Рейсер. На пути к вершине (СИ)

Этап 10. Хоккенхаймринг, октябрь

Вторник, 26 сентября, интернет-пространство

@ miha_ zhummy: «Привет, Лиза. Ну хватит дуться. Это был гоночный инцидент, вот и всё».

@ liza_ forman: «Жумакин, ну сколько можно? Думаешь, я не понимаю? Но от этого не легче. Ведь мы сейчас все боремся, и ты знаешь — за что».

miha: «Я просто не хочу, чтобы это стало между нами преградой».

liza: «Не станет. Но потом. Сейчас, я думаю, нам надо на время прекратить общение. А когда закончится чемпионат, мы снова начнём встречаться».

miha: «Лиза, подожди…»

liza: «Поздно, Жумакин. Теперь уже поздно».

Этот пользователь добавил вас в чёрный список.

* * *

Чуть позже, Фарнхем

В спортивном зале на базе команды «Карлин» было тихо и пусто. Разве что на одной из выставленных в ряд перед зеркалом беговых дорожек занимался курчавый подросток в белой футболке с логотипом «Макларена». И каждый, кто более-менее интересовался гонками, сразу узнал бы в нём лидера чемпионата европейской «Формулы-3» Ландо Норриса.

Открылась дверь, и в зал из раздевалки вышла Лиза в изящном красно-белом спортивном костюме. Сухо бросив «привет» напарнику, она также включила одну из дорожек и принялась на ней бегать.

Какое-то время в помещении слышался лишь негромкий гул работающих тренажёров, шумное дыхание и мерный стук по резиновому покрытию.

Затем Ландо чуть сбавил скорость и повернулся к Лизе.

— Можно с тобой кое о чём поговорить?

— О чём? — выдохнула та, продолжая бег. — По-моему… у нас сейчас… не должно… быть общих тем… для разговоров.

— Вообще-то есть, и ты это знаешь, — ответил Ландо с лёгкой улыбкой. — «Мотопарк» окончательно выбыл из борьбы. Теперь титул в личном зачёте разыграем только мы двое. И поэтому я предлагаю тебе… соглашение.

— Какое ещё на хрен соглашение?! — От неожиданности Форман сбилась с ритма и тоже была вынуждена уменьшить скорость. — Типа не мешать тебе победить, и тогда ты, к примеру, поспособствуешь тому, чтобы меня взяли в молодёжную программу «Макларена»?

Ландо моргнул.

— Нет. Конечно же нет. Я не стал бы предлагать тебе такое. Речь, скорее, идёт о некоем… «джентльменском соглашении» на гонки оставшегося этапа. Давай мы оба обязуемся не использовать грязные приёмы на трассе и, в частности, не выбивать соперника за её пределы. И пусть победит сильнейший.

— И под этим «сильнейшим» ты, естественно, имеешь в виду себя, — язвительно заметила Лиза и вдруг сошла с беговой дорожки.

Подошла к тренажёру Норриса — и, резко вытянув руку, несколько раз подбавила тому скорости.

Не ожидавший такого Ландо споткнулся и полетел на пол, скинутый с дорожки силой её движения.

Раздался хриплый стон: гонщик «Карлина» лёжа схватился за челюсть. На покрытом чёрной резиной полу стали видны тёмные капельки крови.

— Запомни, чувак, — прошипела Лиза, наклонившись к нему. — Ты строишь из себя крутого только потому, что ведёшь по очкам, отыгравшись после неудачной середины сезона. А я всё это время пробыла догоняющей. И знаешь что? Мне пофиг! И поэтому все эти свои соглашения, или что там ещё в ваших Европах принято, можешь засунуть себе знаешь куда!..

Я — не джентльмен, если ты не заметил. Я девочка — и со мной такие фокусы не прокатят. Хочешь бороться — борись; но учти, что, в отличие от тебя, я не скована представлениями о так называемых честных гонках. У меня развязаны руки, и я собираюсь сражаться так жёстко, как только смогу. Тоже мне, чемпион нашёлся…

Она закатила глаза, пока Ландо пытался подняться.

— Ну почему вы все ко мне с этим лезете?! Сговорились, что ли?.. Сначала Жумакин, теперь ты… Как вы меня достали!

Она развернулась и широким шагом направилась к выходу. Разумеется, не забыв по пути выключить свою беговую дорожку.

Норрис наконец сел и в недоумении посмотрел ей вслед. Потом провёл языком по рассечённой губе и проверил, на месте ли все его зубы.

И он уже понимал, что об истинных подробностях и этого инцидента никому не расскажет.

* * *

Четверг, 28 сентября, Москва

Нужное кафе я нашёл не сразу. Всё-таки столица нашей родины велика и непостижима, и ориентироваться тут, прожив всего два с половиной года (не забывайте, что Шумилов был родом из Красноярска), да к тому же ещё и бывая постоянно в разъездах, не так уж и просто без навигатора.

Но всё же добраться до места встречи мне удалось. Я даже почти не опоздал. Думаю, за разговором это вообще забудется.

