Re: Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 2

Глава 29 - Спорное решение.

Прошлая жаркая ночь проведённая с ненасытной Матильдой ещё двое суток отзывалась лёгкой усталостью и полной выжитостью, ощущаемой в момент когда та, вжившись в роль прислужницы, приходила ко мне по вечерам с целью помочь умыться или переодеться.

Умеющая себя подать, строгая, гордая, она быстро свыклась с новой ролью, высоко поставила себя среди мелкой аристократии, бегавшей у меня и моей стражи на побегушках. А ещё через пару дней и вовсе с позволения Августы заняла одно из мест подле меня в качестве «старшей служанки».

«Я не знала, что тебе нравятся женщины постарше…» — Когда мы на очередном привале уединились с сестрицей для обсуждения «глобальных планов», произнесла та, снисходительно позволив мне вероломно вторгнуться в неё спереди.

Всё что мне оставалось в дороге, это тупо пялиться в старые ошмётки карт, пить, трахать женщин и постоянно, день за днём убивать часы в бесконечных разговорах со своими подопечными. Конечно же, я мог учиться махать мечом с ребятами Магнуса, мог что-то пытаться сшаманить в дороге при помощи говна и палок, вот только какой в этом смысл?

Всегда рядом со мной находится стража; тот же Гвиний, Августа и их очень злые ребята из охраны, отбиться от сумевших их разбить врагов, при всём своём желании и упорстве лично я не смогу и через год усиленных тренировок. Я даже представить не могу, что должно произойти, чтобы я остался без своей стражи, при том ещё и вынужденный сражаться. Потеря власти для меня — это полное фиаско, за которым меня может ждать лишь смерть. Одной лишь грубой силой невозможно удержать власть — Август стал этому хорошим примером. Ум, холодный расчёт и знание всего и обо всех — вот на что я делал упор. Мне требовалось больше сплетен, больше информации о разного рода интригах и подоплёках приграничья. Всё, о чём говорила моя свита, придворные, сотники и простые солдаты, собиралась Гвинием и Магнусом в отдельные доклады, после чего, ближе к концу дня изучалось мною лично.

Не грубой силой, а стратегией мне требовалось подчинить себе дикие земли. Вникнуть в их быт, вскрыть все гнойники, нарывы и язвы, а после, когда они познают отчаяние, при помощи своего ума и чуточки «инноваций», посеять в их умах спасительное семя, увидеть исцеляющий плод которого они смогут лишь при помощи «великого меня».

Первыми с моей жестокостью придётся столкнуться мятежникам. Вчерашние аристократы, продавшись, повернулись к империи задницей. Эти ребята поступили правильно: будь я на их месте, в первую очередь убедился бы в том, что в безопасности, и уже потом, зная, что в случае нужды получу поддержку, поступил бы точно также.

Засев в своих горах, ребята думают, что их невозможно победить, или выкурить. Они полагают, что их высокие стены защитят их, но только я собирался использовать их же, но только в качестве смертельной темницы. Осталось только дождаться нужного момента, собрать войск и добраться до чёртовой границы…

Ведь пока они там — торгуют всем чем могут и зарабатывают бешеные бабки, а я — здесь, качусь в карете со своими тремя тысячами в неизвестность. Их растущие с каждым днём капиталы создавали угрозу появления отрядов наёмников в моём тыле. А судя по тому, что даже Августу не удалось их вернуть на место, парни из лагеря врага считались крепкими орешками, а такие, скорее всего даже разговаривать со мной не будут.

Поэтому, перед нашим с ними знакомством требовалось провести подготовительные работы. Двое суток я думал и шлифовал планируемую мною подлянку. Рассуждал на тему праведности и морали. Раньше, когда я отдавал подобные приказы в своих игрушках, они отображались лишь циферками, чёртовыми пикселями, а сейчас… От подобных приказов многих людей ждала очень болезненная, а местами крайне жестокая смерть. Собрав свой личный совет, я в красках рассказал чего хочу и что мне для этого требуется. Я надеялся, что мои личные советники отговорят меня от чересчур жестких мер и стратегий.

