Re:Zero. Жизнь с нуля в альтернативном мире 3

Интермедия Тайная беседа под луной

С момента утреннего обмена обещаниями между Субару и Эмилией прошло примерно полдня.

— Пожа-а-алуй, сначала я отблагодарю тебя за труды, за то, что ты сделала, пока меня не было. Ты прекрасно справилась со всеми сложностями, — в мягком мужском голосе слышалось очарование, присущее опытным ораторам. Тон был небрежным, но отголосок непреклонности заставил девушку, к которой обращался мужчина, вздрогнуть.

— Я не заслужила такой похвалы! В конце концов, мы ведь заставили и вас потрудиться, господин Розвааль.

— Мне было совсем не сложно. Подумаешь — спалить лесных вредителей, не тако-о-ой уж и труд, — небрежно отмахнулся Розвааль.

Рам отлично знала, что эти слова не были вызваны ложной скромностью и не являлись ни преувеличением, ни похвальбой. Поэтому она умолкла, не добавив ни слова.

Они разговаривали на самом верхнем этаже поместья Розвааля, в кабинете хозяина. Как обычно, в тайной беседе участвовали только двое.

— Оставим в стороне то, что уже прошло, и поговорим бо-о-олее конструктивно. Например, о том, что ждёт Субару.

— Физически он почти полностью здоров. Госпожа Беатрис хотя и ворчала, но приложила для лечения все свои силы.

— Интересно, как повора-а-ачивается судьба. Мы с ней знакомы давным-давно, но я впервые вижу, чтобы Беатрис так старалась кому-то помочь. А может, она… Да нет, конечно… — прикрыв голубой глаз, Розвааль оборвал себя.

Не желая нарушать ход мыслей хозяина, Рам сделала вид, что не услышала едва различимые слова, и заметила:

— В любом случае, если бы не госпожа Беатрис, нам бы едва ли удалось спасти Субару…

— Будем считать, что в э-э-этом молодому человеку очень повезло. Таких умелых целителей, как Беатрис, пожалуй, больше и нет. Стыдно признать, но я владею лишь искусством нанесения ран.

Розвааль покачал головой, и его губы искривила слабая улыбка. Тонкая, практически призрачная, она надёжно скрывала эмоции хозяина, не позволяя понять, доволен он или разочарован.

— Но е-е-если учесть твои прежние опасения, его дела не очень хороши-и-и, верно?

— Да. Барусу за короткое время дважды принудительно открывал врата и вычерпывал ману досуха. Кроме того, смертельные раны залечили исцеляющей магией… неизвестно, смогут ли его врата когда-нибудь работать нормально после такого испытания.

— Это мнение господина Великого Духа и Беатрис?

— Да.

Розвааль сложил руки на груди и закрыл глаза, обдумывая услышанное. Повреждение врат — и, следовательно, утрата доступа к мане — было практически смертельным для любого мага. Розвааль, носящий звание придворного мага, прекрасно понимал тяжесть нынешнего состояния Субару.

— Конечно, восстановление врат у каждого происходит по-разному, но в любом случае на это может уйти много лет. Выходит, его вынудили сделать жестокий выбор.

Рам кивнула, подтверждая вывод Розвааля, и тут же добавила:

— Проблема не только в повреждении врат: ещё есть остаточное действие заклятий.

— Но заклятия уже не активируются, верно?

— Те, кто их наложил, — в нашем случае это вольгармы уничтожены. Запустить заклятия некому… но сами они, как мне объяснили, остались в теле Барусу.

— Столь запутанные нити затруднилась распутать даже Беатрис? Ах-ах, вот так закля-а-атия! Это заставляет подумать о достойном вознаграждении Субару за его заслуги.

Конечно, заклятия уже не представляли опасности, однако тело Субару приняло на себя магические удары, которые — при наихудшем сценарии — могли задеть даже Эмилию. Спасение кандидатки, участвующей в королевских выборах, — подвиг, достойный высокой награды.

— Кстати, Рам. Насчёт волшебных тва-а-арей. Тебе удалось проверить то, о чём я просил?

Розвааль задал вопрос с удивительно спокойным выражением лица, но Рам почему-то напряглась. Она коснулась своего лба в том месте, где под наколкой скрывался старый шрам, и он словно ответил слабым биением…

— Могу говорить только тех трупах, которые остались целыми, но все зверодемоны были «безрогими».