Тех, кого искал, я увидел в первую же секунду. Женщина лет сорока с прямыми светлыми волосами и сидящий рядом парень лет двадцати трёх (оба — в одинаковых тёмно-синих куртках) пили кофе и… подписывали открытки. Я, конечно, читал в одной интернет-статье, что интервьюер тогда застал их именно за этим занятием, но увидеть это воочию было тем не менее удивительно.

Заметив меня, направляющегося к ним, женщина помахала мне и встала из-за стола. Вслед за ней слез со стула и её спутник.

— Добрый день, — протянула она мне руку. — Нас ты, наверное, уже знаешь, но всё равно представлюсь: Светлана Стрельникова, руководитель команды «Формулы-2» Russian Time.

— Артём, — сказал парень с немного смущённой улыбкой. — Артём Маркелов, гонщик «Формулы-2».

— Михаил, — ответил я, по очереди пожимая им руку. — Михаил Жумакин, гонщик «Формулы-3». Надеюсь, только пока что, — я усмехнулся.

— Ну посмотрим, — улыбнулась мне Стрельникова, и мы уже втроём сели за стол.

Я окинул взглядом разбросанные перед ними конверты и открытки.

— Ого! Это вы фанатам отправляете?

— Да, — кивнула Стрельникова. — У нас в России довольно большая поддержка, поэтому мы стараемся всеми силами показать, как нам важна их любовь и внимание. Приходится соответствовать образу дружного и отзывчивого коллектива.

— Может, пока прервёмся? — предложил Артём, указав подбородком на стопку запечатанных конвертов с краю. — Тем более, что и правда нам есть что обсудить.

— Хорошо. — Светлана отложила маркер и, сцепив руки в замок, посмотрела на меня. — Итак, расскажу, пожалуй, самое общее… Мы — команда «Русское время», вот уже четыре года участвуем в «Формуле-2», где заменили iSport. У нас небольшой состав — всего двенадцать человек, включая пилотов, но, несмотря на это, мы продолжаем добиваться с самых ранних пор неплохих результатов. Наша философия — это ставка на результат, но не в ущерб удовольствию. То есть каждый должен знать и делать своё дело хорошо — и при этом сам получать радость от своей работы.

— В принципе, такой подход мне нравится, — сказал я. — Определённо интересно было бы с вами сотрудничать.

— Если честно, мы пока думаем над возможными вариантами на будущий год, — сказала Светлана, посмотрев на Маркелова. — Как ты знаешь, за нас сейчас выступает Лука Гьотто, и причём достаточно успешно. У них с Артёмом хорошие отношения, а по мастерству они находятся примерно на одном уровне. Мы должны учесть все факторы, чтобы не нарушить структуру, которая у нас уже устоялась.

— Но в первую очередь ориентированы вы всё же на результат, — заметил я. — И я считаю, что тоже смогу вам его принести.

— Ну это уж точно, — усмехнулся Артём. — В этом году ты же идёшь вроде в топ-три своего чемпионата?

— Ну да. Ищу способ вплотную приблизиться к лидерам под самый конец сезона.

— Это, безусловно, станет одним из того, чем мы будем руководствоваться, принимая решение, — кивнула Стрельникова. — А теперь…

Она достала блокнот и взглянула мне прямо в глаза.

— Расскажи нам о себе, Михаил. Самое важное, на твой взгляд.

— Хорошо. — Я сложил руки перед собой на столе и, наклонившись вперёд, будто в камеру произнёс: — Меня зовут Михаил Жумакин, и я ненавижу проигрывать.

* * *

Среда, 11 октября

Хоккенхайм (Германия)

Над трассой растекалось утро — по-осеннему прохладное, но вместе с тем солнечное.

Лиза стояла на асфальтовой дорожке неподалёку от трейлеров и палаток «Карлина» и, кутаясь в тёмно-синюю ветровку, с наслаждением вдыхала свежий осенний воздух.

Она любила вот так выходить в паддок — когда на автодроме, где проводился очередной этап, ещё не было шумно и многолюдно, — и поглощать глазами окружающие пейзажи. Это помогало ей снять с себя напряжение, которое неизменно сопутствовало гонкам, и немного настроиться на предстоящие заезды. Создавало базу, чтобы потом входить в боевой режим было проще.

Приближавшийся уик-энд был особенным. Лиза это хорошо понимала. Она до сих пор не забиралась так высоко — и, безусловно, упустить цель, которая уже маячила почти на расстоянии вытянутой руки (ладно — в неполных двух часах чистого гоночного времени), никак не хотелось.

«Титул… перспективы… — думала девушка, глядя вдаль на светлое и чистое небо. — Всё это, конечно, хорошо — но абсолютно бесполезно, если не служит конкретной цели».

Налетел порыв ветра, дёрнувший в сторону её рыжие тугие косички. Лиза надвинула капюшон и засунула руки в карманы.

«Я докажу всем, что я сильнее, чем обо мне могут думать. И нет, это не из серии типа стать первой женщиной в “Ф-1”, которая показала там что-то стоящее. А глубже».

Форман прищурилась, провожая взглядом небольшое облачко на горизонте. Уголок её рта изогнулся в усмешке.

«Я обязательно докажу тем силам, которые забросили меня сюда, что мне не зря дали вторую жизнь. Обещаю».

