Реальность миров

Глава 6. Городская площадь

Риц

Хотя, переходя из города в город, Кром всё явственнее осознавал всю бесполезность своего путешествия и в особенности тщетность своих речей на площадях, сразу из питейной он, в сопровождении двух своих товарищей, направился к городской ратуше. Остальные его воины уже окружили помост, с которого этим ранним утром хозяева нанимали работников. Один из орденов, взойдя на помост ещё до прихода Крома, голосил о выступлении сына магистра божественного Ордена перед рицанами. За это время площадь заполнилась достойными и мечтавшими ими стать горожанами. Не то, чтобы им было интересно послушать какого-то воина из далёкого, чужого им края, просто любое событие в городе, а их было совсем немного, способно было развлечь этих людей. Возможно, в те далёкие времена, когда зарождались свободные города, достойными горожанами становились действительно самые лучшие представители города. Сейчас же, самым большим их достоинством было происхождение, а ещё чаще количество монет в кошелях. В остальном это были мелочные, жадные, спесивые и трусливые людишки. По-настоящему честных и порядочных среди них были единицы и те помалкивали, не желая навлекать на себя гнев мерзопакостного большинства. Из ратуши вышел также магистр города и его советники. Даже священники в своих нелепых чёрных халатах, из храма Сета и всех богов, расположенного неподалёку, не усидели в ожидании подаяний. Они тоже приплелись в этот солнечный, весенний день на площадь. После хорошего завтрака и Вили с Аском пришли сюда развеяться, всё же какое никакое, а развлечение. Когда на площади появился командир Кром, его поначалу никто и не заметил. Он с трудом протиснулся через толпу горожан к помосту и, только после окриков его воинов с просьбами тишины, присутствующие обратили свои праздные взоры к ордену. И всё же командиру пришлось выдержать небольшую паузу, в ожидании установления той самой тишины. Она конечно же была относительной: шум из мастерских у южной стены, детский плач где-то в отдалении, окрики рабочих, ремонтирующих северную дорогу, ведущую с площади в район достойных и богатых горожан, неторопливые разговоры где-то в толпе.

— Достойные горожане города Рица! — громко и уверенно начал командир орденов. — Я воин божественного Ордена из города Хелма, что на западе у Больших скал. Как вы все, наверное, уже слышали, я объезжаю города нашего мира, с предложением союза, для совместного будущего и нашего всеобщего процвета…

— Орден безбожников, поклоняющихся силам тьмы! — выкрикнул кто-то из толпы, не дав Крому продолжить.

Толпа загудела и понадобилось немало времени, прежде чем все готовы были слушать оратора дальше. Тот же очень старался оставаться спокойным.

— То, что мы с некоторых пор не признаём главенство Сета и служим единственному величайшему, после отца-создателя, богу нашего мира, показывает лишь то, что безбожники те, кто не следует за нами. Ибо те, кто не идут по пути добра идут злым путём! Всё же мы уважаем ваш выбор и не ждём что вы… — Ропот недовольства стал вновь нарастать, недовольные возгласы горожан множились, а ордену пришлось снова повысить голос. — …немедленно примете нашу веру. И всё же пример осаждённого города Барта заставляет задуматься о будущем нашего мира. Сет не сможет защитить сей свободный город и его несчастных горожан, ибо слаб. Помяните моё слово, разбойники доберутся до бартян и тогда не будет пощады никому и даже их детям. Зло и тьма будут править там. Точно также они могут осадить и Риц, обрекая вас на страдания и смерть. Моё предложение состоит в объединении для совместной защиты от злодеев. Также мы предлагаем строительство хороших дорог между городами, процветание торговли и…

— И несомненно под вашей властью, — подал голос глава города, небольшого роста плешивый старик, разодетый как шут бродячего цирка. — Вы же лучше знаете, что нужно нашему городу и всем иным городам Агрии. Не так ли? — язвительность ещё больше состарила его изборождённое морщинами, неприятное лицо.