Я надеялся на это, в очередной раз позабыв в каком мире сейчас нахожусь.

— Мне нужна религия, страшно-смертельная болезнь, которую мы сможем контролировать, и противоядие от неё, — решение далось мне не легко, но только так, жертвуя чужими подданными ставшими мне врагами, я мог достичь наилучшего результата с наименьшими потерями среди моего личного состава.

Занести в города заразу, запустить туда парочку своих верных ребят, попутно снабдив тех антидотами — таков мой план. Посеять смуту, дать заражённым людям возможность почувствовать холодное дыхание смерти, а после, явить чудесное спасение в религии, что по воле моей будет требовать смещения «неугодной богу» правящей семьи и передачи их обязательств кому-нибудь лояльному правящей семье и империи. Действуя изнутри я намеревался как можно сильнее распространить заразу в городе. Оставалась проблема связанная с её распространением; я не хотел погубить весь мир из-за того, что болячка выйдет из-под контроля, поэтому, на ум пришло лишь банальное отравление колодцев и всех источников пресной воды в округе.

Такой мой план Гвиния ни капельки не смутил. Маг-целитель за считанные минуты набросал целый список подходящих микстур с разной степенью летальности. Магнус же предложил отправить в город грязнокровку Хивару, а также пару его верных ребят, являющимся выходцами из тех мест. Сетуя на то, что Хивара ушастая, пусть и дроу, мужчина отметил весомый вклад смуглянки в наше дела, к тому же намеревался назначить ту командиром одной из моих «диверсионных» групп, и если против последнего назначения я ничего не имел, то к подбору кадров пришлось отнестись более ответственно.

Опасаясь, что местные ребята могут в последний момент дрогнуть, нарушить планы или что ещё хуже — перебежать к врагу выдав мои планы, — потребовал Магнуса вместе с Гвинием и Августой провести самый строгий отбор. Как физический, так и ментальный, в данном деле требовалось сильное здоровье, чтобы в случае чего не помереть от своей же заразы, а также ледяное сердце, ведь по факту, этим ребятам предстояло травить собственных родичей, их семьи и детей…

— Вопрос с церковью оставь мне, пошлю весточку и мы получим лучших из лучших, только скажи мне Карл, ты действительно собираешься травить свой…

— Они не наш народ! — собираясь покинуть стол для того, чтобы отправиться по своим делам, внезапно обернувшись, резко вскрикнул Гвиний. — Августа, скольких в год сжигает святая инквизиция? За что, Ересь? А бить своих в спину, якшаться с зорфами и пить вино с длинноухими — это разве не Ересь?!

— Простите уважаемый Гвний, я забыла… — По-видимому вспомнив трагическую историю всех наследников старикана, теряя всё желание продолжать этот разговор, умолкнув, опускает голову сестра.

— А я вот никак не могу забыть, — услышав покорность в интонации Августы, выдохнув и убрав из своего голоса весь гнев, произнёс маг, а после, откланявшись, наконец-то покинул наш шатёр. Магнус в свою очередь не забыл упомянуть кого они резали в лесах под Нивградом, и кого заковывали в рабские цепи.

Ну а я, радуясь, что хоть кто-то в этом жестоком мире до конца ещё не очерствел, напомнил той о том, как некогда сам поступил с зорфами.

— Лучше пусть умрёт тысяча врагов за стенами, чем сотня моих солдат под ними. К тому же, зная тебя и твой нрав, ты ведь одна из первых полезешь на стену, а вдруг ты погибнешь, кто тогда защитит меня? — давя на женскую любовь, сентиментальность и слабость перед мной, приобняв Августу проговорил я. Получив в ответ короткое и улыбчивое:

— Я всегда буду тебя защищать…