Реформатор

Глава 21 Бедный пират

– Мы не пираты, твое величество, – решительно отверг обвинения Рьянн, стоя перед высокой комиссией, сформированной для расследования его деятельности. Рядом с капитаном находился его верный помощник ишиб Енакт.

Напротив обоих пленных располагались два стола. За одним из них сидели полковники Маэт и Торк. Последний выполнял привычные обязанности королевского писаря. За другим, более длинным, располагались король, генерал Ферен и Верховный ишиб Аррал. Аррал скептически поджимал губы при каждом слове пирата, а Ферен качал головой. Но даже без знаков, подаваемых генералом, королю было известно, что Рьянн лжет.

Бравый пиратский капитан сдался сразу же, как только ноги Михаила коснулись его палубы. И более того: приказал команде не оказывать никакого сопротивления. Это было очень похвально, потому что указывало на здравомыслие ишиба. В намечающейся схватке он не имел никаких шансов. Может быть, десять ишибов и смогли бы что-то сделать с одним великим при условии спаянности коллектива и некоторого везения. Но проблема заключалась в том, что на галере, которая еще не успела толком отстать, находились и другие враги. А уж у великого ишиба хватило бы сил на то, чтобы лишить подвижности корабль, на котором он находится. Рьянн правильно сделал, что не стал рисковать. Судьба отвернулась от него, и он решил не предпринимать нелепых усилий для того, чтобы снова привлечь ее внимание.

– Не пираты? – равнодушным голосом переспросил король. – Неужели не нападали на корабли ради наживы? Не отнимали у людей их собственность? Не убивали?

Рьянн внимательно смотрел на высокую комиссию и ее председателя. Он думал, что отлично понимает правила игры. Его захватили в плен при недвусмысленных обстоятельствах: отказ выполнить приказ короля и попытка нападения на галеру. Казалось бы, за этим должна последовать расправа: даже Кмант не привечал пиратов. По законам королевства, к которому раньше формально принадлежал Иктерн, в случае добровольной сдачи капитану все равно несдобровать. Лишь простые матросы имели какой-то шанс еще пожить. На рудниках. Но Раниг – не Кмант. Рьянн это отлично осознавал и поэтому решил сдаться, предпочтя туманное будущее немедленной смерти.

Расчет оказался верен. Его не стали убивать. Вместо этого, продержав несколько часов под охраной, поставили пред светлые очи какой-то комиссии. Не суда, а именно комиссии. Капитан чутко уловил разницу.

– Это все было, твое величество, – твердо ответил он. – Мы нападали на корабли, отнимали собственность и убивали. Но не могу назвать это пиратством.

Рьянн не собирался отрицать очевидного. Его имя было на слуху среди местных торговцев. Даже достаточно допросить членов команды, чтобы получить полную картину деятельности капитана. Так зачем прямо лгать королю? Рьянн полагал, что это может вызвать раздражение у кого угодно, а не только у великого ишиба, притворяющегося равнодушным и справедливым.

– Не пиратство? А что же? – спросил король.

– Война, твое величество. Мы находились в состоянии войны.

– С кем именно? – тут же последовал вопрос.

– Со всеми, твое величество.

Председатель подпер рукой подбородок и в упор посмотрел на Рьянна. Этот взгляд многое сказал капитану. И самым важным было то, что его пока что не будут убивать. По какой-то причине он еще нужен этим людям живым.

– И много вас, таких… воинов в здешних водах?

– Немало, твое величество. Думаю, что несколько десятков кораблей наберется.

Генерал Ферен вновь покачал головой. Смысл этого жеста ускользал от Рьянна, но едва заметная улыбка короля подсказала капитану, что жест что-то означает.

– Надо полагать, что ты, капитан, знаешь многих из своих коллег по войне со всем остальным миром? – Нерман даже не пытался скрыть иронии.

– Кое-кого знаю, твое величество, – осторожно ответил Рьянн.

