Реальность

Глава 1 Археолог

МаксВ

РЕАЛЬНОСТЬ

роман

Бийск

2024

ЧАСТЬ 1

Глава 1. Археолог

Я тебе сейчас подробно расскажу, как всё происходило. Вечером, когда только с копа вернулся, хорошо, что успел душ принять – как он взялся в дверь тарабанить! Поначалу было решил, что это менты в гости пожаловали. Смотрю в глазок, а там он – Глист, собственной персоной! Вот не ждали! Ну, думаю, всё – отдохнул вечером после трудного дня. Открываю дверь, и ещё слова не успел сказать, как он затарахтел:

– Филипп, пойдём скорее! Там чёрт один подвалил, говорит с секретных архивов бумажки надыбал! Глянешь? Может что интересное притащил?

Я, честно говоря, ничего не понял, о чём он толкует, переспрашиваю его:

– Глист, ты с какого ясеня упал, болезный? Чего тут буровишь? Я только с копа вернулся, жрать хочу, как собака, и устал немеряно. Спать упаду потом. Чёрт твой один день проживёт.

А он ничего не слышит, и своё гонит:

– Филя, ну не тупи, такого шанса, может и не будет больше! Дяхон тот, похоже серьёзный спец.

– Да ты серьёзно, что-ли? Говорю тебе – сил у меня совсем нет. Давай завтра?

– Филипп, сорвётся с кукана, потом не найдём. Да ты сам увидишь – он тут, во дворе сидит.

– У меня во дворе?

– Ну да, в беседке вон ждёт. Можешь в окно глянуть.

Я подошёл к окну, посмотрел. Точно, кто-то сидит под грибком, дымит сигаретой. Повернулся к гонцу, говорю ему:

– Глист, только из уважения к тебе. Подожди, штаны одену. Нет, лучше ты спускайся, займи его разговором, а я через минуту появлюсь.

– Договорились, жду, – ответил Глист, и тут же рванул с площадки вниз.

В непосредственном контакте «дяхон» оказался обычным работягой, но важничал не по статусу. При знакомстве имя своё не сказал, глуховато объяснив, что «это необязательно». Начал «гнать», что он из «опер-спецуры», и получил в руки секретные бумаги, которые указывают дорогу в одно тайное место, где антикварных сокровищ – немеряные кучи, и что он сам бы туда отправился, но вот тётка болеет, надо ухаживать за ней. Показывает мне картонную папку с завязками, и важно заявляет:

– Всё здесь, но посмотреть не дам, вдруг ты в память сфотографируешь, у нас такие феномены есть, и потом сам без меня доберёшься туда. А я не дурак…

Ну, сразу стало понятно, куда этот спецопер тему повёл, я решил урезать время беседы, сделал серьёзную рожу, и говорю ему:

– Короче, спецагент, хватит дуру гнать, тебе за эту макулатуру сколько денег хочется получить?

И тут он так важно выпятил грудь, что меня начал потихоньку смех забирать. Ну и заявляет:

– Да это бесценное описание дороги к острову сокровищ. Мне, во-первых, доля нужна в ваших дальнейших находках, и надо договор по этой теме составить. А во-вторых, я понёс особые накладные расходы, пока заполучил эту документацию в руки. Пришлось на должностное преступление пойти – это ведь из секретного архива. Ну и моральные издержки тоже чего-то стоят – ссыкотно мне было, понимать нужно.

Ну, я ему, конечно, посоветовал:

– Так не воруй, штаны сушить не придётся. Давай короче, тайный агент, сколько тебе денег охота увидеть? Только не тяни, говори.

– Пять тысяч в крепкой валюте. Сами знаете, какой.

Пришлось объяснить:

– Послушайте меня, сударь без имени. Я дам вашей светлости сотню самой надёжной в мире валюты, которая подкреплена нефте-газовыми запасами нашей великой отчизны, на которые вам спокойно продадут в ближайшем магазине пару бутылок пива. И это только за то, что вы дадите мне взглянуть на твои секреты. И да будет вам известно – доля от пустого места не бывает, ну может быть если только нулевая. И это разумно. Кто знает, вдруг там, в твоей папке – банально эротические мемуары сумасшедшей старухи, так ведь? Товар ведь должен быть осмотрен и обнюхан перед приобретением, верно? Показывайте, иначе я устал, и спать хочу. Вы же знаете, что меня интересует только информация определённого рода.

– Да, я слышал, что вы – кладоискатель.

– Не смеши меня, приятель. Я – человек с лопатой. Просто люблю копать. Ну так что, будем смотреть?

«Агент» долго думал, смотрел вниз, затем поковырял в ухе мизинцем, а вытащив палец наружу, внимательно разглядел результаты исследования слухового прохода. Глубоко вздохнул, и изрёк:

– Давай пятихатку, и забирай совсем. Без проверки. Я тебе не лох. И не будем экскременты тут проводить.

Я почти засмеялся, но ответил вполне серьёзно:

– Согласен, для этого здесь места нет, – и достал из кармана заранее приготовленную купюру, протянул продавцу. Деньги были вежливо приняты. Ко мне перекочевала картонная папка, и на этом сделка завершилась. Тайный агент поднял воротник, и быстрым шагом растворился в наступившей уже вечерней темноте. Оставалось опросить гонца, тем более что он уже пританцовывал от нетерпения, и дёргал меня за рукав:

– Ну, открывай, Филипп, что там?

Вопрос был важный. Я сомкнул ладошку в щепоть, чтобы он умолк, и уточнил:

– Глистик, дружище, ты мне скажешь, откуда этот агент появился?

– Филипп, ты что? Ты не переживай, я с ним сразу не стал контактировать, подождал несколько дней. Я же знаю, что с ментовки провокаторы могут подвалить. Но он тут с местными забулдыгами общался без конца, слышно было, что их понимает, свой значит. И он меня сам нашёл, в «Точке». Просто подвалил там, когда я какао с булкой поутру поглощал.

– Короче, Глист, ни фига ты не разобрался. Мне интересно, где он это взял. Если нашёл, это одно, а если он со своими братками хату «обнёс», и оттуда притащил, то – совсем другое. Я из уважения к тебе, и личного любопытства папочку осмотрю. В твоём присутствии.

Развязал тесёмки, ну и конечно, никаких карт там не оказалось, только какие-то тексты. Настроение у меня испортилось, да и я уже просто был не в состоянии чем-либо заниматься, ну и пришлось с Глистом порезче проститься. Думаю, он не обиделся – мальчишка нормальный, поймёт. На самом деле, я уже с ног валился. А в содержимое только утром стал вникать. Может ещё чайку закажем?

Собеседник помахал проходящей мимо официантке:

– Девушка, чаю ещё свежего принесёте? И орешков, миндальных. Хорошо?

