурупе, и ехать, таким образом, возможности у меня не было.

Собрав лыжи и палки в охапку, я отправился вниз пешком. Но прошёл, держась края трассы и стараясь не поскользнуться, я совсем недолго. Один из лыжников, которые время от времени проносились мимо, притормозил рядом со мной. Бросил мне под ноги в снег комплект из пары лыж и, не сказав ни слова и даже не взглянув в мою сторону, тут же последовал дальше.

Я не раздумывая принял эту помощь от неизвестного доброжелателя. Оставил на обочине своё поломанное и довольно быстро приехал к окончанию трассы.

Там всё было забито людьми в разноцветных зимних одеждах. Непривычного, старинного какого-то вида подъёмники отправляли кресла с лыжниками вверх по склону, работали кафе и магазины, из динамиков пела АББА. Место было чужое и мне не известное, но к этому я оказался морально готов. Да и незнакомые вывески, что пестрели исключительно латиницей, сильно не удивили — я и так уже понял, что едва ли вернусь в сочинскую Красную Поляну.

Но сейчас меня больше интересовало другое.

Оставив лыжи на одной из множества специальных уличных стоек, я отыскал в окружающей суете указатель с буквами W и C. Скоро я уже тянул на себя дверь с нарисованным мужским силуэтом.

Сразу же, в тамбуре, оказалось то, что нужно — большое зеркало.

И из того зеркала на меня посмотрел незнакомый мужик.

Я отпрянул, потряс головой, чтобы прогнать наваждение, рефлекторно схватился за раковину. Разумеется, не помогло. Умом я уже понимал, что влип, никакое это не наваждение, а моя новая реальность.

— А ю окей?

Благообразный импортный дедок у соседнего умывальника повернул ко мне седую голову.

— Да окей, окей, ну вас всех нафиг…

Не отрывая взгляда от льющейся из крана воды, я намылил и сполоснул руки. Потом поднял глаза к зеркалу. Оттуда на меня смотрел всё тот же незнакомец с выскобленными щеками и тяжёлым подбородком, широкоплечий и насупленный.

Итак, я в чужом теле. Как ни дико, но это объективный факт.

Теперь нужно было выяснить ещё кое-что.

Выйдя на улицу, я побрёл по брусчатому тротуару, поглядывая по сторонам. И скоро увидел то, что искал. Чисто газетный киоск, явление в наше время подзабытое — но насчёт того, что время здесь никакое не наше, я уже не сомневался. Непривычная одежда, простоватые фуникулёры, никаких светящихся рекламных панелей и экранов, автомобили стареньких моделей на парковке. И самое главное — ни одного человека с мобильным телефоном.

В кармане у меня позвякивала денежная мелочь, но нужные цифры на газетном развороте я увидел и так, через стекло. Цифры эти были: 1977.

Ого. Ну, здорово. Теперь бы кто ещё рассказал, кто я здесь, в этих заграничных семидесятых, такой.

И тут в голове откуда-то всплыл ответ.

Меня зовут Николай Смирнов. И я советский разведчик.

Куртки и шапки примостились на батареях, ботинок мы не снимали. Вася Кругляев бродил по гостиничному номеру от стены к стене, и на полу за ним оставались мокрые следы.

Вася, как и я, был майором. И он сейчас пребывал в очень нервном расположении духа.

— Нет, ну как ты вообще умудрился так навернуться, а⁈ — разговаривать нам приходилось негромко, но злость рвалась у Васи изнутри, заставляя его мучительно гримасничать и зверски вращать глазами. — Как⁈

Он остановился напротив меня, от него густо пахнуло куревом.

— Ты же сибиряк, Коля, у тебя разряд по лыжному спорту… Тебя и мамка, наверное, родила прямо в снегу, на лыжне. А тут…

Васина рука взмахнула в воздухе и горестно повисла. Он слегка походил на советского актёра Брондукова, что играл инспектора Лестрейда в фильмах о Шерлоке Холмсе, пьющего персонажа «Афоня, ты мне рубль должен», и много кого ещё.

— Да, грохнулся ты жутко, — поддакнул наш третий коллега, румяный молодой блондин. — Мне поначалу даже показалось, что тебя подстрелили.

Откуда-то я знал, что блондина зовут Сергей Кисляк и звание у него капитанское. Это он привёз мне лыжи там, на трассе.