– И у тебя с ними союзнические, а то и дружеские отношения?

– Твое величество, дружеских отношений между пир… воинами, которые сражаются со всеми остальными, нет. Только деловые. Сегодня мы приятели, а завтра не сможем поделить добы… гм… славу от выигранной схватки.

– А как же романтика? – В глазах короля блеснул огонек интереса. – Песни о морском братстве, например, которые так часто поют в местных трактирах?

– Твое величество, мы занимаемся этим делом не ради морского братства, а ради более материальных вещей, – прямо ответил Рьянн.

Генерал Ферен одобрительно кивнул.

– Наконец хоть какая-то откровенность, – вздохнул король. А потом произнес фразу, оставшуюся неясной для всех присутствующих: – Думал, что ты тут до вечера комедию ломать собираешься.

У Рьянна, несомненно, и в мыслях не было ломать никаких комедий, поэтому он благоразумно промолчал.

– Значит, насколько я понял, тебе, капитан, ничто не помешает оказаться в бою по разные стороны со своими бывшими приятелями? – спросил король.

Рьянн сглотнул. Он понял, куда идет дело и почему до сих пор жив.

– Твое величество хочет нанять мою скромную персону для выполнения определенных задач?

– Можно и так сказать, – ответил владыка Ранига.

– Получается, твое величество признает, что я не являюсь пиратом и не делал ничего, за что меня можно привлечь к ответственности?

Рьянн ожидал любой реакции, кроме той, которая последовала. Король заразительно рассмеялся. Капитан понял, что его небольшая хитрость мгновенно раскрыта. Если король признает, что пират – не пират вовсе (а как это можно не признать, если предлагаешь ему работу?), то Рьянн имеет шанс отказаться от всех последующих предложений. И дальнейшее будет зависеть от желания короля сдержать свое слово. Пока что о крепости слова Нермана ходили самые благоприятные слухи. Так что, если он признает капитана ни в чем не повинным, то высока вероятность того, что Рьянн откажется от сотрудничества с Ранигом без ущерба для здоровья или свободы.

К удивлению капитана, король, прекратив смеяться, ответил:

– Конечно, пока что я не считаю тебя преступником. Корона не сотрудничает с пиратами, а уничтожает их.

– И если я откажусь от предложения твоего величества, то смогу беспрепятственно покинуть Иктерн?

– Разумеется, – ответил Нерман. – Я не хочу никого принуждать служить мне.

Его лицо еще отражало недавнее веселье, он смотрел на собеседника с интересом.

Рьянн уже открыл рот, чтобы вежливо отвергнуть милостивое предложение короля, как тот опередил его:

– После того, как покроешь убытки.

– Убытки, твое величество? – переспросил капитан.

– Да. Убытки, которые корона понесла вследствие недоразумения или чьего-то плохого слуха. Ты ведь не пират, правда? И злого умысла в твоих действиях не было?

– Конечно нет, твое величество, – с горячностью подтвердил Рьянн.

– Тогда заплати за ущерб, причиненный моему судну, и за потерю времени, потраченного на преследование, – и свободен.

Капитан облегченно вздохнул. Было похоже, что он очень легко отделался. Что деньги? Мелочь. Вряд ли сумма окажется непосильной для него. Он способен немедленно выложить тысячу золотых. Если пошарит в кошелях команды, конечно.

– Я готов расплатиться, твое величество. Сколько?

– Полковник Торк подсчитает, – равнодушно бросил король.

Торк тут же засуетился и подвинул к себе свиток, изготовившись писать. Он не получал никаких инструкций до начала заседания, поэтому точно не знал, что от него требуется. Не заметив никаких подсказок, полковник принялся импровизировать.

– Думаю, что нужно подсчитать общее время, затраченное на патрулирование, а также повреждения судна. Это большей частью весла.

Король коротко кивнул.

– Значит, весла, – продолжил Торк. – Их оценим в…

– Триста золотых, – помог ему председатель.