— Отличная погода, не правда ли?

Раздавшийся рядом голос вывел гонщицу из задумчивости. И заставил развернуться к его обладателю.

— Ральф? Какого хрена ты тут делаешь? Разве ты не должен быть со своей командой?

— И это вместо «привет». Узнаю тебя, Форман, — фыркнул незаметно подошедший к ней Ральф Арон.

Эстонец сделал ещё пару шагов и встал сбоку от Лизы, вместе с ней разглядывая начинающий заполняться людьми и суетиться паддок.

— Давай помиримся, — неожиданно сказал он. — Всё равно друг другу мы сейчас не соперники. Разве что в каких-то отдельных гонках. Пожалуй, только на Норисринге мне выпал шанс реально с тобой побороться. Но я тогда всё промотал. И теперь каждый из нас там, где и заслуживает быть по итогам сезона.

— Намекаешь на то, что я так и останусь второй? — повернулась к нему Лиза.

— Нет, что ты. Всего лишь подчеркнул, что перед тобой открыто больше дверей. Ты всё ещё можешь карабкаться вверх к «Ф-1», в то время как мой потолок, скорее всего, — это гонки на выносливость. Ведь туда идут все, кто так или иначе провалился на опенвилах.

— Ладно, самокритика засчитана. Лучше скажи, кого ты видишь чемпионом.

— Я? Без понятия, — улыбнулся эстонец. Лиза недовольно на него посмотрела. — Не, серьёзно. Вы трое достойны того, чтобы взять уже наконец этот чёртов кубок. Но… — он ненадолго задумался, — за Ландо я болеть точно не буду. Это было бы… слишком ожидаемо.

— То есть ты в меня веришь?

— В тебя и в Жумакина. Вы двое показали в своё время, что тоже способны на чудеса.

— Спасибо, Ральф, — произнесла Лиза. — Вот честно, без шуток. Ты не представляешь себе, как для меня сейчас важно не растерять эту уверенность.

— Я уверен, ты со всем справишься. — Арон немного наклонился к ней и понизил голос: — Если потребуется, я и в гонке могу помо…

— А вот этого не надо, — прервала его Лиза. — Иначе судьи могут что-нибудь заподозрить.

— Да, ты права, — вздохнул Ральф и, повернувшись, протянул ей руку. — Мир?

— Мир.

Рукопожатие.

— Скажешь что-нибудь про мои отношения — дам в зубы.

* * *

Суббота, 14 октября

Я сидел в кокпите и делал вид, будто просто разминаю пальцы, вытянув руки перед собой по сторонам от руля. На самом же деле я не хотел, чтобы кто-то увидел, как у меня дрожат руки.

Обычно мне не был свойствен мандраж перед началом заезда: каждую гонку я воспринимал без лишней сакральности, просто как очередное приключение. Но теперь я буквально чувствовал, что от того, как я проеду в эти выходные, зависит в прямом смысле слова моё будущее.

Да, конечно, было бы наивно надеяться на попадание в «Формулу-1» прямо из «трёшки», даже если я каким-то чудом и выиграю чемпионат. Зимние частные тесты, о которых упоминал доктор Марко, ничего мне не гарантировали. Поэтому я и подсуетился, через менеджера SMP Racing связавшись с Russian Time и подготовив себе плацдарм в виде возможного места в «Ф-2». Чтобы на будущий год мне было куда приткнуться.

К тому же вопрос был и по суперлицензии. Та лицензия, под которой я выступал, была уровня В — получил в начале этого года. Зимой можно будет податься на «А»… Но вот с баллами была напряжёнка. За два прошлых сезона я набрал шестнадцать из требуемых сорока: двенадцать за победу в «Ф-4» и четыре за седьмое место в «Ф-3», — и чтобы сейчас одним махом дополучить остаток, мне следовало закончить чемпионат хотя бы на втором месте.

Но это было в принципе более выполнимой задачей, чем такое заветное — и уже почти недостижимое чемпионство.

От Норриса я отставал сейчас на пятьдесят шесть очков, от Форман — на тридцать шесть. Если я выиграю все три оставшиеся гонки, то наберу семьдесят пять — и тут надо будет смотреть уже на их результаты.

Я не знал, как проедет Лиза, так что мог ориентироваться только на Ландо. В другой вселенной он финишировал соответственно вторым, одиннадцатым и четвёртым, набрав в сумме тридцать очков, что гарантировало ему здесь борьбу разве что с Лизой.

И тут-то вступала в свои права безжалостная в своей чистоте и прозрачности математика. Даже если я выиграю все три заезда, а Лиза каждый раз будет приезжать выше Ландо, то есть мы отодвинем его дополнительно на два места, — то мне не хватит до него одного очка.

Одного. Грёбаного. Очка.

Не считая того, что выиграет в таком случае, вероятнее всего, Лиза.

Я вздохнул и прикрыл глаза. Все эти мысли никак не помогут мне. Скорее заставят отпустить всё и сдаться, признав, что попытка не удалась.

Но пока ещё есть надежда, так поступать нельзя.

Надо верить — и, не обращая внимания ни на что, бороться.