Розвааль вздохнул в ответ на слова девушки и откинулся на спинку заскрипевшего кресла.

— Те звери, которых я видел во время зачистки, тоже. Одна-а-ако в таком случае ситуация си-и-ильно меняется — это уже не просто проблема назойливых вредителей.

— Звери, у которых сломан рог, подчиняются тому, кто его сломал. Значит, какой-то глупец натравил их на ваше поместье или владения, господин Розвааль.

— Пожа-а-алуй, это связано с выборами короля-а-а. Подобно приглашению к Гарфиэлю, это указывает на то, что мы являемся для кого-то костью в горле.

— Гар… Гарфиэль, вы сказали?..

— Этот грубиян. Ещё вопрос, сможем ли мы воспользоваться его помощью.

Рам нахмурилась, услышав знакомое имя, а Розвааль лишь пожал плечами. Несмотря на столь небрежное отношение хозяина, она прекрасно знала, что не стоит пропускать сказанное мимо ушей. Шансы на победу в предстоящей битве были невелики, и, без сомнения, здесь могла пригодиться каждая лишняя карта.

Рам осознавала, что и сама является такой же картой. Ей было ужасно досадно, что она может лишь наблюдать за этой одинокой битвой Розвааля, не в силах помочь.

— Вернёмся к нашему разговору. Удалось выследить того, кто сломал зверям рога?

— Примерно. Но следы уже успели замести. Мне сказали, что одного ребёнка из тех, что спасли Барусу и Рем, на следующий день уже никто не видел.

Когда Рам расспрашивала про девочку с косой, которую они привели, все жители деревни в один голос говорили, что не знают её. Дети тоже подтвердили, что она просто в какой-то момент стала играть с ними, хотя и не помнили когда. Дальнейшие расспросы помогли выяснить, что она принесла в деревню щенка-зверодемона и первой вышла за барьер, заведя детей в лес. Девять шансов из десяти, что именно эта девочка и была зачинщиком нападения.

— В столице наткнулись на Охотницу за потрохами, в поместье — на «дрессировщицу». Подозрительные личности…

— Сколько бы ни собралось шутов, им не затмить господина Розвааля, не так ли?

— Ну и ну! Кто это у нас дерзит? Иди-ка сюда!

Розвааль со смехом поманил Рам к себе, и та, обогнув чёрный стол, подошла к хозяину сбоку. Розвааль протянул руку, привлёк к себе миниатюрную девушку и усадил на колени.

— Мне пришлось пропустить один вечер и не заниматься тобо-о-ой. Наверное, тебе пришлось нелегко?

— Я понимаю, что господин Розвааль очень занят. Вы вполне можете оставить меня на потом.

— Рам, я же всегда-а-а тебе говорю…

Розвааль провёл пальцем по подбородку потупившейся Рам, заставив поднять голову, и улыбнулся ей.

— Вы с Рем в числе тех, кто для меня очень важен! И таких можно пересчитать по пальцам! Важен настолько, что, случись с вами что-то, я не знаю, сдержу ли свой гнев.

Розвааль всё так же придерживал пальцем подбородок Рам, и она заворожённо слушала его драматические заявления. Забыв обо всём на свете, она утонула в глазах господина, которые находились так близко.

— Мы с Рем… так важны для господина Розвааля?

— Да. Ты и Рем для меня — самые важные, драгоценные, незаменимые…

Сделав паузу, он прищурил жёлтый глаз и закончил:

— …Пешки.

В этом слове не прозвучало ни малейшего чувства вины, только констатация факта. Но в ответ на слова, без обиняков низводящие её до статуса простого инструмента, зачарованная, раскрасневшаяся Рам лишь выдохнула:

— Да.

Розвааль привлёк сидящую на его коленях покорную девушку ещё ближе:

— Ну-у-у что, начнём, пожалуй? Тебе ведь тоже пришлось истратить много сил? Хотя я велел воздерживаться, ты вычерпала ману почти досуха!

— Прошу прощения… прошу вас…

Подчиняясь Розваалю, Рам сняла кружевную наколку, украшающую розовые волосы.

Пальцы Розвааля отодвинули чёлку, открыв бледный шрам в верхней части лба. Последнее свидетельство о тех временах, когда её называли вундеркиндом племени демонов.

Розвааль провёл пальцем по шраму, словно восхищаясь любимой.

— Да пребудет с тобой заступничество звёзд.