— Вир с тёмного берега ваш бог теперь и идёте вы вместе с Аром в его владения, за грехи ваши! — это завизжал один из священников, патриарх Зорг да Шур, глава церкви святой города Рица. — А нам там с вами не место. Праведникам бог наш завещал светлый берег во владеньях своих и встретит нас бог света Сет! Аска́ш дом ваш, а наш Сене́га и не по пути нам! Сами вы и есть суть разбойники, а хотите изничтожить добрых горожан хитростью своей злобной! Не бывать тому!

В каждом свободном городе Агрии был свой глава святой церкви, как, впрочем, и свой магистр, но в отличие от магистра, главу церкви выбирали лишь святые отцы, а не избранные горожанами советники, либо достойные горожане. В Рице уже давно правил Зорг да Шур, получивший эту должность скорее по наследству от своего отца, как тот раньше от своего. Орден покушался на проповедуемую святой церковью веру в бога света Сета, заступника агрян, и это было неприемлемо. Именно поэтому сам глава церкви пришёл на площадь посмотреть на своего врага. Теперь он, не сдержавшись, стал обвинять Крома и всех орденов. При этом его, с позволения сказать, лицо, израненное в неравной войне с лучшим вином и обжорством, больше походившее на свиную морду, покраснело больше обычного. Он злобно потрясал кулаками в драгоценных перстнях, а его коллеги в расшитых серебром, чёрных, до земли халатах, ему шумно поддакивали. Было очевидно, что в Рице святая церковь не бедствовала. Толпа также одобрительно ревела, поддерживая и магистра, и святого отца. Кром смотрел на всех с высоты помоста и на его благородном лице ещё резче прорезались складки злого презрения. Он уже решил, что с него хватит, и пора прекращать этот бесполезный цирк. Уже ясно, что следует продумывать другой путь к осуществлению орденских планов.