Та кивнула, направившись к стойке. В полутёмном зале кафе «Точка» происходила беседа двух старых знакомых. Рассказчика звали – Филипп, фамилия – Селин, а слушателя – Духанин Сергей. Дружили они уже много лет. Их объединяла страсть к поиску старинных артефактов, спрятавшихся в различных местах – старых, заброшенных домах, местах большого скопления людей в прошлом, а ныне забытых или застроенных новыми зданиями. Предметы старины могли находиться, где угодно, нужно было только найти верную точку отсчёта, выяснить, как и где люди жили в прошлом. Из них двоих с документами любил работать Филипп, а его приятель, которого звали Сергей, мастерски организовывал выездные раскопки – подбирал правильную амуницию, имел внедорожник, мог за пару минут установить палатку и разжечь костёр из сырых сучьев. Вдвоём они уже вскрыли не одну «плешь», как на сленге копарей называется найденное в чистом поле удачное место для поиска. И вскрыли небезрезультатно! Только просто удачей это выглядело для посторонних, а вот для Филиппа найденное место являлось закономерным результатом многомесячных розысков в библиотеках города, местном архиве, либо долгих бесед со старожилами. И естественно, нельзя исключать кропотливую работу в поле. Тут уже в дело вступали организаторские таланты Сергея. А по военной специальности он был сапёр – умел правильно обращаться с оборудованием, понимал язык технических устройств, хорошо разбирался в «поведении» почвенного покрова – верхних слоях земли, его природе. Сергей мог безошибочно сказать, глядя на метровый отвал, сделанный вручную, лопатой где-нибудь в степи ­– жил тут в прошлом человек, или это вековые, естественные пласты. И что не менее важно, он был хорошим собеседником.

Вот и сейчас Сергей внимательно, не перебивая, слушал рассказ своего друга и напарника, едва помешивая чай, никак не выдавая своей заинтересованности. А Филипп продолжал:

– Когда я на следующий день просмотрел, что находилось в папке, мне это показалось чрезвычайно интересным. Мы с тобой уже сколько лет копаем?

Собеседник пожал плечами:

– Да не считал, не знаю. Ну, лет десять точно. А что?

– Да я о том, что ты уже достаточно всяких разных баек у копарей наслушался. Про клады несметные, да гробы с золотыми слитками.

– Ну, Филипп, мифология присутствует в каждом без исключения сообществе. Я к этому спокойно отношусь. Или ты хочешь мне новую легенду рассказать?

– Не совсем новую. Но ты прав – расскажу. Слышал о Загорье?

– Кажется да.

– А что можешь вспомнить?

Сергей усмехнулся:

– Ты что – урок по географии решил устроить? Вроде уроков не задавал.

– Да я серьёзно – что слышал?

– Филипп, да ну байка и байка – где-то в глухой тайге есть потайное поселение под названием Загорье, и что туда без плана невозможно добраться. И что там можно найти суть всего. Так и слышал. Но только без объяснений что за суть там лежит.

– Ну, насчёт сути это языки загнули – они же без костей, а вот насчёт плана – это да, план нужен. И если принять эту, как ты говоришь, «байку», на веру, то всё-таки речь идёт о некоем забытом городище. А где старые дома, там и хабар. Я так думаю.

– О чём ты?

– В той вчерашней папке, что мне «секретный агент» за пять сотен продал, похоже, как раз об этом месте и сообщается. Можешь сам посмотреть, – с этими словами Филипп достал из рюкзака, что лежал рядом с ним, картонную папку, положил перед собеседником, и добавил, ­– Держи.

Раскрыв картонное хранилище, Сергей вытащил оттуда небольшую стопку потемневших от времени листов, и принялся рассматривать:

– О, да тут старым слогом написано.

– Да ерунда, всё понятно, когда читать начинаешь. Ты можешь всё не перечитывать, сразу бери вот пятый лист, я их в уголке карандашом прометил. Там как раз про Загорье.

Сергей выудил из стопки пятый лист, и принялся читать. Вникнув в суть текста, предложил:

– Филипп, может вслух? Ты же обсудить хочешь?

– Давай, время сэкономим.

– Договорились. Ну, слушай:

«Нѣ начинаi поиски, если надѣждъ у тѣбя на это нѣтъ. тѣбѣ нужно будѣтъ найти то, что всѣгда съ тобой, и мѣсто искомое нiкуда не уйдётъ от тѣбя. Ты всё равно будѣшь тамъ. Но если отправишься въ дорогу съ жѣланiямъ узнать, то станѣтъ тѣбѣ спокойнѣя прiнять нашѢдши.

Имя мѣсту – Загорье. На сторонѣ заката солнца обхватъ горъ высокихъ, выглядятъ пиками. Горъ эти въ половину кольца видомъ, выгнуто въ сторону захода свѣтила. Имя горамъ – Острые Камнi.

На противоборной горамъ сторонѣ лѣжитъ водныя гладь, её названiя – Озѣро Полумѣсяца. Крыя озѣра начинаются тамъ, гдѣ заканчивается обхватъ горъ.

К Острымъ Камнямъ прiблизиться нiкакъ нѣльзя – вокругъ на большое врѣмя лѣжитъ пустыня скалъ и вѣршинъ, гдѣ нѣтъ дорогъ и тропинокъ.

И со сторонъ озѣра равно не пройти, за нiмъ начинается гиблыя топь. За болотами пустошь головъ камѣнныхъ. Валунъ те огромные и дороги тамъ нѣтъ, какъ и тропы.

Дорогу въ Загорье осилитъ только тотъ, кто оставилъ всё позади, и не жѣлаетъ инаго. Найдётъ тропу, начертанную ему одному, дошагаетъ до мѣста. Отыщетъ тамъ четырѣ водворѣнiя, входъ въ одно. Дома тамъ есть. ДошѢдшему посѣлится. Черѣзъ врѣмя познаетъ содѣржанiя духа своаго.

Всё это мнѣ рассказалъ мой учитѣль Номѣйдин».

Чтец остановился – принесли заказ. Филипп разлил принесённый свежий чай, и вопросительно взглянул на Сергея:

– Ну, всё понятно?

– Да, никаких проблем.

– Ну, ты обратил внимание, что в тесте уточняется про четыре подворья?

Сергей кивнул:

– Конечно.

– Ну вот я о том и говорю – раз дома там есть, значит есть и житный хлам, а копарям – добыча. Я думаю, там раньше какой-нибудь монастырь был. Видишь вот – строчки есть о познании духа своего. Ну точно обитель каких-то схимников, или как там они ещё называются. Сейчас, конечно, опустевшая. И место глухое, даже на карте нет ничего. Явно всё целенькое осталось. Погляди там в конце, на последнем листе есть некое обращение.

– Что за обращение?

– Так и было написано, заголовком: «Обращение». А потом сам текст.

Собеседник отыскал нужный лист, принялся читать:

«Обращенiя

Если смотрiшь на эти слова, то знай – написано для тѣбя. Освободи ум от заботъ, и прѣдайся созѣрцанiю внутрi духа своаго. Не опасайся пути. Ищущiй – найдётъ. Ты дожилъ до моаго обращенiя, значитъ мы – вмѣстѣ нѣразрывно. Иди со спокойной душой, это – твой путь. А я ужѣ здѣсь. Помогла въ поискѣ тропъ мнѣ рѣка поимѣнованыя Злобкыя.

Филипп».

Дочитав, Сергей улыбнулся:

– Смотри-ка, тёзка твой! Вот ведь совпало.

Филипп кивнул:

– Точно.

– А что за речка Злобкая?

– А вот это уже интересно. Люблю такие задачки. Я полез в интернет, стал искать. Именно с таким название речка не нашлась. Тогда решил, что топографический язык – это отображение языка разговорного. Логично? Предположил, что имя у реки могло измениться. Стал смотреть синонимы слова «злобка». Оказалось, это изначально «холм», «куча», «сопка», «могила»! И представь себе – есть река с названием Холмушка! Я её на карте нашёл. И в ней самое интересное, что она никуда не впадает!

Собеседник оторопело поднял взгляд:

– Как это? Так не бывает.