Из неочевидного источника в голове я почерпнул и суть нашей провалившейся операции. Бородач, что подъехал ко мне со своим «а ю окей?» первым, служил на американской авиабазе в Норвегии. Он и являлся объектом нашей разработки здесь, на лыжном курорте в шведском городке. Предполагалось, что это он свалится на склоне, специальный человек в лыжном прокате должен был подсунуть ему повреждённые лыжи. И тогда добрый Вася помог бы ему, и так состоялось бы их знакомство, а дальше, не исключено, и вербовка. Но грохнулся на трассе почему-то не он, а я.

Когда бородатый подвёз мне лыжу, это получилось в чём-то даже и лучше. Но вместо того, чтобы позволить себе помочь, познакомиться с объектом и потом ненавязчиво передать его Васе, я заговорил с ним, объектом, по-русски. Объяснить коллегам, зачем я так поступил, было теперь непросто.

— Ты что, накатил там, в кафе, когда мы с Серым ушли?

Вася подозрительно вперился в меня взглядом.

— Не болтай ерунды.

Фраза эта сама по себе вылетела у меня изо рта. Я даже немного обалдел от такого поворота. Мне стоило больших усилий не подать вида, что со мной что-то не так.

Но слова эти оказались правильными. Да и тон, которым они были сказаны, тоже. Вася сделал ещё два прохода от стены к стене, плюхнулся на кровать и принялся ожесточённо чесать висок. Мне подумалось, не будет ли правильным рассказать о том, что сталось с одной из моих лыж. Но какое-то внутреннее чувство подсказало, что лучше с этим повременить.

— Ладно, — произнёс Вася после недолгого раздумья. — Дело, конечно, дрянь. Ввиду сложившихся обстоятельств я предлагаю…

Но что собирался предложить майор КГБ Василий Кругляев, узнать нам не удалось. Потому что по коридору затопало множество ног, а потом раздался стук в дверь.

— Открывайте, полиция! — донеслось из коридора.

Вася замер на полуслове, а Кисляк резко втянул голову в плечи. Говорили в коридоре по-английски, но от этого было, понятно, не легче.

А легче было от того, что стучали и кричали не в нашу дверь. Вернее, тоже в нашу, но от другого номера, в самом конце коридора. В глубинах моего сознания шевельнулась мысль о том, что резервировать дополнительные номера по чужим документам — это при работе на выездах весьма полезная практика.

За несколько секунд я был уже на ногах и застёгивал куртку. В голове как будто включился некий код, регламент на случай подобной нештатной ситуации. Я знал, что нужно делать, и делал это автоматически, на рефлексах. Балконная дверь тихо скрипнула, впуская в комнату морозный воздух и отдалённые звуки дискотеки 70-х.

Вася и Кисляк, одеваясь на ходу, деловито выбрались на балкон и оглянулись. Я махнул им: «Вперёд, чего встали». Вася кивнул, и они заторопились вниз по пожарной лестнице. Я же вернулся в комнату и прислушался, что там творится в коридоре. Похоже, там пытались разобраться с заклиненным замком, до выбивания дверей дело пока не дошло. Я наскоро осмотрел номер на предмет того, не оставили ли мы здесь чего-то ненужного, и направился на балкон вслед за товарищами.

Металлические ступени пожарной лестницы гулко стучали под подошвами моих ботинок. Спустившись с четвёртого на второй этаж, где лестница заканчивалась, я спрыгнул на припорошённый снегом асфальт. Спины Васи и Кисляка мелькнули и пропали из вида за углом по правую руку. Мне же было нужно в другую сторону. Проворно, но не показывая спешки, я пошагал вдоль гостиничной стены.

Из здания напротив с любопытством смотрела пожилая леди с высокой причёской. В другом окне пялились и тыкали в меня пальцами двое пацанов. Тревоги, однако, никто не поднимал и в форточку не орал, а так-то пусть смотрят, не жалко.

Повернув за угол, я едва не врезался в столбычившего там молодого парнягу. На нём синела полицейская форма. И тёрся здесь он скорее всего не просто так.

Мы оба подпрыгнули от неожиданности. Он взглянул на меня со смесью подозрения и испуга. Но тянуть руку к кобуре или кричать, подзывая кого-то из своих, не спешил. Нужно было поскорее преодолеть это препятствие.

Первым порывом было вырубить бедолагу, да и дело с концом. Место было безлюдное. Я с удивлением почувствовал в себе уверенность, что могу сделать это тихо и быстро. В голове мелькнули картинки-ощущения четырёх или пяти подходящих способов.

Но тут сознание озарила другая идея.