— Проверка связи, — сказал по рации сидящий на корточках рядом с болидом Пауль. — Как слышно?

— Хорошо. Всё готово, — со вздохом ответил я, возвращаясь к реальности.

— Ты как, всё в порядке? — видимо уловив что-то не то в моём голосе, спросил инженер.

— Да, нормально. Просто немного нервничаю.

— Расслабься. И получай удовольствие. В конце концов, мы и так много чего добились.

И верно. Фокусируясь на мечте, я упускал из виду то, что уже было достигнуто — мной как гонщиком и командой.

Три победы, одиннадцать подиумов, четыре поула и пять быстрых кругов — лишь единицы здесь могут таким похвастаться. Плюс, возможно, какие-то показатели вырастут ещё в трёх оставшихся гонках.

— Конечно, — легонько кивнул я. — Спасибо, герр Райзер. Спасибо за всё.

Теперь я смотрел только вперёд — и прикидывал, как буду обходить соперника после старта.

В единственном числе — потому что я сейчас был вторым, уступив Айлотту из «Премы» каких-то четырнадцать сотых. Прямо за мной расположились Норрис, Эрикссон и Форман. Швед должен был оттянуть на себя сражение с противниками из «Карлина» — и у него сегодня должно было всё получиться.

Это будет битва на выживание. На карту поставлено всё. И цена всем известна.

Но кто не рискует, тот не брызгается шампанским на подиуме.

А на результаты всегда имеет смысл смотреть только в общем контексте.

…Не скажу, что это было легко, но какого-то особого сопротивления я не встретил.

На рывке до первого поворота Айлотт как будто старался остаться как можно дальше на внешке, и это сыграло с ним злую шутку. Моё ускорение на выходе оказалось куда как лучше — и уже в шикане я смог отобрать у британца лидерство.

Тем временем Йоэл и Лиза на старте оба прошли Ландо, а когда Каллум стал терять темп, нацелились и на него. Мой напарник обогнал его без проблем, а Норрис в пылу борьбы даже вытолкнул на обочину, после чего обладатель поула уже на первом круге откатился на шестую позицию.

Той толкотнёй в повороте успешно воспользовался Габсбург — ещё один «карлиновец» — и протиснулся мимо Норриса, которого сдерживал ещё кругов пять. И лишь тогда эта «крепость» пала. В те же минуты инженер сообщил мне, что Ландо не оштрафуют. Я, конечно, и сам это помнил, но всё равно поблагодарил за оперативную информацию.

Дальше чего-то особенного не происходило. Я в комфортном темпе катил вперёд, ведя за собой пелотон; где-то в секунде позади ехал Эрикссон, надёжно прикрывая тылы: всё-таки пришлось ему поработать немного и на команду.

Норрис же изо всех сил старался приблизиться — но ему не давала Форман. Рыжая бестия, разорвавшая на время со мной все контакты, всё время закрывала ему калитку — и из-за этого сама не могла обогнать Эрикссона, у которого ехала на хвосте. Под самый финиш они все уже были прямо-таки друг за другом.

Но у них не срослось — в то время как мы завоевали победный дубль. Второй в сезоне — и на этот раз уже я был на верхней ступеньке пьедестала почёта.

И пусть от гимна прозвучал в средненьком качестве только один куплет — сама эта музыка, большой серебристый кубок в руках и восторженные взгляды команды, а главное — родителей, выстроившихся вместе внизу, делали момент незабываемыми и глубоко трогающим сердце. Хотя на уме не всё было так радужно.

Выиграв гонку, я привёз Лизе десять очков, а Ландо — тринадцать. Теперь среди нас баллы распределялись так: 374–357–331; и вы догадываетесь, где тут были мои результаты.

Чтобы переломить ситуацию, мне нужно было чудо.

К счастью, я знал ход событий минимум на один шаг вперёд — а потому во мне ещё теплилась надежда, что я смогу совершить невозможное.

* * *

Главным сюрпризом для меня стало то, что, казалось бы, самый напряжённый в году этап проходил без каких-либо скандалов и разбирательств, которых я наелся в прошлом году со Строллом. Такое чувство, будто все лидеры вспомнили, что они вообще-то гонщики, а не базарные бабы, и действовали на трассе предельно корректно. Да и в целом по сезону каких-то громких стычек стало куда как меньше. С одной стороны, это могло показаться скучным — но с другой, меня радовало, так как означало, что на первый план наконец выступило именно то, что происходило на треке.

Во второй гонке я вновь делил первый ряд стартового поля с британцем из «Премы». Форман расположилась позади вместе с Макси Гюнтером. Эрикссон и Норрис были восьмым и девятым: оба провели две квалификации подряд на одних и тех же шинах, чтобы теперь поставить себе новые и попробовать отыграться. Но я знал, у кого из них получится, а у кого нет, и не особо беспокоился по этому поводу.

После прогревочного круга всё было готово к старту. Но когда уже были готовы зажечься красные огни светофоров, позади справа замахали с пит-лейна целым ворохом жёлтых флагов. Это был Моусон — австралиец с номером 96, у которого заглох двигатель, отчаянно махал руками, привлекая внимание. В конечном итоге его эвакуировали на пит-лейн, чтобы попытаться завести вновь. А мы все дружно поехали на второй круг прогрева. По правилам, это означало, что и основное время заезда будет сокращено с тридцати трёх до тридцати одной минуты.