– Серёж, оказалось, что бывает. Вполне себе. На карте, которую я взял из атласа, эта Холмушка извивается, извивается, и спокойно заканчивается в огромном таёжном массиве, который квалифицирован в том атласе как «не изученный в полной мере район»! И я уверен, что как раз в этом неизученном в полной мере секторе и находится то самое Загорье! И Холмушка, я уверен – впадает как раз в Озеро Полумесяца!

– И где это, вообще?

– И ты снова не поверишь – этот неизученный район у нас под носом находится! В нашем же, Зауральском крае!

– Да не может быть!

– Может, может. И ещё как! Вот, сам посмотри.

Филипп достал из рюкзака аккуратно сложенную по сгибам карту региона, развернул, и пододвинул к собеседнику, обведя указательным пальцем обсуждаемое место:

– Пожалуйста!

Пока Сергей внимательно изучал графическое изображение участка, Филипп пил чай, и хрустел миндалём. Затем не выдержал, достал лист чистой бумаги, и положил рядом с картой:

– Я попробовал в масштабе с картой нарисовать по тексту. Погляди.

Сергей посмотрел на схему, которую нарисовал его приятель, затем перевёл взгляд на атлас, покачал головой:

– Хорошо изобразил, условные обозначения, как положено на карте – горы, озеро, болото, валуны. Друг мой сердешный, а теперь скажи, ты меня для чего позвал?

Филипп сложил ладони на груди, и умоляюще произнёс:

– Серёга, давай сходим, а? Ломи́ться до конца не будем, а глянем с двух сторон ­– на Острые Камни с восточной стороны, и с запада – на пустыню валунов. Если всё так и есть, то значит, за ними – Загорье! Узнаем, и назад. А? Это выясним, и всё! Назад. Пойдём по-уму – весной.

Собеседник подлил себе и приятелю свежего чая, и в присущей ему манере, подробно и обстоятельно, принялся объяснять свои соображения:

– Вот послушай теперь, Филипп, что я тебе скажу – раз на карте обозначена неизученная территория, значит профессионалы в своё время не смогли пройти. В конце 60-х, и в 70-е годы, ты как думаешь, почему так модно было быть геологом? Да всё потому, что государство создало эффект тренда, модного молодёжного движа в рассказах о тех, кто занимается геологическими изысканиями. И сильно поддерживало молодых людей в этом! Даже производство гитар на «Луначарке» увеличили! Да-да, не лыбся, именно так и было! Не будешь же в тайгу баян таскать, девчонкам песни романтические петь. Гармонь тяжёлая, и месте много занимает. Да и стоит дороже. Вот так! Это – модно, молодёжно! Все – в тайгу, в турпоходы! А на самом деле чиновники хотели получить подробную инфу по региону в плане перспектив добычи нефти, газа, алмазов. Денег на поиски не жалели. Геологи тут бродили толпами. Искали. И – нашли! Много всего. Особо удачливые получили хорошие премии, и именные географические названия. Не зря же модно было по тайге с рюкзаком по тайге бродить! Идея была великолепная! И её реализация – ещё лучше! Все сырьевые запасы в то время и были найдены. Этими результатами государство до сих пор живёт. До сих пор! Ты только вдумайся в это! И я не сомневаюсь, что задачей было ногами исходить всё до последнего метра. Если уж остался неизученный кусочек, то явно были весомые причины. Я тебе вот о чём толкую – мы не сможем добраться. Мы – любители. Страховки нет. Что случись, спасать никто не будет. Такие экспедиции – дело не простое. Это тебе не в соседнюю деревню съездить покопать лопатой. Мало информации. Просто мало! Копай документы ещё. Как я понимаю, пока ещё рано «за туманом и запахом тайги» ехать.

Филипп не успокаивался:

– Серёга, я согласен с историческими выкладками, но это ещё не значит, что там никто не был! А судя по оставленной записи от тёзки, люди там жили. Значит всё целенькое лежит!

Собеседник хмыкнул:

– А ты вот так, с ходу – поверил, что тот ночной «суперагент» исторический документ принёс? Мне лично, эта история не очень даже нравится. Вот так я скажу. И даже добавлю – смахивает на провокацию.

Филипп возмутился:

– Да чего ты придумываешь? На фиг «им» это надо? Если бы хотели изловить, и примерно наказать, миллион других способов есть, и не таких извращённых, между прочим! А то уж совсем супер-многоходовая провокация, они на ресурсы из-за этой мелочи просто пожопятся! Да и мы на ихнюю власть не замахиваемся.

– Филипп, хрен знает, какие планы у громовержцев могут быть. В этом мире всегда надо быть настороже. Казалось бы – кому в нашем городе Крещёвске особо нужны нищие копари? А вот только «Булки» где теперь? Где Вася Солдат? Или Аскер? Один Жорж со своим Витюшей похоронены по человечьи. Все остальные «гробокопатели» шкерятся по углам. И никто не говорит, что всё-таки произошло. Искали Потерянную деревню, да пропали все?

Филипп допил остывший чай, и возразил:

– Ну, Аскера-то вроде хоронили.

– Да, конечно, гроб закрытый показали, и закопали потом. А ты слухи знаешь? Что его видели потом, на Чёртовых полях. Когда Исход был.

Селин огляделся:

– Серёга, ты потише давай. Я и о других слухах знаю. Но сегодня мы не об этом поговорить собрались. Давай лучше ещё обсудим про Загорье.

– Не Филипп, я сейчас и занят к тому же – контракт. Мне послезавтра уезжать надо. С этим я ничего сделать не могу, сам знаешь. Ну и – мало, мало у тебя информации. Тема, конечно, интересная – слов нет. Но впустую комаров кормить не хочется. Да и опасно – места дикие.

Собеседник тяжко вздохнул:

– Я тебя понял. Но признаюсь честно – всё равно жжёт. Хочется. Ну очень уж интересно. Хотя одному топать – страшновато.

Сергей хлопнул ладонью по столешнице:

– Даже не раздумывай об этом. Это глупо. Глупо и опасно. Ещё и неизвестно, что там на самом деле есть. Скорее всего – просто болото сплошное. Вот смотри, – Сергей взял в листок с текстом, – если верить написанному, на западе полукольцо горной гряды, перед ней скопище высоких гор, ущелий, пиков и хребтов. На востоке – широкая водная гладь, переходящая в болота, которые окаймляются широким полем, заполненным округлыми валунами. В итоге получается такая картина – пригодная для проживания территория, если она там, конечно, есть, находится внутри этого каменно-водного кольца, и совершенно изолирована от внешнего мира. Безопаснее всего добираться туда на вертолёте, но этого сделать не получится – нет базы для дозаправки. Посмотри сам, – Сергей развернул карту, которую принёс Филипп, – вокруг этой зоны на сотни километров сплошная тайга.

Филипп заспорил:

– Ну почему же, а трасса?

– Трасса – это только нитка возможного проезда. А я говорю про оборудованные топливные заправки. И не спорь, я прав.

Собеседник замолчал. А в кафе становилось тише. «Точка» не подразумевала вечерние и ночные увеселения. Люди приходили сюда встретиться, пообедать-отужинать, пообщаться друг с другом некоторое время перед сном, и возможно, вернуться завтра. И вечер уже наступил. Столики в зале постепенно пустели. Собеседники тоже стали собираться. Филипп, собирая в папку разложенные по всему столу пожелтевшие листки, ещё раз обратился к приятелю:

– Может подумаешь ещё?