Лишний раз он убедился в том, что его отец сильно заблуждался, прививая ему веру в мирные перемены. Магистр святого Ордена без сомнения был избранным, это он начал превращение города Хелма в неприступную крепость и это он постепенно сменил веру хелмян. Это он создал Орден и сплотил всех этих воинов. А ведь до того они были лишь отрядами разобщённых наёмников. Это ему во снах являлся сам О́дин и направлял по верному пути. На его счастье большинство хелмян признало его правоту, поверило в его избранность и приняло перемены. Остальным пришлось либо смириться, либо покинуть Хелм. Хотя таких оказалось немного, в основном те, кто потерял власть и влияние. Они стали первыми непримиримыми врагами новоявленного Ордена. Отец всегда старался всё решать миром, воинов же тренировал для защиты от разбойников и для исполнения особой мечты своей. Мечтал он объединить все города Агрии в один союз, под настоящей верой. Потом связать их дорогами из камня, а на дорогах построить крепости для их постоянной охраны. Всё для процветания безопасной торговли и ремесленничества. Кром вспомнил как он, как и оба его брата, дал клятву поддерживать начинания отца и преуспеть на пути добра. Но он был не таким как отец. Кром, с его властной и высокомерной натурой, был совсем другим. Боги не приходили в его сны, людей он видел такими как они есть, силу предпочитал договорам. За харизму сильного лидера его уважали в Хелме, хотя оба его брата были настроены против старшего. Они явно желали сами после смерти отца стать во главе города и Ордена. Их стоило опасаться, но пока жив был отец, Крому можно было не беспокоиться о коварстве братьев. С самого начала возникла проблема поважнее и требующая немедленного разрешения. Разбойничьи шайки издавна хозяйничали на дорогах, ведущих к соседним городам, и вытрясали плату за проход с торговцев и других путников. Некоторые же из них грабили путников подчистую, убивая и порабощая без пощады. Кром, с позволения отца, сразу же отправил лазутчиков и вскоре выяснил где скрываются самые крупные и опасные шайки. После этого к вожакам послали вестников с требованием покинуть земли Ордена или умереть. Отец предложил вариант помягче, но Кром лично довёл до каждого вестника, коими были те же преступники, передать злодеям угрозу, а не просьбу. Сейчас все разбойники обходили стороной земли Хелма и Тора, первым примкнувшего к союзу. Тех же, кто тогда рискнул остаться, ждала неминуемая смерть. Целый год Кром только тем и занимался, что настигал их по окрестным лесам и лугам, чтобы в устрашение остальным вешать, рубить им руки и ноги, выкалывать глаза. Отец посчитал бы это дикой жестокостью и никогда бы на такое не решился. Кром был другим и не рассказывал магистру, да и остальным хелмянам, подробностей. Воины его отряда помалкивали, а слухам, исходившим от спасшихся злодеев горожане предпочитали не придавать значения. И всё же отец однажды спросил его о судьбе хелмянских разбойников. Кром не соврал, просто умолчал о правде, успокоив старика. Вероятно, тот не поверил ему и наверняка поэтому послал именно своего старшего сына в этот поход с речами и уговорами. Жизненный же опыт воина доказал, что нападение — это лучшая защита, а страх — самый лучший аргумент. Так он и поступил тогда, уничтожив всех злодеев на своём пути. Однако сейчас следовало постепенно уничтожить все лагеря злодеев на западе, а после и востоке Агрии. Для этого нужен был союз городов, конечно же под началом Ордена. Многие из разбойников кочевали от одного города к другому, с одной дороги к следующей. Те же, кто имел постоянные селения, хорошо скрытые в лесах или горах, были ещё опаснее. Поэтому уничтожить шайки на агрийских просторах лишь полдела. Необходимо найти их селения и вырезать всех до единого. Хотя вариант с изгнанием злодеев в гиблые или пустынные земли также был неплох. Но смерть всё же была лучшей гарантией, что те не вернутся. Сейчас в его землях начали мостить дорогу между Хелмом и Тором. Дальше нужно будет возвести пару крепостей на той дороге. Войско Ордена должно постоянно расти и иметь лучшее оружие и доспехи, если он хочет воплотить планы отца, да и свои, в жизнь. На всё требовались средства. Орден не в силах был в одиночку свершить такое или на это и сотни лет не хватит. А тут явно намечалась долгая и непростая война с множеством городов. Да и после, захватить город — ещё не победа, нужно ведь навести в нём свой порядок. Те, кто потеряют власть, будут мстить, а горожане не сразу поймут, что ордена их спасители. Разбойники же, как ему стало известно от лазутчиков совсем недавно, не просто боялись командира орденов, но и жаждали его скорой гибели. На агрийских просторах он уже объявлен врагом всей разбойничьей братии и приговорён к смерти. Выехать с пятнадцатью воинами так далеко от дома было не просто смело, но возможно даже и глупо. Однако у небольшого отряда было преимущество подвижности, да и шайки редко могли выставить больше двух десятков воинов. Отец всё же настаивал на отряде как минимум в пятьдесят орденов, но Кром уверил его в защите О́дина. А если нет, то и к чему такая жизнь.

«И если О́дин за нас, уже неважно кто против!» — любил бахвалиться Кром перед товарищами.

