Реализация замысла

Девятая глава. Таинственный Орден

Министр уже получил всю информацию об инциденте в Кремле и сразу после приезда Георгия с Примаковским и Виноградским, оперативно довел до них обобщенные результаты предварительного расследования.

Опросы выявили еще нескольких человек, опознавших в женщине, которую они видели в Кремле Яну Пакман. Все они в это время находились от нее на достаточно большом расстоянии. Некоторые из них одновременно видели своих знакомых, шедших ей на встречу. Опросы этих людей показали, что ни один из них вообще не помнит об этой встрече, хотя, взглянув на фотографию, признавали, что такую женщину они, безусловно, запомнили бы. А вот на механические устройства автоматических видеокамер ей воздействовать не удалось. Камеры добросовестно записали большую часть ее передвижений, а также несколько разговоров с обслуживающим персоналом и охранниками. Естественно, что в памяти каждого из них после этих бесед образовались лакуны. Все сотрудники, общение с которыми было зафиксировано видеокамерами, были помещены в стационар для углубленного обследования.

Досье на Пакман было уже доставлено из Службы внешней разведки и внимательно изучено. Способности к гипнозу у нее имелись и ранее, но они находились в зачаточном состоянии. Введя человека в транс, она могла внушить ему что-либо, но никак не более. О том, что она сможет воздействовать одновременно на несколько человек, и речи не шло.

— По-видимому, мы тут имеем дело с синдромом мудреца, — озвучил свое мнение Виноградский. — Так иногда называют редкую особенность человеческого мозга, которую специалисты по нейрофизиологической деятельности подразумевают под термином севантизм. В этом случае, как правило, наблюдается весьма существенное возрастание какой-либо одной способности, резко контрастирующее с посредственными способностями в других областях. До меня доходили слухи, что в Штатах ведутся исследования, по усилению таких способностей специальными воздействиями, например, низкочастотной транскраникальной магнитной стимуляцией. Видимо, в случае с Пакман, им удалось разбудить способность к сильнейшему гипнотическому воздействию, таким способом, который не приводит к патологическим изменениям в нервной системе. Раньше такое никому не удавалось. Будем надеяться это единичный случай. А вот если они смогут поставить такие операции на поток, мир переменится кардинально.

— Что это дает на практике, в нашем случае? — спросил Примаковский.

— Очень многое, — с прискорбием сообщил Виноградский. — Ваши оперативники даже не смогут ее задержать. Более того, она может заставить любого из них расстрелять своих товарищей, а потом застрелиться. Можно было бы попробовать усыпить ее на расстоянии, но я не могу дать гарантии, что снайпер, посмотрев на нее в оптический прицел, не переведет ствол на другого человека.

— Веселенькая перспектива, — отреагировал министр Безопасности, — теперь становятся более понятными некоторые действия Перфильева и приближенных к нему лиц. Она ведь, скорее всего, в той или иной степени воздействует на людей облеченных властными полномочиями уже более полугода. По-видимому, она не просто так присутствовала практически на всех сборищах руководящего актива Триединой России. А хоть найти мы ее сейчас сможем?

— Это как раз просто, — ответил Виноградский. — Если Вы не против, я прямо сейчас позвоню нашему лучшему поисковику и через час он будет у Вас в кабинете. Поиск человека по карте нами давно отлажен. Причем, собственные экстрасенсорные способности разыскиваемого человека почти не влияют на результаты поиска.

— Звоните немедленно, — принял решение министр, — мы срочно должны ее найти, и как можно быстрее каким-либо образом нейтрализовать.

Через 50 минут высокий молодой парень с открытым, располагающим к общению лицом, уже входил в дверь кабинета министра Безопасности. На столе его ждала подробная карта Москвы, а вокруг нее расположились заинтересованные в необычном действе зрители. Паренек некоторое время изучал фотографию Яны Пакман, накрывая ее рукой и прислушиваясь к своим ощущениям, потом отложил фотографию в сторону, потер ладони одну о другую и склонился над картой с отвесом на тонкой нити. Министр Безопасности показал ему кремлевские ворота, в которых последний раз видели Яну, выходящую из Кремля. Отвес некоторое время висел неподвижно над указанной точкой, а потом начал отклоняться от вертикали. Все склонились над картой, наблюдая, как паренек неторопливо, но уверенно смещает отвес по маршруту движения интересующего всех объекта.