Сергей покачал головой:

– Филя, ну мы же всё обсудили. Ты согласился. Какие ещё возникли сомнения?

– Да так я, в завершение разговора. Хотя, признаюсь, желание затеять поиск не прошло. Знаешь, прямо изнутри точит. Может, я хотя бы начальный этап освою?

– А это о чём?

– Ну, может, далеко не пойду, а так – сойду с трассы, и в тайгу, по направлению к этому Загорью немного пройду, посмотрю. Насколько возможно. Маршрут на карту нанесу. По стволам пометки сделаю. Краска егерская у меня есть. Фляга специальная литр вмещает. Даже больше. Как краска закончится, сразу назад и поверну. На следующий сезон часть маршрута уже будет.

– Похоже, зацепило тебя, – отметил Сергей, – а ты про зверей не забыл? Серый тебя выпасет на раз-два, да и Мишка там не переводился. А ружья у тебя нет.

– Серёж, ну я же не пацан молоденький. У меня и «Анти-зверь» газовый, на шестьсот пятьдесят милей имеется, «Сталкер» сигнальный, к нему патронов куча, и обязательно возьму фальшфейер – уж огня все бояться.

– Да ты что – серьёзно? Таки собрался?

– Ну я же говорю – недалеко. В само Загорье, если оно, конечно, там есть, с ходу не добраться, это я понимаю. Ну а пробить по лесу километров восемьдесят смогу. Как краска на метки закончится – сразу назад. Через год это нам кучу времени сэкономит. Согласен?

– Не знаю. Я всё равно против. Ладно, пойдём. Мне ещё ехать полчаса. Подвести тебя?

– Нет, зачем? Мне шагать отсюда минут пятнадцать, не больше. Ты ведь знаешь. Давай, выходим.

Выйдя из помещения, остановились возле машины Сергея. Закурили. Затянувшись, Филипп решил уточнить ещё одно:

– Слушай, Серёж, я если всё-таки соберусь топать, то тебе сообщу. И мысль вот какая возникла – маршрут хочу описывать в блокнот. У меня чехол есть специальный, непромокаемый. Ярким оранжевым цветом. Такие альпинисты с собой берут, и спасатели. Его видно издалека.

Собеседник перебил его:

– Слушай, Филипп, прекращай эту самодеятельность. Ты даже толком не знаешь куда топать. И блокнот твой мне совсем не нужен. В мае снег в тайге сойдёт, и мы вместе пойдём. Чего пугаешь-то? Что, так зацепило?

Филипп докурил сигарету, бросил окурок на землю, и растёр его подошвой. После заговорил:

– Серёга, знаешь, такая странная фигня в последнее время происходит – я будто проваливаюсь в полусон, и переношусь в незнакомое место. Но при этом никакой самоидентификации не происходит. Это я про то, что в любом сне происходящее вокруг всегда воспринимается с точки зрения себя – я вижу то, вижу это, я встречаю кого-то. Ну, то есть происходят какие-то события вокруг, и ты их во сне, естественно, не контролируешь совсем, но – всегда есть понимание своего «я». Всё равно при любой абсурдности событий есть уверенное осознание, что это происходит с тобой. А в этих новых снах я себя совсем не знаю. Хотя сны примерно помню.

– А о чём эти сны?

– Я даже не знаю, о чём они. Там много чего происходит, и я объяснить это не могу. Вопросов накопилось очень много. Так вот после того, как эти листы ко мне попали, появилось уверенное знание, что в этом походе я найду ответы на них. Понимаешь?

Сергей покачал головой:

– Нет, не понимаю. Ты так путано рассказал, что я даже не знаю, что надо понять. Может ещё раз попробуешь?

Филипп рассмеялся, и махнул рукой:

– Да ладно, забудь, так это я – сбуровил, сам не знаю что. Всё, давай, пока. Ехай осторожнее, не гони.

– Само собой. Позвоню. И ты, если что решишь, обязательно сообщи.

Хорошо.

*****

Сергей сел в машину, тронулся. А Селин зашагал в сторону своего дома, на ходу достав ещё сигарету, но не закуривал, а просто держал между пальцами. Вечер уже окончательно обратился в ночь, дорогу освещали конусы фонарей, а пешеходов, кроме Филиппа, на улице не было. До дома оставалось идти не больше пары минут, как вдруг, совершенно неожиданно, перед Филиппом возник старый знакомый:

– Филипп Аркадьевич, привет, я уж тебя весь вечер дожидаюсь, пойдём быстрее!

Это был старый знакомый – юный копарь по прозвищу Глист. Совершенно не ожидавший этого появления Филипп, рефлекторно повернулся к нему левым плечом, и сжал кулак правой руки:

– Глист, я тебя сейчас пришибу прямо здесь! Ты чего, совсем охренел? Кидаешься под ноги из засады, как партизан. Что случилось опять?

«Партизан» поднял вверх обе руки:

– Я не виноват! Опять этот специальный агент появился! Тебя искал.

– Какой ещё агент?

– Да какой-какой – тот, что документы приносил!

– И что ему нужно?

– Мне он не говорит. Сказал только, что надо тебя увидеть.

Филипп покачал головой:

– Решил ещё денег рубануть? Где он сейчас?

– Да во дворе на лавочке сидит. Сказал, что не уйдёт, будет ждать. Я уже тебя в «Точку» искать отправился, достал он меня. Пойдём уже.

– Идём, идём. Да я и так домой шёл. Зря ты меня пугал.

– И не пугал совсем. В кусты отошёл ненадолго. Глянул, а тут и ты идёшь!

Селин вдруг решил уточнить:

– Слушай, Глист, а имя-то у тебя какое? А то как-то неудобно тебя Глистом называть. И откуда такое прозвище?

Шагая рядом, парень еле заметно развёл руками:

– Зовут Лёха. А прозвали давным-давно. Ещё в первом классе. У меня фотодерматоз, мне на солнце нельзя раздетым быть. Короче, был в школе медосмотр, я разделся, а кожа цветом почти как молоко. Да ещё и худой. Пацаны как увидели, загалдели: «Гляньте, человек-глист!» Ну, сразу и приклеилось. Так до сих пор и обзывают. Но я привык, не обижаюсь, – Тут он протянул руку вперёд, показывая на сутулую фигуру, – Вон, видите – сидит, курит? Это как раз он ждёт, – определил Лёха-Глист, они как раз заходили внутрь квартала, где жил Филипп.

Пришедший заметил Глиста с Филиппом издалека – ожидая, постоянно крутил головой из стороны в сторону. Приблизившись, Селин сразу заметил, что таинственный «спец-оперативник», как он сам назвал себя при первой встрече, сильно чем-то напуган – часто оглядывается, но не смотрит в их сторону. Когда подошли, он сразу сунул руку во внутрь куртки, и Филипп тут же отшагнул назад, выставив вперёд открытую ладонь:

– Эй дядя, ну-ка давай потише, резких движений не делай, на улице и без тебя страшно, ночь на дворе. С чем пожаловал, что хотел?

Человек медленно вытащил руку из-за пазухи, и протянул ему пластиковую папку:

– Возьми. Это тебе.

Не сделав ни одного движения, Филипп задал вопрос:

– А что это?

– Недостающий лист. К тем, что вчера тебе передал.

– Откуда он у тебя?