Брови Рьянна удивленно поползли вверх. Он был поражен местными расценками, но решил не торговаться.

– Да, триста золотых. – Полковник начал что-то писать в свитке. – Триста золотых за сорок два весла.

– За каждое, – скромно уточнил король.

Капитан пиратов подпрыгнул на месте. Он уже был почти готов разразиться возмущенной речью, но поймал предостерегающий взгляд генерала Ферена.

– Гм… твое величество. – Рьянн попытался взять себя в руки. – Могу ли я узнать, почему у галеры столь дорогие весла?

– Потому что она – королевский флагман, – ответил председатель таким поучительным тоном, словно это все объясняло. Одна и та же мысль касательно скорейшего способа обогащения пронзила всех присутствующих. Казалось бы, чего проще: нужно взять весло стоимостью в пару серебряных монет, перенести его на галеру – и цена тут же возрастет в сотни раз. Именно потому что корабль – флагман. Логично.

Эта логика просто раздавила бравого капитана. Он даже не нашелся что возразить.

– Продолжай подсчет, полковник, – поторопил король.

Торк, сам пребывающий в растерянности от озвученной суммы, опять взялся за перо.

– Итого… двенадцать тысяч шестьсот золотых… далее… поездка… то есть… рейд…

Маэт, сидящий рядом с Торком, видя растерянность своего наставника, пришел тому на выручку. Ему казалось, что он уловил желание короля, и тут же пустил в ход свое молодое и не скованное условностями воображение.

– Время, затраченное на патруль, будем считать из расчета того, чего полезного смог бы сделать тот или иной его участник, если бы потратил время иначе. Все согласны?

Король кивнул благосклонно, а капитан – ошарашенно.

– Ну, солдат брать не будем пока что… ишибов тоже… а вот Верховного ишиба возьмем. – Маэт оживлялся на глазах. Вдохновение захватило его. – Итак, время патрулирования составило четыре часа. За это время Верховный ишиб может изготовить… возьмем приблизительно… сорок амулетов Террота.

Рьянн издал какой-то стон и схватился за голову.

– Стоимость каждого из них, – безжалостно продолжал Маэт, – составляет, по крайней мере, пятьсот золотых. Итого…

– Тридцать две тысячи шестьсот, – подытожил Торк.

Капитан сделал глубокий вдох, ненадолго задержал дыхание, а потом обратился к королю:

– Твое величество, эта сумма немыслима.

– Почему же? – удивился председатель.

– Потому что она не имеет ничего общего с реальностью.

– С позволения твоего величества, я соглашусь с капитаном, – снова сказал Маэт. – Сумма действительно не имеет ничего общего с реальностью.

– Вот! – обрадовался Рьянн.

– Потому что подсчет еще не завершен, – закончил молодой полковник.

– Не завершен? – На капитана было жалко смотреть.

– Конечно. Мы ведь не учли самого главного – личных затрат его величества, – пояснил Маэт.

– А какие у его величества были личные затраты? – прошептал Рьянн.

– Как какие? А Королевский Прыжок?

– Королевский Прыжок?

– Именно, капитан. Уж не думаешь ли ты, что его величество так прыгает каждый день? – Маэта понесло. – Или ты считаешь, что его величество подобен бродячим артистам и способен что-то делать лишь для потехи публики?!

– Н-нет. – Рьянн был ошарашен.

– Тогда у прыжка его величества должна быть стоимость, соразмерная с его статусом. Скажем, пять тысяч золотых.

– Десять, – вновь скромно поправил король.

– Правильно. Торк, запиши, пятнадцать, – тут же согласился Маэт. – Прибавим к этому еще время вынужденного пребывания его величества на палубе твоего судна. Между прочим, это – большая честь для тебя, капитан. Но время его величества никак не может стоить меньше, чем время Верховного ишиба. Потом еще нужно учесть расходы на обратный путь, стоянку твоего корабля в порту, вот на эту комиссию…

Если Рьянн зашел в этот зал духовно свободным человеком, которому угрожал какой-то пустяк – смертная казнь, то сейчас ощущал себя выброшенной на берег медузой, придавленной грудой долговых обязательств. У него не было, да и не могло быть сумм, о которых шла речь.