В моей руке оказалось удостоверение. Я развернул его и сунул застывшему полицейскому под нос примерно на полсекунды.

— Военная контрразведка.

Произнесено это было по-шведски, уверенно и без малейшего акцента.

Судя по всему, разглядеть парняга успел только фото и размытую печать. Документ этот удостоверял, что его предъявитель является почётным членом одного респектабельного бридж-клуба датского города Фредериксберг. И он был намеренно сделан таким солидным и упакован в убедительную кожаную обложку. Предъявлял я эту «ксиву» часто и с неизменным успехом. Вернее, не я, а тот, кто обитал в этом туловище и жил этой увлекательной шпионской жизнью до меня.

Парень кивнул и выдохнул с явным облегчением. У меня тоже отлегло от души, причинять ущерб оказавшемуся в неудачном для себя и меня месте случайному молодому шведу совсем не хотелось.

— Стойте здесь. Если кто-то полезет из окон, немедленно задерживайте, — показал я стражу закона и порядка участок для приложения его служебных способностей. Естественно, по-шведски. И, естественно, без акцента.

Тот козырнул, нахмурился и деловито пошагал за угол здания.

Сам я, мысленно поблагодарив сознание находчивого майора, направился в другую сторону.

Автомобильная стоянка была заставлена машинами производства Европы и немного Японии. Модели казались смутно знакомыми, скорее по старым фильмам, чем по моим реальным воспоминаниям. Я имею в виду того меня, который попал сюда из 2025 года. А не бравого и загадочного майора разведки, что запросто сигает с балконов и считает для себя приемлемым вырубать при необходимости служащих полиции в стране своего временного пребывания.

Между тем память Николая Смирнова (по крайней мере, какие-то её фрагменты), постепенно встраивалась в мою собственную.

Нужная машина, замызганный и неприметный в ряду другого такого же ретро серый фиат, оказалась присыпана снегом. Я прошёлся вдоль автомобильных рядов, делая вид, что не могу вспомнить, куда поставил своё средство передвижения. На самом деле я проверял обстановку. Кажется, наблюдения за моим фиатом не велось. А прилепленные в нужных местах специальные волосинки подтвердили, что и внутрь никто любопытный не совался.

Двигатель я почти не прогревал, задерживаться здесь не стоило. Завёлся, убрал снег с лобового стекла. Сначала растерялся, не найдя, чем счистить самое намёрзшее, потом вспомнил, как в далёкой молодости делал это пластмассовой штукой под названием подкассетник. Да, здесь тоже должны такие быть, вместе с кассетами для магнитофона. Полез шарить по машине — и отыскал специальный скребок. Ну да, здесь же Европа, цивилизация. Теперь-то оно и у нас так, а местами даже и получше. А раньше, было дело, соскрёбывали лёд подкассетниками.

Очистил стёкла да и тронулся в дорогу.

Путь до Копенгагена предстоял неблизкий.

Шоссе с шуршанием стелилось под колёса. Мой фиат резво глотал белые макаронины разделительной полосы. Горные серпантины быстро закончились, по сторонам дороги замелькали разноцветные домики с шапками снега на крышах.

В странах Скандинавии мне в прошлой жизни побывать не довелось, но именно так я всё себе и представлял. Компактное, однообразно яркое, благополучное. А может, благополучие это только мнимое.

Ну ладно, то всё их проблемы. А у меня сейчас свои — да ещё какие.

Версию о том, что всё это бред моего угасающего сознания после удара головой о дерево, я отбросил. Нет, тело моё, может, и находится сейчас в 2025 году. Не исключено и то, что пребывает оно в коме. Но сам-то я здесь. И всё кругом слишком реальное, не похожее на сон. Шоссе, цветные домики, облака на небе. Гладкая баранка руля под рукой. Душноватый запах горячего воздуха, что лупасит в салон из-под лобового стекла. А если чуть вытянуть шею, в зеркале заднего вида появится лицо, хмурое и задумчивое. Теперь это я.

А ещё появились великолепные рефлексы и мышечная память тренированного тела Николая, майора Смирнова.

К тому же существовал ещё один нюанс. Забросило меня вихрями времени не в сознание юного пионера, не в рабочего или колхозницу, и не в партийного какого-нибудь деятеля. А в человека специального, обладателя редкой шпионской профессии. Едва ли это вышло случайно. Потому что в шпионской теме я и сам в некотором роде не то чтобы совсем чужой…

Но мысль эту мне додумать не удалось.

За моей машиной обозначилась погоня. И преследователи быстро приближались.