Человек медленно застегнул замок на куртке, и вполголоса ещё раз настоятельно попросил:

– Возьми, прошу тебя. Денег не нужно. Меня попросили тебе отдать, в руки. Вот возьми.

Филипп покачал головой:

– У меня все листы на месте, больше не нужны.

Стоявший рядом Лёха-Глист испуганно переводил взгляд с Филиппа на незнакомца, и обратно. Ситуация становилась напряжённой. «Оперативник» уже умоляющим голосом прохрипел:

– Прошу тебя, возьми. Я устал от этих чертей. Сказали: «С бумагой не возвращайся, ноги отгрызём. Отдай как хочешь». Забери, от них не отвяжешься. Они всё видят. Не могу выбросить. Забери.

Селин с улыбкой переспросил:

– А про кого ты говоришь? Что за черти?

Вдруг человек рухнул перед ним на колени, и уже выкрикивая надрывным голосом, буквально запричитал:

– Пожалуйста, возьми из моих рук! Пожалей меня! Они мне мозг выедают каждый день. А могут и целиком сожрать! Забери, или мне придётся умереть!

Опешивший от этой неожиданной эскапады Филипп, протянул наконец руку, и взял у него папку:

– Ладно, ладно – беру. Ты так не расстраивайся, это всего лишь папка. Поднимись, не стой так.

Не поднимаясь с колен, и не произнеся ни одного слова, незнакомец упёрся руками в землю, и побежал не поднимаясь, как собака – на четвереньках, в сторону проёма между домами. Филипп и его приятель ошеломлённо наблюдали за ним. Через несколько метров спец-оперативник поднялся, и уже на двух ногах быстро рванул из квартала.

– Как он резко дёрнул! – заметил Глист, и повернулся к Селину, – Ну, что там в конверте? Чего он перепугался?

– Сейчас посмотрим, раз забрал, – ответил Филипп, и вытащил из папки потемневший лист бумаги. Повернувшись спиной к фонарю, который освещал ночной двор возле его дома, и начал читать. Лёха-Глист, вытянув шею, выглядывал из-за его плеча, тоже пытаясь рассмотреть рукопись:

«Путь начертанъ вѣрный. Идти нужно одному. Мнаго дороги черѣзъ лѣсъ. Поклажи брать нѣльзя. Тропа откроется только тому воину, у котораго есть сильное жѣланiя познать сѣбя. Путь въ Загорье нѣпростъ. Мѣсто стоитъ не въ этомъ мирѣ. Марана по утру жѣлаетъ скараулить и сгубить Яра, а мощь аго вѣлика по сiю пору. От яго ужаса Мара отступаетъ. Знакъ ея – Аспидныя Мѣсяца, черѣпа мѣртвѣцовъ и сѣрпъ. Царство Марана за Рѣкой Смородиной, гдѣ есть Явь и Навь. И вся Волшеба. Грѣналинъ есть Калиновъ мостъ, и хранiтъ аго Змѣй. Мара вѣсѣла от Ардѣвоса-водъ мѣртвой. Хочешь смѣрти – найдёшь. Здѣсь напрямую дороги нѣтъ совсѣмъ. Должно найти поляну синѣй Грѣналинъ. Бѣзъ досадки зрѣятъ только одинъ разъ на Спожiнки. Въ другiя днi пути нѣтъ. Дорогу укажѣтъ проводнiкъ. Его видно от свѣта Мѣсяца. Трактъ идѣтъ мимо лѣса. Повѣрнуться спиной. Шагать прямо. Проводнiкъ укажѣтъ поляну. НашѢдши ночную посадку, слѣдуетъ успокоиться, унять духъ. Брать ночью, успѣть до рассвѣта. СъѢдать одну горсть. Тогда расступится лѣсъ и просiяютъ указки. По нiмъ шагать до ворот».

Дочитав, Филипп покачал головой:

– Фигня какая-то. Просто ересь. На, посмотри!

Лёха взял у него лист, нахмурил брови, и принялся шевелить губами:

– Один иди через лес. А это что – «без поклажи»? Голым, что-ли? А «не в этом мире» уже чересчур! Филипп, это что – колдовские заговоры? Или нариковы глюки?

Селин кивнул:

– В тех бумагах, что он раньше принёс, такой же текст. Надо будет дома сесть со словариком, у меня есть, и переделать на современный русский. Так понятнее. И слушай, вопрос к тебе – давай вспомни, как ты с ним познакомился? Всё рассказывай – даты, явки, пароли, где служили, на ком женились. И соколом смотри, соколом! Начинай.

Глист испуганно посмотрел на него:

– Филипп, ты чего? Пытать будешь? Мы же кенты!

Селин засмеялся:

– Лёш, ты чего несёшь? Это же шутка такая, в кино где-то было. Ну вспомни, как ты с ним встретился?

– Да я вроде говорил уже. Заметил его, когда он с местными гопниками на кортах сидел. Это в парке было, недели две назад уже. Потом на Промышленной видел. Он на лавочке сидел, тоже с какими-то забулдыгами трепался.

Филипп уточнил:

– Это уже после парка?

– Ну да. Затем возле «Точки» он тёрся, даже закурить у меня стрельнул. Ну и в конце подошёл, уже в кафе, это уже три дня назад. Я что-то жрать захотел, а там продавщица целый тазик булок свежих заносила. Ну, прям слюни потекли. Я взял две, и какао стакан. Стою, значит, получаю пузовое наслаждение, булки ещё тёплые, да вкусные такие, и какавка горячая!

Селин помахал перед его лицом ладонью:

– Лёша, ты не отвлекайся, про агента этого рассказывай.

– А, ну да! Кушаю, значит, и тут он подходит. Прям вот так к столику и подошёл. А в руках ничего. Ну, ты же понимаешь, Филипп, что это совершенно неприлично – подходит, а сам без еды!

– Да, Глист, это – вопиющее нарушение всех этических норм!

– Ну вот, я ему так и сказал! Говорю: «Какого хрена ты выпялился, лешак болотный? Чё надо? Я обе булки сам съем!» Я было решил, что он – чёрт загудроненый, и ходит тут, объедки сшибает. Но нет, он извинился.

– Что, вот прям так извинения попросил?

– Ага, говорит – извините, у меня к вам деловой разговор есть. Ну я тогда ему вежливо тоже отвечаю: «Вали отсюда, аппетит мне не порти, здесь люди кушают, а не деловые разговоры проводят». Он молча отошёл, и дожидался меня на улице.

– И как подошёл?

– Да просто, взял и подошёл. Теперь, говорит, не побеспокою? И выдал мне свою историю про бумаги.

После этих слов Глист замолчал, подняв вверх указательный палец:

– Филипп, ты ничего не слышишь?

– Лёша, я просил подробнее. Что именно он сказал? Я слышу, что ты в воспоминаниях путаешься.

– Да нет, подожди, вот сейчас там, за тополями, не слышишь?

Селин огляделся вокруг:

– Да что-то шуршит, листья может.

Глист помотал головой:

– Какие листья, ещё рано, не осень. Да и ветра нет.

Тогда Филипп повернул голову в сторону четырёх старых тополей, с огромными, толстыми стволами. Уличные фонари, стоявшие с другой стороны, отбрасывали жуткие, рукастые тени, с трудом просвечивая через толстую листву. Еле слышное шевеление опавших листьев слышалось с той стороны. Селин покачал головой:

– Агент шутки шутит?