Впрочем, у этой задержки был и положительный момент. Дело в том, что перед самым стартом на обочину выскочил кролик — и небольшая вынужденная пауза пригодилась ему, чтобы успеть убежать, пока кто-то из нас его случайно не переехал.

Наконец, пару минут спустя старт был в кои-то веки дан.

На этот раз Айлотт не стал повторять свою ошибку и вовремя закрыл внутреннюю траекторию, так что мне пришлось испытать несколько не очень приятных минут, когда за лидерство боролись сразу четыре машины.

Норрис в нашем общем веселье участия не принимал: столкнувшись с Пике на первом круге, с надломленным крылом он широко выехал за поребрик, вернувшись в пелотон лишь на пятнадцатом месте. Надежд на очки для него уже не было, что позволяло мне и Лизе отыграть максимум, на который мы были способны.

Минут через десять от нашей группы отвалился Гюнтер: вероятно, стали перегреваться шины, которые он убивал в попытках прорвать глухую оборону Форман. А ещё через круг или два отступилась от борьбы уже Лиза. Я остался один на один с красно-белым болидом «Премы», что закрывал сейчас мне путь к победе и потенциально, математически ещё возможному чемпионству.

Если я его не обгоняю, то Норрис остаётся впереди меня на двадцать пять очков — и разыгрывает титул в следующей гонке с Лизой.

Меня такое положение дел категорически не устраивало.

Если и бороться — то до конца.

До победного.

Но как подступиться к обгону, я не знал. Каллум как будто хорошо проанализировал мой стиль вождения на этой трассе, изучил мои слабые места — и мне оставалось лишь не сбавлять темп, видя перед собой корму его «Премы». В конце концов я тоже чуть его отпустил — на секунду где-то, не больше, — чтобы сохранить себе резину под конец гонки.

Эрикссон же с самого старта застрял за Хьюзом — и разве что минуте на шестнадцатой одна из его атак увенчалась успехом. Напарник сейчас, наверное, просто занимался любимым делом, выполняя свою работу и зарабатывая необходимые команде очки. Обогнать «Карлин» в кубке команд мы всё равно уже не успевали, но хотя бы забить такой «гол престижа» нам бы очень хотелось.

Я же сосредоточился на погоне за Айлоттом. Тот не хотел отступать: ещё бы — при рекордных десяти поулах у него в этом году было всего три победы. И я, кажется, уже догадывался почему.

Когда на таймере оставалось около семи минут, я заметил, как нервно начинает вести себя его машина. Видел протёртости на его покрышках. Конечно, мои тоже были не сильно в лучшем состоянии, но я старался по мере сил контролировать износ, методично преследуя британца. А тот как раз стремился как можно скорее от меня отъехать — и это опять-таки сыграло с ними злую шутку.

Однако он как клещ вцепился в своё первое место и никак не хотел отпускать. Понимая, что это его последний шанс в уходящем сезоне, он поставил на «красное» всё, что было. Но рулетка уже завершала свой оборот — и не было абсолютно никакой гарантии, что выпадет именно тот цвет, на который отдано больше.

На последних кругах я начал приближаться. Понемногу — по десятой, по две, но этого хватало, чтобы финальный виток я начинал прямо у него на хвосте.

Ловлю слипстрим на старт-финише… Не получилось: закрыл калитку. Новое ускорение к шикане… торможение… захожу вовнутрь…

И Айлотт ошибается, блокируя колесо!

А я на разгоне красиво подрезаю его машину и устремились вперёд — к своей очередной победе.

Надо завершать год достойно.

* * *

Воскресенье, 15 октября

Вот и настал тот день, когда должно было решиться всё.

Я стоял у развёрнутых командой навесов со стоящими под ними машинами и надевал подшлемник. Тёмно-синий, почти чёрный комбинезон с эмблемами двух гоночных программ, в которых я принимал участие, уже был застёгнут, а в ушах сидели как влитые капельки наушников с болтающимся внизу штекером. Рядом стоял один из механиков и держал мой шлем, на котором не было ничего лишнего — только три дорогих моему сердцу цвета.

Закончив с подшлемником, я взял шлем и принялся затягивать под подбородком завязки. Руки почти не дрожали: всё-таки вчерашние две победы вселили в меня уверенность. И я был готов и сегодня сделать всё от меня зависящее.

Потому что не всё зависело от одного меня.

Форман вчера приехала третьей, поэтому счёт в нашем тройном матче выглядел так: 374–372–356 в пользу Норриса. Можно было подумать, что кто из них двоих будет выше тот и чемпион, но мне хотелось внести и свою лепту в эту, без сомнения, легендарную битву, сравнимую с противостоянием в «Макларене» в две тысячи седьмом Хэмилтона с Алонсо[1]. И тут должен был отыскаться свой Кими Райкконен, чтобы вставить в их непрекращающийся спор своё внезапное «Surprise, motherfucker».