Отвес пересек Александровский сад, и стал двигаться вдоль Манежной улицы. Остановился у перехода через Знаменку и начал смещаться в сторону Волхонки.

— Достаточно, — резко прервал действия поисковика министр Безопасности, как только отвес начал двигаться по Волхонке. — Всем большое спасибо, поиск закончен. Максим Евгеньевич, распорядитесь, пожалуйста, чтобы экстрасенсов развезли по домам и сами тоже поезжайте.

Георгий удивленно посмотрел на министра Безопасности. Тот был бледен как полотно. На лбу выступила испарина. Примаковский, который явно выглядел не менее взволнованным, быстро попрощался и увел ничего не понимающих экстрасенсов. Министр сел в кресло, залпом выпил полстакана воды, ослабил узел галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

— Вот это мы влипли, — только и смог он произнести. Немножко успокоившись, и вытря со лба испарину он, наконец, смог внятно объяснить свои неожиданные действия.

— Она сейчас находится в таком месте, где мы не можем не только действовать, но даже вести какие-либо наблюдения. Если точнее, то мы не можем там осуществлять вообще никаких наблюдений. Мы с Вами работали против мировой закулисы. Это было опасно, но не более того. Сейчас против нас ополчился весь Бильдербегский клуб. Это плохо, конечно, но не критично. А вот с Орденом, которому принадлежит дом на углу Волхонки, смертельно опасно связываться для абсолютно любого человека, вне зависимости от уровня его подготовки. Их даже Папа римский боится, даже больше чем Сатану.

— И как такое возможно? — удивился Георгий. — Я даже не слышал ничего ни о чем подобном. Я всегда считал, что настоящие масоны давно перевелись.

— А Вы и не могли слышать, — ответил министр. — Об этом вообще не говорят. Или говорят иносказательно. Прямое упоминание смертельно опасно. Даже их посла наши сотрудники между собой называют медведем.

— Почему медведем? — удивился Георгий, — из-за особенностей телосложения?

— Телосложение тут не причем. На Руси медведем в древности иносказательно называли зверя, которого боялись звать по настоящему имени. Вместо имени говорили — тот, кто, где мед ведает. Так и тут. Назовешь по имени отчеству, и приплыл. Какими средствами они пользуются, я даже не представляю, но помещений, защищенных от их сторожевых программ, на всей Земле не существует. Пока Яна находится в этом здании, мы ничего сделать не можем. Там в округе даже камер ни одной нет. Вот когда выйдет и отойдет от дома, можно будет попробовать. Но не раньше.

— Так может она действует от имени этой организации? — уточнил Георгий.

— Нет, они на чужой территории всегда поддерживают нейтралитет, и сами ни во что не вмешиваются. Но и другим вмешаться в свои действия не дают. Будете общаться с Гептархом — спросите у него. Возможно, он поделится с вами какой-либо информацией. Это единственное в мире государство, против которого не работает ни одна из разведок.

— А где хоть находится это государство?

— В Риме, рядом с Ватиканом. Ну и на острове у них есть небольшие участки территории. А вот посольства они имеют более чем в полутора сотнях стран. Но говорить об этом не принято. Слишком опасны такие разговоры.

— В таком случае давайте определимся, что мы будем делать утром. Сегодня, я ее спугнул, но завтра она наверняка вернется в Кремль, чтобы завершить задуманное.

Обсуждение планов на завтрашний день закончилось далеко за полночь.

Утро следующего дня Георгий встретил на переднем сиденье фургончика Скорой помощи, стоящего у бордюра Знаменки, между пешеходным переходом и перекрестком с Волхонкой. Светлое трехэтажное здание посольства Ордена находилось совсем близко, но это соседство никаких тревожных ощущений у Георгия не вызывало. Нет, присутствие дремлющей силы чувствовалось, но ни малейших следов агрессивности в ней не прослеживалось. По-видимому, в происходящих событиях Орден, действительно, не был замешан ни в коей мере.