Лёха-Глист кивнул:

– Да кто его знает – странный он сегодня, про каких-то чертей начал сочинять. Может дозняк перепутал, и шу́гань пошла?

Филипп пожал плечами:

– Точно странный – денег не попросил, и было видно, что правда напуган. Леш, может собаки шуршат? Ничего не видно. Нет, это точно не собаки. Они бегают, это слышно. А тут, как будто тащили что по земле.

Отвернушись, Лёха махнул рукой:

– Ладно, хватит на сегодня, пойду до хаты, поздно уже. Завтра увидимся.

– Лёша, давай я тебя немного провожу.

Глист дёрнулся:

– Прекращай, Филипп, я что, девушка, что-ли? Сам дойду.

– Хорошо, хорошо. Ладно, пока.

На том и расстались – Селин зашагал к подъезду, а Лёха растворился в темноте, направившись в свою сторону.

Поднявшись домой, Филипп разделся, привёл себя в порядок в ванной, и отправился на кухню. Убрав после ужина посуду в раковину, решил: «А, завтра помою», заварил чай, и с чашкой в руках расположился в кресле. Взял в руки полученный сегодня текст, начал всматриваться в мудрёные слова. Через несколько минут подумал: «Нет, так я ничего тут не пойму толком – пока в одно слово вникаешь, на следующем опять завис, в итоге общий смысл теряется, и всё сначала. Надо перевести на сегодняшний». Взяв чистый лист, принялся вписывать слова, перечёркивая время от времени то, что получалось.

В итоге текст приобрёл вполне осмысленный вид:

«Здесь указан единственный правильный путь. Его можно пройти только в одиночку, и налегке, без груза в руках. Идти долго, и всё через лес. Тропа откроется только тому, у кого есть сильное желание познать самого себя. Дорога в Загорье сложная – это место находится в ином мире. Злые силы на рассвете всегда хотят поймать и уничтожить Добро, но сила его огромна по сей день. От ужаса перед ним Зло всегда отступает. Знак его – Чёрная Луна, черепа мертвецов и серп жнеца. Царство Зла лежит за рекой Смородиной, где воедино спутаны настоящий и иной мир. Это и есть Магия. Греналин – Калинов мост на пути туда, и его охраняет Змей. Зло торжествует, если выпить Ардевоса – мёртвой воды. Если хочешь найти смерть, то тут и найдёшь. Прямой дороги в это место нету. Нужно найти поляну синей Греналин. Если она посажена один раз, то созреет на праздник Сапожинки, и в другие дни путь не откроется. Дорогу укажет проводник. Его видно при свете Луны. Большак идёт мимо леса. Повернись к нему спиной, шагай прямо (очевидно, перпендикулярно дороге). Увидишь проводника, иди за ним. Он приведёт к синей поляне. Подойдёшь ближе – присядь, успокойся (наверное, имеется в виду медитация). Брать (что брать, не ясно) нужно до рассвета. Брать одну горсть, после чего проглотить. После поедания (чего?) лес исчезнет, и появятся указующие знаки. По этим знакам идти до ворот».

Филипп внимательно перечитал получившийся «перевод», сделал пометки в непонятных местах, и в это время с улицы послышались звуки полицейской сирены. Подумал: «Опять гопники местные что-то не поделили. Ладно, спать пойду – время уже третий час». Положив листы на стол, уставший за этот долгий день человек, добрался до кровати, рухнул головой на подушку, и моментально уснул.

Ночью Филипп грезил в полусне – ему мерещились мелькающие блики света фонарей через колышущуюся листву высоких деревьев, которые затем неожиданно превратились в дикие лесные ели, под пологом которых он шагал по сверкающей от лунного света тропе. Перед ним, размашистыми шагами, почти бегом, но не удаляясь, шёл проводник. Кто это, Филиппу было не понятно – просто силуэт, но он понимал, что его нельзя было упускать из виду, и копарь спешил. А проводник время от времени опускался на четвереньки, и бежал дальше по-собачьи. Спящий открывал глаза, успокаивался от осознания реальности, и через некоторое время вновь погружался в созерцание безумства миров сна.

Поднявшись рано утром, Филипп наскоро позавтракал, собираясь пораньше попасть в городскую библиотеку, чтобы посмотреть на архивные карты близлежащих к Крещёвску районов, как раздался телефонный звонок. На дисплее высветилось: «Игорь-Свисток». Звонил знакомый копарь. Селин поморщился: «Этому то, что надо?», – городские самодеятельные археологи старались поменьше с ним общаться, ходили слухи, что Свисток сотрудничает с ментурой, и особо ему никто не доверял. Да и в общении Игорь утомлял через пару минут. Его поток мыслей, нескончаемо льющийся в уши собеседника, кого угодно моментально доводил до дикого раздражения. Сигнал вызова не умолкал, начинаясь снова и снова. Пришлось ответить. Первыми же словами Свисток заставил волноваться:

– Филипп, ты? Слышал – Глист пропал!

– Как пропал? Что значит пропал? Ты чего несёшь, Игорёша?

Звонивший не унимался:

– Ты его давно видел?

Селин с раздражением ответил:

– Да вчера поздно вечером. Болтали с ним на лавочке. Он потом домой пошёл часов в одиннадцать уже. А ты откуда знаешь, что пропал? Ночь только одна прошла

– Да у меня же дядька двоюродный в морге работает. Ментов многих знает. Он и рассказал. Видать родители обеспокоились. Глист-то домашний весь, нигде не ночует без доклада. А тут не появился. Ладно, пока.

Положив мобильник на стол, Филипп попытался сообразить, что же могло случиться со вчерашнего вечера. Ничего определённого в голову не приходило – Лёха действительно, был предельно «домашний» человек. В сомнительных компаниях не участвовал, алкоголь его совершенно не интересовал, единственное, что могло беспокоить родителей, это хобби их единственного сына. Днём он ходил на работу, а по выходным постоянно что-то разыскивал в разных местах города, или ехал с кем-нибудь из знакомых копарей за город, искали там вдвоём, или втроём в разведанных ранее местах. Но каждым вечером он являлся домой, и исключений не было. Его размышления прервал громкий стук в дверь. Стучали безостановочно, по-хамски – не прерываясь. Окончательно раздосадованный, Селин поднялся, и открыл дверь.

Перед дверью стояли двое человек. По их колким взглядам, и неуловимым деталям дресс-кода, с первого момента было понятно – эти люди из полиции. Не оставляя времени на раздумья, стоявший первым человек в серого цвета ветровке, махнул перед лицом Филиппа ладонью с зажатым в ней удостоверением, и тоном, очевидно подразумевающим, что открывший дверь уже прочитал озвученную им информацию, громко заявил:

– Здравствуйте, старший лейтенант полиции УВД Железнодорожного района Гик Олег Витальевич.

Стоявший немного позади него, заметно моложе, повторил фокус с удостоверением с ещё более возросшей скоростью:

– Оперуполномоченный лейтенант Палюев Сергей Геннадьевич. Вы – Селин Филипп Аркадьевич?

Хозяин квартиры кивнул:

– Так точно.

– Пропустите? Поговорить нужно.

Филипп развернулся корпусом влево, и протянул руку приглашающим жестом:

– Конечно, проходите. Сейчас чай сделаю.

– Спасибо, это ни к чему.

Селин покачал головой:

– Может и так, но я всё равно сделаю.