Скоро, очень скоро слух о том, во сколько король Нерман оценивает свои имущество и время, разнесется по всему побережью. Это посеет ростки сомнений во многих головах. Среди пиратов тоже встречаются отъявленные скупцы. Те, которые привыкли рисковать жизнью, но сто раз подумают, прежде чем расстаться хоть с одним медяком.

Михаил сказал пирату то, что считал нужным. Он не хотел никого принуждать. Конечно, ему ничего не стоило поставить Рьянна перед выбором: либо служба Круанту – либо смертная казнь. Но это жесткие условия. А пират ему необходим, король рассчитывал на то, что тот реально поможет в борьбе с остальными моряками удачи. К тому же опять-таки нужно думать о репутации. Одно дело, когда нанимаешь отъявленного разбойника, которого не задумываясь казнили бы все близлежащие страны, и совсем другое – когда обыкновенный должник переходит к тебе на службу по причине невозможности быстро рассчитаться с долгами. На Земле неприкрытый найм пиратов могли себе позволить только очень могущественные державы, которым было наплевать на то, что подумают другие об их моральном облике. Раниг пока что к числу могущественных не относился. Рьянн это все тоже отлично понимал и в какой-то степени был благодарен королю именно за отсутствие сурового ультиматума. Он нисколько не сомневался в том, что в других условиях Нерман казнил бы его без лишних проволочек. Да и сейчас фактический выбор был невелик, но зато декорации радовали глаз.

Вскоре заседание комиссии торжественно завершилось: капитан Рьянн и его помощник были приведены к присяге, и такая же участь ожидала остальных ишибов. Король произнес небольшую речь, полную радужных описаний богатого и счастливого будущего капитана и его помощника, и лишь затем удалился. Как обычно, его ждали дела.

Он направился в небольшую комнату дворца. Сама по себе комната не являлась чем-то особенным, но вот ее содержимое заслуживало всяческого внимания.

Идя по коридорам, Михаил раздумывал над своими дальнейшими планами. Даже если исключить предстоящую встречу с императором Фегрида, то будущее сулило много нового. Король все еще испытывал желание выяснить, что случилось с ним и как он попал в этот мир. Из очевидных подсказок наличествовали только островные эльфы. Когда стало известно о странных амулетах, хранимых ими, Михаил подавил первое желание броситься туда сломя голову. Он рассудил здраво: если эти амулеты существовали не одно тысячелетие, то никуда в ближайшее время не денутся. А вот в стране нужно навести небольшой порядок. Тем более представлялось разумным прийти к эльфам не в качестве простого путешественника, а в роли владыки королевства. Принимая во внимание их недружелюбие, возможно, аргумент в виде армии за спиной окажется решающим в деле обеспечения гостеприимства. Поэтому королю нужен был мир с Фегридом и сильный флот.

У дверей, ведущих в искомую комнату, стояла охрана.

– Пригласи Тунрата, – сказал король одному из солдат. Тот сразу сорвался с места, а его напарник остался на посту.

Михаил распахнул дверь и оказался перед столом. Размеры комнаты были невелики, поэтому большой массивный стол занимал основную площадь. На нем покоились два предмета.

Король очень жалел, что заранее не подумал о том, чтобы взять с собой не два, а четыре предмета, – это бы в значительной мере облегчило испытания. Он собирался заказать в ближайшее время дубликат.

Обе вещи выглядели как деревянные коробки, из которых тянулись вверх куски проволоки. Первые радиоприемник и передатчик, собранные Михаилом. Раньше он даже мысли не допускал о том, что будет интересоваться радиотехникой из-за самой радиотехники. Но чего только не происходит в жизни.