Если бы дело происходило летом, можно было бы устроиться еще ближе, в скверике, расположенном прямо напротив посольства, на другой стороне улицы, но морозным зимним утром одинокая фигура наблюдателя, сидящего на скамеечке в окружении заиндевевших кустов, сразу привлекла бы к себе внимание. А в кабине было тепло и уютно. Георгий наблюдал за вереницами спешащих по тротуару прохожих, изредка переговариваясь с водителем. В правой руке он держал газету, прикрывавшую небольшой цилиндрический предмет, в котором мало кто из несведущих людей смог бы опознать одноразовый пневматический инъектор.

В начале десятого, когда темы для обсуждения и анекдоты у обоих собеседников уже закончились, Георгий, наконец, углядел искомую женскую фигуру. Дав миловидной женщине, опасной как медуза Горгона, пройти мимо, Георгий тихонько приоткрыл дверцу, спрыгнул на тротуар и последовал за ней, медленно сокращая дистанцию. Оказавшись в нескольких шагах от молодой женщины, Георгий мысленно представил себе разделяющее их зеркало с односторонней прозрачностью, дождался, пока оно наберет плотность и только потом, негромко позвал женщину по имени.

Яна резко обернулась и попыталась заглянуть в глаза Георгия, смотревшего в этот момент на ее переносицу. Этот прием в психологии известен давно и применяется часто. Человек, вроде бы смотрит тебе прямо в глаза, но ты, тем не менее, никак не можешь поймать его взгляд. Это раздражает и сбивает с толку. На лице Яны удивление сменилось решимостью, и Георгий почувствовал, как под ее сосредоточенным взглядом начало прогибаться воображаемое зеркало. Время, казалось, замедлилось. Георгий думал, что их ментальный поединок продолжался минуты, но на самом деле, все противостояние заняло от силы пару-тройку секунд реального времени. Решимость, отражавшаяся на лице молодой женщины, сменилась зловещей усмешкой, она чувствовала, что побеждает. В этот момент Георгий сделал резкий жест собранными в щепоть пальцами левой руки, толкая воздушный сгусток и, в следующую секунду у Яны подломился десятисантиметровый каблук. Женщина потеряла равновесие и упала бы, но Георгий, резко ускорившись и рывком сократив расстояние, которое их разделяло, успел ее подхватить, незаметно поднеся цилиндр инъектора к незащищенной шее и надавив пальцем на спусковую кнопку. Снотворное подействовало мгновенно. Георгий присел, аккуратно опуская на тротуар расслабленное тело, и громко крикнул, — врача, женщине плохо!

Боковая дверь фургончика Скорой помощи отъехала в сторону, и на тротуар выскочили мужчина и женщина в белых халатах, прихватившие с собой носилки. Через минуту тело Яны уже лежало на носилках, которые осторожно несли в сторону распахнутой двери Скорой помощи. Носилки были сноровисто загружены в машину, и та резко рванула с места, распугивая поток легковушек включенной сиреной. Георгий проводил Скорую помощь взглядом, сел в остановившуюся у тротуара машину с затемненными стеклами и поехал в другую сторону. Операция была завершена.

По дороге в Генштаб, расслабившись в теплом салоне автомобиля, продирающегося сквозь московские пробки, Георгий вспомнил окончание вчерашнего разговора с министром Безопасности.

— Что будет потом с Пакман, когда мы ее задержим? — спросил он тогда у министра.

— Сначала медикаментозный допрос без полного приведения в сознание, надо ведь узнать, кого она успела зомбировать и какие именно дала им указания, а потом операция.

— Лоботомия?

— Ну, зачем же так грубо. Сейчас для прерывания определенных связей в мозгу вовсе не требуется вскрывать черепную коробку. Но, в принципе, суть остается той же самой. Это будет уже совсем другой человек, причем вовсе не растение. Просто из памяти окажется стерт достаточно большой промежуток времени, пропадут некоторые навыки, в том числе и способность к гипнотическим воздействиям, но зато и изоляция от общества не потребуется. Но из Москвы мы ее, конечно, уберем. Будет жить где-нибудь в небольшом городке с новыми документами и сознанием того, что чудом уцелела после автокатастрофы и потом долго лечилась. Мы ведь не знаем наверняка, что именно с ней делали в Штатах, так что лучше перестраховаться.

— Может быть, так действительно будет лучше для всех, — подумал Георгий, предъявляя документы на проходной. — Больно уж опасную мину, мы сегодня обезвредили.