Опер мышью проскользнул за ним на кухню, а старлей расположился в комнате, где на столике остались вчерашние бумаги. Филипп включил чайник, достал чашки. Забросил пакетики, мотнул головой оперу в сторону комнаты, сказал: «Пойдёмте». Тот подхватил кухонный стул, и расположился сзади кресла, в которое сел копарь. Филипп, поставив чай на столик, сел в кресло, вопросительно глянув на сидевшего перед ним. Разложив перед собой принесённые чистые листы, дознаватель поблагодарил:

– Спасибо, Филипп Аркадьевич. Мы вот по какому поводу – вам знаком Алексей Николаевич Пивоваров?

Селин пожевал губами:

– Да нет, не знаю такого.

– А вчера вы в котором часу домой пришли?

– Да часов в одиннадцать.

– Издалека пришли?

– Со двора. Там с приятелем болтали. (Про «спецагента» решил пока ничего не говорить).

Дознаватель что-то пометил в блокноте:

– А с каким приятелем?

– С Глистом. Ах, ну да, его вроде Лёха зовут.

– А давно вы с этим Лёхой знакомы?

– Да года три-четыре.

– Фамилию его вы не знаете?

– Да нет, Глист и Глист. Недавно только узнал, что его Алексеем зовут. Я и не спрашиваю фамилий ни у кого.

Старший лейтенант не останавливался:

– Как у вас с ним отношения?

Филипп пожал плечами:

– У меня хобби есть – любительская археология. Вот на этой почве и знакомы. Лёха тоже любитель в земле ковыряться. А что, он что-то натворил?

Опер поднялся с кухонного стула, присел на свободное кресло, достал из папки тоненькую пачку бумаги, ручку, и начал записывать. «Протокол писать начал. А этот, значит – следователь», – догадался Филипп.

Следователь, не отвечая на его вопрос, продолжал задавать свои:

– Можете сказать, о чём разговор вечером был?

– Да в общем-то, ни о чём. Так, болтали. Планы на следующее лето строили. Так скажете, Глист, правонарушение какое совершил?

Очевидно, уже сложив для себя какую-то картину произошедшего, следак покачал головой:

– Ничего не совершил. Не успел. Убили его.

Филипп оторопело посмотрел ему в лицо:

– Что значит, убили? Мы с ним вчера допоздна проболтали, он был живой-здоровый. Вы сказали, вас Олег Витальевич зовут?

– Да, так и сказал, а приятелю вашему какие-то изуверы изломали все кости в крошку, а потом задушили, прямо насмерть. Но избиения не было. В котором часу, вы говорите, расстались вчера?

Филипп недоумевающим взглядом осмотрелся по сторонам:

– Ничего себе, вы новость мне сообщили, Олег Витальевич. Да как же так? Поздно уже было. Что-то около одиннадцати, может чуть позже. Вот до минуты не скажу – не засекал. Он после домой пошёл. Так и сказал: «Ну, я до дому двинул». А в каком месте его убили? Далеко отсюда?

Следователь протянул руку, очевидно, давая понять, в какой стороне это произошло:

– Вот там, через дом от вашего.

Филипп понимающе кивнул:

– А, это возле перекрёстка. Кошмар какой. Да у него и не было с собой ничего. Что с него взять? И парень он спокойный, в конфликты не лез. А что значит – кости изломали?

Опер, оторвавшись от записей, со злом пояснил:

– Да то и значит – руки, ноги, рёбра, позвоночник, как катком проехали. Почти в крошку. Кое как на носилки уложили – тело в тряпочку превратилось.Но внешних повреждений нет. И ко всему этому – асфиксия, удушение. Весь в пыли, в ветках каких-то. Ветровка и штаны спортивные сильно изодраны. Видимо, по асфальту таскали. Но опять же – внешние повреждения на теле отсутствуют.

Селин покачал головой:

– Ну и дела.

– Да уж, дела. Не знаете, с кем у него мог быть конфликт?

Филипп развёл руками:

– Да он неконфликтный был. Совсем. Мы с ним мирно общались. Я перед тем, как на поиск идти, всегда с документами занимаюсь. Ну, изучаю в библиотеке старые, архивные. Ищу описания – где и что находилось, или можно понять, где находилось. А Глист, то есть, Пивоваров, он – любопытный, интересовался, что да как. Интересно ему было, видать.

– А что ищете?

– Да древности разные, как обычно – монеты, бутылки. Короче, что попадёт.

– А с Пивоваровым сотрудничали?

– Да, этим летом один раз ходили. На холмы с чертополохом. Но ничего толком не нашли. Так, ерунду.

– Понятно. А вот эти бумаги, на столе – тоже хобби?

– Да, вот по таким документам я и разыскиваю артефакты.

Допив свой чай, следователь обратился к подчинённому:

– Сергей Геннадьевич, ты всё записал?

– Да, пожалуй, всё. Протокол готов.

И обратившись к Селину, протянул исписанные листы ему:

– Филипп Аркадьевич, почитайте, подпишите.

Копарь просмотрел написанное с вниманием, насколько это позволяло его волнение, и подписал на каждом листе: «С моих слов записано верно. Мною прочитано. Селин». Проверив все листы на подпись, старший лейтенант сложил протокол в папку, и поднялся с кресла:

– Филипп Аркадьевич, постарайтесь в ближайшую неделю никуда не уезжать, может потребоваться уточнение данных. Да, и ваш номер телефонный подскажите.

Записав телефон, он поднялся, и они вышли из квартиры. Филипп плюхнулся на диван: «Вот ничего себе, дела! Глиста убили, то есть – Лёху. Ещё точнее – Алексея Пивоварова. И кому он нужен оказался? Вошь в кармане, да блоха на аркане. Гопники куражились? Но как они все кости ему могли переломать? Эта плотва только толпой может напасть, да запинать. А следак уверенно сказал – повреждений на теле нет. Странно. Что-то в последнее время много странностей. Так, ладно, хватит голову ломать, надо выйти, проветриться. Ба! А ведь это Свисток их на меня навёл! Уж больно быстро они меня нашли, и появились рано утром. Это он, падла, по их просьбе мне звонил, проверить – дома я, или нет. Получается, я Глиста живым последний видел. В подозреваемых иду. Всё-таки правильно говорили, Игорёша – сексот ментовский. Надо с ним пореже общаться».

Додумав эти невесёлые мысли, Филипп оделся, и отправился к двери. Вспомнив по дороге, что тексты могут понадобиться при розысках в библиотеке, вернулся обратно в комнату, и взял со стола два листа, полученных за последние дни от «тайного агента», свернул их пополам, и пристроил во внутренний карман.

Выйдя из подъезда, копарь зашагал, не раздумывая, просто вперёд – последние события, а именно – странная смерть Пивоварова выбила его из привычной колеи: «А куда же я собирался? А, точно – в библиотеку! Нужно атлас автодорог области посмотреть, выяснить какое расстояние по прямой от трассы до предполагаемого местонахождения этого мифического Загорья. Какая нелепая и странная смерть! А он ведь чего-то напугался, перед тем как домой идти. Говорил, шорох слышит. Да ещё этот «агент секретный» пургу про чертей гнал. Кто его там преследовал? Тоже весь в жути пребывал. А может, и ломка у него была».

Так, путаясь в мыслях, Филипп брёл в сторону автобусной остановки. По пути решил немного удлинить маршрут, и пройти через парк – подышать, проветрить голову. Проходя мимо рощи многолетнего ореха, услышал позади возгласы:

– Молодой человек, молодой человек! Подождите, пожалуйста, секундочку! Спросить нужно.