Король протянул руку к одной из коробок и нажал несколько раз ключ. Так активировался амулет, дающий искру. Вторая коробка отозвалась на это действие негромкими щелчками. Пока что радиус действия устройства оставлял желать лучшего. Несколько сотен метров, если между приемником и передатчиком находятся стены. Впрочем, это только начало.

Михаил ожидал Тунрата, чтобы продолжить исследования эффективного расстояния. В дальнейшем он собирался использовать стационарный высокочастотный генератор и очень высокую антенну. По его представлениям, это должно было увеличить радиус действия сразу до нескольких километров, а то и десятков километров.

Королевский сад в Парме от взрыва не пострадал. Даже строительство не нанесло ему существенного ущерба. Там по-прежнему росли цветы, тщательно оберегаемые садовниками, и шелестела листва деревьев, среди которых оставалось еще много нормальных, не затронутых смелыми экспериментами Парета. В этом саду был небольшой огороженный дворик, предназначенный для отдыха короля. Он существовал с незапамятных времен, а к Нерману перешел в виде наследства от Миэльса. Король Ранига и Круанта двориком пользовался мало, но всегда помнил, что это место хорошо приспособлено для уединения. Кроме высокого решетчатого забора его окружали заросли кустов, а верные ишибы патрулировали окрестности.

В отсутствие его величества двориком активно пользовался Рангел Мерт, бывший вор. А точнее – бывший независимый вор. Ему было поручено тщательно записать все сведения, касающиеся имис, добытые в личной библиотеке императора. Кроме этого, Михаил хотел, чтобы Рангел снабдил свои записи комментариями с рекомендациями по поводу практической выполнимости того или иного действия. Для чего в помощь был дан бывший судья Кретент. Эти две легендарные личности преступного мира Парма наконец-то познакомились друг с другом.

– Нет, движение делается не так. – Кретент сжимал тренировочный меч, стоя на небольшом островке травы посреди дворика. – Ты же сам написал, что аб усиливается за счет ти руки спонтанно, а если наносить удар под этим углом, то ничего не получится! Вот смотри: чтобы добиться описанного эффекта, мне нужно сознательно изменять ти руки.

– Ну зачем цепляться к словам? – пробурчал Мерт. – Мелочь же. Может, даже в тексте ошибка.

– Может, и ошибка, – согласился Кретент. – И ты готов сказать об этом королю и представить доказательства?

Вор поморщился. Он знал, что король будет дотошно расспрашивать обо всем. О каждой такой мелочи. А потом выскажет недовольство.

Во времена своей молодости Рангел считал, что чем значительнее персона, тем сильнее должны быть проявления ее гнева. Гнев начальника стражи представлялся ему необъятным, а ярость самого короля – просто ужасающей. Потом Рангел набрался опыта и понял, что все зависит не от должности, а от личности. Некоторые проявляют свой гнев сразу же, некоторые прячут его, чтобы отсрочить наказание, но никто из многочисленных знакомых вора не умел так высказывать неодобрение, как это делал король Нерман. При небрежно выполненном поручении его величество не кричал, не ругался, не грозил страшными карами. А просто подробно расспрашивал о причине неудачи и смотрел. Расспрашивал и смотрел. О, какой это был взгляд! Понимающе-сочувственный с оттенком жалости и надеждой на то, что собеседник исправится. Даже не исправится, а улучшится. Так сам Рангел Мерт смотрел на своих малолетних племянников, когда те делали что-то не так или не понимали очевидных вещей. Вору даже в голову не приходило ругать их умственные способности. Они ведь еще дети. Есть надежда на улучшение. Вот таким был и взгляд короля, только обращенный не на ребенка, а на проштрафившегося приближенного. Меньше всего на свете Мерт желал, чтобы так на него смотрели. Словно мягко увещевая: «Ну что же ты, это ведь так просто. Сосредоточься и сделай все правильно. Ну или подрасти еще немного, если сейчас не получается». О нет, только не это. Может быть, конечно, неправильное движение – мелочь, или даже в тексте ошибка, но Рангел предпочел бы все перепроверить несколько раз, прежде чем сообщать королю.