Если я выиграю гонку, то Норрис должен будет финишировать не выше седьмого места, а Форман — шестого. Приеду вторым — даже при сходе обоих «Карлинов» по количеству побед Ландо меня обойдёт.

У меня не было права на поражение.

Но даже и так по наиболее реалистичным прогнозам у меня ничего не выходило. Слишком мало было соперников, чтобы составить нам конкуренцию и оттеснить их двоих в дальнюю часть десятки. Находилась какая-то пара недостающих очков, которая и рушила все мои планы.

Поэтому я больше не думал о том, что будет, если я выиграю. Я просто выиграю — а там посмотрим.

Наконец, шлем прочно сел на моей голове, а на руках появились перчатки. Ко мне подошёл Йоэл, который параллельно со мной облачался в экипировку возле своей машины, и мы крепко дали друг другу «пять» и коротко, по-мужски обнялись, хлопнув по плечу каждый другого.

Это должен быть наш день. И мы готовы были это всем показать.

Места на старте распределились следующим образом: передний ряд — Гюнтер и Айлотт; второй — я и Чжоу; третий — Форман и Хьюз; дальше — Эрикссон и Норрис. Титаны с вклинившимся между ними статистами и андердогами. И эпичность ожидающейся зарубы можно было предположить без сомнения.

Тут, наверное, подошли бы кадры слоу-мо из фильмов про гонки или ещё не снятого «Нетфликсом» Drive to Survive[2]. Все эти взгляды через приоткрытые визоры; пальцы, сжимающиеся на руле; застывшие в напряжённом молчании команды…

Нет, всё это было в реальности, просто без напускного пафоса. Мы просто собирались сделать свою работу: каждый — на сто десять и даже больше процентов. И кто лучше, определить уже должен был секундомер.

Ещё одна важная черта автоспорта.

— Ну что, готов, Мик? — спросил по радио Пауль, когда по табличке от маршалов я взвинтил обороты двигателя.

— Готов.

Я смотрел вперёд, на висящие над прямой светофоры.

Зажёгся первый красный огонь.

Мои родители были сейчас на пит-уолле вместе со всеми. Они приехали; они смогли. Мама — на своих двух ногах.

Второй.

Негодяя, сбившего её, наконец нашли. Им оказался не кто иной, как вышедший из тюрьмы Артур Краев[3]. Теперь ему светило гораздо больше, чем жалкие полтора года за попытку взорвать моего отца.

Третий.

Криптовалюта на моих счетах весь этот год росла в цене — и теперь, с полтысячей биткоинов и купленными в январе двумя сотнями Ethereum, мы обладали запасом на «чёрный день» примерно в два с половиной миллиона долларов. И в ближайшем будущем эта цифра должна была стать только больше.

Четвёртый.

Со мной продлили сотрудничество в программе «Ред Булл» на следующий год. Я оставался одним из их ключевых юниоров — и претендентом на то, чтобы в обозримом будущем сесть за руль их настоящей машины. И зимние тесты должны были стать очередной ступенькой на этом пути к вершине.

Пятый.

Я в первой тройке чемпионата. В «Формуле-2» я буду нарасхват — а там видно будет.

…Погасли.

Итак, началось.

Айлотт забуксовал, сильно провалившись на старте, и я сразу же вышел на второе место, оказавшись прямо за Гюнтером. Форман обогнала Чжоу и шла третьей — а наши напарники сражались сейчас за шестую позицию.

В целом, в первой восьмёрке на начальных кругах не случилось какой-то жёсткой борьбы. Но это лишь означало, что главная битва ещё впереди.

Я попросил перед гонкой на каждом круге мне сообщать, кто где находится. Постоянно смотреть в зеркала я не мог, а в точности представлять себе текущий расклад хотелось.

И для меня не стало неожиданностью то, что началось чуть позже.

Уже на третьем круге Йоэл прошёл сначала Хьюза, а затем Чжоу — и стал подбираться к Форман, которая, как и вчера, быстро отвалилась от нашей с «Премой» лидирующей пары.

Я улыбнулся, увидев после пятого витка вывешенную с пит-лейна табличку:

19 P2 +0.7

1 P3 +2.7

13 P4 31 P7

Это означало, что за мной был непроходимый заслон, который больше никому не позволит подняться на подиум.

Но вот по очкам…

Я дотягивался лишь до прежнего показателя Норриса, но британец отрывался от меня вновь — а его, в свою очередь, обгоняла Форман. В принципе такой результат я также мог принять — и был рад за свою подругу, что она, как и я, добивалась своих успехов.

Главное — мы были способны менять историю, направлять её течение, как нам нужно. И это придавало уверенности в том, что у меня получится исправить будущее этого мира.

Гюнтер, как и Айлотт, оказался чертовски неуступчивым лидером. Пилот без видимых слабостей, сливший прошлый чемпионат чисто психологически, а этот — из-за машины, тоже хотел завершить год на мажорной ноте, одержав победу в заключительной гонке.

Ну что, пусть попробует.

Только я успел об этом подумать, как по всей трассе взметнулись жёлтые флаги.