Оглянулся – его догонял незнакомый мужчина с портфелем в руке. В другой он держал светлую шляпу, и смешно размахивал ею при ходьбе. Подойдя вплотную, слегка поклонился, прижав шляпу к груди, поприветствовал:

– Добрый день, уважаемый, добрый день. Да, вернее, ещё утро! Нижайше прошу вас, давайте присядем на скамеечку вот тут, под этими дивными диморфантами. Прошу, не обращайте внимание на странность ситуации, я даже представляться не буду, ни к чему это, как подсказывает опыт. Мне только лишь нужно сообщить вам важное сообщение, и порекомендовать выходы из ситуации.

Зажав свою шляпу подмышкой, он попытался взять Филиппа за локоть, но тот сразу отстранился, с недоумением глядя него:

– Вы кто такой, чего от меня хотите?

Человек с портфелем засуетился:

– Да вы простите бога ради, я вас, честное благородное, надолго не задержу. Давайте присядем, вот тут, на лавочку, под орехом, а то я, пока догонял вас, уж запыхался совершенно! Давайте присядем, чего вам бояться, посмотрите – я старый, толстый и больной. На скамеечке, честное слово, будет намного удобнее. Я не займу много вашего драгоценного времени. Ну же, давайте! Прошу вас!

Говоря это, человек расстегнул пуговицы своего пиджака, и резким движением, поворачивая при этом из стороны в сторону, ослабил узел галстука.

Селин покачал головой:

– Ну хорошо, хорошо, давайте присядем, но буквально не больше пяти минут. Я, знаете, тороплюсь.

«Портфель» радостно закивал:

– Да конечно же, конечно. Не буду вас долго держать – только лишь сообщу.

Отойдя несколько шагов в сторону ореховой рощи, Филипп и незнакомец присели на парковую скамейку. Селин вопросительно взглянул на него:

– Ну, слушаю вас.

– Да-да, конечно, сейчас.

Человек пристроил рядом с собой шляпу, и вытащил из внутреннего кармана огромный носовой платок. Шумно отдуваясь, вытер с лица потные потёки, затем лысину, и засунув платок обратно, наконец обратился к собеседнику:

– Вы же археологией занимаетесь? Я просто вас на улице увидел, и узнал. Город то – маленький! Да, я знаю, вы археолог-любитель. У меня в Крещёвске раньше друг был, Жоржем звали, он тоже любил антиквариат, да и в земле не брезговал поковыряться. И всё удачно у него получалось. Да, вот был такой знакомый у меня, хороший человек, земля ему пухом. Ну да я не об этом. Я, знаете ли, помочь вам хотел, вот увидал вас на улице, и подумал – какая же удача произошла! Возникло желание помочь, и тут вы идёте! Вот ведь как бывает, верно?

Филипп, не выдержав потока словесной благоглупости, остановил собеседника жестом:

– Уважаемый, вы меня извините, у меня времени катастрофически не хватает. Я бы послушал ваши приятные воспоминания ещё, но простите, действительно нужно идти. Извините ещё раз.

Уже начав подниматься, Селин почувствовал на предплечье железный обхват – собеседник, не изменив своего сидячего положения, неожиданно и резко усадил его обратно, заявив достаточно резким тоном:

– Подождите ещё немножко, я скоро закончу. Не перебивайте меня.

Копарь, опешив от проявления недюжинной силы со стороны пожилого человека, к тому же явно мучимого гипертонией, недоумённо глянул ему в лицо, и оцепенел – рядом с ним на лавочке сидел совершенно другой типаж. На лице собеседника не наблюдалось ни следа от недавней благодушной улыбки, взгляд сделался суровым и надменным, ноздри раздулись, и даже осанка сидящего рядом приобрела иной вид – перед Филиппом сидел царственный архонт, повелевающий пространством, меняющий судьбы. Но через миг наваждение прошло, и Селин, тряхнув головой, подумал, что виной всему – утренний визит правоохранителей с плохими вестями. А его собеседник продолжил:

– Дело вот в чём – мы узнали, что вы планируете дальний поход в малоизученные картографами места, и решили немного помочь. То, что я сейчас сообщу, возможно покажется вам глупостью, но уверяю – никакой насмешки в нашем предложении не наличествует. Более того, это чрезвычайно серьёзно! Я вот о чём… Молодой человек, вы себя как чувствуете? Вам плохо? Давайте, я вам капельки нюхнуть дам, вам точно будет намного легче. Это – греналинка, старое, проверенное средство, рецепт ещё шумеры пользовали. Сейчас-сейчас, один момент.

Человек раскрыл свой пухлый портфель, вытащил оттуда за уши маленького кролика, который сразу возмущённо задрыгал всеми четырьмя лапками, сунул его назад, опять порылся в недрах саквояжа, и довольно кивнув, достал маленький пузырёк с густой, желтоватой жидкостью. Ловко вытащив пробку, поднёс горлышко к носу Филиппа:

– Вдыхайте, сразу так, глубоко, ну!

Селин резко втянул через нос, как ему показалось, цветочно-медовый аромат, и ему действительно значительно сделалось лучше, ушли вдаль тяжёлые мысли о смерти, окружающее пространство заиграло свежими красками, он с интересом глянул на своего знахаря, и дружелюбно поторопил его:

– Так о чём вы хотели сообщить?

– Ах, ну да, я отвлёкся. Так вот, вам совершенно определённо поможет одна рукопись. И она находится здесь, в Крещёвске. В этом городе проживает и творит великий писатель, о чём он, правда, пока ещё не знает. Сейчас он сочиняет свой новый роман, и на страницах его произведения наличествует подробнейшее описание маршрута в те заповедные места.

Филипп округлил глаза:

– Да что вы говорите? В романе? Сочиняет? Как такое возможно? Это ведь не документы!

Собеседник суетливо продолжил:

– Да вы не смейтесь так, я вам совершенно точно сообщаю – это великий, гениальный писатель! Он и сам не сможет объяснить, как это получается, но факт остаётся фактом, милейший – на страницах его романа описан маршрут, который вы и пытаетесь разыскать. Вам нужно найти его, и просто попросить для прочтения эту рукопись, а там как раз всё и есть – сами потом удивитесь. У меня вот тут его координаты, сейчас достану, подождите.

Сказав это, он вновь открыл свой объёмный портфель, на этот раз из бездонного чрева пахнуло дымом. Человек заворчал непонятное, быстро захлопнул створки, открыл заново, и тогда уже выудил помятый листок:

– Ах, вот они, эти данные, всё здесь. Вот, возьмите, почерк у меня правда плохой, но надеюсь вы всё поймёте. Да в этом ничего сложного нет, вы с документами умеете работать, я наслышан. Держите. Вы должны обязательно его увидеть! Помните! А мне пора, прощайте!

После этих слов собеседник небрежно нахлобучил на голову свою шляпу, встал со скамьи, сделал небольшой поклон, и, развернувшись к Филиппу спиной, неожиданно быстрым шагом засеменил между стволами ореховой рощи, и через мгновение исчез.

*****

Через несколько минут, Филипп, сидевший неподвижно на парковой скамье, как будто сбросив с век тяжёлое наваждение, несколько раз помотал головой, и огляделся вокруг. Недавнего собеседника с портфелем нигде не было видно, и тогда он глянул на взятый у него листок. Прочитав написанное, поднялся со скамьи и бодрым шагом отправился на автобусную остановку.