Они с Кретентом уже битый час пытались найти нужное положение руки при выполнении странного приема под названием «Укус стрекозы». Мерт был чужд поэтики и точно знал, что стрекозы не кусаются. Поэтому название, не понравившееся ему с самого начала, спустя некоторое время вызывало огромное раздражение. Конечно, и Кретент, и Рангел были далеки от мысли, что из них получатся имис за столь короткое время, – они должны были просто проверить текст и опровергнуть тезис, что обучение без учителя невозможно.

– Нет, все не так! – Даже многотерпеливый Кретент уже был готов с досадой швырнуть меч о землю. – Попробуем еще раз. Может быть, нужно бить вбок?

– Написано, что прямо, – ответствовал Рангел, разделяя чувства «коллеги».

Кретент попытался сосредоточиться, но тут же изменил стойку и посмотрел куда-то в сторону. Мерт обратил свое внимание туда же. К дворику приближались двое: гвардеец и Ксарр.

Вскоре в единственную калитку вошел казначей, за которым громыхал тяжелыми железными доспехами лейтенант королевской гвардии. От таких доспехов все уже отвыкли, поэтому их появление вызвало некоторое удивление на лицах двух ишибов.

– Приветствую, господа, – с улыбкой произнес Ксарр, которому король поручил обеспечивать Мерта и Кретента всем необходимым для их работы. – Как продвигаются ваши занятия?

– Приветствую, – буркнул бывший судья. – Так себе. Чувствую, что пробьемся над одним параграфом до самого вечера. Тогда и через неделю не закончим.

– Его величество сказал, что нужно торопиться, – напомнил казначей.

– Мы торопимся как можем, – ответил Рангел. – Но даже самая большая спешка не заставит стрекозу кого-либо укусить.

– А, – улыбнулся Ксарр. – Ты ошибаешься. Стрекозы тоже кусаются. При определенном навыке.

– А это кто? – перебил его Кретент, показывая на гвардейца. – То есть я знаю, кто это, но зачем он здесь в доспехах?

– Имис используют в своих тренировках настоящий доспех, который надевается на ишиба, – пояснил Ксарр. – Тупой меч может преодолеть защиту аба, но, как правило, не пробивает железа. Если, конечно, не ставить такой задачи. Вот я и привел вам «чучело».

– Чучело? – переспросил Рангел, удивленный тем, что вежливый казначей так отзывается о королевском гвардейце.

– Так называется тот, на ком отрабатывают удары, – пояснил Ксарр. – Я подумал, что если у нас есть амулеты Террота, то ишиб здесь не нужен. Амулет столь же эффективно препятствует изменениям ти извне. Так что можете использовать господина лейтенанта.

– Да… а что? Это пригодится, – согласился Кретент. – Но мы пока что застряли на одном приеме. Так что господин лейтенант может быть свободным. Мы его потом позовем, когда решим загадку.

– Загадку? Укус стрекозы? – отозвался Ксарр.

– Да. Именно так, – ответил Рангел и тут же насторожился: – А что, ты слышал о приемах имис?

Сам вор неоднократно общался с воинами-ишибами, но до недавнего времени ничего не знал об их искусстве.

– Слышал, – снова улыбнулся Ксарр. – Покажите мне, в чем проблема.

– Но ты не ишиб и не можешь видеть изменений аба, – заметил Рангел.

Кретент прислушивался с интересом.

– Не могу, – согласился казначей. – Но просто покажите мне, как вы это делаете. Я посмотрю.

Рангел хотел было еще что-то сказать, но Кретент быстро принял стойку и медленно обозначил удар.

– Я так и думал. Это неправильно, – сообщил Ксарр двум изумленным ишибам. – При выпаде кисть должна поворачиваться. Совсем немного – словно рука что-то ввинчивает. Попробуй еще раз.