На его счастье до сих пор разбойники на них так ни разу и не напали. Возможно их отпугивал вид добротных доспехов и знаки Ордена на щитах и накидках, ведь они предпочитали нападать на слабых и старались избегать сильных. А может орденам не попадались достаточно большие шайки на пути. В общем не рискнул никто пока сразиться с орденами. Идти всё же таким малым отрядом из осторожности приходилось в полном боевом облачении, будучи готовыми в любой момент отразить нападение. Но возможно действительно О́дин хранил этих воинов от беды. Часто, пока их ладья рассекала водную гладь, они чувствовали на себе взгляды затаившихся в прибрежных зарослях незнакомцев и мысленно готовились к схватке. На привалах ночная тьма, перешёптываясь с вирунами шумом векового леса, грозила вражеской засадой. Но воины были готовы сразиться даже и с самим Виром, если потребуется. Всё, что они делали, было оправданно горьким опытом прошлого в окрестностях Хелма и Тора, а также их службой наёмниками и стражниками. Ведь малейшая беспечность, вроде отложенного не ко времени в сторону щита на привале или снятый по причине жары во время перехода шлем, часто приводила к смерти. Пущенные тогда из чащи стрелы отняли немало жизней их товарищей. Будучи в большинстве своём трусами, разбойники избегали открытого боя и предпочитали метнуть копьё или пустить стрелу из укрытия и тут же сбежать. Так было, когда они вошли в лес, прозванный местными Гиблым местом. Оттуда никто из вошедших путников так и не возвращался, во всяком случае своим ходом и свободным. Разбойники похищали для выкупа или рабства, грабили, либо просто убивали всех забредших сюда. Более полусотни головорезов изрубили они в куски, либо казнили, обнаружив целое разбойничье селение в том лесу, потеряв, в основном из-за беспечности, двенадцать воинов Ордена. Уроки прошлого были хорошо усвоены ордена́ми, и они предпочитали выдерживать трудности пути, вместо лёгкости беспечной смерти. Уже там, в этом разбойничьем лесу, между Хелмом и Тором, Кром лишний раз убедился в том, что меч надёжно решает многие проблемы. Теперь же он стоял и смотрел, погружённый в свои невесёлые мысли, на эти жалкие подобия людей, напомнивших ему тех разбойников. Глава церкви и глава города продолжали попрекать и унижать его и Орден. Им вторила льстивая толпа, советники, торговцы, священники, даже работяги и слуги, оказавшиеся по воле случая за их спинами.

— Заплатил ли подать сей господин, советник Епас? Ведь и шутам бродячих цирков для представления на площади нужно прежде уплатить подать в городскую казну, — продолжал измываться над оратором глава города.

Горожане вокруг дружно хохотали, представляя воинов теми шутами. Даже те из них, кто по тем или иным причинам не уважал и даже ненавидел городскую власть, остерегались показать свои истинные чувства на людях, продолжая носить лакейские маски. Чужаки уйдут, а им жить по воле этих, пусть и неугодных им правителей.

— Господа праведники, а ходить то вам не тяжко от щедрот людских? Глава церкви небось не встаёт с постели, да скатывается! Руки от перстней драгоценных по земле волочатся, — колоссальным усилием воли сдерживая свой гнев, ответил Кром. — А ты, Корти, стоя одной ногой в могиле, не лопни от злобы. Ваш Сет завещал вам кроме светлого берега ещё и законы, даже я помню о любви ко всем людям этого мира, — с трудом удалось ему на прощанье перекричать рицан.

— Так то к людям, да не к паршивым слугам Вира! — заорал один из священников, окружавших своего начальника. — Что глазищи свои греховные вылупил на меня? Что там увидел, нечестивец? — неистовствовал святой отец, потрясая жирными ручищами, грозно сдвинув сросшиеся, мохнатые брови.

— Мертвеца! — словно мечом рассёк воздух одним лишь словом орден, намерено положив руку на рукоять своего меча.

Оставив достойных горожан в злобной растерянности, Кром сошёл с помоста, желая как можно скорее покинуть площадь. Уже скоро вслед ему понеслись проклятия и угрозы, но они не могли тронуть погружённого в новые планы и безучастного к происходящему вокруг него воина. Его отряд обступил своего командира и сопровождал, готовый ко всему, в сторону городских ворот. Толпа, вслед за стражами, расступилась, а отряд орденов разрезал её на всём своём пути, словно нож масло. Оставаться было бессмысленно и опасно. Зорг да Шур кричал, что орденов нужно задержать и судить за неуважение к вере и рицанам. Глава городской стражи отсутствовал, а значит ответственность ложилась на магистра. Корти колебался, опасаясь стать явным врагом Ордена. Всё же, считал глава города, худой мир лучше любой войны. Тем более даже полтора десятка воинов Ордена, при возможной стычке, могли нанести серьёзные потери страже и надолго ослабить гарнизон города. На то, что они просто сдадутся, надежды не было, уж слишком грозными были эти воины. Учитывая, насколько опасными являлись разбойничьи своры, бродившие буквально за стенами Рица, он не стал останавливать Крома и тот беспрепятственно ушёл к восточным воротам. Благо следующий город на их пути находился не так уж и далеко, всего примерно в трёх днях пути. Потому они всё ещё надеялись пройти немало до наступления ночи.