Четырёхцветное сияние прошло по его руке и, сосредоточившись на кончиках пальцев, превратилось в белый свет, который заструился прямо в шрам на лбу девушки.

Прямая передача маны другому человеку требовала от посредника техники высочайшего уровня. Следовало достичь идеального баланса маны всех стихий, в противном случае мана могла трансформироваться в энергию и нанести вред реципиенту. Но Розваалю, который искусно использовал ману всех четырёх видов, эта терапия была подвластна.

Рога позволяли демонам как получать ману извне, так и выплёскивать её наружу и решали практически ту же задачу, что и врата. Но они усиливали этот процесс, что делало демонов очень сильной расой.

Однако тело Рам, потерявшей свой рог, не могло ни поглощать извне, ни выводить наружу необходимое количество маны. А выдающиеся физические качества Рам, делавшие её в своём роде уникальной даже среди демонов, лишь осложняли ситуацию.

Оставшись без подпитки, её тело должно было постепенно исчахнуть. Чтобы такого не произошло, и проводились эти регулярные ночные встречи с Розваалем.

Рам чувствовала, как мана вливается в неё через оставшийся от рога шрам, и тело наполняется силой. Почти отдавшись сладостному ощущению разливающегося по каждой клеточке тепла, она вдруг встрепенулась:

— Совсем забыла! Мне нужно сообщить вам кое-что, господин Розвааль.

— Да? И что-о-о же? продолжая лечение, Розвааль прикрыл один глаз, и Рам ненадолго задумалась. Она покусала губы, словно прикидывая, как лучше сказать, и выпалила:

— Рем… влюбилась в Барусу!

— Да?

— Кажется, он сумел затронуть её слабые места.

Старшая из близнецов, Рам всегда прекрасно знала, что творится на душе у младшей. Для неё не было секретом, что простодушная Рем никогда раньше не позволяла своим чувствам взять верх.

— Ну-у-у, в этом нет ничего странного. Ведь, в отличие от Рам, она не из преданности слу-у-ужит мне.

Рам ничего не ответила, лишний раз подтвердив, что молчание — знак согласия.

В отличие от Рам, служившей Розваалю бескорыстно и преданно, работа Рем была лишь знаком благодарности.

Она считала Розвааля защитником старшей сестры, не более того. Смыслом её жизни оставалась Рам, и мысли Рем обычно не заходили дальше.

Именно эта убеждённость заставляла Рем безоглядно и отчаянно бросаться на защиту их убежища, и она могла наломать немало дров.

Рам считала, что Субару здорово повезло, что он сумел установить доверительные отношения с Рем прежде, чем та решила избавиться от подозрительного гостя.

Однако даже при такой оценке Рем оставалась самой славной сестрёнкой в мире, и её жизнь была Рам очень дорога, пожалуй, дороже собственной…

Вот только была ли Рем самым важным человеком для Рам? Вряд ли на этот вопрос Рам смогла бы сейчас ответить утвердительно, не покривив душой.

— Каковы бы ни были чувства Рем, Рам останется в моих руках. А ра-а-аз так, и Рем никуда не денется. Во-о-от так, всё осталось неизменным.

— Да, это правда. Но теперь, когда дорогих для Рем людей стало больше, она может впопыхах наделать новых ошибок.

— Что ж, учтём. Это будет нашим важне-е-ейшим заданием на будущее, — пошутил Розвааль, и свет на его ладонях исчез — лечение закончилось.

Почувствовав, что её запас энергии полностью восполнен, Рам с сожалением слезла с колен Розвааля, и он поднялся.

— Я снова буду занят. Рассчи-и-итываю на вас с Рем.

— Как прикажете. Я принадлежу вам, господин Розвааль, с той самой огненной ночи. — Рам присела в почтительном книксене, согнув колени и придерживая подол юбки.

Кивнув в ответ на знак преданности, Розвааль сложил руки за спиной и подошёл к окну. Покосившись на Рам, последовавшую за ним, он отдёрнул занавеску.

Розвааль устремил взгляд в небеса, где сияла полная луна, и прищурил разноцветные глаза:

— Нужно во что бы то ни стало победить на этих королевских выборах. Ради моей цели…

Пробормотав так, он протянул руку и обнял Рам за плечи, притягивая её к себе. Снова ощутив тепло его тела, девушка, внемля голосу хозяина — человека, которому вручила свою душу, — зажмурилась и прижалась к Розваалю.

— Ради того дня, когда дракон будет убит.