— Габсбург в стене, — сообщил Пауль. — Но это не сэйфти-кар, а только full course yellow, так что отрывы сохраняются.

— О’кей, принял.

Я сбросил скорость до восьмидесяти километров в час и стал ждать, когда же возобновят гонку.

Три минуты — и режим жёлтых флагов был снят. На часах оставалось ещё двадцать.

Всё вновь потекло по привычному сценарию. Я преследовал Гюнтера, безуспешно выгадывая момент для атаки, а позади бодались между собой остальные.

Но когда пару кругов спустя мне опять показали табличку, я недоумённо нахмурился.

19 P2 +0.9

13 P4 → P5

31 P7 → P6

Лиза пустила вперёд себя Чжоу, а Ландо обогнал Хьюза? Допустим, второе ещё нормально, а вот первое…

Я нажал кнопку связи.

— Что там вообще происходит? — спросил, втискиваясь вслед за лидером в изгибы шиканы.

— Норрис после рестарта сильно прибавил в темпе, — ответил Пауль. — Чтобы победила Форман, он должен приехать хотя бы на два места ниже. Она, видимо, тоже это поняла и готовится сейчас его оттормаживать, чтобы ближе к финишу его обратно обошёл Хьюз, а она сама вернула бы позицию относительно Чжоу и с гарантией стала бы чемпионкой. Иначе Норрис тоже мог бы обогнать Чжоу и за счёт побед при равенстве баллов взял бы титул себе. Это как я оцениваю ситуацию.

— Понял, спасибо.

Я покатил дальше, обдумывая слова инженера.

В принципе, резон в действиях Лизы был. Ставя напарника в невыгодное положение, она тем самым обеспечивала шансы себе. Но ей нельзя было опускаться ниже пятого места — иначе уже я в случае победы смогу вырвать кубок в свою пользу.

Ну реально — заруба как в две тысячи седьмом. И из нас троих будет только один победитель.

А кто именно это будет, решится в ближайшие шестнадцать минут.

Плюс один круг, конечно же.

— Держите меня в курсе, — сказал я по радио. — Мне нужно знать их отрывы между собой. Чтобы сориентироваться по обстановке.

— Сделаем.

Следующие круги превратились в одну сплошную пытку ожиданием хоть каких-то событий. Я всё так же не мог пройти Гюнтера, а Лиза отчаянно балансировала между следованием за Чжоу и сдерживанием Норриса.

Всё должно было решиться под самый финиш.

— До сих пор ничего? — уже теряя надежду, спросил я у инженера, проходя повороты третьего сектора на предпоследнем круге.

— Нет, Мик. Ничего. Обгони Макса. Это всё, что ты сейчас можешь сделать.

Я выдохнул — и крепче вцепился в руль, продолжая с неукоснительной точностью работать педалями. Всё-таки по виртуалу и симулятору я хорошо знал эту трассу — и имел представление, как объехать все её, так сказать, «подводные камни».

Последний круг. На нём и определится всё.

Кто станет победителем…

Выход из «Зюдкурве» на старт-финишную прямую.

…а кто — неудачником.

К этому времени группа Чжоу — Форман — Норрис — Хьюз отстала от нас уже секунд на пятнадцать и сражалась только между собой, и я при всём желании не мог видеть их в зеркалах. Мне оставалось полагаться только на слова инженера.

Залихватски спрямить внутренний апекс и мчаться к шикане, уходя внутрь. Гюнтер тоже гнал на пределе — но вот на торможениях был весьма осторожен. Чем я и попытаюсь воспользоваться.

Двести метров… сто пятьдесят…

Он уже начинает замедляться.

Нет! Терпеть, тянуть дальше!

Сто…

Не выдержав, я наконец нажимаю на тормоз.

Только бы не заблокировать шины!..

Руль в сторону. Болид бросает вперёд и в сторону; я буквально чувствую, как днище скребёт о поребрик.

Но свою задачу я выполнил. Я удержался. И продолжал накатывать, пользуясь тем, что мой соперник только теперь начал разгоняться.

Между нами двадцать метров… пятнадцать… десять…

Грязный воздух от его обтекателей уже не летит в меня. Мощный поток низкого давления, также известный как слипстрим, тянет меня к нему. В последний момент отворачиваю в сторону для обгона…

И Гюнтер на торможении блокирует переднее левое!

Не веря своему счастью, я пролезаю в шпильку мимо него. Виляю на прямике, не давая себя подрезать.

— Вот это да! — слышен в наушниках возглас инженера.

Интересно, это он про мой обгон — или про ситуацию сзади?

— Что там? — напряжённо спрашиваю я.

Осталось всего несколько поворотов…

— Молодец, Мик! Держись до финиша! — быстро говорит Пауль.

Снедаемый напряжением, я мчусь по изгибам трека. Макс на хвосте — но приблизиться он не может из-за проплешины на резине!

Надо просто доехать…

Чувствуя странное дежавю, я как в тумане пролетаю оставшиеся повороты. При этом едва не выношусь на траву в «Заксе» и чуть не поскальзываюсь на поребрике в финальной петле «Зюдкурве».

Но мне уже всё равно.

Я это сделал.

И потому, когда я красиво виляю перед финишной чертой под клетчатым флагом, меня переполняют эмоции.

— Да!!! Да, да, да, да!.. — говорю я в микрофон, улыбаясь до ушей.

Как бы ни закончился этот год, а мне однозначно не будет за него стыдно.

Я вижу механиков, высовывающихся с пит-лейна. Все трясут кулаками и машут мне.

Я поднимаю руку от руля и машу им в ответ.

Это наша победа. Общая.

— Для информации, Мик, — уже спокойно говорит Пауль. В его голосе я слышу обуздываемую нормами приличия радость. — Норрис и Форман столкнулись на выходе из шиканы. Он просто развернул её, толкнув в колесо, и затем сам выехал за пределы трассы. Жёлтый флаг был только на первом секторе, режим сэйфти-кара не объявляли. Твой обгон Гюнтера совершён по правилам.

И уже не сдерживаясь:

— Михаил Жумакин, ты чемпион европейской «Формулы-3» — две тысячи семнадцать!!!

Я не верю. Открываю рот, чтобы заорать, выплеснуть тот восторг, который на меня нахлынивает… и закрываю.

Нет слов. Просто нет. Одни эмоции.

Одно сплошное…

Разворот на съёмочном дне. Пустой бак в Сильверстоуне. Вылет в Монце. Проигрыш Лизе в По. Расследование в отношении программистов. Ошибка с давлением в Венгрии. Выходки Пауля по радиосвязи. Победа Феттеля по моему совету в Баку. Столкновение двух «Карлинов» в Нюрнберге. Откровения Лизы о своём попаданстве.

…непередаваемое…

Несчастье с мамой. Раскрытие заговора и ультиматум «Агремы». Мой ультиматум Паулю. Слабая форма команды в Спа и Зандворте. Самоубийство Гордея, распад «Косогора» и отъезд Кости. Провал «Феррари» на Гран-при Сингапура. Мои отчаянные попытки подобраться на Нюрбургринге. Аварии в Шпильберге.

И, наконец, блестящая, незабываемая победа здесь, в Хоккенхайме.

…облегчение.

— В командном зачёте мы уступили «Карлину» семь очков, — сообщает Пауль. — Ровно столько же, сколько ты выиграл у Норриса. Мы сделали всё, что могли. Это была хорошая попытка.

По моему лицу текут слёзы, впитываясь вместе с потом в подшлемник.

Я не знаю, что говорить. Сейчас уже всё равно.

Всё закончилось.

И вместе с тем…

Только!

НАЧИНАЕТСЯ!!!

— Миш, ты лучший! — кричит мне по радио мама.

И её радостный голос заставляет сердце биться ещё чаще.

— Ну что, чемпион, теперь к новым свершениям! — смеётся отец.

Его слова ободряют лучше любой, даже самой искренней похвалы от гоночного начальства.

— Спасибо, — шепчу я, подняв голову к небу. — Спасибо. Спасибо…

Дальше было всё как положено. Закрытый парк на пит-лейне, радость и тёплые объятия с родителями и всеми в команде. А от чужих хлопков плечи будут ныть, наверное, ещё неделю.

Поднятый над толпой пит-борд с наклеенными словами:

MIKHAIL

Motopark

CHAMPION

FIA F3 European Championship

2017

Крепкое рукопожатие с Йоэлом. Швед тоже рад, хоть и не выиграл сам — но хотя бы помог через меня это сделать команде.

Усталое «пять» от слегка недовольного Гюнтера. Немец заканчивал этот сезон пятым, уступив по итогу нам всем.

Ничего, будет и на его улице праздник.

И Форман…

Сняв шлем, я посмотрел на гонщицу, стоявшую чуть поодаль. В её глазах плескалось нечто, чему я даже не мог подобрать названия, — какая-то адская смесь противоречивых чувств во всей своей силе. Да, впрочем, это было неважно.

Я подошёл к ней и взглянул ей в глаза.

А затем сделал первое, что пришло в голову. Быстро приобнял за спину и, наклонившись вперёд, под крики и свист толпы впился в её губы своими.

В первый момент она попыталась вырваться, но тут же расслабилась. И, не отрываясь от меня, подмигнула.

Я улыбнулся глазами и прижал её к себе ещё крепче.

Мы целовались, не боясь ничего — и празднуя то, что каждый из нас сделал свой новый шаг к заветной и теперь уже чуть более достижимой и близкой вершине.

Конец третьей книги

17 февраля — 31 декабря 2023,

Красноярск.

____________________

[1] Титул «Формулы-1» 2007 года должен был быть разыгран между напарниками по «Макларену» Фернандо Алонсо и дебютантом Льюисом Хэмилтоном. Однако из-за стратегии они финишировали соответственно третьим и седьмым, а выигравший гонку Райкконен из «Феррари» с перевесом в одно очко и стал чемпионом.

[2] Formula 1: Drive to Survive («Гонять, чтобы выживать» или «Драйв выживания») — сериал о «Формуле-1» от платформы Netflix. На 2023 год вышло 5 сезонов по 10 серий.

[3] Один из персонажей книги «На открытых колёсах», бывший одноклассник Жумакина.